Текст книги "Реестр Исполненных Желаний"

Автор книги: Сильвия Паола Каваллано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

В каждом из апартаментов была, разумеется, кухня. Но ей постояльцы пользовались нечасто: завтракать они предпочитали в саду, обедать – на пляже, а вечером бабушка любила удивить грандиозным Гала-ужином с фаршированными каракатицами, карпаччо, жареными цветами тыквы, фаршированными нежнейшим мягким сыром и боттаргой, рисом с петушиными гребешками, морепродуктами на гриле, и прочими диковинами итальянской кухни, так что на следующий день к завтраку все голландские и немецкие мамаши приходили, вооружившись блокнотами и ай-падами для записи рецептов. Они уговаривали бабушку устроить для них летние кулинарные курсы и рассыпались в похвалах ее блюдам. Не думаю, что на их широтах им удастся приготовить что-нибудь подобное. В помидорах ли дело, вобравших в себя всю испепеляющую мощь итальянского солнца, в базилике, моцарелле или других, менее заметных, но еще более значимых ингредиентах, таких как воздух, вода и многовековые традиции – неизвестно, известно лишь, что купленные в Италии помидоры, макароны и прочие продукты теряли все свои волшебные свойства, оказавшись в чужой обстановке. И дети, на море за обе щеки уплетавшие простую недоваренную (на вкус их мам, разумеется) пасту с пармезаном, теперь, в городе, воротили от нее свои облупленные носы. А может, в нем все и дело? В Море? В шуме волн, в соснах-пиниях, свечах на деревьях и камнях, аромате фиалок и стрекоте цикад? Словом, в атмосфере? Эти ужины являлись плодом бабушкиной импровизации, никогда заранее не планировались и в стоимость апартаментов не включались, будь их хоть три, хоть десять за все время пребывания. Бабушка в этом руководствовалась не соображениями пользы или выгоды, а исключительно своим желанием удивить и побыть в центре внимания. Хотя как знать, возможно именно эти дружеские ужины в саду, с обильной и вкусной едой и привлекали постояльцев. Так или иначе, ни одна квартира не оставалась не снятой не только в сезон, но даже в сентябре-октябре, когда начинали пустеть улицы и пляжи, и закрывались один за другим рестораны и пансионы. Бабушка всегда всем повторяла, что живет на море постоянно и будет рада видеть гостей и в декабре, и в январе. И, вы не поверите, иной раз такие находились! Однажды у нее весь январь жил какой-то художник, а в другой раз в апартаментах с камином-драконом поселился на всю зиму археолог и ученый, специалист по этрускам Пьетро Ботти. Дедушка возил его осматривать этрусские некрополи в Вольтерре и Черветери. В ящике письменного стола он оставил свои черновики о этрусских захоронениях в районе Вольтерры, которыми я и воспользовалась когда писала non ad sepultus. Но эти завтраки и ужины были единственным отступлением от Правил и Порядка. В остальном бабушка была таким ревностным приверженцем строгой дисциплины, что дедушка иногда подшучивал над ней и говорил, что ее, должно быть, потеряла в Италии какая-то немецкая семья. Бабушка строго смотрела на него и говорила: «Дед, ты шутишь», и дедушка замолкал. Впрочем, шутил он подобным образом нечасто и только в кругу родных.

«Ну все, Аня, мы пришли» – прервала я себя, когда мое воображение истощилось, – «продолжение завтра».

«Мам, давай ты мне сегодня не будешь читать в кровати, а расскажешь что было дальше?» Просьба Ани мне, конечно, польстила, но «дальше» я еще не придумала! Поэтому ответила неопределенно, без обещаний, которые, как известно всем, а тем более детям, «надо выполнять»: «Посмотрим» – сказала я. «Ведь уже поздно, а нам еще Колю переодевать, ты чисти зубы и ложись, а там видно будет».

Но когда мы пришли домой, выяснилось, что Коля куда-то дел свою бутылочку для молока. Пока мы ее искали, он орал, так как хотел молоко и спать, и истратил последние запасы моего терпения. Бутылочка спокойно лежала в стиральной машине, и нашел ее дедушка, но было уже так поздно, да и вообще не до рассказов от колиного крика.

Глава 5. На другой день по дороге на море.

«На чем я вчера остановилась?» – спросила я Аню, когда мы спустились по лестнице к морю.

«На бабушке. Или на дедушке.»

«Да, на дедушке. Он был такой тихий и молчаливый, что его редко кто замечал. Но он умел плести корзины и клетки для птиц, вырезал из дерева лошадей и человечков, делал рамы для зеркал, подсвечники и абажуры из отшлифованных морем веток и корней. Учиться плести корзины к нему не только приходили со всей округи, но и приезжали со всей Тосканы. Главным увлечением дедушки был садовничание. Утром, когда все еще спали, он выходил в сад, подметал дорожки, поливал цветы, обрезал сухие листья, развешивал камни и куски кирпича на побегах плетистых роз, вызывая удивление и недоумение у постояльцев (это был его секрет, вполне прозаический для знающего свое ремесло садовника, и загадочный и странный для непосвященных) и творил прочие мелкие ботанические чудеса. Потом он шел на пляж и втыкал поближе к морю два зонтика: полосатый и розовый, после чего отправлялся за свежей выпечкой или выполнял мелкие поручения постояльцев: кому-то надо было в аптеку, у кого-то кончилась зубная паста, а кто-то забыл дома очки для плавания. Когда Джулию отправляли на пляж, сопровождал ее обычно дедушка, но даже если на море шли втроем (Джулия, дедушка и бабушка, мама приезжала редко), бабушка сразу располагалась в шезлонге под зонтом и препоручала Джулию заботам дедушки. Он мазал ее кремом: «Джулия, скорее иди сюда, я тебя намажу, а то нам от бабушки влетит!», следил, чтобы она не обгорела: «Джулия, поиграй в теньке, а то ты уже красная, как бы нам от бабушки не попало!», не сидела на солнце без панамки, заходила в воду не раньше, чем переварит завтрак... Отдохнув часок в шезлонге, бабушка надевала элегантную шляпу в тон купальника и уходила прогуляться, а дедушка оставался присматривать за Джулией. Без бабушки Джулия могла, наконец, поиграть в свою любимую игру под названием «грязнилки». Игра состояла в чередовании плюханья в воду и валяния на сухом песке, с целью как можно лучше испачкаться, чтобы потом с разбега, с визгом, поднимая фонтан брызг, плюхнуться в море. И так до бесконечности (которая заканчивалась с появлением на горизонте бабушки). Дедушка несколько секунд с умилением смотрел на Джулию, потом воровато озирался.. и тоже плюхался в воду. Но его бесконечность была значительно короче, сделав 2-3 забега, он шел на свой пост, вглядывался в гуляющих, пытаясь вспомнить, в какой шляпе ушла бабушка. В такие минуты он боялся ее больше внучки: Джулия была поглощена игрой и ей было не до страха, вся ответственность была переложена на дедушку. Часто он махал ей рукой и кричал: «Шляпа, шляпа!», Джулия в ответ кричала: «Фиолетовая» или «Белая», как будто они играли в цвета, и снова зарывалась в песок, но когда дедушка изменившимся голосом кричал: «Все, идет!!!», Джулия пулей вылетала из воды (или влетала в воду, чтобы смыть песок). Потому что, как ты уже наверное поняла, бабушка у Джулии была очень величественная. И строгая. Чтобы не мешать постояльцам, Джулии запрещалось: разбрасывать игрушки, кричать, визжать, громко петь, стучать и играть в мяч, брызгаться из шланга и даже качаться на качелях рано утром, потому что они висели в саду у постояльцев и Джулия могла потревожить их покой скрипом качелей. Вот почему я сказала, что было бы ошибкой считать атмосферу этого дома такой уж безоблачной. Джулия, воспитанная матерью без особых строгостей и ограничений, с трудом переносила бабушкин диктат. Она не была послушным ребенком, в том смысле этого выражения, который в него вкладывает большинство взрослых. Она выполняла только те просьбы или приказания, в необходимости и правильности которых убеждалась сама – с помощью маминых объяснений или на собственном горьком опыте, но сама. Она не понимала, почему летом на море нельзя беситься и визжать, тем более что все остальные дети вокруг, в том числе и дети бабушкиных постояльцев, только этим и занимались. Она не понимала, почему нельзя прыгать на бабушкиной кровати и кувыркаться на собственной и почему нельзя шутить и болтать за столом, тем более что все то же самое в доме матери делать было можно. А бабушка, впервые жившая с внучкой под одной крышей, не догадывалась о том, что Джулии бесполезно приказывать – ей нужно объяснить. Кроме того, хотя теперь Джулия никуда не переезжала, друзья все равно менялись часто: ведь это были дети бабушкиных постояльцев, проводившие на море 2-3 недели. И зачастую эти дети были слишком маленькими, чтобы Джулии было интересно с ними играть. Хотя ей нравилось слушать ино-странную чужую и непонятную речь, угадывать знакомые слова и запоминать незнакомые: в июне почти все жильцы были иностранцами: немцами, голландцами, шведами, французами. Когда очередные гости уезжали, Джулия всегда очень расстраивалась – она не понимала как бабушка со спокойной деловитостью выписывает им счет, пожимает руки, а потом как ни в чем не бывало идет встречать новых жильцов. Джулия так расстраивалась, что может больше никогда в жизни не увидеть этих людей, что ей даже не было любопытно откуда приехали новые гости и есть ли у них дети. Она запиралась в комнате и старалась припомнить лица, разговоры. Некоторые оставляли свои адреса, но какой в этом смысл? Ведь они не говорили по-итальянски. Они утешали Джулию, обещая вернуться на следующий год, но когда оно еще будет, следующее лето! Так что причин для расстройств у Джулии было достаточно. А когда бабушка начала наказывать Джулию, жизнь ее на какое-то время и вовсе превратилась в пытку. Я сказала «на какое-то время», потому что Джулия не привыкла унывать и вместо того, чтобы «делать выводы» или «задуматься над своим безобразным поведением», как ей советовала бабушка, оставляя Джулию «взаперти», изучала обстановку и искала не вывод (она не совсем понимала, как и из чего его делают), а выход. Этому ее научила мама. Мама говорила: «безвыходных ситуаций не бывает. Если не можешь заняться любимым делом, займись чем-то похожим на любимое дело, или хотя бы представь себе как ты им занимаешься». Ее маме, когда она была еще девочкой, очень нравилось работать в саду, но у нее обнаружили какую-то редкую форму аллергии – аллергию на землю, и бабушка просто запретила ей возиться в земле. Тогда мама начала рисовать сады. Сначала просто срисовывала их из разных папиных книжек и журналов, потом стала придумывать свои. Наверное поэтому все ее дома так похожи на сады.

Однажды Джулия влетела, не постучавшись, в квартиру одного из бабушкиных жильцов, и бабушка в наказание заперла ее в чулане на втором этаже. Бабушка, конечно, была неправа, потому что художник сам попросил Джулию входить без стука. Стук выводил его из вдохновения, он любил, когда девочка тихонько входила в его комнату, садилась в кресло и смотрела, как он рисует. Ничего этого бабушка не знала, к тому же у нее с утра болела поясница, вот она и заперла, не разобравшись, Джулию. (Кстати, в другой раз она наказала ее за то, что она постучалась слишком громко и разбудила маленького ребенка, а заодно и за то, что дедушка разбил ее любимую чашку с ирисами. Наказать дедушку было невозможно, но подвернулась Джулия. Наверное, вы думаете, что бабушка Джулии была злая и несправедливая. Но присмотритесь-ка лучше к себе. Неужели вы всегда наказываете своих детей «за дело»? А не бывает «чтобы неповадно было» или из-за лопнувшего терпения?). Так вот, бабушка разозлилась, и заперла Джулию в чулане. Окно чулана выходило во двор. И ветви большого каменного дуба стучали в стекло, словно для того, чтобы подозвать девочку к окну. Джулия послушалась дерево, потому что оно не злилось и не кричало, оно так осторожно, так нежно попросило ее подойти к окну, что Джулии и в голову не пришло отказаться или начать спорить. Так поняла дерево Джулия. Бабушка же, услышав однажды противный скрип веток о стекло попросила деда немедленно спилить ветку. «Вот увидишь» – сказала бабушка, – в бурю она разобьет нам окно». Но деду казалось, что без этой ветки дерево будет менее раскидистым и не таким красивым, а может он просто не разучился еще понимать деревья так, как понимают их дети, в любом случае, ветка до сих пор росла, а на просьбы бабушки, переходившие в ворчание дед каждый раз отговаривался болью в пояснице. Вот по этой ветви Джулия и слезла вниз: она открыла окно, дерево просунуло в комнату свои пальцы и Джулия крепко за них ухватилась. Сначала она добралась до ствола, ну а по нему спуститься вниз было пустячным делом! К нижней ветке была приставлена лестница – наверное, дед поставил ее для отвода бабушкиных глаз, пусть думает, что он собирается спилить сук. Это оказалось очень кстати, так как прыгать было слишком высоко. В следующий раз во время такого наказания «взаперти» Джулия обнаружила потайную дверь за ковром. И с тех пор уже не боялась наказаний, хотя по-прежнему считала их несправедливыми. Но по крайней мере, в них наконец-то появился смысл: не бабушкин смысл перевоспитания, нет, просто наказания стали временем или даже способом открытия тайн. Ведь бабушка запирала Джулию как раз в тех комнатах, куда обычно ей ходить не разрешали: в чулане, кладовке, на чердаке, то есть самых интересных местах дома. Когда тайны дома кончились, она начала открывать их у себя в голове.

Глава 5. То, что случилось на самом дела.

Потом Ане моя история надоела, и она попросила почитать ей про Бюллербю, но я-то уже не могла остановиться! Тем более, что и придумывать ничего не приходилось. Из автора или соавтора я превратилась в свидетеля и мне оставалось только записывать происходившее. Лет до 35 обычно кажется, что все написанное в книгах, это искусное переплетение сюжетных линий, «случайные» встречи, совпадения, пересечения героев в пространстве и во времени – плод авторского воображения, но с годами, когда твой собственный жизненный опыт начинает приближаться к жизненному опыту большинства писателей, вдруг понимаешь, что жизнь гораздо изобретательнее и искуснее любого сочинителя.

Как-то раз бабушка Джулии ушла на свою прогулку (она была в фиолетовой шляпе), и Джулия, воспользовавшись ее отсутствием, начала играть в «грязнилки». Аня играла в то же самое, но сама по себе, потом они стали забегать в воду и валиться на песок синхронно. К приходу бабушки Аня и Джулия успели не только смыть с себя песок, но и чуть-чуть обсохнуть, обе чинно сидели под зонтом, ели лепешку и разговаривали. До меня долетали лишь отдельные слова.

А где вы живете? – спросила Аня

В Ночетто, рядом с Пармой.

А у тебя есть сестра?

Да.

А как ее зовут?

Джорджа.

Все правильно! – сказала Аня. «Странно, как все сходится» – подумала я. «А почему я ни разу не видела твою сестру на море?»

«Она еще маленькая, ее мама в субботу привезет».

В субботу Аня сидела под зонтом и не купалась.

Ты что, наказана? – спросила Джулия.

Нет, у меня кашель и температура.

А я думала, тебя наказали, как моя бабушка. Она со мной совсем не занимается, а только наказывает. Только она думает, что я боюсь наказаний, а я их люблю.

Почему?

Потому что ко мне никто не пристает, не поучает, не говорит «убери пальцы из носа» или «выпрямись» или «не соси карандаш», можно спокойно посидеть и помечтать, а то все время «Джулия сделай то, Джулия принеси это, Джулия последи за Джорджей».

И тебе не скучно сидеть одной у думать о своем безобразном поведении?

Нет, ни капельки. Я вспоминаю ино-странные слова. Или изучаю дом.

Конечно, у тебя такой большой дом, а в моем и изучать нечего!

А ты изучай свои мысли, или рисуй План. Я очень люблю рисовать Планы. Раньше я всегда мамины чертежи срисовывала, но они все непонятные, к тому же бывает не только план дома, но и план местности. Вот придешь ко мне домой, я тебе покажу план нашего Сан Винченцо, или план где зарыт клад. Когда я вырасту и найду его, то очень обрадуюсь. Поэтому это секрет. А еще я покажу тебе дедушкин волшебный ре...» Тут Джулия осеклась и побежала купаться, оставив Аню в недоумении. Но Аню не зря прозвали дома «тещей», она кинулась за Джулией: «Что? Что «ре»? Джулия, отвечай!!! Волшебный что?» Но и Джулия тоже была не так проста, она брызгалась и ныряла, делая вид, что не слышит Анну. Тут анина мама, то есть я, заметила, что ее дочка не только не сидит в тени, как ей было сказано, но уже по колено зашла в воду. Я подскочила к ней и поволокла назад под зонт. Сцена сопровождалась нравоучительным криком с моей стороны и визгом и возмущенными выкриками несогласия с аниной, плюс участие «публики», симпатии которой были, в основном, на аниной стороне. Так часто бывает, ведь публика не в курсе аниного кашля и температуры и судит о происходящем по внешним эффектам, а дети – непревзойденные мастера внешних эффектов.

Аня узнала тайну Джулии только через несколько дней, но вам я открою ее уже в следующей главе.

Глава 6. Тайна Джулии

Дело в том, что во время одного из последних бабушкиных наказаний, когда Джулия уже изучила все секреты и тайники дома, перебрала в уме все иностранные слова, от нечего делать и чтобы не помереть от опасной болезни, которая развивается в организме как раз от «нечего делать» и называется Скука, она начала придумывать историю. Потом ей в голову пришла очень хорошая рифма

«Та лесенка тоже была не простая

она запятой из земли проростая

вела в небеса»

и чтобы не забыть ее она полезла за бумагой в сундук и.. и наткнулась на обыкновенную, но подозрительно необыкновенную тетрадь. На обложке было написано Реестр, а дальше Джулия читать не стала, запнувшись о первое непонятное слово. Внутри были буквы, буквы, буквы. Некоторые непонятные из-за почерка, другие и вовсе незнакомые, как будто написанные на каком-то странном, чужом языке. Она долистала до картинок. И стала разглядывать нарисованные цветы и сады, они ей показались знакомыми, а потом она узнала и мамин почерк. И вместо того, чтобы записать рифму, Джулия начала читать.

Ей казалось, что когда-то давно она уже слышала эти истории от мамы, отдельные листочки с рассказами были вклеены в тетрадь, и после некоторых рассказов было приписано строгим дедушкиным почерком «Чем не необыкновенная история? Сбывшееся желание налицо. И, заметьте, без всякого реестра! Так что теперь я вполне могу записать ее сюда, потому что она уже сбылась!» Эти приписки казались Джулии какими-то бестолковыми, ненужными, к тому же они все были одинаковыми. Она начала новую историю Полет на воздушном шаре

Что бы вы сказали, если бы на зеленом поле пшеницы с вкраплениями красных маков прямо перед вашим домом однажды утром вдруг приземлился разноцветный воздушный шар?

Моя мама сказала: «Так не бывает»

Мой папа воскликнул: «Какая красота!»

А я закричала: «Я хочу на нем полетать!» Дальше прочитать Джулия не успела. «Джулия! Джу-ли-я!!» – послышался на лестнице голос бабушки. Джулия захлопнула тетрадь, засунула ее в ящик и уставилась в окно. И только тут вспомнила про рифму и поняла, что забыла ее начисто. «лестница, запятая...» бормотала она, глядя перед собой. В таком виде ее и застала бабушка. «Джулия! Почему ты не отвечаешь, когда я тебя зову?! иди, наконец, ужинать!»

Вот что обнаружила Джулия на чердаке в пятницу вечером, поэтому в субботу она неохотно пошла на море – ей хотелось узнать, что было дальше. Она даже собиралась нарочно разозлить бабушку чтобы добиться отправки на чердак, но бабушка ушла с утра на рынок, а потом приехала мама...

Глава 8. Новые знакомства, новые истории.

С недавних пор я без энтузиазма отношусь к знакомствам на отдыхе. С недавних, потому что до этого я к ним относилась восторженно: «Какая замечательная пара!» «У нас столько общего!» «Наконец-то у нас будут друзья, у которых дети одного возраста с нашими!» «Надо обязательно пригласить их к нам!» и тому подобное. Но поскольку все такие знакомства заканчивались ничем, или ничем не заканчивались, теперь я знакомлюсь без энтузиазма. Общаюсь на пляже, пока дети плескаются вместе – не читать же под зонтом, а что-то делать надо. Я имею в виду, когда отвлекаешься от куличиков, замков и прочей пляжной деятельности. Мама Джулии оказалась очень приятной, и я постепенно прониклась к ней симпатией. До прежнего энтузиазма дело не дошло, но я нет-нет да и задумывалась, не обменяться ли нам электронной почтой. Ее младшая дочка Джорджа оказалась колиной ровесницей, и также как он, еще не начала говорить. Моя симпатия к ней еще больше возросла. Когда мы уже собирались уходить, у Джулии пропала формочка-черепашка. Девочки перерыли весь пляж, я проверили в кулаках у Коли, но формочка не нашлась. Джулия огорчилась, потому что черепашку ей привез папа из Мексики. Надо было спешить: пока помоешь детей, пока переоденешь, еще ужин готовить. Коля, как всегда, не хотел отдавать Джованни трактор, и орал на весь пляж. Мне было стыдно и чтобы отманить Колю от трактора пришлось сделать «полетели-полетели». Здесь мне придется отвлечься и рассказать здесь про Джулию, потому что в книжках все не по-порядку, а чуть-чуть запутано, а то неинтересно будет читать.

Джулия вернулась домой расстроенная. «Из-за черепашки, конечно!» – решила мама. «Ведь уже большая, а так из-за какой-то игрушки переживает!». Но Джулия расстроилась не только из-за черепашки. Ведь теперь, при маме, бабушка вряд ли запрет ее на чердаке, и значит, она не сможет узнать что же там случилось дальше с этим воздушным шаром. Разумеется, можно просто расспросить об этом маму, но тогда придется рассказать и о том, что она без спроса залезла в чужую тетрадь. К тому же больше всего Джулии было интересно не то, что же там было дальше, хотя, конечно, и это тоже. Больше всего ей хотелось проверить свою догадку. Несмотря на четкие дедушкины приписки, Джулия решила что эта тетрадь на самом деле исполняет желания. И у нее на примете было как раз одно подходящее. Желание, которое легко проверить. Она хотела написать в тетрадку «Моя черепашка нашлась» и посмотреть, что из этого получится, найдется ли она на самом деле. И вот когда мама пошла мыть Джорджу, бабушка хлопотала вокруг стола, угощая гостей собственным лимонным сорбетто и мороженным страччателла с вкраплениями шоколада, Джулия не просто взбежала – взлетела по лестнице на чердак, схватила тетрадь и написала на чистой странице «Черепаха нашлась!» Любой ребенок на ее месте написал бы, наверное, «Хочу, чтобы моя черепаха нашлась». Но Джулия почему-то написала именно так «Черепаха нашлась», как о чем-то, что уже произошло.

Глава 9. Желания, желания, желания.

Аня очень сдружилась с Джулией, все время мне про нее рассказывает, кажется, уже записала ее в лучшие подруги, свергнув с пьедестала Алессию и Аличе. Только и слышу: «Джулия такая молодец», «Мне так нравится с ней играть», а когда мы возвращались с пляжа два дня назад, говорит: «Можно я ей что-нибудь подарю?» «Ну, что бы ты хотела ей подарить?» «Например, твое кольцо с фиолетовым камнем, забыла как называется, но я думаю, ты мне не разрешишь.» «Ты правильно подумала». «Тогда книжку... Хотя у нас все книжки на русском». Тогда она решила подарить Джулии самую большую ракушку, но попадались только средние. А средних у нее и так полно. Аня перебирала в голове подарки и изо всех сил тянула кверху Колю в «полетели-полетели» и вдруг (как вы помните, я остановилась на том, что мы с Аней возвращались с пляжа домой). «Мам!!!!!!! Смотри!!!!!!! Это же ОНА!» «Кто она?» «Черепашка Джулии!!». Она барахталась в волнах у самого берега и никак не могла вылезти. Если бы не мы, она бы, наверное, уплыла в Геную или еще дальше, за Пределы. Когда на следующий день Аня отнесла черепашку Джулии, та была не просто рада, она была ошарашена. Как будто ей подарили, как минимум живую гигантскую морскую черепаху.

Джулия решила во что бы то ни стало отблагодарить Анну, а заодно еще раз проверить волшебную силу дедушкиного реестра. И стала допытываться, есть ли у Ани какое-нибудь заветное желание. «Только необыкновенное, неожиданное. Мороженое или там новая кукла не считаются.» «Можно полететь на луну?» «Нет, это слишком невозможное желание» – подумав, сказала Джулия. «Тогда хочу шоколадную фабрику» – придумала Аня, только что прослушавшая в мамином исполнении «Шоколадная фабрика Чарли». Джулия задумалась. «Не знаю, это какие-то слишком сказочные желания, надо неожиданное, не то, что можно в любом магазине купить, но и не невозможное». «Придумала!» – закричала Аня. «Я хочу, чтобы ко мне приехала из Москвы Маша!» Джулия нахмурилась, зажмурилась, подумала и кивнула: «Попробуем!» «Что попробуем?» «Пока я не могу тебе рассказать, давай подождем, исполнится ли твое желание».

Странные все-таки это существа – дети. Купаются в холодной воде, бегают босяком под дождем – и ничего. А когда остается последняя неделя отдыха и погода налаживается – заболевают ни с того ни с сего. У Коли поднялась температура – до 39, и я потащила его в медпункт. Врач там оказался.. как будто он тоже на море отдыхать приехал, а не людей лечить. Не посмотрел ни уши, ни горло, не послушал, только деньги содрал, да еще без квитанции. Настроение мерзкое, весь отдых испорчен. Мы пообедали, я пошла укладывать детей, Коля покакал. Я это так подробно описываю, чтобы вы лучше себе представили мое настроение в тот момент. Чудеса тогда и случаются, когда их не ждешь. Я понесла выбрасывать памперс в мусорное ведро. Вдруг краем глаза заметила промелькнувшую на балконе тень. «Ну строители, совсем обнаглели! Уже по балкону ходят!» Захожу в кухню – с памперсом в руках – и вижу за стеклянной дверью балкона женщину. «Понятно, зря на строителей ругалась. Проклятые американцы, не постесняются прямо в квартиру к тебе вломиться, да еще с фотоаппаратом, не могла в дверь позвонить, чтобы узнать продается ли дом! Ну, я ей сейчас выдам! Как бы это ее подальше послать по-английски? А может, не церемонясь, в рожу памперсом? Вторжение в частные владения». Открываю дверь и вижу................Машку!! Я была ошарашена не меньше Джулии, получившей назад свою черепашку. Как? Откуда? Со станции пешком, по карте гугла. А вообще-то рейс номер 324 Москва-Рим-Пиза. Вечером мы сделали праздничный торт из песка, оберегали его от купающихся, прогуливающихся и малолетних детей, потом оберегал спасатель, потому что мы пошли ужинать. А ночью вернулись на пляж с бенгальскими огнями, торт превратился в остров, спички отсырели и все бы было хорошо и без свечей, если бы я не заорала на Аню: «отойди от воды, промочишь босоножки!!!»

На следующий день Аня все утро шушукалась с Джулией под зонтом, потом попросила разрешения сходить «на минуточку по важному делу» к ней домой. Я их отпустила, все-таки она еще не до конца поправилась, чем меньше будет купаться, тем лучше. А мы с Машкой заплыли далеко-далеко, откуда видно балкон их дома, мы вовсе не собирались шпионить, тем более что кроме зонтов и гераний все равно ничего не разглядишь, просто хотелось поплавать и поболтать.

Во время обеда Аня стала у меня допытываться, понравился ли мне вчерашний день рождения, и что я больше всего запомнила: машин приезд, торт в темноте или как я на нее кричала. Я решила, что это вопрос с подвохом – умеют же дети каким-нибудь невинным вопросом пробудить в тебе угрызения совести как максимум или сомнения в методах воспитания как минимум. «Машин приезд, конечно.» Я сделала паузу. «А ты?» «И я». Камень с души слетел, но вмятинка осталась. «Мам, а знаешь, что это было мое желание – чтобы Маша приехала» – разговор продолжался, так что вопрос про день рождения был только вступлением. «А ты бы что загадала? Только не мороженое и не хорошую погоду». «Чтобы Коля выздоровел, наверное». «Ну, это не интересно, он и так почти выздоровел». «Тогда не знаю. Может, в Голландию поехать летом, на выставку цветов, но это не очень необыкновенное желание, к тому же мне баббо обещал, что мы поедем, так что оно уже как бы наполовину исполнилось.

В Голландию? Где живет друг джулиного дедушки?

Какой друг?

Господин Майер. Во всяком случае сейчас его зовут так.

Что значит «сейчас»? «Разве раньше его звали по-другому? Он что, меняет имена как хамелеон цвета или как бабушка Джулии шляпы?». «Нет, немного реже, но он любит менять имена. Раньше его звали Георг, потом мистер Кименс, потом не помню, а сейчас его вроде бы зовут Майер. Вот бы мне тоже поменять имя!

Тебе что, не нравится твое имя?

Нет, нравится, просто скучно, когда тебя всю жизнь зовут одинаково.

Слушай, Аня, я ничего не понимаю! Что это за разговоры про желания, про смену имени? Откуда ты все это взяла? – я пошла напролом без всякой дипломатии, а с детьми так нельзя. Сейчас она возьмет и скажет «От верблюда!» и все, что мне останется, это отругать ее: «Взрослым так не говорят», но мне-то нужно совсем другое!

Но Аня про верблюда ничего не сказала, а сказала про Единорога: «Да мы с Джулией придумываем всякие истории. Помнишь, я придумала про Единорога и Аличе мне поверила? Вот и мы с Джулией тоже придумываем, а потом она их в реестр запишет, ведь я еще не умею писать по-итальянски».

Что-что? Как ты сказала?? Повтори?

Я еще не умею писать по-итальянски.

Нет, не это. Ты сказала «реестр», что это еще за реестр?

Ну, это у Джулии есть такая старинная тетрадка, туда можно записывать желания и тогда они сбудутся, только это тайна, потому что тетрадка – дедушкина и Джулия ее взяла без спроса. И я ее сегодня сама видела, собственными вот этими глазами!

Так-так... Ну и дела! Неужели это та же самая тетрадь, что я случайно нашла в ларе у близнецов? И зачем жизнь так настойчиво мне ее подпихивает. Вернее, будто заманивает: покажет кусочек, и снова спрячет, на долгое время. Мне было очень любопытно, и я уже собиралась сама напроситься к ним в гости – мол, посмотреть дом, может, в следующем году снимем у них квартиру, тем более что отдыха оставалось всего ничего, считанные дни. Но к моему удивлению, меня пригласила на чай мама Джулии. Естественно, я с удовольствием приняла приглашение.

Мы сели в тени большого дуба, Аня и Джулия полезли куда-то по канату. «Осторожно!» – крикнули мы в один голос.

Поговорили о погоде, о море, о детях и проблемах воспитания. О чем еще говорить двум мамам? О своих непослушных детях. Когда у кого-то дети оказываются такими же непослушными, как твои собственные, это немного утешает. «Да, Аня такая упрямая, и если бы только это, я тоже в детстве любила делать по-своему, но у меня это было такое упрямство «напролом», а у Ани оно хитрое, она не просто настаивает на своем, но еще и придумывает такое хитрое оправдание, что диву даешься. И командовать любит, ты бы посмотрела, как она с подружками разговаривает «Аличе, я же тебе сказала!» «Да, я тебя понимаю! Джулия такая же. Даже странно, что они сдружились – обе любят командовать и не любят подчиняться. А еще у Джулии такая фантазия! Я иногда прямо не знаю, бороться с этим, или это нормально в ее возрасте, только вот плохо, что непонятно, где заканчивается фантазия и начинается вранье! Вот сейчас они с Аней наверняка опять залезли в старую папину тетрадь, а я ей запретила! По-моему, Джулия приняла это слишком всерьез. Современные дети разучились видеть тайну в обычном, им какую-то магию подавай. Я ничего не хочу сказать плохого, пусть фантазирует, мечтает, я и отцу всегда говорила, чтобы он не делал из этого тайну, и вообще не называл ее реестром, а посмотрел вместе с Джулией и все ей объяснил, но...