Текст книги "Романтичная леди"

Автор книги: Сильвия Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8
Апрельское утро

Проснувшись на следующее утро, мистер Рэйвиншоу не сразу смог вспомнить, где находится. Он привык пробуждаться в роскоши, но в это утро его изумленному взгляду предстал потолок весь в трещинах и пятнах, стены с ужасными отметинами, оставленными сыростью, и ничем, кроме густой паутины, не занавешенное окно. Минуту он разглядывал эти гнетущие признаки распада, пока боль от неосторожного поворота головы не заставила всплыть в памяти события минувшего дня.

Он сел и с удовлетворением обнаружил, что неистовая головная боль, с которой он засыпал, уже прошла, а за грязным оконным стеклом синеет ясное небо, обещавшее прекрасный день. Очевидно, буря стихла за ночь, здравомыслие мисс Крессуэлл одержало вверх над его порывами. Долгая дорога, которую им еще предстояло осилить, хотя и оставалась нерадужной перспективой, все же становилась менее неприятной, поскольку в путь можно было отправиться ясным солнечным днем.

Он откинул попону, которой прикрывался, и спустил ноги на пол, почувствовав в этот момент с кухни восхитительный аромат жареной грудинки. У него оказалось мало шансов привести свою внешность в порядок, так как он спал не раздеваясь и, кроме расчески в кармане, у него больше ничего с собой не было. Оставалось только вымыть руки и умыться в крохотном тазике, стоявшем на столе в углу комнаты, пригладить волосы и постараться привести в порядок обвисший и мятый галстук.

Стол был уже накрыт к завтраку, а мисс Крессуэлл, тихонько напевая, возилась возле очага. Ее батистовое платье было запачкано и смято, одна оборка оторвалась, но она красиво уложила волосы и выглядела настолько посвежевшей и опрятной, что мистер Рэйвиншоу, остро осознав свой собственный всклокоченный вид, почувствовал необоснованное раздражение. Девушка приветствовала его с улыбкой и выразила надежду, что он чувствует себя лучше.

– Спасибо, сударыня, я чувствую себя великолепно, – пробурчал он в ответ, – хотя, признаюсь, у меня не столь радужное настроение, как у вас.

– Вам трудно себе представить, как это здорово для меня – вырваться на свободу из душной и убогой комнатушки, – весело отвечала ему Каролайн. – Да и день сегодня просто великолепный.

Он промолчал, но, открыв дверь дома, выглянул наружу. Стояло восхитительное весеннее утро, с пушистыми белыми облаками, проплывающими по синему небу, и легким свежим ветерком, колеблющим веточки, окутанные легкой дымкой из новых зеленых листочков. Мистер Рэйвиншоу обозрел и оценил все это. Но, будучи все же практичным человеком, заметил также, что сад и дорога, начинавшаяся за ним, сплошь покрыты большими лужами и все рытвины наполняла грязная жижа. Обернувшись к мисс Крессуэлл, он посмотрел на ее синие туфельки на тонкой подошве из легчайшей лайки с атласными ленточками и желчно отметил про себя, что ее восхищение красотами весеннего дня вряд ли переживет первую сотню ярдов их путешествия.

Он вернулся к столу и молча съел превосходно приготовленный завтрак. Эль оказался единственным напитком в доме, который она могла предложить ему, поскольку ничего больше не нашла. В семье Мик, очевидно, относились с презрением к чаю и кофе; сама она предпочла простую воду. Гай, рассеянно заметив, что эль его вполне устраивает, снова погрузился в молчание. Его беспокоило ужасное положение, в котором они оказались. Ситуация с каждой минутой рисовалась ему все хуже и хуже.

Его мучила вовсе не кража денег и драгоценностей и даже не отсутствие кареты, хотя он ощущал острую боль сожаления от потери своих обожаемых серых лошадей. Он понимал, что Пелем, кипя от ярости из-за провала заговора, не просто хотел быстрее скрыться, он стремился как можно сильнее унизить кузена.

И он преуспел в этом. Будь Гай один, он без малейшего колебания проделал бы весь путь до Лондона пешком, но с мисс Крессуэлл подобное предприятие выглядело немыслимым. При этом мистер Рэйвиншоу не мог позволить себе покинуть ее. Сам Пелем бросил бы девушку на произвол судьбы без малейшего колебания, но он знал своего родственника достаточно хорошо и поэтому понимал, что подобная мысль никогда даже не придет Гаю в голову.

Каролайн несколько раз попыталась завести с ним разговор, но на ее вопросы он отвечал невпопад, и она замолчала и принялась за свой завтрак. Только когда с едой было покончено, мистер Рэйвиншоу, похоже, вспомнил о ее присутствии. Он откинулся на спинку стула и с легкой улыбкой заметил:

– Мои комплименты, сударыня. Вы превосходно готовите. Но сдается мне, вы странно молчаливы этим утром.

Каролайн рассмеялась:

– Я достаточно долго вела хозяйство в доме своего отца, сэр, поэтому знаю, что, если джентльмен встает утром не в духе, умнее всего подождать с разговорами, пока он не съел весь свой завтрак.

– Да, мисс Крессуэлл, – серьезно согласился он, – этому правилу должна следовать каждая женщина. У меня есть тетушка, которая гордится своей обезоруживающей откровенностью в сочетании со словоохотливостью. Так она неизменно выбирает время завтрака для самой утомительной демонстрации своих похвальных качеств. Когда я вынужден оставаться с ней в одном доме, то старательно избегаю ее, как минимум, до полудня. Но мне жаль, что я умудрился предстать перед вами в столь неприятном свете.

Каролайн покачала головой и со смехом отклонила его извинения. Она вовсе не находила мистера Рэйвиншоу неприятным, ее не тревожили ни его колкость, ни язвительные выпады. Она никак не могла понять, почему Дженни или Летишия считали его надменным и вызывающе неприятным в общении. Мисс Крессуэлл он понравился. Этот человек очень отличался от того образа, который она мысленно нарисовала себе под влиянием своих друзей. Волевой – да, несомненно, упрямый – тоже да, но, как ей удалось доказать себе, к собственному удовлетворению, его можно было сдвинуть с выбранного им курса, если правильно подойти к делу. Она вспомнила снисходительное отношение Летти к Пелему Рэйвиншоу и решила, что общество слишком уж заблуждается в своих симпатиях и антипатиях по отношению к этим людям.

– Если я и показался вам угрюмым, – снова заговорил Гай, – то только из-за того, что пытался решить для себя, куда же и в каком направлении нам двигаться. Поскольку, если быть откровенным, я совершенно был не в себе вчера вечером. Как только нам удастся добраться до какого-нибудь приличного жилья, я немедленно попрошу отвести меня к ближайшему магистрату, расскажу, как на нас с вами напали и ограбили, и попрошу помощи. Если у меня появится возможность послать сообщение домой, в Лондон, считайте, нашим трудностям наступит конец.

Для Каролайн, в отличие от мистера Рэйвиншоу, проблемы, конечно, на этом не кончились бы. Ей еще предстояло с ними разбираться самой. Но, не желая отягощать этим его мысли, она только спросила:

– А это не наведет на след вашего родственника? Я знаю, он заслуживает наказания, но вам, естественно, совсем не хочется скандала?

– Именно так, сударыня. Хотя я готов признать факт, что даже подобный скандал явился бы лишь малой частью той цены, которую я готов заплатить, лишь бы избавиться от молодого негодяя раз и навсегда. Я слишком долго терпел его, но теперь он зашел слишком далеко.

Каролайн поставила локти на стол и уперлась подбородком в сцепленные руки. Она не спускала открытого вдумчивого взгляда со своего собеседника.

– Вы были его опекуном, сэр?

Гай кивнул:

– Не знаю, за какие грехи мне выпала эта незавидная доля на целых шесть лет, но, когда Пелем достиг совершеннолетия, я возблагодарил Всевышнего, что, наконец, наше общение завершилось. – Он криво усмехнулся. – Но я слишком рано обрадовался и понял это очень скоро. Пока Пелем оставался под моей опекой, мне удавалось использовать во благо определенную власть, которую я имел над ним, но как только он получил самостоятельность, все резко изменилось. Единственным сдерживающим рычагом для этого юноши являлась нехватка денег, хотя он и тогда бывал до нелепого расточителен. Пока я оплачивал его долги, до некоторой степени мог заставить этого негодяя повиноваться мне.

– Насколько я могу предположить, – задумчиво перебила его Каролайн, – вы отказались служить ему кошельком?

– Вы угадали, и вам теперь дано наблюдать последствия этого решительного шага. – Гай отодвинул стул от стола и поднялся. – Итак, мисс Крессуэлл, полагаю, мы ничего не выгадаем, если задержимся здесь. Нам лучше воспользоваться случаем, который нам предоставила сегодняшняя восхитительная погода, так как боюсь, что она слишком хороша, чтобы сохраниться надолго.

– Какие грустные вещи вы говорите, – заметила Каролайн, поднимаясь вслед за ним. – Тем не менее у меня нет никакого желания оставаться здесь дольше, поэтому я сейчас же схожу за плащом.

Когда Каролайн вернулась, мистер Рэйвиншоу уже ждал ее у открытой двери. Каролайн остановилась в нерешительности на пороге, с некоторой тревогой глядя на разверзшуюся топь прямо перед собой. Но, ничего не сказав, она, тщательно выбирая дорогу между рытвинами и подхватив юбку рукой, преодолела эту преграду. Но не прошли они еще и сотни ярдов по проселку, как, несмотря на всю ее предосторожность, ее обувь, чулки и весь подол насквозь пропитались грязью. Впрочем, грязью была живописно забрызгана и вся ее юбка. Мистер Рэйвиншоу, прекрасно чувствовавший себя в своих высоких сапогах для верховой езды, ждал от нее жалоб.

Но таковых не последовало. Мисс Крессуэлл, стойко прыгая из одной лужи в другую, делилась с ним впечатлением, которое на нее произвели небольшая роща из лиственниц, ясное небо и яркая зелень весенней травы.

Примерно через три четверти мили они оказались в том месте, тде дорога огибала холм. Прямо перед ними виднелась узкая тропинка, петлявшая по начинавшему зеленеть склону и терявшаяся из виду где-то на самом гребне.

Гай остановился, вспоминая, как они двигались с Пелемом накануне.

– Кажется, эта тропинка значительно бы сократила наш путь, – заметил он. – Если я не ошибаюсь, она упирается в ту же самую дорогу, только с другой стороны холма.

– Тогда давайте пойдем по ней, – не раздумывая, предложила Каролайн. – В любом случае, похоже, она намного суше и не так грязна, как эта дорога.

В этом она оказалась права. Хотя сама тропинка все равно была влажной и скользкой и трава с обеих сторон насквозь пропитана дождем, идти по ней было гораздо легче. Преодолев крутой подъем, они достигли вершины холма, и внизу перед ними, открылась чудная панорама местности. Вдали высился шпиль церкви, обсаженной деревьями. Гай выпустил руку Каролайн, которую взял, помогая ей на последних ярдах подъема, и указал на шпиль.

– Слава богу, мы дошли до ближайшей деревни. Мы проезжали через нее вчера. Надеюсь, там есть сносная гостиница.

Каролайн молча выслушала своего спутника и воздержалась от замечания, что без гроша в кармане вряд ли стоит рассуждать, сносная гостиница или нет. Мистер Рэйвиншоу слишком привык командовать и совершенно не учитывал нынешних обстоятельств. Здесь никто не знал Гая Рэйвиншоу в лицо, да и имени-то его не знал, не говоря уж о его титуле.

Она еще раз взглянула на шпиль церкви и подавила вздох. Похоже, им предстоял еще очень долгий путь. Хорошее настроение, с которым она встретила новый день, стремительно испарилось. Ее одежда плохо подходила для прогулок. Поднимаясь на холм, она немного согрелась, но здесь, наверху, легкий плащ уже не спасал от пронизывающего ветра, мокрый подол юбки прилипал к ногам, тонкая кожа обуви, казалось, уже насквозь пропиталась мокрой глиной, ноги цепенели от холода. Девушка дрожала всем телом.

– Может, тогда лучше продолжить наш путь. Нам ведь потребуется еще некоторое время, чтобы добраться до той деревни, – ответила она, пытаясь не выдать свое подавленное настроение. И, не дожидаясь его ответа, начала спускаться с холма.

Гай молча последовал за ней. Дорожка вела их теперь прямо в заросли высокого кустарника. Солнечные лучи, проникая сквозь ветки, освещали маленькие мшистые пригорки, густо поросшие первоцветами и фиалками, но мисс Крессуэлл больше не хотелось восторгаться красотами природы. Когда мистер Рэйвиншоу, с безошибочно угадываемой насмешкой в голосе, показал ей на них, она, не обращая на него внимания, продолжила путь с высоко поднятой головой и неестественно прямой спиной. Она так высоко задрала нос, что не заметила торчавший из земли корень и споткнулась. Не удержавшись, Каролайн вскрикнула от боли.

– Не могу понять, почему женщины надевают такую нелепую обувь, даже если это и модно, – заметил мистер Рэйвиншоу с раздражающим превосходством. – Это же абсурд! Поражаюсь, неужели эти туфли можно носить где-нибудь, кроме танцзала или светской гостиной с натертыми до блеска полами.

Это было уже слишком. Каролайн остановилась как вкопанная и повернулась к нему. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали.

– Ваше наблюдение, сэр, столь же справедливо, сколь и неуместно сейчас! – гневно заметила девушка. – Если бы, отправляясь в дорогу из Лондона, я знала, что мне придется брести по полям и бездорожью, я бы и оделась соответственно. Но поскольку я тогда еще не познакомилась со специфичными нормами поведения в вашем семействе, я не предвидела необходимости экипироваться с учетом этого.

Произнеся эти слова, она повернулась спиной к нему и продолжила путь, не оглядываясь. Гай последовал за ней, на губах у него играла легкая улыбка. Подавленное состояние мисс Крессуэлл не скрылось от глаз мистера Рэйвиншоу, и он надеялся, что после этой яростной вспышки, которую он преднамеренно вызвал, гнев, хотя бы на какое-то время, поддержит дух его спутницы в нелегком путешествии.

Спустившись с холма, они снова увидели грязную дорогу, а та тропинка, по которой они шли, оборвалась у перелаза.

Гай оперся об изгородь и легко перепрыгнул через нее, затем повернулся и протянул руку, чтобы помочь мисс Крессуэлл.

Та проигнорировала его протянутую руку, подобрала юбку и постаралась спуститься по лестнице, но желанного эффекта не достигла, так как поскользнулась на мокрой деревянной ступеньке, и только протянутая рука спутника спасла ее от падения.

– Вот справедливая награда за отсутствие чувства юмора! – засмеялся мистер Рэйвиншоу, ставя ее на ноги.

Ожидаемого ответа не последовало, и, посмотрев на Каролайн, он увидел ее побелевшее лицо. Чтобы не закричать, девушка прикусила нижнюю губу.

– Что-то случилось? Вы ударились?

– Моя лодыжка! – Голос Каролайн чуть дрожал. – Ничего страшного. Сейчас будет лучше.

Мистер Рэйвиншоу не придал значения ее словам и, приподняв, подсадил на перелаз.

– Которая? – повелительно просил он.

– Левая, – ответила Каролайн. – Нет, не надо… – Она замолчала, поскольку этот человек явно ее не слушал. Не успела она опомниться, как уже смущенно наблюдала за его действиями. Гай легким движением приподнял ее ногу, развязал ленточки и стал осторожно и бережно исследовать пальцами поврежденную лодыжку.

– Думаю, с вашей ногой ничего серьезного, – сказал он наконец, – хотя вы, должно быть, сильно подвернули ее. Посидите, не двигаясь, и дайте ей отдохнуть некоторое время.

Он завязал ленточки слабее, выпрямился и стал вытирать грязь с пальцев носовым платком, задумчиво оглядываясь по сторонам. Справедливость все же одержала верх над оскорбленными чувствами, мисс Крессуэлл тихо сказала:

– Мне очень жаль. Это моя вина, и вы имеете полное право сердиться на меня.

Он метнул на нее быстрый, настороженный взгляд, но увидел, что она говорит серьезно. Выражение его лица смягчилось, и он ответил с улыбкой:

– Я не сержусь, сударыня. В любом случае это происшествие в значительной степени явилось следствием моего желания подразнить вас. Сейчас меня волнует другое – каким образом доставить вас в деревню.

– Я непременно дойду сама, – отважно объявила Каролайн. – Боль скоро пройдет. Правда, мне уже сейчас намного лучше.

Если Гай и испытывал сомнения на этот счет, то он не стал высказывать их вслух. Некоторое время они просто молчали. Но вскоре Каролайн преодолела смущение. Она задала вопрос, который давно ее мучил:

– Мистер Рэйвиншоу, не сочтите меня слишком дерзкой, но все же ответьте мне на один вопрос. Скажите, если вы не испытываете никаких романтичных чувств к Дженни, зачем вы сделали ей предложение?

– Вы вправе меня спросить об этом, – расхохотался он и, опершись одной рукой о верхнюю ступеньку перелаза, ответил уже серьезно: – Я сделал предложение, поскольку восемнадцать месяцев назад мой единственный брат умер бездетным и моим наследником стал негодяй Пелем. Большая часть моего состояния является майоратом и неизбежно переходит к нему. – Гай пожал плечами. – Вы, мисс Крессуэлл, получили редкую привилегию увидеть этого человека в истинном свете, а не в том обличье, которое он обычно принимает. Мне нужно объяснять вам дальше?

– Нет, не надо! – Каролайн покачала головой. – Но почему Дженни? Вы сделали ей предложение так быстро, не успела она пару раз появиться в свете.

Гай опять пожал плечами.

– В отличие от большинства девушек на выданье, эта показалась мне тихой и разумной девочкой, которую не станут волновать бессмысленные романтичные мечтания. Ее должен был устроить брак из чувства долга и соображений уместности. Мне показалось, что она вполне удовольствуется благами, предложенными мной взамен ее руки и сердца. Для меня самым удивительным во всей этой истории стал тот факт, что моя избранница сбежала в Гретна-Грин.

– Боже милостивый! – воскликнула Каролайн, не в силах скрыть своего изумления. – Я сослужила вам даже большую службу, нежели могла предположить. Уважаемый сэр, если вы искали тихую, покорную жену, Дженни вам совершенно не подходит! Да ведь она величайшая сумасбродка, какую только можно себе вообразить, полная романтичных идей и способная на всевозможные проделки. Дженнифер Линли с головой ринется в любую авантюру, если ей это покажется важным, ничуть не заботясь о последствиях.

– А с виду никогда не скажешь, – заметил Гай сквозь смех. – Но по поведению и умению наплевать на последствия она, тем не менее, явно не претендует на уникальность среди своих подруг. Позвольте мне заметить, мисс Крессуэлл, что в ваших устах подобная критика отчаянно не к месту.

Каролайн смутилась и почувствовала, как краска заливает ей щеки. Она не могла объяснять, почему это вдруг ее так взволновало мнение ее спутника. Она не раз становилась объектом нежеланной галантности и успешно справлялась с этим без всякого волнения. Почему же теперь она краснеет, подобно школьнице, когда Гай Рэйвиншоу смотрит на нее с усмешкой?

Негромкий стук копыт и скрип колес прервали ее размышления, из-за поворота показалась телега, запряженная коренастой лошадью. Тощий юнец подгонял ее крепкой хворостиной. Мистер Рэйвиншоу с радостным возгласом бросился навстречу телеге.

Со своего насеста на перелазе Каролайн не могла слышать его слов, но, когда после недолгого обсуждения стало ясно, что эти двое, видимо, пришли к соглашению, она осторожно спустилась на землю и заковыляла к ним.

Гай взял ее за руку:

– Парнишка едет в деревню и готов отвезти вас туда на своей телеге. Он, похоже, туповат немного, поскольку даже не поинтересовался, как мы оказались здесь и в таком жутком виде.

– Надеюсь, в этих краях все окажутся столь же нелюбопытны, – заметила Каролайн, хромая к телеге, – хотя в это трудно поверить. Мне садиться на солому?

– К сожалению, мягких подушек нет. Надеюсь, вас не слишком сильно будет трясти на ухабах. Там лежит корзина, она послужит вам сиденьем. – Он подхватил девушку и подсадил в телегу. – Жаль, я не могу обеспечить вас более роскошным средством передвижения. Будем надеяться, я смогу добиться большего успеха, когда мы доберёмся до деревни.

– Любая телега, сэр, лучше, чем идти пешком, – успокоила его Каролайн, устраиваясь на корзине. – Вы не собираетесь присоединяться ко мне?

– Нет, дорогая. К тому же здесь всего только одна корзина. Моя обувь, мисс Крессуэлл, великолепно приспособлена к прогулкам даже по болотам. – Мистер Рэйвиншоу добродушно улыбнулся.

В этот момент телега толчком тронулась, и девушка едва не потеряла равновесие, а когда справилась с ситуацией, возможность что-либо ответить ему была уже упущена. Телега медленно двигалась по проселочной дороге, и мистер Рэйвиншоу шел рядом с юношей и пытался с переменным успехом получить от того какую-нибудь информацию о местном магистрате.

Каролайн, двумя руками удерживаясь на корзине, лениво думала над тем, как его друзья могли бы отреагировать на происходящее, доведись им увидеть богатейшего мистера Рэйвиншоу в тот момент. Или что подумали бы ее собственные друзья, наблюдая ее верхом на корзине.

Лично для нее это могло бы иметь самые печальные последствия, но она полностью уверилась в способности Гая Рэйвиншоу справляться с любыми трудностями. «Вот странно, – думала девушка, – как быстро можно привыкнуть к чужому человеку и даже зависеть от него». Мисс Крессуэлл ни на мгновение не сомневалась, что ее репутации ничего не грозило, пока ее спутник отвечал за нее.

Вдали показалась деревня, и тут она неожиданно вспомнила о Пелеме Рэйвиншоу. Краски мира померкли у нее перед глазами только от мысли, что придется вновь встретиться с этим негодяем.