Текст книги "Рубин царя змей (СИ)"

Автор книги: Сильвия Лайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Нет. Мне жаль.

С этими словами он подал сигнал трем мужчинам за своей спиной. Они по очереди вышли из дома, а затем вернулись, неся в руках три небольших расписных и выложенных каменьями сундука. Поставили их на пол у ног старой женщины и, склонив головы, по очереди открыли три замка красивым, сложно выполненным ключом.

Как только крышки откинулись назад под действием невидимой пружины, казалось, свет в помещении померк от блеска тысяч золотых аспидов, сверкающих внутри.

Фендор выдохнул, остолбенев на миг. Иллиана и вовсе не поверила своим глазам. Такого количества денег хватило бы, наверно, чтобы скупить весь их квартал. Все дома и лавки, конюшни, лошадей и каретный парк. На эти средства можно было выстроить огромный великолепный дом, в котором могли бы жить десятки человек. Можно было построить приюты для детей…

И только Дарилла окинула сундуки невидящим взглядом и снова посмотрела на Шентарса, будто ожидая, что он передумает.

– У вас есть час на сборы, – проговорил тот, словно специально обрывая у женщины последнюю надежду. – Затем мы выезжаем.

С этими словами он развернулся, собираясь покинуть дом. Но на пороге вдруг бросил:

– Ради вашего же блага – не пытайтесь сбежать, – будто пригвоздил он Иллиану холодом в серых глазах. – Лавка окружена. За хасси уплачена цена. По закону она больше не принадлежит этому дому.

И окончательно вышел вместе со своими помощниками, которые, очевидно, подчинялись ему беспрекословно, как командиру.

Как только дверь за ними захлопнулась, Дарилла упала в жесткое деревянное кресло и разразилась горькими слезами.

Фендор посмотрел на свой нож, который так и блестел в руке безо всякого толка, и беззвучно выругался.

– Ты не поедешь, – упрямо сказал он. – Я что-нибудь придумаю…

Это прозвучало настолько жалко и беспомощно, что девушка только вздохнула и покачала головой. Она тоже не знала, что делать. Но понимала одно: если удариться в панику и слезы – будет только хуже. Кончатся силы, навалится апатия и чувство безысходности. И матери от этого не полегчает.

– Мама, я буду тебе писать, – твердо сказала она, опустившись на колени рядом с женщиной.

Дарилла подняла от ладоней заплаканные глаза.

– Лжешь себе, но не лги нам, – проговорил Фендор. – Тебе не позволят писать. Никому не позволяют.

Иллиана не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на мать.

Мокрые, слипшиеся ресницы немного ворчливой, но при этом вечно улыбчивой женщины заставляли ее сердце истекать кровью.

Она тоже боялась. Боялась никогда больше ее не увидеть. Не прижать к своей груди. Не почувствовать ее любящих объятий. Пожалуй, за одно это Торриена можно было возненавидеть.

А еще это могло сломать…

Но Иллиана не планировала вдаваться в панику. Не собиралась позволять кому-то или чему-то корежить и разрушать ее жизнь. Рвать в клочья ее сердце и сердце ее матери.

А потому она положила руку маме на плечо и уверенно сказала:

– Я сумею найти выход. Ты же мне веришь, мама?

Дарилла хлопнула пару раз мокрыми ресницами, ничего не ответив. Но она смотрела на дочь, не отрываясь, цепляясь за ее слова как утопающий за прутик, свисающий с отвесной скалы в бушующее море.

Иллиана никогда не позволила бы матери утонуть в этом море.

– Ты же помнишь, что я всегда нахожу выход? – продолжила девушка тихо, не сводя с матери глаз.

Дарилла неуверенно кивнула и, наконец, слабо проговорила:

– Но как?

– Я же буду хасси самого царевича, – придумывала на ходу Иллиана. – Подкуплю кого-нибудь. Тебе доставят мое письмо, обещаю. В конце каждого месяца жди. Обещаю.

Дарилла кивнула, словно увидев в глазах дочери что-то такое, что ее убедило.

– А если они тебя там просто убьют? – возмущенно воскликнул Фендор, вскинув руки.

Дарилла снова закрыла лицо ладонями, всхлипнув.

Иллиана сжала зубы, прикидывая, куда лучше ударить парня, чтобы было побольнее. Но Фендор внезапно будто и сам понял, что делает только хуже. Он выдохнул и, сев на стул рядом, словно поник. Плечи опустились, нож упал на деревянный пол с глухим стуком.

– Прости. Просто я снова ничего не смог изменить. Опять…

Иллиана вздохнула. Она и его боль понимала. Ее пытаются лишить матери и привычной жизни хотя бы в двадцать лет, а он потерял обоих родителей, когда ему еще не было и десяти.

Она положила руку на плечо друга и мягко погладила. Он накрыл ее ладонь своей и, посмотрев прямо в глаза, вдруг пообещал:

– Я найду способ вызволить тебя. Клянусь. Чего бы мне это ни стоило.

Дарилла подняла голову и, собравшись с силами, похлопала рядом сидящего парня по коленке.

– Ты хороший мальчик Фендор. Хороший. Но сейчас тебе лучше уйти, нам пора собираться. Меньше часа осталось, а еще надо успеть попрощаться… Приходи, когда подойдет время.

С этими словами она потянула дочь в комнату, предварительно выпроводив парня и закрыв лавку на ключ.

Буквально десять минут Иллиана потратила на то, чтобы взять с собой любимую расческу, мягкую зеленую змейку – игрушку, которую по ее просьбе сшила ей мама в пять лет, – и одно любимое платье из светло-голубого хлопка с широким синим ремнем. Его она и надела на себя, прикрепив на пояс сумочку с вещами, в которую на всякий случай положила еще небольшой складной нож с рукоятью из слоновой кости. Они были не слишком дорогими в Нижней Шейсаре, но все же не так уж и дешевы. Иллиана как-то купила себе такой, мечтая научиться защищать себя в случае необходимости.

В жизни этот нож ей так и не пригодился, но чувствовать себя совсем уж беззащитной в чужом мире не хотелось. Поэтому она уверенно запихнула его в сумку, под конец зачем-то кинув туда ещё и небольшую баночку с алым губным воском. Щеки при этом сами собой покраснели, но Иллиана не стала задумываться почему.

Все оставшееся время они с матерью провели вместе, практически не разрывая объятий. Иллиана ещё раз пообещала, что найдет способ связаться с ней, а может, и вовсе уговорит Торриена разрешить им видеться. Даром, что ли, он царевич?

На вопрос, не навредит ли Золотой змей “ее кровиночке”, как сказал Фендор, Иллиана уверенно помотала головой. А затем немного смущённо улыбнулась. И, похоже, мать поняла все без слов. Даже больше, чем могла бы сказать сама Иллиана.

А потому в назначенный час Дарилла даже умудрилась улыбнуться на прощание дочери. И, когда девушка в последний раз обняла Фендора и села в карету под взглядом пары десятков любопытных соседей, на душе было вовсе не так гадко и тоскливо, как могло бы быть.

– Пригляди за мамой, – шепнула она другу, и экипаж двинулся в путь.

Однако, когда огромные металлические колеса застучали по брусчатке, Иллиана вдруг обнаружила, что они едут вовсе не к вратам Верхнего города.

Широкая карета, в которой легко помещались четверо мужчин и сама Иллиана, внезапно поехала в совершенно ином направлении. Когда родной квартал остался позади, девушка выглянула в окно, почти не опасаясь, что ее кто-нибудь узнает. Она осматривала окрестности, пытаясь понять, что за дорогу выбрали ее спутники.

А мужчины сидели молча. Дженмирай Шентарс – на лавке рядом с ней, а трое его подчиненных – напротив. И по их невозмутимым взглядам, изредка скользящим по улицам города, Иллиана сделала вывод, что кучер вряд ли мог ошибиться в выборе дороги.

– Куда мы едем? – осмелилась наконец спросить Иллиана. – Разве мы не должны направляться к вратам в Верхнюю Шейсару?

Трое слуг напротив нее ничем не показали, что слышали вопрос. Они дружно устремили взгляды в пол, сложив руки между коленями.

Однако Шентарс охотно повернулся к ней и проговорил:

– По древней традиции никто не должен видеть, как новая хасси въезжает в город. Ни люди, ни мираи. Избранница попадает прямиком в Царские кущи – самую закрытую и охраняемую часть Шейсары.

– Но… – Иллиана задумалась. – Зачем? Людям и так вход к мираям воспрещён.

Шентарс пожал широкими плечами. Где-то под рубашкой у него на шее звякнула цепь.

– Таков древний порядок, ничего не поделаешь. Раньше считалось, что никто не должен знать, где находится дорога к царскому дворцу.

– То есть мы едем к какой-то особенной дороге? – приподняла бровь девушка, старательно размышляя, где на территории Нижнего города мог находиться еще один путь к землям нагов. Но, как ни старалась, ничего похожего не приходило на ум.

Шентарс же кивнул.

– Есть один секретный проход.

– Правда? – ахнула Иллиана, даже немного подавшись вперед.

Как гласит старая поговорка, “любопытство – хитрый змей, что кусает всех сильней”. Иллиана прекрасно знала, что ее этот змей покусал уже давно.

– И где он находится? Там тоже стоит охрана мираев? – выпалила она на одном дыхании.

После этих вопросов на лице Шентарса вдруг расцвела улыбка. Серебристые глаза понимающе блеснули.

– Нет, там нет охраны. Этому месту она не нужна.

– Но почему? Как же так?

– Оглянись, посмотри в окно, – вдруг сказал мужчина. – Что ты там видишь?

Иллиана нахмурилась, но последовала совету.

– Хм… ничего. Все как обычно. Дома, улицы… Дети играют.

Дженмирай выдержал небольшую паузу.

– И никто не оглядывается на огромную карету, мчащую по дороге, – ответил он через секунду. А знаешь почему?

– Они нас не видят, – ахнула девушка, засматриваясь на одинокого всадника, чья лошадь неожиданно отшатнулась от них, в самый последний момент избежав столкновения.

– Да, – кивнул Шентар. – Никто не знает о тайном проходе. Никто не способен его увидеть, и никто не видит нас, двигающихся в его направлении.

Через некоторое время экипаж выехал за черту Нижнего города, нырнув на дорогу между скалами. Высокая горная гряда отделяла город от береговой линии. Сюда мало кто заезжал, тракт был заброшенным. А все потому, что главный городской порт располагался несколькими километрами левее. Кроме того, между скалами петляло много узких тропинок, на которых вообще можно было потеряться.

Карета свернула на одну из таких и через пару метров остановилась. Шентарс и его помощники продолжали сидеть неподвижно, только Иллиана с интересом высунула голову, пытаясь понять, что происходит.

И вдруг случилось удивительное. Кучер спрыгнул с козел и прошел чуть вперед. Туда, где над ним возвышалась огромная отвесная скала, а дорога заканчивалась тупиком. Но вот кучер поднял руку и коснулся пальцами камня. В тот же миг воздух будто подернулся рябью, а еще через секунду прямо в скале обнаружился широкий черный проход.

– Не может быть, – выдохнула Иллиана, глядя, как кучер садится обратно и, стеганув лошадей, продолжает движение.

Карета въехала в темный тоннель, и тут же позади них снова появился серый каменный монолит. Словно никакого прохода там никогда и не было. Вот только сами они оказались внутри скалы.

– Глазам своим не верю, – пробормотала девушка, вглядываясь во мрак за окошком.

Шентарс снисходительно улыбался, следя за ее реакцией, и молчал.

Они медленно въезжали все глубже и глубже в тоннель, и с каждым преодоленным метром вокруг будто становилось светлее. Иллиана посмотрела вверх и увидела длинные, свисающие с потолка сталактиты. Они светились призрачным светло-розовым светом все ярче и ярче, словно кто-то нарочно зажигал их.

– Нравится? – неожиданно спросил Шентарс, отвлекая Иллиану от созерцания чуда.

– Конечно, – выдохнула она прежде, чем успела осознать собственный восторг.

– Это магия первых мираев, – проговорил он.

– Первых? – переспросила девушка. Ничего подобного она никогда не слышала, да и немудрено. Все, что связано с нагами, всегда было под запретом для людей.

– Да, – кивнул мужчина, – чистокровные мираи, что принадлежат к семьям первых Великих змеев, чаще всего обладают магией в той или иной степени. В основном с веками колдовская сила первых слабеет. А все потому, что большинство из нас уже так или иначе смешали свой род с человеческим. Однако все еще остаются мираи, чья сила настолько велика, что они могут поддерживать туман невидимости на карете, дороге или даже целой скале.

– Или на ресторане, да? – уточнила девушка, вспоминая с легким смущением балкон, на котором они с Торриеном провели такой бесстыдный и такой невероятный вечер.

– Вы имеете в виду ресторан “Колыбель луны”? – безо всяких намеков улыбнулся Шентарс, но Иллиана все равно покраснела. – Там немного другое заклятье. Гораздо проще. На него не нужно так много сил, как здесь, ведь магия в Колыбели луны не скрывает звуков. Туман невидимости распространяется лишь на зрительное пространство. Да и само здание не спрятано от глаз. Лишь его посетители.

– Правда?

Иллиана прикусила губу, выловив из рассказа мужчины самое главное: “магия в Колыбели луны не скрывает звуков”. Она тут же вспомнила, насколько “громким” оказался тот их вечер с Торриеном, и ей вдруг ужасно захотелось провалиться сквозь землю.

– Да, конечно. Там звукоизоляция не требуется. А здесь… Этому тоннелю очень много веков, и за это время никто не узнал о его существовании не просто так. В поддерживающие чары вложено очень много сил. Сам царь помогает его контролировать.

– Царь? – переспросила девушка, стараясь отвлечься от стыда, что ужасно жег ее изнутри.

– Члены правящей династии Эннариш считаются потомками самой Иль-Хайят, – охотно рассказывал мужчина. – И их магия сильнее, чем у любой иной династии, потому и их права на трон не оспаривались ни разу за всю историю Верхней Шейсары.

Это было ужасно интересно, но отвлечься никак не получалось. Карета въехала уже очень глубоко в недра скалы, и девушка неожиданно начала испытывать ощущение, будто ей не хватает воздуха. К щекам прилила кровь, в ушах пульсировало. Вдруг совершенно не вовремя вспомнилась оставленная в одиночестве мама, всплыл перед глазами чужой город, в котором она будет практически пленницей. И стены каменного тоннеля будто начали сужаться.

– Могу я… выйти на пару минут подышать? – спросила вдруг девушка, обхватив себя ладонями. От тряски уже начала кружиться голова.

Ей было не стыдно за эту неожиданную проволочку. Каждый имеет право на слабость. После того как относительно ровные городские дороги Нижней Шейсары сменились ухабами и земляными ямами, поездка и так усложнилась. Теперь же в полумраке да после рассказов Шентарса передвижение и вовсе грозило стать невыносимым.

– Кажется, меня укачало, – пожаловалась Иллиана.

Дженмирай нахмурился и тут же подал знак кучеру остановиться.

– Конечно, хасси, – кивнул Шентарс, выскакивая из кареты и открывая перед ней дверь. – Будем стоять, сколько скажешь.

Иллиана выскочила из экипажа и, тяжело дыша, привалилась к ближайшей стене. Самочувствие оставляло желать лучшего, но, избавившись от плена кареты, девушка мгновенно испытала облегчение.

Дотронулась до холодной стены лбом, опустила глаза и вдруг увидела нечто странное.

– Что-то случилось, хасси? – раздался обеспокоенный голос Шентарса.

Иллиана подняла голову и торопливо проговорила:

– Вы не могли бы… отвернуться. Мне нужно…

Она вытянула губы, старательно изображая замешательство.

Шентарс слегка покраснел и кивнул.

– Конечно, хасси. Можешь зайти вон за тот камень.

И, указав на выступ скалы в метре от девушки, отвернулся.

Остальные слуги сидели в карете, и Иллиана не боялась, что они станут подглядывать. Но все же по приказу дженмирая окна в экипаже тут же оказались закрыты шторами. Кучер слез с козел и отошел на другую сторону дороги.

Как только девушка убедилась, что никто на нее не смотрит, опустилась на колени и взяла на руки маленькое существо, закопавшееся в грязи. Оно напоминало змею, только с более широкой областью в самом центре спины. Кожа этого существа была покрыта пылью и каменной крошкой, но сквозь нее ощутимо проглядывала изумрудная чешуя.

Удивительно красивая змейка, которая, казалось, уже не дышала. Иллиана погладила рептилию по голове, стирая пыль и расстраиваясь, что такое дивное создание погибло. Как вдруг змея медленно подняла голову, взглянула на нее и натурально кашлянула.

– Ты живая! – ахнула девушка, расплываясь в улыбке. – Хвала Светлейшей чете!

– Да уж-ш-ш вряд ли им… – прошипела рептилия, поудобнее сворачиваясь у нее на руке. – Я тут уж-ш-ше давно ползаю. Выхода не могу найти. Ни воды, ни еды… Ни одной вкус-с-сной мышки.

– Бедняжка, – выдохнула Иллиана, не столько удивляясь, что понимает ее, сколько радуясь, что она жива. – Хочешь, я возьму тебя с собой и вынесу отсюда? Но тебе придется сидеть тихо! В последний раз, когда мираи видели меня разговаривающей с такой же змейкой, как ты, ее забрали…

Девушка вздохнула, вспоминая маленькую Изумрудку, которую в детстве уже успела записать в свои друзья.

Голодные янтарные глаза взглянули на Иллиану неожиданно умным, задумчивым взглядом.

– Роковая встреча, девочка… – прошептала она странным голосом. – У змей хорош-ш-шая память, в отличие от людей. Я уз-с-снаю тебя, – проговорила она. – Ты все еще такая ж-ш-ше миленькая, как в детстве. Только повзрос-с-слела немного.

Иллиана прищурилась и тут же выдохнула громким шепотом:

– Не может быть! Изумрудка?

Змея кивнула, и девушке показалось даже, что ее рот слегка изогнулся в улыбке, что вряд ли.

– Вообщ-щ-ще-то, меня зовут Шелиссхелисса. Но твое имя тоже очень забавное.

Сердце Иллианы подскочило к горлу от радости. Все детские воспоминания словно разом взорвались в голове хлопушкой с конфетти. Вспыхнуло перед глазами янтарное солнце, чьи мягкие лучи струились когда-то сквозь верхушки лесной чащи цвета малахита. В нос ударил запах-воспоминание: дикие травы, можжевельник и брусника. Лесная река. Иллиане казалось, что она находится не в каменной пещере, а среди цветущей листвы. И на руках у нее – все та же маленькая змейка. Только она слегка подросла с тех пор. Потолстела. Но осталась почти такой же короткой, что вообще-то довольно удивительно для змей.

– Слушай, нам, наверно, нужно торопиться, ты ведь очень голодна, – спохватилась девушка, отгоняя лирические воспоминания.

– Да-а-а… – протянула рептилия. – Но это не страш-ш-шно. Я не ела уже тринадцать месяцев и шесть дней. Еще сутки протяну как-нибудь.

– Ты не ела целый год?! – ахнула Иллиана, торопливо запихивая змею в рукав.

– Нет, на месяц и шесть дней больш-ш-ше, – покачала головой Шелиссхелисса, заползая по запястью девушки вверх. – Окажешься на моем мес-с-сте – будешь считать каждый час-с-с.

Девушка покачала головой, не понимая, как это возможно – столько не есть. Даже представить масштабы ее голода было сложно.

– Ты же не станешь меня кусать? – запоздало поинтересовалась Иллиана, уже выглядывая из-за камня, чтобы выйти.

– Нет… – раздалось тихое шипение. – Ты не вкус-с-сная. Какой толк тебя кус-с-сать? Да и не проглотиш-ш-шь такую больш-ш-шую…

Иллиана бросила недоуменный взгляд на ускользающий в рукаве изумрудный хвост, не до конца уверенная, пошутила змея или нет.

Это в детстве Иллиана думала, что все животные вокруг добрые и дружелюбные. К своим двадцати годам девушка все же успела уяснить, что змеи в Шейсаре – редкие и крайне опасные существа. Но это не уничтожило ее волшебных воспоминаний об Изумрудке! Прошло пятнадцать лет, а она все еще мечтала найти ее, мечтала, что маленькое чудное существо вернется, как и обещал наг. Впрочем, Иллиана уже тогда поняла, что он ее обманул просто для того, чтобы не подвергать опасности. Странный это был мирай… Ведь обычно Великим змеям нет дела до людей.

Сейчас Иллиана чувствовала, как подросшая и растолстевшая змейка обвивает хвостом ее локоть, и не могла поверить, что все произошло именно так, как и обещал тот мирай.

Случайность. Рок.

Но Изумрудка вернулась.

И сейчас девушка испытывала чувство искристого восторга, сконцентрированного где-то в области желудка.

С этими мыслями она вышла из-за огромных валунов, твердо намереваясь никому не рассказывать о случившемся.

Мираи называли ее “хасси”. Получается, никто из них не знал о том, что на самом деле она умеет говорить со змеями, а значит, фактически не просто избранница, а избранница крови. Торриен не сказал слугам об этом. И наверняка это было неспроста.7bfc6f

– Я готова! – весело проговорила она, невозмутимо продефилировав мимо Шентарса в карету. Тот закрыл за ней дверь, слегка склонив голову.

Было так странно наблюдать за тем, как мираи кланяются ей…

Когда экипаж тронулся, Иллиана решила спросить:

– Можно задать вопрос, Шентарс? Почему вы так обходительны со мной?

Змей взглянул в ее глаза, и расплавленное серебро его радужек будто заструилось по спирали. В его взгляде не было почтения, но было уважение. Странное сочетание.

– Потому что ты – хасси царевича Торриена, – спокойно ответил мужчина. – Избранница мирая приобретает статус чуть ниже его собственного. То есть для нас, слуг царевича, ты – госпожа.

– Ух ты, – протянула Иллиана, уже в шутку прикидывая, как далеко можно зайти в приказах и поручениях. Но был и принципиальный момент. Может, получится отправить письмо матери?..

Однако Шентарс неожиданно добавил, не отрывая от девушки пронзительного взгляда:

– В любом случае это не отменяет твоей человеческой природы для нас.

Он не произнес больше ни слова, но по его пронзительному взгляду Иллиана и так поняла, что он имел в виду. Ни один мирай никогда не поставит ее на один уровень с собой. Несмотря ни на что.

Не собираясь даже мысленно расстраиваться по этому поводу, девушка передернула плечами и снова спросила:

– А что значит “дженмирай”?

На этот раз Шентарс улыбнулся. Видимо, эта тема была не столь остра, как предыдущая.

– Дженмирай – это особый статус. Им обладают все благородные мираи, несущие службу при царе. Как правило, к этим обязанностям допускаются только чистокровные. Но случаются и исключения.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, с лёгкой нервозностью представляя, сколько всего нового о жизни страны она не знает.

Но в этот момент карета подъехала к выходу из пещеры, и, высунув голову в окно, Иллиана с изумлением увидела вдали огромный дворец с вогнутыми золотыми крышами, с куполами и башнями, сверкающими на солнце тысячами инкрустированных прямо в стены драгоценных камней.

– Что это? – ошарашенно спросила она, уже зная ответ, но все равно не веря своим глазам. Казалось, такое богатство просто не существует в природе. Казалось, что это мираж.

– Дворец правящего клана Эннариш, а вокруг – Царские кущи, – с понимающей улыбкой ответил Шентарс.

И в следующее мгновение они въехали в великолепный, будто бесконечный сад, окружающий дворец. Цветущие кустарники, плодовые деревья, нити высоко над головой, с которых свисали гроздья душистых соцветий. И посреди этой красоты – высокие дома благородных мираев. Тех, кому повезло жить в самой богатой части Шейсары – возле дворца.

– Отныне это ваш дом, хасси, – проговорил Шентарс. – Надеюсь, он вам понравится…

Но Иллиане он уже нравился. Вот только она не была уверена, что жители этого волшебного места окажутся столь же благосклонны к ней, как она к ним.

Иллиана была готова к неприятным сюрпризам. Однако она и представить себе не могла, насколько права в своих ожиданиях.

Глава 9

Молодой мирай двигался по широким дворцовым коридорам, сверкающим золотом и серебром в свете заходящего солнца. Лицо его было хмурым, челюсти сжаты, как и кисти рук, испещренных венами. Он был недоволен, и в первую очередь самим собой.

Длинный мощный хвост перемещался по гладкому мраморному полу как дикая морская волна цвета ночи, внутри которой сверкали золотые звезды.

Это был Торриэн Золотой змей. Царевич дома Эннариш, лишенный права наследования. Природа наделила его черной чешуей, отдающей драгоценным солнечным металлом, и волосами того же невероятного сумрачного цвета. Грудь от левого плеча пересекал тонкий, едва заметный шрам.

Как и все наги, Торриэн носил множество украшений: кольца, цепи, браслеты, и сейчас многие из них еле слышно позвякивали при движении. Это были символы власти и богатства, они блестели на пальцах, запястьях, чуть ниже плеч и на груди. По ним издали в царевиче узнавали члена правящей семьи. Даже здесь, на территории дворца, это было больше необходимостью, чем желанием самого Золотого змея.

Однако все же украшений на нем было значительно меньше, чем, например, у его брата. Там, где наследный принц Дарьеш носил пять колец, у Торриэна было лишь три. Там, где у первого от количества драгоценных металлов слезились глаза, Торриэн отделывался лишь тремя цепочками. И это уже многое говорило о характере Золотого змея.

– Шерисмирай, – подобострастно поклонились несколько благородных мираев, принадлежащих двору. Они оказались на пути царевича и теперь стремительно выстроились вдоль стен, уперев взгляды в пол.

Торриен даже не посмотрел на них. Махнул рукой и, не глядя, отправился дальше. Показалось, что среди прочих там были две мирайи. На периферии зрения мелькнули длинные волосы и пышные груди под тонкими тканями. Золотой змей мельком почувствовал на себе их скользящий голодный взгляд.

Не сказать чтобы царевича совсем не привлекала перспектива хорошо провести время в приятном обществе. Но на этот раз нагини не могли дать ему желаемое. С некоторых пор его интересовало нечто другое. То, чего ему при всем желании не мог предложить царский дворец, в избытке наполненный мирайскими женщинами.

Человеческая девчонка, причем вполне конкретная. Та, которую он встретил у лесного озера. Глупая молодая девушка, волей Иль-Хайят оказавшаяся сайяхасси.

Возможно, если бы не этот редкий факт, он никогда и не обратил бы на нее внимание.

Возможно.

Хотя, стоило вспомнить ее лунно-белые волосы, мягкими волнами струящиеся между пальцами… Похожие на туман или паутину стекла. Ее полные, ярко-очерченные губы, алые, как кровь, до которых хотелось дотронуться, смять поцелуем, осторожно прихватить клыками, чтобы через мгновение провести языком…

Не стоило лгать себе. Он хотел ее с первой встречи. Хотел настолько сильно, что перед глазами темнело от желания прямо на озере сорвать одежду с дурочки, без разрешения забредшей на территорию Верхнего города. Обхватить ее, накрыть своим телом, вытянув тонкие светлые руки над головой. Зацеловывать ее жемчужно-белую кожу, гладкую, как шелк. Почувствовать языком твердые, как рубины, набухшие в ответ соски, слушать, как дрожит от беспорядочного дыхания ее впалый живот. А потом войти в трепещущее от страсти и голода тело, распаленное от желания. Вырвать стон удовольствия из распахнутых губ…

Он был в своем праве… Вот только так нельзя.

А еще – это не первая их встреча.

Он видел ее много лет назад. Маленькую девочку с туманным облаком волос вокруг лица, которое он уже не помнил. Но перепутать было невозможно. То же место, те же слова. То же удивление в огромных кристально-голубых глазах, в которых словно плескалось небо.

Торриен думал, что забудет ее. Он обязан был забыть и маленькую девочку, и случайно встреченную девушку. Мало ли человеческих женщин он повидал в своей жизни? В своей постели?

Но он помнил и первую встречу с ней, и вторую. Словно назло, память подсказывала детали, нюансы. Запахи.

Торриен хотел бы, чтобы ему хватило того, что между ними уже произошло. Пара свиданий. Игра. Десяток горячих поцелуев. Несколько взглядов и улыбок…

Но ее проклятые алые губы не выходили из головы! Ее неуверенные ответы на его вопросы, там, на балконе Колыбели луны. Дерзкие слова сквозь румянец смущения. Все это было так наивно и так горячо… Ему так нравилось обнимать ее, чувствовать жар тонкой талии под пальцами, хрупкого тела, которое прижималось к нему, несмотря на откровенный страх.

Наверно, стоило взять ее по-настоящему, тогда из головы выветрились бы все дурацкие нереализованные фантазии. Но он не стал. Решил, что хватит и того, что было.

И теперь стало только хуже.

Для девчонки было бы лучше, если бы Торриен все это забыл. Но он уже не мог. Честно пытался. Целый месяц.

Вот только ничего не вышло.

И сейчас, когда за окном занимался рубиновый закат, девушка, должно быть, уже приближалась к Царским кущам.

Она скоро будет здесь.

Иллиана Тангрэ. Молодая мастерица специй. Сайяхасси, обладающая обонянием, сходным с обонянием мираев. Умеющая говорить со змеями и способная…

Нет, об этом не стоило думать. Никто не должен был узнать, что девушка – не простая избранница. Это немного беспокоило Торриена. Он не предупредил ее заранее о том, чтобы не распространялась о своих способностях. Впрочем, Иллиана и так слишком хорошо помнила его завет, сказанный пятнадцать лет назад.

От этой мысли Золотой змей неожиданно улыбнулся, и внутри словно что-то перевернулось.

Снова нашлось подтверждение тому, что эта девушка слишком прочно засела у него в голове. Впрочем, Торриен был уверен, что все изменится, когда она окажется рядом.

Запретный плод всегда слаще. Стоило подпустить ее ближе, и тогда наверняка она ему быстро надоест. Исчезнет это дурацкое наваждение, предвкушение. Пропадут фантазии, и кровь перестанет жечь вены. Так, словно он на двадцать лет моложе. Словно он мальчишка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет, Торриен далеко еще не был стар. Но все же подростковые годы мирая остались позади слишком давно, чтобы реагировать так бурно…

Золотой змей закрыл глаза и вздрогнул.

В ушах до сих пор стоял ее стон. Ее голос, будто вживую…

Демоны ночи…

У него даже сейчас, когда она была далеко, от одного воспоминания под чешуей стояло так, что можно мечи ковать.

– Кстати, о мечах, – бросил он зло, проходя мимо одного из стражников, с размаху вынимая у того из ножен саблю и двигаясь дальше. – Хорошая драка выбьет из головы всю дурь.

Скользнул за поворот коридора, туда, где так удачно располагались покои его брата.

– Дарьеш! – крикнул он на подходе. – Дарьеш!!!

И несколько раз ударил рукоятью в дверь.

Громкий стук разрезал тишину. Охранники перед дверью наследного царевича почтительно замерли, не решаясь задерживать Золотого змея.

И, как только дверь открылась, Торриен ворвался внутрь, не дожидаясь, пока брат выхватит оружие.

– Гессайлахов ты сын, Тор! – рявкнул наследный царевич, отскакивая в сторону и одним махом перепрыгивая огромный стол. Скользнул к стене и снял с нее длинный изогнутый клинок.

Раздался удар стали о сталь. Брат успел защититься, казалось бы, в последний момент.

Торриен улыбнулся.

Да. Когда приедет его сайяхасси, он будет держать себя в руках.

Наверно…

***

Поднимаясь по белым мраморным ступеням, Иллиана боялась вздохнуть от восторга. Широкая лестница, в середине имеющая гладкий пандус, вела к высоким золотым дверям дворца. Оттуда по гладкой поверхности прямо сейчас спускались три мирая, нисколько не обращая на нее внимания. Зеленоватый, серый и синий хвосты скользили по полированному камню гордо и стремительно. Богатые одежды и диковинные украшения настоящих нагов удивительно хорошо вписывались в антураж сверкающего драгоценностями замка.