Текст книги "Аукцион холостяков"
Автор книги: Шонна Делакорт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 3
Скотт отодвинул стеклянную дверь и вышел во внутренний дворик своего дома, откуда виден был залив. Он тоже жил в Тибуроне, на самом берегу, рядом с деловым центром и яхт-клубом, где держал свою парусную лодку. Сырой вечерний бриз заставил его слегка поежиться.
С матерью он расстался час назад, после ужина. К его удивлению, Линн Блейк легко откликнулась на его предложение поработать в оклендском центре и обещала на следующий день заглянуть туда, чтобы побеседовать с Черил. Утром он позвонит ей и договорится о встрече.
Потом он свяжется с Кэтрин Фэрчайлд и сообщит о своем решении участвовать в аукционе. Забавно, что, когда он рассказал о нем матери, упомянув и про свою первую реакцию, она тоже посоветовала ему не отказываться и постараться весело провести время. Эти женщины словно сговорились.
Кэтрин, везде Кэтрин… Духи ее, незабываемый их аромат, до сих пор будоражили Скотта. Его преследовал этот пряный, чувственный, в меру насыщенный запах. Он все еще ощущал тепло ее руки. Стоило ему закрыть глаза, и перед ним отчетливо представало ее лицо – изумительные бирюзовые глаза с длинными темными ресницами, черные, с янтарным отблеском волосы, обрамляющие гладкую кожу.
Он был немного обескуражен. Агрессивные феминистки совершенно не в его вкусе, а что уж говорить о тех, кто избалован светским воспитанием! Еще вчера ему было известно о Кэтрин Фэрчайлд все, что требовалось или хотелось знать о ней. Сегодня он обнаружил, что не знает о ней ровным счетом ничего, а хотел бы знать все до донышка.
Едва переступив порог офиса, Скотт позвонил Черил Джонстон и назначил ей на два часа дня встречу с ним и его матерью. Черил была очень обрадована, особенно услышав о ее опыте. После этого он набрал номер, оставленный ему Кэтрин, – номер офиса благотворительной организации. К его разочарованию, хозяйки там не оказалось, но он поговорил с Лиз Торранс и известил ее о своем согласии.
Выдвинув ящик стола, Скотт достал набросок, сделанный с Кэтрин, и задумался. Она воплощала в себе все, что он терпеть не мог в женщинах, но избавиться от мыслей о ней было невозможно.
– Миссис Блейк, как я рада снова вас видеть! – На лице Амелии читалась искренняя привязанность к Линн.
– Здравствуйте, Амелия. Мне тоже приятно, давно мы с вами не встречались. Скотт у себя? Я пришла рановато, но, может быть, мы вырвемся вместе пообедать.
– Он разговаривает по телефону, сейчас выйдет. Амелия всегда любила, когда Линн приходила в офис. Их объединял Блейк-старший, хотя они соприкасались с разными ипостасями этого человека. Теперь же связующим звеном для давних добрых друзей был Скотт. Обе считали, что ему следует найти себе подходящую женщину, остепениться, завести семью. Линн то и дело, к месту и не к месту, как бы между прочим замечала, что из всех ее подруг только у нее одной до сих пор нет внуков.
– Ну и ну, когда вы сходитесь вдвоем, я мигом превращаюсь в двенадцатилетнего мальчишку. – Скотт, хитро поблескивая глазами, прервал занимательную женскую болтовню.
– Я знаю, что еще рано, но не пообедать ли нам вместе? – Линн привычным движением пригладила непослушные пряди, упавшие ему на лоб. – Если ты не можешь, я пока похожу по магазинам… – Внезапно ей пришла в голову другая мысль, и она повернулась к Амелии. – А почему бы нам с вами не пообедать? В последний раз это было так давно. И как было бы славно поговорить по душам, ни на что не отвлекаясь. – Линн бросила на Скотта лукавый взгляд и снова обратилась к Амелии:
– Вы расскажете мне, как мой сын вел себя в последнее время.
Скотт засмеялся.
– Вот это последовательность. Ты в одной фразе и приглашаешь меня на обед, и даешь мне отставку.
– Хочешь пойти с нами, малыш? – Линн изобразила полнейшую невинность.
– Ну уж нет. Одна из вас нацепит на меня слюнявчик, другая станет разрезать мою порцию, а блюда вы подберете из детского меню. – Скотт посмотрел на часы. – Даю вам два часа. В половине второго встречаемся здесь.
Линн потрепала его по щеке.
– Хороший мальчик, воспитанный. Скотт закатил глаза, тряхнул головой и плаксивым тоном протянул:
– Ну что я такого сделал?
Лицо Амелии выражало нерешительность.
– Два часа на обед? Вы не ошиблись, мистер Блейк?
– Амелия, я ваш босс. По крайней мере так написано в документах. Значит, имею право принять такое решение. Так что марш развлекаться. – Он проводил женщин до регистрационного стола. – Желаю приятно провести время…
В ожидании официанта Линн рассказала Амелии о назначенной на сегодня встрече в оклендском благотворительном центре.
– Я так и знала, что миссис Фэрчайлд его на что-нибудь вдохновит, – довольным тоном отозвалась та. – Очень решительная дама. Впрочем, мужчину легче провести, но мы-то, женщины, видим друг друга насквозь. В ней есть много такого, о чем он и не подозревает. Если честно, – Амелия оглянулась, будто ее могли подслушать, – я считаю, что она отличная пара для него – просто он об этом еще не догадывается.
Скотт выпустил мать из машины и огляделся по сторонам, выясняя, что за парни стоят “на посту”. Билли не было видно, а потому не было и уверенности в безопасности машины. Он взял с заднего сиденья бумажный пакет и сунул его под мышку.
– Черил, это моя мать, Линн Блейк. Мама, познакомься – Черил Джонстон. Черил заведует оклендским центром и ищет себе в помощники первоклассного специалиста – в обмен на третьеразрядное жалованье.
Черил покосилась на него и перенесла все свое внимание на Линн.
– Очень приятно познакомиться, – проговорила она, пожимая ей руку. – Скотт говорит правду, хотя я выразила бы ее другими словами.
Хозяйка повела гостью по дому, предоставив Скотта самому себе. Наметанным глазом он скользнул по комнате и задержался на крошечном личике с большими карими глазами, в обрамлении белокурых кудряшек, которое выглядывало из коридора.
Не долго думая. Скотт уселся на пол, чтобы не слишком возвышаться над малышкой. Развернув пакет, он достал плюшевого медвежонка, которого купил во время обеда, и, протянув его девочке, сказал:
– Привет, Дженни. – Он изо всех сил старался, чтобы улыбка его была как можно естественнее, а голос добрее. – Помнишь меня? Я Скотт. Тот, который друг Кэт. Я хочу быть и твоим другом тоже. Смотри, что я тебе принес. Не бойся, иди сюда, скажи: “Привет”. Кэт говорит, что ты так хорошо улыбаешься! Покажешь, как ты умеешь это делать?
Скотт замолчал, выжидая, пока Дженни шажок за шажком не переступит наконец порог комнаты. Тогда он снова заговорил – мягко и спокойно, стараясь не делать резких движений и жестов. Медленно передвигаясь по комнате, прячась за каждым креслом или столом, она постепенно приблизилась к нему.
В это время Кэтрин Фэрчайлд подъехала к центру и отметила, что машина Скотта стоит у края тротуара. Черил позвонила ей сразу после их утреннего разговора относительно встречи. То же самое сделала Лиз, сообщив о его согласии участвовать в аукционе. Кэтрин улыбнулась своим мыслям. То-то бы он задрал нос, узнав, сколько народу ожидало его решения. Пока все идет превосходно, даже быстрее, чем она рассчитывала.
Когда она открыла парадную дверь, приветствием ей были смех и радостный визг. Скотт сидел по-турецки посреди пола и щекотал Дженни, которая извивалась в его объятиях, не выпуская из рук медвежонка. Глядя на их игру и веселье, Кэтрин растрогалась едва ли не до слез. Если она до сих пор еще сомневалась, что за человек этот Скотт Блейк, теперь сомнения развеялись без следа.
– Кэт! Кэт! – Дженни вывернулась наконец и подбежала к ней.
– Дженни, привет. Ну как вы тут со Скоттом? – Она обняла хохочущую девчушку и подхватила ее на руки.
– Скотт меня щекотал и делал смешные лица.
– А это у тебя что, Дженни? – Кэтрин показала на медвежонка.
– Скотт мне медведя подарил.
– Да что ты говоришь!
Скотт проворно вскочил на ноги, пряча глаза, и Кэтрин, поняв, что он застеснялся, одарила его улыбкой.
– Там.., моя мать и Черил.., в общем, пошли по дому, – пробормотал он, махнув рукой в ту сторону, куда они направились. Он уклонялся от ее взгляда и хотел только одного: как можно быстрее сменить тему. – Утром я звонил в ваш офис и говорил с некой Лиз Торранс. Я сказал ей, что решил участвовать в аукционе.
Тут только он обратил внимание на ее вид: модельные джинсы и свитер, итальянские ботинки, минимум косметики, волосы заплетены французской косой. Вчерашняя утонченная аристократка куда-то исчезла. Правда, и сегодняшний ее наряд бил больше на внешность, чем на практичность, но все же это была повседневная одежда, а не стильный костюм из новейшего каталога, которые предпочитают подобные ей особы. Больше всего его поразило почти полное отсутствие макияжа и незатейливая прическа. Это позволило ему окончательно убедиться в том, что ее кожа поистине безупречна – перед ним стояла настоящая красавица.
Он тоже оделся проще, чем вчера, когда из-за переговоров с Брайаном Колгрейвом без костюма и галстука было не обойтись. Джинсы и пестрый свитер, которые он натянул сегодня, были ему больше по нраву, он точно в них родился. И что с того, если мать называет этот стиль босяцким!
– Я рада, что ты согласился. – Она засияла улыбкой. – Теперь не сомневаюсь, что успех будет оглушительный. Наверное, уже придумал что-нибудь для вечера?
Скотт подошел поближе, и Дженни тут же потянулась к нему, просясь на руки. Он принял у Кэтрин смеющуюся малышку.
– Все очень интересно… – Линн вошла в комнату вслед за Черил и осеклась, увидев Скотта с ребенком на руках и стоящую рядом Кэтрин, которую сразу узнала по газетным фотографиям. Она расплылась в улыбке.
– Вот это да! – Довольный голос Черил оборвал воцарившуюся было тишину. – Что тут у нас такое? Дженни, у тебя новый друг?
Крошечной ручкой девочка погладила Блейка по лицу.
– Это Скотт. Он меня щекотал и делал смешные лица. А еще медвежонка подарил. – Она крепче прижала к себе игрушку.
Растроганная Черил повернулась к Скотту:
– Ни за что бы не поверила, если бы не увидела собственными глазами. Скотт, да вы чародей!
Кэтрин потянула Дженни за нос, отчего та снова захихикала.
– Он у нас герой дня. Я бы тоже не поверила.
– Пойдем, Дженни. – Черил протянула руки, чтобы взять ее у Скотта. – Тебе пора баиньки. Скажи Скотту: “До свидания”.
Внезапно та захлюпала носом, из больших карих глаз потекли слезы.
– Пускай Скотт меня уложит. – Она обвила его шею ручонками и прижалась лицом к плечу.
Взгляд Скотта растерянно метался между Черил, Кэтрин и матерью. Он понятия не имел, как обращаться с маленькими детьми, тем более с девочками. В полном замешательстве он запросил помощи:
– Сделайте же что-нибудь! Кэтрин решила не упускать случая.
– Конечно, Дженни, Скотт тебя уложит. – Она взяла его за свободную руку и повела к выходу в коридор.
В этот момент парадная дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался Билли.
– Тревога! – Судя по его голосу, дела обстояли серьезно. – Сюда идет мамаша Дженни и с ней тот ублюдок, который ее бил. Прячьте ребенка, через минуту они будут здесь.
Кэтрин моментально оценила ситуацию. Она выхватила Дженни у остолбеневшего Скотта и передала ее Черил.
– Ступайте наверх, и чтоб ни звука. Билли, убери свой нож и уходи отсюда.
Щелкнув ножом, тот сложил его и сунул в карман.
– Я остаюсь здесь. Я с ним, – в., его глазах сверкнула угроза, – и без ножа управлюсь. – Билли не очень выдавался ростом, уступая Скотту дюймов пять, но ясно было, что в любой драке он даст ему сто очков вперед.
– У нас есть постановление суда. Мать Дженни не имеет права забрать ее, пока не докажет в судебном порядке, что способна ее достойно содержать, а этого никогда не случится. Так что…
Кэтрин перебил грубый мужской голос:
– Эй вы там, отдавайте ребенка по-хорошему, и мы уйдем. – Голос принадлежал парню лет двадцати в замызганной одежде, с зелеными волосами и серьгой в одном ухе. Он неспешно направился к Кэтрин. Позади держалась невысокая блондинка еще моложе его, очевидно мать Дженни. На ней была очень короткая юбка и блузка с огромным вырезом.
Кэтрин с вызовом взглянула на незваного гостя.
– У меня есть предписание суда, передающее Дженни на попечение центра. Вы ее не получите. Уходите отсюда, или я вызываю полицию.
– Плевал я, тетя, на твои бумажки. Ванда, – он ткнул пальцем в сторону блондинки, – хочет получить своего ребенка обратно.
В голосе Кэтрин послышалось нескрываемое презрение:
– Не смешите меня. Она хочет получить обратно только дополнительное пособие.
Скотт тем временем прикидывал, на что способен дружок Ванды. Ростом он был мал, сложением хрупок. Тот, кому ради самоутверждения приходится колотить малышей, вряд ли захочет мериться силами с крепким мужчиной ростом за шесть футов, а весом фунтов двести с лишком. Заметив, что рука Билли скользнула в карман с кнопочником, Скотт быстро встал между ними, небрежно опустил руку гостю на плечо и, улыбаясь самым дружеским образом, стал оттеснять его от Кэтрин в другой конец комнаты.
– Кажется, тут небольшое недоразумение. Я, пожалуй, смогу кое-что прояснить.
После этих слов Скотт так понизил голос, что женщины ничего больше не могли разобрать. Но улыбаться продолжал и руки с плеча не убирал.
– Полицию мы вызывать не будем, а проблему разрешим очень просто. Сам я человек покладистый, волноваться не люблю. Но вот тот мальчик, что у стены, – он кивнул на Билли, который напряженно ловил каждое слово, – очень впечатлительный. Если что, он готов показать тебе, как хирурги работают на открытом сердце.
Во взгляде парня засквозила нерешительность. Он посмотрел на Билли, потом снова на Скотта, который навис над ним, как башня.
– Но мы ведь не хотим таких неприятностей, верно? – Продолжая говорить, Скотт начал сдавливать пальцами плечо парня, так что тот скривился от боли. – И потом, тут женщины.., к чему расстраивать их ненужной кровью? Да еще спорить, кто должен убирать то, что от тебя останется? Не хочу говорить за всех, но лично мне руки марать неохота.
Скотт отпустил наконец его плечо и выпрямился во весь рост.
– Так что двигайте-ка со своей подружкой подобру-поздорову. А без пособия можно и обойтись. Устроиться, скажем, на работу. Хотя, – Скотт скептически оглядел собеседника, – хотел бы я посмотреть на того, кто решится тебя нанять. – Он резко убрал улыбку и с угрозой в , голосе произнес:
– Так мы поняли друг друга?
Парень медленно кивнул. Он явно чувствовал себя неуютно, зажатый в угол высоченным здоровяком и кем-то из уличной шпаны с ножом в кармане. Скотт опять улыбнулся, напоследок еще раз сжал ему плечо и, повысив голос, чтобы все слышали, проговорил:
– Извини, приятель, не расслышал, как тебя зовут.
– Том, – буркнул тот без малейшего энтузиазма.
– Так вот, Том. Чертовски жалко, что вам с Вандой пора бежать, но спасибо, что заглянули. – Скотт повернулся к Билли:
– Попрощайся же с гостями. Пусть не думают, что мы невежливые.
– Лады. Не надо, чтобы они о нас так думали. – Ухмыльнувшись, Билли приблизился к ним и так же, как Скотт, стиснул плечо Тома. – Пока, приятель.
Том дернул Ванду за руку и, волоча ее за собой, вылетел в дверь, бросив исподлобья последний взгляд на Скотта. Тот, нахмурившись, повернулся к Билли:
– Он придет снова.
Кроме беспокойства, глаза Билли выражали немое восхищение.
– Клянусь, ты прав.
Глава 4
Тут наконец вмешалась Кэтрин:
– Не соизволит ли кто-нибудь объяснить мне, что здесь произошло? Почему они вдруг ушли, даже слова не сказав?
– А, не о чем говорить. – Скотту не хотелось, чтобы она поняла всю серьезность ситуации. – Мы вдвоем, – он подмигнул Билли, – втолковали ему, что он кое в чем не прав, и его озарила догадка, что лучше всего им будет исчезнуть.
Кэтрин смерила его холодным взглядом.
– Я услышу наконец, о чем вы с ним говорили? Скотт изобразил полнейшее простодушие.
– Но, миссис Фэрчайлд, я же только что сказал. А вы что подумали?
Она посмотрела на Билли, но тот тоже напустил на себя невинный вид.
– Вижу, вам обоим палец в рот не клади. – Она вышла в коридор и крикнула вверх:
– Все в порядке, Черил. Спускайся, они ушли.
Черил живо сбежала по лестнице с Дженни на руках. Бегло обозрев комнату, она обратилась к Линн, которая за все это время не проронила ни звука:
– Надеюсь, этот небольшой инцидент не повлияет на ваше решение. Мы были бы очень рады видеть вас у себя, вы для нас просто находка.
Линн оглядела по очереди всех присутствующих. Каждый, казалось, ожидал ее ответа. Она помедлила еще мгновение.
– Я двадцать лет преподавала английский язык в средней школе. Такого рода происшествия там случались, к сожалению, почти каждый день. – Все в напряжении смотрели на нее – все, кроме Скотта. Он-то сразу понял. – Я могу приступить уже завтра. Вас это устраивает?
Черил издала вздох облегчения.
– Вполне. Приветствуем вас – нашего полку прибыло.
– Мама, тебе надо представить остальных. Это Кэтрин Фэрчайлд.
Женщины пожали друг другу руки.
– Рада познакомиться с вами, Линн. Сын у вас замечательный. – Кэтрин усмехнулась. – И непредсказуемый.
Линн с улыбкой взглянула на Скотта.
– Да уж, непредсказуемый – это точно. Щеки у Скотта покрылись румянцем. Он поспешил сменить тему и снова выступил вперед.
– Мама, это Билли Санчес. Познакомься, Билли, – моя мать, Линн Блейк. С завтрашнего дня она, видимо, будет здесь работать. – Он улыбнулся и продолжал, обращаясь к Линн:
– Тебе следовало бы дать Билли номер своей машины и ее описание. Иначе ты рискуешь никогда больше ее не увидеть.
– Значит, Скотт – ваш сын. – Билли обошел Линн вокруг, внимательно ее разглядывая. – Не думал, что у него такие молодые предки.
Они встретились глазами. В ее голосе не слышалось гнева, но и радости было не много:
– Я его мать, а не предок. В остальном – спасибо за комплимент.
Билли медленно кивнул и осклабился:
– Договорились.
Напряженный момент был, к облегчению Скотта, благополучно преодолен.
– Ну, мне пора в офис. Ты остаешься здесь? – спросил он у матери.
Та на миг задумалась. Тогда вмешалась Кэтрин:
– Поезжай и занимайся своими делами. Мы и так уже отняли у тебя много времени. А Линн я сама подброшу, куда ей нужно.
– Благодарю вас. – Линн и самой хотелось задержаться, поговорить с Кэтрин наедине, побольше узнать о ней.
В разговор ворвался тонкий детский голосок:
– Я хочу, чтобы Скотт меня укутал. – Дженни тянулась к нему и так вертелась на руках у Черил, что та едва ее удерживала. Скотт беспомощно посмотрел на нее. Черил крепче прижала ребенка к себе и мягко проговорила:
– Дженни, Скотт очень торопится. В другой раз он обязательно тебя укутает.
Большие глаза девочки повлажнели, нижняя губа задрожала.
– Я хочу, чтобы Скотт меня укутал. – Она протягивала к нему ручонки, не стирая бегущих по щекам слез.
Скотт неуверенно принял малышку на руки и доверительно шепнул ей:
– Знаешь, я никогда еще не укутывал маленьких девочек. Ты научишь меня, как это делать?
Все взгляды были устремлены на него, когда они с Дженни начали подниматься по лестнице. Кэтрин не знала, о чем думают остальные, но ее мысли были особого свойства. Ее глаза блуждали по его великолепной фигуре, широким плечам, длинным логам, обтянутым джинсами. “Пусть с маленькими девочками ты обращаться не умеешь, но, готова поклясться, больших у тебя было немало”.
Скотт, возможно, и не подозревал, каким взглядом провожала его Кэтрин, но от Линн это укрыться не могло, в ее глазах она прочла явное восхищение. Эта девушка, оказывается, не просто идеально ему подходит, но еще и сама им увлечена.
Кэтрин занялась бумагами, а Черил стала объяснять Линн, в чем будут состоять ее обязанности. Через десять минут Скотт вернулся в явном смятении. Войдя в гостиную, он оглянулся на лестницу и сказал:
– Она сразу уснула. – Он посмотрел на мать. – Она просила рассказать ей сказку, а я не помню ни одной.
Заметив легкий румянец на его щеках, Кэтрин хотела было поддразнить его, но подавила искушение.
– Прости, что пришлось тебя побеспокоить, но для Дженни это такой шаг вперед, что грех было упускать случай. – Взгляды их встретились, и голос ее стал нежнее. – Спасибо, что помог.
Он засмотрелся в ее бирюзовые глаза. Казалось, они пронизывали его насквозь, улавливая самые тайные его помыслы, и это беспокоило его. Ему вдруг стало неуютно рядом с Кэтрин.
– Да не за что, – пробормотал он и обвел взглядом присутствующих. – Теперь, если позволите, я откланяюсь: дела.
После его ухода Черил и Кэтрин продолжали инструктировать Линн, знакомя ее с работой всей организации и других центров, разъясняя, что за люди там трудятся и над какими образовательными программами. Вскоре Кэтрин посмотрела на часы.
– Боже, как время бежит! – Она повернулась к Линн. – Боюсь, мы вас слишком задержали.
– Что вы, что вы! Я узнала столько полезного.
– Вот и хорошо. Я обещала подбросить вас, куда нужно. Едем?
– По правде говоря, Кэтрин, я живу в Тибуроне. Уверена, что вам это совершенно не по пути. Я могу воспользоваться скоростной маршрутной линией, потом паромом до Сосалито, а там уж городской автобус довезет меня до самого дома.
– И слышать не желаю. Тибурон мне как раз по пути. Знаете что, – Кэтрин лихорадочно искала предлог побыть с Линн подольше, – одна приятельница на все лады расхваливала мне новый ресторан в Сосалито и советовала туда заглянуть. Вот прекрасный случай. Не хотите ли поужинать со мной?
– С удовольствием. – Линн была заинтригована неожиданным поворотом событий.
Женщины поужинали в чудесном ресторанчике у самой воды. Зарождавшаяся дружба сделала вечер для обеих необычайно приятным. Они непринужденно болтали о путешествиях, об искусстве, о последних новостях, даже о спорте и политике. Время пролетело быстро.
Когда Кэтрин повернула на кольцевую аллею, Линн, подхватив жакет и сумочку, предложила:
– Может, зайдете на чашечку кофе?
Кэтрин, не раздумывая, приняла приглашение.
– Располагайтесь поудобнее, я сейчас, – сказала Линн, введя ее в дом, и исчезла в кухне.
Кэтрин огляделась по сторонам. Чувствовалось, что в этой комнате долгие годы жила настоящая любовь. Она стала рассматривать фотокарточки. У Фэрчайлдов никогда не было никаких фотографий, кроме официальных семейных портретов. А тут – моментальные снимки людей, которые веселились, наслаждались общением друг с другом.
Она не могла припомнить, чтобы Фэрчайдды хоть раз поехали в отпуск все вместе или устроили что-то просто для семейного развлечения. Когда родители отправлялись в путешествие, дети оставались с гувернанткой и экономкой. Летом ее обычно на месяц посылали вместе с другими девочками из состоятельных семей в место, называемое “лагерем”, ничуть, однако, не похожее на те лагеря, где дети могли играть и забавляться, не заботясь о том, как они выглядят со стороны.
От воспоминаний о несчастливом детстве глаза ее повлажнели. Долгие годы она держала их в самых глубоких тайниках своей души, чтобы они как можно реже всплывали на поверхность: одиночество, унижения.., и побои. В коридоре послышались шаги Линн, и она быстро взяла себя в руки.
Кэтрин поставила машину в гараж. Атмосфера уютного счастливого дома, общение с заботливой любящей матерью, пусть даже чужой, так на нее подействовали, что она все еще не могла успокоиться. Скотту чертовски повезло. А сколько ей потребовалось когда-то времени и сил, чтобы избавиться от чувства вины, унижения и гнева! Для этого пришлось отдалиться от остальных членов семьи – всех, кроме дедушки. До сих пор она испытывала мучительную неловкость и скованность при встречах с отцом или братьями.
Вечно погруженный в свои дела, отец ее попросту не замечал. Он слишком был занят, чтобы обращать внимание на детей и слышать отчаянные крики о помощи своей жены, медленно, но неотвратимо погружавшейся в пучину душевной гибели. Первым неладное заподозрил дед. Он просто спас Кэтрин жизнь, почти что в полном смысле этого слова.
Сначала думали, что она растяпа, которая спотыкается на ровном месте и налетает на каждый столб. Но когда раскрылось, что все шрамы и ушибы – результат побоев матери, та не захотела жить в вечном позоре и покончила с собой. Ко всем бедам Кэтрин прибавился комплекс вины.
Мать всегда говорила, что любит ее и наказывает для ее же пользы. Дочь была уверена, что побои ею заслужены, разве могло быть иначе? И в том, что мать рассталась с жизнью, винила себя. Ведь позволила же она дедушке выведать у нее правду, хотя обещала матери, что никогда никому об этом не скажет. А потом еще несколько лет она искупала самый тяжкий грех: чувство облегчения, которое испытала, узнав о смерти матери. Для маленького ребенка это было невыносимое бремя. А в довершение всего – злосчастный брак.
К счастью, в итоге ей "удалось прийти к выводу, что нельзя зацикливаться на неудачах. Ошибки существуют для того, чтобы на них учиться и больше не повторять; с этим она справилась. Более того, тяжелое детство помогло ей определиться в жизни: она посвятила себя благотворительности. Если ей посчастливилось спасти хоть одного ребенка, обреченного на такие же испытания, значит, страдала она в детстве не зря.
Ну все, хватит воспоминаний. Трудные времена позади, они стали историей. Кэтрин вернулась мыслями к сегодняшнему вечеру, проведенному с Линн Блейк. Она надеялась, что не слишком выдавала себя своими расспросами о Скотте – чем он любит заниматься на досуге, какие книги и фильмы предпочитает. На глаза ей чуть не навернулись слезы, когда она вспомнила Скотта с прижавшейся к нему Дженни на руках.
Каррутерс отворил дверь и пропустил Боба Темплтона в прихожую.
– Мистер Фэрчайлд сейчас будет.
– Спасибо, Каррутерс. Я подожду его в оранжерее. – Адвокат сам прошел в заднюю часть дома, так как бывал здесь много раз. Посмотрев на часы и решив, что три часа дня – как раз подходящее время, чтобы пропустить рюмочку, он протянул руку к тележке-бару.
– Слушаю тебя, Боб. Времени у тебя было достаточно. Выкладывай, что накопал. – Старый Фэрчайлд, ловко управляя своей коляской на батарейках, въехал в оранжерею. – И раз уж ты не церемонишься с моими бутылками, плесни-ка и мне чего-нибудь.
– Ты же знаешь, что твой врач говорил…
– Я знаю только то, что пережил своего прежнего врача, и хоть его сын, который меня сейчас пользует, моложе меня на сорок лет, но и он отправится к праотцам гораздо раньше. Уж поверь, я лучше разбираюсь, что мне можно, а что нельзя. – Фэрчайлд говорил своим обычным ворчливым тоном. – Давай отчитывайся.
– Судя по всему, парень чист, как стеклышко. Три штрафа за не правильную парковку и один – два года назад – за превышение скорости. Окончил Беркли, после смерти отца стал президентом компании. Все акции держит сам вместе с матерью. У нее пятьдесят пять процентов, у него остальные сорок пять, должность президента и председателя правления. Старик создал на пустом месте преуспевающее предприятие и был весьма добропорядочным руководителем. Сын следует тем же принципам.
Семья, по всей видимости, была очень дружной. – Адвокат устремил многозначительный взгляд на Фэрчайлда. – Ну, знаешь, история в духе хэппи-эндов. Скотт не был женат, имел несколько связей, но голову никогда не терял. Из всех романов лишь один был серьезным. Пять лет назад, незадолго до смерти отца, он запрашивал разрешение на вступление в брак. Но свадьба не состоялась. Не могу сказать, случайно ли совпали по времени разрыв помолвки и смерть отца. Сейчас у него, похоже, никого нет. Мать – бывшая школьная учительница, со вчерашнего дня работает у Кэтрин в оклендском центре. Никаких оснований для беспокойства я не нахожу.
Лицо у старика слегка подобрело, на губах заиграла улыбка.
– Превосходно. Значит, можно не бояться, что повторится история с тем – как там его? – ну, за которого она тогда выскочила. Такого больше допустить нельзя.
– Старина, – адвокат смотрел на него неодобрительно, – представляю себе, как разъярится Кэтрин, если узнает, что ты приказал собрать эту информацию. Ей ведь уже не девятнадцать. Она взрослая женщина. Нельзя обращаться с ней как с маленькой девочкой.
Боб Темплтон понимал, что зря сотрясает воздух. А все дело в том, что старый Фэрчайдд в своей внучке души не чает. Кроме самых близких членов семьи, лишь он один знал, что до сих пор по мере сил дед старается ее оберегать.
Кэтрин затормозила у края тротуара. Улица была перегорожена тремя полицейскими машинами. Когда в пять утра ей позвонила Черил, она, не уловив даже толком, что стряслось, набросила на себя что-то из одежды и помчалась прямо в центр. Кажется, Билли затеял драку у крыльца, и кто-то, она не поняла точно – кто, был ранен. Кэтрин выскочила из машины и побежала к дверям.
Влетев в комнату, она увидела, что двое полицейских разговаривают с Черил, а третий стережет Билли, сидящего на стуле.
Увидев ее, Билли вскочил на ноги.
– Кэт, это были Ванда и ее ублюдок. Они сюда пришли, чтобы…
– Билли, молчать! Ни слова больше, пока я не вызову своего адвоката.
– Но я ничего не сделал…
– Заткнись!
Билли неохотно послушался и плюхнулся обратно на стул, недовольный, что им кругом командуют. Кэтрин, не обращая внимания на полицейских, сразу бросилась к телефону.
Повесив трубку, она повернулась к офицеру, который был, очевидно, старшим.
– Что здесь происходит?
– Я сержант Кэсвелл, а вы…
– Я Кэтрин Фэрчайлд.
– Вы руководите этим учреждением?
– Я отвечаю за его практическую деятельность. Этот центр находится на попечении “Общества по спасению детей от жестокого обращения”, где я занимаю должность председателя правления директоров. Позвольте повторить свой вопрос: что случилось? – Она буравила сержанта взглядом в ожидании ответа.
– Что ж, судя по всему, этот молодой человек, который отказывается назвать свое имя, вступил в ножевую драку с неизвестным лицом или лицами. Поскольку на нем отсутствуют какие-либо повреждения, а крыльцо залито кровью, – офицер покосился на Билли, – я вынужден сделать вывод и доложить своим, что кто-то весьма серьезно ранен.
Кэтрин обернулась к Билли. Тот смотрел с вызовом, но стопроцентной твердости в его взгляде не было.
– И где же этот “кто-то”?
– Мы обыскиваем окрестности. Крови было столько, что этот человек не сможет обойтись без медицинской помощи.
– Вы арестуете Билли?
– Мы задержим его, по крайней мере до тех пор, пока с ним не разберемся и не выясним точно, что тут произошло. Тогда будет видно, как поступать дальше. Мы отвезем его в участок. Говорите, его зовут Билли?
Голос Кэтрин был тверд и многозначителен.
– Обращайтесь с ним поосторожнее, сержант Кэсвелл. Ему всего семнадцать – малолетка. – Она с удовлетворением отметила, что по лицу офицера пробежала тень. Он осознал наконец, кто такая Кэтрин Фэрчайлд, и немного спасовал. Лучше не связываться с человеком из известной семьи, тем более что она успела уже позвонить адвокату. Ни для кого не секрет, кто адвокат Фэрчайлдов, и всякий знает, что Боб Темплтон – мастер своего дела.
