Текст книги "Сестры? No way!"

Автор книги: Сиобхан Паркинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Суббота, 6 сентября

Ну вот, Алва была права, а я нет. Мама и Ричард помолвлены! У мамы даже есть кольцо. Она показала его нам вчера. Оно тоненькое, из белого золота с несколькими крошечными бриллиантиками, очень красивое и изящное. Но она пока хранит его в маленькой бархатной коробочке в шкафу у себя в комнате, потому что «это» еще неофициально. Мне почему-то кажется, что когда она говорит «не официально», она имеет в виду, что Синди еще не знает.

Алва промолчала, когда мама показала нам кольцо. Я попыталась произнести что-то ободряющее, но не знаю, получилось ли у меня. Потом Алва сказала, что надеется, что скоро Синди уедет учиться в университет. Она имеет в виду то время, когда мама и Ричард поженятся и мы будем жить у них, потому что у нас здесь мало места. Этот переезд мне совсем не нравится. Я выросла в этом доме, я люблю его, это мой дом.

Я сказала, что вряд ли Синди уедет из дома только ради нашего удобства, но мы справимся с ситуацией и, может, пообщавшись поближе, лучше узнаем друг друга. Услышав это, Алва стукнула кулаком по столу, и ее глаза округлились от негодования. Что касается меня, то должна честно признаться, что самая лучшая вещь во всей этой помолвке – кольцо. А сама затея не кажется слишком удачной.

Прошлой ночью Алва опять плакала в своей комнате.

Вторник, 9 сентября

Только что мне в голову пришла ужасная мысль. Алва обмолвилась, что переедет жить к отцу. Она на самом деле этого хочет или сказала просто так? Но он не согласится. Он даже отказался пустить ее к себе на один день, в тот раз, когда она не хотела встречаться с Ричардом. Надеюсь, она забудет об этой идее, потому что если он скажет: «Нет», это будет для нее катастрофой.

Пятница, 12 сентября

Вчера перед сном я зашла к маме уже в ночной рубашке. Она лежала в кровати и читала детективный роман. Мне было очень трудно начать разговор, я хотела сказать ей, что их помолвка создает много проблем, и никак не могла подобрать слов. Но она и так все знала, она всегда все знает. Отложив книгу в сторону, мама предложила мне сесть и заговорила:

– Я знаю, моя свадьба с Ричардом не радует тебя, Эшли.

Я присела на край кровати и помотала головой:

– О, нет, это не так. Алва.

Но, конечно, не одна только Алва была против.

Мама вздохнула, как обычно, когда разговор касался Алвы, и сказала:

– Пусть Алва и недовольна, но мы поженимся. Алва ведет себя, как самая настоящая эгоистка.

– О нет, нет, – попыталась я защитить сестру, но жестом руки мама остановила меня и продолжила:

– Послушай, Эшли, я скажу тебе кое-что, потому что ты старше и более рассудительна, только смотри, не проговорись Алве, хорошо?

Я не отвечала, потому что не могла вымолвить ни слова, как будто язык проглотила. Что еще такого могу я услышать? Я кивнула.

– Знаешь, твой отец вмешался во всю эту историю, – сказала мама.

– Отец? А ему-то, какое дело до всего этого?

– Ну, вот видишь, как он себя повел. Думаю, у него что-то вроде нервного срыва. Но что бы это ни было, он повел себя крайне агрессивно, узнав о моих отношениях с Ричардом. Не спрашивай, откуда ему все стало известно. В нашем маленьком городке такие новости разлетаются мгновенно. Кстати, он начал угрожать мне, что отберет вас обеих у меня в судебном порядке, хотя я считаю, вы уже вполне взрослые, чтобы самим решать, с кем жить, если только Алва на самом деле не предпочтет отца. Сначала я смеялась над ним, но он был чрезвычайно серьезен и заявил, что будет требовать, чтобы меня лишили родительских прав.

Когда я услышала это, меня словно подменили и я закричала:

– Нет, нет, мама!

Она снова прервала меня, чтобы наконец договорить:

– Я знаю, знаю, это нелепо, уже прошло шесть месяцев, но он так ничего и не предпринял. Но если у меня родится ребенок, вполне возможно, что очень консервативный судья согласится с ним. Может, и нет, но я должна обо всем думать.

– Но у него есть ребенок, а он не женат, – сказала я.

Мама скептически улыбнулась:

– Ты когда-нибудь слышала о двойных стандартах? К тому же он живет, что называется, в гражданском браке. У него стабильные отношения.

– А у тебя нет? – спросила я с сомнением.

– Ну, я не могу этого доказать. Мы с Ричардом не так давно знакомы. Все это выглядит сомнительно.

Я понимала ее состояние. Когда вдумаешься во все это, оказывается все просто ужасно.

– Послушай, – произнесла мама чуть веселее, – шансы, что он заберет у нас Алву очень невелики, в особенности если подумать, в каком, собственно, шатком положении находится он сам. Но мне совсем не хочется, чтобы у него был хоть малейший повод угрожать мне. Я не собираюсь превращать семью в поле битвы. И я уверена, что если бы на месте Ричарда был кто-либо другой, твой отец все равно повел бы себя так же. Плюс ко всему он очень старомоден.

– Но, мама, это не настолько веская причина, чтобы выходить замуж за Ричарда.

– Наоборот, это самый лучший повод, какой только может быть. Но я согласна с тобой, было бы ужасно, если бы я только из-за этого собралась выйти замуж. Главное, что я люблю Ричарда, вот это и стоит на первом месте.

Тогда я прижалась к ней и прошептала в ухо:

– Поздравляю!

– Спасибо, – прошептала она в ответ и добавила тоже шепотом: – Тебе нравится Ричард, ведь так, Эшли?

Я кивнула. Но мне хотелось быть честной до конца, поэтому, отклонившись, я сказала:

– Но эта дура Синди…

– Почему ты так называешь ее? – мама притворилась шокированной.

– Это Алва так говорит, – ответила я, – но по-другому ее и не назовешь.

– Прости, дорогая, – сказала мама, – но я очень расстроена. Я знаю: Синди не подарок, но мы должны ей многое простить. Ей труднее всех, она только недавно потеряла маму. Если бы обстоятельства сложились по-другому, все бы осталось без изменений, но ребенок все перевернул.

– Бедный малыш, – сказала я. – Мы не должны связывать с ним наши проблемы. Он еще не успел родиться, а уже стал камнем преткновения.

– Почему ты говоришь «он»? – спросила мама с умиротворенной улыбкой, с какой обычно мамы говорят о своих детях.

– Просто мне так хочется. Я надеюсь, что это будет мальчик, потому что не хочу еще одну сестру, нам Синди достаточно. Но еще я просто хочу маленького братишку, как Гэвин, только этот будет жить с нами. Бедный малыш Гэвин. Надеюсь, с ним все в порядке.

Этим утром мне нестерпимо хотелось позвонить Бобу перед школой, чтобы просто сказать: «Привет»! А по правде говоря, я хотела поделиться с ним всеми последними новостями и узнать его мнение. Но я не могу этого сделать, потому что это нечестно по отношению к нему.

Пятница, 19 сентября

Ну вот, теперь все официально. Свадьба назначена на двадцатое октября. Синди все рассказали.

Мы не стали афишировать это событие. Будет забавно, когда все потом узнают. Думаю, мама не хочет, чтобы до отца дошли слухи раньше времени.

Мама начала носить свое кольцо по вечерам, но не в школу. Потихоньку она перестает скрывать свое положение и уже не носит узкие юбки, а все чаще надевает что-нибудь просторное. Теперь ситуация становится более очевидной.

Воскресенье, 28 сентября

Вчера мы с мамой ходили в магазин, где продается одежда для будущих мам. Все местные магазины очень дорогие, поэтому мы поехали в обычные магазины распродаж и купили два платья – одно ужаснее другого, но мама настаивала, что не важно, какие они, потому что носить их надо будет всего ничего, несколько месяцев. Потом мы зашли в кафе выпить по чашке кофе (моя идея, так как мама ни за что не желает тратить деньги на кафе, когда кофе можно самим приготовить дома за четверть этой цены). Пока мы сидели, я решила рассмотреть нашу покупку. Мы взяли платья разных размеров; одно – из вискозы, носить сейчас, пока погода еще теплая, а другое – шерстяное, очень теплое, как раз пригодится в холода. Мама утверждает, что очень теплое платье как раз и не нужно, потому что у беременных ребенок сохраняет тепло. Я с трудом верю в это. Кстати, платья маме очень длинны, так что нам придется несколько вечеров подшивать их. Мне кажется, что с ними ни делай, они все равно будут выглядеть ужасно.

Разглядывая платья, я вдруг додумалась:

– Но ты не можешь надеть ни одно из них на свадьбу!

– А почему нет? – удивилась мама.

– Потому что они уродливые, страшные, это просто ужас.

– Это не важно, – ответила мама. – Мы же не собираемся устраивать пышное торжество. Так что не имеет значения, что надеть.

Ну такого вздора я еще никогда не слышала. Женщина, которой все равно, как будет выглядеть в день своей свадьбы!

– Мама, подумай, какие получатся фотографии! Ты будешь смотреть их через двадцать лет! Тебе же не хочется, чтобы твой сын или дочь смущались, когда будут рассматривать свадебные фотографии своих родителей.

– Свадебные фотографии! – мама произнесла эти слова с таким удивлением, как будто я сказала «свадебный вертолет».

– Да, мама, в таких случаях люди обычно фотографируются, – сказала я. – Но мы ни о чем таком не думаем, все будет очень…

– Скромно, да, это замечательно, но я не предлагаю тебе нанимать профессионального фотографа, надо самим сделать, по крайней мере, несколько снимков. Они станут частью истории семьи, твоего будущего ребенка. Так что на следующей неделе мы опять поедем в город и подберем что-нибудь приличное для твоей свадьбы.

– Нет, Эшли, прошу тебя, не надо, – запротестовала мама.

И тут рядом с нашим столиком появился Боб с подносом в руках, на нем стояли чайник и две чашки. С ним был его друг Гепард, он держал мотоциклетный шлем. Должно быть, у него есть мотоцикл.

– Привет, Эшли! Здравствуйте, миссис Гепард.

– О, здравствуй, Боб! – весело поприветствовала его мама.

Я уже было принялась двигать стул, стоявший рядом со мной, чтобы Боб мог сесть, но он, едва поздоровавшись, прошел мимо, а его друг, поприветствовав нас кивком головы, последовал за ним. Они уселись за столик, стоявший далеко от нашего, наверное, специально выбрали подальше.

Мама посмотрела на меня. Не знаю, как выглядела я в тот момент, но чувствовала себя школьником начальных классов, которого не взяли в футбольную команду.

– Давай, Эшли, пойдем, – сказала мама.

Среда, 8 октября

Вокруг предстоящей свадьбы возникло много шума. Наверное, так всегда бывает, когда готовятся к подобному торжеству. Маме хотелось, чтобы мы с Алвой играли роль подружек невесты, но Ричард воспротивился, сказав, что это будет нечестно, ведь Синди останется в стороне. Мама ответила, что, конечно, Синди тоже будет подружкой невесты, но потом Ричард сказал, что Синди этого не хочет. Тогда мама ответила, что очень хорошо, что Синди отказалась, так как мы с Алвой хотим этого больше, чем его дочь, но после этих слов Ричард сказал, что раз Синди не будет подружкой невесты, то и мы не должны.

– Но, Ричард, ведь она сама не хочет, причем же здесь остальные? – возразила мама.

– Я знаю, знаю, – ответил Ричард. – Но я думаю, это неправильно, если Эшли и Алва будут подружками невесты, а Синди нет.

– Так, значит, решили, – согласилась мама.

– Решили, – подтвердил Ричард.

Да, мама согласилась. Алва пришла в негодование. Я говорила, что все это, в конце концов, не важно, но Алва так не считала и выкрикнула, что это наша мама выходит замуж, а эта чокнутая Синди путает все планы, и вдобавок к этому обругала ее последними словами.

Мама велела Алве никогда больше не говорить так о Синди, но это же практически невозможно, а еще в приступе ярости Алва про-кричала, что она никому не нужна и у нее нет родных.

Немного погодя она сказала, что забирает назад некоторые матерные слова, которыми обругала Синди, но продолжает ее считать взбалмошной, чокнутой дурой.

Пятница, 17 октября

Алва до сих пор ужасно переживает, что не будет подружкой невесты. Я думаю, кто-то из родственников Ричарда возьмет на себя эту роль. Поэтому я решила, что нам не нужно покупать два новых вечерних наряда, как планировалось вначале, когда мы должны были стоять рядом с мамой на всех фотографиях Алва хоть и с неудовольствием, но согласилась со мной.

Мы отказались от праздничных нарядов еще и из-за денег, тем более что мы потратили их на мамин костюм. Я в конце концов убедила ее, что купить что-нибудь нарядное просто необходимо. Мы приобрели кремового цвета шелковую блузку-тунику и пару просторных, тоже кремовых, шерстяных брюк. Костюм получился простой и элегантный, но, как все подобные вещи, обошелся недешево.

Когда мама выходила замуж за отца, он подарил ей жемчужные бусы, которые она надела на их свадьбу. Это единственное украшение, которое у нее есть, не считая недорогих сережек и обручального кольца. Я сказала ей, что эти бусы на свадьбу будут прекрасно смотреться с шелковой блузкой. Но мама отказалась их надеть. И наверное, она права. А потом она отдала их мне:

– Теперь ты носи их, Эшли. Я не смогу их больше надеть. Они твои.

Для меня они слишком старомодны, хотя и очень красивые. Я надену их на свадьбу, а потом спрячу до тех пор, когда стану старше.

И все же в субботу мы втроем собираемся, прихватив кредитную карту, отправиться в город, чтобы купить для нас с Алвой что-нибудь приличное из одежды. К тому времени, когда придется платить по счету, мама уже будет замужем, и, я думаю, Ричард оплатит его. Вот здорово, что не надо будет беспокоиться о деньгах. Это что-то!

Вторник, 21 октября

Свадебная церемонии была очень короткой. Все прошло сухо и на редкость непразднично. Когда все закончилось, мы зашли выпить кофе. Вернувшись домой, дождались Синди и открыли шампанское. У нее был такой вид, как будто она только что попала под штормовой ветер: лицо красное, волосы растрепаны, перекосившийся шарф болтается до земли. Я все понимаю, сейчас такое время года, но она совершенно не была похожа на свадебного гостя. Не то что мы с Алвой. На нас были действительно красивые платья, как и положено в таких случаях. Ричард настоял, что заплатит за них… (Я не стала говорить, что мы надеялись, что он потом оплатит счет по банковской карте.) Мое платье было из темно-зеленого шелка, с нежно-голубыми блестками, впереди треугольный вырез, спина открыта. На плечи я накинула легкий блейзер: для октябрьской погоды оно все же не совсем подходит. Алве купили платье ярко-розового цвета, очень схожее с моим по фасону. Ей всегда жарко, и она решила пойти без пиджака и выглядела очень элегантно.

Роль так называемой подружки невесты взяла на себя сестра Ричарда. Она все время что-то не успевала и просила нас помочь ей.

После свадебного обеда в местном итальянском ресторане мама с Ричардом отправились к нему домой. Алва поехала на несколько дней к Саре, а я осталась со своей подругой Фндэлмой. Что делает Синди, я не знаю, скорее всего, тоже поехала к каким-нибудь своим знакомым, чтобы дать маме и Ричарду провести медовый месяц.

Наш дом собираются выставить на продажу. Отец еще не знает об этом, и я думаю, мы не можем заняться этим вопросом, пока мама не поговорит с ним. Эта заминка даст нам иллюзию, что у нас пока еще есть свой дом. Я имею в виду, что у нас есть ключи от входной двери и большая часть вещей все еще находится там, и мы постоянно заскакиваем туда, чтобы взять что-нибудь нужное, но теперь это больше похоже на склад. Когда мы заходим туда, становится грустно.

Здесь до сих пор не выветрился домашний запах, но так тихо! Мама скучает по саду. Она вложила в него столько труда. А ее любимое ореховое дерево, под которым она так любила сидеть… Все это очень грустно. Мне кажется, что детство закончилось…

Суббота, 25 октября

Сегодня мы с Алвой зашли домой, чтобы взять кое-какие вещи. Теперь мы пытаемся привыкнуть к мысли, что дом Ричарда – это наш дом, но пока наш собственный дом все еще принадлежит нам и в нем осталось столько наших вещей, это так трудно сделать. Пижамы, зубные щетки и одежда – все это уже у Ричарда. По вечерам после школы мама заезжает на старое место и постепенно перевозит все необходимое, но я решила поскорее забрать оттуда Бэтси (мой контрабас), а Алва – снять постер любимой группы, и поэтому мы договорились встретиться утром.

Алва настояла, чтобы я тоже забрала свой постер – ее подарок, и пока она занималась им, я сняла со стены репродукцию Моне. При этом я почему-то почувствовала себя вором, который каким-то нелепым путем саму себя крадет вещи в своем же доме. Я даже подскочила, когда раздался звонок в дверь, потому что подумала, что это полиция по мою душу.

Но это оказалась всего-навсего Джоана.

– А я подумала, дай-ка загляну! – завизжала она от восторга, когда я открыла дверь. – О, как это ужасно, Эшли! Ваша мама всех перехитрила и вышла замуж тайком, так что никто даже ни о чем не догадался!

Я ничего не ответила ей, не хотелось говорить на эту тему. Просто смотрела на ее глуповатое нездорового цвета лицо и придурковатую шапку, из-под которой выбивались сухие волосы.

Но тут она протянула конверт и сунула его мне в руку.

– Я хотела купить вашей маме свадебный подарок, но не знаю, что именно ей нужно – тостер, часы или чайный сервиз, поэтому решила, что лучше поздравлю ее по-другому. Это маленькая благодарность за помощь, сколько раз она сидела с моими детьми. Не знаю, что бы я без нее делала.

После этих слов она поцеловала меня. Это был неприятный поцелуй, оставивший на моей щеке мокрый след, так что мне поскорее захотелось его вытереть. Рука автоматически потянулась к лицу, но я вовремя остановилась. Это было бы ужасно грубо, вытереть щеку прямо при ней. Хотя это была не единственная причина, почему я остановилась. Когда я коснулась щеки, то почувствовала, что она мокрая от слез. Я плакала, даже не знаю точно почему.

Я кивнула в знак благодарности и захлопнула дверь. В конверте лежал чек на тридцать пять долларов. Увидев его, я разревелась.

Сверху спустилась Алва с какими-то сетками в руках.

– Что это, Алва? – спросила я, вытирая лицо. – Что ты собираешься с этим делать?

– Помнишь? Это балдахины от комаров! Я вспомнила. Когда мы были совсем маленькими, мама повесила их над нашими кроватками, чтобы нас не покусали комары, а также для красоты. Мы тогда любили играть в принцесс, а эти воздушные покрывала чем-то напоминали сказочные шатры. Они смотрелись очень красиво. Когда мы подросли, в наших комнатах сделали ремонт, и балдахины уже давно не попадались мне на глаза. – Я нашла их случайно. Думаю, их надо обязательно перевезти в дом Ричарда.

Я подумала, что это ни к чему, что это глупо и сентиментально, да к тому же они пожелтели и обветшали, но я видела, как Алва загорелась этой идеей (я думаю, иногда она и сейчас не прочь поиграть в принцессу), поэтому помогла ей свернуть их.

Должно быть, у мамы возникли подобные сантименты, но получилось практично. Когда мы приехали в дом Ричарда, мама, Ричард и Синди сидели на кухне и пили чай, а стол был застелен нашей старой скатертью в клетку. Мы Купили ее во Франции, давным-давно, когда мы с Алвой были еще совсем маленькие, но скатерть имела вполне хороший вид. Как будто маленькая частичка моего детства оказалась сейчас в этом чужом доме. Я была очень растрогана, думаю, мама специально привезла ее сюда, чтобы нам легче было привыкать к новому жилищу. Мы сели, она налила нам чай и нарезала пирог из дрожжевого теста. Алва больше всего любит именно такие пироги. Мы вежливо беседовали с Ричардом и Синди, рассказали им, как ужасно было втаскивать контрабас в автобус. Они посмеялись над нашими приключениями. Мы были почти как одна семья, и думаю, это благодаря скатерти.

Понедельник, 27 октября

Дом довольно большой, но нам с Алвой отвели в нем самую маленькую комнату. Мама говорит, что скоро они достроят мансарду, и тогда наверху для нас появится новая комната. Я думаю, Синди ревниво относится к этой затее, потому что сама была бы не прочь занять мансарду, но тогда кому-то из нас пришлось бы переехать в ее комнату, а я уверена, что это бы ей не понравилось еще больше. Она любит из всего устроить скандал, не важно по какому поводу.

Зато у нас есть наша собственная ванная комната. В общую ванную по утрам не попасть, Я думаю, Синди специально подолгу занимает ее, чтобы мы опоздали. Особенно это причиняет неудобства маме, ей ванная нужна чаше, чем нам, но она терпит, все-таки она еще не чувствует себя здесь полноценной хозяйкой.

Среда, 29 октября

Скоро мой день рождения, мне исполняется семнадцать лет, и мама настаивает, чтобы я устроила шумную вечеринку. Я думаю, она всеми способами старается избежать последствий стресса, который мы испытали за последнее время, и думает, что веселый праздник поможет. Я не хочу ничего такого, но она из-за этого так сильно расстраивается, что мне придется сделать так как она хочет. Мысли о предстоящем празднике отвлекают ее от отвратительного поведения Синди. Эта девица ведет себя, как настоящая корова. Мы с Алвой, по крайней мере, стараемся наладить отношения, а она даже не собирается этого делать. Разговаривает сквозь зубы, всем своим видом показывая недоброжелательность и отчужденность. Алва все так же часто плачет по ночам. Дождется, как она думает, что я заснула, и начинает. Это слушать невыносимо. Даже мысли о ребенке не помогают.