Текст книги "О себе"

Автор книги: Шри Ауробиндо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Май, 1935

Традиционные пути и супраментальная трансформация

Вы обращаетесь к вишнуитско-тантрической традиции, к Чайтанье, Рампрасаду, Рамакришне. Я кое-что о них знаю, и если не старался их повторять, то потому, что не находил в них того решения, того примирения, которых ищу. Ваша цитата из Рампрасада ничем не помогает мне и не поддерживает вашего тезиса. Рампрасад не говорит о воплощенности, он говорит о бестелесном и невидимом Божественном – или же видимом, но лишь тонким зрением и во внутреннем переживании. Когда он говорит о своих требованиях и претензиях к Матери, признания которых он намерен добиваться, пока она не возьмет его к себе, он не имеет в виду какой-либо внешний витальный или физический контакт, он говорит о внутреннем психическом переживании, а если говорить точнее, то он протестует против того, что она держит его во внешней, витальной и физической, природе, и хочет, чтобы она подняла его на тот психо-духовный план, где он сможет вступить с ней в духовный союз.

Всё это очень хорошо и очень красиво, но недостаточно: такой союз на самом деле нужно реализовать сначала во внутреннем психо-духовном переживании, поскольку без духовного опыта нельзя сделать что-нибудь прочное и надежное; но кроме этого должна также произойти и реализация Божественного во внешнем сознании и во внешней жизни, на витальном и физическом уровнях по их основным направлениям. Это и есть то, чего просите вы, не понимая умом ни сути, ни способа как это сделать, и этого же прошу я, с той лишь разницей, что я вижу необходимость витальной трансформации, тогда как вы, похоже, полагаете и настаиваете на том, что это нужно делать без какой бы то ни было серьезной трансформации, оставляя витальное как оно есть. Вначале, когда я еще не раскрыл тайну Сверхразума, я сам пытался примирить два эти начала через связь духовного сознания с витальным, но мой опыт и весь опыт других людей показывают, что этот путь не ведет ни к каким очевидным конечным результатам, завершаясь там же, где и начинался, где-то между двумя полюсами человеческой природы. Просто связи здесь недостаточно, нужна трансформация.

В традиции позднего вишнуизма бхакти – это попытка приподнять над земным (возвысить) витальные желания через любовь, направив человеческую любовь к Божественному. Это была мощная, прекрасная попытка, которая привела к появлению на свет богатого прекрасного опыта и новых знаний; но слабость ее состоит в том, что всё это заканчивается там же, где начинается, имея ценность только для внутренних переживаний, обращенных к внутреннему Божественному, и на том останавливается. Према Чайтаньи есть не что иное, как божественная любовь души, проявляющаяся в безусловно возвышенной витальности. Однако, едва только вишнуизм как до, так и после Чайтаньи пытался спроецировать свои методы на внешнее, то всё это заканчивалось, и мы знаем чем – загрязнением витального, искажением ценностей и общим упадком. Вряд ли можно обращаться к Чайтанье за примером, говорящим не в пользу духовной или божественной любви, так как его опыт был не просто человечески витальный; по сути, пусть не по форме, это был первый шаг к трансформации, которой мы ждем от наших садхаков, чтобы сделать их любовь духовной и использовать витал не ради него самого, но как выражение реализации души. Это первый шаг, и, может быть, для кого-то его будет достаточно, поскольку мы не просим всех и каждого принимать супраментал, но для полного проявления на физическом плане без супраментала не обойтись.

В поздней вишнуитской традиции садхана обращает человеческую витальную любовь во всех ее основных проявлениях к Божественному; печаль из-за разлуки с Возлюбленным (вираха), горечь обиды и чувство отверженности (абхимана), даже чувство полной утраты связи с Божественным (символом которой является отъезд Кришны в Матхуру) становятся важными элементами в этой йоге. Но всё это было – в самой садхане, а не в вишнуитских стихах – только своего рода переходным этапом на пути, в конце которого преданного ожидала милана, то есть полное единение с Божественным; однако некоторые из последователей этой йоги делали такой упор на трудностях, что нередко казалось, будто борьба, чувство оставленности, абхимана стали главным методом, если не целью этого направления према-йоги. Кроме того, метод этот существовал в ней только для внутренних переживаний, а не в применении к физическому воплощению Божественного, и адресовался к определенным состояниям и реакциям внутреннего сознания, ищущего Божественного. В отношениях с Проявленным Божественным воплощением или, как тут можно добавить, в отношениях ученика с гуру подобные результаты могут происходить в том числе и от человеческого несовершенства, однако они не были включены в теорию этих взаимоотношений. Не думаю, что эта часть взаимоотношений бхактов и гуру была обычной и узаконенной. Наоборот, в Гуруваде отношение ученика к гуру всегда несло характер почитания, уважения, абсолютного и полного доверия, а также безусловного признания руководства гуру. Обращение к непреобразованным витальным отношениям с воплощенным Божественным может привести и порой приводило к движениям, препятствовавшим успеху йоги.

Йога Рамакришны также была направлена только на внутреннюю реализацию внутреннего Божественного – не меньше, но и не больше. Я думаю, притча Рамакришны про садхака, который предъявлял права на Божественное, которому пожертвовал всё, говорит о притязании внутреннем, а не внешнем, адресованном, скорее, внутреннему Божественному, чем воплощенному, имевшему какую бы то ни было физическую форму: это требование полного духовного единения, когда Любящий стремится к Божественному, но и Божественное с той же отдачей стремится навстречу Любящему. По этому поводу не может быть противоречий; такие притязания есть у всех, кто ищет Божественное; но что касается путей к этой божественной встрече, то этот путь далеко не приведет. Так или иначе моей личной задачей является реализация на физическом плане, и я не могу позволить себе просто повторять Рамакришну. К тому же, насколько я помню, он на долгое время погрузился в себя, так что и он не всю жизнь провел среди учеников. Он получил свои сиддхи в уединении, а когда он вышел и стал принимать всех, то за несколько лет износился физически совершенно. Думаю, он этому не сопротивлялся, поскольку, когда умирал Кешав Чандра, даже создал теорию, в соответствии с которой духовное переживание изнашивает тело. Но в то же время, когда у него заболело горло и его спросили почему, он ответил, что это грехи учеников, которые на него их сбросили, а ему пришлось проглотить. Меня, в отличие от него, не удовлетворяет обретение только внутреннего освобождения, я не могу принять ни такие идеи, ни такие результаты, потому что это не кажется мне успешной встречей Божественного и садхака на физическом плане, каким бы великим достижением это ни было для внутренней жизни. Кришна совершил великие деяния и безусловно был проявлением Божественного. Но я помню отрывок из Махабхараты, где он жалуется на своих последователей и поклонников – с их непрерывными требованиями, жалобами, со своими грехами, проистекающими из неисправленной природы витального, которые они взваливают на него, – лишившими его жизнь покоя. А в Гите он говорит о мире людей как о месте, где всё преходяще и печально, и, несмотря на собственную проповедь божественного деяния, в конечном итоге едва ли не признает, что уход из этого мира был бы, возможно, лучшим решением. Традиции прошлого хороши на своем месте, то есть в прошлом, и я не понимаю, почему мы должны лишь следовать им, не пытаясь идти дальше. На пути духовного развития земного сознания за великим прошлым должно последовать еще более великое будущее.

По-моему, вы все не учитываете одну закономерность, а именно трудности, с которыми связаны физическое воплощение и божественная реализация на физическом плане. Похоже, вам кажется всё просто: Божественное нисходит к нам во всей своей силе, и дело сделано, нет ничего сложного, никакой необходимости выполнения определенных условий, никакого закона, по которому это происходит, никаких ступеней процесса, всё совершается только с помощью чуда или магии, а как же иначе, ведь это Божественное. К тому же, вы все или почти все держитесь за то, что Божественное должно обрести человеческие черты, проявиться в человеческом сознании, и категорически возражаете против любой попытки сделать человеческое Божественным. С другой стороны, всякий раз, когда начинаются трудности на физическом плане, когда болит тело, когда возникает необходимость справляться с неблагоприятными обстоятельствами, с испытаниями, одолевать препятствия и болезни, все начинают кричать о своем разочаровании, непонимании, неверии, даже о негодовании, а кое-кто даже начинает говорить: «А никакого Божественного здесь нет!» – как будто можно, не изменившись на витальном и физическом планах своего нетрансформированного сознания, не изменив характера контакта с ним, удовлетворяя все его потребности, в то же время стать при любых условиях и любых обстоятельствах неподвластным боли, болезням и так далее. Когда нужно осуществить нисхождение Божественного в человеческое сознание, низвести Супраментал, Сознание-Истину, Свет, Силу на физический план, чтобы трансформировать его, наполнить его Истиной, Светом и Силой, Блаженством и Любовью, то в ответ на это возникают отвращение, страх, нежелание, а также сомнение по любому поводу. С одной стороны, мы заявляем, что болезнь и всё остальное должны перестать существовать; с другой – гневно отказываемся принять единственное условие, при котором всё это перестает существовать. Я знаю, что это есть проявление заложенной в него от природы противоречивости человеческого витального ума, который хочет совместить две противоречащие друг другу, несовместимые вещи; но это же является и одной из причин, почему человек нуждается в трансформации и хотя бы в некотором просветлении.

Но, в таком случае, неужели Божественное так ужасно, так страшно и отвратительно, что сама мысль о нисхождении его в физическое и в результате преображение человеческой природы в божественную должна вызывать протест, страх, отвержение и отказ? Я еще понимаю, что витальное, не претерпевшее изменений, держится за свои мелкие радости и переживания, за свою короткую жизнь, которая на сегодняшний день представляет собой жестокую драму, и потому он и старается увернуться от всего, что может его изменить. Но почему должен бояться вхождения Божественного в свое сознание Любящий Бога, Искатель Бога, садхак? Почему он должен не хотеть так изменить свою природу, чтобы стать единым с тем, чего ищет, и в ужасе отшатывается от садришья-мукти (sādṛśya-mukti)? За этим страхом обычно стоят две причины: первая состоит в том, что витальное чувствует, что ему придется перестать быть темным, грубым, грязным, эгоистичным, неочищенным (духовно), придется утратить стимулы, которыми у него являются желания, а также мелкие удовольствия и маленькие страдания, которые ему любопытны (поскольку оно пытается увернуться даже от Ананды, которая должна заменить их собой); во-вторых, существует абстрактная, умозрительная теория невежественного ума, возникшая, как я полагаю, в рамках аскетической традиции, которая сводится к тому, что Божественное по своей природе холодно, голо, пусто, сурово, замкнуто на себе самом и лишено тех роскошных богатств, какие есть в эгоистической витальной человеческой жизни. Как будто бы не существует божественного витала и как будто бы он – когда найдет средства проявить себя в полной мере – не сделает земную жизнь бесконечно более прекрасной, более полной любви, сияния, тепла, огня, энергии и божественной страсти и способности к счастью, чем бессильная, страдающая, мелкая, быстро увлекающаяся и так же быстро утомляющаяся витальность теперешнего всё ещё такого несовершенного человеческого существа.

Но вы скажете, что отшатываетесь не от Божественного, которого принимаете и о котором просите (при условии, что оно не слишком божественно), а возражаете против Супраментала, как вы его видите – у вас это огромный, чужой, непостижимый, недоступный, суровый Ниракар Брахман. Такое описание Супраментала – пугало, созданное витальной частью вашего ума, чтобы запугать, а потом и оправдать себя. Такое странное описание, по-видимому, имеет под собой основанием мысль о том, что Супраментал – это новая версия бесформенного и неописуемого ведического Парабрахмана, величественного, огромного, холодного, пустого, далекого, потрясающего и невероятного; разумеется, это не совсем одно и то же, поскольку Супраментал способен спускаться, однако для наших практических целей он, значит, ничем не лучше! Забавно, как вы признаете, что не знаете, что из себя представляет Супраментал, но при этом не только уверенно объясняете его свойства, но и категорически отвергаете мой опыт общения с ним как не имеющий никакой практической ценности ни для кого, кроме меня! Я ни на чем не настаивал, я лишь ответил вам на это вскользь, потому что не прошу вас быть ни божественным человеком, ни, в еще меньшей степени, супраментальным сверхчеловеком; однако, поскольку вы всякий раз возвращаетесь к этому вопросу, с которого начинаются ваши нападки, и он стал для вас осью вращения или, как минимум, главной причиной ваших упаднических настроений, я должен ответить. Супраментал не является огромным, чужим, холодным и суровым; он не противостоит нам и не противоречит нам во всей полноте наших витальных и физических проявлений – наоборот, он несет в себе единственную возможность наполнить физическую земную жизнь могущественной витальной силой во всей ее полноте. Именно потому, что это так, что так это мне открылось и ни по какой иной причине, я придерживался своего пути и упорно шел по нему, пока не вступил с ним в контакт и не привлек вниз часть его действующей силы. Меня заботит земля, а не иные миры ради иных миров; мне нужна земная реализация в здешней жизни, а не полет к далеким вершинам. Во всех старых школах йоги эта жизнь считается иллюзией и преходящей фазой; и только супраментальная Йога говорит, что жизнь есть творение Божественного, созданное для Его последовательно усиливающегося проявления в нем, и называет своей основной задачей реализацию жизни и физического тела. Супраментал есть Сознание-Истина, а то, что он приносит нам при нисхождении, есть истина жизни, иначе говоря, вся полная истина сознания, проявившегося в Материи. Разумеется, нужно сначала подняться высоко, чтобы соприкоснуться с ним, но здесь чем выше поднялся, тем больше можно принести вниз. Без сомнения, жизнь и тело не должны дальше нести в себе те неведение, несовершенство и бессилие, какие в них есть сегодня, но с какой стати изменения к лучшему, к обретению большей жизненной силы и физической силы, нужно называть чем-то чужим, холодным и нежелательным? Высочайшая Ананда, какую сегодня способны почувствовать наше тело и всё наше существо в целом, это краткое положительное возбуждение нашего витального ума, или нервов, или определенных клеток, ограниченное, неполное и быстро проходящее; тогда как при супраментальных изменениях все клетки, нервы, витальные силы и воплощенные ментальные силы смогут быть наполнены Анандой и ощутить неослабевающее блаженство, по интенсивности в тысячу раз превосходящее все наши сегодняшние представления о нем. Как это чуждо, отвратительно и нежелательно! Супраментальная любовь подразумевает активное единение души с душой, ума с умом, витального с витальным, а также полное перетекание и слияние физических сознаний в одно единое целое, ощущение Любимого человека в каждой части, в каждой клетке тела. Разве и это тоже чуждое – прекрасное, но нежелательное? При супраментальных изменениях то, за что вы держитесь – свободное физическое соприкосновение воплощенного Божественного с садхаком без конфликта разнородных сил и без нежелательных последствий – становится безусловно возможным и свободным. Вероятно, и это, насколько я понимаю, для вас чуждо и нежелательно? Я мог бы много еще написать по этому поводу, но на сегодня достаточно.

14.01.1932

Прошлое и будущее духовного развития

У меня обычно нет времени на чтение книг. Оно редко бывало и раньше, а теперь его совсем нет. Я не вдохновлялся садханой Беджоя Госвами, но в свое время многое почерпнул у Рамакришны и у Вивекананды. Мои замечания означают просто, что я смотрю на духовную историю человечества, и в особенности на историю Индии, как на постоянное развитие и движение к божественной цели, а не как на завершенную книгу, строчки которой надо то и дело повторять. Даже Упанишады и Гита не несут в себе окончательного знания, хотя его зерно, вполне возможно, в них содержится. На пути этого развития недавняя духовная история Индии представляет собой важную ступень, и имена, которые я упомянул, в свое время имели для меня особенное значение – как мне кажется, они мне обозначили направления, куда дальше должно двигаться духовное развитие в будущем, чтобы продолжать развиваться, а не топтаться на месте. Не знаю, точно ли я выражаю свою мысль на вашем языке. Могу сказать, что в мою задачу отнюдь не входит пропагандировать в будущем какую-либо религию, ни новую, ни старую. Нужно открыть то, что пока еще закрыто, а не основывать религию – таково мое понимание своих целей.

18.08.1935

Гита и учение Шри Ауробиндо

Вовсе не факт, что в основе учения Шри Ауробиндо лежит только Гита, поскольку Гита не явно, но признает за конечную цель – по меньшей мере, за конечную цель йоги —прекращение земных рождений; в ней нет идеи духовной эволюции, а также идеи существования высших планов и супраментального Сознания-Истины и полной трансформации земной жизни посредством нисхождения этого сознания в материю.

Идея Сверхразума, или Сознания-Истины, в том понимании, в каком его употребляет Шри Ауробиндо, есть в Ригведе, а также встречается в паре мест в Упанишадах. В Упанишадах она присутствует лишь в зачаточном виде как понятие «существа знания», виджнянамайя пуруша (vijñānamaya puruṣa), стоящего выше ментального, витального и физического бытия. В Ригведе идея Сознания-Истины лишь намечена в общих чертах и не развита, из более позднего индуизма она исчезла.

Но именно эти идеи в числе прочих и составляют новизну учения Шри Ауробиндо по сравнению с традиционным индуизмом – идея о том, что мир не является ни творением Майи, ни просто игрой Божественного, лилой (līlā), ни круговоротом рождений в бытии неведения, откуда нужно бежать, но является областью проявления, где есть прогрессивная эволюция души и природы – в Материи и из Материи через Жизнь и Разум к тому, что лежит за пределами Разума, – до тех пор, пока она не придет к полному раскрытию Сат-Чит-Ананды в жизни. В этом и состоит основа этой йоги, которая придает жизни новый смысл.

* * *

Наша йога не тождественна йоге Гиты, хотя и вобрала в себя все ее основные положения. В нашей йоге мы начинаем с идеи полного подчинения, с добровольного стремления к нему; но в то же время нам нужно отвергнуть низшую природу, освободить от нее наше сознание, отпустить «я», привязанное к низшей природе, с помощью «я», поднимающемуся к свободе высшей природы. Если мы не совершим этого двойного движения, нам грозит отклонение к тамасу и подчинение без усилия, без тапаса и потому без прогресса; либо можно отклониться к раджасу, подчинившись не Божественному, а собственной ложной идее или образу Божественного, который на самом деле, в лучшем случае, всего лишь маска нашего раджасического эго.

* * *

Язык Гиты во многих местах порой кажется противоречивым, поскольку Гита признает две явно противоречащие друг другу истины и пытается их примирить. Она одобряет как одну из возможностей уход из сансары в Брахман, но также утверждает возможность свободной жизни в Божественном («во Мне», говорится там) и жизни в мире как дживанмукта. На этом последнем решении там делается особенное ударение. Рамакришна ставит «божественные души» (ишваракоти), которые могут как спускаться по лестнице, так и подниматься, выше, чем дживы (дживакоти), которые, однажды поднявшись, не имеют силы снова спуститься и делать божественную работу. Полная истина – в супраментальном сознании и его силе, позволяющей преобразовывать жизнь и Материю.

Карма и Интегральная Йога

Я никогда не оспаривал истин, принятых старыми школами йоги – я сам пережил опыт вишнуитского бхакти и Нирваны в Брахмане. Я признаю их истинность для их сферы и для очерченных ими целей – истинность их опыта в его пределах, хотя вовсе не склонен принимать истину умозрительных философий, основанных на этом опыте. Точно так же я считаю, что и моя йога истинна в своих пределах – более широких, как мне кажется, – и для своих целей. Главной задачей старых школ было уйти от жизни в Божественное, так что, давайте оставим в стороне карму. Главная задача новой йоги – достичь Божественного и привнести полноту того, что будет достигнуто, в жизнь – для такой цели йога лишь инструмент. Мне кажется, здесь нет никакой тайны и нет ничего странного, что могло бы кого-то поставить в тупик, – тут всё логично и определенно. Только, говорите вы, такое невозможно сделать; но так говорят про всё до тех пор, пока кто-то этого не сделает.

Я хотел бы отметить, что Карма-йога не новое, а очень старое направление йоги; Гита написана не вчера, а Карма-йога существовала еще до Гиты. Ваше представление – о том, будто в Гите единственное оправдание для действия состоит в том, что оно представляет собой досадную необходимость и поэтому лучше извлекать из него максимальную пользу, – несколько поспешно и непродуманно. Если бы это было так, то вся Гита была бы просто глупостью, и вряд ли можно было понять, почему я написал о ней два тома, да и почему весь мир ею восхищается как одной из величайших священных книг, особенно в части толкования роли действия на пути духовного совершенствования. Хотя, безусловно, она ценна не только этим. Так или иначе ваши сомнения в том, можно ли прийти к реализации путем действия, или, вернее, ваш однозначный и категорический отказ признать такую возможность, противоречат всему опыту тех людей, кто на практике сделал возможным то, что, по-вашему, невозможно. Вы говорите, что действие тянет сознание вниз, выводит из внутренних планов во внешние – да, если вы останавливаетесь на этом, вместо того чтобы продолжать действовать изнутри; но именно это и нужно понять. Мысль и чувство также могут привести к обращенности сознания вовне; но это уже вопрос прочности связи мысли, чувства и действия с внутренним сознанием, вопрос жизни в нем и превращения всего прочего в средство его выражения. Трудно? Но даже Бхакти – не легкое дело, а Нирвана для большинства людей по сложности просто недостижима.

Не знаю, почему вас так беспокоит благотворительность, активизм [концепция активного вмешательства в политику], бескорыстное служение, т. е. сева, и тому подобное. Все эти понятия не являются частью моей йоги, не согласуются с моим определением действия и потому меня не касаются. Я никогда не считал, что политическая деятельность, или раздача пищи бедным, или сочинение прекрасных стихов ведут прямиком к Вайкунтхе или к Абсолюту. Если бы это было так, то первыми туда попали бы, с одной стороны, Ромеш Датт[94]94
  Датт, Ромеш Чандер (1843—1909) – бенгальский политический деятель, публицист, ученый и литератор.


[Закрыть] , с другой, Бодлер[95]95
  Бодлер, Шарль Пьер (1821—1867) – поэт и критик, классик французской и мировой литературы.


[Закрыть] и приветствовали бы нас оттуда. Однако не форма действия и не само по себе действие, а сознание и стоящая за ним направленная к Божественному воля составляют смысл и сущность Карма-йоги; действие является лишь необходимым средством для единения с Наставником всех деяний, для перехода от воли и силы Неведения к чистой Воле и силе Света.

Наконец, с какой стати вы решили, что я против медитации или бхакти? Я ни в малейшей мере не возражаю против того, чтобы вы избрали для себя в качестве способа приближения к Божественному то или другое или и то и другое вместе. Однако я не вижу, почему кто-то должен опровергать пользу действия и отрицать опыт тех, кто, как говорит Гита, через действие достиг совершенной реализации и единения с Божественным, самсиддхи садхармья (saṁsiddhiṁ sādharmyam) (как Джанака[96]96
  Джанака – индуистский святой; один из царей Митхилы из Солнечной расы.


[Закрыть] и другие) – по той лишь причине, что сам не смог увидеть заложенного в них глубинного смысла, – и потому лично я стою на защите действия.

23.12.1934

* * *

Тем не менее, могу сказать, что не отношусь к бизнесу как к некоему злу или пороку, как было с древних времен принято в индийской духовной традиции. В противном случае я не мог бы получать деньги от Х. или от тех из наших последователей в Бомбее, кто ведет торговлю с Восточной Африкой; мы не могли бы поощрять их занятия и должны были бы сказать, чтобы они всё бросили и целиком бы сосредоточились на духовных практиках. Как бы с нашей точки зрения в Х. могли бы сочетаться его поиски духовного света и его фабрика? Наверное, я должен был бы сказать ему оставить фабрику, послать ее ко всем чертям и уходить в какой-нибудь ашрам, чтобы заниматься исключительно медитацией? Даже я, если бы у меня было призвание заниматься бизнесом, а не политикой, то занялся бы им без всяких моральных или духовных проблем. Всё зависит от того духа, в котором делается дело, от тех принципов, на которых оно строится, и от пользы, которую оно приносит. Я занимался политикой (причем состоял в самом непримиримом крыле революционного движения), гхорамой кармой (ghoram karma), я одобрял войну и тех, кто ушел туда добровольно, хотя политика не самое чистое дело, да и войну тоже трудно назвать делом духовным. Однако и Кришна призвал Арджуну[97]97
  В Бхавадгите Кришна в облике возничего убеждает Арджуну, вождя пандавов, не уклоняться от битвы, как тот хотел сделать, не желая убивать своих родственников.


[Закрыть] не уклоняться от жестокой битвы и своим примером воодушевлял людей на все мирские дела, сарвакармани (sarvakarmāṅi). Допускаете ли вы, что Кришна был лишен духовности или что его совет Арджуне строился на ложных или ошибочных принципах? Кришна идет даже дальше, заявляя, что если исполнять свое дело надлежащим образом и в надлежащем духе в соответствии со своей природой, характером и талантами, а также в согласии со своей и его Дхармой, то можно приблизиться к Божественному. Он обосновывает равноценность Дхармы вайшьев, браминов и кшатриев. С его точки зрения, человек вполне может заниматься бизнесом, делать деньги и получать прибыль и в то же время быть духовным человеком, практиковать йогу, иметь внутреннюю жизнь. Гита настойчиво повторяет, что деятельность есть средство духовного спасения, и ставит Йогу Труда наравне с Йогой Бхакти или Йогой Знания. Однако Кришна преподносит единый для всех деяний закон, предписывающий совершать их без желания получить плоды или награду, без привязанности к результатам своего труда, без какой бы то ни было эгоистической заинтересованности или мотивации, выполняя работу как приношение или как жертву Божественному. Таково отношение к подобным вещам всей индийской традиции: можно делать любое дело, если оно делается в соответствии с Дхармой и, если оно сделано правильно, то не препятствует ни приближению к Божественному, ни духовному знанию, ни духовной жизни.

Разумеется, здесь есть еще и идея аскетизма, которая многим нужна и которая занимает свое место в духовном ряду. Я так же могу сказать, что человек не может обрести духовное совершенство, если он не способен вести жизнь такую же простую, как жизнь отшельника. Вполне очевидно, что у него в природе не должно быть жажды богатства и страсти к деньгам, так же как и жадности к еде или всё равно к чему – его сознание должно быть свободным от подобных зависимостей. Но я не считаю аскетический путь обязательным для духовного совершенства или ему идентичным. Есть также путь духовного самоконтроля и путь духовного самоподчинения Божественному, путь отказа от эго и от желаний даже в процессе действия, в процессе любой работы или той работы, какой требует от нас Божественное. Если бы это было не так, Индия не знала бы таких людей, достигших духовных вершин, как Джанака или Видура[98]98
  Видура – мудрец, упоминаемый в Махабхарате.


[Закрыть] , не было бы даже Кришны, вернее он не стал бы владыкой Бриндавана, Матхуры и Дварки, принцем и воином, колесничим в битве при Курукшетре[99]99
  Курукшетра – город, центр одноимённого района в индийском штате Харьяна, описанный в «Махабхарате». В буквальном переводе означает «Земля Кауравов». Считается, что здесь Кришна поведал «Бхагавад-гиту» Арджуне перед началом битвы на Курукшетре.


[Закрыть] , а был бы только еще одним великим аскетом. Индийские священные книги, а также индийская традиция, «Махабхарата» и другие писания, оставляют место как для духовного пути отшельничества, так и для духовного пути деяний в мирской жизни. Неправильно утверждать, что индийская традиция признает только первый путь, а второй, с принятием жизни и всех видов деятельности, сарвакармани, как не-индийский, европейский или западный, и недуховный.

Карма и медитация

Концентрация и медитация это не одно и то же. Можно сосредоточиться во время работы или в бхакти так же, как и во время медитации… Если бы девять десятых своего времени я посвятил бы концентрации и совсем нисколько работе, результат был бы в равной степени неудовлетворительным. Я концентрируюсь на чем-то ради конкретной задачи – отнюдь не ради медитации, оторванной от жизни. Когда я концентрируюсь, я работаю над другими людьми, над нашим миром, над игрой сил. Я имею в виду, что для моей цели недостаточно проводить всё время за чтением и написанием писем. Я не прошу вас стать медитирующим саньясином.

… Это не означает, что я теряю контакт с высшим сознанием, когда работаю с письмами. Иначе у меня не было бы не только супраментального, но и в полной мере йогического сознания…

Если я должен помочь кому-то отразить нападение, я не могу сделать это просто так, написав записку. Я должен либо передать ему часть Силы, либо сконцентрироваться и сделать за него его работу. Точно так же я не могу привести вниз Супраментал, как можно подробнее рассказав о нем. Я не ищу возможности спокойно медитировать. Я сказал совершенно определенно, что свободное время мне нужно для концентрации в другой, более важной работе, чем моя переписка.

Предположение, что человек должен или только работать, или только медитировать, строится на неведении. Или работа путь, или медитация путь, но никак не то и другое! Насколько помню, я никогда не говорил, что медитировать не нужно. Но устраивать явное или скрытое соревнование между активной деятельностью и медитацией – это прием, разделяющий ум, и принадлежит он старым школам йоги. Прошу вас, вспомните, что я всегда и везде говорю об интегральной Йоге, где есть всё: Знание, Бхакти, Действие – свет сознания, Ананда и любовь, воля к действию и сила действия, – медитация, поклонение и служение Божественному. Неужели я напрасно написал семь томов «Арьи»? Медитация не более важна, чем Йога действия, а действие не важнее Йоги знания – они равны.