Текст книги "Невеста волка (СИ)"
Автор книги: Сильвия Лайм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Значит, и я здесь с той же целью, – проговорила я обессиленно.
До самого конца не хотелось в это верить.
– Да, – тихо ответил Ранфер. – Мы на пороге новой войны. Поэтому появилась ты.
Я сделала несколько шагов в сторону и упала в кресло, закрыв лицо руками.
Вдруг навалилась страшная усталость. На плечах словно оказалась неподъемная ноша.
А может, так оно и было.
“Я не избранная…”
– Я не рождена для того, чтобы спасать народы, – сказала тихо, подняв взгляд на Ранфера.
Голубые глаза были непривычно серьезными. Газовое пламя в них стало почти теплым.
Он подошел ко мне, словно не зная, что ответить. А затем сел в кресло рядом и молча накрыл мою руку своей.
Я повернула голову, но он на меня больше не смотрел. Задумчивый взгляд был направлен в пустоту.
Но его ладонь… Я чувствовала, что он был со мной.
– Ранфер, – позвала еле слышно. – Я хочу вернуться домой.
Он повернулся ко мне и несколько секунд просто молчал. Больше не было улыбок и шуточек. Его лицо стало абсолютно серьезным.
Широкая грудь поднялась и опустилась. Замерла.
Ранфер задержал дыхание.
– Это невозможно, – в звенящей тишине раздался, наконец, его ответ. – Ты здесь навсегда.
Глава 7
Елена ушла, решив пройтись пешком вместо использования портала. Она выглядела грустной, но Ранфер ничего не мог с этим сделать. Все, что сейчас в его силах, – это помочь ей сделать правильный выбор. И научить ее избавляться от лишней магии. Больше ничего. Не нужно забывать, что кроме этого – больше ничего.
Теперь альфа оборотней остался в своем кабинете совершенно один. Он вернулся к столу, сел, оперся локтями о столешницу и положил голову на сцепленные ладони.
Глаза закрылись, и под опущенными веками всплыло грустное женское лицо. Ранфер никогда не видел такой внешности, как у Елены. Обычной и в то же время с легким оттенком чего-то нового. Некой романтики и тайны. Того, что девушка принесла с собой из другого мира.
Он видел длинные темно-рыжие волосы, легкой волной спускающиеся по спине, видел яркие зеленые глаза. Такую женщину было сложно забыть. Сложно было пройти мимо и не заметить.
Ранфер не смог. Когда он увидел ее в первый раз – тогда, на поле, совсем рядом с границей между Темным и Светлым Диарханом, – он едва не потерял голову. Перешел на территорию врага в зверином обличье. Подверг свою жизнь опасности. Все вылетело из головы: разум, логика, долг перед стаей. Остался только ее запах, заполонивший все вокруг.
Иногда Ранфер терпеть не мог всех оборотней за то, что у них волчье обоняние. Он почти мечтал, чтобы его не было. Как легко жилось бы в этом случае. Он не чувствовал бы всей этой какофонии ароматов, которые вечно витали повсюду, рисуя в голове получеловека еще одну, новую картину окружающего. Страх, зависть, подчинение, обида, грусть, страсть. Он знал, как пахнет любая эмоция. Он понимал, что происходит с собеседником прежде, чем тот сам об этом догадывался. Конечно, это не делало оборотня всесильным. Иногда это делало его слабым.
Например, сегодня ночью, когда он пришел в комнату Лены, надеясь застать ее одну. Повсюду был ее запах. Ни с чем не перепутать. Девушка была в помещении.
Но рядом был и другой аромат. Еще одного человека. Странный, тусклый и невнятный запах. Он сбивал с толку, и Ранфер не сразу понял, что на кровати находится не Лена, а кто-то еще.
Ему вообще не следовало приходить. Это была ошибка. Та самая ошибка обоняния, что делала его слабым: ему хотелось еще раз вдохнуть ее. Понять, что за ерунда с ним происходит. Почему в присутствии этой девушки все выходит из-под контроля. Почему так сложно держать себя в руках.
Оборотни всегда были зверями. Детьми леса и полной луны. Инстинкты часто завладевали их волей, ведя хищников вперед. Но сильный хищник всегда умеет бороться со своими желаниями. Бороться и подчинять их.
Ранфер впервые в жизни столкнулся с ситуацией, когда для него это стало сложно.
Мужчина сжал кулаки и открыл глаза. Пошарил в ящике стола, не глядя доставая срочное письмо от Нашвила Викса, начальника охранного управления Светлого Диархана. С раннего утра, когда почта пришла по срочному портографу, в записке ничего не изменилось. Хотя Ранферу бы этого хотелось.
Молодая девушка двадцати трех лет найдена мертвой на минус первом уровне академии.
Шейла Твинс, чистокровный человек. Студентка “Два Л”, то есть второй курс факультета Ловкости.
Буквально вчера Ранфер вел у ее потока пирокинетику. А ее морковно-рыжие, вечно торчащие в разные стороны волосы он помнил еще с первого курса.
И ночью она была найдена рядом с лунными камерами. Что ей там делать, человеку? И почему на теле следы когтей и клыков оборотня в зверином обличье, когда до полнолуния еще так далеко? Кто же из оборотней сознательно сменил ипостась, чтобы убить?
Что ж, однажды охранное управление найдет ответы на эти вопросы. Ректор Арктура не сомневался. Вопрос во времени.
Ранфер снова закрыл глаза и увидел перед собой медно-рыжие волосы дитя звезд. Елены. Отдаленно Шейла Твинс была на нее похожа. Это нельзя было не заметить. Это нервировало.
Единственная возможность гарантированно обезопасить девушку, возможность, которая мгновенно приходила в голову мужчине, – это забрать малышку себе. Но вряд ли клан одобрит это. Никто из оборотней не поймет, если он заведет себе подружку из людей. То, что позволено простым полуволкам, не позволено Альфе.
Ранфер сморщился и потер глаза у переносицы. Последнее время любая мысль заканчивалась одним и тем же.
Так нельзя.
Девушка, которая не выходит у него из головы, – избранная. Дитя звезд. Если он заведет с ней короткую интрижку, это может плохо закончиться. И наверняка так оно и будет. А любой промах может отвратить ее от волков. Повернуть чашу весов в другую сторону, и тогда войны будет уже не избежать. Люди сотрут их с лица земли окончательно.
Белый волк глубоко вздохнул. Широкая грудь поднялась и с шумом опустилась. Мощные кулаки сжались на столе.
Несмотря ни на что, Ранфер не привык говорить себе “нет”. А значит, в этот раз остановиться будет сложно.
Он сунул письмо от начальника охранного управления обратно в ящик и с силой захлопнул. Дорогое дерево внутри стола дало трещину.
– Что ж, – с мрачной задумчивостью проговорил он. – Первую жертву уже нашли. Постепенно будут находить и остальных…
Он должен держать себя в руках. Или это станет началом конца для всех них.
***
Полдня я провела у себя в комнате. Сидела на широком подоконнике, обхватив колени руками, и смотрела в окно.
Мне всегда нравились такие подоконники. Но в наших тесных московских комнатушках особенно не разгуляешься. Вообще, в мире, который остался далеко позади, было гораздо больше людей и меньше места. Огромные многоквартирные дома – как пчелиные соты. Вмещали максимум жильцов на минимальном клочке земли.
Здесь все было иначе. Даже в “тесной” комнате для студентов могла жить целая семья. Огромный замок, в который можно было бы заселить половинку небольшого города, тут был всего лишь академией.
И подоконники… на них можно было смело укладывать матрас и спать, если не боишься свалиться на пол среди ночи.
Я не боялась и уже подумывала так и сделать. Зачем мне одной такая огромная кровать?
Повернула голову к своему “царскому ложу” и покраснела.
Ранфер так и не сказал прямо, что это он приходил ко мне ночью. Но и не отрицал этого. Поэтому я вроде как больше не боялась таинственного маньяка, который вылезет из зеркала и покромсает меня на лоскутки. Признаться, несмотря на скандал, который я сегодня практически устроила собственному новоиспеченному ректору, я его даже немного ждала. Хотелось, чтобы Ранфер снова появился. Показал мне дивную “зеркальную магию”, а потом обнял и улыбнулся. Конечно, я бы немедленно возмутилась, мол, что он себе позволяет, и вся петрушка. Но отталкивать бы не стала. Позволила бы ему сцепить свои сильные руки у меня за спиной, а сама тут же забыла бы о том, что больше никогда не вернусь в свой настоящий дом.
Но его не было. И тоска не проходила.
– Лена, нам нужно выйти на свежий воздух, – проговорила Тиль, уже в который раз пытаясь вывести меня погулять. – Я не могу сидеть в четырех стенах. Ты знаешь, что волки всю жизнь живут среди деревьев? У нас двух– или трехэтажные деревянные дома посреди лесного массива. Кругом ели и сосны, можно дышать полной грудью! Под ногами хрустят сухие иголки, влажный мох ласкает пальчики…
Она зажмурилась, раскинув руки в стороны. А затем открыла глаза и хмуро посмотрела на меня.
– Я не хочу, – буркнула я в ответ, сильнее поджав под себя ноги.
– Ты знаешь, я хоть и бракованный оборотень, но у меня плохо только с обонянием.
Она потыкала пальцем в кончик своего маленького носа.
– Остальные дары Селены при мне, Лена. Поэтому не зли меня, а то укушу. Вставай и пойдем уже на солнце!
Я повернула к ней голову, чуть прищурившись. Боевая Тилья – это было что-то новое. Но такой она мне нравилась.
Только сейчас я обратила внимание на ее наряд: тонкие облегающие бриджи с высокими сандалиями на ремнях и кофейного цвета рубашка, стянутая шнурками на груди. С черной косой, заплетенной прямо от макушки, она выглядела как Артемида, греческая богиня охоты.
Возможно, в этой скромной и зажатой девушке все же живет настоящая воительница? Нужно только ее разбудить?
– Не пойду, – фыркнула я уже скорее для того, чтобы посмотреть, что будет дальше.
Девушка улыбнулась сжатыми губами.
– Ну, ты сама напросилась.
С этими словами она подошла ко мне, положила руки мне на талию, резко наклонилась, уперев плечо мне в живот, и ловко закинула меня себе за спину.
– Эй, ты что вытворяешь? – ахнула я, чувствуя, что сейчас буду ржать как конь. Тилья была меньше меня на полголовы и тонкая, как веточка сирени.
– Тащу твою задницу на прогулку, – фыркнула девушка с легким рычанием, которого прежде в ее голосе не было слышно. В этот момент я поняла, что она и впрямь оборотень. Впрочем, меня это уже нисколько не пугало.
– Ладно-ладно, я готова идти сама, – усмехнулась я, когда она уже вытащила меня за дверь.
– Так-то лучше, – улыбнулась девушка, снова превращаясь в милую тихоню. Но меня уже было не обмануть.
Мы вместе вышли во двор академии. Солнце было в самом зените, легкий ветерок трепал нам волосы, а небо цвета индиго приобрело слегка розоватый оттенок, став еще более удивительным. Здесь было и впрямь красиво.
– Вон там есть отличная аллея, где мы можем посидеть на скамейке и погрызть вяленой оленины, – весело проговорила подруга, доставая из-за пояса небольшой мешочек.
– Ты взяла с собой сушеное мясо? – приподняла бровь я, а затем остановилась и положила руки на плечи девушки, серьезно взглянув в ее расширившиеся глаза.
От неожиданности она даже перестала улыбаться.
– Мне. Жутко. Повезло. С подругой, – отчеканила я бодро, про себя представляя, как целую ее трижды на Брежневский манер.
Тилья снова расцвела, а я, хихикнув, решила все-таки оставить свои фантазии при себе.
Мы прошли по тропинке, выложенной белым камнем, к небольшому фонтану. Выбрали скамейку и уселись отдыхать.
Вяленая оленина Тильи ничем не отличалась от обычной вяленой оленины. В целом поздний завтрак пришелся мне по нраву. Не хватало только чего-нибудь прохладного, чтобы запить угощение.
Мы неторопливо общались о разных пустяках. О том, что случится с нами дальше, как будут проходить наши занятия, и о том, что, вообще-то, академия Арктур – прекрасное место. И все было хорошо, пока разговор случайно не зашел об убитой сегодня ночью девушке.
В этот миг аппетит начал резко пропадать.
– Интересно, кто и зачем убил ее? – поинтересовалась Тилья, невозмутимо откусывая еще кусок мяса, которое уже перестало лезть мне в горло.
– Надеюсь, что кто бы это ни был, его быстро найдут, – пожала плечами я. – Ведь это страшное происшествие. Такого не должно быть в учебном заведении.
– Конечно, не должно, – кивнула девушка. – Но смерть в Диархане – не такое уж редкое явление, как ты понимаешь. Почти каждый месяц люди убивают кого-то из нас. Почти каждый месяц какая-то семья надевает траур. Теперь… все немного наоборот.
Я нахмурилась, услышав в голосе Тильи едва ли не злорадство. Возможно, мне показалось, но…
– Знаешь, мне кажется, что это убийство тебя вовсе не расстроило, – проговорила я, взглянув в спокойные желто-карие глаза девушки.
Тилья повернула голову, и ее брови взлетели и сложились домиком.
– Нет, ты не подумай… – начала она беспокойно, подняв в воздух руки ладошками вперед.
Но договорить ей не удалось. Неожиданно за нашими спинами раздался голос:
– Это потому что ей плевать, Элейна.
Мы резко повернули головы. Шум фонтана заглушил шаги. Из-за поворота дорожки вышел Ольтер. Он был один. На нем безупречно сидел легкий камзол, застегнутый только на одну пуговицу, руки покоились в карманах.
Поправив упавшие на глаза светлые волосы, он снова убрал ладонь в брюки. Взгляд из-под бровей стал темным и острым.
– Меня зовут не Элейна, а Елена, – процедила я, сложив руки на груди. Этот тип нравился мне все меньше.
Ольтер невнятно махнул рукой.
– Да, прости. Елена – это так странно звучит. В Светлом Диархане есть имя Элейна, почему тебя не назвали так? Откуда ты родом? Впрочем, мне все равно.
Он так быстро прибавил последнюю фразу, словно сам был недоволен собственным любопытством. Развернулся и совершенно серьезно решил продолжить свой путь, оставив нас со всем тем, что сказал.
– Эй, стой! – воскликнула я возмущенно, краем глаза замечая, как поникли острые плечики Тильи. Словно на них слон присел.
– В чем дело? – бросил парень, развернувшись вполоборота.
Красивое лицо исказилось гримасой еле уловимого презрения.
– Почему ты позволяешь себе говорить такое о других? – спросила я, вставая со скамейки.
Тилья закрыла лицо ладошками и пропищала:
– Не надо, Лена, пусть идет.
Ольтер поднял глаза к небу и сжал мягкие, четко очерченные губы.
В этот момент погода, словно по заказу, начала портиться. Солнце исчезло за тяжелыми свинцовыми тучами.
– Какое “такое”? – переспросил он и склонил голову набок. На лице не промелькнуло ни тени улыбки. – Говорю как есть. Твоей подружке плевать на нас. Так же как и нам плевать на нее и все ее племя.
– Под “нами” ты, очевидно, подразумеваешь людей, – фыркнула я, когда парень повернулся ко мне и сложил руки на груди.
Вся его фигура напряглась, и обычно не бросающиеся в глаза мышцы проступили сквозь ткань одежды.
В голове возник риторический вопрос: “Все ли мужчины в этом мире выглядят так, словно проводят на спортивных тренировках все свободное время?”
С другой стороны, может, так и должны выглядеть люди, которые находятся в состоянии непрекращающейся войны?
– Поразительная догадливость, – низко и медленно протянул Ольтер.
– Я не отношусь к описанному тобой контингенту людей, – жестко сказала я, – и прошу в моем присутствии держать язык за зубами, если тебе, кроме гадостей, сказать нечего.
На мою вспышку парень ответил ледяным спокойствием. Окинул меня убийственным взглядом и проговорил:
– От тебя я ничего иного и не ждал, поверь.
– Что ты имеешь в виду? – бросила я, пока ему вновь не вздумалось отправиться восвояси, задрав нос. Что-то в его фразе мне не понравилось. Она была явно с двойным дном, но я не могла понять с каким.
Он пожал плечами, словно ему не хочется это обсуждать.
– Ну, ты же встречаешься с оборотнями, так ведь? – раздался ленивый вопрос.
– Что? С какими оборотнями? – я ничего не понимала. – Что ты имеешь в виду?
В этот момент за спиной зашевелилась Тилья, выдвигаясь из тени.
– На тебе что, стоит метка? – шепнула она мне на ухо, пока я пыталась сообразить, о чем говорит этот зазнавшийся золотой мальчик.
– Какая метка? – еще сильнее нахмурилась я. – А, ну да, про какую-то метку мне говорил Ра… говорили, в общем…
Ольтер презрительно фыркнул и посмотрел в сторону.
– Какая на тебе метка, Лена, я ничего не чувствую? – снова шепнула девушка.
– А я почем знаю! – воскликнула, всплеснув руками.
– Метка внимания, – тихо усмехнулся Ольтер. – Твой парень тебе не сказал, да?
– Что еще за метка внимания? – не поняла я.
– Это такая метка, которая возникает на самке, если она готова принять ухаживания оборотня.
– Что-о-о?! – выдохнула я возмущенно, и Ольтер откровенно рассмеялся.
– Неужели ты не знала? – выдавил он.
– Но какое я имею отношение к этой метке? Я ведь ни при чем!
Тилья жалостливо улыбнулась, потрепав меня за плечо.
– Тут ничего страшного нет, – проговорила она в ответ. – Когда за тобой начинает ухаживать оборотень, он проявляет внимание. Интерес. Желание, – добавила она. На светлых щеках заалела краска.
Ольтер бросил на нее короткий внимательный взгляд.
– Это формирует на девушке особый, невидимый простому глазу знак. Он так и называется – “метка внимания”, – продолжала она.
– Хорошо, но при чем здесь мое желание? – хрипло спросила я, чувствуя подвох.
Тилья улыбнулась.
– Метка не сможет “прицепиться”, если девушка отвергает такой интерес. Поэтому в общем контексте метка означает что-то вроде: “мне нравится, что ты рядом”. И остальные оборотни ее тоже чувствуют. По особому запаху.
– Как сложно, – протянула я, теперь краснея еще сильнее, чем Тилья. Выходит, Ранфер знал, что на его дурацкие, неприличные и ничем не обоснованные приставания я реагирую излишне… эмоционально. Знал с самого начала!
“Нравится, как же. Не нравится он мне!” – мелькнуло в голове.
А еще я внезапно поняла кое-что другое:
– Так это из-за метки внимания ко мне теперь пристает каждый встречный-поперечный оборотень?! – взвизгнула я.
На этот раз кивнул Ольтер. Он ухмыльнулся и проговорил:
– Они думают, что ты доступна. Что ухаживания оборотней тебе нравятся. Где один, там и другой. Метка внимания не имеет принадлежности. Невозможно определить, кто изначально был ее инициатором. А значит, дорога открыта каждому.
– Я его убью! – выдавила я через силу, сжав кулаки.
– Это уже не мое дело, – махнул рукой Ольтер.
– Стой, – мгновенно успокоилась я, и даже Тилья замерла от моего серьезного тона. – Я слышала, твой отец – начальник охраны города, – резко перешла к делу я.
– Ну, можно и так сказать, – еще более хмуро кивнул парень.
– Что с убийством девушки этой ночью? Как это произошло? – выдохнула я. – Ты должен нам все рассказать.
Наследник Виксов сдвинул светлые брови и сделал несколько быстрых шагов к нам. Лицо снова стало жестким, как камень.
– Вы не должны совать свой нос в чужое дело. Я ясно говорю?
Я прищурилась, пытаясь понять, что на душе у этого парня. Вгляделась в его светлые глаза и… не смогла поверить, что он может быть плохим человеком. Ольтер нравился мне. По-человечески. Возможно, строгое воспитание сыграло свою роль в становлении его характера. Возможно, повлияла среда, в которой он рос. Все это могло сделать его черствым, сухим и жестким, как наждачная бумага. Но я верила, что внутри, под плотной кожей, покрытой стальными шипами, у него прячется мягкое и спокойное сердце.
Оставалось надеяться, что я не ошибаюсь.
– Если мы начнем передавать пустые слухи, это вызовет панику, – осторожно начала я, видя в глазах парня отклик. – Но, если ты нам все расскажешь, мы сможем держать язык за зубами.
Ольтер глубоко вздохнул, не сводя с меня глаз.
Наследник клана Викс вдруг развернулся и сел на нашу скамейку, раскинув руки по спинке.
Выглянуло солнце. Дождь так и не начался.
– Хорошо, я расскажу, – ответил тихо, глядя куда-то вдаль.
Я сидела рядом с ним, а из-за моего плеча изредка выглядывала Тилья.
– Повторю то, что все и так знают, – сказал он мрачно. – Погибшая девушка была человеком. На ее теле найдены следы зубов и когтей оборотня. Спутать невозможно. Медэксперты подтвердили характерные отпечатки. Одна из ран – разорванная сзади шея. Признак Кровавого клана.
– Кровавый клан? Это что такое? – удивилась я.
Тилья сбоку нервно вздохнула и откинулась назад на скамейку, очевидно, чтобы не встречаться взглядом с Ольтером. Однако он все же бросил на нее темный взгляд, прежде чем ответить:
– Это банда оборотней, которые считают человеческую плоть изысканным ужином.
Голос мужчины звучал отрешенно и одновременно с затаенной агрессией.
– Кроме того, не все, но многие из них тренируют магию крови. Ты как будто вчера родилась, что не слышала об этом, – добавил он, окинув меня скучающим взглядом.
– Я… никогда не интересовалась политикой. Да и жила очень далеко отсюда, – поспешила я сказать в ответ.
Ольтер отвернулся, пожав плечами.
Мне повезло, что никто здесь всерьез не интересовался моими корнями.
– Ты сказал, что кровавых оборотней целый клан, – задумчиво протянула я. – Но почему так много? Я могу понять маньяка-одиночку, но целую стаю? Зачем они выбирают такой ужасный путь?
– Потому что однажды они попробовали человеческое мясо, – резко бросил Ольтер, его красивые алые губы искривились. – И им понравилось настолько, что отказаться от него стало невозможно. Звери. Что тут еще можно сказать?
Тилья за моей спиной сжалась и обхватила себя руками.
Я нахмурилась.
– Мой отец расследует дело об этом убийстве, – закончил Викс безо всякого хвастовства. – Сегодня он собирает улики в академии. Возможно, станет известно что-то еще.
С этими словами он встал, снова сунул руки в карманы и, тряхнув короткими, беспорядочно падающими на глаза волосами, сказал:
– Я задержался тут с вами. Счастливо оставаться.
Еле заметно кивнул мне головой, бросил короткий взгляд на Тилью и пошел прочь.
Как только мы вновь остались одни, я повернулась к девушке и задала вопрос, который она, судя по ее испуганному лицу, все же ждала:
– Это правда? Есть оборотни, которые едят людей?
Девушка выдохнула, вытащила сзади тонкую черную косичку и стала накручивать на палец ее кончик.
– Да, есть. И их много.
– Значит, вот почему люди так боятся оборотней, – проговорила я, тоже испытав неприятный укол внутри.
Мне прежде не раз доводилось слышать истории про собак, которые случайно пробовали человеческое мясо. После этого для их хозяев был один выход – усыпление. Смерть. Потому что ни один пес потом якобы не способен отказаться от этого. И он будет нападать на всех, даже на своих хозяев.
Не знаю, насколько эта история правдива. Но, судя по всему, на оборотнях подобное правило работало. Значит ли это, что любой из них мог стать чудовищем? Даже Тилья?
Хотелось бы, чтобы подруга развеяла мои сомнения. Но она заговорила совсем о другом:
– Среди оборотней Кровавые считаются врагами. Отверженными. Закон велит самцам убивать их при встрече с особой жестокостью, а самкам – убегать прочь, не привлекая к себе внимание. Но дело в том, что они тренируют особую магию, позволяющую управлять чужой волей. Кровавые оборотни – кровавые маги.
– Какое полезное умение, – проговорила я задумчиво. – А остальным эту способность тренировать нельзя?
– Нет, она под запретом, – покачала головой девушка. – Но можно тренировать способы защиты. Это сложное направление. Но, если мы не вылетим из Ультры, рано или поздно нам его обязательно покажут.
– А этим Кровавым, выходит, закон не писан. Нечестно. Проще было бы разрешить эту магию всем.
– Нельзя, – покачала головой девушка. – Потому что никогда доподлинно не известно, была ли использована магия крови или нет. Массовое овладение этим искусством грозит крахом всей государственной системе. Политической, судебной, исполнительной власти. Да любой власти. Как потом доказать, что тот или иной политик действовал в рамках своей воли, а не чужой? Как судье доказать правомерность своего решения? Нет ни одного детектора магии крови. Не существует. Именно поэтому этот клан так опасен.
Тилья закончила свои объяснения низким нервным шепотом.
– И никак их не выловить всех? – поинтересовалась я.
– Каждый год их число растет…
“Ну да, конечно”, – мелькнуло в голове мрачное. Я бросила на подругу взгляд, в котором уже не было прежней уверенности.
И, похоже, она это заметила, опустив глаза.
Мне стало немного стыдно. Но разве в том была моя вина? Оборотни больше не казались такими же безобидными, как прежде. Мало того, что у них вот так просто могут поменяться пищевые приоритеты, так еще и невозможно угадать, с кем это уже случилось.
– Как я понимаю, по внешнему виду невозможно определить, кто перед тобой: обычный оборотень или из клана Кровавых? – продолжила я свою мысль.
Девушка обреченно кивнула.
– Они скрываются среди нас, – прозвучал ее тихий голос. – Поэтому я прекрасно понимаю людскую ненависть. И не могу осуждать тебя.
– Меня? – как-то чересчур пискляво взвизгнула я. Стало еще более стыдно, чем прежде. – Тиль, я вовсе не…
– Перестань, – подняла руку она, и снова внутри нее словно сверкнул невидимый стержень. – Не нужно. Правда в том, что ты боишься и не доверяешь. И мне нечем тебя успокоить. Потому что я тоже боюсь.
С этими словами она встала со скамейки.
– Пойдем, обед скоро, – закончила она и протянула мне свою тонкую руку.
Я взяла ее худую ладонь и пошла следом. Мне нравилось, что она не зацикливалась на том, кто из нас добро, а кто – зло. Она не искала от меня слепой веры. Она просто принимала жизнь такой, какая она есть. Этому у нее следовало бы поучиться.
Остаток дня прошел относительно спокойно. Мы больше не говорили на животрепещущие темы, и хотя бы в это время за сохранность нервов можно было не беспокоиться.
Однако уже вечером, ложась в постель, Тилья вдруг сказала:
– Знаешь, ген оборотней – доминантный. Я уже говорила, что моя мать была оборотнем, а отец – нет. И у меня не оставалось шанса родиться человеком. Но и нормальным волком при этом мне никогда не быть. Такие, как я, – позор для клана.
– Тилья… – попыталась остановить ее я, но она не позволила. Покачала головой, проходя вглубь комнаты.
– Я была бы рада, если бы люди не смотрели на меня с такой неприязнью, какую я сегодня видела в твоих глазах и в глазах Ольтера. Ведь я наполовину такая же, как вы. Но в итоге получается так, что я чужая с обеих сторон. Нет, не подумай, я не жалуюсь. Мне нравится быть оборотнем. Нравится превращаться в волка. Но, наверное, я променяла бы свою жизнь на ту, где у меня совсем не было бы ни магии, ни звериной ипостаси. Тогда ты верила бы мне, правда?
– Тиль, я и так верю, – проговорила я тихо.
Но девушка покачала головой. Без слов провела рукой над камином, и свет выключился. А потом она просто легла в кровать и отвернулась к стене.
– Спокойной ночи, Лена, – раздалось бесцветное.
Но я была почти уверена, что видела, как блестят уголки желтых глаз.
Мне пришлось выйти из ее комнаты. Но, ложась спать этим вечером, я пообещала себе, что изменю ситуацию. Не знаю как. Не знаю когда. Но Тилье больше не придется расстраиваться. В конце концов, я дитя звезд или нет?
Глава 8
Признаться, спать я ложилась со смутной, не до конца оформившейся надеждой, что, может быть, ночью из зеркала тихонько появится Ранфер. Я представляла, как завибрирует стеклянная поверхность, как пойдет рябью отражение. А затем в комнату шагнет темная высокая фигура. Широкие плечи закроют тусклый свет из окна, и серебристая луна потеряется в белых распущенных волосах.
Не знаю, почему я этого хотела. Я не доверяла Ранферу. Не понимала, какую роль должна сыграть в его планах. Но при этом я все же хотела видеть его рядом. Хотела иметь возможность протянуть руку и прикоснуться, закрыть глаза и вдохнуть его легкий, еле уловимый запах, лишенный резких нот парфюма. Мне было нужно все это. Все то, чего я на самом деле не позволяла себе в его присутствии.
Но Ранфер не появился.
Утро встретило меня ярким солнцем, своевольно светящим через шторы прямо в лицо. Я едва успела привести себя в порядок, впервые приняв душ в общих комнатах для девушек, как рядом с моей кроватью заклубилась магия.
От неожиданности я подпрыгнула, громко взвизгнув.
– Что случилось? – переполошилась Тилья, выбегая из своей комнаты. Она снова улыбалась как ни в чем не бывало. Будто и не случилось вчера этого ужасного вечернего разговора.
– Тут… смотри… – я ткнула пальцем в черное спиральное пятно размером с тарелку, которое то становилось больше, то вновь уменьшалось.
– Похоже на портал, – любопытно протянула девушка, осматривая таинственную штуку со всех сторон. – И такой же громкий.
Штука и впрямь вибрировала и трещала.
– Но почему такой маленький? – удивилась я, вспоминая порталы, которые мы видели прежде.
Тилья пожала плечами. А в следующий миг черное пятно подернулось дымкой, и из него на нас посмотрело хмурое лицо Ранфера. Ректора и нашего нового куратора.
– Студентка Алексеева, вы еще не готовы? – грозно бросил он, мгновенно заставив меня покраснеть.
Я сжала слишком низкий ворот сорочки с логотипом Арктур. Такие тут выдавали всем учащимся девушкам.
– У вас пять минут! – рявкнул он приказным тоном. – Затем портал засосет вас без вашего желания.
– Что? – ахнула я, не зная, за что хвататься в первую очередь.
– А как насчет меня? – невозмутимо спросила Тилья, и не думая прикрывать свою сорочку.
– Ваше занятие ровно в полдень, ожидайте, – ответил он, повернув голову к девушке. Затем добавил мне: – Время пошло!
И исчез вместе с минипорталом.
Я начала лихорадочно бегать по комнате, собирая вещи. Юбку, дурацкий корсет, рубашку, расческу и обувь.
Пока лениво зевающая Тилья затягивала мне тесемки на спине, отведенное Ранфером время кончилось. Я не успела причесаться. Только протянула руку, чтобы ухватить гребень, как снова раздался треск, и в воздухе появилось черное пятно, увеличивающееся в размерах. Не прошло и мгновения, как это пятно ринулось ко мне, утягивая в пучину пространственного перехода.
Пока меня что-то жевало и обсасывало, перекатывая туда-сюда, как в центрифуге стиральной машинки, на ум приходили тысячи ругательств, которыми можно осыпать Ранфера за такое обращение. А еще я подумала, что причесываться все равно не было никакого смысла.
Как только меня на четвереньках выбросило из портала, влажные, перепутанные волосы упали на лицо, я открыла рот, чтобы высказать все, что вертелось на языке. Но стоило поднять голову и встретиться с огненно-голубым взглядом, как все невысказанное застряло в горле.
Ранфер стоял на краю утеса. Его лицо было спокойным и красивым. Руки сцеплены за спиной. Ветер трепал одинокие волоски, выбившиеся из тугого хвоста, а солнце отражалось от серебристых пуговиц темно-синего камзола.
Мы были не в его кабинете, как я рассчитывала.
– Вставайте, студентка Алексеева, – проговорил он хлестко, словно забыл, что еще вчера называл меня на “ты” и по имени. Однако он все же подошел и протянул мне руку, помогая подняться.
– У нас сегодня намечена важная прогулка.
Я прищурилась, пытаясь понять, что за роль он выбрал для себя в этот раз. Наставник, преследователь, серый кардинал? С Ранфером мне не удавалось ничего предугадать заранее.
