Текст книги "Героиновые Дневники. Год из жизни падшей рок звезды "

Автор книги: Сикс Никки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Пит звонил из стриптиз–клуба. Он собирается приехать с парой девочек. Может неплохо завести несколько новых друзей. Я просто еще позвонил Слэшу и Стивену.

22 апреля 1987.

Вэн Найс, 13:00.

Я проснулся утром, дом замусорен бутылками и пустыми пакетиками от дури и сигаретным пеплом …, это – зона бедствия. Кругом лежат люди, некоторые нагишом, некоторый полуголые…, я пошел в ванную, где нашел Стивена Адлера (Steven Adler), трахающего девочку, которую нам нравится называть Рабыней (Slave) … и Слэша, обоссавшего во сне мою запасную кровать. В такие моменты хочется только одного, чтобы все эти люди ушли…

Вероятно что–то не так с уровнем сахара у меня в крови или в структуре ДНК, потому что вместо того, чтобы быть самым счастливым парнем в мире, я стал самым злобным, сердитым ублюдком в одно мгновение. Этой ночью я ни о чем не мог думать, вместо этого я охотнее делал. Теперь я ненавижу это …

Я ненавижу это …

Я ненавижу это.

СЛЭШ: Чувак, я помню эту вечеринку… там было столько дури и виски. Я трахал много девочек, и следующим утром проснулся в запасной спальне Никки с несколькими цыпочками. С жутким похмельем, в обосанной постели, и я должен был быть в студии звукозаписи через двадцать минут. Черт знает, как я добрался туда, но я смог.

Я не буду отрицать, что после пьянки, бывало, я мочился в кровать. Случай у Никки был не самым худшим. Я помню, как однажды проснулся в холле гостиницы в Канаде. Я лежал обоссаный на кушетке. Затем выяснилось, мало того, что это была не та гостиница, в которой я остановился, но я понятия не имел, где находится моя гостиница или как она называется. Я несколько часов бродил по округе в жуткий мороз. Мокрые штаны не помогали.

24 апреля 1987.

Вэн Найс, 14:40.

Я чувствую себя как крыса в колесе. Сначала я начинаю движение, затем хочу остановиться, но только раскручиваю его все быстрее и быстрее. Я падаю, меня подхватывает, и я просто не могу остановиться …

У нас есть немного свободного времени, так чем мы заняты? Винс путешествует по Карибскому морю и развлекается с Бон Джови. Томми играет в гольф и катается на своем грязном байке. Мик доволен покупкой оружия и надеется на Третью Мировую войну … а Сикс? Я схожу с ума, пойманный в ловушку в этой могиле …

25 апреля 1987.

Вэн Найс, 10:10.

До чего все дошло… в три часа ночи я сидел голый на корточках в своем туалете, думая, что весь мир ломится через дверь. Я осмотрелся и увидел себя в зеркале. Я был похож на жертву Освенцима (Auschwitz) … дикое животное.

Я согнулся, пытаясь найти вену, так что смог уколоться в член. Когда наркотик попал в мой член, я думал, что выгляжу фантастически, мать твою. Я не могу продолжать делать это, но я не могу остановиться.

LOST LYRIC

26 and I’ve never even lived

I’ve been too busy slow–dancing with death

Maybe a bullet to my head

Will make somebody love me

Maybe a bullet in my head

Would make somebody care.

27 апреля 1987.

Вэн Найс, 22:30.

Прошлой ночью я прятался за кроватью с двухстволкой моего деда. Я целился в дверь, зная, что за ней толпятся люди. Я не могу держать окна на улицу открытыми, чтобы каждый мог меня увидеть. Сегодня я позвонил в компанию по изготовлению ставень, и завтра они приедут, чтобы установить мощные деревянные ставни на каждом окне.

Я думаю вернуться в центр реабилитации, но у меня слишком много дел сейчас.

28 апреля 1987.

Вэн Найс, 11:40.

Этим утром я проснулся с оружием в кровати. Девочки перестали приходить, и теперь я сплю с оружием. Я помню, как вчера вечером засунул пушку себе в рот, и хотел нажать на курок только, чтобы остановить безумие … я хотел прострелить себе башку и прекратить все это.

Так или иначе, из человека, смеющегося над самоубийцами, я сам чуть не стал самоубийцей… замечательный прогресс, твою мать …

Полночь

Новые ставни чертовски крутые.

БРАЙЕН БРАЙДЕНТЕЛ (BRYN BRIDENTHAL – рекламный агент): я был пиар–менеджером Motley Crue много лет – впервые я встретился с ними в тот день, когда они заключили свой контракт с Электрой (Electra). Я сразу заметил этот особый блеск в глазах Никки. Он знал, куда они шли: у него была общая идея, каждый альбом, детально изложенный в его голове. Томми был просто большим кокер–спаниелем, Мик был настоящей тихоней и что касается Винса … что ж. Давайте просто скажем, что Никки Сикс был мозгами Motley Crue. Я уверен, что до сих пор.

Одной из ранних привычек Никки было его самоподжигание во время интервью. Я помню, что он сделал это в самом первом телевизионном появлении Motley. Я всегда боялся, что огонь перекинется на его залитые лаком волосы, и он полностью будет охвачен огнем, но Никки, казалось, это никогда не беспокоило: он думал, что неуязвим.

Никки был лидером, и он был очень умен, но у него была огромнейшая дыра внутри. Ее не заполняли ни деньги, ни успех или власть: то, что он действительно хотел, было уважением к его песенному творчеству. Но я провел так много времени с ним, и я понятия не имел, что вся его темная лирика идет из него самого. В то время, когда он был плох; очень, очень плох, но я и не подозревал, что он принимает наркотиков больше, чем все остальные тогда.

В то время я знал о наркоманах не очень много. С тех пор я работал с Нирваной и Кортни Лав (Courtney Love), так что стал более информированным. Но 80–ые были днями, когда я регулярно входил в офис руководителя студии звукозаписи и находил белый порошок на его столе. Героин был всего лишь очередным искушением – не лучше и не хуже остальных.

Никки Сикс никогда не казался мне дисфункциональным. У него было так много драйва и энергии и, несомненно, он не пускал слюни, валяясь в сточной канаве. Он так хорошо все скрывал: он ловко танцевал, но в одиночестве. Думаю, что только наркоманы могут быть настолько хитрыми.

29 апреля 1987.

Вэн Найс, полночь.

По причинам, мне неизвестным, я думаю, что проживу не слишком долго. Я умираю медленной, несчастной смертью, окутанный смятением и вопросами. Я не понимаю, как сам стал наркотиком, и наркотики стали мной …, мы живем вместе в полной гармонии.

Однажды возникает вопрос, любознательный интерес, любопытство даже, что тебя ждет в конце. Это – смерть, которой мне не избежать. Я не смогу избежать этой тюрьмы, пока не пройду весь путь. Это закончится так же, как и началось, с меня самого. Как и рождение, смерть – лично прожитый опыт.

Как сказал Хемингуэй, единственной вещью, которая может испортить день, это люди. Я – человек, который испортил свою жизнь …

Я потерял счет времени здесь.

30 апреля 1987.

Вэн Найс, 5:10.

Когда Джейсон уезжал прошлой ночью и закрыл дверь, у меня было чувство, что он закрывал дверь склепа.

Здесь так темно, мать твою …, я чувствую себя призраком. Так что я схватил молоток и обежал вокруг дома, отрывая ставни на окнах, и бросая их во двор… они заставляли меня чувствовать себя как в клетке.

Проснувшись сегодня, я не принимал никаких наркотиков.

Май 1987.

Он попросил меня встать на колени и молиться Богу, чтобы тот избавил меня от наркозависимости.

1 мая 1987.

Вэн Найс, 3:00.

Сегодня я сделал кое–что, о чем не мог и подумать…, я позвонил Бобу Тиммонсу и попросил о помощи. Боб приехал, и я сказал ему, что просто не могу остановить злоупотребление кокаином и героином. Я думаю, что кокаин усиливает мою героиновую зависимость в десять раз. Боб согласился и сказал, что он в курсе, насколько сильна моя зависимость. Он попросил меня встать на колени, и молиться Богу, чтобы избавиться от этой наркозависимости… я не буду делать этого. К черту! Я не буду становиться на колени. Боб сказал, что он стоял на коленях с парнями, покруче меня, например, с лидером Ангелов Ада, но он смог забыть это.

БОБ ТИММОНС: Частью 12–шаговой программы избавления от зависимости было признание большей власти в мире, чем ты сам. Необязательно, чтобы это был Бог, кто угодно, но Никки был всегда слишком упрям, чтобы сделать этот шаг. Он был просто слишком эгоистичен, и не мог позволить мне помочь ему. Это был Никки Сикс – он всегда был под своей броней.

2 мая 1987.

Вэн Найс, 16:40.

Что ж, я должен завязать с героином и кокаином прежде, чем мы поедем в тур. Я не могу отправиться в дорогу в таком виде…, это убьет меня.

Странная штука, кокс – худшая часть этого, но ты не преодолеешь ломку, пока не вмажешься. Героин – другая история. Я прямо сейчас так обдолбан …, я не могу ни дня без этого. Я должен буду взять с собой в тур так много дури или оформить еженедельную доставку через FedExed (почтовая служба), что может свести с ума… что, если я пропущу свою поставку? Как я буду играть?

Как другие ребята умудряются колоться в туре? Я не хочу знать, я собираюсь завязать с этим, я смогу. Может будет хреново, но скоро это закончится. Я надеюсь, что не буду опять звонить Бобу. У меня есть план, и я только что позвонил Джейсону …

19:00.

Джейсон только что уехал, и все прошло как надо. Я объяснил ему, что должен стать чистым перед туром Motley в следующем месяце. Я подсчитал, что трачу сейчас больше 500 долларов в день на героин … кокс, мне просто нужно остановиться. Мой план состоит в том, чтобы с каждым днем снижать дозу, затем, когда я достаточно уменьшу ее, продолжать с метадоном и отказаться полностью. Так что он привез свои весы, и мы сделали 30 пакетиков с дурью, каждый меньше, чем предыдущий, рядом с каждым новая игла. Нам потребовался час …, мне потребуется примерно неделя, чтобы очиститься. Когда мы все сделали, это было похоже на полк наркотиков, режим …, это было похоже на армию.

Завтра начнется прекрасный новый мир…, уходя, Джейсон пожал мне руку и высказал свою надежду, что я справлюсь. Да, точно…

ДОК МакГИ: Никки всегда выдумывал фантастические способы соскочить с иглы, лишь бы не ложиться на реабилитацию. Однажды в 1986, он с Николь, его бывшей подругой, решили, что смогут пройти курс детоксикации за пять дней в моем доме. Те пять дней были подобны гребаному году. Никки был настолько болен – я должен был постоянно держать дома ванну с горячей водой, потому что у него были сильнейшие судороги.

И Николь была та еще штучка. Она продолжала думать, что Никки хочет ее убить. Однажды Никки вошел в мою спальню под утро и сказал, «Чувак, ты должны зайти к Николь». Я вошел в их комнату, и она красилась. Она сказала, «мне нужно на фотосессию», и я сказал, «Посмотри в зеркало – кто захочет фотографировать вот ЭТО в три часа утра?»

Она посмотрела на меня и начала рыдать, и спросила у меня швейную иглу, просто швейную иглу, потому, что ей станет лучше, если она воткнет ее в руку. Это было на второй день из пяти – и, поверьте мне, лучше не стало.

БОБ ТИММОНС: я помню эту детоксикацию, о которой говорит Док. Как мы и предполагали, это была неудачная идея. Только Никки мог подумать, что сидя в горячей ванне у Дока и поедая леденцы, он сможет очиститься от героина за два дня. Я – наркоман со стажем и поверьте мне – все не так просто.

5 мая 1987.

Вэн Найс, 20:00.

Я чувствую себя довольно неплохо, учитывая, что снизил дозу. Я спасался от своей жажды валиумом и клюквенной водкой…

7 мая 1987.

Вэн Найс, 21:30.

Том приехал из Айдахо на несколько дней. Меня это пугает. Я люблю Тома, и мне приятно его видеть, но я не могу позволить ему видеть меня в таком обдолбанном состоянии, как сейчас…, но это здорово, что мы остались близки и он никогда не напоминает мне о тяжелом времени после похорон Ноны. Я уважаю его за это. Я собираюсь быть сильным для него.

Я израсходовал больше своей заначки, чем думал. Я скатываюсь.

НИККИ: в детстве я провел месяцы и даже годы, живя со своим дедушкой Томом и бабушкой Ноной в Айдахо и Техасе, когда почувствовал, что безразличен своей матери. Том строгий, но справедливый, хороший человек, и я был невероятно близок с Ноной, которая любила меня и относилась ко мне лучше матери. Она всегда прощала меня, и я мог быть совершенно гребаным диким ребенком.

Нона заболела в 1986, и я проигнорировал это. Когда она умерла, и Том мне позвонил, земля ушла у меня из–под ног, но я был настолько трахнут, что не мог даже плакать. Я собирался полететь на похороны, но был слишком обдолбан и пропустил время отлета. Я должен был встретиться со своим прошлым, встретиться с матерью и провести время с семьей, из которой сбежал. Было слишком много проблем. Они оставили меня, и я оставил их.

Звонили люди, говорили, что я должен был приехать, но я не слушал их. Я любил свою бабушку, и она была очень важна для меня, но я не мог справиться с этим. Вместо этого я разбил трубку, стыдясь и чувствуя себя виноватым, и написал «Nona», песню для нее, которую мы включили в Girls, Girls, Girls. В моем гребаном состоянии, это было лучшее, что я мог сделать.

ДИАНА РИЧАРДС (DEANA RICHARDS): Никки разбил мне сердце, говоря, что я не заботилась о нем в детстве. Я любила его больше жизни, и люблю до сих пор. Я все время хотела рассказать ему правду, но у меня никогда не было возможности – и правда в том, что моя собственная семья, моя мама и мои сестры, объединились против меня, чтобы отнять Никки.

Я не знаю, когда это случилось. Я была так наивна. Ты не можешь понять, что твоя семья сможет так поступить, но они отняли Никки. Они добились этого постепенно. Сначала они говорили мне отправить Никки к ним на выходные. Затем они просили, чтобы я оставила его на несколько недель, или на месяц, потому что по их словам, рядом с ним должен быть мужчина и оказывать мужское влияние.

Я очень скучала по Никки, но я думала, что они пытались помочь мне, и он скоро вернется ко мне, даже когда он в итоге проводил с ними в Айдахо все лето. Но они говорили ему, что я сумасшедшая, а затем стали говорить мне, что они не отсылали его назад ко мне, потому что он сам не хотел ехать.

Я не понимала, что они настраивали его против меня, до тех пор, пока ему не исполнилось лет десять. Я сходила с ума от разлуки с ним, и я позвонила, чтобы сказать ему, «Никки, тебе пора вернуться домой». И Никки сказал мне, «Нет. Когда у тебя появятся корни, нормальная жизнь, и ты сможешь заботиться о ребенке, тогда я приду домой». Услышать такое от ребенка, было не сложно догадаться, кто научил его таким словам.

Затем, когда моя мать умерла, Том и мои сестры даже не сказали мне о дате ее кремации. Том просто сказал мне позже, когда мои сестры уже побывали дома и взяли из ее вещей все, что они хотели.

ТОМ РИЗ (ТОМ REESE): Полная чушь! Нона и я никогда ничего не говорили против Дианы в присутствии маленького Никки. Мы были очень осторожны, говоря о ней. Она может говорить всякую чушь о нас, но мы уверены, что не говорили о ней в присутствии Никки.

Всякий раз, когда Диана звонила и просила прислать Никки, мы говорили ему об этом. Мы никогда не пытались управлять жизнью мальчика – он стоял на своих собственных ногах. Если Никки хотел повидаться с матерью, мы оплачивали его дорогу туда и обратно. Если он не хотел ехать, он не ехал – но он всегда ездил, каждый раз, пока он ему не исполнилось примерно лет тринадцать.

Диана бросала его постоянно. Она бросила его в Лос–Анджелесе и в любом другом чертовом месте, где она была. Никки звонил нам и спрашивал, «Бабушка, я могу приехать домой?» и мы отправляли ему деньги на дорогу. Однажды Диана просто оставила его с одной женщиной в Спарксе (Sparks), штат Невада, и уехала с парнем. Женщина позвонила нам, «Что, по вашему, мне делать с этим мальчиком?» и я поехал и забрал его.

У Дианы «поехала крыша» из–за наркотиков. Ты знаешь – ЛСД, марихуана, она обычно употребляла их. Она принимала наркотики до рождения Сеси, до рождения Лайзы – даже до рождения Никки. Она полжизни была под кайфом.

Никки был очень лоялен к матери в течение многих лет и даже больше, чем она заслужила – когда он спрашивал у нас что–нибудь, мы обычно давали ему. Если он спрашивал что–нибудь у Дианы, она посылала его к черту. Никки хорошо к ней относился до того момента, когда он переехал к ней в Сиэтл в возрасте тринадцати лет, и она его и там бросила. После этого он абсолютно не имел никакого отношения к ней. Я предполагаю, он просто решил, что безразличен ей.

НИККИ: Какая сторона лезвия острее? Ложь или правда? Без разницы, когда твое горло перерезано, и ты лежишь в луже крови перед всем миром.

8 мая 1987.

Вэн Найс, 22:00.

Том еще здесь, и я думаю, что для меня это даже хорошо. Я не могу расслабляться при нем, так что принимаю необходимую дозу в ванной.

Томми приехал сегодня вечером. Мы выпили немного Джека (виски) с Томом и поболтали. Томми сказал, что я – больной. Том спросил меня, не хочу ли я пойти к врачу, я сказал, что это – просто грипп…, если я пойду к доктору, и он увидит мои вены, то моментально вызовет Нью–йоркскую полицию!

Я собираюсь завтра пойти в клинику Burbank и зарегистрироваться для 30–дневной программы, но просто схожу туда три или четыре раза и хватит …

10 мая 1987.

Вэн Найс, 23:40.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ.

Был сегодня в клинике и получил свою первую дозу. Я освобождаюсь от наркотиков. Я выбросил все свои принадлежности, даже коробку Dom Perignon. Я должен сказать тебе, что мне так хреново. Я достал поддельный рецепт на Валиум и Перк (Percocet или Percodan – обезболивающие препараты, содержащие алкалоиды опия), которые все мы используем. Они всегда помогают ослабить боль.

У меня жуткий понос и рвота, но я пытаюсь держать себя в руках при дедушке,…слава Богу, что он есть…

НИККИ: я помню, как Том приезжал в Героиновый Дом. Когда ты в центре кризиса, не легко заметить боль других людей. Оглядываясь назад, мой дедушка, скорее всего, испытывал невероятную боль. Потеря Ноны была для него серьезным испытанием в его жизни, и вдобавок к этому мальчик, которого он воспитывал, находился в глубокой заднице и был близок к ранней смерти. Вероятно, он спас мою жизнь, и я в долгу перед ним за это. Я буду всегда сожалеть, что меня не было в те дни рядом с ним.

ТОМ РИЗ (ТОМ REESE): Когда Нона умерла, Никки был подавлен, но при этом он оставался гребаным придурком. Я приезжал к нему несколько раз, и его образ жизни мне совсем не нравился. И он был таким худым! Хороший порыв ветра мог оторвать его от земли.

Никки не кололся при мне, но было очевидно, что он делал это. Он мог сидеть и разговаривать со своими приятелями, и возможно их наркоманские разговоры имели для них смысл, но мне они казались полной тарабарщиной. Я видел людей в таком состоянии в свое время в армии. Меня это никогда не интересовало.

В то время, когда я гостил у Никки, я часто открывал дверь вместо него. Иногда это были девочки; я впускал их, за исключением малолеток, которых прогонял. Я никогда не впускал торговцев наркотиками. Однажды я помахал своим дробовиком перед лицом особо настойчивого, и после он больше не возвращался.

Я волновался за Никки, и говорил ему, что думаю, но он только пропускал мимо ушей. Остановить Никки значит попробовать остановить торнадо. Я не мог сделать ничего, кроме как присматривать за ним … и надеяться.

DANCING ON GLASS

Can’t find my doctor

Bones can’t take this ache

If you dance with the devil

Your day will come to pay

My fuel injected dreams

Are bursting at the seams

Am I in Persia

Or lost in Spain

I’ve been to hell,

Hope I never make it back

To dancing on glass.

11 мая 1987.

Вэн Найс, полночь.

ДЕНЬ ВТОРОЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ.

Я не могу поверить, что уже два дня без наркотика! Когда ходил за дозой (метадона), видел несколько знакомых парней. Гребаный героин … просто разрушает жизни людей. Сначала это кажется настолько сладким, затем однажды ты превращаешься в монстра.

Увидимся завтра … слишком болен, чтобы писать. Мне надо восстановиться…, я так мало спал…

12 мая 1987.

Вэн Найс, 23:30.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Я не употреблял уже три дня. Это воздержание – самое болезненное, интенсивное, из всех моих ломок, как шоковая терапия. У меня лопаются кишки, меня мучают рвота и понос, я принял бы чего–нибудь, но я не сдамся. Сегодня самый хреновый день. Так всегда – … на третий–четвертый день большинство парней сдается. Я не могу спать из–за боли.

Я слышал истории о проститутках, которые скорее трахнуться с ослом за наркотики, вместо того чтобы пройти через это. Вот такое это дерьмо.

Сегодня была моя последняя доза … можно еще прийти завтра, но я не хочу быть зависимым от метадона. Если ты подсядешь на него, отказаться потом почти невозможно.

Я настолько болен. Слава Богу, я принял метадон, иначе определенно умер бы от боли. Я так болен, даже устаю писать о своей боли в этом дневнике.

UNUSED LYRIC

I’ve never been to Eden

But it’s nice I hear tell

When I die I’ll go to heaven

‘Cause I’ve done my time in hell

13 мая 1987.

Вэн Найс, 10:20.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Последний поход за метадоном этим утром. Я ничего не ел, кроме леденцов. Я слишком болен, чтобы пойти в магазин и видеть людей. Пит принес мне пакет леденцов и мороженого … каждый раз, когда мне хочется вмазать, я ем эти сладости…, что дальше? Я собираюсь стать гребаным толстяком? Все тело раскалывается на части, невозможно даже близко описать, что я чувствую.

14 мая 1987.

Вэн Найс, 4:35.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Должен был пойти на презентацию альбома. Я все еще болен как собака, но горстка болеутоляющих, и много виски подправили меня. Вэнити появилась, когда я разговаривал с той черной стриптизершей, и Вэнити стала странной и резкой. Я – так болен, я чувствую себя хрупким. Мне не нужно многого, чтобы рассыпаться на миллион частичек.

P.S. Кстати, о собаках. Я забыл, что заплатил за короткошерстного немецкого пойнтера (German short – haired pointer). Я не мог забрать его сразу, потому что он был слишком маленький, но завтра его привезут …, я назову его Виски (Whisky).

НИККИ: Презентация Girls, Girls, Girls была в Body Shop, стриптиз–клубе на Сансет. Группа позировала фотографам с пятью стриптизершами, на трусах которых было написано MO–TL–EY CR–UE. Вэнити сошла с ума, потому что стриптизерша, стоящая рядом со мной, была черной девочкой. Еще, что я помню о той вечеринке, – появление засранца Ингви Мальмстина. Он преследовал группу в прессе еще до этой презентации, так, что наши охранники надрали ему задницу. Но я был так болен из–за наркотиков, так что это единственное, что я смог сделать, чтобы сдержаться.

15 мая 1987.

Вэн Найс, 17:00.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

MTV отказались от клипа Girls, Girls, Girls из–за обнаженных до пояса стриптизерш. Мы послали им тот неформатный вариант, так что они теперь будут счастливы получить другой клип, который, мы надеемся, они будут показывать. Мы послали им сначала такое видео, которое они бы не приняли, пусть думают, что им удалось нас укротить…болваны.

Том уехал сегодня, но я думаю, что смогу привести себя в порядок, очистившись перед туром. В этом мне поможет, например, моя новая собака по имени Виски…, он только приехал сегодня. Тому он понравился.

Именно когда я предоставлен сам себе, я становлюсь гребаным безумцем. Я всегда был слишком хорош, развлекая сам себя. Я могу уверенно сказать, что больше не буду употреблять героина снова …, это – только кошмар. Я чувствую себя намного лучше, но мои простыни на кровати воняют от галлонов ядовитого пота, лившегося с моего тела. У меня в туалете куча одежды, испачканной дерьмом в первые дни. Я теперь могу поспать несколько часов подряд, и съесть что–нибудь другое, кроме конфет. Появилась надежда.

СЛУЧАЙНАЯ МЫСЛЬ

Мытье является грязной работой.

ДОК МакГИ (DOC McGHEE): Никки всегда заводил таких собак, которые были своего рода грязными и мокрыми. Я обычно называл их героиновыми щенками. Я могу сказать тебе кое–что нехорошее? О Вэнити я тоже думал как о героиновом щенке.

16 мая 1987.

Вэн Найс, 20:00.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Итак, выходит очередной альбом Motley Crue, и мы типа жертвуем очередной гребаный кусок прибыли студии звукозаписи Neglektra. Почему им должна принадлежать наша музыка?

Эта индустрия – самый гребаный бизнес. Музыканты тратят свое детство, учась играть на инструментах у себя в спальнях, затем они тратят свои жизни в студии звукозаписи, создавая музыку,…затем приходит какой–нибудь подонок в костюме и говорит, что будет нашим дистрибьютором, я собираюсь продать ПРОДУКТ, чтобы создать ПОТОК НАЛИЧНОСТИ для моей КОРПОРАЦИИ …, в каком пункте, спрашиваю сам себя, мы потеряли музыку?

Мы сочиняем музыку. Это – наши песни, наше видение, наше сообщение, наша тоска, так, как может какая–то компания звукозаписи ИМЕТЬ музыку Motley Crue или Aerosmith или Led Zeppelin? Что за дерьмо? Эта система – рабство. Это – наша музыка, наш бизнес…, нам должно принадлежать это …

Я не могу поверить, что чист. Я чувствую себя ясным, бдительным и живым. Я прошел через ад, и мои нервы на пределе, но я чист – самое время, чтобы стартовать…

17 мая 1987.

Вэн Найс, полночь.

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Приходил Слэш, и мы просто потусовались, играли с Виски и играли на гитарах. Затем мы вышли, чтобы обедать, …Слэш даже сказал мне, что, по его мнению, я выгляжу лучше. Я сказал ему, что просто вышел из ломки, самой худшей в моей жизни. Он сказал, что он знает, как трудно это.

Вэнити продолжает звонить, но я включил автоответчик. Я не готов сейчас к общению с ней. Я делаю успехи, но я все еще хрупок – теперь более эмоционально, чем физически.

UNUSED LYRIC

South Street Sam sells it by the box

Half–price murder and double–price rocks

Easin’ in 20, he’s looking 85

He’ll be pushing up daisies

By the time he’s 25

18 мая 1987.

Вэн Найс, 21:00.

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Я столкнулся с Джейсоном сегодня, когда делал покупки на Мэлроуз (Melrose) и, в общем–то, проигнорировал его. Он заметил меня и подошел и спросил, почему я не звоню ему в последнее время. Я просто сказал, что у меня есть его номер, если что, но я не собираюсь ему звонить. Паразиты паникуют, потому что их бесплатная еда закончена!

НИККИ: Когда я прочитал эти записи дневника, удивлялся, какой силой воли я обладал, когда решил прекратить все это. Я не знаю, был ли это страх или жадность, которая, в конечном счете, привела меня к тому пункту, но как бы там ни было, это, казалось, работало … временно …

19 мая 1987.

Вэн Найс, 23:20.

ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Днем встречался с менеджментом. Они хотят нанять самолет для тура, так, чтобы мы могли уезжать прямо после концертов и поселить нас в городе на всю неделю или больше, пока не отыграем концерты по соседству.

Док сказал, что это сэкономит наши деньги, но я не дурак…, я знаю реальную гребаную причину. Они боятся, что я и Томми и Винс будем зависать в клубах после каждого концерта…, они думают, что смогут следить за нами, таким образом, и мы не сможем вляпаться в дерьмо каждую ночь во время перелета.

Я вижу их план, но я согласился с ним … это и правда то, что мне нужно. Я сказал, что мы согласны, но самолет будет черным с большой обнаженной цыпочкой на боку. Дуг побледнел, но сказал, что он посмотрит, что можно сделать.

Они, казалось, удивились, что у меня появился цвет кожи, и я прибавил немного в весе. Я даже немного позанимался с гантелями у себя в гараже.

НИККИ: Мое подозрение в стратегии нашего менеджмента оказалось абсолютно правильным. Их план был благородным, но был один важный промах: заселение в городе на всю неделю, а не на одну ночь, давало нам много времени, чтобы разыскать все местные услуги и поставки, которые мы не должны разыскивать.

ДОК МакГИ: Это всегда был более легкий способ передвижения в туре Motley Crue, чем на автобусах. Мы могли долететь за один час, а не за пять или шесть, и на автобусах они были гребаным проблемами. Они всегда были окружены пьяными или раздраженными людьми. И учитывая состояние Никки, мы хотели иметь возможность быть рядом и следить за ним.

20 мая 1987.

Вэн Найс, 21:30.

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Качался с гантелями в гараже и катался на велотренажере каждый день. Хорошо, что на этот раз мои мускулы болят по серьезной причине. Одно плохо, отказ от наркотиков прибавляет в весе. Что хуже? Быть обдолбанным или жирным?

21 мая 1987.

Вэн Найс, 23:30.

ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Сегодня нет особых дел, кроме нескольких интервью по телефону об альбоме. Все журналисты – одинаковы. Они все задают идентичные вопросы, будто они единственные, кто когда–либо спрашивал об этом. Я ненавижу прессу настолько, насколько они ненавидят меня … ха ха …, но действительно, когда они будут спрашивать о МУЗЫКЕ? В чем смысл песни «Nona»? Или знаю ли я, что Girls, Girls, Girls был альбомом Элвиса Пресли? Ну…

Я действительно счастлив быть без наркотика. Я не могу поверить, что наконец сделал это – самостоятельно, тем не менее. Ехать по дороге, конца которой не видно, и затем достигнуть цели, такое прекрасное ощущение. Похоже, что безумие прекратилось. Я действительно счастлив.

Пит все еще зависим, и, как я слышал, Король (King) тоже. Я не могу быть рядом с теми, кто принимает наркоту, я просто не могу …, даже если они – мои лучшие друзья.

22 мая 1987.

Вэн Найс, 23:20.

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Tи–Бон только что уехал. Моя голова все еще гудит от разговора с ним. Прошлой ночью он мечтал об игре на барабанах вверх тормашками, и он хочет превратить это в реальность. Так что, он сказал менеджменту, что хочет установку, которая может вращаться подобно гироскопу, в то время когда он будет играть…, они думают над этим.

Томми такой энтузиаст, и я надеюсь, что это сбудется, лучше с ним, чем со мной. Когда я пытаюсь побороть похмелье, последнее, чего бы я хотел, это вращаться, мать твою, вверх тормашками. Я надеюсь, что передним рядам нравится вкус блевотины.

P.S. Знаешь, что странно? Я даже не знаю, где живут Винс или Мик.

23 мая 1987.

Вэн Найс, 11:50.

ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Сегодня прекрасный день. Нет никаких дел, никто не звонит по телефону, светит солнце, двери открыты. Прямо сейчас я лежу на спине в своем внутреннем дворике, пишу сюда, загораю, слушаю Aerosmith и Bad Company.

Я не обдолбан, и поэтому чувствую себя отлично. Я чувствую, что наконец получил контроль над монстром. Я возбужден … что за чудесный день.

24 мая 1987.

Вэн Найс, 17:45.

ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ

Сегодня мы ходили смотреть самолет, который нанимаем для тура, но кажется, что менеджмент «забыл» сказать им о некоторых необходимых нам аксессуарах Motley Crue.

Так что я терпеливо объяснил парню, что нам нужен черный самолет и обнаженная девочка, нарисованная с боку. Он начал заикаться, что они не могут раскрасить самолет в черный цвет, и я только посмотрел на него и сказал, О, очень жаль, тогда мы отказываемся от него. Он сказал, что посмотрит, что можно сделать и вернется. Мы сошлись на компромиссе – на борту самолета можно нарисовать девочку верхом на бомбе.