Текст книги "Дети из дома № 300"

Автор книги: Синсукэ Тани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава седьмая
«ТАМ БЫЛ ТАЙХО! И ОН ПОСМОТРЕЛ НА МЕНЯ!..»

– Дождь пошёл. Возьмите вот наденьте на головы. – Тёбо бросил с дерева целлофановые мешочки.

Эти мешочки, в которые упаковывают продукты в магазинах, очень бывают кстати в таких случаях.

– Эй, Очкарик! Младенец плачет.

– Сейчас отвяжу.

Под дубом все засуетились, натягивая на головы целлофановые мешочки. В это время сквозь шум дождя донеслись удары палки по сковородке.

– Отец Лягушонка и мама Очкарика! – прокричал Тёбо и проворно соскользнул с дерева.

Дождь припустил ещё сильнее.

– Каттян! Я домой сбегаю. – Фусако выскочила из пещеры – всё лицо в грязи, – помчалась домой. И будто вдогонку за ней хлестнул косой дождь.

Очкарик Мацу, нахлобучив целлофановый мешочек на голову, побежал отвязывать своего братца.

– Мама зовёт, значит, нянчиться с тобой я уже не буду. Красота, когда дождь идёт!

Малыш скосил глаза на брата. Тут на нос ему упала капля дождя, и он громко заплакал.

– Ну что ревёшь? Радоваться надо, мама молока даст. Ку-ку! Ку-ку!

Очкарик Мацу пытался развеселить малыша, но тот залился ещё громче. Заметив это, Дзюн смеётся.

– Да он тебя боится. На голове-то у тебя что? Он думает, ты оборотень.

Очкарик Мацу сорвал с головы целлофановый мешочек.

– Ладно, обойдёмся. Дождик тёплый. Мокнуть, так вместе, правда, братик?

Привязав малыша за спину, он быстро зашагал с горы.

– Ну и ливень! – сказал Каттян.

Странные фигурки с целлофановыми мешочками на головах дружно посмотрели на небо.

Крупные капли дождя, сверкая на солнце, шурша, скатывались по листве в густую траву.

Когда Фусако вернулась домой, отец попросил её сходить за продуктами. На этот раз нужно было купить приправу к рису.

Она собиралась раскрыть зонтик и выйти из дома, но взгляд её остановился на бутылке, стоящей на ящике.

Фусако держала в ней головастиков. Из шести головастиков в живых осталось только два. Каждый вечер Фусако меняла им наполовину воду, бросала в бутылку свежую траву. У этих двух, что сидели сейчас в бутылке, появились уже лапки, скоро отпадёт хвост, и они превратятся в маленьких лягушат.

Если каждый день заглядывать в бутылку, можно заметить, как из головастиков, похожих сначала на яйцеобразное мыло, постепенно развиваются лягушата. Когда у них появляются лапки, они начинают пожирать друг друга, и часть их погибает. Из шести головастиков, сидевших в бутылке, каждый день кто-нибудь умирал, поворачивался вверх брюшком. И вот теперь Фусако видела только двух. Они уже не плавают в воде, а сидят тихонько под листочком, высунув голову из воды, – ждут, когда у них отвалится хвост и они станут настоящими лягушками.

– Ишь как замутили воду! Вот вернусь, налью вам свеженькой водички и листочков подброшу, – говорит Лягушонок и, раскрыв зонтик, выходит из дома.

Проходя задворками, мимо колодца, Фусако увидела мать Очкарика Мацу. Она стирала бельё. Фусако хотела было пройти мимо, но толстая тётушка обернулась и спросила:

– За покупками, Фуса-тян?

Фусако молча кивнула.

– Чем это вы занимаетесь там, на горе? На днях Мацуо явился весь грязный и оборванный. Говорит, поскользнулся и упал. Сил никаких нет каждый день стирать его штаны. – Толстая тётушка вынула из лохани залатанные штаны Очкарика и потрясла ими в воздухе.

Колодец был общий. Наверху, под навесом, прилажен ворот, и, если потянуть за верёвку, он со скрипом вертится, поднимая по очереди две бадьи. Как-то Дабо предложил влезть в бадью и спуститься на дно колодца – посмотреть, что там делается. Ведь такого удивительного колодца не было нигде поблизости, только у них.

Да что там говорить! Не только колодца с воротом, но даже и колонки, которая стоит на кухне у Фусако, и то нигде уже не увидишь.

Жители многоэтажных домов называют их дома «старыми бараками у храма». Действительно, дома, которые числятся теперь под № 300, стоят тут с незапамятных времён. Они ещё до войны здесь были, и во время бомбёжки уцелели. Они и вправду ветхие, но не такие уж «старые бараки», в которых нельзя жить. К тому же отцы Лягушонка, Каттяна, Очкарика и других ребят – все родились здесь и дружат с детства.

Но вокруг всё меняется. Говорят, в будущем году и их дома снесут.

Дождь, словно озлясь, сильно хлестал Лягушонка по ногам и спине. Прикроешься зонтиком с одной стороны, а он с другого бока забежит и оттуда хлестнёт. Кеды уже хлюпают от воды, джинсы промокли до колен.

«Отец велел купить каракатицу и редьку. Сбегаю-ка я в магазин самообслуживания, – решает Фусако. – «Пончиков», наверное, нет: вряд ли они в такой дождь играют во дворе».

Фусако выбрала этот путь ещё и потому, что надеялась увидеть Тайхо. «Пончики» где-то прячут его, а где – непонятно.

И Фусако представила себе: она бежит между домов, а навстречу ей ковыляет Тайхо. Опустив нос к земле, он ищет что бы поесть. «Тайхо! Тайхо!» – позовёт она его, и щенок бросится к ней.

«А может быть, Тайхо уже забыл обо мне? Может, поднимет голову, посмотрит на меня удивлённо и убежит? Нет, не мог он забыть меня. Я обязательно увижу Тайхо», – думает Фусако.

– Перестаньте, вам говорят! Почему вы мешаете девочкам? А ещё мужчины!

– А что вы прыгаете через верёвочку прямо посредине зала? Идите в угол и прыгайте там.

– Это вы идите! Нашли где баловаться! Мы первые захватили это место.

– Примите и нас прыгать.

– Не будете плутовать, примем.

В зале играет много ребят, и хотя на улице льёт дождь, здесь весело и шумно.

«Мальчишки, а прыгают через верёвочку с девчонками. И всё же хорошо им! Есть где собраться в дождливую погоду», – думает Фусако, стоя на камне под окном зала.

Возвращаясь с покупками, она услышала весёлые голоса, доносящиеся из дома, и решила заглянуть в окно.

«Ага, сам Таро прыгать взялся. Ха-ха! И подпрыгнуть-то не может. Толстый очень. Шлёпнулся и смеётся… Однако куда они запрятали Тайхо?» – думает Лягушонок.

«Пончики» так тщательно прятали щенка, что ребята никак не могли найти его, хотя искали по вечерам, незаметно пробравшись во двор.

В этот момент с чёрного хода в зал вошёл мальчишка по прозвищу Красная Майка. Он вёл на верёвочке Тайхо!

– Тайхо! Тайхо! – закричала Фусако. Забыв об осторожности, она встала во весь рост у окна.

– А, Лягушонок!

Мальчишки, игравшие в зале, разом повернулись к окну. И девчонки тоже.

Все уставились на Фусако.

Девчонки даже рты раскрыли от изумления.

Лягушонок мгновенно залилась краской, стала пунцовой, как варёный осьминог. Соскочив с камня, она бросилась наутёк.

– Тайхо! Это был Тайхо! – шептала она, оглядываясь, не бегут ли за ней «пончики», но никто следом не бежал. – Ну что это я припустила так, ведь никто за мной не гонится…

Лягушонок остановилась и неприязненно посмотрела на многоэтажные дома. «Пончики», растворив окно и высунувшись из него, красные от натуги, выкрикивали что-то обидное.

– Там был Тайхо! И он посмотрел на меня, когда я позвала его. Помнит, значит, ещё! – шептала Лягушонок, позабыв даже раскрыть зонт.

Когда Лягушонок вернулась на Гору-за-храмом, из пещеры доносилась весёлая песня:

 
Сколько б дождик ни лил,
Всё равно он кончится.
Хой!
Роем землю, как кроты,
Чёрные от грязи.
Хой!
Нам работа по плечу,
Мы не белоручки.
Хой!
Встретим камень на пути,
Выбросим наружу.
Хой!
Будет дом подземный наш
Славный и большой.
Хой!
 

– Эй, ребята! Я видела Тайхо! – закричала она радостно.

И вдруг песня в пещере оборвалась.

Лягушонок помолчала минутку, затем направилась к пещере. Не случилось ли чего с ребятами?

Глава восьмая
ОЧКАРИК МАЦУ ОБНАРУЖИВАЕТ ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Не случилось ли чего? Может, несчастье какое? Встревоженная Фусако осторожно приблизилась к пещере, как вдруг оттуда стремглав вылетел Дзюн.

Грязное лицо его было бледным.

Они чуть было не стукнулись лбами.

Фусако ловко увернулась, откинув зонт, хотела спросить, что произошло, но мальчишки и след простыл – исчез в пелене дождя.

«Неспроста, однако, у него такое лицо! Может, кто-нибудь поранил себя?» – подумала Фусако и полезла в пещеру.

– …Нет, не может быть, – услышала она, – потому и послали Дзюна за фонариком.

– Дабо думает, это кротовая нора, а мне что-то не верится. Не может крот вырыть такую огромную нору. Я бросил камешек, а удара о землю не слышно.

– Ой, всё ещё сердце стучит! Каттян, достань поскорее мои очки.

Очкарик Мацу сидел на земле, весь грязный, растерянно моргая узкими близорукими глазами. Перед ним зияла большая чёрная дыра.

– Кажется, яма очень глубокая, Каттян… – сказала Фусако, ткнув в темноту зонтиком.

Всё началось с того, что Очкарик со всего маху воткнул мотыгу в землю, а она провалилась в пустоту, он и сам чуть было не свалился туда же. С минуту он сидел молча, с разинутым ртом, дрожа от страха, а когда пришёл в себя, обнаружил, что очки и мотыга улетели в яму.

Из ямы несло плесенью и сыростью. Казалось, там прячутся какие-то неведомые чудища, слышатся их вздохи.

Фусако даже почудилось, что она видит прозрачные, колышущиеся, как медузы, непонятные существа, и будто они перешёптываются, глядя на неё из темноты.

Она с усилием проглотила слюну. А вдруг это гнездо каких-нибудь оборотней? Ей стало как-то не по себе, и она отвернулась от ямы.

– Как ты думаешь, что это такое? – спросил Каттян, стоя позади неё.

– Просто большая яма…

– Гм…

– Точно не знаю, но, может быть, это пещера первобытных людей. Или убежище разбойников, которые спрятали здесь свои сокровища, – добавила Лягушонок. Об оборотнях она умолчала.

– Вот здорово, Каттян! Нам повезло. Сразу богачами сделаемся! – воскликнул Дабо.

– Ладно. Принесёт Дзюн карманный фонарик, посмотрим, что за пещера.

– Не надо, Каттян. Опасно, – сказала Фусако.

– Почему?

– А вдруг там углекислый газ? Умрём все.

Это озадачило Каттяна.

– А я знаю, что нужно делать! – воскликнул Очкарик Мацу, вскочив на ноги. – Вспомнил: в таких случаях нужна свечка.

– Свечка?

– Ну да!. Если она не горит, значит, кислорода мало, а углекислого газа много. Тогда нужно сразу же уходить. Как-то читал в книжке про исследователей пещер…

– Дабо, сбегай за свечой.

– За какой свечой? У нас дома нет свечей.

– У нас есть, – сказала Фусако. – На божнице стоит. И спички есть. Сбегай, Дабо.

– Ладно, схожу. А твой отец? Он же сегодня в утренней смене работал, значит, сейчас дома. Сама иди!

– Не волнуйся, нет его. Он в баню ушёл. Сбегай, Дабо.

– Ну ладно. Я мигом, – согласился Дабо и, подражая сирене полицейской патрульной машины, с воем выскочил из пещеры.

– Молодец, Мацуо. Полезные вещи знаешь, – похвалил товарища Каттян.

Очкарик довольно хмыкнул, сощурился; не поймёшь: открыты у него глаза или закрыты.

Вернулся Дзюн.

Тут же осветили карманным фонариком яму, в которую упали очки Мацуо и мотыга. Яма оказалась довольно глубокой: на глаз метра три. Однако самое удивительное было то, что она была также и очень просторной – не хватало луча карманного фонарика, чтобы до конца осветить её. Вот какую пещеру открыл Очкарик Мацу!

Не обращая внимания на дождь, ребята помчались к храму: они давно приметили там лестницу.

– …Осторожнее идите. Как только заметите, что свечка начинает гаснуть, спокойно, без паники поворачивайте назад. Понятно?

– Сыростью несёт!

– Эй, Тёбо, посвети фонариком, не видно, что там впереди.

– Есть ли конец у этой пещеры? Какая большая!

Ребята медленно движутся по пещере, позади них дрожат их собственные тени – кажется, они тяжело наваливаются им на спины. Подошвы ног вдруг сделались холодными, словно обледенели, – не оторвёшь от земли, будто магнитом притягивает.

Все боятся, но не подают вида. Голоса от страха дрожат. Кто-то начинает говорить громко, чтобы скрыть страх, но голос предательски обрывается. Дабо непрерывно оглядывается.

– Ой! Что это там? Белое… колышется.

– Где? Где ты видишь белое?

– А вон там.

– Может, это призрак?

– Призраков на свете не бывает.

– Нельзя сказать, что их совсем нет…

– Почему это?

– Я слышала: в деревне после дождя их видимо-невидимо…

Лягушонок пожалела, что заговорила о таких страшных вещах.

– Каттян! Давай вернёмся.

Дабо, задрожав, схватил Очкарика за рубашку, все сгрудились друг подле друга.

– Ой, тут на стене что-то начерчено.

Тёбо осветил фонариком красноватую глину – на стене была нарисована девочка с короткими волосами, над рисунком – стрела, над стрелой виднелась цифра пять.

– Шифр, наверное. В пещере кто-то жил. Если это были разбойники, то они прятали здесь награбленные сокровища, – поддержал Дзюн предположение Лягушонка.

– К-клад, наверное. Зо-золотые монеты. Я-я знаю: в старину самураи выкапывали в разных местах такие ямы и зарывали в них золото. А иногда они прятали его на дне высохших колодцев. Набивали золотыми монетами ларцы до самого верха, золото так и сияло… – захлёбываясь от волнения, рассказывал Очкарик. – Золото очень ценится, ведь оно совершенно не ржавеет. И теперь ещё иногда, когда роют фундаменты для высоких домов, находят клады. А в такой большой пещере много, наверное, кладов запрятано. Каттян! Пойдём туда, куда указывает эта стрела.

Все слушали Очкарика с горящими глазами.

– Очкарик! А сколько монет в одном ларце? – спросил Дабо.

– Может, миллион, а может, и больше. Недавно отец нашёл в шкафу пять старинных медных монет, отнёс их нумизмату и продал за тысячу иен [16]16
  И ена – основная денежная единица в Японии, по курсу 1976 года – 2,5 рубля за 1000 иен.


[Закрыть]. А золотые монеты значительно дороже. Сразу можно двухэтажный дом построить.

– А если и вправду золото найдём, что будем делать? Придётся, наверное, по частям выносить, – сказал Тёбо.

– Да, так и сделаем. И если никто не придёт в течение года за кладом, он будет считаться нашей собственностью, – такой закон, – вспомнила Фусако.

– Целый год ждать? – разочарованно протянул Дабо.

– А можно и не говорить никому. Это ведь старинный клад, тот человек, кому он принадлежит, давно уж умер, – сказал Дзюн.

Все успокоились. Снова осветили путь фонариком и собирались было двигаться вперёд, как вдруг раздался грохот. Тёбо даже подскочил с испуга.

Дабо, словно лягушка, прыгнул на спину Очкарика. Луч карманного фонарика заметался по потолку пещеры. Все взглянули вверх.

– Что такое? Что?

– Да ведро. Ржавое ведро. Тёбо наткнулся на старое ведро, – пояснил Дзюн.

– Ну ясно, здесь жили разбойники, – сказал Очкарик.

– Ой! А это что?

В свете луча фонарика они увидели старую татами [17]17
  Тат ами – толстая циновка из рисовой соломы.


[Закрыть].

– А тут треснутая гэта! [18]18
  Гэт а– японские сандалии на деревянной подошве в виде скамеечек с ремешками.


[Закрыть]

– Фу, противно! Все отойдите! Не трогай, Лягушонок!

– Каттян, давай вернёмся, – предложил Дабо.

Однако Каттян сделал вид, будто не слышит, что говорит Дабо.

– Вон там свет просачивается. Не выход ли это? – сказал он.

– Выход? Какой выход, Каттян? – удивился Дзюн.

– Раз мы узнали, что здесь жили люди, значит, должен быть и выход, – сказал Каттян спокойно.

Глава девятая
РАССКАЗ ОТЦА ЛЯГУШОНКА

Удивительную пещеру они обнаружили.

В тот день ребята вернулись всё же с полдороги, так и не выяснив, где кончалась пещера. Каттян решил, что они займутся этим делом на другой день.

Ночью Фусако никак не могла заснуть, всё думала о таинственной пещере, о призраках, которые там обитают.

Дзюн сказал, что призраков на свете не бывает, но, когда погасишь свет, залезешь под одеяло и станешь о них думать, почему-то кажется, что они всё же есть.

«Конечно, там живут оборотни. Проглотить человека для них сущий пустяк. И та треснутая гэта принадлежит, наверное, девочке, которую они съели», – думает Фусако.

И вот она видит себя в красном новогоднем кимоно [19]19
  Кимон о– национальная одежда – халат.


[Закрыть]. Будто бежит она с горы, а за ней гонится одноглазое чудище. Наверное, звон колокольчиков, прикреплённых к гэта, разбудил спящее чудище, и оно бросилось за ней.

– Помогите! – кричит Фусако изо всех сил, но никто её не слышит. Гэта свалилась с ноги, но она продолжает бежать, лицо её бледно.

Фусако переворачивается на другой бок и снова слышит свой собственный голос:

– Помогите!

И так несколько раз в тёмной комнате раздаётся крик о помощи, словно по телевизору передают какую-нибудь рекламную передачу, в которой то и дело вопят: «Помогите!»

Фусако становится страшно, и она решает окликнуть отца, который спит на футоне [20]20
  Фут он – ватный матрац.


[Закрыть]рядом.

– Ты что, Фусако? Всё ещё не спишь? – спрашивает отец, повернувшись к Лягушонку.

– Пап! Я слышала, что на Горе-за-храмом есть пещера. Это правда?

Лягушонок нарочно заводит разговор издалека, будто ничего не знает.

– Пещера? Ну да, есть. Правда, закопали её давно…

– Я тогда ещё в средней школе учился, – начал свой рассказ отец. – Была война [21]21
  Речь идёт о второй мировой войне, в которой Япония участвовала на стороне фашистской Германии. Токио бомбили американские бомбардировщики.


[Закрыть], бои на всех фронтах становились всё ожесточённее. Самолёты противника стали прилетать каждый день, сбрасывали на Токио бомбы. И не один или два самолёта прилетало, а десятки или сотни, целые армады бомбардировщиков раз по пять-шесть на день бомбили город. На поляне перед храмом стоял большой завод. Там делали части к самолётам. Американцы всё в него метили попасть. Давно это было…

Отец сказал: «Давно это было», а сам продолжал рассказывать так, будто всё вчера случилось.

– Единственным безопасным местом здесь была лишь Гора-за-храмом, та самая, где гинкго стоит. Там-то и вырыли жители нашего квартала бомбоубежище. И уж постарались сделать его подлиннее и пошире. Знаешь то место, где водопад? Там должен быть маленький вход, за струями водопада. Оттуда и рыли на тот случай, если вдруг понадобится пресная вода. Провели туннель до плотины, что по другую сторону храма. Когда бомбоубежище было готово, пришли люди, дома которых сгорели во время бомбёжки, и поселились там. Так и жили под землёй, свет проникал лишь в отверстие, прорытое у гинкго. Электричества, конечно, не было, жгли свечи. И после войны человек двадцать долго ещё ютились там.

«Завтра обязательно расскажу всем о бомбоубежище. Вот удивятся ребята. Какую, однако, огромную пещеру вырыли!» – думала Лягушонок, потирая глаза под одеялом. Хотелось зевнуть, но она сдержала себя, боясь проронить хотя бы слово из рассказа отца.

– В школу я не ходил, – продолжал он. – Все школьники были мобилизованы на завод, иной раз прямо под бомбами приходилось работать. Я вытачивал маленькие шурупы. Но вскоре в завод попала бомба, и он сгорел. Горел два дня. Мы все не спали, тушили пожар. Жарища была – невозможно подступиться. Даже внизу, у холма, было как в пекле. Пожар утих на третьи сутки, утром. Всё сгорело дотла, бетонные стены рухнули, железные балки изогнулись, как щупальца осьминога, всюду валялись перевёрнутые, обгоревшие станки, будто мёртвые жуки-носороги…

Лягушонок заснула. На дворе было тихо – наверное, дождь перестал. А отец продолжал:

– Видел я и самую страшную бомбардировку Токио. Мы забрались на Гору-за-храмом и смотрели оттуда, как бомбили город. Никогда не забуду тот день – двадцать четвёртое мая. В лучах прожекторов высвечивались лишь силуэты бомбардировщиков «Б-29». Японских истребителей совсем не было видно. Стреляли зенитки, но «Б-29» не обращали на них никакого внимания. В то время это были самые большие бомбардировщики в мире. Ревущие гиганты заполнили всё небо, сбрасывая бомбы куда попало. Как ты думаешь, сколько их прилетело в тот вечер?

Фусако не ответила.

– Более двухсот. Когда они сбросили бомбы, Токио превратился в сплошное море огня. Я и другие ребята, дрожа от страха, смотрели с горы на пылающий город.

Лягушонок спала, было слышно её лёгкое дыхание, а отец всё ещё рассказывал:

– На другой день мы отправились в Синдзюку [22]22
  С индзюку – один из центральных районов Токио, где много театров, кинотеатров, кафе и ресторанов.


[Закрыть]– хотели посмотреть, что осталось от этой нарядной улицы. На месте сгоревших домов всё ещё струился белый дым. Из развалин вытаскивали трупы погибших… Фусако! Ты спишь?

Ответа не последовало.

Лягушонок тихонько посапывала, зарывшись в одеяло. Ей снился сон: по горящему городу бежит девочка в красном кимоно, а за ней гонится одноглазое чудище. Девочка бежит прямо в огонь…

«Неужели ей не жарко?» – думает Фусако. И сама же отвечает: «Нисколько!» Девочка похожа на Фусако. Лягушонок вспотела, ей душно под одеялом.

В темноте на кухне стрекочет сверчок. И от его пения становится как-то прохладнее.

Глава десятая
ПОДЗЕМНЫЙ РАЙ

Очень скоро все дети квартала знали о том, что ребята дома № 300 тайно рыли пещеру в Горе-за-храмом и обнаружили старое бомбоубежище.

Когда Каттян и его ребята открыли забитую досками дверцу за струями водопада, они увидели туннель, который привёл их к довольно просторному подземелью. Всюду валялись обрывки старых газет, деревянные ящики, в земляных стенах были вырыты небольшие полочки, кладовки.

– Вот здорово! – удивились ребята и решили присоединить это подземное жилище к вырытому ими ходу, дополнив его разными лабиринтами и тупиками.

Возникла новая карта подземного городка.

Каттян, посоветовавшись с ребятами, нанёс на неё разные ходы и «комнаты». С верхушки гинкго, расщеплённого молнией, спустили в верхний лаз пещеры верёвочную лестницу, и гинкго превратился в отличную наблюдательную вышку…

Однажды Лягушонок, сидя на верхушке дерева и глядя, как красная электричка, промчавшись по насыпи, исчезает в лесу, заметила вдруг на холме за храмом вереницу ребят из многоэтажных домов, направляющихся в их сторону.

«Пончиков» было восемнадцать – значительно больше, чем всегда. «Хотят захватить пещеру», – мелькнуло в голове у Фусако.

Спустившись по верёвочной лестнице вниз, она взволнованно закричала:

– Тревога! Тревога! На горе появились «пончики»!

Голос Лягушонка громким эхом отозвался в пещере.

– Ну вот, пожаловали наконец…

Каттян не особенно удивился сообщению Лягушонка о том, что «пончики» наступают на гору. Когда все собрались вокруг него, он вынул из кармана новую карту подземелья и расстелил её на земле.

– Жаль, не вырыли ещё вот этого тупика и ямы-ловушки. Противник, разумеется, проникнет к нам через вход у водопада. Впустим их молча и затем не спеша разделаемся с ними…

– Их же восемнадцать человек! Как же мы с ними справимся? – спросил Очкарик.

– Главное – не спешить. Если думаешь, что не справишься с противником, превосходящим тебя по численности, лучше всего сдаться в плен. Тогда незачем вырабатывать план операции. Я же уверен, что можно одолеть их, хотя нас мало, поэтому и говорю вам, как мы будем действовать.

Все замолчали. Очкарик тоже замолчал.

– Итак, прежде всего мы впускаем их в пещеру. Они ещё ничего о ней не знают. В этом и есть наше преимущество.

– Правильно. Если они пойдут со стороны водопада, там поворот и маленькое озерцо, значит, они смогут входить в пещеру только по одному. Тогда с ними легко будет справиться, – сказал Дзюн.

– Кроме того, у них есть ещё одно слабое место: им будет страшно, так как они не знают расположения ходов, – сказал Каттян. – На повороте в пещере нужно вырыть большую яму-ловушку. Это второй этап операции. Дабо, Лягушонок, Дзюн, быстро бегите туда и начинайте копать.

– Есть копать! – ответил Дабо и, как мышь, юркнул в пещеру.

– Да поглубже ройте. Я тоже сейчас к вам приду. Тёбо, лезь по верёвочной лестнице на дерево, наблюдай за действиями противника! Мацуо, охраняй вход со стороны водопада!.. И постарайтесь ничем не выдавать своего присутствия.

Когда все исчезли, Каттян задумчиво посмотрел на карту.

– Так, затем мы сделаем вот что… – сказал он, вздохнув.

Когда смотришь с внутренней стороны водопада на струи воды, низвергающиеся со скалы, они кажутся необыкновенно красивыми. Солнце освещает каждую каплю, играя светом и тенью, и они сверкают, как драгоценные камни.

Очкарик был совершенно очарован этим зрелищем – он смотрел на водопад из пещеры.

За водопадом колыхалась на ветру трава, солнце светило так ярко, что можно было различить каждую прожилку на листьях и стеблях травы.

Кружились две бабочки, будто танцевали. Очкарику казалось, что его оставили далеко-далеко совершенно одного на пустынном острове. Он даже вздрогнул от такой мысли.

От Тёбо поступило известие, что Таро – вожак «пончиков» – направляется к водопаду, с ним идёт Красная Майка и ещё один мальчишка. Однако Очкарик Мацу не заметил пока признаков их присутствия. У водопада всё было спокойно.

– Конечно, они одолеют меня. Их ведь трое, а я один. И никакая стратегия не поможет. Один за руки схватит, другой за ноги, а третий бить будет. Так и помереть недолго, – буркнул Очкарик Мацу себе под нос. Он хотел было найти какой-нибудь камень, но не нашёл – кругом валялись лишь комья сухой глины. И тут ему показалось, что сквозь шум водопада слышны голоса. Говорили шёпотом. Прислушался – всё тихо. От страха, наверное, почудилось.

«Не хотел бы я, однако, жить в этой пещере, даже если бы здесь постлали татами, – холодно, сыро и плесенью несёт, – подумал он. – Правда, если бы все ребята поселились здесь, наверное, было бы весело. Во всяком случае, веселее, чем нянчиться каждый день с младенцем да выслушивать упрёки матери. А Лягушонок готовила бы нам еду…»

Очкарик Мацу улыбнулся.

И тут, пронзив струю водопада, в пещеру со свистом влетела стрела.

Очкарик Мацу изумлённо отпрянул. К мокрому древку стрелы было привязано письмо. Он осторожно поднял стрелу и бросился бежать к Каттяну.

– Лягушонок правильно говорит. Если бы они хотели захватить пещеру, не стали бы предлагать Тайхо взамен на то, чтобы мы позволили им взглянуть на неё.

– Да не слушай ты её, Дзюн! Она всё ещё думает о Тайхо. Говорит, забыла, а сама вовсе и не забыла. А вдруг им здесь понравится и они не захотят уйти? Что тогда? Я против того, чтобы «пончиков» пускать в пещеру. Будем действовать, как решили, – пробурчал Дабо, неприязненно поглядывая на Лягушонка.

В письме, прикреплённом к стреле, корявыми иероглифами было написано: «Мы отдадим вам щенка, а вы за это покажите нам пещеру».

Фусако понравилось предложение «пончиков». Дабо решительно возражал.

– Врут они всё. Просто взрослые нашли их щенка, вот они и хотят его сбагрить кому-нибудь. Ишь какие хитрые! Покажите им пещеру… Я против, – ворчал Дабо.

Каттян несколько раз прочитал послание «пончиков», задумался.

– Гм… Непонятно, зачем они подкинули это письмо. Похоже, драться не собираются…

– Да они хитрят, Каттян, повторяют твой манёвр. Ты ведь тоже посылал им письмо, когда хотел устроить засаду у храма.

– Как ты думаешь, Дзюн, что они предпримут, если мы откажемся?

– Ясно что! Нападут на нас – им же хочется посмотреть пещеру, – заявила Фусако.

– Да, наверное, они так и сделают, – поддакнул ей Тёбо.

– И тогда драться придётся, – заметил Очкарик Мацу.

– Ну и что же! Даже интересно, – шмыгнув носом, сказал Дабо.

– Им нас не видно, и нам это на руку, правда, Дзюн? – сказал Каттян.

Дзюн промолчал.

– Но их гораздо больше. Значит, они захватят пещеру, – предостерёг Очкарик Мацу.

Лягушонок кивнула, соглашаясь с ним.

– Ладно, я пойду к «пончикам».

– Ты что, Каттян?

Все испуганно глядели на своего вожака. Но он был спокоен.

– Они же ждут ответа. Значит, нужно идти. А там – будь что будет. И ты, Лягушонок, пойдёшь – ведь дело касается Тайхо. Давайте вылезем с другой стороны и появимся у них за спиной.

Каттян и Лягушонок вылезли из входа, вырытого в противоположной стороне от водопада, на гору и тихонько подкрались к «пончикам».