Текст книги "Контракт (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 2 (Настоящее время – октябрь 2013)

Я просыпаюсь с удушьем и вытягиваюсь в струнку.

Вода. Мне нужна вода!

Мой мозг потихоньку начинает распознавать, где я нахожусь, поскольку я чувствую себя больной. Я не могу остановить рефлекс. Я поворачиваюсь и меня начинает тошнить. Меня рвет, пока все содержимое моего желудка не извергнуто. Но этого видимо недостаточно. Мои кишки продолжают сокращаться, вызывая рвотные позывы снова, и снова, и снова.

Желчь обжигает горло. Слезы текут по лицу. Вся спина в поту. Я очень слаба, и это так убого. Меня вновь тошнит от гнилого запаха. Такое чувство, что мой живот вывернут наизнанку. Внутренности болят.

Когда судороги окончательно проходят, уверенная в том, что худшее уже позади, я падаю в обморок. Я подгибаю колени и сворачиваюсь в комочек, плотно прижимая руки к груди. Это наиболее защитная позиция, которую я знаю.

Запах моей рвоты заполняет меня. Это настолько противно, что меня чуть снова не начинает рвать. Я переворачиваюсь на другую сторону, чтобы уйти.

Я в шоке, когда вижу мраморную колонну в дюйме от носа. Я была так далеко, когда потеряла сознание из-за…

Это значит, что кто-то вошел сюда и перетащил меня.

Еще большее отвращение наступает от воспоминания об авторе того письма. Я начинаю плакать. Что еще он успел сделать со мной, пока я была без сознания?

Моя блузка взмокла от пота. Я не избавиться от этого запаха. Дыхание и того хуже, на языке так и вертится ужасный привкус.

На удивление я не обмочилась.

Справиться. Я не могу справиться. Я не могу справиться с этим.

Ты можешь, внутренний голос подсказывает мне. Ты делала это раньше. Помнишь?

Я закрываю глаза и дрейфую далеко к месту, где боль не такая ужасная…

Глава 3 (Одиннадцать лет назад – 2002)

Лето. Мне двенадцать лет. Мама и ее друг отправились к домику у озера. Я исследую леса поблизости. Здесь, я могу быть сама собой.

Я воображаю, будто я – известная исследовательница, которая впервые открыла новую землю. На деревьях висят экзотические фрукты синего, как небо, цвета и на вкус, как карамель. Кусты в поле образуют логово лисы матери. У нее есть пять щенков, чтобы позаботиться о её последнем выводке. Они постоянно голодные, поэтому она обитает поблизости, чтобы кормить их фруктами.

Я начинаю подниматься на небольшой выступ, карабкаясь по скалам, чтобы добраться до вершины. Долина с другой стороны скоро зацветет красивыми цветами. Я просто знаю это. Наконец я достигаю наивысшей точки…

Вдруг мое внимание привлекает странное каменное сооружение вдалеке.

Опустив палку на землю, использованная мною в качестве трости, я вскакиваю, спотыкаясь о что-то живое, вызывающее острые ощущения!

Мои ноги несут меня вперед, постукивая сандалиями по земле. Я останавливаюсь, справа от сооружения.

Оно большое. И ужасное. Должно быть здесь не было никого многие годы. Камни составляют три твердые стены, похожие на дом. Четвертую, по всей видимости, разрушило упавшее дерево. Я не вижу крышу.

Какие люди могли жить в таком месте, да еще и без крыши? Разве они не промокли бы, пойди дождь?

Я обхожу его вокруг. С другой стороны есть массивная дверь. Она гнилая, и когда я толкаю её, она не сдвигается с места. Это нормально – я и подумать не могла, что это будет легко.

Я смотрю на пластмассовые игрушечные часы, которые мне подарили на день рождении моего лучшего друга. Они показывают двенадцать минут шестого. Мама сказала вернуться в восемь. У меня еще есть время.

Остановившись, я лицом к лицу сталкиваюсь с разрушенной стеной. Мои глаза пробегают по стволу дерева. Если я заберусь по нему, может быть я смогу зайти вовнутрь. Кто знает, какое сокровище может ждать меня там?

Я использую раскопанные корни в качестве точек опоры и поднимаюсь на вершину ствола. Он широкий, и по нему довольно легко ходить, даже в сандалиях. Я всегда думала, что сандалии – неподходящая обувь для исследований, пока не поняла, что смогу пересечь ручьи, не намочив носки.

– Круто, бормочу я, смотря на стену впервые. В доме земляной пол и старый стол в углу. Один стул без ножки. Вдоль противоположной стены лежит маленький коврик размером с кровать. Также я замечаю остатки камина прямо там, где упало дерево.

Присев на корточки, я хватаюсь за ветку. В отличие от других девочек, я никогда не боялась содрать коленки или насадить шишак. Я не боюсь высоты. Моя мама говорит, что бесстрашие досталось мне от папы. Кто знает, может это и правда, хоть я и никогда его не видела. Мама всегда волнуется, когда я прихожу домой грязная и в синяках после игр с соседскими мальчишками.

Однажды мама спросила меня, почему я больше не играю с Кэрри, дочерью ее подруги.

– С мальчиками намного интереснее, говорю я ей.

– Девочки моего возраста такие скучные.

Она смеялась и теребила мои волосы.

Спрыгнув с места, я слегка покачиваюсь. Мои ноги болтаются высоко над полом, но я не боюсь. Я продолжаю идти. После возможности свободного падения я падаю на землю с глухим стуком.

В том месте, где я приземляюсь, поднимается облако пыли. Сделав несколько шагов, я слышу хруст веток и сухих листьев. Место пахнет плесенью, совсем как полки старой библиотеки.

Я направляюсь к двери, чтобы посмотреть, почему они не открываются, на что обнаруживаю ее заваленной упавшей веткой. Прижимаюсь к ней плечом и убираю в сторону. Она сухая и не очень тяжелая. Толкнув дверь, я с восхищением смеюсь, когда она отворяется.

Счастливая, что мне не придется залезать на дерево снова, чтобы выйти, я начинаю изучать место. Для начала подхожу к столу. Внизу стоит старый мешок.

Неужели сокровища? Интересно.

Я наклоняюсь и заползаю под стол, чтобы посмотреть.

Вдруг порхание крыльев привлекает мое внимание, отчего я подскакиваю и ударяюсь головой об стол.

Кар! Кар!

Оглядываюсь назад на черную птицу, которая приземляется на одну из стен.

Кар! Кар!

– Убирайся!

Кричу я. Моя голова болит, из-за чего у меня возникает желание наброситься на неё.

– Убирайся отсюда, ты, глупая птица!

Я беру камень и бросаю его в ворону.

Птица взлетает, и мой камень отскакивает от стены.

Кар! Кар! Кар! Недовольная она улетает.

– Скатертью дорога, бормочу я. После чего снова возвращаюсь к мешку. Беру его в руки и развязываю.

Самое мерзкое зловоние, которым мне только удавалось дышать. Напоминает гнилой лук и мусор, оставленный на неделю на солнце. Меня тошнит. Что-то...гнилое черное...выкатывается из мешка. Может, это раньше было картофелиной. Или яблоком? Оно кишит белыми червями.

– Отвратительно! Вытираю руку об шорты. Как же много сокровищ.

Разочаровавшись, я поднимаюсь на ноги и замечаю старый коврик.

Останавливаюсь и осматриваю его. Он совсем не плоский, как мне казалось. Внизу есть шероховатая платформа.

Заинтригованная, я направляюсь к нему. На сей раз я не забываю закрывать нос и поворачиваться в сторону, когда беру один угол коврика и поднимаю его.

Крик ослепляющего ужаса вырывается из моего горла. Ужас заглушает каждую мысль в моей голове.

Там скелет. Человеческий скелет с пучками волос, оставшихся на черепе.

Я спотыкаюсь. Моя пятка задевает камень на земле, отчего я снова спотыкаюсь и падаю, но когда моя спина касается земли, я издаю стон. Грязь и осколки камешков попадают мне в уши.

Затем я падаю снова, проваливаясь сквозь почву, под землю, в ямы ада.

Мое тело ударяется о множество мягких досок. Каждая гнилее, следующей, и даже моего скудного веса достаточно, чтобы сломать их. Боль пронзает меня, поскольку я падаю, как тряпичная кукла. Моё тело падает на пол с такой силой, что в моих легких не остается воздуха.

В моих ушах стоит звон, а мое сердце бешено колотится в груди. Боль пронзает каждый сантиметр моего тела острыми, жесткими ударами.

Через какое-то время я распознаю уже знакомый мне звук. Он так далеко надо мной, что возникает такое ощущение, будто я глубоко под водой. Слабо открываю глаза, не в силах даже кричать, и искать...

Кар! Кар!

Проклятая птица. Проклятая спина!

Я хныкаю, так как боль начинает усиливаться. Все мое тело горит, но часть боли проходит. Отчасти.

Я смотрю на зияющее отверстие в потолке, через которое я упала. Свет слабо просачивается. Смутное очертание форм в моей голове.

Я не в аду. Я нахожусь в подвале.

Тень затмевает свет. Я вижу, как черные, колеблющиеся крылья успокаиваются, и ворон садится на край отверстия с другими воронами.

Кар! Кар! Кар! Кар!

-Уйди!

Кричу я. Мой голос отзывается эхом во внутренней части ограждения.

Черные ворон скачет с одной ноги на другую, поднимает червя, а затем поднимает свою голову на меня.

Кар? Он спрашивает, а потом глотает свою добычу.

Что-то двигается позади меня. Я кричу и отодвигаюсь назад. Огромная крыса, почти размером с мою голову, быстро проскакивает по полу, и исчезает в темноте.

Просто животное, говорю я себе, пытаясь успокоить скачущее сердце. Бояться нечего.

В этот момент, я замечаю всех жуков и тараканов, ползающих по полу.

Я визжу и подскакиваю, пробуждая страх и адреналин. Став на левую ногу, я кричу, а потом падаю в обморок, поскольку разрывающаяся боль пронзает мою ногу.

Падаю лицом в пол, прямо в середину удирающей армии насекомых. Ощутив на языке грязь, выплевываю ее.

Кар! Кар!

Бегу подальше отсюда, беспомощная, к ближайшей стене.

Кар! Кар! Кар!

Я покачаюсь взад и вперед, чувствуя озноб. Жалостливые стоны вызывают слезы, стекающие по моему лицу.

Глава 4 (Настоящее время – октябрь 2013)

Я открываю глаза от блестящего пространства своей тюрьмы. Делаю вдох. К счастью, больше нет этого запаха.

Такое ощущение, будто вчера я изрядно перепила, а сейчас просыпаюсь от долгого сна. Сколько времени я была без сознания?

Я сажусь и осматриваюсь. Плитка чистая. Рвоты нет. Появились две банки, которых до этого не было.

Я подползаю и смотрю на них. Одна наполнена водой. Другая пуста.

Не раздумывая, я хватаю ручку первой банки и делаю быстрые глотки. Первый глоток я выплевываю, чтобы прополоскать рот, а остальное спускается вниз. Желудок урчит в знак протеста после большого глотка, но моему телу нужно восстановление баланса жидкости.

Еще два глотка, и я ставлю банку.

Только тогда я понимаю, что вода могла бы быть с примесью наркотиков.

Я снова начинаю чувствовать себя болезненно. Запихаю пальцы в рот, пытаясь вызвать рвоту, когда до меня наконец доходит вся нелепость этой ситуации.

Ты уже пленница, и уязвима, будто тебя собираются продать. Для чего отравлять воду?

Истеричный смех вырывается из груди. Смех, говорящий о том, что последний огонек надежды погас. Это смех женщины на грани безумия.

Я бегу на ногах, дрожащих от смеха.

-Что ты хочешь от меня?

Кричу я в небо. Я развожу руками и поворачиваюсь.

– Покажись! Покажи, кто ты такой

Я встаю слишком быстро. Голова кружится. Я теряю равновесие и падаю.

Моя голова глухо бьется об пол. Все снова чернеет.

Глава 5 (Одиннадцать лет назад)

Мне двенадцать лет. Вечер. Воздух холодный, и полумесяц висит на безоблачном небе.

Вдалеке раздается уханье совы. Моя голова дергается вверх от резкого падения около стены.

Я боюсь заснуть здесь. Я боюсь, что уже никогда не встану. Что, если мои дни закончатся точно также, как и у этого скелета?

Моя левая лодыжка опухла и горячая на ощупь. Ниже нога онемела. Мой желудок продолжает сжиматься в еще более жесткие узлы, напоминая о голоде.

Интересно, волнуется ли мама. Она так была занята Полом в последнее время, что не уделяла мне никакого внимания на протяжении всего отпуска.

Я не против Пола. Он никогда не кричит и не пьет. Он не кинул мою Он не бросил мою маму, как это сделал ее последний бойфренд.

Он просто игнорирует меня. Я всегда была рада этому. По крайней мере, он разрешает маме привозить меня в его дом у озера.

Интересно, увижу ли я когда-нибудь его или маму снова. Когда падала, кажется, я всё сломала. Нет никакого выхода. Если меня найдут…

Но нет, никто и никогда не найдет меня здесь.

~~~

Кар! Кар! Кар! Кар!

Открыв глаза, на меня накатывает тревога. Я спала! Как долго? Я ведь только пару минут назад закрыла глаза…

Первые лучики проскальзывают сквозь воздух, заставляя пыль мерцать со зловещей величественностью.

Ворон снова здесь. Наблюдает за мной.

– Что ты хочешь, птица?

Спрашиваю я.

Кар! Кар!

– Я не могу встать, понимаешь?

Кричу я. На глаза наворачиваются слезы. Я знаю, что мне придется встретить здесь смерть.

Кар! Кар! Кар! Кар! Кар!

– Оставьте меня в покое!

Кричу я.

Кар! Кар! Кар кар кар КАР КАР кар кар!

– Я не могу ходить!

Воплю я.

– Я не могу прыгать! И даже если бы моя нога не была сломана, то я всё равно не смогла бы сделать это!

Я начинаю кричать.

– Что еще Ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я еще раз кинула в тебя камень? Одного было недостаточно?

Провожу рукой по земле и нащупываю только грязь.

Набираю руку, полную грязи и бросаю в него.

Кар! Кар! Ворон взлетает, и брызги грязи падают на землю.

Я остаюсь наедине с жуками и гигантской крысой.

Я ненавижу это место. Я ненавижу сырой, земляной запах. Я ненавижу темноту, которая остается в углах даже в течение дня. Я ненавижу, что отверстие в потолке так близко. Оно дразнит меня. Если бы я была всего на несколько дюймов выше, возможно я смогла бы встать…

Кар! Кар! Кар!

Я кричу от отчаяния. Больше всего я ненавижу эту проклятую птицу!

Она залетает в подвал и садится в футе от меня. Я смотрю на нее. Она совершенно бесстрашная. Она в свою очередь смотрит на меня своими черными, как бусинки глазами, и начинает совать свой клюв в землю, ища завтрак.

Подождите. Грязь. Вот именно!

Я осматриваю себя. Тыкаю пальцами в землю. Мягкая, рыхлая земля. Может быть, я и не высока ростом, чтобы встать, но я уверена, черт возьми, что я могу соорудить насыпь!

А вот и разрешение проблемы. Я отказываюсь голодать в этой дыре посреди леса. Я отказываюсь позволять своему страху управлять мной. Эта птица даже не знает значение слова, и я отказываюсь, чтобы он был лучше меня.

Я ползу на коленках и начинаю грести.

Глава 6 (Настоящее время)

Я прихожу в себя со жгучей головной болью. Такое чувство, будто кто-то воткнул гвоздь в мой затылок.

Издавая стоны, я сажусь. Свет такой же яркий, как и всегда. Вообще-то слишком яркий. Это только усиливает мою головную боль. Я терпеть не могу эту светочувствительность.

Смотрю на колонну, затем невольно начинаю дрожать, касаясь пальцами ошейника на шее. Конечно же он на месте. Разве можно было ожидать, что будет по-другому?

Интересно, который сейчас час. Как долго я пробыла в этой комнате. Без окна, впускающего солнечный свет, этого невозможно сказать.

Думаю, не больше одного дня, хотя. Во-первых, от меня не

пахнет. Во-вторых, я не испытываю потребности в том, чтобы принять душ. С этой мыслью приходит и нестерпимое желание пописать.

Блядь! Я осматриваюсь вокруг. Человек просто ждет, что я описаюсь на пол?

Грязные нетронутые плитки больше похожи на какое-то пренебрежение, но ведь я не свинья. Я еще не настолько нахожусь в отчаянии. Но всё же.

Я вспоминаю о двух банках и бегу к той, что пуста. Взяв её, до меня наконец-то доходит, для чего она предназначена.

Это не банка, идиотка. А ночной горшок.

Использовав его, я несу его как можно ближе к периметру моей тюрьмы, рискуя. Я не хочу получить еще один удар электрическим током.

Я замечаю письмо, которое я так и не закончила читать. Достаточно вспомнить о плавных синих чернилах, чтобы по спине побежала дрожь.

Заставляю себя сесть и прочитать оставшееся. Что если там содержится жизненно важная информация.

Завтра, Вы получите контракт, в котором в общих чертах будет описано, какого поведения я от вас жду. Соответствие моим требованиям постепенно даст Вам больше свободы. От того, что вы будете вести себя, как ребенок, только усугубит ранее заработанные привилегии и на это я отреагирую с апатией. 

Сегодня вы – гость в моем доме. Когда же Вы подпишете контракт, Вы станете моей собственностью. 

Я всегда рассчитываю то, что моя собственность соответствует только высоким стандартам. 

Следующие восемнадцать часов я оставлю Вас в покое, чтобы Вы могли подумать над имеющимися вариантами. 

Не разочаруйте меня. 

– J.S. 

Что-то в этих инициалах заставляет меня задуматься. Буквы похожи на подпись, которую, как мне кажется, я уже видела прежде.

Но где? Я пытаюсь вспомнить, ломая голову. Может быть кто-то из друзей.

Это напоминает мне встречу с бывшим одноклассником, которого я не видела пять лет. Он похудел. Вы чувствуете, что вроде бы знаете его. Только после того, как начинаешь разговаривать с ним, ты вспоминаешь его.

Остальная часть письма пролетает в моей голове. Очевидно, это писал сумасшедший. Какой больной назвал бы меня “гостем”? Это – щедрый эвфемизм. Ошейник мог бы также быть на поводке, полностью обеспечивая свободу. “Никаких препятствий” для моего ухода? Ха!

Я даже думать не хочу о последствиях контракта. Я его не подпишу. Я никогда не стану чьей-либо собственностью.

Я лучше умру.

Внезапно, гаснет свет.

Темнота еще больше нервирует меня. Я встаю и махаю руками.

– Эй! Эй, я все еще здесь!

Ничего. Лишенная света, я нащупываю колонну. Когда мои руки находят ее, я прислоняюсь спиной и опускаюсь по ее холодной гладкой поверхности. Шлепаюсь задницей о землю. Глядя в темноту, я опускаю голову. Мой желудок урчит, напоминая мне, сколько прошло времени с момента последнего приема пищи. Мне дали воду. Значит ли это, что еду мне тоже предоставят?

Я снова возвращаюсь к своим воспоминаниям, чтобы хоть как-то собраться с силами.

Глава 7 (Одиннадцать лет назад)

Полдень. Солнце высоко поднимается надо мной, заполняя лес своими неумолимыми лучами. Я гребла на протяжении долгих часов. Ногти черные, а руки в грязи. Пальцы онемели, а руки словно свинцовые. Мои плечи горят.

Я смотрю на груду, которую мне удалось построить. Она получилась прямо под отверстием.

Кажется, всё ещё недостаточно высоко.

Выкапываю другую горстку грязи, что дается мне с таким трудом.

Мой желудок урчит. Я так голодна.

Но даже голод не столь важен, как потребность в воде.

– Нужно продолжать, бормочу я себе.

– Я не могу остановиться сейчас.

Все мое тело истощено. Кажется, лодыжка опухла еще больше. Моя левая нога и унцию моего веса не выдержит без всхлипываний.

Боюсь, что, даже если мне удастся построить достаточно высокую насыпь, чтобы вылезти отсюда, у меня не хватит сил, чтобы добраться до дома у озера.

Но я должна попытаться. Я это знаю.

Я хочу сесть и отдохнуть. Хотя бы на несколько минут. Но, я не могу. Боюсь, если я перестану двигаться, я никогда не начну снова.

Поэтому, я продолжаю рыть, выкапывая грязь голыми руками, добавляя ее к постоянно растущей груде.

Время идет. Небо окрашивается в красный. Солнце начинает садиться. Я не могу провести еще одну ночь здесь. Я смотрю на свою груду. Она мне уже по пояс. Но мои ноги вязнут в ней, когда я пытаюсь ступить на неё. Я никак не могу достичь половицы.

– Лилли! Лилли!

Где-то вдалеке доносится слабый мужской голос, что поначалу мне кажется, будто мне померещилось.

Но тогда я снова слышу его.

– Лилли? Лилли!

Мое сердце начинает бешено колотится, облегчение накрывает холодной волной.

– Здесь!

Выкрикиваю я. Мое горло так пересохло, что мой голос настолько слаб, что я слышу только себя.

– Здесь!

Я пробую еще раз.

– Лилли? Лилли! 

Голос становится слабее. Тревога одолевает меня, поскольку я понимаю, что он идет не в ту сторону.

Карабкаюсь к вершине насыпи и наполняю легкие воздухом.

– ЗДЕСЬ!

Я жду. И еще. Моя грудь беспокойно вздымается. Он слышал меня? Почему нет ответа?

– ЗДЕСЬ!

Кричу я.

– Я здесь! Помогите мне! Я здесь!

Я больше не слышу своего имени. Ничто не нарушает тишину, кроме шелеста ветра сквозь деревья.

Сокрушительная боль взрывается в моей груди. Человек не услышал меня. Он не придет.

Я падаю на колени. Я пытаюсь смахнуть слезы, но не могу. Мое отчаяние слишком велико.

Все мое тело содрогается от рыданий. Он не нашел меня. Он не слышал меня.

– Лилли!

Голос приближается и раздается надо мной. Наконец, я вижу лицо Пола. В течение полусекунды я думаю, что это мираж. Но когда он наклоняется, и тень его руки касается пола, я точно знаю – он мой спаситель.

– Дай мне руку, дитя!

Просит он.

Я поднимаю дрожащую руку так высоко, как могу, борясь с разрывающей болью в плече.

Его рука жестко сжимает мое предплечье, так же сильно как железо.

– Я вытащу тебя

Обещает он.

– Ты можешь стоять?

Я киваю, немая от изумления.

– Дай мне обе руки. Я подниму тебя. Готова? Три, два …

Глава 8 (Настоящее время) 

Мои глаза открыты в темноте.

Пол спас меня? Нет. Нет, этого не может быть.

Падение в тот подвал было решающим моментом в моей юной жизни, потому что я спасла себя. Я никогда не забуду, как строила груду из грязи. Я много думала об этом, но я всегда была уверена в том, что сама вытащила себя.

Пол никогда не волновался обо мне. Это – то, чем моя мать забила мою голову, когда мы вернулись, через несколько недель после того лета. Он не заботился ни обо мне, ни о ней.

Но...скорее всего я просто подавила воспоминания о своем спасении. Могла ли я убедить себя в том, что мой план побега сработал после всего того, что мне рассказала мама?

Зачем? Зачем ей было врать мне?

О детстве всегда трудно вспоминать. Спустя год мама начала пить. Точно, когда мне исполнилось тринадцать. И когда она пила, она всегда говорила о Поле.

Алкоголь был катализатором, который ухудшил мои отношения с моей матерью. Может горечь от его отъезда вкупе с выпивкой заставил ее обмануть меня?

Не то, чтобы сейчас это имело значение. Теперь нет Пола, который бы смог вытащить меня из этой дыры. У меня есть только я сама.

Если те воспоминания, что у меня остались, ложные, за какую надежду я цепляюсь сейчас?

Я кладу руки под голову и ложусь на пол. Холодные плитки, как пиявки, высасывают тепло из моего тела.

Единственное, что остается – это ждать.