Текст книги "Второй пол"

Автор книги: Симона де Бовуар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 69 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

Наиболее сложные формы и наиболее конкретное индивидуальное выражение жизнь получает у млекопитающих. И тогда разрыв между двумя жизненно важными моментами – поддержания и сотворения – окончательно закрепляется в разделении полов. В этом классе животных – если брать только позвоночных – мать поддерживает со своим потомством самую тесную связь, а отец более чем где–либо устраняется от этих забот; весь организм самки приспособлен к нуждам материнства и регулируется ими, тогда как половая инициатива достается в удел самцу. Самка – это жертва вида. На протяжении одного или двух сезонов, в зависимости от вида, вся жизнь ее определяется половым циклом – циклом астральным, продолжительность которого, как и периодичность, варьируется от вида к виду; цикл этот распадается на две фазы: во время первой фазы созревают яйцеклетки (в разном для каждого вида количестве), а в матке идет процесс подготовки к имплантации; во время второй фазы происходит омертвение жировых клеток, приводящее к изгнанию из организма получившегося таким образом вещества в виде белых выделений. Эструс соответствует периоду течки; но течка у самки носит пассивный характер; она готова принять самца, она ждет его; бывает даже у млекопитающих – как и у некоторых птиц, – что она домогается его; но это ограничивается призывными криками, демонстрацией себя и своего желания – навязать совокупление она неспособна. В конечном счете решение зависит от него. Мы видели, что даже у насекомых, где самка, полностью принося себя в жертву виду, обеспечивает себе большие преимущества, оплодотворение обычно исходит от самца; у рыб он часто побуждает самку к метанию икры своим присутствием или прикосновением; у земноводных выполняет функцию стимулятора. У птиц же и млекопитающих он просто навязывает себя самке; часто она терпит его равнодушно, а то и сопротивляется. Но даже если она провоцирует и соглашается, все равно беретон – а она бывает взята.Часто это слово очень точно выражает суть явления: может быть, оттого, что у самца есть соответствующие органы, может быть, оттого, что он сильнее, он хватает самку и не дает ей двигаться; он же и совершает активные движения при совокуплении; у многих насекомых, у птиц и млекопитающих он проникает в нее. Она предстает как внутренняя цельность, над которой совершается насилие. Насилие это – не над видом, ибо вид сохраняет свое постоянство, лишь постоянно воспроизводя себя, он умер бы, если бы яйцеклетки и сперматозоиды не встретились. Однако, призванная оберегать яйцо, самка скрывает его в себе, и ее тело, служащее укрытием для яйцеклетки, изолирует ее также и от оплодотворяющего воздействия самца.

Таким образом, тело это представляет собой сопротивление, которое необходимо сломить, а проникая в него, самец реализует себя как активную силу. Его доминирующее положение выражается в самой позе совокупления: почти у всех животных самец располагается надсамкой. Орган, используемый при этом, разумеется, материален, но здесь он представляется как нечто неодушевленное – это инструмент; тогда как женский орган в этой операции выступает как инертное принимающее устройство. Самец изливает туда семя – самка принимает его. Таким образом, хотя роль самки в произведении потомства фундаментально активна, она терпит совокупление, которое отчуждает ее от самое себя через проникновение и внутреннее оплодотворение. Хотя она и испытывает половое влечение как индивидуальную потребность, поскольку во время течки ей случается самой искать самца, половое приключение она переживает в данный конкретный момент как факт внутренней жизни, а не как связь с миром и другими. А фундаментальное различие между самцом и самкой млекопитающих заключается в том, что сперматозоид, через который жизнь самца трансцендирует в другое существо, отделяется от его тела и в то же самое мгновение становится ему чужим; таким образом, в тот момент, когда он выходит за пределы своей индивидуальности, он снова в ней замыкается. Яйцеклетка же, напротив, начинает отделяться от самки, когда, созрев, освобождается из фолликула и попадает в яйцевод; но при попадании в нее чуждой гаметы она обосновывается в матке – претерпев насилие, самка переживает отчуждение от самой себя. Она носит плод в своем чреве до определенной стадии созревания, различной для каждого вида, – морские свинки рождаются почти взрослыми, а щенки – близкими к зародышевому состоянию. На протяжении всего периода беременности в самке живет другое существо, питающееся ее субстанцией, а значит, она одновременно является и не является самой собой. После родов она кормит новорожденного молоком из своих сосков. Получается, что даже непонятно, когда его можно считать чем–то автономным – в момент оплодотворения, рождения или отнятия от груди, Примечательно, что, чем больше самка проявляется как отдельная особь, тем более властно заявляет о себе живая преемственность, невзирая ни на какую индивидуализацию; рыбы и птицы, изгоняющие девственные яйцеклетки или оплодотворенные яйца, находятся в меньшей зависимости от своего потомства, чем самка млекопитающих. После рождения детенышей последняя вновь обретает самостоятельность – и тогда между нею и ними устанавливается дистанция; и именно с момента их отделения она посвящает себя им; занимаясь ими, она проявляет инициативу и изобретательность, сражается, защищая их от других животных, и даже становится агрессивной. Но обычно она не стремится утвердить свою индивидуальность; она не противопоставляет себя самцам или другим самкам; у нее почти нет боевого инстинкта ¹; вопреки утверждениям Дарвина, ныне признанным ложными, она, не особенно выбирая, соглашается на любого самца. И дело не в том, что она не обладает индивидуальными особенностями, – напротив, в периоды, свободные от бремени материнства, она порой может сравняться с самцом; кобыла бегает так же быстро, как жеребец, у охотничьей суки такой же нюх, как и у кобеля; самки обезьяны при тестировании оказываются такими же умными, как и самцы. Просто эта индивидуальность не нуждается в самоутверждении – самка отрекается от нее для пользы вида, который требует этого отречения.

У самца судьба совершенно иная; мы только что видели, что даже в самом выходе за пределы своего «я» он отделяется и утверждается в себе самом. Черта эта постоянна от насекомых до высших животных. Даже рыбы и китообразные, живущие косяками, безвольно слившись с коллективом, вырываются из него в брачный период; они уединяются и становятся агрессивными по отношению к другим самцам. Если у самки пол проявляется непосредственно, то у самца он носит опосредованный характер; между желанием и его утолением существует дистанция, которую он активно заполняет; он двигается, ищет самку, трогает, ласкает, удерживает ее и, наконец, в нее проникает; органы, отвечающие за быстроту реакции, передвижение и хватание, у него часто развиты лучше. Примечательно, что живой импульс, вызывающий в нем умножение сперматозоидов, выражается также в появлении яркого оперения, блестящей чешуи, рогов, гривы, в пении и возбужденном поведении. Сейчас уже не считается, что «свадебный наряд», в который он облачается в брачный период, или повадки обольстителя имеют перед собой какую–либо селекционную цель – они являются проявлением жизненной мощи, которая обильно и пышно расцветает в нем в этот период. Такая жизненная щедрость, активность в преддверии совокупления и утверждение своего превосходства и власти в самом акте – вот составляющие, на основе которых личность полагает себя как таковую в момент выхода за пределы своего «я», И в этом смысле прав Гегель, увидевший в самце элемент субъективный и считавший самку пленницей вида. Субъективность и разделение сразу означают конфликт. Агрессивность – это один из признаков самца в брачный период; ее нельзя объяснить соревнованием, поскольку число самок практически равно числу самцов; скорее соревнование объясняется этой воинственностью. Можно подумать, что, ¹Некоторые куры спорят из–за лучших мест в курятнике и с помощью клюва устанавливают в своих рядах иерархию. Бывают также коровы, которые в отсутствие самцов силой завоевывают себе место во главе стада.

перед тем как породить потомство, самец, требующий, чтобы акт продления вида был его собственным актом, отстаивает в борьбе с себе подобными истинность своей индивидуальности. Вид пребывает в самке и поглощает значительную часть ее индивидуальной жизни; самец же, наоборот, вовлекает в свою индивидуальную жизнь специфические жизненные силы. Разумеется, и он подвластен законам, превосходящим его самого, в нем происходит сперматогенез, периодически наступает период гона; но в этих процессах организм в целом задействован гораздо меньше, чем в эстральном цикле; производство сперматозоидов не требует никаких усилий, как, впрочем, и овогенез в чистом виде, а вот развитие яйца и превращение его во взрослое животное является для самки изнурительным трудом. Совокупление представляет собой быструю операцию, не снижающую жизненной силы самца. Он почти совсем не проявляет отцовского инстинкта. Очень часто он покидает самку после совокупления. Когда же он остается возле нее как глава семейной группы (моногамной семьи, гарема или стада), то играет роль покровителя и кормильца по отношению к коллективу в целом и редко интересуется непосредственно детенышами. В этих благоприятных для расцвета индивидуальной жизни видах стремление самца к самостоятельности – которое у низших животных стоит ему жизни – увенчивается успехом. Он обычно больше, крепче, быстрее, отважнее самки; ведет более независимый образ жизни, больше волен выбирать себе занятия, в нем больше победительности, больше властности – в обществах животного мира повелевает всегда он.

В природе ничто не бывает ясно до конца: два типа, самец и самка, не всегда четко различаются; иногда между ними наблюдается диморфизм – в окраске, расположении пятен и крапинок, – который кажется совершенно случайным; а бывает, что они неразличимы и различие в их функциях так же незначительно, как – мы уже видели – у рыб. Однако в целом и в особенности на высших уровнях животного древа два пола представляют собой два разных аспекта жизни вида. Они противопоставляются друг другу не как активность и пассивность, как неоднократно утверждалось; мало того что активно ядро яйцеклетки, развитие зародыша также является живым, а не механическим процессом. Было бы слишком просто противопоставить их как изменчивость и постоянство: сперматозоид созидает, лишь поскольку его жизнеспособность поддерживается в яйце; яйцеклетка не может поддерживать свое существование, не превосходя самое себя, иначе она регрессирует и дегенерирует. Однако справедливо, что в этих равно активных операциях – поддержания и созидания – синтез становления совершается по–разному. Поддерживать – значит отрицать дисперсность времени и в потоке мгновений утверждать непрерывность; созидать – значит выявить во временном единстве отдельное, неделимое настоящее; и справедливо также, что в самке прежде всего стремится к реализации непрерывность жизни, а не разделение на составные части (сепарация); тогда как любая новая, индивидуализированная сила выделяется из целого по инициативе самца, то есть ему дозволено утверждать себя в своей автономности; эту специфическую энергию он привносит в свою жизнь. Индивидуальность самки, напротив, оспаривается интересами вида; она оказывается во власти посторонних сил – то есть отчуждена. И поэтому, когда индивидуальность организмов становится более ярко выраженной, противоположность полов не сглаживается, а наоборот. Самец находит все больше и больше путей для применения сил, которые оказываются в его распоряжении; самка все больше и больше чувствует свою порабощенность; заложенный в ней конфликт между собственными интересами и интересами продолжения рода обостряется. У коров и лошадей роды гораздо болезненнее и опаснее, чем у мышей и кроликов. Женщина – самая индивидуализированная из самок – является также и наиболее уязвимой, драматичнее других переживает свою участь и наиболее кардинально отличается от своего самца.

У людей, как и в большинстве видов, представителей каждого пола рождается примерно поровну (100 девочек на 104 мальчика); развитие зародышей происходит аналогично; правда, у зародышей женского пола первичный эпителий дольше остается нейтральным; из этого следует, что он дольше испытывает влияние гормональной среды и что направление его развития чаще может быть изменено; предполагается, что большая часть гермафродитов имела женский генотип и маскулинизировалась впоследствии – создается впечатление, что организм мужского пола сразу определяется как таковой, тогда как зародыш женского пола колеблется, прежде чем принять свой пол; но об этих первых проявлениях жизни плода пока еще слишком мало известно, чтобы можно было делать какие–то выводы. Когда складывается система половых органов, оказывается, что у обоих полов она аналогична; и те и другие гормоны принадлежат к одной и той же химической группе – группе стероидов – и являются в конечном счете продуктом холестерина; от них зависит дифференциация вторичных половых признаков. Ни их формула, ни особенности анатомического строения не определяют самку человека как таковую. Лишь функциональное развитие отличает ее от самца. Мужчина развивается сравнительно просто. С рождения до половой зрелости он более или менее равномерно растет; к пятнадцати–шестнадцати годам начинается сперматогенез, который непрерывно продолжается до старости; его наступление сопровождается выработкой гормонов, определяющих мужскую конституцию сомы. С этого момента мужчина живет половой жизнью, которая, как правило, составляет часть его индивидуального существования: в желании и совокуплении его выход за пределы своего «я» к виду совпадает с субъективным моментом трансценденции – он естьтело. У женщины все гораздо сложнее. Уже на стадии зародыша окончательно определяется запас ооцитов; в яичнике содержится около пятидесяти тысяч заключенных в фолликулы яйцеклеток, из которых примерно четыреста достигнут зрелости; вид берет власть над женщиной с момента ее рождения и сразу пытается утвердиться; при появлении на свет женщина переживает нечто вроде первого полового созревания; ооциты внезапно начинают расти; потом яичник сокращается примерно на одну пятую – как будто ребенку дают передышку. В то время как женский организм развивается, система половых органов остается почти без изменений – некоторые фолликулы раздуваются, но зрелости не достигают, Рост девочки аналогичен росту мальчика: в одном и том же возрасте она часто бывает выше и весит больше, чем он. Но в момент наступления половой зрелости вид снова вступает в свои права: под влиянием выделений яичника увеличивается число фолликулов, начавших расти, яичник наливается кровью и увеличивается в объеме, одна яйцеклетка достигает зрелости, и начинается менструальный цикл; система половых органов приобретает окончательные размеры и форму. Сома становится женской, устанавливается эндокринное равновесие. Примечательно, что это событие имеет характер кризиса;тело женщины сопротивляется, прежде чем дать виду обосноваться в нем; борьба ослабляет ее, подвергает опасности.

До наступления половой зрелости мальчиков и девочек умирает примерно одинаково; от четырнадцати до восемнадцати лет умирает 128 девочек на 100 мальчиков, а с восемнадцати до двадцати двух – 105 девочек на 100 мальчиков. Именно в этот момент часто появляются анемия, туберкулез, сколиоз, остеомиелит и пр. У одних субъектов половая зрелость наступает намного раньше нормального срока – в четыре–пять лет. У других, наоборот, никак не может начаться – тогда субъект инфантилен, страдает аменореей или дисменореей. У некоторых женщин наблюдаются признаки вирилизма: излишние выделения коры надпочечников сообщают им мужские вторичные половые признаки. Эти аномалии абсолютно не означают победу индивида над тиранией рода – ее никак нельзя избежать, ибо, порабощая индивидуальную жизнь, она в то же время ее питает. Этот дуализм выражается на уровне функций яичника; у женщины жизненная сила коренится в яичнике, как у мужчины – в семенниках; в обоих случаях оскопленный индивид не просто бесплоден – он регрессирует и дегенерирует. Несформированный, плохо сформированный организм ощущает себя обездоленным и выведенным из равновесия; он живет полноценной жизнью лишь при условии полного функционирования половой системы; и в то же время многие явления полового цикла не представляют никакой пользы для индивидуальной жизни субъекта и даже подвергают его опасности.

Молочные железы, которые развиваются в момент полового созревания, не играют никакой роли в индивидуальной организации женского организма: в любой момент жизни их можно ампутировать. Многие выделения яичника имеют своей единственной целью созревание яйцеклетки и приспособление матки к ее нуждам: для организма в целом они скорее являются не регулирующим, а нарушающим равновесие фактором; женщина больше приспособлена к нуждам яйцеклетки, чем к своим собственным. От наступления половой зрелости до климакса женщина представляет собой арену событий, разворачивающихся внутри ее, но к ней лично отношения не имеющих. Англосаксы зовут менструацию the curse – «проклятие»; и действительно, менструальный цикл не преследует никакой индивидуальной цели. Во времена Аристотеля считалось, что каждый месяц уходит та кровь, что в случае оплодотворения составила бы кровь и плоть младенца; истинность этой старой теории заключается в том, что организм женщины беспрестанно трудится над намечающейся беременностью.

У других млекопитающих астральный цикл длится всего лишь один сезон; он не сопровождается кровянистыми выделениями – только у высших обезьян он повторяется ежемесячно и несет с собой боль и кровь ^ В течение примерно четырнадцати дней один из граафовых пузырьков, заключающий в себе яйцеклетку, увеличивается в объеме и созревает, тогда как яичник секретирует гормон, образующийся на уровне фолликулов и называемый фолликулином, На четырнадцатый день происходит овуляция: стенки фолликула разрываются (что иногда сопровождается легким кровоизлиянием), яйцо попадает в трубы, в то время как лопнувший фолликул развивается в желтое тело. Тогда начинается вторая, или лютеиническая, фаза, характеризующаяся секрецией гормона прогестерона, воздействующего на матку. Матка видоизменяется: капилляры стенки наливаются кровью, сама стенка матки сморщивается, собирается в складки, образуя нечто вроде кружев; так в матке создается колыбель, готовящаяся принять оплодотворенное яйцо. Поскольку эти клеточные превращения носят необратимый характер, в случае если оплодотворения не происходит, все эти образования не рассасываются – возможно, у других млекопитающих ненужные остатки выводятся через лимфатические сосуды. У женщины же, когда рушатся эндометральные (то есть на слизистой оболочке стенки матки) кружева, происходит отслоение слизистой оболочки, лопаются капилляры и масса крови просачивается наружу. Затем, пока дегенерирует желтое тело, слизистая оболочка восстанавливается, и начинается новая фолликулярная фаза. Этот сложный процесс, еще достаточно таинственный в некоторых тонкостях, приводит в движение весь организм, ибо сопровождается секрецией гормонов, которые воздействуют на щитовидную железу и гипофиз, на центральную и вегетативную нервную систему, а следовательно, на все внутренние органы.

Почти все женщины – более 85 процентов –испытывают в этот период недомогание. Перед началом кровянистых выделений артериальное давление повышается, затем падает; частота пульса и нередко температура повышаются – известны случаи появления жара; низ живота начинает болеть; наблюдается тенденция к запору, а потом к расстройству желудка; бывает также увеличение печени, задержка мочи, альбуминурия. У многих возникает гиперемия слизистой оболочки (болезнь горла), у некоторых – нарушение слуха и зрения; потовыделение увеличивается и в начале месячных сопровождается специфическим запахом, который может оказаться очень сильным и сохраняться до конца менструации. Основной обмен веществ увеличивается. Число красных телец сокращается; в то же время кровь переносит вещества, обычно содержащиеся в тканях, в частности соли кальция; наличие этих солей воздействует на яичник и на щитовидную железу, которая гипертрофируется, на гипофиз, управляющий изменением слизистой оболочки стенки матки, деятельность которого активизируется; такая нестабильность желез приводит к сильной нервной возбудимости – затронута центральная нервная система, часто бывают головные боли, реакция вегетативной нервной системы возрастает; наблюдается снижение автоматического контроля со стороны центральной нервной системы, таким образом, высвобождаются рефлексы и конвульсивные комплексы, что выражается в сильных перепадах настроения – женщина более возбудима, более нервна и раздражительна, чем обычно, у нее могут случаться серьезные психические расстройства, В этот период она особенно мучительно ощущает свое тело как нечто непроницаемое и отчужденное; оно становится добычей посторонней жизни, которая каждый месяц упрямо снова и снова строит в нем свою колыбель; каждый месяц подготавливается рождение ребенка, и каждый месяц вместе с красными кружевами происходит его выкидыш; женщина, как и мужчина, есть тело ¹, но тело ее – это нечто другое, чем она сама.

Известно женщине и более глубокое отчуждение, когда оплодотворенное яйцо опускается в матку и там развивается. Конечно, беременность – это нормальное явление, которое, протекая в условиях

¹«Итак, я – это мое тело, во всяком случае в меру моего опыта, и наоборот, мое тело – это нечто вроде естественного субъекта, предварительного наброска моего существа в целом» [M e p л о–П о н т и.Феноменология восприятия).

нормального здоровья и питания, не приносит вреда матери; между нею и плодом даже устанавливается благотворное для нее взаимодействие. И все же вопреки оптимистической теории, явно имеющей социальную направленность, беременность представляет собой изнурительный труд, не приносит женщине никакой индивидуальной пользы ¹, а, напротив, требует тяжелых жертв. В первые месяцы она часто сопровождается отсутствием аппетита и рвотой, чего не бывает ни у одной другой самки и что выражает бунт организма против овладевающего им рода; уменьшается содержание в организме фосфора, кальция, железа, причем последний дефицит впоследствии трудно восполнить; сверхактивный обмен веществ действует на эндокринную систему; нервная система находится в состоянии повышенной возбудимости; что касается крови, ее удельный вес уменьшается, возникает анемия, кровь становится похожа на «кровь недоедающих, истощенных, претерпевших неоднократные кровопускания, выздоравливающих после болезни» ².

Единственное, на что может надеяться здоровая и хорошо питающаяся женщина, – это без особого труда восполнить после родов все эти затраты. Но часто во время беременности возникают серьезные осложнения или по меньшей мере опасные нарушения; и если женщина недостаточно сильна или не очень тщательно следит за гигиеной, материнство может преждевременно деформировать ее и состарить – известно, как часто это бывает в деревнях. Сами роды болезненны – и опасны, В этот кризисный момент особенно отчетливо видно, что тело не всегда удовлетворяет и род и индивид вместе; случается, что ребенок умирает, или при появлении на свет убивает свою мать, или его рождение влечет за собой хронические заболевания. Кормление грудью также представляет собой изнурительный труд; целый ряд факторов, главный из которых, вероятно, появление нового гормона – прогестерона, вызывает выделение молока в молочных железах; прилив молока бывает болезненным и часто сопровождается жаром, кормящая женщина вскармливает новорожденного за счет своих собственных жизненных сил. Конфликт род—индивид, который при родах часто принимает драматические формы, делает женское тело хрупким и уязвимым. Часто случается слышать, что у женщин «боли в животе»; и действительно, она заключает в себе враждебный элемент – ее изнутри подтачивает род. Многие женские болезни происходят не от заражения извне, а от внутренних нарушений – так, ложный метрит является реакцией слизистой оболочки стенки матки на чрезмерное возбуждение яичника; если желтое тело не рассосется после менструации, а останется в организме, это приведет к сальпингиту, эндометриту и т. д.

Освобождается из–под власти рода женщина также через тяжелый кризис; между сорока пятью и пятьюдесятью годами протекает процесс климакса, обратный процессу полового созревания. Деятельность яичника сокращается, а то и совсем прекращается – и это прекращение влечет за собой снижение жизненной активности организма. Предполагается, что железы внутренней секреции – щитовидная железа и гипофиз – стараются восполнить недостаточность яичника; и таким образом, рядом с климактерической депрессией наблюдаются явления резкого скачка: климактерические приливы, приступы гипертонии, повышенная нервозность; иногда отмечается обострение полового инстинкта. У некоторых женщин при этом происходит ожирение тканей, другие становятся мужеподобны. У многих восстанавливается эндокринное равновесие. И тогда женщина оказывается избавленной от тяжких обязанностей самки; ее нельзя сравнивать с евнухом, ибо ее жизненная сила остается неприкосновенной; в то же время она больше не является добычей превосходящих ее сил – она совпадает сама с собой. Иногда говорили, что пожилые женщины образуют «третий пол»; и действительно, они не самцы, но уже и не самки; и часто эта физиологическая автономия выражается в здоровье, равновесии и бодрости, которых у них раньше не было.

На чисто половые отличия у женщины накладываются особенности, прямо или косвенно из них вытекающие, – это гормональные воздействия, определяющие ее сому. В среднем она ниже мужчины ростом, меньше весит, у нее более хрупкий скелет, таз шире, приспособлен к функциям беременности и родов; в соединительных тканях накапливается жир, что делает формы более округлыми, чем у мужчины; общий вид – морфология, кожа, волосяной покров и т. д. – совершенно различен у двух полов. Женщина обладает гораздо меньшей, чем мужчина, мускульной силой – равной примерно двум третям мужской силы; ее дыхательные способности развиты слабее; легкие, трахея и гортань меньше по объему; различием в размерах гортани объясняется и различие голоса. Удельный вес крови у женщин меньше: соответственно, ниже фиксация гемоглобина, а значит, они физически менее крепки, больше предрасположены к анемии. Пульс у них чаще, сосудистая система менее стабильна; они легче краснеют. Поразительно, насколько нестабильность свойственна женскому организму в целом; у мужчины же, помимо всего прочего, наблюдается и стабильный метаболизм кальция; при том что женщина фиксирует гораздо меньше известковых солей, она еще и расходует их при месячных и во время беременности; похоже, что яйцеклетки оказывают на кальций разрушающее действие; эта нестабильность влечет за собой нарушение функций яичника и щитовидной железы, которая у женщины развита больше, чем у мужчины, а нерегулярность эндокринных выделений воздействует на вегетативную нервную систему; и нервный мышечный контроль осуществляется не в полной мере. Этот недостаток стабильности и контроля влечет за собой эмоциональную возбудимость, напрямую связанную с сосудистыми колебаниями; сердцебиением, покраснением и др., – и отсюда конвульсивные реакции: слезы, приступы смеха, истерики.

Итак, мы видим, что многие из этих черт опять жепроистекают из подчиненности женщины роду. Самый поразительный вывод из проведенного исследования заключается в следующем; из всех самок млекопитающих она переживает самое глубокое отчуждение и наиболее неистово ему сопротивляется; ни у одной самки нет столь настойчивого подчинения всего организма функции воспроизводства, ни у одной это порабощение не принимается с таким трудом; кризис полового созревания и климакса, ежемесячное «проклятие», долгая и часто тяжелая беременность, болезненные, а иногда и опасные роды, болезни, осложнения – все это свойственно самке человека. Можно подумать, что судьба ее тем тяжелее, чем больше она ей противится, утверждая себя как индивид. Если сравнить ее с мужчиной, становятся очевидными несравненные преимущества положения последнего; его половая жизнь не противоречит личному существованию; она протекает равномерно, без кризисов и обычно без осложнений. В среднем женщина живет столько же, сколько мужчина; но она гораздо чаще болеет и в течение многих периодов не принадлежит себе.

Эти биологические данные чрезвычайно важны: в истории женщины они играют первостепенную роль и являются наиболее существенным элементом ее ситуации – во всех наших дальнейших рассуждениях нам не раз придется к ним обращаться. Ибо тело – это инструмент, с помощью которого мы подступаем к миру, а мир представляется совершенно по–разному в зависимости от способа его постижения. Поэтому мы так долго занимались исследованием этих данных; в них – один из ключей, помогающих понять женщину. Но мы отрицаем мысль, что они будто бы раз и навсегда определяют ее судьбу. Для установления иерархии полов этих данных недостаточно; они не объясняют, почему женщина – Другой; они не обрекают ее навсегда оставаться в подчиненном положении.

Нередко случалось слышать, будто одной физиологии достаточно, чтобы ответить на вопросы, одинаковы ли у обоих полов шансы на успешную самореализацию и какой пол играет в жизни рода более важную роль. Однако постановка первой проблемы неодинакова в случае женщины и других самок, ибо животные представляют собой полностью сложившиеся виды, которым можно дать статичные описания: достаточно обработать данные наблюдений, чтобы установить, уступает кобыла в скорости жеребцу или нет, лучше справляются шимпанзе–самцы с интеллектуальными тестами, чем их подруги, или хуже; человечество же постоянно находится в состоянии становления. Некоторые ученые–материалисты попробовали подойти к проблеме без учета динамики: проникнувшись теорией психофизиологического параллелизма, они попытались установить математические соотношения между мужским и женским организмами – и вообразили, что результаты этих измерений непосредственно выражают их функциональные способности.