Текст книги "Грешные ночи с любовником (ЛП)"
Автор книги: Софи Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Да. Мы с вами поженимся. Я приложил большие усилия, чтобы получить одну из дочерей Джека Хадли с этой самой целью.
– Никогда, – прошипела Маргарит, борясь с теплой волной дрожи, которую вызвал в ней его голос.
– Я уверен, вы увидите в этом преимущества.
Внезапно, страх, который избегал ее, страх, который казался таким бессмысленным минуту назад, нашел ее и окружил плотным кольцом, глубоко впивая в нее свои зубы.
Глава 8
В глубокой тени экипажа Эш наблюдал за женщиной, различая лишь ее размытый, затемненный абрис. Он расслабился, откинувшись на подушки, совершенно довольный, что отсрочил момент, когда она всецело предстанет перед его взором. Его будущая жена.
Ликование пробежало по телу при мысли о том, как легко он украл ее у партнера, того, кто сам стремился украсть у него все, его империю, созданную из двух рушившихся предприятий.
Оставалось надеяться, что она была, по крайней мере, весьма хороша собой. Не то, чтобы Эш женился на ней ради ее внешней привлекательности, но все же надеялся, что она хоть немного похожа на своего отца с резкими чертами лица.
Сидя напротив, дочь Джека, казалось, вовсе перестала дышать. Любопытство терзало его, в нем росло неодолимое желание увидеть, что же это за женщина, к которой он приковал себя. Перед тем как набросить на нее одеяло, он мельком увидел темные волосы, аккуратно собранные на затылке. По крайней мере, существовало хоть что-то, чего можно было ожидать от будущей жены. Ему нравились темные волосы, нравилось видеть их рассыпанными на своей постели, словно расплескавшиеся чернила, пропускать жидкую тьму сквозь свои пальцы…
Жена. Слово оставило плохой привкус на его языке.
Он никогда не думал жениться. В сущности, даже поклялся не делать этого. Его самые ранние воспоминания были о том, как ругались его родители, о том, как они раз за разом терроризировали и мучили друг друга, пока, наконец, не преуспели в этом, погубив друг друга.
Что до его сестры, то она была жертвой их маленькой войны. Не будь они столь одержимы гневом друг к другу, то могли бы заметить, что их дочь ускользает от них, страдая от рахита и постепенно умирая. Если бы они заметили, если бы это волновало их, то могли бы обеспечить ей должное питание, в котором она нуждалась, и могли бы спасти ее.
Эш избавился от неприятных воспоминаний и обратился к реальности. Накинуть хомут себе на шею – последнее, чего он желал, но его брак не будет таким, как у его родителей. Он не повторит их ошибки. Его никогда не охватит такая убийственная ненависть к женщине, что сидит столь неподвижно и безмолвно. Это невозможно. Чтобы питать такого рода ненависть, человек сперва должен чувствовать любовь. И эта любовь должна быть такой, какую испытывали его родители в начале.
Украдкой он посмотрел на ее неподвижную фигуру. Дочь Джека – его будущая жена. При этой мысли внутри все снова сжалось.
Ему лишь нужно напоминать себе, что этот брак поможет сохранить все, что он создал, и покажет Джеку то, что ему не следовало упускать из виду.
– Как вас зовут?
Ответом ему была тишина.
Теперь она собирается играть в молчанку? Еще недавно ее переполняли колкие слова.
– В итоге я его узнаю, – он пожал плечами, – что-то же должно быть вписано в журнал бракосочетаний, в конце концов.
– Вы не можете говорить это всерьез, – хриплый звук ее голоса расцарапал воздух.
Он согнул пальцы на бедре:
– Еще как могу.
– Почему вы хотите жениться на мне? Вы ведь даже не знаете меня.
– Не на вас конкретно. – Эш твердо решил быть откровенным с ней. Наипростейший способ избежать неловкости и разочарования. – Я решил жениться на одной из дочерей Джека Хадли.
– Тогда выберете другую. Разверните экипаж. Одна из моих сводных сестер, в сущности, может ответить вам согласием. Даже сейчас они готовятся на какой-то званый вечер, где встретят своих будущих поклонников…
– Кем меня явно не считают, – прорычал он, сжав руку в кулак. – Джек не одобряет меня как мужа ни для одной из своих драгоценных дочурок.
– Тогда в чем дело? Какая-то черная злоба, что вы питаете к моему отцу? – еле слышно пробормотала она нечто, что он не смог разобрать, на языке, который, как Эш подозревал, не был английским. Возможно, французский? Ее слова были слишком тихими, чтобы он мог определить. – Мир сошел с ума?
– А он когда-нибудь был в своем уме? – спросил Эш. Он решил, что мир уже очень давно далек от места, где царит логика, еще когда заблудился на улицах в нежном возрасте восьми лет. – Когда вы поразмышляете над этим, наша с вами свадьба едва ли покажется нелепой. Подходящей, возможно? Согласитесь, ни у одного из нас в жилах не течет голубая кровь аристократа.
Он уловил движение ее несогласно мотающейся головы.
– Я не выйду за вас замуж.
Эш втянул воздух, собирая воедино все свое терпение. Было справедливо ожидать, что ей понадобится небольшое убеждение, но как только она поймет преимущества, все ее протесты прекратятся, в этом он был уверен. Эш был деловым человеком и знал, как достигнуть благоприятного соглашения.
– Ваше согласие желательно, конечно же. Убежден, что вы будете…
– Желательно? – засмеялась она. Голос прозвучал судорожно и отрывисто в закрытом пространстве. – Думаете, я могу желать такой судьбы? У меня есть планы, и вам, сэр, не следует разрушать их.
– И какие же у вас планы? – Он был уверен, что на любой из ее планов сможет ответить куда лучшим предложением. Ему только нужно объяснить, что ей удалось подцепить завидного жениха, и что его карманы туго набиты деньгами, чтобы видеть ее в драгоценностях и атласе всю оставшуюся жизнь. – Я не без средств. Вы будете жить в комфорте. У меня великолепный дом в Сити, ждущий женского внимания и заботы.
Она фыркнула.
Эш нахмурился, видя перед собой лишь ее тень.
– Подумайте над моими словами. Положению, что я предлагаю вам, могли бы позавидовать многие женщины. Дом, безопасность, образ жизни, который, без сомнения, значительно превышает ваше настоящие положение. – От его внимания не ускользнула грубая шерсть ее платья, когда он держал ее. Едва ли самое изысканное или элегантное из гардероба. – И я не такой уж и противный. Мне говорили, что я даже привлекательный.
– Есть ли предел вашей заносчивости?
Его лицо обожгло – совершенно новое и неприятное ощущение. Он ненавидел это, эту… мольбу. Никогда прежде ему не приходилось просить о женской благосклонности.
– Я только лишь обращаю ваше внимание на качества, что могли бы быть привлекательны для женщины, ищущей мужа.
– Вы не в состоянии понять меня. Я не ищу мужа. А вы разрушаете все! Завтра я уезжаю в Испанию. – В ее голосе звучало отчаяние. Даже несмотря на всю ее злость, голос был нежным. Ее стремительные гласные стали более заметными с досады, возможно, свидетельство французского происхождения. Вероятно, ее мать была эмигранткой. – Все приготовления сделаны. Прошу вас, отпустите меня.
Эш насупился. Все шло не так, как планировалось. Она нисколько не была любезной. Поверить только, он собирается взять в жены ту дочь, что не заинтересована в замужестве.
– Завтра мы будем на пути в Шотландию, – резко произнес он, все еще отказываясь отступить от своих намерений, уверенный в том, что сможет убедить ее, дайте лишь время.
– Шотландия, – сдавленно произнесла она так, как если бы это было лишение ей навязанное, словно он пугал ее Ньюгейтской долговой тюрьмой.
– Да. Это страна к северу от нас.
На его насмешку негодующий шипящий вздох слетел с ее губ.
– Вы не можете насильно увезти меня, тащить через всю страну и вынудить выйти за вас замуж. Сейчас не средневековье.
– На самом деле, я мог бы… но в этом нет необходимости.
Деньги, как узнал Эш, в сочетании со значительной долей обаяния могут завоевать практически все, что угодно.
Он был уверен, что мог бы убедить ее выйти за него замуж. Ему никогда бы не удалось купить прииск в Уэльсе без своей силы убеждения. Продавцы были очень даже против, чтобы шахту приобрел чужак со стороны. Он преодолел ту проблему, так же преодолеет и эту тоже.
– Мой отец…
– Как только дело будет сделано, его это волновать не будет, – закончил он. – Он довольно старомоден и решит, что вы всецело и искренне моя, как только мы поженимся. Я его знаю. Этим все и закончится.
– Ничего этим не кончится, потому что этого не произойдет!
С этим полным гнева возгласом она подлетела к двери повозки.
Эш быстро двинулся вслед за ней, таща ее назад, она же тянулась к задвижке на двери, дикое животное в его руках. Он бросил ее на сидение. Изогнувшись, она повернулась к нему и внезапно набросилась, извергая проклятия на французском.
Он сильнее обхватил ее хрупкую фигурку, сжав ее в своих руках, пока они падали на пол экипажа.
Она пыталась освободиться от него и вскарабкаться на ноги, но Эш сцепил руки вокруг нее, поймав в ловушку ее острые маленький кулачки, так что они оказались зажаты между их телами, он крепко прижимал ее к себе. Она извивалась и ерзала, ее юбки обернулись вокруг его бедер. Эш ничего не мог поделать с собой и принялся оценивать женщину в своих руках.
Она была маленькой. Стоя не достала бы ему до плеча, и, тем не менее, фигура у нее была привлекательной, мягкой и округлой там, где нужно. Она все еще боролась с ним, добившись лишь того, что теперь он ощущал ее нежное тело, прижатое к его собственному, и ее грудь снова и снова касающуюся его, до того, что ему пришлось сдержать стон.
– Ты только сама себя измотаешь – хрипло прошептал он.
– Отпустите меня, – взмолилась она, голос ее прозвучал сдавленно, и Эш испугался, почувствовав приближающиеся слезы.
– Вы намереваетесь выпрыгнуть из движущейся кареты? Хотите искалечить сама себя? Могу вас уверить, что со сломанной шеей далеко вы не уйдете.
Он слегка встряхнул ее, давая возможность словам достигнуть ее сознания. У него не было никакого желания связывать девушку по рукам и ногам, это было бы неудобно, не говоря уже о том, что это просто варварство, но он сделает все, что должен будет, чтобы удержать ее от нанесения увечий самой себе.
Она застыла, ее теплое дыхание приятно щекотало его лицо.
– Хорошо, – прошептала она осипшим голосом. – Я спокойна. Я не выпрыгну.
Его грудь неприятно сдавило от звука ее обиженного голоса. Обдумывая этот план, Эш не придавал ей самой большого значения. Она была просто одной из незаконнорожденных дочерей Джека. Но теперь, здесь, он столкнулся с ней настоящей.
Вздохнув, он смягчил свой голос и произнес:
– Просто выслушайте мое предложение…
– У меня есть любовник, – выпалила она. – Я являюсь любовницей одного мужчины и завтра уезжаю в Испанию с м-моим покровителем.
Его грудь поднялась от резкого вздоха, таких слов Эш не ожидал. Разочарование пустило корни глубоко в его душе, обосновываясь там подобно тяжелому камню.
– Вы… содержанка?
Чувство, которое он не смог определить, быстро сменилось осознанием того, что ему ничего не известно об этой женщине: ни ее имени, ни ее лица, ни даже намека на то, кем она является. Ему не приходило на ум, что она могла находиться в затруднительном положении. Эш выпустил ее запястья из своих рук и отпрянул от нее. Соскользнув с его груди, ее руки упали, и она быстро поднялась на ноги на другой стороне повозки.
В его голове пронеслась шальная мысль, что ему следует вернуть ее и забыть страстный и нежный голос. Затем он услышал голос Джека, твердый и лишенный каких-либо эмоций, рассекавший его мысли, который объяснял, что Эш недостаточно хорош, чтобы быть его наследником. Не достаточно хорош…
Теперь больше, чем когда-либо, он был убежден, что их брак будет для нее благом. Для них обоих. Это спасло бы ее от положения любовницы на содержании какого-то мужчины и дало бы ей право на законную жизнь. Он предлагал ей свободу. Ему просто нужно заставить ее понять это.
– Вы не едите в Испанию, – начал Эш, его голос был тихим, но твердым, – больше не едите. Теперь вы путешествуете со мной в Шотландию. По дороге туда вы поймете, что я предлагаю вам кое-что, что ваш покровитель никогда вам предложить не сможет.
В этом он ее убедит.
– И что же это такое?
– Свободу. Средства, чтобы быть независимой женщиной, идти, куда вздумается, делать, что захочется.
Мгновение Маргарит молчала, и он знал, что она заглотила наживку. Она слушала, возможно, в первый раз.
– Вы не планируете заставить меня силой выйти за вас замуж…
– Мне не придется делать этого, – ответил он. – Вы увидите здравый смысл в этом. Мы воспользуемся путешествием, чтобы лучше узнать друг друга. – Эш услышал, как она вздохнула и почувствовал, как ее вздох отозвался в нем. Хороший знак. Она уступала. Еще одна приманка – и дело будет сделано. Он был уверен в этом. – Нам нет необходимости даже довершать брак, деля постель. Это будет притворством. Через несколько месяцев вы можете идти, куда вам вздумается… полностью обеспеченной.
– Несколько месяцев, – эхом повторила она.
Ошибки быть не могло, он слышал неодолимое желание в ее голосе.
– Окажите себе услугу, не торопитесь и подумайте над моим предложением во всяком случае.
Голос лился спокойно и тихо, несмотря на все напряжение, пронизывающее его в ожидании ее ответа.
– Хорошо, – наконец прошептала она. – Я подумаю над этим.
Эш откинул голову на сидение.
– Вам следует отдохнуть, пока мы не доедем до гостиницы, – предложил он, чувствуя внезапную усталость, а вовсе не триумф, которого ожидал, услышав от нее почти согласие.
Все пошло не так, как он думал… не то, чтобы Эш много задумывался о том, как они могли вести себя друг с другом… или о ней вообще. Он определенно не учел, что она может принадлежать другому мужчине. Неосознанно его рука сжалась в кулак.
– Когда мы остановимся?
– Мы поздно выехали. Уже почти стемнело. Остановимся прямо за городом. Осталось не так долго.
Потом все будет лучше, поклялся он. Эш отвернулся и устремил взгляд сквозь тонкие занавески на окне, наблюдая, как темные фигуры пролетают мимо. Должно быть лучше. Он не мог принять поражения. Не в этом случае. Хоть он и не мог принудить какую-то женщину выйти за него замуж против воли, он не сдастся до тех пор, пока не убедит ее согласиться стать его женой.
В воображении он представил вечер впереди. Они обменяются любезностями и придут к согласию, что еда просто чудесна, а потрескивающий огонь дарит уют и согревает воздух. Он будет развлекать ее, следуя нормам приличия, очаровывать ее, сделает комплимент прекрасным глазам,… будет ухаживать за ней, чтобы в итоге она сама упала в его объятья и вышла за него замуж без лишней суеты и возражений.
Нет никакой причины, чтобы что-то между ними пошло не так, и события не приняли дружеский характер. Эш вздохнул и расслабился, откинувшись на спинку сидения, позволяя видениям о браке заполнить его мысли. Он сам почти верил им.
Глядя на тень мужчины, который насильно увез ее, Маргарит не могла отрицать правду и дальше. Она больше не лгала себе и не притворялась. Вот он, здесь, столь же пристально смотрит на нее в ответ. Все указывало на это. Знаки, которых невозможно было избежать и не заметить. Они были столь же отчетливы, что и крепкое мужское тело человека, сидящего напротив. Действительность устремила на нее свой холодный взгляд.
Мадам Фостер не обманывала.
Но в тоже время Маргарит сопротивлялась этой горькой правде, она припомнила кое-что, что женщина сказала ей в своей шумной гостиной. Нечто, что дало Маргарит надежду и решимость, побуждающую помешать негодяю, который сидел напротив и был столь уверен в ее поражении:
«Судьба ни одного человека не высечена на камне. Решение, принятое за один миг, способно изменить ее ход».
Маргарит сделает это, она изменит свою судьбу, сделает все, что в ее силах, чтобы воспрепятствовать тому будущему, которое предрекла мадам Фостер. Она должна. Чего бы это ни стоило, она не выйдет замуж за заносчивую скотину с завораживающим голосом. И пока этого не случиться, она будет в безопасности. Этого, прежде всего прочего, не должно произойти. Пусть считает, что она приняла его предложение все обдумать. Если он будет рассчитывать на ее уступчивость, то сбежать от него будет легче.
Они сидели в тишине. Маргарит раскачивалась в такт движущейся повозке, покусывая кончик большого пальца, грызя его так, как, бывало, делала, когда была ребенком. Первый раз возле постели своей больной матери, затем позже, замерзшая и голодная, а зачастую и нездоровая, когда спала в крошечной кроватке на втором этаже Пенвичской школы для добродетельных девочек.
Она снова чувствовала себя также: не больной, но замерзшей, беспомощной. Судьба, которую она не выбирала, окружала ее, душа в жутком непроглядном тумане.
Это не повторится вновь, поклялась Маргарит. Никогда снова не произойдет.
Она больше не беспомощный ребенок, а взрослая женщина, и не собирается умирать, так и не ощутив полноты жизни.
Маргарит не могла верить его обещанию о временном формальном браке. Ни на миг. Слишком многое зависело от того, говорит ли он правду или же лжет. Она не ожидала ничего хорошего от человека, который посмел похитить ее. Пусть думает, что она сдалась, что согласна принять его нелепое предложение, а затем, когда его бдительность ослабнет, она оставит его ни с чем, полностью поверженным.
У нее было все, что она планировала для себя: приключение, страсть, впечатления, которые она никогда не позволяла себе.
Жизнь. Наконец-то, у нее была жизнь.
Глава 9
Невероятно, но Маргарит задремала, привалившись к стенке экипажа. Ее сон был беспокойным, время от времени, она просыпалась от толчков, когда колеса кареты попадали в выбоину на дороге. Маргарит разлепляла веки и оценивающе смотрела на тень на другом конце повозки – едкое воспоминание, что она находилась далеко от своей безопасной постели в отеле Давентри, что ее увезли далеко от путешествия в Испанию с Роджером и приключения всей жизни, которое она обещала себе.
Воспоминание о голосе ее похитителя, глубоком и низком, обволакивало ее – реакция, причиняющая беспокойство и сбивающая с толку. Почему ей следует чувствовать что-то, кроме страха к безликому незнакомцу, который вознамерился сделать ее своей женой? Он представлял все то, чего она должна избегать.
Напомнив себе, что они были не так далеко от Лондона, Маргарит стерла остатки сна со своих глаз. Она все еще могла добраться до своего отеля ко времени завтрашнего отъезда. Роджер говорил, что заедет за ней в полдень. Украдкой она взглянула на темный абрис напротив. Он сидел неподвижно, словно камень, но Маргарит не стала обманывать себя. Она знала, что он не спит и, вероятно, все это время наблюдал за ней. Кот, следящий за своей добычей. Корни волос на затылке покалывало. Это было довольно глупо, но она задавалась вопросом, видит ли он ее? Способен ли его взгляд пронзать тьму, подобному взгляду одного из хищных чудовищ?
Когда повозка наконец-то замедлила ход, она подалась вперед, сразу насторожившись и приготовившись сбежать при первой же возможности, и не важно, что воспоминание о его голосе обрушилось на нее и подобно жидкому жару, осело внизу живота. Маргарит сказала себе, что это происходило лишь из-за ее решения отказаться от пристойного поведения и бросится в объятья чувственного удовольствия, которое пробудило эту скрытую часть ее сущности. Ничего больше. И не он конкретно. Боже, конечно же нет. Она даже не видела его лица.
– Где мы? – спросила она в тот самый момент, когда извозчик открыл дверь.
Внезапный порыв холодного ветра ворвался внутрь экипажа. Маргарит была без пальто, а ее шерстяное платье представляло собой скудную защиту. Зубы тут же застучали, и она крепко обхватила себя, стискивая руки.
Ее похититель двигался, как дикий кот, подтверждая тот факт, что на самом деле не спал и минуты. Двигаясь плавно, он вышел из экипажа и повернулся, протягивая руки, чтобы помочь выбраться ей. Он опустил ее на землю без усилий, где Маргарит за краткий миг смогла оценить, каким же все-таки высоким он был, до того как похититель повернулся и потащил ее к ожидающей гостинице с мерцающими окнами, что сулили свет и тепло.
Маргарит сделала глубокой вдох, втянув ледяной воздух, приготовившись к тому, что, как она знала, должна сделать, тогда как ее ноги, одна за другой, ступали по слякоти.
Она приподняла юбки, холодные грязные брызги летели на ее икры, минуя полуботинки. Глубоко вздохнув, Маргарит остановила взгляд на двойных дверях гостиницы. Она могла сделать это.
В мыслях она четко представила всю картину: она поднимет переполох, выложив все первому человеку, которого увидит по ту сторону дверей. В считанные минуты прибудет должностное лицо, сжимая в поддержке ее руку, в то время как ее похитителя потащат в тюрьму.
Ей почти стало жаль его. Она почти чувствовала вину за то, что нарушила свое слово, обещав ему время, чтобы дать убедить себя в том, что выйти за него замуж – хорошая идея. Почти – если бы только ее счастье и сама жизнь не были поставлены на карту. Но время – это как раз то, чего у Маргарит не было.
Пока он вел ее по оставшейся части двора, она взглянула на его профиль, погруженный в густой покров ночи. Мерцающий свет фонарей, висящих возле гостиницы, едва ли способен был помочь.
Залаяла собака, спеша поприветствовать их. Кровь застучала в скованных холодом венах Маргарит, пока она прокручивала в мыслях различные внушающие ужас заявления, способные всполошить любого к действию.
Она отчетливо представила себе троих очень больших и на вид весьма недоброжелательных мужчин, сидящих в гостинице. Именно тот сорт мужчин, которые любили их матерей и обладали глубоко укоренившимся защитным инстинктом по отношению к прекрасному полу. И вот она уже видит, как они поднимаются на ноги, спеша к ней на помощь.
– Постойте.
Он потянул ее за руку, заставляя остановиться.
Маргарит моргнула, устремляя взгляд на его неясный силуэт, и пытаясь расшифровать его намерение. Звук легкого хлопка раздался в воздухе. Она вскинула голову, узнав звук, но не вполне понимала, к чему это. По крайней мере, до тех пор, пока он не опрокинул на нее бутылку джина.
Он откупоривал бутылку.
Маргарит закричала, когда алкоголь пропитал перед ее платья, просачиваясь сквозь сорочку до самых костей. Непереносимый запах наполнил воздух, обжигая ноздри.
– Прошу простить меня, – произнес он, закрывая бутылку, при этом в голосе его не было и следа раскаяния. – Это превентивная мера.
– Что вы делаете? – требовательно произнесла она сквозь сжатые зубы. – Вы погубили мое платье.
– И, как полагаю, вашу способность внушать доверие тоже. Я не намерен рисковать, позволив вам лепетать о том, что я похитил вас. В молодости я уже пару раз побывал за решеткой. И это не тот опыт, который доставляет удовольствие, чтобы я вознамерился пережить его заново.
Она что-то бормотала, пытаясь подобрать слова. Мог ли он прочитать ее мысли? Как он смог понять ее намерение увидеть его упрятанным за решетку?
Он продолжил:
– Стоит лишь вам навалиться с жалобами на сочувствующего слушателя, как мне, к своему стыду, придется признать, что моя жена в стельку пьяная, – произнес он с насмешкой. – Слышали ли вы когда-нибудь подобное? Так неудобно. Но это же болезнь на самом-то деле. Даже не знаю, что мне с ней делать.
– Вы не посмеете!
В сумраке он взмахнул рукой, обводя ее силуэт:
– О, уже все сделано, любовь моя.
Любовь моя. От этой не содержащей в себе ничего нежности ее кожа покрылась мурашками. Этот хам был незнакомцем, ее противником. Его могучий голос и пустые нежности не должны взволновать ее ни в коей мере.
– Никто не поверит в такую чушь! Я не пьяница.
Снова сжав ее руку, он легко произнес:
– Почему это так сильно беспокоит вас? Вы обещали мне, что выслушаете меня и дадите время, чтобы познакомиться поближе. Если только вы не солгали и не планировали все это время сбежать от меня.
Она плотно сжала губы, не желая признавать, что так оно и было, и что именно это она и надеялась сделать, испытывая отвращение к самому факту, что должна была почувствовать угрызения совести.
Ее тюремщик большими шагами направлялся к гостинице, его длинные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Маргарит, спотыкаясь, следовала за ним Она пыталась вернуть самообладание и не показаться пьяницей, какой он стремился изобразить ее.
Весь перед ее платья был насквозь мокрым, и Маргарит била дрожь, когда они вошли в теплые пределы гостиницы. Однако она подозревала, что дрожит скорее от злости, нежели от холода.
Ступив в большую, хорошо освещаемую комнату, она заморгала словно крот, вынырнувший из-под земли. Обводя вокруг взглядом, она пыталась найти дружелюбное лицо, кого-то, кто мог бы помочь ей.
Взгляд ее остановился на человеке с веселым лицом, он был почти настолько же круглым, насколько и высоким. Человек приближался к ней, идя вразвалочку, что, должно быть, было вполне быстрым темпом для него. Он вытер свои мясистые руки о фартук, воскликнув:
– Добро пожаловать, мои прекрасные друзья!
Маргарит открыла свой рот, чтобы обличить животное подле себя, самого низкого из всех негодяев, похитителя невинных. С этими пылкими словами, горящими на кончике языка, она повернула лицо к обвиняемому, готовая вынести ему приговор до того, как он примется лгать на ее счет.
Рот ее был открыт, слова готовы были сорваться с губ, Маргарит застыла. Она лишалась слов, лишь неотрывно смотрела.
Выражение, застывшее на его лице, отражало ее собственное удивление. Или это был страх?
К этому времени владелец гостиницы уже подошел к ним, но они так и продолжали немигаючи смотреть друг на друга. Темный взгляд ее похитителя бродил по ней так, словно тот никогда прежде не видел стоявшей перед ним женщины.
Это был он. Он. Человек из Сент-Джайлза.
– Кортленд, – прошептала она.
– Маргарит, – сказал он в ответ, произнеся ее имя еле слышно, она едва расслышала его.
Теперь причиняющее беспокойство действие его рокочущего голоса обрело смысл. Тоже самое было тогда, когда он прижался к ней, когда настолько интимно прикоснулся и говорил почти в самое ухо. В какой-то момент она должна была узнать его. Она должна была знать.
– Ты, – прошипела она.
Маргарит замотала головой так, словно испытывала головокружение, стараясь изо всех сил сопоставить мерзавца из Сент-Джайлза с этим человеком, заявившим, что обладает огромным состоянием. Состоянием достаточным, чтобы склонить ее к браку, по крайней мере, так думал он.
Он моргнул, и какую бы эмоцию она в нем не пробудила – та уже испарилась. Он холодно взирал на нее своим темным взглядом, свет померк, утих. Самообладание вернулось к нему.
– Конечно, дорогая, – произнес он успокаивающим голосом, в котором слышалось осуждение страдающего мужа. Она проследила за его взглядом, который был направлен на полные настороженности глаза владельца гостиницы. – Как и всегда, это я. Возле тебя.
Сразу же поняв, что он пытается начать свой обман, изобразив, что они женаты, Маргарит резко выдернула свою руку.
– О, нет, ты не сделаешь этого, – прошипела она низким голосом.
Она ринулась к хозяину, желая объяснить свое непростое положение, но Кортленд наступил ей на подол, его ботинок твердо удерживал ее на месте.
Она пошатнулась, закачалась из стороны в сторону, стараясь восстановить равновесие и выдернуть свой подол. И вдруг уже ничто не сдерживало ее. Он убрал свой ботинок с кромки ее платья, и она упала прямо на владельца гостиницы. Без сомнения, это было спланированное действие, чтобы заставить ее выглядеть еще более неспособной твердо стоять на ногах.
– Уухх! – воскликнул хозяин.
– Мне очень жаль! Примите мои извинения, – пролепетала она. – Это из-за него я упала, он заставил меня… – ее голос оборвался, когда она взглянула в лицо владельца.
Он зажал рукой нос, нестерпимый запах, исходящий от нее, определенно поразил его. Владелец гостиницы положил свои маленькие толстые ладони на ее руки и быстро отстранил от себя.
– Ну, ну, будет. – Он смерил их суровым взглядом. – Не знаю, какого рода заведением вы полагали я тут управляю…
– Вы должны простить мою жену, – начал Кортленд, голос его был успокаивающим и проникновенным. Совсем на него не похоже. Маргарит уже очень хорошо это знала, – мы вернулись с празднования девяностолетия моей двоюродной бабушки. Милая старушка, трудно поверить, что она все еще в форме. Ходит в деревню и обратно каждый день. Даже церковь посещает по воскресеньям, конечно, если позволяет погода, а это приличное расстояние. У моей жены трудности с самоконтролем, когда дело доходит до алкоголя. Это битва длинною в жизнь. Но что я могу поделать? Я женился на ней, когда она была совсем юной. Я делаю все, что могу, чтобы защитить ее от демонов, но не в силах стоять на страже каждую минуту…
Маргарит захлебнулась от возмущения, ее ногти вонзились, причиняя боль, в нежную кожу ладоней. Что за спектакль! Ему бы на сцене выступать.
– Ты, мерзавец! Негодяй!
Владелец гостиницы смотрел на них широко раскрытыми глазами.
Подлец же со своими ясными темными глазами даже умудрялся выглядеть сокрушающимся и невинным, точно ангел, когда покачал своей головой. Будь он проклят!
– Обещаю, если вы сдадите нам комнату на ночь, мы не причиним беспокойства и уедем с первыми лучами солнца. Сладкоречивый дьявол вытащил большой мешочек монет из-под плаща и потряс им перед хозяином. – Я щедро вознагражу вас.
Тучный владелец облизал губы и схватил мешочек.
– До тех пор, пока вы не беспокоите других постояльцев.
– Конечно. Госпожой, определенно, овладеет сон в тот же момент, когда она коснется подушки. Так происходит в большинстве подобных случаев.
Оживленно и деловито кивнув, хозяин повел их наверх по узкому ряду ступеней. Ее тюремщик крепко сжимал ее руку, продолжая вести беседу и, невзирая на протесты Маргарит, он тихо говорил что-то о праздновании дня рождения своей двоюродной бабки и изображал себя настоящим святым, безмерно терпеливым и преданным своей жене-алкоголичке.
У двери в их комнату владелец оставил им лампу, давая совет на прощание:
– Похоже, вам следует быть с ней построже, именно это ей от вас и нужно.
Кортленд, как ни странно, соблаговолил показаться застенчивым, слабо улыбаясь. Это выражение было настолько фальшивым, почти нелепым на его лице, лице, высеченном из камня.
– Порой я и в самом деле позволяю своим нежным чувствам к ней стоять на пути благоразумия.
– Твердая рука, вот что ей нужно, ваша ли или же в лечебнице для таких, как она.
– Я подумаю над этим.
Жалкий человечишка! Маргарит дико озиралась по сторонам. Всякая вина за ложь, за то, что изменила своему слову, обещав подумать над его предложением о замужестве, исчезла. Она осматривала комнату, останавливая взгляд на кувшине, стоящем на столике. Маргарит дернула руку, освобождаясь от хватки своего так называемого мужа.
