Текст книги "Дети из дома № 300"

Автор книги: Синсукэ Тани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

В Токио площадь для игр на одного ребёнка составляет сейчас один и три десятых квадратных метра. Через три года эта площадь сократится до величины циновки, а через десять лет она будет равна новогодней рисовой лепёшке…

«Детская газета», седьмой выпуск.

Дом № 300

Глава первая
ВСЁ НАЧАЛОСЬ ИЗ-ЗА ЛЯГУШОНКА

Га-ан! Ган! Ган!.. – прозвучало под горой, будто удары гонга.

– Эй! Снова сковородка гудит. Кто это там? Взгляни-ка, Тёбо! – приказал Катт ян, с размаху вонзая лопату в землю.

– Есть!

Тёбо, по прозвищу Малыш, отбросив мотыгу в сторону, проворно полез на дерево. Высокий дуб служил для ребят из дома № 300 сторожевой вышкой.

Если встать на доску, привязанную верёвкой к ветвям дерева, и оглянуться вокруг, увидишь не только всю Гору-за-храмом, но и дома под № 300 – их железные крыши темнеют рядами тут же у подножия горы, по правую руку от храма. Можно увидеть и красную электричку, мчащуюся по далёкой насыпи, и речку за рощей, и утёс на её берегу. Хорошо видны и высокие, многоэтажные дома на холме за храмом.

Тёбо поднёс к глазам бинокль, висевший на ветке дуба, и оглядел окрестности.

Какой-то мужчина стучал палкой по сковородке. Эту сковородку Каттян подвесил на сук старого дерева, стоящего у их домов, для сигнализации.

Тёбо внимательно вгляделся в мужчину.

– Гм… Никак, отец Лягушонка! Раненько он сегодня с работы. – Тёбо ловко спустился с дуба.

«А… выходной, должно быть», – подумал он.

Фус ако, которую ребята прозвали Лягушонком, старательно копала землю. Узнав, что её зовут, она сразу же надулась и сказала со вздохом:

– Ох и надоело же! Опять за чем-нибудь пошлёт.

Отбросив лопату, она вытерла грязные руки о старенькие джинсы, огляделась.

– Ребята! На кого похожа наша Фусако, когда надуется? – учительским тоном спросил Очкарик М ацу.

– На толстощёкую лягушку! – выкрикнул Д або, шмыгнув грязным носом.

– Правильно! Хэ-хэ-хэ! – Длинное, как огурец, лицо Мацу о [1]1
  Мацу о– полное имя Мацу.


[Закрыть]сморщилось в улыбке.

– Лягушонок! Что ты там возишься? Давай быстрее! – поторопил девочку Каттян.

Но Фусако и бровью не повела. Видно, ей не хотелось уходить с горы.

– Ну ладно. Я быстро сбегаю, – сказала она наконец. – Ребята, давайте и ночью копать. А? Я свечку принесу, – выпалила она, узкие глаза её оживились.

– Нет уж! Не надо нам никакой свечки.

– Почему, Каттян?

– Заметят огонёк – сразу же обнаружат нас. Что тогда? Да и зачем сейчас думать о ночи? Будем рыть, пока не стемнеет. Давай беги скорее.

Фусако нехотя поплелась домой.

Лягушонок учится в четвёртом классе. Она единственная девочка в озорной ватаге мальчишек из дома № 300. Однако ни Лягушонок, ни мальчишки этого не замечают. Они всегда вместе с тех пор, как помнят себя. В компании мальчишек Лягушонок и сама стала сорванец сорванцом, но с этим уже ничего не поделаешь.

Ребята из дома № 300 решили тайно от всех вырыть себе пещеру. Самым подходящим местом для этого была Гора-за-храмом. Там и начали копать, соблюдая все меры предосторожности. Заметят взрослые или ребята из многоэтажных домов – всё пропадёт. А пещера будет просто замечательной! Достаточно взглянуть на план, который хранится в кармане у их вожака Каттяна.

Раньше они играли на пустыре, а теперь там стоят многоэтажные дома. Ребятам из тех домов соорудили площадку для игр. У них даже помещение есть, где можно укрыться, если на улице дождь. А ребятам из дома № 300 и вовсе негде стало играть. Вот они и надумали вырыть себе пещеру в горе.

– Знаешь, Каттян, а моя мама сказала…

– Что ещё? – нахмурился Каттян.

– Да насчёт старой сковородки… Молодцы, говорит, ребята! Здорово придумали. Теперь можно и не бегать на гору, не разыскивать там своих мальчишек.

– Ещё бы! – горделиво заметил Каттян. – Взрослым всё подсказывать надо. Им ни о чём думать не хочется. А заметят что-нибудь удобное – тут же и ухватятся. Однако и нам на руку: не узнают, что мы тут делаем, не помешают копать. Правда? – улыбнулся он.

Как только Фусако вернулась домой, отец сразу же попросил её сходить в магазин.

Матери у Лягушонка не было, всё хозяйство в доме вёл отец. Он работал водителем такси. С утра, перед уходом на работу, отец готовил еду на весь день. И только изредка посылал Лягушонка за продуктами.

– Хотел сегодня приготовить твой любимый рис под соусом карэ [2]2
  Кар э– острый соус со специями.


[Закрыть], а лавки у вокзала, как на грех, закрыты. Не сбегаешь ли в магазин самообслуживания? Купи картошки, моркови, чесночку, немножко мяса, ну и пакетик сухого соуса.

– Пап! Ты и яблоко натри, ладно? Недавно я у Мацуо ела рис с яблоками. Очень вкусно!

Фусако даже облизнулась. Ей давно уже хотелось есть. Ах, какой душистый был рис в доме у Мацуо и пахло от него так сладко!..

– Вот, значит, чем тебя угощали! Конечно, с яблоками ещё вкуснее. Да не забудь луку репчатого. Ну, беги!

Фусако ликовала – на ужин будет её любимый рис! Напевая песенку, она выскочила в сад, схватила старенький велосипед, повесила на руль сумку для покупок и помчалась в магазин.

Ей не хотелось встречаться с «пончиками» – так они прозвали ребят из высоких домов, – поэтому она не поехала напрямик через их двор, а, миновав храм, направилась в объезд, по дальней дороге.

Благополучно закончив покупки, Фусако вышла из магазина, постояла, вытерла потное лицо.

«Кажется, ничего не забыла. Купила всё, что отец наказал. Надо скорее вернуться и поработать немножко на Горе-за-храмом. Посильнее проголодаюсь – побольше съем», – подумала с улыбкой Фусако и поехала между домов, в которых жили «пончики». Она решила сократить обратный путь. Однако этого как раз и не следовало бы делать.

За углом, на площадке для игр, оказалось полно «пончиков»: кто болтался на турнике, кто качался на качелях, кто съезжал по горке, – облепили всю площадку, как мартышки. Бросив на них острый взгляд, Фусако сразу же заметила толстого Тар о– вожака «пончиков», – рядом вертелся нахальный мальчишка по прозвищу Красная Майка.

«У, противные!» – с досадой подумала Фусако и решила проехать мимо ребят молча, но не тут-то было – «пончики» заметили её.

– Эй, ребята! Смотрите-ка, кто едет! Вертушка-квакушка из дома номер триста. На велосипеде! – крикнул кто-то.

И все разом заорали:

 
Лягушонок, Лягушок!
Ну-ка, квакни разок!
 

Мальчишки с криком неслись за велосипедом.

Фусако изо всех сил нажимала на педали. Она мчалась, как заправский гонщик – согнувшись дугой и крепко вцепившись в руль.

 
Лягушонок, Лягушок!
Ну-ка, квакни разок! —
 

неслось ей вслед.

Фусако вертела педали, крепко стиснув зубы. Уши её горели. От злости она всегда краснела и оттого сердилась ещё больше.

– Эй, куда же ты! Квакни: «Ква-ква!..»

Фусако миновала храм и, не снижая скорости, покатилась по тропинке с холма. «Пончики» всё ещё бежали за ней, выкрикивая дразнилку.

Посредине тропинки Фусако вдруг резко затормозила, обернулась и скороговоркой выкрикнула:

– Эй, вы! Пончики, пышки, толстые кубышки! Поросячий корм! Слаб овам сбежать с холма!

– Слаб о?!

Раскрасневшиеся от бега мальчишки понеслись вниз по тропинке. А Фусако, ехидно засмеявшись, показала им язык и, нажав на педали, снова на полной скорости покатилась вниз по склону.

Сквозь хор мальчишечьих голосов она ясно различила громкий голос Красной Майки:

 
Лягушонок, Лягушок!
Ну-ка, квакни разок!
 

Лягушонок хорошо знала голос этого нахального мальчишки, но решила не отвечать.

Свернув в переулок, она соскочила с велосипеда, прислонила его возле дома и бросила в окно кухни сумку с покупками.

– Фусако! Два головастика в бутылке сдохли, – послышался из комнаты голос отца.

Но Лягушонок не отозвалась, она уже мчалась на Гору-за-храмом.

– …И кто же закричал первым? – спросил Каттян, перекладывая лопату из одной руки в другую, глаза его сердито сузились, как у лисицы.

– Конечно, самый толстый. Да, Лягушонок? Кому ж ещё! – сказал Дзюн, заглядывая в лицо девочки.

Лягушонок молча кивнула.

– Разве Лягушонок не имеет права проехать мимо их домов на велосипеде? – Очкарик Мацу поправил очки на продолговатом, как огурец, лице, обвёл всех невозмутимым взглядом.

Ребята молчали. Этот Очкарик всегда задавал вопросы невпопад, но с самым серьёзным видом.

– Конечно, имеет. Потому и злость берёт, – сказал Дзюн.

– Им, наверно, чудно показалось: Лягушонок – и на велосипеде! – шмыгнув носом, усмехнулся Д або, но никто не засмеялся.

Все смотрели на Каттяна, который продолжал молча орудовать лопатой. И только по тому, как резко вонзал он её в землю, было видно, что он сердит.

– Гм… У этих «пончиков» языки поганые, – казал он наконец.

– И мозги немного набекрень! – Тёбо обвёл пальцем вокруг головы.

– Ну ладно! Проучим их ещё разок, – сказал Каттян, решительно взмахнув длинными чёрными ресницами.

– Помните, «пончики» были виноваты, а представительницы «Комитета матерей» из высоких домов приходили на нас жаловаться родителям? Помните? – шмыгая носом, торопливо бубнил Дабо.

И Каттян вспомнил, как они разбили окно в зале.

В прошлом году летом они надумали сколотить вместе с «пончиками» плот, чтобы плавать на нём по реке. Для этого они утащили пустые ящики из-под яблок – целая гора их валялась позади магазина самообслуживания. Однако продавщица овощного отдела заметила, как они эти ящики тащили. «Пончики» вовремя улизнули, и досталось только Каттяну и его ребятам.

Можно ли было допустить такую несправедливость? Конечно же, они разозлились. Пробрались к «пончикам» во двор и отколотили их там. Побоище на палках развернулось под окнами спортивного зала, и в разгаре его раздался вдруг звон разбитого стекла, посыпались осколки…

Последствия были ужасны. Представительницы «Комитета матерей» явились в дом № 300 и заявили: «Пусть ваши дети не ходят на площадку. Там будут играть только наши дети». Сказали и удалились, тонкие, как щепки, и лица, как у кузнечиков.

Тогда-то и началась настоящая война с «пончиками».

Недавно Лягушонок и Мим и, сестрёнка Тёбо, пошли покачаться на качелях, а их прогнали. Чуть было до драки дело не дошло…

– Хорошо же! Напишем «пончикам» ультиматум, – сказал Каттян. – Дзюн, пиши: «Если вы не пришлёте к нам парламентёра с извинениями, всем, кто дразнил сегодня Лягушонка, зададим трёпку. Ответ – завтра, до десяти утра. Положить под ящик для пожертвований в храме». Теперь беги к высоким домам и передай ультиматум кому-нибудь из «пончиков».

– Да что там церемониться, Каттян? Давай всех отлупим, и дело с концом! – предложил Дабо.

– Ладно! Успеем! – отрезал Каттян.

Затем он приказал прикрыть пещеру сухими ветками, а лопаты спрятать в густой листве и спустился с горы вместе с быстроногим Дзюном.

По всему было видно, что назревала новая битва между ребятами из дома № 300 и ребятами из многоэтажных домов.

– Мы им покажем, как дразнить Лягушонка! – сказал Каттян на прощание. – Ишь выдумали: «Квакни разок!»

Глава вторая
ДЗЮН УХОДИТ НА РАЗВЕДКУ

Дзюн быстро поднимался вверх по тропинке, окутанной сумерками. Он шёл к многоэтажным домам, расположенным на холме, нёс важное послание, которое должен был передать «пончикам» от имени своего вожака Каттяна.

У храма он перевёл дыхание и незаметно, словно ниндзя [3]3
  Н индзя – тайный соглядатай, очень ловкий, сильный и хитрый – герой многих литературных произведений и ребячьих игр.


[Закрыть], оглядел окрестности, притаившись в тени столба.

На площадке для игр ни души.

У качелей и детской горки копошились какие-то неясные ночные тени.

– Гм… Никого… – Дзюн разочарованно щёлкнул пальцами. – Придётся идти дальше, к домам.

А вдруг он не найдёт ни одного «пончика»?

Дзюн даже присвистнул сквозь щербинку в зубах. На лице его было написано замешательство.

«Тогда пойду к их Таро домой и там вручу ему ультиматум. А может, бросить в почтовый ящик у двери? Нет, не годится. Отдам прямо в руки. И сразу же наутёк», – решил он.

Тем временем на небе уже появились звёзды. Они ярко сверкали в вышине, а над домами мрачно вырисовывалась водонапорная башня – будто пусковая ракетная установка.

Дзюн глядел на высокие здания, окутанные ночной мглой, и ему казалось, что он становится всё меньше и меньше и вот-вот исчезнет совсем. Всё, что попадалось ему на глаза, было каким-то неправдоподобным, сказочным.

«О-хо-хо!» – тяжело, как старик, вздохнула телефонная будка и, поправив красный берет, свалившийся набок, заковыляла в ночную тьму.

Каждый дом казался странным привидением.

Что это там слегка пританцовывает на площадке для игр? Уж не карлики ли? В детстве бабушка рассказывала ему, что по вечерам, когда люди ложатся спать, карлики вылезают из-за шкафов и перегородок и резвятся на просторе. Не они ли теперь там веселятся? Чу! Качели скрипнули. Дзюн насторожился. Нет, всё тихо. А детская горка! Словно богомол. Фу, какая гадкая! Дзюн пристально вгляделся в железную горку. Нет, пожалуй, она больше похожа на саранчу, которой оторвали голову. Он вспомнил, как они прошлым летом ловили саранчу, которая жрала траву на их горке. Когда её давили, она хрустела.

Точно так же хрустели семена бурых морских водорослей, которые они давили на берегу прошлым летом. Водоросли выбросило волной на песчаные дюны, они ослепительно сверкали на солнце, будто усыпанные осколками стекла.

– Посылают одного ночью! – прошептал Дзюн недовольно.

Однако приказание Каттяна нужно выполнить во что бы то ни стало.

Спрятавшись за столбом, он усиленно ковырял носком башмака свою тень. Наконец решился. Надвинул поглубже ярко-красную бейсбольную шапочку, затянул потуже пояс и побежал прямо к площадке для игр.

– Ну вот… Не так-то легко заметить. А если найдут, отопрёмся: ничего, мол, не знаем. Может, это мусорщик оставил.

– Ладно, сойдёт. Ну, кто завтра сможет рано встать?

В углу, у сараев, толпились ребята. В темноте лиц не разобрать, одно ясно – «пончики».

«И нахал этот, Красная Майка, тут же. Найдут – несдобровать мне!» Дзюн, притаившись в густой листве и прислушиваясь к голосам, прижался к земле, как черепаха.

– Утренняя зарядка в шесть часов. И кто только придумал в такую рань зарядкой заниматься! Утром так спать хочется. Всем известно, что дети должны спать десять часов. Но я, так и быть, встану в пять.

– Тогда я в полпятого поднимусь.

– Ты? В пол пятого? Да ты же самый первый соня в нашем дворе! Оставь этот бред на ночь.

Это был голос Красной Майки.

– Какой бред? Встану, и всё.

– Интересно, как это у тебя получится?

«Красная Майка в мою сторону смотрит, – подумал Дзюн, – как бы не заметил».

– Я всё равно просыпаюсь на рассвете – в туалет хожу. Заодно и встану.

– Ну и странная у тебя привычка! В уборную на рассвете бегать. Чудак ты! – хихикнул кто-то.

«Опять в мою сторону смотрит», – подумал Дзюн. Над ухом противно гудел москит, но отмахнуться от него было нельзя – Дзюн боялся пошевелиться.

– Ничего не поделаешь. Такой уж уродился.

– Но ведь ты снова в постель залезешь. И проспишь. Ясное дело, Соня!

Все засмеялись, и Дзюн, воспользовавшись этим, чуть-чуть высунулся из кустов. Хотелось рассмотреть, что они там прячут.

– Ребята, а кто раньше приходит: молочник или почтальон?

– Конечно, молочник. А что, если молочника попросить?

– Ну да! Намотать на руку шнурок, а другой конец протянуть до молочного ящика. А в ящике записку оставить: «Прошу вас дёрнуть за шнурок, чтобы я проснулся». Тогда никого не нужно беспокоить, молочник разбудит.

– Вот здорово придумал! А ты, Таро, придёшь?

– Гм…

Вожак «пончиков» выпятил живот, руки в карманах штанов.

«Ишь как задаётся!» – отметил про себя Дзюн.

– А как же завтрак? Рис с мисо [4]4
  Мис о– соевая подливка.


[Закрыть]тю-тю, значит?

– А не найдётся ли у вас молока с булкой?

– Гм… Думаю, найдётся. Попрошу с вечера приготовить. Ну всё. Завтра утром первыми приходят Кэн-тян и Соня. Не забудьте же!

– Хорошо.

– И никому ни слова! Это наша тайна. И ещё: до завтра, чтоб имя хорошее придумали. Понятно?

Разговор умолк, ребята ушли.

Что это «пончики» прятали в углу, за сараем?

Дзюн осторожно высунулся, огляделся по сторонам и вылез из кустов на четвереньках, будто медведь. О письме, которое он должен был передать «пончикам», он совсем забыл.

В тёмном углу, за сараями, стояла большая картонная коробка. В коробке что-то шевелилось и скулило. «Что это в ней?» – подумал Дзюн.

Он открыл крышку коробки и изумлённо вытаращил глаза.

В коробке сидел маленький белый щенок.

– Вот это да! Собака!

Щенок вертел хвостом, опустив морду, словно ему было стыдно чего-то.

Дзюн, весело засмеявшись, взял щенка на руки. Щенок тихонько лизнул его в подбородок.

– Ну, будет, будет! Какой ты славненький, беленький!

Тут Дзюн вспомнил, что Фусако очень хотела иметь собаку.

– Вот хорошо! Отнесу Лягушонку. Обрадуется, наверно, – прошептал Дзюн, заглядывая в глаза щенку, уютно устроившемуся у него на руках.

– Значит, письмо ты положил в коробку вместо щенка? – спросил Каттян.

– Ну да! Надо же оставить что-нибудь взамен, если стянул что-то потихоньку.

– Это уж точно! Здорово ты их надул. Гы-гы-гы! Вот удивятся. Поднимутся ни свет ни заря – глядь, а там… гы-гы-гы… – Дабо просто давился от смеха.

– Го-го-говорят: «Кто ра-рано встаёт, то-то-того удача ждёт», а тут всё наоборот, – заикаясь, выдавил из себя Очкарик Мацу, покачивая маленького братца Ум эо, привязанного у него за спиной. – Весёлое у них будет утречко!

Быстрым движением руки он вздёрнул свалившиеся было с носа круглые очки в пластмассовой оправе, длинное лицо его улыбалось.

– В высоких домах животных вообще держать запрещено. А они тайно решили щеночка завести. Заметят взрослые, опять выкинут беднягу. Вот я и подумал: щенку будет гораздо лучше в доме Лягушонка. Верно?

– Ну да! – кивнул Тёбо. – Правильно Дзюн говорит. А если они прибегут и станут требовать собаку да называть нас ворами, мы сразу же расскажем о щенке управляющему их домами, и тогда им всыплют, а не нам.

– Вот, вот, – согласился Очкарик, кивая.

Фусако молча играла со щенком.

– Лягушонок! Как ты назовёшь его? – спросил Дабо.

– Я думаю… Как вы считаете, ребята, подойдёт ему имя Тайх о? Смотрите, какой он толстый, и мордочка приятная, и сильный как будто.

– Как у чемпиона по борьбе сумо? [5]5
  Сум о– национальная японская борьба. Борцы сумо огромного роста и веса.


[Закрыть]– Дабо, шмыгнув носом, обвёл всех взглядом, как бы спрашивая мнение ребят.

Все молча согласились.

– Тогда я пойду домой. Надо ему будку соорудить.

Лягушонок, бережно прижимая к себе щенка, побежала домой. Остальные ребята остались у дома Каттяна.

Утром следующего дня ребята из дома № 300, умывшись и позавтракав, сразу же пошли на Гору-за-храмом и принялись за работу.

Они спешили – возможно, в десять утра у входа в храм предстоит драка с «пончиками».

«Кан а-кан а-кан а…» – звенели цикады. Обычно они стрекочут в сумерках, а тут с утра распелись – наверное, к хорошей погоде.

В это время послышались удары палки о старую сковородку.

Тёбо воткнул в землю лопату и проворно полез на дуб.

– В сковородку бьёт сама круглая, как сковородка, мама Очкарика Мацу. Одной рукой стучит по сковородке, другой прижимает к себе младенца. А по насыпи, виднеющейся там, вдали, мчится красная электричка, – певучим голосом, подражая гиду экскурсионного автобуса, сообщил Тёбо.

– Ну вот! Опять нянчить заставит. Совсем некстати! – огорчился Очкарик Мацу.

И тут Тёбо заметил какое-то странное движение у храма. Быстро подкрутив линзы бинокля, он навёл его на храм.

– Этого ещё не хватало! – невольно вырвалось у него, и по спине пробежал неприятный холодок.

– Каттян! Каттян! – позвал он, откинув бинокль, привязанный резинкой к ветке. – Тревога!

– Что там?

– «Пончики» идут! Вон там они.

– Где это «там»? – спросил Дабо.

– По горе поднимаются, из-за храма. Три… четыре… семь…

– Гм… Опередили всё-таки! – резко бросил Каттян.

Глава третья
КТО КОМУ ДОРОГУ ПРЕГРАДИЛ

– Мда… нехорошо, что они сюда движутся.

Каттян стоял нахмурив брови и скрестив на груди руки, лицо его было озабоченно.

– Почему нехорошо? Давайте на горе драться. «На своём поле», как у спортсменов, – сказал Дабо. – На горе даже лучше – с какой стороны ни нападут, сразу видно. Отобьёмся. А, ребята?

– Вытри нос, Дабо. Не горячись, без тебя понимаем, что к чему. Тут не спеша обдумать надо.

– А что думать. Драться, и всё.

– Нельзя их сюда подпускать. Сразу узнают, что мы пещеру роем. Я нарочно написал в письме, чтобы они пришли к храму. Хотел туда заманить.

Дабо вытер рукой нос и ловко обтёр её о штаны. Это был его коронный номер – вроде лучшего трюка актёра театра Кабуки [6]6
  Театр Каб уки – японский национальный театр.


[Закрыть].

– Значит, они не поддались на нашу удочку, – буркнул он.

– Ну ладно. Сделаем так: раз они уже здесь, постараемся увести их подальше от пещеры. А ну-ка, живо прячьте лопаты. Заходите к ним в тыл. Дзюн – в разведку! Что бы ни случилось, к пещере не приближаться. Все слышали?

– Все! – подпрыгнул нетерпеливый Дабо, постучав себя рукой по груди.

– Каттян, а что делать с Тайхо? – спросила Фусако, поспешно отвязывая верёвку, которой щенок был привязан к дереву.

– Отведи его домой.

– Вот ещё! Я тоже хочу драться. Надо же отомстить Красной Майке, – храбро заявила Фусако.

– Давай я его отведу, – предложил Очкарик Мацу, всё ещё топтавшийся у пещеры.

– Ну, пошли. Смотрите не попадайтесь им на глаза.

Ребята, словно мыши, шмыгнули в траву, и она скрыла их с головой.

Подул ветер.

Трава зашелестела.

– Постойте! – окликнул ребят Каттян. – Я вспомнил одну вещь. Возьмите ветки и заткните их за пояс или за воротнички рубашек.

Все недоуменно уставились на Каттяна.

– Вот так. Быстро! – Каттян воткнул себе за шиворот ветку с листьями. – Как-то в кино видел, – пояснил он. – Если двигаться в траве в таком виде, будто колышется трава. Враг и не заметит нас.

– Вот здорово! Как чёрный плащ у ниндзя [7]7
  Ниндзя всегда кутается в чёрный плащ, чтобы его не узнали.


[Закрыть],– выпалил Дабо, поддаваясь общему настроению таинственности.

Каттян что-то прикидывает на ходу. Оглядываясь по сторонам, он обдумывает в голове план операции.

«Хорошо бы незаметно добраться до гинкго [8]8
  Г инкго – дерево с раскидистой кроной, высотой 30–40 метров, толщиной ствола до 1 метра.


[Закрыть], расщеплённого молнией. Если взобраться по крутому склону горы, мы окажемся как раз над тропинкой, где пройдёт противник. Обойдём их с тыла и все сразу соскочим с обрыва прямо им на головы. «Пончики» растеряются, тут и битве конец». Каттян вспомнил о битве Ёсицун э [9]9
  Ёсицун э– знаменитый воин из рода Минам ото, жил в XII веке. Ёсицунэ разбил враждебный род Т айра в битве при Итинотан и, загнал врага в море у нынешнего города Симонос эки в прославленной битве при Данно ура и уничтожил его. Ёсицунэ стал героем рыцарского эпоса Японии.


[Закрыть]в долине Итинотани, как-то он читал о ней в книжке.

Сидя в густой траве, Каттян мысленно наслаждался победой.

Гаса-гаса-гаса… – зашелестела трава. Вернулся Дзюн из разведки.

– Ну как? – стряхивая с головы паучье гнездо, шёпотом спросил Каттян.

Терпко пахло прелой травой и плесенью.

– Противник расположился у водопада. Отдыхают, пьют воду. Всего семь человек, вожак в том числе.

– Семь, говоришь…

– У них есть походная рация. Видимо, для связи с группой Красной Майки, которая осталась во дворе. Двое из семи побежали обратно к домам.

– Зачем?

– Не знаю.

– Эх, напасть бы сейчас, – предложил Дабо. – Их ведь только пятеро осталось, по одному на брата. Ишь ты, пить захотели! Столкнуть всех в озерцо у водопада. Пусть себе пьют сколько влезет. А, Каттян?

– Дабо верно говорит, – поддержала его Фусако. – Давайте поколотим их.

Но Каттян молчал.

– Подождём, – сказал он наконец. – Спешить некуда. Они в ловушке, как мыши в мешке. Лучше перережем им путь к бегству.

Все молча смотрели на вожака.

– Манёвр называется «карамэт э» – «пробраться в крепость с задних ворот».

Каттян побежал к обрыву, остальные бросились за ним.

– Си-к ю, си-кю! Говорит «Ап ати-1», «Апати-1»! Приём!

Притаившимся в густой траве ребятам Каттяна было слышно, как «пончики» переговариваются по рации.

– Странно, не отвечают. Батареи, что ли, сели? – послышался голос радиста.

Ребята Каттяна незаметно вскарабкались на край обрыва и выстроились там во весь рост. Ветки, воткнутые за шиворот, высоко торчали над их головами. Всё шло точно по плану, выработанному Каттяном.

– Эй, вы, «пончики»! Слышите нас? Теперь вы от нас не уйдёте!

Зелёные ветки весело полетели кверху, все с удовольствием внимали голосу вожака, отчётливо прозвучавшему средь ясного неба. Хорошо было видно, как Таро, вожак «пончиков», обнаружив у себя за спиной фигуры врагов и воскликнув: «Засада!» – замахал руками. Радист с рацией на плече скороговоркой кричал что-то в микрофон, наверно, вызывал подмогу.

– Ха-ха-ха! Зря стараетесь! Поздно спохватились. Пока явится подкрепление, вы уже будете разгромлены! – закричал Дабо и собирался было спрыгнуть с обрыва на головы врагов, как вдруг позади раздалось:.

– Вот они где, похитители собак! А ну, ребята, бей их. Чтоб ни один не улизнул.

На ребят с шумом и гиканьем летела ватага мальчишек во главе с Красной Майкой.

– Попались! – прошептал Каттян.

Только теперь он заметил, что их взяли в клещи в очень неудобном месте – на краю обрыва. Его стратегический план: преградить врагу дорогу и расправиться с ним на тропинке у подножия горы, в один миг обернулся против них самих, и оказалось, не противнику, а его ребятам был отрезан путь к бегству.

– Дзюн, зачем же ты в разведку ходил? Выходит, те двое бегали за подкреплением, а ты проморгал?

– У них же рация! Зачем им бегать?

– Да не работает она! Должен же разведчик заметить хотя бы это?

Каттян набросился с упрёками на Дзюна, но разговаривать было уже некогда – над горой стояла пыль столбом: битва началась.

С кого-то слетела бейсбольная шапочка.

– Вот тебе! Вот тебе!

Красная Майка был повержен на землю.

– Ай, ай! Больно! Больно, тебе говорят! – вопил кто-то.

– Отдавайте собаку, воры!

– Ах, ты кусаться? Трус ты!

– Я трус? Получай ещё!

Всё смешалось: кто на ком сидит, кто кого колотит – не понять.

– Чур, не таскать за волосы!

– Ага! Попалась, Лягушонок! Хватай её!

– Ты что по голове бьёшь?

– Ой, она меня за ухо укусила!

– Ну и нос у тебя! До чего же грязный!

Дзюн скатился с обрыва, сцепившись с кем-то из «пончиков».

Каттян настиг одного из «пончиков», пытавшегося улизнуть, и повалил его наземь.

Кто-то толкнул Дабо, и он свалился на мальчишку. На белой рубашке мальчишки отпечатался грязный нос Дабо.

– Фу! Ты зачем испачкал мою рубашку? Вытирай! – Мальчишка, поднявшись, тыкал в нос Дабо грязную рубашку.

– Чего?! А ну, Дабо, испачкай его ещё раз! Ты же у нас мастер, Дабо.

– Не могу. Нос совсем пустой. Дую, дую, ничего не получается.

Тут Каттян увидел, что на помощь «пончикам» спешит новое подкрепление. Обидно, конечно, отступать, но, видно, придётся. С большими силами они не справятся.

– Отступаем! – крикнул он. – Тёбо, помоги Лягушонку!

Поднимая тучи пыли, они один за другим съехали с обрыва.

Однако новый отряд «пончиков» тоже помчался вниз, наперерез Каттяну.

– Бежим врассыпную! Разбегайтесь кто куда! – крикнул Каттян.

Тёбо, Дзюн и Лягушонок прыгнули в кусты.

– Вот они! Хватайте их! – вопил вожак «пончиков». Красная Майка и его отряд, скатившись с обрыва, юркнули в кусты следом за удиравшими ребятами Каттяна.

Долго ещё ребята из дома № 300 носились по зарослям, прячась от преследователей.

А когда Фусако наконец остановилась, она увидела Дабо. Коленка у него была сильно содрана.

– Ты ранен, Дабо?

– Угу. Ещё и шишка на голове. Смотри, какая большая. Это Красная Майка меня стукнул, – сказал Дабо, потирая голову.

– А я укусила его за ухо. Будет знать, как таскать за волосы. Трус несчастный!

Фусако держала в руке жука-дровосека. Переложив жука из правой руки в левую, она подняла правую руку – из ссадины на чёрном от грязи локте сочилась кровь.

Прибежал Тёбо, тоже весь чумазый, привёл свою сестрёнку Мими.

– Где Каттян? – спросил он.

– Не знаю. И Дзюна не видно. Мими, скорее помажь вот это место йодом, – попросил Дабо.

– Погоди, сначала промою перекисью водорода, чтобы заражения не было.

Обстоятельная Мими достала из картонной коробки пузырьки с лекарствами, расставила их по порядку. Мими хочет стать медсестрой, когда вырастет. Поэтому она вечно таскает с собой коробку, набитую разными пузырьками.

Случись драка или кто-нибудь упадёт и ссадит ногу, Мими тут как тут – она просто незаменима. А когда нет пациентов, Мими лечит бродячих кошек и собак.

– Ай! Щиплет! Аккуратней не можешь? – дрожащим голосом произнёс Дабо, дуя на ободранную коленку.

– Трусишка! А ещё мальчик! Потерпи немного.

Мими обернулась к Фусако, которая рассматривала жука-дровосека, посадив его на ладошку.

– Лягушонок, что это за букашечка у тебя?

– Жук-дровосек. Видишь, какой огромный! – ответила Фусако. Перевернув жука на спину, она стала разглядывать его брюшко. Жук барахтался у неё на ладошке, беспомощно шевеля шестью длинными лапками.

– Не жалко тебе его? Отпусти. Видишь, ему не нравится, – сказала Мими, смазывая йодом ссадины Дабо.

– Где же Каттян? Домой убежал, что ли?

– Ты лучше подумай, как Очкарика вызволить. Он, кажется, в плен попался.

– Как?! Он же домой пошёл ещё до драки.

– А они его по дороге схватили.

– А Тайхо как же? – спросила Фусако, пытаясь стряхнуть с волос паутинку. Она с тревогой смотрела на Тёбо, принёсшего эту весть.