Текст книги "Испытание страстью"
Автор книги: Сильвия Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Регмонт смотрел на нее затуманенными глазами. Он был весь жаркая страсть. Когда дело доходило до его склонности к любовным утехам, слово «нет» он не принимал.
Несколько раз Эстер пыталась его урезонить, будучи не в силах выдержать мысль о том, что он дотронется до нее даже с нежностью, но Эдвард впадал в такую ярость и так упивался ею, что ей приходилось пожалеть о том, что она не согласилась. И в этих случаях он все равно добивался своего, считая, что все искупает ее ответная страсть, которую он умел в ней зажечь. В конце концов, считал он, раз она способна наслаждаться их близостью, это означает, что она ее хотела. Но Эстер, пожалуй, предпочитала боль от ударов его кулаков тому унижению, которое испытывала от предательства собственного тела.
Эдвард сорвал с нее панталоны, потом скатал и стянул чулки. Его большие ладони накрыли ее колени и раздвинули их. Его дыхание ласкало нежную кожу внутренней стороны ее бедер.
– Как ты прелестна, – восхищался он, раскрывая ее складки, исследуя ее пальцами. – Такая нежная, и сладостная, и розовая, как раковина.
Граф Регмонт был всем известным дамским угодником до того, как сделал предложение Эстер. Он приобрел свой эротический опыт, используя руки, рот и член в большей мере, чем кто-либо другой и чем считалось допустимым. И когда он пускал в ход опыт и таланты, тело Эстер всегда предавало ее. Как ни старалась она гневаться на него ради собственной безопасности и душевного спокойствия, его упорство оказывалось сильнее.
И тратил ли он на это минуты или часы, значения не имело.
Он снова и снова доказывал свою способность управлять ею, лаская языком ее сокровенную плоть. Эстер тщетно пыталась противиться наслаждению, закрывала глаза, стискивала зубы и вцеплялась руками в края мягкой табуретки. И когда ее тело сотрясалось в последней судороге наслаждения, на глазах у нее выступали слезы.
– Я люблю тебя, – шептал он яростно.
Регмонт возобновил свою чувственную атаку, побуждая Эстер откинуться назад и раскрыться еще полнее. Когда его язык вторгся в нее, ее сознание обратилось к темной вселенной, отделенной от тела. Это было хоть и слабым оправданием, но она ему обрадовалась.
Глава 5
– Готовьсь!
Бет подняла глаза к палубе, будто могла видеть через дощатый настил внезапное оживление и суматоху команды.
– Господи, что все это значит?
Джессика нахмурилась и отложила книгу. Была середина дня, и она осталась в своей каюте, чтобы поразмыслить над своим все возрастающим влечением к Алистеру Колфилду.
Было нечто пугающее в этом медленном и осторожном изучении человека, к которому ее явно тянуло. Он был так далек от жизни, к которой она привыкла с детства, от обстановки, в которой ее воспитывали, что ей было трудно представить, насколько он подходит ей, если не считать кратковременного и преходящего наслаждения. Это очарование им могло оказаться опасным, принимая во внимание, сколь дорога была для нее ее репутация.
И дело было не в том, что она могла бы стать чьей-нибудь любовницей, если бы даже у нее хватило на это отваги и бесшабашности. У нее не было никакого опыта флирта и обольщения. Она обещала это Тарли до их брака и не представляла даже, как можно ухитриться иметь тайную любовную связь. А сколько таких связей случалось в укрытии беседки? И сколько тайных любовников проходило мимо друг друга на балах и вечерах, не подавая вида, не позволяя себе даже улыбнуться и никак не проявляя своих чувств? Как могли такие взаимоотношения быть чем-либо иным, кроме как дешевой интрижкой? Джесс считала, что такой опыт бездумных и беспечных отношений опошляет и обесценивает чувства.
Тем временем топот ног и команды, отдаваемые лающим тоном и доносившиеся из коридора, насторожили ее, и она решила, что там происходит нечто необычное и вызывающее тревогу. Послышался такой звук, будто по палубе катили нечто тяжелое, и это обеспокоило ее еще больше.
– Это пушки? – спросила Бет, и глаза ее округлились.
Джессика встала.
– Оставайся здесь.
Она открыла дверь каюты и заметила, что на корабле царит хаос. Все коридоры были заполнены моряками, толкавшими друг друга, потому что одни из них пытались подняться на палубу, а другие спуститься.
Она спросила, пытаясь перекричать шум:
– Что происходит?
И получила ответ:
– Пираты, миледи.
– Господи! – пробормотала Бет, пытавшаяся разглядеть что-то через плечо хозяйки.
– Капитан заверил меня, что никогда еще ни один корабль под его командованием не был атакован пиратами и взят на абордаж.
– Тогда почему поднялась такая паника?
– Готовность встретить опасность не признак поражения или страха, – заметила Джесс. – Разве тебе бы хотелось, чтобы пираты заметили нежелание сражаться и неспособность отразить нападение?
– Я бы предпочла, чтобы они вообще нас не заметили.
Джессика указала знаком на ящик с кларетом:
– Выпей-ка. Я скоро вернусь.
Протискиваясь через толпу моряков, скопившихся в проходе, Джесс двигалась вперед вместе с остальными, кто старался выбраться наверх, пока не оказалась на палубе. Она поворачивалась, пытаясь разглядеть другой корабль, но не увидела ничего, кроме моря.
Однако у руля «Ахерона» ей открылось зрелище, от которого у нее захватило дух, – корабль вел Алистер, сам похожий на пирата. Без сюртука и жилета, с саблей на боку, он стоял на шканцах, широко расставив ноги.
Она не могла отвести глаз от его стройной поджарой фигуры, от сильных бедер.
Ветер развевал его темные волосы и рябью пробегал по широким засученным рукавам рубашки. От его бесшабашного вида сердце у нее зачастило.
Маневрируя на вздымавшейся палубе, Джесс все-таки добралась до него, но к этому моменту почти задыхалась. Он увидел ее и схватил за запястье, когда она приблизилась, затем рванул к себе.
– Здесь слишком опасно.
Каким-то образом его голос перекрывал царящий здесь шум, хотя он не кричал.
– Ступайте вниз и оставайтесь там. Держитесь подальше от иллюминаторов.
Бросив снова взгляд на гладь океана, Джесс воскликнула:
– Я не вижу никаких пиратов. Где они?
Прежде чем она сообразила, что происходит, Алистер потянул ее и поставил впереди себя. Она оказалась между рулевым колесом и его телом.
– Что вы делаете?
Он говорил, почти прижавшись губами к ее левому уху:
– Раз вы выразили желание побеседовать со мной в столь рискованных обстоятельствах, я должен защитить вас.
– В этом нет необходимости. Я сейчас пойду…
Внезапный грохот застиг ее врасплох, и Джесс подпрыгнула от неожиданности. Мгновением позже пушечное ядро ударило в воду за их спинами, и фонтан воды взметнулся высоко в воздух.
– Слишком поздно.
Спиной она чувствовала его жесткое, как камень, но теплое тело.
– Не могу рисковать вами.
Она чувствовала ухом каждый его вдох, и от этого по спине ее побежали мурашки.
Казалось невероятным, что на виду у столь многочисленных чужих мужчин она могла испытывать возбуждение. Однако невозможно было отрицать то, что отвердели, а потом и заболели ее соски, как ей показалось, от неожиданно холодного ветра, развевавшего ее муслиновое платье.
Рука Алистера еще крепче прижала ее к себе. Ее груди оказались на его предплечье. Спиной она ощутила его физическую реакцию на нее.
Теперь от Алистера Колфилда, известного шалопая, беспечно отвергающего устои светского общества, ее отделяли всего несколько слоев ткани. А Джесс желала, чтобы их не разделяло ничто. Ей хотелось почувствовать рядом с собой крупное мощное тело, более того, ей хотелось, чтобы он оказался не только рядом, но и внутри ее…
Год одиночества – и этого оказалось достаточно, чтобы красивый склонный к флирту мужчина превратил ее в распутницу.
Господи… только год. Эта дата! Джесс сжалась и замерла, осознав, что вчера был ровно год со дня смерти Тарли. И вот сейчас она стояла здесь и прижималась спиной к мужчине, безусловно, не имеющему благородных и честных намерений в отношении ее. И думала о том, что минуло семь лет с тех пор, как она впервые почувствовала себя такой… живой, настолько полной жизни. И в то же время ее желание казалось чудовищным предательством. Она была вдовой достойного, прекрасного человека, давшего ей покой и безопасность, о которых она не смела даже мечтать. Человека, по-настоящему любившего ее. Почему же тогда она чувствовала такую связь с этим плутом, стоявшим за ее спиной? Она была околдована им, как никогда своим дорогим мужем.
Почувствовав какое-то изменение в ней, Алистер позвал:
– Джессика?
Он выкрикнул имя прямо ей в ухо, и этот крик стал встряской, и она осознала хаос вокруг них.
Крики, грохот, громкие команды – все это проникало в нее и проходило сквозь нее.
Снова послышался грохот пушечного выстрела, и за ним последовал всплеск, когда ядро упало совсем близко от корабля.
На Джесс накатила волна паники. Она попыталась вырваться из объятий Алистера.
– Выпустите меня.
Его руки мгновенно расслабились. Она побежала.
– Джессика!
Ее грудь судорожно вздымалась, пока она мчалась, огибая суетящуюся на палубе команду и выступающие части кабестанов. Никогда с момента брака с Тарли она не испытывала подобного приступа панического страха. Ее преследовали воспоминания о криках отца… о криках матери… разбитых стеклах… свисте хлыста… эхе выстрела… и ее собственных жалобных причитаниях. Воспоминания смешивались с шумом царящей вокруг суматохи, сливались в массу звуков и ощущений, которые она не могла воспринять. Этот шум вливался в одно ухо, способное воспринимать его, и все это нарушало ее равновесие, лишало уверенности.
Джесс неслась, не разбирая дороги, натыкаясь на моряков, отчаянно спеша вернуться в безопасность своей каюты.
Алистер спал беспокойно, урывками и поднялся до восхода солнца. Он вышел на палубу отдать распоряжения команде, потому что его разбуженная событиями энергия не давала ему покоя и требовала выхода.
Накануне Джессика отклонила предложение поужинать в кают-компании. Но начинался новый день, и она должна была появиться.
Что заставило его так крепко сжать ее в объятиях? За несколько секунд то незначительное потепление в их отношениях и тот малый успех, которого он достиг, были полностью разрушены.
Алистер прекрасно понимал, что совершил ошибку. Однако к моменту ее появления, когда ветер овевал лицо, а на палубе царило возбуждение, его кровь уже разогрелась, и, как только она приблизилась, ему захотелось обхватить ее обеими руками, держать и не отпускать.
Он непременно догнал бы ее, когда она убегала, но не мог выпустить руль. Вчера вечером, когда она не пришла ужинать в кают-компанию, его охватило яростное разочарование. Она оживляла атмосферу за столом своими светскими манерами и остроумием. Ее искренность и прямота вызывали восторг, и Алистер с удовольствием наблюдал, как легко она очаровала сотрапезников.
Он подумывал о том, чтобы пойти поискать ее, когда на палубе появилась ее горничная. Темные волосы девушки были прикрыты кокетливым чепчиком с рюшами, а плечи окутывала толстая шерстяная шаль. Она махнула рукой Миллеру, взиравшему на нее глазами, полными юношеского обожания. Потом подошла к поручням полюбоваться океаном.
Алистер преодолел разделявшее их расстояние и поздоровался с ней. В ответ она поспешно присела в реверансе.
– Сэр?
– Надеюсь, ваша госпожа здорова. Вчера мы все были огорчены тем, что она лишила нас своего общества за ужином. Если ей что-нибудь нужно, скажите немедленно и без колебаний.
Бет ответила дружеской улыбкой, стараясь его успокоить:
– Боюсь, помочь ей невозможно. Сегодня ровно год, как почил его лордство, ее супруг.
– Она так переживает смерть Тарли?
Алистер нахмурился. Вчера Джессика так поспешно покинула палубу… Не может ли быть так, что он сам повинен в том, что ее настроение испортилось?
– Думаю, сэр, ей надо немного побыть одной. Она отпустила меня и хочет пораньше лечь в постель. Завтра все будет выглядеть веселее.
Он коротко кивнул ей и удалился.
Черт возьми! Он ревновал ее к умершему! Много лет он завидовал Тарли. С тех самых пор как последовал за Джессикой в лес Пеннингтонов и видел, как она соблазнила добродетельного виконта Тарли ради удовлетворения желания, вызванного в ней им, Алистером. Он пробудил в ней страсть, но удовлетворить ее имел право лишь Тарли. Мысль о том, что вчера история могла повториться…
Неужели страсть, растопившая ее тело благодаря ему, вызвала в ней тоску и голод по Тарли?
Тихонько ворча, Алистер двинулся по проходу и спустился вниз по трапу. Дошел до ее двери, убедился, что рядом никого нет, и вошел в каюту.
И остолбенел. Все мыслительные процессы в его мозгу замерли. Представшее перед ним зрелище так его ошеломило, что он даже забыл закрыть дверь. Осознав необходимость этого действия, он поспешил это сделать. Бросив последний взгляд в проход, прежде чем окончательно захлопнуть дверь, Алистер убедился, что никто, кроме него, не удостоился лицезреть то, что вызвало бурю в его душе.
– Мистер Колфилд, – промурлыкал предмет, вызвавший его одержимость, – вас не учили стучаться?
Длинная стройная, совершенно обнаженная нога была перекинута через край медной ванны. Джессика раскраснелась от горячей воды и слишком большого количества выпитого кларета… Насколько можно было судить по ее не вполне внятной речи, недостатку скромности и бутылке, стоявшей на табуретке рядом с ванной. Волосы ее были кое-как заколоты на темени, вид всклокоченный, а выражение лица подтвердило его представление о ней как о существе, воплощавшем все его греховные мечты. Он был более чем удовлетворен видом ее роскошного тела, представшего перед ним обнаженным. У нее была прекрасная кожа цвета персика со сливками, грудь оказалась полнее, чем он думал, а ноги длиннее, чем он рисовал в воображении.
Черт возьми! Как умно с его стороны было предоставить ей несколько дополнительных бочек воды.
Его неспособность говорить продолжалась, и тогда Джессика спросила его, подняв бровь:
– Не желаете ли выпить?
Алистер приблизился к табуретке, стараясь сохранить максимум хладнокровия и достоинства, что было нелегко, принимая во внимание его восставшую плоть.
Он взял бутылку и сделал глоток прямо из горлышка. В ней оставалось совсем немного. Но каким бы выдержанным ни было вино, оно не могло заглушить его острый голод, который только подстегнула его нынешняя дерзость. Ведь стоя здесь, он мог видеть каждый дюйм ее тела.
Голова ее была откинута назад, и Джесс смотрела на него затуманенными глазами.
– Похоже, вы уютно чувствуете себя, присутствуя при туалете леди?
– А вы, похоже, уютно чувствуете себя, когда при вашем туалете присутствует мужчина?
– И часто вы проделываете подобные вещи?
Обсуждать прошлых любовниц было глупо. И Алистер вовсе не собирался это делать сейчас.
– А вы?
– Со мной так впервые.
– Я польщен.
Он пересел на один из стульев возле стола и теперь думал, как наилучшим образом продолжить разговор. Эта территория была ему незнакома. Вчера он поспешил. Сегодня не мог себе позволить подобную ошибку, и все же перед ним лежала обнаженная подвыпившая женщина, механизмы защиты которой были ослаблены. К тому же он много лет жаждал обладать ею. И святой поспешил бы добиться своего, а Господь свидетель, что Алистер был весьма далек от святости.
Сев на стул, Алистер заметил ящик с кларетом в ногах постели. Его количество красноречиво говорило о том, что Джесс ищет забвения. Его обеспокоила мысль о том, что она была так привязана к Тарли. Как он мог состязаться с призраком? Особенно такого человека, который в отличие от Алистера идеально подходил ей во многих отношениях?
– Вы собираетесь присоединиться к нам за ужином? – спросил он настолько беспечным тоном, насколько ему удалось.
– Я не приду к вам, – ответила Джессика, запрокидывая голову, опираясь ею о край ванны и закрывая глаза. – И вы не должны приходить ко мне в каюту, мистер Колфилд.
– Алистер, – поправил он. – Так прикажите мне удалиться. Хотя надо, чтобы кто-нибудь помог вам здесь. Потому что вы отпустили горничную на весь вечер. А я готов заменить ее.
– Вы узнали о том, что я одна, и бросились в атаку. Вы так бесшабашны, так порывисты и несдержанны и…
– Готов извиниться за то, что вчера расстроил вас.
Джесс ответила вздохом. Он ждал объяснения. Но вместо этого она сказала:
– Моя репутация очень важна для меня.
Хотя она не сказала всего, однако мысль ее была ясна, он не разделял ее беспокойства по этому поводу.
– Для меня тоже важно ваше доброе имя.
Один серый глаз открылся и посмотрел на него.
– Почему?
– Потому что это важно для вас.
Этот один открытый и оценивающий глаз смущал его, будто он не собирался проявить по отношению к ней честность. Джесс кивнула и снова закрыла глаза.
– Мне приятно чувствовать на себе ваш взгляд, – сказала она с удивившей его откровенностью. – Но это меня угнетает.
Алистер скрыл улыбку за горлышком бутылки: ясно было, что она пьяна.
– А мне доставляет удовольствие смотреть на вас. И так было всегда. Сомневаюсь, что могу как-то изменить это. Между нами действительно существует взаимное притяжение.
– Ему нет места в жизни нас обоих.
Вытянув ноги перед собой, Алистер сказал:
– Но сейчас нет обычной обстановки, нет нашей обычной жизни. И не будет, по крайней мере, несколько ближайших месяцев.
– Мы с вами разные люди. Возможно, вы полагаете, что паралич, охвативший меня в ту ночь в лесу Пеннингтон, дает ключ к более глубокому пониманию моего характера, и это вас интригует, но, уверяю вас, вы заблуждаетесь. Тогда я была смущена и унижена.
– И все же вы здесь. И отправились одна на такое расстояние. И не в силу необходимости, а по собственному выбору. Я нахожу это интригующим. Тарли оставил вам источник огромного дохода. Почему он решил обеспечить вам не только заботу, но огромное состояние? Поступив так, он дал вам возможность путешествовать куда угодно и вынудил вас вести дела широкого масштаба. Одной рукой он попытался защитить вас, а другой толкнуть в новый, неизвестный мир. Я и это нахожу интригующим.
Джессика допила вино из своего стакана и поставила его на табуретку, где прежде стояла бутылка. Она села, обхватила руками согнутые колени и посмотрела на дверь.
– Я не могу быть вашей любовницей.
– Я и не стал бы вас просить об этом.
Алистер положил руку на столешницу и смотрел прищуренными глазами на влажный локон, спускавшийся на ее бледную спину. Он чувствовал, как пульсирует его возбужденная плоть.
– Я не хочу заключать с вами соглашения. Я не хочу от вас одолжений. Я рассчитываю на вашу добрую волю, ваши потребности и запросы, и только это для меня важно.
Она обратила к нему огромные серые глаза.
– Я хочу вам служить, Джессика. Я хочу закончить то, что началось между нами семь лет назад.
Глава 6
Алистер видел, что Джессика обдумывает его предложение.
– Не могу оценить всего этого в полной мере, как и того, что веду с вами подобный разговор именно в этот день из всех возможных.
– Так поэтому Тарли взвалил на вас заботы о «Калипсо»? Хотел, чтобы вы по-прежнему принадлежали ему? И у вас не было оправдания в случае, если бы вы пожелали обратиться за помощью к другому мужчине?
Джесс повернула голову и оперлась щекой о согнутые колени.
– Тарли был слишком хорошим человеком, чтобы проявлять подобный эгоизм. Он желал мне счастья. Новой любви. И на этот раз по собственному выбору. Но я уверена, что он имел в виду брак, а не интригу с человеком, известным своей неразборчивостью в связях.
Рука Алистера крепко сжала стакан, но он благоразумно придержал язык.
– Мужчины обладают намного большей свободой, – сказала она с долгим выстраданным вздохом.
– Если вы желаете свободы, к чему снова вступать в брак?
– Я и не собираюсь этого делать. Чему бы это могло послужить? Мне не нужны деньги, а так как я бесплодна, то мне нечего предложить мужчине равного со мной положения.
– Конечно, финансовые вопросы важны. Но что насчет ваших запросов в качестве женщины? Неужели вы навсегда лишите себя радости мужских ласк?
– Руки некоторых мужчин не приносят ничего, кроме боли.
Он понимал, что она не могла говорить этого о Тарли. Согласие, существовавшее между ними, было очевидно всякому.
– О ком вы говорите?
Джесс пошевелилась, ухватилась за край ванны и поднялась из воды, как Венера Боттичелли. Вода стекала с нее, а она стояла совершенно обнаженная.
Она провела руками по своим полным грудям, потом по животу, следуя взглядом за своими жестами. Когда она подняла глаза и посмотрела на него, у Алистера захватило дух.
Это был взгляд сирены. Он был полон жара, томления и плотского голода.
– Господи! – выдохнул он с болью. – Как вы прекрасны!
Он был весь во власти вожделения, почти обезумевший от желания почувствовать под собой ее распростертое тело и наконец удовлетворить мучившую его столько лет страсть и покончить с этим бесконечным томлением.
– Вы и заставляете меня чувствовать себя такой.
Одна стройная нога переступила через край ванны. В ее змеиных движениях таилось приглашение, и это не укрылось от него. Похоже, опьянение обострило ее чувственность.
– Я могу заставить вас почувствовать гораздо большее.
Ее соски были нежно-розового цвета и восхитительно удлиненными. От прохладного воздуха, овеявшего влажную кожу, они приподнялись и будто напрашивались на ласку его рта и рук. Он провел языком по нижней губе, дразня ее этим зрелищем и возможным осуществлением его мыслей и кипевших в нем желаний. Он мог бы довести ее до безумия. Наука любви была одним из его талантов, и в этом вопросе он был чертовски сведущ. Если бы она только дала ему шанс, он сделал бы так, что другие мужчины перестали бы существовать для нее.
Джессика не могла этого не заметить и не оценить его состояния. Щеки ее вспыхнули ярче. Она бросила взгляд на свое полотенце и халат и, казалось, пыталась решить, хочет ли накинуть их.
Алистер был готов помочь ей в этом, если бы только смог сохранить остатки здравомыслия, прикоснувшись к ней. Но боялся двинуться с места. Он не ощущал тело как свое собственное. Каждый его мускул был болезненным и напряженным, а между бедер он чувствовал гнетущую тяжесть.
– Видите, как сильно я вас желаю, – пробормотал он хрипло.
– Вы бесстыдны.
– Мне было бы стыдно, если бы я вас не желал. Тогда я не считал бы себя мужчиной.
На губах Джесс появилась слабая улыбка, и она потянулась за сложенным полотенцем.
– В таком случае, может быть, и я должна хотеть вас. Ведь вам не может противостоять ни одна женщина. Было бы забавно, если бы я смогла устоять.
В его улыбке она видела порочность, соблазн и вовсе не целомудренные, намерения.
– В таком случае возникает вопрос: что вы предпримете на этот счет?
Джессика остановилась, сжимая в руках полотенце. То, что она стояла перед Алистером Колфилдом совершенно обнаженной, без единой нитки на влажном теле, было чистым безумием. Она не узнавала ни себя, ни своей обычной сдержанности – она чувствовала себя свободной, жадной и пустой.
Что ей было делать с этим? Оказавшись лицом к лицу с возможностью выбора, она почувствовала, что обладает силой. Но не подумала, что имеет власть над Алистером Колфилдом. Напротив, с ним она ощущала себя бессильной и беззащитной.
Джесс выпустила полотенце и повернулась лицом к нему.
– Если бы я захотела, чтобы вы прикоснулись ко мне, с чего бы вы начали?
Алистер поставил бутылку на стол и сел, как ей показалось, испытывая смущение. Она подумала, что понимает его, заметив, как его возбуждение дошло до крайней точки.
– Подойдите сюда, – сказал он низким глубоким голосом, очаровавшим ее. – Я покажу вам.
Джесс заколебалась, дрогнула, и первые ее шаги оказались неуверенными. Она не могла бы сказать, была ли причиной тому ее нервозность или выпитое вино.
Колфилд был неправдоподобно красив. И она не могла ему противостоять. Он сидел на хлипком стуле свободно, как гибкая пантера, весь полный едва сдерживаемой силы и подавляемого желания. На его бедрах ясно обозначились мускулы, и это напомнило ей о его силе, которая всегда поражала ее воображение. Ей легко было представить, как это тело подходит к женскому… к ее собственному.
По ее телу пробежала дрожь, потому что на память ей пришла картина, виденная семь лет назад, – его сильные руки, вцепившиеся в столбик беседки.
– Я смогу вас согреть, – пробормотал он, протягивая к ней руки.
Он уже согрел ее своим взглядом.
– Боюсь, вы для меня слишком… велики.
– В каком смысле?
Ее взгляд остановился на его вздыбленных панталонах, и она ответила:
– Во всех.
– Позвольте доказать вам, что вы не правы.
Он поманил ее, довольно высокомерно изогнув палец.
Джесс опустила взгляд на свой стакан, пожалев, что он пуст.
– У меня здесь бутылка, – напомнил он ей. – Принесите сюда стакан, и я налью в него все, что там осталось.
Она решила забыть о вине и принять остальные предложения. Это решение было принято быстро и спонтанно, и она бросилась в его объятия раньше, чем трезвость и здравый смысл изменили его. Понимая, что он сможет заставить ее забыть все, кроме него, она спешила к нему, чтобы почувствовать прикосновение его рук, но поскользнулась на полированном полу каюты. Ее влажные ноги подвели ее, и она едва избежала отнюдь не грациозного падения.
Алистер вскочил и подхватил ее так быстро, что она едва заметила его стремительное движение. Она успела понять только то, что в следующее мгновение оказалась распластанной на крупном твердом теле Алистера.
– Какое счастье, что вы оставили стакан, – поддразнил он, но голос его был хриплым и резким, как виски, а синие глаза потемнели и сверкали, как сапфиры.
На мгновение Джессика растерялась и не знала, что делать. Ее мыслительные способности были заторможены близостью его тела и запахом его кожи.
Он сел и потянул ее к себе.
– Черт меня побери, если из-за вас мои колени не ослабели.
Их глаза оказались на одном уровне, и ее приковала к месту одержимая настойчивость его взгляда. Не придумав ничего остроумнее, она сказала:
– Из-за меня вы весь мокрый.
– Теперь моя очередь оказать такую же услугу вам.
Она рассмеялась, поняв нескрабезный смысл его замечания.
Джесс почувствовала, как его восставшее естество настойчиво упирается ей в бедро. От осознания того, что она соприкасается с его интимным органом, кровь бросилась ей в голову, и это усугубило ее опьянение.
– Мы с вами ведем себя очень гадко, – пробормотала она.
– Еще недостаточно гадко, но я собираюсь это исправить. Держитесь на ногах.
Он заставил ее встать, пересечь каюту и сесть на край постели, а потом и лечь. И растянулся рядом с ней, опираясь головой на руку.
Это изменение позы мгновенно подействовало на нее. Кровь ее сгустилась, а здравый смысл оставил окончательно. Лежа в постели, Джесс почувствовала себя более обнаженной, чем стоя на полу каюты. Она закрыла груди скрещенными руками.
Алистер улыбнулся, и улыбка его была теплой и чуть насмешливой. Он провел пальцем по всей ее руке, и от этого прикосновения по ее телу побежали мурашки.
– Может быть, вы лучше дотронетесь до меня, вместо того чтобы обнимать себя?
Эта мысль показалась ей чрезвычайно соблазнительной.
– Где?
– Где угодно.
Джесс громко выдохнула, подняла руку и накрыла ладонью его щеку. И тотчас же почувствовала уже отросшую с утра довольно грубую щетину. Но ей это было приятно. Джессика почувствовала, как по всему ее телу разлилось нежное тепло.
Его улыбка померкла, и она ощутила опасное напряжение во всем его теле.
Джесс порывисто отпрянула и убрала руку.
– Откровенно говоря, я не знаю, как достойно вести себя в подобных обстоятельствах.
Он глубоко вздохнул, потянул ее за руку и вернул на прежнее место.
– Любовные интриги тем и хороши, что люди ведут себя недостойно.
– Но не романтично, – возразила она. – Я попыталась дотронуться до вас только с одной мыслью: получить физическое удовлетворение.
Алистер перекатился на спину и расхохотался. Он продолжал смеяться до тех пор, пока она не заняла такую же позу, какая у него была прежде – на боку. Его веселье оказалось заразительным. Она смотрела на него с улыбкой.
В глазах его все еще плясали смешинки, а уголки их были прищурены.
– Это самое неромантическое высказывание, какое я только слышал в жизни.
Джессика почувствовала себя глупо, но готова была принять свою глупость и примириться с ней. Приятно было видеть поощрение ее желания быть самой собой.
Алистер потянулся к ней и так же накрыл ладонью ее щеку, как прежде сделала она. Нежность этого прикосновения неожиданно привела ее в восторг.
– Вам это нравится? – спросил он.
– Очень приятно.
– Я так и подумал, когда вы так нежно дотронулись до меня. Почему бы нам не делать того, что нам кажется естественным?
Джесс облизнула губы, потом потянулась поцеловать его. И заметила по его взгляду, что он догадался о ее намерении. И снова замер и лежал очень тихо. Будто наблюдал и ждал чего-то. Он предоставил ей право проявлять инициативу, но когда их губы слились, он взял это на себя: обхватил рукой ее затылок, заставив ее голову принять удобное для него положение, его губы раскрылись навстречу ее поцелую с едва сдерживаемой страстью.
Джессика громко вздохнула и упала на него, потеряв единственную опору – свою руку.
Его губы были твердыми, но нежными, а опытность в любовных делах очевидна, хоть он и сдерживал себя. В то время как в поцелуях Тарли была почтительность, в поцелуях Алистера сквозила плотская страсть. В том, как он пробовал ее на вкус, было что-то порочное. Последовали нетерпеливые стоны, и внезапно ее охватила лихорадка, а нежные прикосновения его губ сводили ее с ума и заставляли жаждать большей близости.
Джесс повернула голову, чтобы перевести дух и глотнуть воздуха. Нежное нажатие кончиков его пальцев было достаточно невинным, но оно вызвало у нее ощущение, будто его рука пробежала вдоль ее спины и оказалась между ног.
– Алистер…
Его имя слетело с ее уст без всякого труда и напряжения с удивительной легкостью.
Его реакция оказалась мгновенной и неожиданной, он перекатился по постели, и она оказалась лежащей на спине, а он навис над ней. Он снова завладел ее ртом, а его рука тем временем пробежала по ее телу, погладила талию и остановилась на бедре. Он сжал ее бедро, не причиняя боли, но сумев показать свое желание. Это прикосновение возбудило ее еще больше, позволив почувствовать себя женственной и соблазнительной.
Ее руки взлетели к его волосам и зарылись в густых локонах, взъерошили их, потянули к себе, давая ему знак, что и она тоже полна страсти. Медленные и глубокие движения его языка, проникшего в рот, так отвечали ее тайным желаниям и мечтам о том, что могло произойти между ними, что она почувствовала влагу и жар между ног, а ее чувствительная нежная плоть набухла и запульсировала.
Джесс выгнулась вперед, и ее до боли напряженные груди вдавились в вышитый шелк его жилета. Его давление на ее бедро стало сильнее. Он заставил ее опуститься на постель.
