Текст книги "Истории про мою Папиху (СИ)"

Автор книги: Сильвия Паола Каваллано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– А может, какая-нибудь птичка хотела их своим птенчикам дать? – спросила я.

– Хорошая мысль. Но слишком поздно.

Потом мы переправились через Первый ручей. Это он на обратном пути стал называться Первым, а сначала мы не знали, сколько там всего ручьев, мы же были первооткрывателями. По ручью мы бы точно вышли к озеру – так мама сказала – но вокруг ручья были непролазные заросли и розовые цикламены. Не знаю, почему мама их не сфотографировала. Гусениц сфотографировала, а красивые цикламены нет. За ручьем дорога пошла круто вверх, и мы вышли на большое поле с молодыми деревцами черешни.

– Давай придем, когда она созреет, и всю съедим!

– Это не наша.

– А, понятно, это падроне.

– Да, правильно, хозяина.

По этому полю мы шли довольно долго, потому что надо было нарвать цветы, сфотографировать кипарисы и Менсано, где живет моя подружка Бриджитта, осмотреть камень, похожий на череп, поймать кузнечиков, чтобы показать их Коле – вот когда мы поняли, что кое-что забыли, а именно банку, чтобы собирать в нее насекомых. Потом Коля сел изучать муравьев, потом он полез в высокую траву, а ведь там могут быть змеи! Особенно гадюки! С этого поля мы увидели еще один ручей. А озера все не было. Мама издалека подумала, что через этот ручей мы перейти не сможем, потому что там непролазная грязь, и наше приключение сразу закончится. Но подойдя поближе мы увидели, что это не так: кто-то специально положил там стволы деревьев и чурбачки, по которым можно перебраться на другой берег. Я перебралась сама и даже не запачкалась. А Коля – у мамы на руках. В то время, как мама с Колей переходили через ручей, в зарослях что-то плюхнулось в воду. Скорее всего, лягушка. Мама решила, что мы дойдем до возвышения, посмотрим, не видно ли оттуда озеро и потом повернем обратно. Наконец мы вползли на возвышенность и увидели наше озеро! Мама сказала, что наша экспедиция увенчалась успехом, и что это озеро будет нашей тайной. Поэтому я придумала назвать его «Потайное озеро». Только жаль, что мы забыли дома еще одну вещь: бинокль! Там, на озере, что-то плавало, похожее на лодку или на плот, но издалека было непонятно. А еще противоположный берег озера был какой-то странный, как будто туда упал метеорит. Это мама так подумала, потому что я не знаю что такое «метеорит». Мама объяснила мне, что это большой камень из космоса. Хотя бы теперь увидели озеро и поняли, где оно находится, мы по-прежнему не знали как до него добраться, потому что кругом были чужие поля. Поэтому мы продолжали идти по дороге в надежде что рано или поздно она приведет к озеру. Я больше не могла нести рога можжевельника, и мама разрешила мне их оставить: все равно возвращаться будем по этой же дороге. И вот мы добрались до еще одного ручья. Коля очень обрадовался, но зря, потому что ножки, вернее, кроссовки он помочить не успел – мама подхватила его на руки. В этом ручье жили маленькие водомерки, и он тоже тек к озеру. Тут мама сказала: «Хорошо все-таки, что мы без баббо, а то бы он сказал, что пора возвращаться, что мы должны подумать, как пойдем назад, что нельзя оставлять в лесу коляску и вообще ходить одним в незнакомое место». Я была с ней согласна, но не совсем, потому что если бы с нами был баббо, он мог бы немножко понести меня на ручках. Хорошо хоть на дороге лежал большой камень, я села на него отдохнуть, а мама нашла много божьих коровок и сказала, что когда мы сюда вернемся (а мы обязательно вернемся, потому что в этот раз до озера нам не дойти), то возьмем банку для кузнечиков и банку для божьих коровок, мы принесем их в наш сад, и они будут есть тлю на красной смородине и на плюще.

– Тогда надо взять еще одну банку – для тли.

– Нет уж, тли у нас своей хватает.

Потом мама опять оставила нас с Колей – на большом камне – и пошла на разведку. Коля играл на камне, как будто это машинка, а я собирала красивые камни и гильзы охотников для моего двоюродного брата Кикко. Он скоро приедет на мой день рождения. Мне гильзы не нужны, я же не мальчик. И не охотник. Потом вернулась мама. Она нашла еще один ручей, почти пересохший, поэтому перебраться через него легко, дорога дальше тоже удобная, идет в тени через лес. «Я уверена, что эта дорога точно ведет к озеру, но уже слишком поздно, а нам еще возвращаться к машине, и Коля устал». Наверное, она у баббо научилась таким словам. Можно было пройти к озеру напрямик – через поле с черешневыми деревцами, но баббо бы точно сказал, что нельзя без разрешения ходить по чужой земле. Я тоже боялась, что придет падроне и будет ругаться, что мы топчем его траву. А мама сказала, что ругаться он не будет, так как деревья мы не портим, а траву он не сажал, она сама выросла, но идти через нее она боится из-за змей. Она все говорила: «Нет, не сможем мы дойти до озера! Как жаль! Ведь мы совсем близко, но нам еще к машине идти, а Коля устал, и жарко! В следующий раз возьмем с собой резиновые сапоги и пройдем через поле» и так десять раз одно и то же, а сама высматривала место, где трава пониже и пореже растет, чтобы пройти напрямик. А потом махнула рукой и пошла через поле. В поле нам попались очень странные черные цветы, как будто их ведьма посадила для своих ядовитых отваров. А мама сказала: «Знаешь, что мы еще забыли, вдобавок к банке и биноклю? Лопатку. Нечем цветы выкопать». Наконец мы остановились передохнуть под кустом спиреи и мама решила устроить пикник. Не знаю, подходящее ли она выбрала место – ведь до нас здесь останавливались кабаны – я догадалась об этом по следам на земле. Надеюсь, они сегодня сюда не придут, потому что сейчас здесь мы, а вот завтра могут – потому, что я оставила для них кожуру от банана. Коля брал ветчину, а потом выплевывал, поэтому мама разозлилась, но только чуть-чуть – и дала ему банан, мне велела доедать ветчину и присматривать за Колей, а сама пошла на разведку к озеру. И она все-таки до него дошла!! И даже сфотографировала.

– Мам, а лодку ты сфотографировала?

– Это не лодка.

– А что же?

– Не знаю, может, специальная затычка – если ее выдернуть, вся вода из озера утечет.

– Да, но туда же никто не сможет доплыть, чтобы ее выдернуть! Вода-то грязная!

Наверное потому, что я произнесла слово «вода», мне вдруг сильно захотелось пить. И тут до нас дошло, что мы забыли еще кое-что. И хотя забыли мы это не дома, а в машине, до машины вон еще сколько идти, а нужна мне эта вещь срочно! Это была моя бутылка с водой! Но я опять не заныла. Мы быстренько все доели, и пошли обратно. Колю пришлось держать за руки, потому что он не хотел никуда идти, а хотел собирать камни и кидать их. Сначала мы дошли до третьего ручья – с водомерками, и мама сказала: «А что если нам выйти на дорогу и поймать попутку, чтобы доехать до нашей машины? Так будет намного быстрее. Если, конечно, тебе не жалко рогов можжевельника, ведь мы не сможем их взять». Рогов мне было не жалко, но на дорогу мы все равно не пошли, потому что мама вспомнила, что коляска-то осталась в лесу! Так что от машины все равно придется возвращаться за коляской. И мы пошли дальше. Потом я подняла рога можжевельника, но так как мне очень хотелось пить, то я отдала маме цветы – не могу же я нести все, а она только рюкзак и Колю! И вот мы дошли до Второго ручья, самого грязного. А потом до камня-черепа и зарослей герани и тут я поняла, что идти осталось совсем немного! Тогда я одним рывком добежала до Первого ручья, хотя я больше всех устала, потому что шла первая. И тут я так захотела пить, что собралась заныть, но мама вовремя крикнула: «Кто первым увидит коляску, тот выиграл»! Выиграли мы вместе, но дошла до нее первая я, значит, я выиграла чуть-чуть больше и в награду сразу в нее плюхнулась. И не успела как следует отдохнуть, как до коляски добрался Коля, и пришлось уступить ему место. Идти оставалось совсем чуть-чуть, мы уже дошли до развилки, только я в этом месте забыла дорогу, и повернула в другую сторону, а мама вместо того чтобы поднажать, остановилась рвать тимьян. Вот делать нечего! Наверное, она только притворяется, что устала! В машине я заснула в обнимку с корягами, только сначала допила всю воду и доела колин банан. Нас так долго не было дома, что я думала баббо будет беспокоиться и звонить в полицию, а он преспокойно красил стол и ждал, чтобы мама сварила ему обед! И только когда пообедал, спросил: «Ну, и где же вы были?» Так мы ему и сказали!

Лето

Наконец-то началось лето и мы пошли купаться в бассейн! Сегодня я спасла двух кузнечиков, одного светлячка, одну божью коровку, одного жука-шарика. Мне прям можно медаль давать! Светлячка я сначала не хотела спасать, потому что не знала, что это – светлячок, ведь он только в темноте светится, а днем он страшный и похож на помесь червяка и таракана, но мама сказала, что это светлячок, поэтому я его тоже спасла. Тео никого не спасает, наоборот – убивает. Сегодня убил десять ос из водяного пистолета и тоже хочет медаль. Он говорит, что от моих спасенных кузнечиков нет никакой пользы, а от его убитых ос – есть: они больше никого не смогут ужалить. Но по-моему, он неправ. Ведь эти осы еще никого не укусили, а убивать заранее нечестно, и вообще, спасать всегда лучше, чем убивать! Еще я спасла бабочку, ей хуже всего было – ведь у нее на крылышках пыльца! Вот интересно: ни у кого пыльцы нет – ни у кузнечиков, ни у божьих коровок, ни у папих. Даже у меня – и то нет пыльцы, а у бабочек есть! Откуда только они ее берут! Наверное, из цветов – ведь у цветов тоже есть пыльца, только они не умеют летать. Всех, кого я спасла, я выловила сачком в бассейне, кроме жуков-шариков – их я спасла у Коли изо рта. А может, я даже одного человека сегодня спасла – Колю! Ведь неизвестно, что бы с ним стало, если бы он этих жуков проглотил!

Моя мама сегодня когда работала в саду видела большую желтую бабочку, как лимонница, только крупнее и ярче, и послала ее ко мне в школу – передать мне привет. Мама сказала: «Бывают же почтовые голуби, а у нас будут почтовые бабочки!». И когда мы пошли после обеда гулять в школьном дворе, я увидела большую желтую бабочку, я таких больших и красивых бабочек давно не видела, целую зиму. Она села прямо ко мне на пальто. Воспитательница сказала, что это потому, что у меня пальто яркое, и бабочка решила что я – цветок. А мама сказала, что это потому, что бабочке нужно было передать мне ее привет. И я сразу вспомнила как когда я была маленькая и не любила ходить в школу потому что еще ни с кем не подружилась, мама клала мне в карман халата такую зариску (я не могу сказать записку, потому что там ничего не было написано, я тогда еще не умела читать, там была нарисована сердечка, а в сердечке девочка, похожая на меня, моя папиха и моя мама). В автобусе я доставала эту зариску, и мне уже не хотелось плакать.

Вчера я налила воды в пистолет. Я просто хотела проверить, сколько воды в него уместится. Уместилось очень мало, к тому же часть воды пролилась на пол. Чтобы мама не разозлилась, я быстренько сбегала за салфеткой. Но мама сразу навострилась: «что ты взяла? Покажи!» я показала салфетку. «А, салфетку, ладно. А зачем она тебе?» «Нос высморкать. Вот так хммм» «хорошо». Я пошла в комнату, затерла часть воды, но то ли салфетка была слишком маленькая, то ли пистолет такой дырявый, но много воды еще осталось на полу. Я пошла выбросить салфетку и мама опять начала меня проверять «Почему салфетка такая мокрая» «Соплей много, вот смотри как я сильно сморкаюсь: «Хр—мммххх». «Понятно». Потом мама зачем-то пошла в комнату и увидела мокрый пол. Она на меня не орала, а просто сказала, что вранье – это как какашка, прикрытая розами. Ведь оттого, что я наврала, плохой поступок не исчез, я его враньем не исправила, а только прикрыла, но рано или поздно он все равно обнаружиться, и будет только хуже. Мне мама так долго все объясняла, что мне захотелось плакать. Наверное потому, что я поняла, что я плохо поступила.

Как достать хрюшку с дерева

Достать хрюшку с дерева очень просто. Надо только набрать в щеки побольше воздуха и дунуть изо всех сил. Мама говорит, что воздух надо набирать не в щеки, а в легкие, но я пока не умею в легкие, потому что точно не знаю, где они. Щеки можно потрогать и видно, как они надуваются, а легкие – нет. К тому же, по-моему, в щеках умещается больше воздуха. Ну, вот, если дунуть изо всех сил, хрюшка подумает, что начался ураган и сейчас же как миленькая слезет с дерева. Она туда все время залезает, когда я не вижу: там скоро созреют мои любимые фиолетовые сливы, вот она и хочет ими полакомиться, а сама еще не умеет даже выплевывать косточки! Эту хрюшку мама подарила мне на день рождения, вместе с божьей коровкой и папихой. Они все надувные, но внутри у них не воздух, а специальный газ, который легче воздуха, поэтому они летают. А вечером мы слушали дождь. Было так тихо, никто не ругался, не орал, не плакал, не шумел. Я легла к маме в кровать, мы погасили свет, открыли окно и слушали дождь. Я больше всего люблю дождь. Солнце, оно или слишком жаркое, или слишком нормальное. Снег слишком холодный и слишком плотный, а дождь хороший.

А потом к нам опять приехали из Москвы бабушка с дедушкой. Они еле влезли в мамину новую машину, хотя на самом деле это была просто старая машина баббо. Вернее, они влезли только потому, что мы с дедушкой как силачи держали всю дорогу на коленях колину кроватку. Погода на море была плохая, потому что мы приехали слишком рано, и мама решила отвезти нас в Ливорно. «Может, лучше в Чечину?» – спросил дедушка на всякий случай, но раз мама решила что в Ливорно, значит, в Ливорно. Точка. С самого начала у нас начались проблемы: мы забыли колино сиденье для машины. И мама сказала: «Аня, будешь его держать!» «Ладно, – сказала я, я притворюсь сиденьем и буду держать его крепко-крепко». Но дедушка сбегал за сиденьем и мы поехали. Сначала ехали хорошо, быстро, потом бабушка вдруг как запоет: «Ландыши, ландыши, теплого мая привеет», а потом говорит: «Хватит, не могу я больше про ландыши петь, когда тут у вас такие пинии». А я не знала, что такое пинии. «Это сосны» сказала мама. «Ну ты тогда пой пинии, пинии». «А дальше? Там же рифма нужна!». «Пинии, пинии, вы такие синие!» Но потом мама заблудилась и сказала, что в этом Ливорно слишком много дорог, ничего не понятно. Мы попробовали разобраться, но было так тесно от машин, что мама решила вернуться домой, пока не поздно. Вот так мы съездили в Ливорно. Зато из окна машины было видно море и пинии. Теперь-то я знаю, что это просто сосны.

Я заметила, что бабушка все время говорит «ну и славненько», Маша «грубо говоря», а мама «паразит, паразит», потому что Коля то мыло трогает, то в толчке майку стирает, то с балкона свою бутылочку с молоком сбрасывает. А вчера положил яблоко в стиральную машину, и никто этого не заметил. Потом бабушка пошла вешать белье и говорит: «что это у вас за новый порошок, как хорошо от моих трусов пахнет». Дедушка уже придумал смешной ответ, он всегда смешно говорит, но мама вовремя нашла в стиральной машине кусок яблока, так что мы так и не узнали, что дедушка про бабушкины трусы придумал.

Про дыню с ветчиной.

«Сегодня на ужин будет настоящая летняя итальянская еда», – сказала мама.

«Пицца что ли?» – спросил дедушка

«Нет, дыня с ветчиной.»

«Ура!» – Обрадовалась я.

«А можно я отдельно съем? Сначала ветчину, а потом дыню?» – спросил дедушка.

А бабушка, как культурный человек, сказала, что не будет есть дыню, потому что дыню надо есть отдельно. Это очень тяжелый продукт, плохо переваривается. Особенно на ночь. Особенно в ее возрасте.

Мы сели ужинать. Бабушка съела йогурт, творог, яичницу с сосисками (попробовала), а потом и говорит: «Эх, была-не была, давайте сюда вашу дыню!» Съела пять кусков и говорит: «И как вы можете так есть? Дыню. С ветчиной. Не понимаю!»

А на следующий день в обед они ели окрошку: накидали картошки, луку, колбасы, яиц, огурцов и залили все это квасом. И я тоже не понимала: как ТАКОЕ можно есть?