Текст книги "«Голодомор» на Руси"

Как оценивался урожай?

Почему же центр не знал о том, сколько собрали хлеба на местах? Все дело в методах оценки урожая. Обычно он оценивался на глазок. Часто использовался также биологический метод, который был основан на том, что делалась случайная выборка участков поля и обмолот в этих участках поля. Затем производился пересчет будущего урожая на все поля. В феврале 1932 г. Колхозцентр издал распоряжение, предписывающее, чтобы колхозы оценивали будущий урожай, используя метровку (делается прикидочный сбор на случай– но выбранных участках поля и затем проецируется на все посевы). Как указывает М. Таугер, этот метод ведет к завышению ожидаемого урожая по сравнению с собранным на 15 %, а то и на 20 %. Очень часто неверные сведения посылались в более высокие инстанции и там подвергались критике.

Информированность Политбюро о положении дел на местах была столь низка, что Сталин в январе 1933 года на пленуме ЦК в своей речи отмечал, что неблагоприятные погодные условия вызвали потери зерна на Северном Кавказе и на Украине в 1932 году, но настаивал, что эти потери были меньше половины от тех потерь, что были зарегистрированы в 1931 году.

Устав колхоза от 1 марта 1930 года предписывал каждому колхозу посылать годовой итоговый отчет, Но только небольшая часть колхозов делала это. В 1930 году 33 % из 80 000 колхозов подготовили годовые отчеты, в 1931 году 26,5 % из 230 000 колхозов, а в 1932 году только 40 % от 230 000 колхозов послали годовые отчеты. Причем, колхозы, которые готовили годовые отчеты, скорее всего, работали лучше тех, которые отчеты не сдавали.

Итак, не было надежной информации с мест для лидеров СССР. Власти считали (поскольку засухи не было, а в других районах хлеб был хороший), что урожай собран неплохой.

Причины неурожая

Относительно причин неурожая также существует несколько версий.

Неурожай был вызван засухой.

Неурожай возник в результате коллективизации.

Неурожай был вызван комплексом природных причин, ранее вместе в России не встречавшихся и не проявлявших свое действие.

Эти основные версии я и рассмотрю при дальнейшем изложении. Затем я попытаюсь ответить на вопрос, делали ли власти все от них зависящее и сумели ли они минимизировать человеческие жертвы.

Была ли засуха?

Начну я свой анализ указанных гипотез возникновения неурожая 1932 года с рассмотрения самой первой версии, которая видит его причину в засухе. Как правило, в России неурожай есть следствие засухи, закономерно поражавшей сельское хозяйство России. Действительно, в 1932 году многие советские ученые отмечали роль засухи в плохом урожае. Тулайков Н. М., ведущий специалист в области агрономии, говорил Кайрнсу (Cairns) в августе 1932 года, что в Саратовской области отмечалась засуха и горячие ветры, суховеи. Именно они и сгубили урожай на левом берегу Среднего Поволжья и во всем Нижнем Поволжье. Кайрнс (Cairns) наблюдал признаки засухи в южном Подмосковье, что было вызвано малым количеством дождей и суховеями.

Как пишет М. Таугер, по свидетельству Отто Шиллера (О. Schiller), начальник сельскохозяйственного отдела статистики Госплана сказал ему в Москве в августе 1932 года, что засуха и суховеи значительно снизили урожай в Поволжье, на Украине и Сибири. Секретный доклад с оценкой будущего урожая, выпущенный 1 июля 1932 года народным комиссариатом земледелия, указывал, что сухая погода снизила урожайность на Урале, в Башкирии, части Поволжья, Ивановской области и Казахстана.

Вопреки утверждениям Таугера, Р. Конквест привел советские исследования о засухе, и показал, что, если судить по количеству выпавших осадков, условия в 1932 году были намного лучше, чем в «неголодном» 1936 году. Он сделал вывод, что условия 1932 года не могли вызвать голода.

Для точного ответа на указанный вопрос нужны сведения о погоде в те годы – они в Интернете имеются. Эту неблагодарную, но очень важную работу проделал «КЕД», участник форума С. Г. Кара-Мурзы. Он просмотрел на сайте http://eca.knmi.nl метеосводки за 1932–1933 гг. Там выложены данные ежедневных метеонаблюдений 5 украинских станций (Киев, Полтава, Луганск, Николаев и Феодосия) за весь XX век (точнее, с конца XIX в. по сегодняшний день). Если исходить из приведенных там наблюдений, то выясняется, что в 1932 году во многих местностях Украины, пораженных голодом, лето было относительно засушливым. В Полтаве, например, осадков выпало всего 402 мм, что на 70–80 мм ниже нормы.

Однако это не вся правда. Оказывается, 1931 год был еще суше в Полтавской области – 211 мм осадков. Более того, ни в 1930, ни в 1929 году не было осадков не то что «по норме», а даже на уровне 1932 года! В Луганске – то же самое. Для полноты картины стоит отметить, что самым засушливым в рассматриваемый период был 1934 год. В Киеве и Николаеве в этот год выпала примерно половина среднегодовой нормы осадков, в Луганске – менее трети, а в Полтаве – вообще около 1/4 нормы. Несмотря на это, крупного голода в 1934 году на Украине не было. Конечно, засушливость года определяется не только величиной и периодичностью выпадения осадков. Существенным фактором является также температура воздуха. Однако каких-либо значительных аномалий и здесь не было зарегистрировано (самым жарким был как раз 1934 год).

Так что в 1932 г. распространенной засухи не было, по крайней мере, такой интенсивности, чтобы вызвать серьезный неурожай и последующий голод. И поэтому первая версия не может считаться достоверной. Голод 1932–1933 года был вызван не засухой, – во всяком случае, не только засухой.

Неурожай возник в результате коллективизации?

Некоторые даже патриотически настроенные историки считают, что голод 1933 года стал результатом (цитирую) «политики коллективизации – одной из главных составляющих „великого рывка“, ускоренной промышленной и социальной модернизации СССР. По задумке большевиков, она должна была дать необходимые средства для индустриализации и создать условия для переустройства сельского хозяйства. Вполне возможно, что создание колхозов и особенно способы их утверждения были ложным шагом. Однако по прошествии десятилетий (и особенно на фоне обвальной деиндустриализации и демодернизации последних лет) становится ясно, что именно в этот очень короткий период были заложены основы того колоссального задела, за счет которого существуют постсоветские общества (и, конечно, Украина)».

Гипотеза о том, что именно коллективизация вызвала неурожай 1932 года, озвучена в виде нескольких вариантов.

I. Виновата коллективизация как таковая.

II. Собственно голод был вызван поеданием крестьянами волов, на которых пахали в районах голода.

III. Неурожай был вызван саботажем крестьян.

IV. Собственно голод усилился из-за неумелого действия властей. (Некоторые историки идут дальше и утверждают, что он был, как уже упоминалось, спровоцирован властями).

Рассмотрим последовательно указанные гипотезы о роли коллективизации.

Первая гипотеза основана на утверждении, что сама по себе коллективизация подорвала производственные силы советской деревни. Но почему тогда уже через год почти те же подорванные производственные силы позволили собрать хороший урожай? Более того, исходя из теоретических соображений, сама по себе коллективизация не могла вызвать голода, поскольку производительность труда в коллективных хозяйствах намного выше производительности труда в частном секторе. Это подтвердил, например, 1937 год, когда в СССР было собрано 120,3 млн. т зерна, в то время как в 1913 году – одном из наиболее урожайных во времена царской России – собрали лишь 80 млн. т, причем на большей площади.

Далее. Доказательством того, что сама по себе коллективизация стала причиной голода, могут быть фактические данные, что сразу же после начала коллективизации производство зерна стало падать. Таких данных нет. Более того, урожаи 1929 и 1930 годов были относительно хорошими. Напротив, до коллективизации урожаи были плохими. Следовательно, прямой связи между объединением крестьян в колхозы и неурожаем нет.

Многие западные историки, например, американский историк П. Вайлс также не считают коллективизацию прямой причиной неурожая. Не согласен с ролью коллективизации в возникновении неурожая и М. Таугер.

Если бы урожай на Украине в 1932 году оказался близким к традиционному среднегодовому (в действительности с 1927 по 1931 год средняя урожайность упала почти на 30 %), даже при упомянутых масштабах изъятия хлеба голод едва ли наступил бы, по крайней мере не имел бы таких пагубных последствий.

Вторая гипотеза. Некоторые историки пытаются объяснить неурожай нехваткой тягловой силы. Например, Ю. Мухин выдвинул версию, что голод 1932–1933 годов возник в результате того, что крестьяне не смогли вспахать землю и посеять зерно для нового урожая. А не смогли вспахать крестьяне из-за того, что попросту съели своих волов, на которых обычно пахали в районах голода. Сделали крестьяне это после публикации статьи Сталина в «Правде», когда они массово стали выходить из колхозов. Действительно, статистика по России показывает резкое снижение поголовья быков. Максимальное количество крупного рогатого скота РСФСР имела в 1928 г. – 19,9 млн. голов коров и 17,7 млн. голов быков и телят. А в 1932 году стадо коров уменьшилось до 14,6 млн. голов (73 %), а быков и телят – до 8,8 миллиона (50 %). Если же поголовье крупного рогатого скота 1932 года в РСФСР сравнить с 1938-м, то увидим, что стадо коров выросло до 14,8 млн. голов, т. е. чуть больше чем на 1 %, а стадо быков и телят выросло до 16,4 млн., т. е. на 86 %.

При второй, более «мягкой» волне коллективизации 1930–1931–1932 годов, происшедшей после той знаменитой мартовской статьи Сталина в «Правде», крестьяне уже заблаговременно забивали и съедали свой скот перед вступлением в колхоз – не терять же свое добро! По подсчетам Мухина, в 1932 году украинцы и казаки засеяли менее 40 % своих полей, а после многолетних недоборов хлеба урожай в 40 % от хорошего урожая приводит к голоду. Мухин пишет: «В 1932 г. на Украине и Дону засеяли едва ли треть пахотных земель, и это безусловная причина голода вне зависимости от того, какая власть на дворе». Результатом и стал массовый голод.

Съев своих волов, крестьяне не смогли провести ни посевную, ни уборочную кампании. Голода не возникло там, где пахали на лошадях и где их не очень-то было принято употреблять в пищу. Православные же конину не едят, да и мусульмане конину рабочих лошадей едят только с голоду – для еды они выращивают лошадей специально. Туша лошади идет на корм курам (если она пала от незаразной болезни) и, в лучшем случае, на корм свиньям.

Против этой версии свидетельствует факт одновременного падения и поголовья лошадей. По данным Фредерика Шумана, в 1928–1933 гг. поголовье лошадей в СССР сократилось с 30 млн. до менее чем 15 млн., а крупного рогатого скота – с 70 млн. до 38 млн., свиней – с 20 млн. до 12 млн. Однако голода в районах, где использовалась лошадь, не было.

Перед Первой мировой войной Россия имела почти такое же количество лошадей, как перед коллективизацией, 30 млн. В 1932–1934 годах численность лошадей уменьшилась до 20–21 млн. Наибольшее падение поголовья лошадей случилось не в 1932–1933 годах, а во время гораздо менее сильного голода 1931–1932 годов.

Самое интересное, что число лошадей в колхозах в 1931–1933 годах практически не менялось. Уменьшалось количество лошадей у единоличников. Архивные документы содержат много свидетельств того, что больные некормленые лошади не могли хорошо и долго работать в годы голода. Известно много случаев, когда для проведения весенних полевых работ использовали коров и даже пахали на людях, что доказывает, что крестьяне не очень-то и саботировали.

Все эти трудности привели к снижению площади посевов. Посевные площади зерновых в УССР в 1932 г. составляли около 18,52 млн. га, что на 3–3,5 млн. га меньше обычных (например, в 1913 г. посевная площадь зерновых на Украине составляла 24,7 млн. га, а в 1940 г. – 21,38 млн. га).

Исследования М. Таугера также опровергают утверждение Мухина о незасеве 40 % площадей. По его данным, на Украине остались незасеянными не более 9 % площадей. На самом деле в 1932 году хлеба были собраны только на 91 % засеянных площадей в Донецкой области, 92,7 % Черниговской и 90 % в Харьковской, 92,6 % в Киевской.

М. Таугер, тщательно проанализировавший этот аспект проблемы, вопрос о будто бы имевшемся недостатке тягловой силы, не находит свидетельств этого. Действительно, число тягловых животных уменьшилось, однако начали поступать мощные трактора большей мощности, которые полностью заменили убыль тяглового скота.

При оценке наличия тягловой силы М. Таугер оценивал количество лошадей, волов и тракторов в эквиваленте лошадиных сил и не находит существенного снижения числа лошадиных сил, доступных для использования. Меньше всего тягловой силы (суммируя поголовье лошадей и мощность тракторов) было в 1933 году, когда урожай был значительно выше, чем в 1932 году.

На село шли новые трактора, которые научилась производить промышленность, кроме того, в результате выхода из экономического кризиса 1930 года удалось значительное количество тракторов закупить за рубежом и произвести самим. В 1933 г. их было уже свыше 200 тысяч, а в 1938 г. почти полмиллиона.

В 1933 году было произведено 46 000 тракторов, но на конец 1932 года число тракторов в стране увеличилось только на 23 000, с 125 344 до 148 480. То есть половина выпущенных тракторов просто заменила трактора, уже не подлежащие ремонту. Часто не хватало запчастей, горючего, ремонт был ниже всякой критики. Самое интересное, что западные компании часто гнали в СССР откровенный брак. Так, ОГПУ 31 марта 1931 года докладывало, что 5000 тракторов, приобретенных у американской компании Оливер, имели текущие радиаторы, при их работе раздавались громкие звуки в моторе и коробке передач.

Воспоминания и описания тех лет показывают неприглядную картину механизации, которая была задумана гениально, а воплощалась «как всегда». На МТС обещали трактора и в большинстве случаев они пришли, но не все так просто: Оказалось, что там, где есть трактора, там не хватает керосина, а машин катастрофически не хватает, а на лошадях на большие расстояния не навозишься. В других местах не было запчастей, нередким было, что трактора, которые выгружались на ж. д. станции, вынуждены были идти две-три, а то и пять(!) сотен километров своим ходом по проселочным дорогам к месту назначения, никто не подумал о том, что до ближайшей железнодорожной станции несколько сотен километров. Просто о таких «мелочах» голосистые руководители-агитаторы не подумали, и стоило все это советскому народу весьма дорого.

А вот еще один пример. В начале 1932 года первый секретарь компартии Казахстана Голощекин писал народному комиссару земледелия Яковлеву, что согласно пятилетнему плану в 1931 году Казахстан должен был получить тракторов с общим эквивалентом мощности в 37 000 лошадиных сил, а получил только 16 500 лошадиных сил. В 1932 году по плану республика должна была получить трактора общей мощностью в 64 000 лошадиных сил, в том числе 40 000 лошадиных сил весной. Однако Наркомзем снизил поставки до 30 000 и 20 000 лошадиных сил соответственно. Это не позволило Казахстану распахать наиболее ценные целинные земли и стать настоящей зерновой республикой.

Тем не менее, прознав о поедании скота крестьянами, правительство ввело уголовное наказание за уменьшение стада рабочего скота во всех видах хозяйств в 1930 г., но в таком виде, что применить данную норму было практически нельзя: «79.1. Хищнический убой и умышленное изувечение скота, а также подстрекательство к этому других лиц с целью подрыва коллективизации сельского хозяйства и воспрепятствования его подъему, – лишение свободы на срок до двух лет с высылкой из данной местности или без таковой».

Поди докажи, что убой был хищнический. А статья 79.3 о защите лошадей в Уголовный кодекс была введена только в 1932 г. 23 сентября 1932 г. было принято постановление «О мясозаготовках», и с начала следующего месяца началось вручение колхозам, колхозным дворам и единоличным хозяйствам «имеющих силу налога» обязательств по поставкам (сдаче) мяса государству.

Итак, нехватка тягловой силы не стала решающим фактором, приведшим к возникновению серьезного неурожая в 1932 году.

Третья гипотеза: «Итальянская забастовка». Некоторые исследователи считают, что крестьяне, не желая работать в колхозах и кормить города, специально устроили голод, надеясь свалить тем самым советскую власть. Пеннер (D'Ann Penner) в своих исследованиях событий 1932–1933 годов на Северном Кавказе и на Дону выдвигает на первый план сопротивление крестьян, своеобразную забастовку крестьян. Однако М. Таугер, тщательно изучив имеющиеся материалы, отвергает их вывод и доказывает, что достоверных свидетельств о существенной роли «итальянской забастовки» крестьян в 1932 году нет.

Таугер нашел много свидетельств того, что крестьяне в 1932 году хотели спасти урожай. ОГПУ докладывало о том, что часто на собраниях колхозники принимали решение о выходе из колхоза, обосновывая это тем, что единоличники лучше уберут уже созревший урожай. ОГПУ, естественно, считало эти факты контреволюционным саботажем. Часто колхозники отбирали землю у единоличников, когда те не хотели сеять или убирать хлеб, что говорит о том, что крестьяне не хотели неурожая, хотя факты небрежной, плохой работы тоже описаны. Другие же колхозники работали хорошо, и таких фактов гораздо больше. Однако хорошо работавшие колхозы часто заставляли сдавать сверхплановые заготовки. Сталин резко осудил такую практику.

«Итальянская забастовка» крестьян, их тихий саботаж считались одной из причин неурожая 1932 года. В письме Шолохову Сталин как раз обвиняет крестьян в этом. Однако исследования Таугера советской политики по отношению к крестьянам и реальной практики на местах вызвали у него сильные сомнения в том, что так называемая «итальянская забастовка» была широко распространена и стала главной причиной неурожая 1932 года. М. Таугер пишет, что для того, чтобы этот фактор стал ведущим, надо, чтобы гигантские массы крестьян включились в подобную забастовку. Они, кроме того, должны были бы повреждать, сжигать урожай: Таких сведений с мест очень мало, а ведь ОГПУ в те годы работало неплохо. Более того, такое поведение было против интересов крестьян. Они хорошо знали, что подобные действия в условиях неустойчивого сельского хозяйства России неминуемо приведут к голоду и гибели их и их близких. Российская деревня веками жила в виде общинной структуры. Колхозы стали лишь чуть измененным типом их прежнего общинного жизнеустройства. Наконец, замечает М. Таугер, если бы «итальянка» имела место быть, то и 50 млн. т зерна не было бы собрано.

Итак, думать, что крестьяне повсеместно бастовали в 1932 году, нет никаких оснований.

Четвертая гипотеза: «Неумелые действия властей». О ее несостоятельности речь пойдет ниже, когда мы будем разбирать роль Сталина в ликвидации последствий голода. Предварительно скажем, что эта версия абсолютно несостоятельна. Если местные власти еще можно иногда обвинить в некомпетентности, то центральное руководство страны сделало все, чтобы справиться с голодом в СССР, и действовало в правильном направлении. И уж тем более нельзя обвинить руководство в провоцировании голода, о чем мы уже говорили в первой главе и еще раз упомянем ниже.

Неурожай был вызван комплексом природных причин

Так что же все-таки стало главной причиной голода? Одним из важнейших факторов, приведших к неурожаю 1932 года, было, по мнению М. Таугера, катастрофическое распространение болезней растений и вредителей.

Наиболее сильно урожай 1932 года был поражен ржавчиной (rust), видом грибков, которые поражают хлеба и много других растений.

Возбудители ржавчинs – грибы семейства пукциниевые (Puccinia). Симптомами поражения служат выпуклые концентрические пятна или полосы обычно ржаво-бурого цвета на нижней стороне листьев, реже – на черешках и стеблях растений. Заболевание ржавчиной вызывает при сильном поражении засыхание и опадение листьев. Возбудители болезни переносятся ветром или насекомыми. После первой недели заражения грибки ржавчины вызывают преждевременное взросление растений и растения снижают свою способность к фотосинтезу. При этом растения продолжают расти, но колоски кажутся пустыми, так как размеры зерен резко снижены. Кроме того, зерна сою з держат меньше питательных веществ, но больше фибриллярного компонента. Хлеба внешне выглядят нормальными, но их урожайность резко снижена. В одном советском исследовании показано, что при 100 %-ном поражении вес одного зернышка снижается с 397 мг до 141 мг.

В некоторых районах СССР именно ржавчина стала вдобавок к засухе второй основной причиной резкого снижения урожая в 1921 году. А, например, в 1935 году в штатах Северная Дакота и Миннесота (США) заражение черной ржавчиной вызвало более 50 % потерь зерна. Распространение черной ржавчины снизило урожайность хлебов с 14,5 ц/га в 1940-е годы до 3 в 1954 году, и только создание устойчивых сортов помогло решить проблему.

Ржавчина не только в прошлом, но и сейчас является наиболее часто встречающимся и наиболее зловредным вредителем хлебов. С ржавчиной очень трудно бороться. Она одна из наиболее трудно поддающихся профилактике болезней зерновых. В настоящее время основным способом борьбы с ржавчиной является создание сортов пшеницы, устойчивых к засухе. Создание подобных сортов и сделало возможным зеленую революцию. К методам борьбы и профилактики относятся также обработка фунгицидами и удаление с полей других видов растений, на которых могут зимовать споры.

Публикации советских агрономов содержат указания на широкое распространение ржавчины в 1932 году. Особенно широкое распространение ржавчина имела на Украине и на Северном Кавказе. Ветры привели к переносу спор ржавчины с территории Балкан на Украину. Возникли локальные, но очень интенсивные вспышки данного заболевания растений повсеместно на Украине и в меньшей степени на Северном Кавказе. Пик заболеваемости пришелся как раз на 1932 год, хотя кое-где признаки заболевания имелись и в 1933 году. Согласно оценкам западных специалистов по болезням растений, в 1932 году из-за ржавчины урожай даже в Западной Сибири уменьшился почти на 20 %.

Так, в одном исследовании показано, что ржавчина стала наиболее распространенным заболеванием на территории Украины в 1932 году. В 1932 году в ряде районов Украины, особенно вдоль бассейнов рек, ржавчина поразила до 70 % урожая. Вес зерен был снижен на 40–47 %, а число зерен в колоске на 20–29 %.

В докладах ОГПУ также отмечается поражение хлебов «грибком». Свидетели голода в Поволжье рассказывали советскому историку В. Кондрашину, что колосья были пустыми. На Северном Кавказе крестьяне тоже не могли отличить ржавчину от других болезней хлебов.

По подсчетам советского агронома П. К. Артемова, потери от ржавчины и головни в 1932 году достигли 9 млн. т. зерна. Ржавчина повредила часть урожая и в 1933 году, но заражение было менее сильным.

В 1932 году всю Восточную Европу поразила сильнейшая эпидемия ржавчины. Она распространилась с Балкан как результат очень теплой погоды, затем пришла на юг и восток Украины и на юг РСФСР. Международное метеорологическое общество описывает красные облака спор ржавчины, переносимые ветром вдоль долины Дуная, что вызывало инфицирования хлебов.

Ну и уж совсем малоизвестный факт – в 1933 году голод был не только на юге России, но и в карпатской Чехословакии.

Вспышки ржавчины были зарегистрированы в Восточной Пруссии, Померании, Силезии, в округе Ганновера, Баварии. Исследования в Германии показали, что потери урожая от ржавчины достигли 40–80 %, уровень, который никогда не фиксировался ранее.

Если посмотреть на карту, где показан процент снижения численности населения в разных областях юга СССР, то видно, что наиболее высокий процент жертв располагается вдоль Днепра и Кубани. Особенно пострадала Киевская область. Меньше жертв и в расположенных на той же широте, но восточнее Черниговской области и западнее Киева Житомирской области. Почти не было жертв в Винницкой области. Это показывает, что гипотеза М. Таугера о роли болезней растений в неурожае достаточно обоснована…

Не только ржавчина, но также и головня внесла вклад в возникновение неурожая. Об этом свидетельствуют находки в архивах М. Таугера. Карликовая головня встречается в областях, где озимая пшеница стоит в течение долгого времени в незамерзшей почве под снежным покровом. Карликовая головня вызывается грибом Tilletia contraversa. При сборе урожая спелые мешочки головни разрываются и поражают семена и почву.

Еще одной болезнью, поразившей хлеба и снизившей урожай в 1932 году, была спорынья, особенно распространившаяся в 1932 году. Спорынья – ядовитый паразитный гриб из класса сумчатых грибов семейства спорыньевых. Наиболее часто спорыньей поражается рожь. Во время цветения ржи аско-споры гриба попадают на рыльца и прорастают. Мицелий гриба проникает в завязь и разрастается в ней. Таким образом, завязь превращается во вместилище гриба. Образовавшиеся здесь споры оказываются в выделяемом грибом сладком соке – так называемой медвяной росе.

Пораженные спорыньей зерна содержат очень ядовитые алкалоиды, например лизергиновую кислоту, предшественник синтеза ЛДС. Употребление в пищу зерна ржи, зараженной спорыньей, ведет к заболеваниям, сопровождающимся галлюцинациями. Этот факт мог стать одной из причин необычно высокой смертности от голода в 1932 году по сравнению с другими случаями голода.

В августе 1932 года Наркомзем выпустил предписание принять срочные меры по борьбе со спорыньей. Это предписание отражало секретные распоряжения и доклады ОГПУ о том, что имеются массовые случаи заражения зерна спорыньей, сопровождающиеся заболеваниями и смертями среди крестьян, употреблявших зараженное зерно.

Итак, болезни растений стали одним из ведущих факторов, приведших к неурожаю 1932 года.

Другим фактором, приведшим к неурожаю, была плохая погода зимой и во времена сева и уборки урожая. Английский географ Д. Григг заметил, что в Европе в целом урожайность зерновых обратно пропорциональна количеству выпадающих дождей во время сезона роста хлебов, поскольку такие дожди ведут к распространению болезней растений.

В январе 1932 года неожиданное потепление в южных областях СССР привело к началу роста озимых, а затем вернувшиеся зимние холода повредили значительную часть озимых. На Украине это привело к повреждению почти 12 % засеянного осенью озимого поля. Распределение потерь было неравномерным. Например, в одном районе было повреждено 62 % озимых.

Цитируя Пеннера (Penner), M. Таугер отмечает, что сильные дожди в ряде областей существенно затруднили уборку урожая. Хотя в некоторых регионах в 1932 году были местные засухи, в других районах год был очень теплым и влажным. В некоторых областях сильные дожди повредили хлеба и снизили урожайность, особенно на правом берегу Волги, на Северном Кавказе и на Украине. В июне 1932 г. в Киеве отмечены настолько сильные дожди, что резко поднялся уровень грунтовых вод.

Еще в 1930 году многие области пострадали от плохой погоды и полегания хлебов. Местные власти обратились за помощью в центр, и они ее получили. От полегания хлебов пострадали Казахстан и Среднее Поволжье. Поэтому фоном последующего голода 1932–1933 годов является хроническая нехватка продовольствия. Как я уже писал выше, постоянные засухи и другие природные факторы в годы нэпа постоянно вызывали нехватку зерна.

В докладе о сельскохозяйственных условиях весенних полевых работ, подготовленном в Украинском комиссариате земледелия 20 июля 1932 года, отмечалось, что в 1932 году посев шел медленнее, чем в 1930–1931 годах из-за большого количества выпадающих осадков, что помешало нормальному севу.

Таугер показывает, что осадков на Украине за период апрель – июнь 1932 года выпало в среднем 1,5–2 раза больше многолетней нормы.

Примеры роли плохой погоды, не связанной с засухой, в возникновении неурожая есть и в истории других стран. Например, в Румынии сухая погода осенью 1931 года потом сменилась зимой с очень высоким уровнем выпадения снега, холодной и влажной весной, что сделало растения слабыми и чувствительными к болезням.

Если мы посмотрим на факторы, перечисленные выше и сыгравшие свою роль в возникновении неурожая 1932 года, то увидим, что ни один из них не стал решающим. Однако, если каждый из них вносил свои 5 % в снижение количества выращенного и собранного зерна, то уже сочетание шести таких факторов могло привести к уменьшению урожая на 34 %, что и наблюдалось в 1932 году (50,1 млн. т меньше 69,9 млн. т почти на 30 %). Поэтому в последнее время и российские и зарубежные ученые все больше сходятся во мнении, что голод 1932–1933 годов был вызван совокупностью факторов. Эта версия наиболее последовательно отстаивается М. Таугером. По его мнению, к такому низкому урожаю, за которым последовал голод, привело сочетание следующих факторов: нарушение правил агротехники: экстенсивное использование паров привело к истощению почвы и повышению заболеваемости растений; сокращение числа тягловых животных (лошадей, быков) из-за недостатка кормового зерна влекло за собой задержки выполнения основных сельскохозяйственных операций (вспашка, сев, уборка), в результате которых терялось значительное количество урожая; неблагоприятные погодные условия (засуха). М. Таугер пишет, что нельзя все причины низкого урожая сводить к засухе; например, среди причин голода 1920–1923 годов фигурирует не только засуха, но и поражение саранчой, грызунами и болезнями растений. Он указывает, что существует мнение, что если нет засухи, то должен быть хороший урожай, но это совершенно неверно.

Советская агрономическая литература и архивные источники также указывают на то, что в 1932 году хлеба в СССР страдали от комбинации необычно сильных повреждающих факторов.