Текст книги "Героиновые Дневники. Год из жизни падшей рок звезды "

Автор книги: Сикс Никки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Некоторые люди скрываются от жизни. Люди как я, или Кит Ричардс (Keith Richards), или Джонни Тандерс (Johnny Thunders – гитарист New York Dolls) – мы реально живем. Мы – настоящие, мгновенно воспринимающие все через призму эмоций, … единственный способ быть действительно живым и противостоять своей смертности…

НИККИ: я действительно считал, что это верный путь. Кит и Джонни жили именно так, почему мне нельзя? Я знаю, что это выглядит сумасшедшим теперь, но в то время, это казалось единственным способом жить. Я был только еще одной истощенной, сбитой с толку, запутавшейся рок–звездой с миллионами долларов.

МИК MAРС: Никки всегда пытался бунтовать. У него было достаточно денег, чтобы вести себя как Сид Вишес (Sid Vicious – басист Sex Pistols), и он всегда любил его, так что, можно сказать, он играл роль Сида. Конечно, казалось, с ним никогда не произойдет того, чем закончил Сид – самоубийства. Никки тогда принимал очень много наркотиков, потому что он был несчастлив? Что ж, я сейчас достаточно несчастлив, и я не говорю им!

6 Января, 1987.

Вэн Найс, 23:30

Есть нечто забавное в героине … в первый раз, когда ты его принимаешь, тебя подбрасывает, тошнит, и ты не можешь пошевелиться. Ты лежишь на спине, голова кружится, все тело трясет …, тогда ты говоришь сам себе, что это самый дебильный наркотик. Только придурки повторят это раз за разом.

Так почему я делал это снова? Потому что мои герои это делали …, потому что я боготворю своих героев, потому что им было наплевать на все; и мне тоже наплевать.

Как только героин стал моим другом, он – как теплое одеяло холодной ночью. Я теперь жизни не представляю без него. Я не могу даже предположить его отсутствие. Я болею не из–за героина – я заболеваю, если его не принимаю.

Разве это не забавно на самом деле?

НИККИ: Кокаин меня возбуждал, пока я не зашел слишком далеко и не стал неуправляемым психом: героин все сбалансировал и заставил меня успокоиться. Я одержимо искал пути самолечения всеми возможными препаратами в своем доме в течение многих дней. Возможно, мне представлялось это как соотношение янь и инь? В моей героиновой стране чудес все это имело смысл.

ТОММИ ЛИ: Первый раз я попробовал героин в доме Никки на Вэлли Виста Бульваре (Valley Vista Boulevard). Он кололся, и я подумал, твою мать, я хочу попробовать это дерьмо. Я вколол себе на его кушетке, вытащил иглу и тут же почувствовал мощнейший удар. Я лежал там, затем через минуту я кинулся в его ванную, зажимая рот рукой и блюя сквозь пальцы. Затем я вышел по–настоящему под кайфом, вернулся к кушетке и только тогда отрубился. После я подумал, что вряд ли мне нравится это дерьмо. Боль при попадании иглы в вену, очень короткое состояние возбуждения, потом меня вырвало и я упал в обморок. Что за гребаное дерьмо?

Я спросил Никки, «Ты действительно уверен в этом дерьме?» но в отличие от меня, Сикс, казалось, был довольно уверенным в этом гребаном наркотике.

8 Января,1987 г.

Вэн Найс, 3: 25 утра.

Иногда, если мне ничего лучше в голову не приходит…, то я думаю, что мой дилер пытается убить меня.

10 утра.

Пит не хочет в этом признаваться, но у него есть наркотическая зависимость.

Полдень.

Список дел:

Купить гитарные струны

Купить продукты

Перезвонить менеджеру

Перезвонить декоратору

Достать больше дверных замков

Заменить разбитое окно.

НИККИ: Мой дом был местом постоянных злоключений. Здесь могли случаться все виды разгрома. Однажды я решил установить шест для стриптиза у себя в спальне, потому что я думал, что это было круто. Несколько дней спустя я сломал его, считая его идиотским. Была постоянная спонтанная смена декораций. Это создавало сильный беспорядок в то и так непростое время. Это говорит о том, что ты начинаешь сходить с ума.

9 января, 1987.

Вэн Найс, полночь.

Я люблю этот дом … временами я не ненавижу его.

Забавно, что я даже не видел дом прежде, чем купил его. Николь выбрала его для меня, когда мы встречались, сделали его нашей героиновой берлогой, и не покидали в течение многих месяцев. Теперь Николь в прошлом, и у меня есть Вэнити. Я из наркомана превратился в законченного кокаинщика…, это прогресс?

Но я люблю бродить по дому из комнаты в комнату. Мне нравится, что здесь так мрачно: дом, у которого есть тайны. Я совсем не хочу уезжать отсюда, но мне надо… на следующей неделе начинаются репетиции.

НИККИ: Дом был на Вэлли Виста Бульваре в Вэн Найс, Лос–Анджелес. Моя прежняя подруга Николь выбрала его для меня. Я был в турне Theatre of Pain с Motley, и она осмотрела недвижимость в Лос–Aнджелесе, сняла на видео и привезла, чтобы показать мне. Меня потребовалась приблизительно минута, чтобы сказать да. Что в этом особенного? У меня было так много денег тогда, что я мог купить что угодно.

Я нанял дизайнера – декоратора, которая пришла на встречу со своими тканями и образцами, и нашла меня обдолбанным. Она переступила через шприцы, и пустые пакетики из–под кокса, и спящих голых девочек на моих персидских ковриках за 25000 $, прожженных окурками сигарет, и даже не моргнула. Надо отдать ей должное – она была настоящим профессионалом.

Мой дом был полон красной бархатной драпировки, готической мебели, старинных вещей. Это был дом, в котором можно потерять себя – и сойти с ума.

10 января, 1987.

Вэн Найс, 21:40

Сегодня я заставил себя взять гитару в руки, зная, что я должен написать несколько песен для следующего альбома. Мне удалось натянуть струны, но написать песню не получилось…, это пугает меня, потому что музыка – все, ради чего я живу. У Томми и Винса и даже Мика есть свои семьи, чтобы пойти домой в конце дня. Музыка всегда была моей семьей, и теперь я заброшенный … каждый уголок моего ума заполнен паутинами и страхом …

11 января, 1987.

Вэн Найс, 23:00.

Мы с Питом провели день в пустых разговорах. Пит говорил, будто у него есть пакетик наркоты, но он никогда на самом деле не достанет этого дерьма. Он все еще должен мне залог в размере 9000 $, который я отправил за него после того, как он был арестован условно за следы от наркотиков на его руке. Он говорит, что когда–нибудь вернет… как бы там ни было.

Я понял кое–что о Пите. Его волосы всегда выглядят так круто, со всеми этими волшебными фишками, вплетенными в них, но я никогда не видел его без шляпы, или без полотенца по голове, когда он выходит из душа. Это – слишком здорово …, неужели его собственные волосы? Я думаю, что это – гребаный парик!

НИККИ: Пит так и не вернул мне мои деньги. После того, как он исчез, я слышал много историй о его приключениях от людей за эти годы. Последнее, что я слышал – его посадили в тюрьму после попытки ограбить банк на велосипеде. Я понятия не имею, верно ли это, но это в стиле Пита.

12 января, 1987.

Вэн Найс, 16:00.

Я записался на курс лечения метадоном, и думаю, это то, что нужно. Дэйв (Davey) сказал мне, что он благодаря этому избавился от наркотической зависимости, так что с надеждой каждое утро в девять, я уже был там, рок–звезда – наркоман, стоящий в очереди в моей лыжной шапочке и темных очках со всеми остальными для получения своей ежедневной дозы.

НИККИ: Большинство программ метадона длится тридцать дней и предназначено, чтобы отвести наркоманов от героина, держа отдельно их от грязных игл, ВИЧ, дилеров и остальных принадлежностей наркотического мира. Я обычно получал свою дозу метадона, затем звонил Джейсону по поводу наркотика. Это сработало? Я был настолько обдолбан, что думаю, я просто добавил метадон к своему уже внушительному списку наркотических пристрастий.

«Дэйв» («Davey») – чье настоящее имя не могу раскрыть – одна из самых больших рок–звезд в мире. Я не могу сказать тебе его имя …, но я действительно вырос на его музыке …

13 января, 1987.

Вэн Найс, 21.00.

Сегодня я позвонил своей сестре. Я понятия не имею почему. У нас нет ничего, чтобы сказать друг другу …

СЭСИ КОМЕР (CECI COMER): Мой брат, Никки, на семь лет старше меня, и он остался в моем сердце как моя вера (like my faith) – странно, но это на самом деле так, хоть он не всегда заслуживал этого. Я никогда не понимала этого, но чувство никогда не оставляло меня. Но были времена, когда я презирала его.

Когда мы были детьми, мы играли вместе в Эль–Пасо (El Paso). Мы возились в грязи (он порезал свою голую ногу), ловили рогатых жаб и змей, и зажигали римские свечи, оставшиеся от 4 июля, в бетономешалке. Однажды дедушка вытащил огромный шип кактуса из его коленки; другой раз Никки сам вырезал шип кактуса из своей коленки; все это было эксцентрично и сопровождалось обильными кровопотерями. Однажды в него попала молния через открытую дверь.

Никки стал моим героем, когда спас меня от большой гремучей змеи – я думала, что могу погладить ее, но он подбежал и подхватил меня, прежде чем она меня укусила. Он имел обыкновение держать змей как домашних животных. Однажды одна из них съела мою черепаху – я хотела убить ту змею! Никки все еще должен мне за это.

Когда мы с мамой переехали в Вашингтон, Никки ушел жить к бабушке с дедушкой. Я думаю, что в уме мама считала это временным явлением, и Никки приедет, чтобы присоединиться к нам, когда все устроится, но он так и не вернулся к нам. Я думаю, возможно Никки считал, что мама любила меня больше чем его, но это не так, – я только была младшей и рядом с ней. Мама всегда пыталась устроить комнату для Никки в любом доме, в котором мы жили.

После того, как Никки стал известным, мы по–настоящему расстались. Он никогда не связывался с нами, кроме тех случаев, когда он приезжал в город. И временами, когда я действительно получала известие от него, он был такой задницей. Он спрашивал меня как дела, а после моего ответа прерывал беседу или менял тему разговора. Он был груб, эгоистичен, он уничтожил меня очень много раз …, он был настоящей задницей.

14 января, 1987

Вэн Найс, 11:30.

Вчера вечером после ухода Джейсона началось безумие…, он приносит мне героин не очень часто, но мое потребление кокаина больше на 1 000 %. Я ползал вокруг дома, слыша голоса, когда заметил все платиновые диски, висящие на стенах, и внезапно возненавидел их. Зачем они там? Мотли – это музыка и страсть, а не награды глупой индустрии, которая ненавидит нас и зарабатывает на нас миллионы долларов. В результате я прошелся по комнатам, срывая диски со стен и сваливая их в гараже. В тот момент я внезапно почувствовал себя дураком…, мы зарабатывали те диски, мы должны гордиться ими. Так что я поставил их всех на пол у стен, на которых они обычно висели.

Завтра мы возвращаемся в студию.

БОБ MАЙКЛС (BOB MICHAELS): Никки – очень заводная личность. Иногда он отказывался от наркотиков на некоторое время ради автомобилей, или семнадцатифутовых грузовиков, но по сути это доказывало, что ничто иное не имело значения, кроме как достижение кайфа. Он начинал ради забавы, потеряв способность быть счастливым, чувствуя себя абсолютно ненужным. Он обычно проверял свой почтовый ящик семь раз в день, но ему нужна была вовсе не почта…это были наркотики, которые дилеры обычно оставляли там для него. Он шел к почтовому ящику, затем в ванную и выходил оттуда более уравновешенным человеком.

15 января, 1987

Вэн Найс, 20:30

Сегодня мы вернулись в студию для записи нового альбома. Я поехал туда на моем Харлее (Harley), чувствуя себя нервным, и решил остановиться ради маленькой дозы … зашел в магазин Дэнни на Ковер и Сансет (in Denny's on Cower and Sunset) (всегда модный парень!). У меня не было ложки, поэтому я купил бутылку Pepsi, выбросил бутылку, оставив крышку, и пошел в их туалет, чтобы уколоться. Туалет был отвратительным – черные сиденья и следы дерьма вокруг слива и пошлые надписи на стенах по всей комнате…

Я сел на свой мотоциклетный шлем на пол и наполнил крышку от бутылки водой из туалета. Я дебил, почему я не налил воды в раковине, как сделал бы любой другой нормальный человек. Я опустил бутылочную крышку в унитаз со следами мочи и пятнами, и потом насыпал в нее кокс. Я заполнил всем этим дерьмом шприц, растворяя кокс в дерьмовой воде, подсыпал немного фенталина (a little China White – fentanyl – наркотический анальгетик) в крышку и приготовил дозу, обжигая свои пальцы. У меня не было денег, поэтому я только приготовил эту хрень и ширнулся.

Студия была прекрасна после этого…, я только чувствовал себя мертвым.

ДУГ ТЭЙЛОР (DOUG THALER): я был менеджером Motley Crue совместно с Доком МакГи (Doc McGhee) много лет, и когда я начинал, Никки был настоящим гемороем в заднице. У него была реакцию коленного рефлекса против нас как представителей власти, и он никогда не понимал, что мы пытались помочь ему. Я обычно шел на встречи с группой с напряженным комком в желудке (with my stomach tied in knots).

Однажды я не выдержал и сказал ему, «Ты не можешь быть задницей всю свою жизнь». Я предложил, что скоро представлю его идеи и стратегии перед остальными членами группы, и ему понравилось это. После этого я был как своего рода старший брат, или даже наставник.

Одним побочным эффектом сущности Никки, одержимым контролем, было то, что всякий раз, когда Motley работали в студии, он находился там каждую минуту ночи и дня. Во время записи Girls, girls,girls он здорово отстранился от процесса. Он часто вообще там не появлялся, а если он все–таки приходил, то был ни в состоянии сделать что–нибудь осмысленное. Тогда я начал понимать, как плох он был.

16 января, 1987

Вэн Найс, 22:10

Прошлая ночь была ужасна. Когда после обеда приехал в студию, я был все еще обдолбан, и все, казалось, были потрясены тем состоянием, в котором я был. Я начал показывать им новую песню, но Томми прервал меня и спросил: Чувак, что у тебя с рукой?

Он увидел следы от уколов, поэтому я сказал ему, что встретил цыпочку пару дней назад и полуночничал с ней, застреливая кокс… Томми только смотрел на меня, как будто хотел сказать, что ничего веселого здесь нет. Он мог видеть, что мои руки были покрыты одним сплошным коростным наростом. Я смотрю сейчас, поскольку пишу…, все мои вены разрушены (collapsed).

Но Томми никогда ничего не говорил. Никто ничего не сделал. Сами парни точно не ангелы… Motley предпочитают не конфликтовать, и они не любят препятствовать мне. Так что я научил их новой песне, и все было в порядке.

ТОММИ ЛИ: Никки превратил студию для записи Girls, girls,girls в что – то вроде гребаного бардака. Я догадываюсь, что мы все были в чем – то беспорядочны, но Никки определенно ушел на один шаг дальше остальных членов группы. Он появлялся реально поздно, мы с ним догонялись в ванной, после возвращались в студию, чтобы попытаться работать. Я думаю, справедливости ради стоит отметить, что мы сосредоточивались на наркотиках, а не на музыке.

ВИНС НЕЙЛ: я знал, что Никки имел по–настоящему серьезные проблемы с наркотиками пару лет назад, когда мы записывали Shout at the Devil. Все мы имели проблемы с наркотиками, каждый по–своему, но Никки в этом не было равных. Но он никогда не попадал в беду из–за этого – если что–нибудь случалось, об этом заботились сразу же. Наш менеджмент всегда все улаживал, потому что Никки писал песни и делал деньги для всех. Зачем им вставлять палки в колеса и мешать вращаться денежной машине?

ТИМ ЛЬЮЦЦИ (TIM LUZZI) – техник бас–гитар Никки Сикса в течении 10 лет: я был басовым техником Никки много лет, включая запись альбома Girls ,girls, girls. Я начал работать на него, когда они записывали альбом Too Fast for Love и помню, что в мой первый день Никки вошел в студию с черным синяком под глазом, проведя ночь в полицейском участке. Это в значительной степени определило, что должно за этим следовать.

17 января, 1987

Вэн Найс, полночь.

Сегодня я вошел в студию, и все уставились на меня и спросили, что вчера со мной случилось. Очевидно, я просто исчез… пошел в ванную и больше не вернулся. Между нами говоря, я предполагаю, что на меня нашло что–то вроде затмения.

Так что я начал показывать им новую песню. Я дал Винсу слова и показал Мику гитарный риф. Они сразу же подхватили ее. Только на середине песни я понял, что они уже знают ее. Я уже показал им песню… вчера.

Я ничего не сказал. Конечно, они тоже… что они могли сказать? Это было очень неприятное ощущение…я думаю, все мы сразу же поняли, что так не должно быть. Наркотики всем управляют, и мы все испуганы до смерти. Я уверен, что они позвонили Дугу после того, как я уехал. Я ждал звонка в любой момент. Они должны знать, что я схожу с ума.

МИК MAРС: Когда мы записывали Girls, girls, girls, Никки приезжал в студию на своем мотоцикле, входил, осматривался, говорил «о'кей, все путем», и затем все могли идти по домам. Происходило то, что и должно было случиться. Я думаю, что он даже не был в курсе всего происходящего в студии: это было довольно ужасно. Единственным плюсом, с моей точки зрения, было то, что наркотики намного снизили его контроль за записью, чем обычно.

ДОК MакГи (DOC McGHEE): Как менеджер группы, которым являлся в то время, я был очень близок к Никки, но когда Мотли записывали Girls, girls, girls, он был просто не от мира сего (he was just Out There). Мы видели, что у него была проблема, и я понял, что он буквально разваливался на куски, распускался, это был сумасшедший период. Мы не говорили об этом, как и прежде, потому что он просто совсем не появлялся здесь…(because he was just never there), когда ты употребляешь героин, ты занимаешься только наркотиками. Все остальное побоку. Я знал, что это проблема, и надеялся, что это что–то, через что Никки должен пройти, но героин это не то, через что вы просто проходите. Это – самый ужасный наркотик в мире.

18 января, 1987

Вэн Найс, 23:40

Я не знаю, насколько хорош этот альбом, который мы делаем. Я не знаю даже, нравится ли мне он… и если мне не нравится все это, кому он тогда понравится?

Я должен собраться с духом. Я не знаю, как остановиться. Я не хочу снова идти в центр реабилитации…, но я понятия не имею, как выйти из этого…

НИККИ: сейчас меня поражает то, что никто из Мотли ничего не говорил мне тогда о том состоянии, в котором я был. Я писал довольно слабые песни, и никто не смел мне сказать, что они высосаны из пальца. Они были напуганы, чтобы бросить вызов мне? Оглядываясь назад, я не обвиняю их.

ROСС ХАЛФИН (ROSS HALFIN – британский рок–фотограф): я не думаю, что люди боялись Никки – им было по фигу (they just didn't care). Он был их чековой книжкой, и им было совершенно насрать, расшибется ли он вдребезги, поднимаясь на сцену. Оглядываясь назад, понимаешь, что время было такое. Док был наркоманом, так же как и Дуг, все были. Единственным человеком столь же плохим как Никки был Томми, хотя он не принимал героин – он был фанатиком кокса и алкоголя. Без Никки Док не смог бы заработать денег, не было бы Дуга, Винса, дорожной команды, компании звукозаписи, никого…, поэтому они все проигнорировали состояние Никки и говорили, что он в порядке. Он был Императором, и это был новый императорский имидж.

19 января, 1987

Вэн Найс, 20:30

Иногда я – Кинг–Конг с бас–гитарой. Сегодня Мик хотел смодулировать гитарную партию, а я только орал на него, Пошел ты, это полная хрень! Мик смотрел на меня так, будто я обосрал его усилитель, но ничего не сказал…, впрочем, как всегда. Он слишком добр, в отличие от меня. Меня тошнит от себя самого. Я могу иногда быть такой напыщенной жопой.

Из–за наркотиков я чувствую себя дерьмом, но знаю, что все сверхкомпенсирую, потому что прямо сейчас я – слабое звено в студии. Но это не должно отражаться на группе.

МИК MAРС: у нас с Никки были отношения любви и ненависти с тех пор, как мы встретились в винном магазине еще до создания Motley Crue. Я зашел, чтобы купить немного текилы, и он спросил, что мне нравится из музыки, и я сказал, «Джеф Бекк и Би Боп Делюкс»(Jeff Beck – брит. гитарист and Be Bop Deluxe – группа 70–х, лидер которой Билл Нельсон), и он сказал, «Твою мать, мне нравятся Aerosmith и Kiss». Так что мы возненавидели друг друга с самого начала. Но когда он начал употреблять героин, это по–настоящему меня возмутило. В первый раз я увидел, как он ширнулся во время подготовки тура Theater of Pain, и был настолько рассержен, что позвонил нашим менеджерам и все им рассказал. Я сказал Никки, что пути назад после героина нет, но он никогда не слушал меня. Впрочем, как всегда.

21 января, 1987

Вэн Найс, 11 ч. утра.

Вэнити позвонила вчера вечером и попросила, чтобы я приехал и поиграл. У меня не было никаких особых дел, так что я прикинул, почему бы и нет? Как только она открыла дверь, я смог увидеть ее глаза, она не спала в течение многих дней…, она смотрела на меня как испуганный маленький мультяшный герой.

Она начала демонстрировать мне свое «искусство» после того как мы покурили кокаин (freebase–курение кокаина через трубочку), когда я заметил огромный букет цветов в комнате. Это было примерно 24 дюжины роз. Я спросил ее, от кого они, но она молчала, поэтому я сам прочитал карточку. «Вэнити, брось его и вернись ко мне. Принц.»

Я так зол. Может быть она – гребаная психопатка, но она – моя девочка! Если я увижу этого карлика, дам ему пинка под зад!

НИККИ: «искусство» Вэнити было сумасшедшим. Она могла взять огромные доски и облить их белой краской, затем прикрепляла орехи и болты по поверхности. Это мог быть маленький Санта Клаус, которого она назвала «подарком от Бога» и всегда во всем этом чувствовалось что–то дьявольское. Она предлагала мне поговорить с Иисусом, но мне нечего было ему рассказать.

Что касается цветов, я вынудил ее сестру признаться, что они не были от Принца! Она послала их сама себе, чтобы трахнуть мою голову. Но надо отдать ей должное: она всегда находила много способов сделать это.

ЕВАНГЕЛИСТ ДЭНИЗ МЭТЬЮС (DENISE MATTHEWS): у меня была сильная зависимость от кокаина. Уже в течение тринадцати лет я веду трезвый образ жизни, но корень моих проблем идет намного глубже. Были горечь, зависть, борьба, ненависть, соперничество, поверхностное мышление, эгоизм и рабство внебрачной связи. Были деньги, известность, благосостояние, наркотики и личное имущество, принесенное в жертву демонам, медиумы и колдовство…, нельзя не упомянуть грязную, извращенную речь и зависимость идолопоклонства. Мое беззаконие как катастрофический снежный ком, катящийся вниз по спуску, приобретающий уродливые формы. Я определенно нуждалась в спасении.

ДОК MакГи: Никки был увлечен Вэнити, но я думаю, что во многом из–за того, что она была бывшей девушкой Принца. Рок–звезды – типа гребанной звезды Никки, могли также легко зацепить Грэнни (Granny) из Beverly Hillbillies! По правде говоря, Вэнити не была очень привлекательной в тот период времени. Она выглядела ужасно, как настоящая неряха. Давайте начистоту, когда Вы зависаете, личная гигиена – одна из первых отходит на последний план.

24 января, 1987

Вэн Найс, полночь.

У нас был свободный от записи день, поэтому Томми остался у меня. Хизер (Heather–жена Томми) уехала на сьемки. Так что мы прохлаждались и смотрели MTV, и я заставил себя выдержать 30 минут, прежде чем сказать Томми, что у меня есть немного наркотика. Это совсем не круто выглядеть слишком нетерпеливым.

Томми попросил меня уколоть его в то же самое месте, куда он всегда делает…, татуировка розы на локтевом сгибе его руки, где никто не сможет увидеть следы от укола. Если бы Хизер узнала, что он у меня ширяется героином, то могла уйти от него. Она была бы историей.

Я люблю Томми – он как брат, которого у меня никогда не было. Он любит меня настолько, что приходит сюда и устраивает себе каникулы в моем аду…, но после уходит. А я все еще здесь.

НИККИ: Томми, мой партнер в злодеяниях и токсикоблизнец (Toxic Twin), мог приехать ко мне на Бульвар Вэлли Виста (Valley Vista Boulevard) в любое время. Иногда мы застреливали героин, но Томми был умнее меня: он не пристрастился к нему. Он всегда говорил, что героин испугал его, потому что это было «слишком хорошо». У него была небольшая упаковка шприцов (syringes), спрятанная в их с Хизер особняке, но это был только кокаин.

ТОММИ ЛИ: Как только я попробовал героин с Никки, я понял, как легко можно этим увлечься. Я знал, это гребаное дерьмо или убило бы меня или увлекло бы вниз по спирали моих гребаных фантазий. Если бы я попал в это темное место, то не смог бы вырваться: я знаю, как сильно любил это, и насколько остерегался его. Я всегда принимал героин с большим опасением, и думаю, что ты не сможешь полностью насладиться наркотиком, если на самом деле боишься его. Всякий раз, когда я приходил к Никки, я зависал с ним пару дней, а потом говорил сам себе, «О'кей, пора возвращаться к Хизер – это гребаное дерьмо становиться слишком мрачным».

2:55 утра.

Одно можно сказать, что у меня был любовный роман с 10–ю кубиками (героина)…, моя любовница так обольстительна. Она подкрадывается, она ложится – хоть на самом деле она просто дремлет, и этого достаточно для того, чтобы совратить меня от моего увлечения на всю жизнь (моей музыки). Кто–то говорит, что я женат на своей музыке. Другие же… да пошли они…

Это на самом деле кризис или необходимый творческий выход?

Она снова здесь, шепча в моем ухе. Иногда я думаю, что слышу, как говорят, будто я собираюсь умереть.

26 января, 1987

Вэн Найс, 4:10 утра.

Боб Майклс только что уехал. Мы зависали всю ночь и были чертовски обдолбанными, но он реально послал меня. Боб может нюхать кокаин и пить всю ночь, но становится слабаком всякий раз, когда я пытаюсь дать ему немного героина. Я догадываюсь почему, но его жизнь лишена непорочности. Возможно, я должен всего лишь дать ему немного фенталина (china white), чтобы ширнуться, и сказать ему, что это – кокс. Дерьмо, он – мой друг, и я знаю, как он наслаждался бы этим!

БОБ МАЙКЛС (BOB MICHAELS): с Никки я подсел на коноплю и кокаин, но никогда не употреблял героин. Иглы пугали меня. Большинство наркоманов не волнует, чем занимаются окружающие до тех пор, пока не получат дозу, но Никки был не из таких. Он был очень настойчив, заставляя меня ширнуться, обещая, что это будет «удивительно». Пару раз я оставил свою трубочку (для курения кокаина) на столе и, когда отвернулся, Никки добавлял в нее героин. Я стал более обдолбанным, чем ожидал, и когда я смотрел на него, он смеялся надо мной.

22:20.

Я произвожу сильное впечатление на самого себя, если так можно сказать о самом себе. Я сохраняю самообладание в студии. Мне помогают в этом несколько дорожек кокса перед приходом в студию, затем возможно еще пару доз наркотика, чтобы я не чувствовал себя слишком нервным… метадон конечно… потом еще несколько визитов в ванную, во время наших репетиций.

Это сложно, но я держусь спокойно до возвращения домой поздно вечером и начинается ад. Это – когда я прихожу домой, что тяжело на самом деле…моя потайная комната продолжает говорить со мной. Я не слушаю. Я правда пытаюсь.

ТОММИ ЛИ: Никки приходил в студию вполне спокойный. Он мог быть весьма контролируемым наркоманом, но когда он был на героине, он был абсолютно неконтролируемым, можно сказать – бессознательным. Я даже нахожу его очень неопределенным. Несмотря на то, что Сикс – Стрелец по гороскопу, у него есть личностные характеристики Тельца, быка.

28 января, 1987

Вэн Найс, 4 утра.

Сегодня вечером, Дневник, я собираюсь попробовать что – то другое. Вместо того, чтобы писать тебе после вечера психоза, я собираюсь написать тебе как все это происходит. Возможно когда–нибудь кто – то сможет прочитать это и понять, каков Ад.

Итак, я сижу здесь. Занавески опущены, горят свечи, и только мы с тобой. Моя гитара на коленях, мой дневник на столе, и я готов. Давай посмотрим, что происходит.

Я просто сделал это.

Моя голова раскалывается. Я….

Меня сейчас стошнит.

Теперь я понимаю, что все слышится не так.

Это….

4:40 утра.

Мне нужно зафиксировать на бумаге, что случилось. 30 минут назад я был убежден, что вокруг моего дома ходили люди. Нет НИКОГО возле дома…, что, твою мать, со мной происходит?

Я не могу остановиться, но все еще хочу сделать это. Я НУЖДАЮСЬ В ЭТОМ. Я не могу остановиться. Я не знаю, как прекратить думать об этом. Я хочу кайфа, и я не хочу сойти с ума.

Я знаю, что это – обман, я знаю, что это – обман. Я знаю, что это не реально. Это – только наркотики.

Иногда, когда я сижу здесь один, окруженный только свечами, тени, танцующие на стенах, подобны моим единственным друзьям. Я слушаю Томми Болина (Tommy Bolin – гитарист 70–х, играл с Deep Purple, James Gang, Jeff Beck, 3.12.1976 – умер от передоза), пытаясь думать о необходимости взять свою гитару в руки… Интересно, он чувствовал тоже самое перед смертью? Я не думал, что так обернется жизнь.

Похоже, что я ничего не читаю в последнее время…, что музыка кажется абразивной. Струпья на моих руках гноятся с инфекцией. Мне трудно дышать после всех уколов, и я, кажется, не могу больше напиться. Я на краю. Чувствую, что я при смерти, но меня никто не впускает.

Почему я не могу употреблять наркотики как все остальные? Все вокруг принимают наркотики, и они в порядке. Я принимаю наркотики и со мной происходит такое, что я не могу объяснить.

Я пытаюсь зафиксировать это на бумаге, но я не могу…, я могу только описать это, и ты сам решай, безумен я или нет. Сейчас я сижу здесь вполне нормальный, столь же нормальный как и остальные ребята…, это – только наркотики. Это не я.

Я помню, как тогда в Айдахо, ловил рыбу и охотился будучи еще ребенком. Я помню, как впервые открыл для себя Deep Purple, слушая свой дешевый радиоприемник, мои первые увлечения и те теплые летние ночи в парке. Я хочу возвратиться к тем временам невинности. Я забыл, кем я был.

Пожалуйста, Боже, останови все это.

БОБ ТИММОНС (BOB TIMMONS): Кокаин способствовал острой паранойи Никки и галлюцинациям. Однажды ночью он позвонил мне и попросил, чтобы я немедленно вызвал полицию к его дому, потому что его дом окружили маленькие человечки в шлемах и с оружием, прячущиеся в деревьях. Потребовалось много времени, чтобы переубедить его.

SO GOOD, SO BAD

Chiness highs, pearly white down the mainline

So sad Susie has the blues up in Soho

Says it’s cold as ice deep down in her arm

White horse screams unpleasant dreams and pain

Blind lead the blind like the German faith

Riding high thru the graveyard of the night.

29 января, 1987

Вэн Найс, 19:30.

Мне снова было хорошо, дневник, и это дало мне убийственную идею для песни.

Бекки снова приходила вчера, во время ее школьной перемены на обед. Когда позже она одевалась в свою католическую школьную униформу, я спросил ее о Божьей Молитве…, действительно ли это важно? Она посмотрела на меня широко открытыми глазами и сказала, Конечно, это по–настоящему важно…, так что я заставил ее рассказать мне эту молитву, и сделал некоторые заметки. Потом я отвез ее назад в школу на своем Харлее.