Текст книги "Любви тернистый путь"
Автор книги: Синтия Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 10
В расплывчато-желтом свете Сэлли Бэче махала им на прощание рукой. Миген обернулась, перед тем как Лайон подсадил ее в экипаж, и успела еще раз увидеть милую Сэлли и освещенное окно на втором этаже.
Лайон захлопнул дверцу, сел рядом, но, к ее облегчению, не заговорил. Внутри экипажа, который загрохотал по Ориэн-стрит, было черным-черно; темноту нарушал лишь мерцающий огонек сигары Лайона.
Долгий, богатый событиями день оставил Миген мало времени для размышлений, и теперь она хотела разобраться в своих чувствах. Мягкий, навеянный хорошим вином легкий туман окутал ее мысли. Однако она попыталась развеять его.
Какой запутанной стала ее жизнь за столь короткое время!
Девушка совсем не была готова к тому, что случилось сегодня.
Конечно, все так усложнилось из-за того, что сейчас она была не Миген Сэйерс, а служанкой Миген Саут. И прожитый день стал возможен лишь в результате того, что Лайон Хэмпшир сумел навязать ей свою волю.
Внутренний голосок тихо насмехался над ней, задавая вопрос: как бы она поступила, коль скоро Лайон приказал бы ей лечь с ним в постель? Совесть Миген громогласно отвечала, что она ни за что не уступила бы ему, что, несомненно, предпочла бы расстаться со своей безопасностью, чем лишиться девственности и самоуважения.
Миген вновь и вновь убеждала себя в этом, но даже воспоминание о столь не правдоподобном поцелуе захлестывало ее странной, пугающе горячей волной…
Миген украдкой посмотрела на сидящего рядом мужчину.
Когда его профиль освещали редкие уличные фонари, четко очерченное лицо казалось еще более жестким и загадочным, нежели всегда. Лайон курил, глаза его в задумчивости щурились, и Миген в какой уже раз захотела понять, почему он решил познакомить ее с Бенджамином Франклином.
После постыдного поцелуя – Лайон его; прервал с вызвавшей удивление и унизившей ее внезапностью – он выпил еще не один бокал бренди, по-видимому, решив сделать вид, будто ничего не произошло.
Во время ленча, когда вино развеяло смущение и сдержанность Миген, они обсуждали безопасные темы-город, Китай и морскую торговлю. Почти стемнело, когда Лайон вдруг заявил, что они должны навестить доктора Франклина, так как время визита уже обусловлено.
Вечер у Франклинов прошел на удивление хорошо. Хотя доктор был прикован к постели, Миген его очаровала с первого взгляда. Они беседовали более двух часов, и Лайон и миссис Бэче с большим удовольствием наблюдали, как поднялось настроение престарелого государственного мужа.
Миген тоже наблюдала за двумя мужчинами и заметила на лице Лайона такое же оживление, какое видела у него во время беседы с Вашингтоном и Медисоном на плантации «Гора Верной».
Интерес, зажегшийся в глазах Хампшира при обсуждении предстоящей инаугурации президента, а также содержания предложенного билля о правах, позволил Миген понять причины приближающейся свадьбы Лайона. «Возможно, – размышляла она, – Хэмпшир на самом деле не такой уж и бесчувственный человек. Пусть даже он заинтересован не столько в Присцилле, сколько в новом составе правительства»
Лайон не мог понять, почему не сумел найти удобный повод, собраться с мужеством и сказать Франклинам, что Миген вовсе не его невеста. Хэмпшир злился на себя за то, что был настолько глуп и привел с собой в этот дом ее, служанку, а также сердился на Миген и Присциллу. Во всех делах люди создают для него помехи, и никто не помогает в осуществлении его планов! Так думал он.
Внезапно Лайон заметил, что Миген изучает его.
– На что вы смотрите? – резко спросил он.
– Я, – сказала она, испытав острую боль от такого тона, – восхищалась тем красивым караульным, мимо которого мы только что проехали.
– Вы от меня устали так быстро, моя милая? – поинтересовался он, не скрывая сарказма.
Сильная рука Лайона нашла талию Миген, и расстояние между ними резко сократилось. Его теплое дыхание обдало ее лоб.
– Как непостоянна женщина! А ведь сегодня днем у меня создалось совершенно определенное впечатление, что я вам в некоторой степени понравился!
Миген собрала всю свою волю.
– Вы грубиян! – коротко выдохнула она, сообразив, что ее прерывистое дыхание объясняется силой ее тяготения к Лайону. – Уберите руки от меня! Вы больше никогда не попользуетесь мной, бесчувственное животное!
Он только тихо засмеялся, все теснее прижимая грациозное извивающееся тело к себе.
– Значит, я вызываю у вас отвращение? Странно, что я совершенно неверно истолковал вашу реакцию. Возможно, мне было бы лучше повторить опыт, с тем чтобы не осталось никаких сомнений…
Миген едва слышно всхлипнула, так как знала, что силы вот-вот покинут ее. Бороться бесполезно, ведь сопротивление окажется таким кратковременным, что мужчина его и не заметит.
Лайон приподнял ее нежный подбородок и впился губами в ее рот. Он лишил Миген способности дышать, пробудив в ней ощущения более бурные, чем тот водопад чувств, который обрушился на нее ранее в гостиной. Ее руки сами потянулись к его твердым скулам и буйным выцветшим под солнцем волосам. Миген страстно хотела забыться с ним, но…
Лайон прервал поцелуй и позволил ей немного отдышаться.
Но это не означало конца. Миген растаяла в его мускулистых руках, когда он погрузил свое лицо в ее пропахшие духами волосы. Под жестким, жгучим ртом на шее Миген бешено затрепетали пульсирующие жилки, и девушка уже была не в силах остановить Лайона.
Его губы и руки мгновенно нашли под одеждой теплые крепкие груди Миген. Она чувствовала только его прикосновения и разгорающийся в его чреслах огонь, а также огонь, разгорающийся в каждой клеточке своего тела.
– вот мы и приехали. – Голос Лайона прервал затянувшуюся паузу, и грохот экипажа вернул ее на землю.
Миген смущенно заморгала, она узнала освещенные окна особняка Бингхэмов. Но даже после того как к экипажу приблизился лакей, Лайон запрокинул назад ее голову и стал жадно целовать, пока Миген не почувствовала, что вот-вот расплачется Лайон натянул на нее капюшон, чтобы прикрыть пылающее лицо и растрепанные кудри, а затем спокойно поправил свой галстук Молча, бесстрастно помог Миген сойти на землю, и они вместе направились к огромным двойным дверям.
У приветствовавшего их в вестибюле Уикхэма было вежливо-вопросительное выражение лица, и Миген почувствовала себя униженной Она потупила взор при раздавшихся в вестибюле недовольных голосах. Правда, успела заметить неистовый взгляд Присциллы и довольную улыбку на лице Лайона, затем как во сне услышала спокойно произнесенные им слова.
– Моя дорогая, сегодня у вас, видимо, было столько дел, что вы даже не заметили отсутствия Миген? Ведь вы были, очевидно, слишком заняты, чтобы вспомнить о нашем свиданий.
А я хотел попросить вас о нескольких услугах.
При том ужасе, который охватил Миген, она все-таки оказалась достаточно сообразительной «Если я покраснею, – подумала она, – то они будут уверены, что я побывала у Лайона в постели, и все посчитают меня проституткой». Усилием воли ей удалось сохранить полное равнодушие и вежливо пролепетать:
– Я была рада оказать вам помощь.
Лайон, взглянув на Миген с удивлением, приподнял бровь.
Энн и Уильям Бингхэм наблюдали за происходящим с нелепым облегчением, Присцилла же не отрывала взгляда от жениха и горничной. Миген уже собралась попрощаться со всеми, когда заметила появившегося из затемненного вестибюля незнакомого ей человека.
Тот был такого же высокого роста и столь же широким в плечах, что и Лайон. На этом сходство между ними кончалось.
Волосы Маркуса Римса были черны, как беззвездная ночь, на лице выделялись проницательные глаза янтарного цвета и большой ястребиный нос. Его широкий рот перекосился в самую странную улыбку, какую Миген приходилось когда-либо видеть.
– Здравствуй, Лайон. Поздравляю тебя с возвращением домой. В твое отсутствие я развлекал восхитительную мисс Уэйд. Надеюсь, что против этого ты не возражаешь?
Лайон заговорил, и стало ясно, что слова Римса привели его в то опасное состояние, когда от его обаяния и сердечности могло не остаться и следа. Миген почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине.
– Я не предполагал, что сегодня вечером увижусь с тобой здесь, – сказал он, холодно улыбаясь. – Ведь после нашей последней встречи прошло уже много месяцев. Где же мы последний раз виделись? На острове Хуанпу?
– У тебя, мой друг, прекрасная память.
В этот момент к Присцилле вернулась ее смекалка. Она просияла и встала между мужчинами, явно не обращая внимания на опасные подводные течения в их беседе.
– Я считаю, что нахожусь в компании двух самых красивых мужчин Филадельфии. Лайон, почему вы не рассказывали мне о мистере Римсе?
– Я просто не могу, милая Присцилла, представить себе, почему это стерлось в моей памяти, – ответил он с нескрываемой иронией.
Тем временем Энн Бингхэм бросала неодобрительные взгляды на Миген, которая наконец сделала вид, что поняла намек.
– Извините меня, – прошептала она, сопроводив свои слова коротким реверансом.
Миген поспешила в крыло особняка, где проживали слуги.
Ее лицо горело от стыда, ибо мистер Хэмпшир даже не посчитал нужным кивнуть ей на прощание.
* * *
К концу вечера Лайона охватило препаршивейшее настроение. И никакое количество бренди, выставленного Бингхэмом, не смогло развеять его.
Обычно уже само присутствие Маркуса Римса действовало на Хэмпшира как зубная боль. Но нынешняя ситуация была и вовсе отвратительна: Лайон не мог поверить в то, что его принуждают терпеливо молчать.
Два часа он сидел в душной гостиной в компании четырех меньше всего нравящихся ему людей! Лайона раздражала безупречная красота притворщицы Энн Бингхэм, и он страстно тосковал по искреннему смеху Миген. Уильям выглядел более напыщенным, чем обычно, вставляя в каждую фразу то или иное известное имя. Но ни один из Бингхэмов не вызывал у него и сотой доли того раздражения, какое он испытывал при каждом взгляде на Присциллу. Свою будущую жену.
Нынешним вечером невеста просто источала южную слащавость, будучи уверена, что и Лайон, и Маркус добиваются ее внимания. Она сидела между мужчинами, хихикая и кокетливо хлопая длинными ресницами так, что в конце концов Лайон почувствовал, что готов задушить ее!
Маркус явно наслаждался ситуацией, будучи уверенным, что ненависть Лайона к нему сейчас усиливается еще и ревностью.
Риме постоянно флиртовал с охотно отвечающей на его заигрывания Присциллой, самовлюбленно принявшей недовольное выражение лица Лайона за реакцию обиженного любовника.
Часы в углу пробили одиннадцать, но смех Присциллы заглушил их:
– Мистер Риме, а вы все говорите и говорите! Будьте осторожны, а то вскружите мне голову!
В позолоченной клетке грустно ворковал голубь, и Лайон внезапно почувствовал, что сейчас просто взбесится, если сию же минуту не выйдет на свежий воздух. Поднявшись из кресла, он наполнил до краев бокал и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
В едва освещенном холле терпеливо дежурил лакей, но Лайон прошел мимо без своего обычного дружеского приветствия Оказавшись в саду, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, наслаждаясь прохладным ночным воздухом. В честь весны стрекотали кузнечики, а над головой плыли облака, в просветах между которыми сияли яркие звезды.
После долгой зимы сад был все еще пустынным, но Лайон чувствовал аромат новой жизни. Уже наливались почки на множестве редких сортов деревьев и кустарников, и Хэмпшир заметил, что улыбается, представляя распустившийся сад.
Лайон вышел на сырую лужайку, овеваемую прохладным, чистым бризом. Он прислонился к пирамидальному тополю и старался не думать о плохом. К этому времени большинство огней в доме было уже погашено. И Лайону стало очень любопытно, когда он заметил в одном из окон трепещущее белое пятно.
Обрадовавшись появлению нового объекта внимания, он решил проверить, кто же до сих пор не спит. Лайон подошел поближе и увидел открытое окно; белый призрак оказался служанкой Миген в широкой ночной рубашке.
Здравый смысл подсказывал ему, что следовало бы пока не поздно вернуться в дом. Еще одно свидание с ней добром не кончится. К тому же в глубине души пустило ростки чувство вины – вины за недавнее обращение с девушкой. Но Лайон не привык вступать в спор со своей совестью, и у него не было никакого желания начать заниматься этим и на данном этапе своей жизни. Тем более что бренди приглушило непрошеное чувство вины.
Он и Миген молча смотрели друг на друга. С распущенными волосами и в хлопковой рубашке она выглядела еще более юной и миниатюрной. В выражении ее лица не было, однако, ничего детского, поскольку в фиалковых глазах плескалась ярость, свойственная взрослым женщинам.
Лайон помимо воли принял молча брошенный Миген вызов.
– Ну что же, – тихо рассмеялся он, – неужели передо мной моя маленькая любимая горничная?
Миген крепко стиснула кулачки, с гневом глядя на него и кусая губы.
– Вы что-то напряжены, мое дитя, – продолжил Лайон с нарочитой тревогой. – Вы же не станете утверждать, что сегодняшний день был для вас утомительным? – Он понизил голос до заговорщического тона:
– Или вы меня ждали?
Миген изо всех сил толкнула его в грудь, но он был недвижен как стена.
– Вы мне ненавистны! – воскликнула он? полушепотом. – Я бодрствую потому, что должна завершить работу, от которой вы меня оторвали сегодня утром!
В глазах Лайона плясали веселые искорки.
– Не продолжайте, Миген. Такая эмоциональная благодарность излишня. Я и без того уверен, что вы мне признательны.
– Вы, мистер Хэмпшир, совсем не занятны. Вы мне просто отвратительны. И мне наплевать, если за эти слова вы меня уволите! Я не хочу, чтобы вы снова прикасались ко мне. То, что произошло сегодня, оказалось в моей жизни самым унизительным…
Теперь Лайон смотрел на нее серьезно, словно магнит притягивая к себе Миген.
– Вы чувствуете себя униженной только потому, что вам так сильно понравилось со мной…
– Это ложь! Вы чудовище! Все эти недели вы убеждали вам Доверять, стать вашим другом. Я наивно поверила вам. А вы предали меня, воспользовались мной, будто я обыкновенная Проститутка!
– Ну, Миген, я так далеко не зашел, да я и не допустил бы этого! Оставим это на будущее. – Лайон снова улыбнулся, и на этот раз обе его брови взлетели вверх. – Между прочим, откуда вы, невинное существо, подхватили такое слово?
– Заверяю вас, что из книг. Не из личного же опыта!
– Шш, – предостерег Лайон, приложив." ее губам загорелый палец. – Вы заставите меня громко рассмеяться, и нас поймают.
– Вы этого заслуживаете!
– Не стану с этим спорить.
Он потянулся через подоконник и, овладев руками Миген, поцеловал ее маленькие прохладные ладони. Даже в темноте Лайон заметил ее вспыхнувший румянец. С некоторым опозданием она вырвала руки.
– Вы, сэр, должно быть, глухи! Я же просила вас больше не прикасаться ко мне! Если вы и Присцилла решили погубить свои жизни, то это ваше дело. Но меня не втягивайте в свои игры. Возможно, что Кларисса и другие ваши глуповатые женщины согласны оказаться в дурацком положении. Я же этого не хочу и не допущу. Спокойной ночи!
Наклонившись вперед, она обеими руками схватила оконную раму и с такой силой захлопнула ее, что Лайон еще долго стоял под каштаном, потирая челюсть и растерянно улыбаясь.
Глава 11
Восхитительные запахи готовящейся пищи заполнили просторную, хорошо оборудованную кухню, и Миген мечтательно улыбнулась. На вертеле жарились три упитанных цыпленка, а из печи доносился аромат выпекаемого хлеба.
Миген сидела вместе со всеми за кухонным столом. Уикхэм, Смит и Миген наводили глянец на серебряную утварь, а Брэмбл руководила прислугой на кухне, с поразительной скоростью резала картофель и вела безостановочный монолог, прерываемый лишь шипением падающих в огонь капель цыплячьего жира.
Смит и Уикхэм сидели по одну сторону стола, время от времени сближая свои руки. Миген впервые обратила внимание, как Смит смотрит на Уикхэма, и обо всем догадалась. Смысл сияния ласковых, как у газели, глаз Смит не вызывал у Миген никаких сомнений. Смит и Уикхэм говорили мало и обменивались словами только между собой, и поэтому Брэмбл обращалась большей частью к одной Миген.
– Если бы вы спросили меня, я бы сказала, что это позор! – воскликнула она, и Миген вопросительно посмотрела на нее:
– Что вы имеете в виду, мадам?
Брэмбл наклонилась к ней, поджав тонкие губы.
– Театр! – прошипела она. – Мне сказали, что два дня назад приняли законопроект о театре. Это грех! Наш город славился чистотой морали. Но вот сделан первый шаг, чтобы подорвать ее. Запомните мои слова!
– Как удивительно пахнут цыплята. – Миген попыталась перевести разговор на другую тему. – Я так восхищена вашим умением управляться на кухне.
– Для меня это обычная, трудная работа, – фыркнула повариха. – Я предана ей. Совсем по-иному, чем здешние люди. Бывает время, когда совесть пилит меня за то, что я работаю на них.
– На кого? На Бингхэмов?
– А на кого же еще? Они дурные люди, ибо их образ жизни далек от целомудрия. Мне становится просто худо, когда в доме все это начинается… – Ее нож на мгновение замер в воздухе, а потом Брэмбл снова стала быстро резать картошку. – Я не верю распространяемым побасенкам, но это уже так или иначе общеизвестно.
– Простите, кого вы имеете в виду?
– Маркуса Римса. Этого презренного нечестивца. Я говорю об этом лишь в надежде, что вы, будучи горничной госпожи Уэйд, сумеете ей помочь.
Миген показалось, что часть разговора она пропустила мимо ушей. «Маркус Риме и Присцилла? – размышляла про себя Миген. – Всего два дня прошло с того времени, как Лайон Хэмпшир провел со мной почти весь день».
За это время Миген болезненно осознала «прелесть» своей новой жизни. От волнующей игры в маскарад теперь ничего не осталось. Она превратилась в простую служанку, работающую от рассвета до сумерек, а потом и поздней ночью, но имея ни времени, ни возможности выяснить новые сведения о Присцилле. В любом случае бывшая подруга теперь уже не доверяла ей свои секреты. Видимо, Присцилла забыла, что они некогда были близки, как сестры, ибо ее отношение к «служанке» стало таким же высокомерным, каким было и отношение Энн Бингхэм.
И без того угнетенное состояние Миген ухудшалось из-за того, что после вечернего разговора с Лайоном Хэмпширом она виделась с «хозяином» лишь мельком. Могло ли быть так, что Лайон принял ее слова на веру?
Миген уговаривала себя, будто она была бы рада избавиться от Лайона, напоминала себе, что он наглый и самонадеянный мужчина. И все же.., все же девушка постоянно была начеку: его шаги в коридоре, звук его веселого или сурового голоса…
Но хуже всего было для Миген, когда она спала. Ей снились обнимающие руки Лайона и его целующие уста. Она просыпалась в лихорадочном состоянии, охваченная странным желанием научиться презирать Лайона.
Из обрывков разговоров Присциллы и других домашних Миген стало ясно, что та видится с Лайоном гораздо чаще, нежели раньше. Может, в конце концов он влюбился в нее?
– Брэмбл, какие у моей госпожи дела с Маркусом Римсом? Вы, конечно, знаете, что она помолвлена с мистером Хэмпширом?
Брэмбл, засмеялась, но очень недобро:
– Для таких, как она, это не имеет никакого значения.
Сегодня я видела ее с Римсом. Они шли рука об руку, а мистер Хэмпшир был вне себя от злости.
– Я не понимаю!
– Что же здесь понимать? Они, Саут, разных пород. Для этих людей верность и праведность ничего не значат.
– Это правда? – Миген взглянула на Уикхэма и Смит. – Мисс Уэйд крутит с Римсом?
Смит чуть-чуть покраснела, обменявшись смущенным взглядом с Уикхэмом.
– То, что он был сегодня здесь, правда.., и мисс Уэйд его развлекала. Насколько это возможно…
– Все зависит только от времени! – воскликнула Брэмбл. – Маркус Риме – жесткий мужчина. Я бы сказала, жестокий. И в жизни у него только одно стремление.
– Какое же?
– Затмить мистера Хэмпшира.
Серебряная ложка, которую чистила Миген, выпала из ее рук, и она снова взглянула на Смит.
– Я поставлена в тупик! Не можете ли вы мне разъяснить, о чей идет речь? Что за странное слово «затмить»?
– Я не в силах понять это, – начала, вздохнув, Смит, – но Брэмбл права. Вы, вероятно, смогли бы кое-что посоветовать мисс Уэйд. Конечно, вашей хозяйке, может быть, и неизвестно, но мистер Риме и мистер Хэмпшир давние соперники, точнее, даже враги.
– И мистер Хэмпшир достаточно обоснованно презирает мистера Римса, – лаконично заметил Уикхэм.
– Мы точно не знаем, – продолжила своим приятным голосом Смит, – но у мистера Хэмпшира для этого есть весомый повод. А мистер Риме действительно довольно противный тип.
– Он завистлив, – проворчал Уикхэм, и Брэмбл кивком подтвердила это.
– Может быть, все началось с женщины… Кто знает?.. В любом случае мистер Риме уже давно пытается во всем превзойти мистера Хэмпшира. К сожалению, после начала торговли с Китаем это стремление усилилось. У мистера Хэмпшира все шло очень хорошо, а мистер Риме потопил свой первый корабль. Не сохранил от него ни щепки. Мистер Бингхэм теперь не окажет ему такой же финансовой поддержки, какую предоставляет мистеру Хэмпширу. И это еще больше обозлило Римса. Так или иначе, его визиты в этот дом вчера и сегодня утром являются, по-видимому, предвестниками будущих неприятностей. Но главное, что миссис Бингхэм этим Римсом очарована и откровенно поощряет его.
– А раз так, то и мисс Уэйд тут же посчитала его очень обаятельным, – заметила сухо Миген.
– Именно этого мы все боимся. – И Уикхэм сдвинул черные брови.
В этот момент на кухню ворвалась одна из горничных с возгласом, что к чаю пришла еще одна гостья.
– Великий Боже! – пробормотала Брэмбл и указала своим костистым пальцем на Миген. – Смените фартук и идите прислуживать.
Удивившись приходу нежданной гостьи, Миген побежала по заднему коридору в свою спальню, быстро скинула серый запятнанный фартук, надела чистый из плотной ткани и заправила буйные локоны под чепец. Чудесным образом Брэмбл уже украсила передвижной чайный столик разного сорта кексами и поставила чайный сервиз.
– Поторопитесь, – проворчала Брэмбл. – А то госпожа придет посмотреть, чем мы здесь занимаемся.
Миген толкнула тележку и повезла ее в восточную гостиную. Она уделяла так много внимания дребезжащей посуде, что, когда переступила порог, была никак не готова к тому, что увидела уставившуюся на нее Клариссу.
Можно было бы подумать, что между Присциллой и Энн Бингхэм сидела совсем другая Кларисса: сегодня эта девушка била хладнокровна и собранна. И когда она посмотрела на Миген, в ее морозно-синих, глазах лишь едва заметно мелькнуло удивление.
– Благодарю вас. – Энн Бингхэм холодно улыбнулась Миген и помолчала, стараясь вспомнить имя горничной; затем победоносно улыбнулась, когда ей это удалось. – Саут, я разолью по чашкам сама, а вы нам подадите.
Миген осмелилась бросить взгляд на Присциллу, которая повела себя так, будто подруга была для нее совсем посторонней. Девушка почувствовала, что от негодования краснеют ее щеки, – от чувства, которое в эти дни она не раз отмечала в себе.
Присцилла все больше и больше становилась похожей на Энн Бингхэм, подражая ее жестам и манере разговаривать. Кларисса выглядела сегодня более изысканно. Ее платье было сшито из небесно-синего бархата, оттеняя нежную кожу цвета слоновой кости и золотистые локоны.
«Почему она здесь?» – неожиданно подумала Миген. Подав чай и кексы, она вышла, но не могла отказать себе в удовольствии остановиться за дверями. Услышанное еще больше озадачило ее, поскольку Кларисса заявила, будто уверена, что они станут с Присциллой лучшими подругами. , Имя Лайона упомянуто не было.
* * *
В течение двух следующих дней Миген предприняла несколько неудачных попыток поговорить с Присциллой. Ее было трудно застать одну: даже по утрам миссис Бингхэм подобно бабочке порхала вокруг мисс Уэйд, Удобный случай представился, когда Присцилла после полуденной трапезы послала за Миген. Оказывается, невеста Лайона получила приглашение проехаться в новом экипаже Маркуса.
Миген застала ее сидящей за туалетным столиком, одетой в кружевную сорочку и пристально рассматривающей себя в зеркале.
– О, Миген, это ты. Я уверена, что вот здесь у меня пятнышко. Посмотри. – И указала на розовую точку размером с булавочный укол над правой бровью.
– У тебя исключительное зрение, – заметила Миген, но Присцилла не услышала сарказма в ее голосе.
– Ну что же, может быть, еще немного припудрить…
– Присцилла… – Миген закусила губу, поворачивая скамеечку для ног, чтобы получше рассмотреть подругу. – Мы уже давно знаем друг друга, и, хотя обстоятельства изменились, я по-прежнему люблю тебя.
– Я буду рада, если ты научишься делать маникюр. – Присцилла зевнула, критически рассматривая свои накрашенные ногти.
– Ты слушаешь меня?
– У меня нет времени, Миген, думать о прошлом. Ты сама решила изменить свое положение в жизни.
– Я не собираюсь обсуждать мою ситуацию. Я обеспокоена твоей. Я кое-что слышала о Маркусе Римсе…
– Миген, если ты сейчас остановишься на этом, то я прощу тебе твою дерзость. – Присцилла снова взглянула в зеркало, в котором отражалось ее упрямое лицо. – Я не нуждаюсь в советах горничной, особенно если она откровенно пытается отбить у меня моего жениха!
Миген вскочила с покрасневшими от бешенства щеками.
– Присцилла! Как ты смеешь…
– Я убеждена, что ты, Миген, не будешь столь фамильярно разговаривать со мной… Лучше помоги мне надеть платье.
Маркус должен вот-вот приехать, а мне так хочется посмотреть его новый экипаж!
Миген ошеломленно уставилась на бывшую подругу, не веря тому, что слышит. «Ты просто возомнившая черт знает что о себе гусыня! – молча негодовала Миген. – И ты заслуживаешь того, чтобы испортить себе жизнь!»
Миген стиснула зубы, чтобы не произнести готовые сорваться слова.
Часом позже Присцилле помогли сесть в экипаж Маркуса, правда, вместе с ней в роли дуэньи отправилась миссис Бингхэм.
Тремя днями позже прогулки в экипаже стали неотъемлемой частью времяпрепровождения Присциллы и Энн, и Миген слышала от них имя Маркуса Римса гораздо чаще, чем Лайона.
* * *
В начале марта Присцилла и Энн уехали на целый день к портнихе. В город уже прибыло много делегатов нового конгресса, и Бингхэмы готовились дать в конце месяца званый прием.
Плохая погода вынудила задержать открытие конгресса в Нью-Йорке на неопределенный срок, и никто туда больше не торопился. А потому в Филадельфии царило веселое, праздничное настроение, к тому же обитатели Светского холма были взбудоражены легализацией театра.
В правительственном бюллетене сообщалось о постановке оперы Дюрена, а Также о «празднестве в честь победы театра».
Впервые за пятнадцать лет американская труппа «по распоряжению власти» опубликовала сведения о распределении ролей. Миген была в курсе всех этих событий и очень хотела принять в них участие.
Смит, по-видимому, догадывалась об отчаянии Миген и жалела ее, особенно на фоне собственного счастья, даруемого ей любовью.
В тот дет", когда дамы отправились на примерку, Миген принялась гладить белье Присциллы.
– Не очень веселое занятие в такой прелестный день, – заметила она. – Это и есть премия за хорошую работу трудящейся девушки?
– Возможно. В жизни, однако, женщине нужно нечто больше, чем работа. Вы мне кажетесь измотанной, милая. А знаете ли вы, что, будучи главной экономкой, за всем в отсутствие миссис Бингхэм присматриваю я.
– В самом деле? – равнодушно поддержала беседу Миген.
– И вот я решила, что для вашего здоровья было бы полезно во второй половине дня уехать за город… Солнце сияет Почему бы не попросить Брауна дать вам лошадь?
Миген посмотрела на Смит с обожанием, импульсивно перегнулась через гладильную доску и обняла экономку.
– Вы поразительный человек! – произнесла Миген.
– Тогда поторопитесь! И возвращайтесь до того, как дамы подъедут к чаю!
* * *
Энн Бингхэм назвала извилистую аллею, которая вела на усадьбу и к просторным конюшням, Бингхэм-стрит. Миген как раз по ней и бежала, приподняв юбки. Увидев Брауна, девушка весело помахала ему и заметила, что при ее появлении он просиял – Я думала, что миссис Бингхэм несколько переборщила со всеми этими пташками, которых содержит в доме, – сказала Миген. – Но вот оленята, по-моему, просто прелесть.
Ухмыльнувшись, Браун сдвинул на затылок кепи и вытер лоб носовым платком.
– Их ей недавно привез из Южной Каролины Джекоб Риде. Держу пари, что люди знают, насколько миссис Бингхэм нравится все экзотичное. Вон там видите теплицы? Сейчас они уставлены рядами апельсиновых и лимонных деревьев, которые садовник держит в кадках. Когда потеплеет, все они будут высажены на лужайку. А это лишь образцы редких сортов кустарников, которые здесь появятся через несколько недель.
– Если только подобная экзотика и роскошь приносит ей счастье, то я полагаю, что это прекрасно, – рассмеялась Миген. – Я вас, Браун, сейчас удивлю.
– Поведайте же мне, очаровательная, что вас сегодня привлекло на свежий воздух?
– Смит сказала, что я могу на несколько часов считать себя свободной, и разрешила совершить верховую прогулку! У вас есть лошадь, которой я могла бы воспользоваться?
– Какая же вы счастливая! А у меня уйма работы, иначе я поехал бы вместе с вами. Вы знаете дорогу?.. Поезжайте по хвойной аллее и попадете в деревню. Улица в южном направлении доведет вас до садов Грея. Держу пари, что вам понравится этот путь.
Кучер скрылся в конюшне и вывел лошадь под уздцы. Это была кобыла в яблоках.
– О, Браун, благодарю вас! Она замечательна!
Кучер укрепил на спине лошади дамское седло и помог Миген сесть на него.
– Виктория, – обратился он к лошади, – ты поступаешь в распоряжение прелестной дамы. Надеюсь, что вы обе хорошо прогуляетесь. – И он совершенно сознательно погладил руку Миген.
Но, наблюдая, как Виктория затрусила рысью по Бингхэм-стрит, Браун вспомнил предупреждение мистера Бингхэма. «Что же особенного в этой девушке-служанке, если под свое покровительство ее взял один из влиятельнейших людей в Америке? – думал он. – Что его заинтересовало в Миген? Или, может быть, на нее имеет виды капитан Хэмпшир?» Браун, этот любитель и знаток женских сердец, был заинтригован хорошенькой мисс Саут.
Пока Миген ехала до конца Бингхэм-стрит, она чувствовала на себе взгляд Брауна. Однако на свежем воздухе девушка постаралась прогнать прочь все неприятные мысли С тех пор как погибли ее родители, она никогда еще не чувствовала себя столь беззаботной.
Улицы были запружены лошадьми и повозками. Миген медленно ехала за открытым ландо. Она впервые оказалась в западной части Филадельфии и с интересом рассматривала все вокруг.
Чем дальше Миген удалялась от центра города, тем хуже были дороги После того как она миновала Пенсильванскую больницу и несколько улиц, Миген фактически выехала за город. По обеим сторонам дороги расстилались поля. Окружающий ландшафт выглядел привлекательно, хотя деревья все еще стояли оголенными, а новая трава еще не проросла Над головой голубело яркое небо. Виктория перешла на спокойный, легкий галоп, а Миген закрыла глаза и улыбалась встречному ветру, чувствуя себя так, будто никого в мире больше не существует.
