Текст книги "Йода: Свидание с тьмой"

Автор книги: Шон Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Было осмотрено несколько довольно приличного вида кораблей, но мастер Йода отверг их все: слишком броские, слишком новые, слишком дорогие.

– "Дорогие?" – спросила однажды Лазутчик. – Но вы же можете заплатить из кассы Храма джедаев, разве нет? Или из кассы канцлера, кстати говоря.

Йода посуровел и недовольно опустил уши.

– Значит, транжирить народные деньги я должен?

Лазутчику оставалось только сдаться.

Итак, они вчетвером продолжали поиски – Йода, Уи, Лазутчик и Фиделис, личный киберслуга. Солиса после побоища в космопорту и след простыл. Неудивительно, почему. Вентресс явилась туда из-за них. Ее дроиды сразу же взялись за Р2. И поскольку после боя Солис исчез, было очевидно, что он их и предал. Лазутчик насупилась, вспомнив, как дроид ее одурачил – наплел ей, будто ему нужен сопровождающий, и увел от остальных. Забрал из команды одного человека. Возможно, если бы она осталась, разницы не было бы никакой. Возможно, она не сумела бы спасти Макс Лим и мастера Марука. Но, по крайней мере, она не стояла бы на лестнице, в сотне метрах от них, глядя, как их убивают.

Фиделис был безутешен. Поначалу Лазутчику хотелось, чтобы они порубили его на металлолом или оставили в космопорту, но дроид так страдал из-за того, что его сообщник подверг опасности наследника рода Малро, его горе было таким глубоким и всепоглощающим – прямо прошитым на аппаратном уровне – что даже ей не верилось, что Фиделис причастен к измене. Они подумывали о том, чтобы отослать его обратно, но даже это казалось невозможным. После того, как Фиделис нашел, наконец, Уи, запретить ему следовать за хозяином можно было, лишь разрубив надвое световым мечом. "Если вы не пустите меня на свой корабль, я прикручу себя к корпусу", заявил дроид, и у них не было причин ему не верить.

На пятой из барахолок, посещенных ими на станции Джован, Йода наконец нашел, что искал – старую клячу с глубокой седловиной, древний легкий грузовик "Б-7". Дверь грузового отсека корабля была забрызгана чем-то красным.

– Ржавчина? – изумился Уи. – Как он умудрился заржаветь без воздуха и воды?

Перекупщик утробно захохотал:

– Понимаете ли, эта крошка раньше принадлежала пиратам. – Рыжие пятна – это не ржавчина, это…

– Сколько? – перебил его Йода.

Лазутчик и Уи, скривившись, посмотрели друг на друга. Мастер Йода предпочитал не использовать Силу ради таких прозаических вещей, как торг о цене. Он сказал, что это неуважительно по отношению к Силе и к противнику в коммерческом поединке, но истинная причина, как втайне догадывалась Лазутчик, заключалась в том, что Йода был азартным, неисправимым и упрямым любителем торговаться и воевал за каждую кредитку просто ради удовольствия. При торге важно терпение, и базарные проходимцы на сотнях планет имели возможность убедиться, к своей досаде, в том, что о настоящем терпении можно узнать, лишь попытавшись переспорить восьмисотлетнего скрягу-джедая. На двух предыдущих барахолках Уи и Лазутчику уже довелось наблюдать, как мастер Йода препирался о цене – лишь за тем, чтобы в итоге недовольно уйти, размахивая посохом и недовольно ворча под нос. При этом у бедных владельцев был такой вид, будто их медленно расплющили в мусорном прессе.

Двое падаванов неторопливо направились к выходу из Торговой Зоны. Лазутчику подумалось, что Уи выглядит ужасно: лицо осунулось, глаза покраснели от горя и недосыпа.

– Эй, – сказала она. – Ты как, в порядке?

– Ну да.

– Врешь.

– Угу. – Он посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом – можно сказать, полным отчаяния. Затем украдкой взглянул на Йоду, продолжавшего торговаться.

Лазутчик показала пальцем на узкий проход между "Б-7" и следующей развалюхой – старым грузовиком типа "Эпоха" с единственной лазерной турелью, ствол которой был согнут, как поломанная антенна. У Уи явно было что-то на уме; Лазутчик решила, что будет легче поговорить об этом с глазу на глаз. Каким бы доброжелательным ни был Йода, бывают такие слабости, такие сомнения, о которых не особо хочется распространяться в присутствии лица, имеющего власть посвящать или не посвящать в рыцари-джедаи.

Она медленно побрела по узкому проходу, легонько проводя пальцами по фюзеляжу "Эпохи". Обшивка корабля была помята, поцарапана и усеяна множеством пробоин от микрометеоритов; очевидно, последние свои годы корабль служил внутрисистемным перевозчиком – летал в опасном околосолнечном пространстве, мутном от астероидных обломков и прочей твердой материи. На космических кораблях, как и на морских, только неопытным новичкам нравится видеть перед собой землю. На взгляд моряка или космолетчика, синяя вода или черный космический вакуум – вот самое лучшее место, далекое от опасных подветренных берегов и гравитационных колодцев.

Когда они укрылись из поля зрения спутников, Лазутчик сказала:

– Ну ладно. Колись.

Уи рассеянно пнул старый грузовик сапогом.

– Вчера… это было вчера или позавчера? Я потерял счет часам. Впрочем, не важно. В последний раз, когда я спал, мне приснился сон. – Он сделал паузу. – Сон особого рода.

– Тот, в котором тебя…

– В котором меня убивает джедай. Да. – Он сглотнул и вымученно улыбнулся. – Но это не единственный сон, который мне снился в последнее время. Был другой, еще до того как мы улетели с Корусканта. В нем была ты.

– Я?!

– Да. – Впервые после смерти мастера Лим Уи слегка покраснел. – Мы были в комнате, в красивой и одновременно страшной комнате. И ты была в крови…

– Хозяин Уи! – послышался из—за корпуса "Эпохи" обеспокоенный голос личного киберслуги семьи Малро. – Хозяин! Где же вы?

– Я здесь! Что такое? – рявкнул Уи.

– А, вот вы где! – Фиделис вышел из-за угла и торопливо направился к ним. – Я рассчитывал обменный курс для мастера Йоды, гляжу – а вас нет!

– Двадцать метров, Фиделис. Ты же видишь, никакие космические пираты нас не похитили.

– Это не ваша заслуга, – едко сказал дроид. – Пожалуйста, больше никуда не уходите без сопровождения. Разве вы не знаете, какой сброд ошивается в подобных местах?

– Никакой, наверное? – предположил Уи. – Послушай, мы же не в пляжных апартаментах. И непохоже на то, что из ближайшего бара вывалится орава флотских в скафандрах и затеет со мной драку.

– Хотя вы молоды и образованы, вы еще мало что знаете об окружающем мире, – чопорно заявил Фиделис. – Именно на такой вот дикой барахолке можно встретить бродячих дроидов. Беглецов, которые ищут запчасти. Бесхозных тварей, которые не погнушаются взять в заложники человека, если их программа достаточно испорчена.

– Твое предостережение малость запоздало, – запальчиво сказала Лазутчик. – Почему ты не подумал об этом до того, как нанял Солиса?

– Тот факт, что я ошибся в суждении, не может быть причиной…

– Фиделис, проваливай отсюда, – зарычал Уи.

Дроид обиженно выпрямился и отошел в конец прохода, подчеркнуто не сводя глаз с хозяина.

– Как ты думаешь, он умеет читать по губам? – прошептала Лазутчик.

– Да, – сказал Фиделис.

– Заткнись, дроид! – рявкнул Уи.

Итак, возможность поговорить наедине исчезла. Лазутчик подмигнула:

– Никогда раньше не слышала, чтобы ты кому-то грубил.

– Извини.

– Не извиняйся. – Она засмеялась. – Как по мне, это прикольно.

– …Прикольно?

* * *

Даже Лазутчик была вынуждена признать, что Йода сумел приобрести «Б-7» по фантастически низкой цене.

– Как вам удалось купить его так дешево? – спросила она, потрясенно глядя, как старый джедай с самодовольной улыбкой засовывает планшет за пояс. – Не иначе как вы использовали какой-то джедайский обманный прием. Но, кажется, вы говорили, что это нечестно?

– Честность не интересует меня. Результат интересует меня, – пробурчал Йода. – К тому же джедайских приемов я не использовал. Заплатил справедливую цену я.

Лазутчик и Уи с сомнением посмотрели на обшарпанный корабль.

– В чем подвох? – спросила Лазутчик. – В смысле – кроме того, что видно и так?

Йода постучал посохом по обшивке, подняв облако пыли. И краски. И металлокерамики.

– Хороший корпус. Хорошие обводы, – произнес он.

– Всего одно лазерное орудие, – возразил Уи. – Ни ударных ракет, ни бластерной пушки.

– У него "СуперФлоу II" [20]20
  Модель бортового компьютера. На «Тысячелетнем Соколе» стоял «СуперФлоу IV».


[Закрыть] от «Ханз-Варгель» и пассивная сенсорная антенна от «Сип-Ирол», – с горячностью вмешался хозяин барахолки. – Запасные генераторы, активный сенсорный пакет от «Карбанти» и практически новые кормовые отражающие щиты – местного производства, но вполне ничего.

– Как насчет носовых щитов?

– Если на вас нападет кто-то с пушкой, лучше бегите, – предупредил перекупщик.

– А если не получится?

– Сдавайтесь.

– Очень обнадеживающе, – заметила Лазутчик.

– Мне так больно, что вы порочите мою маленькую красивую… – Перекупщик бросил взгляд на борт корабля, где было намалевано название. – "Ночную цаплю". Пожалуй, подниму-ка я цену, раз вы такие нахальные.

– Если у нее все эти навороты, – продолжала допытываться Лазутчик, – тогда почему вы продаете ее так дешево? Чего она не может делать?

Перекупщик хмыкнул и что-то пробубнил под нос. Лазутчик повернулась к Йоде, который блаженно улыбнулся.

– Летать, – сказал он.

* * *

– «Сделка есть сделка! – говорил он. – Починим его моментально мы!» Передай звуковой ключ, – прорычала Лазутчик. Из стартерной схемы двигателя, которую она пыталась отремонтировать, капала бледно-желтая жидкость. При относительно низкой силе тяжести станции Джован каждая капля медленно падала вниз и расплывалась.

– Кажется, я почти закончил с муфтами, – сказал Уи.

– Контакт есть?

– Да.

Они работали бок о бок, монтируя стартер двигателя, который мастер Йода снял со старого кореллианского легкого грузовика, стоявшего в конце двора.

– Интересно, чем занят мастер Йода, пока мы работаем? – проворчала Лазутчик.

– Понятия не имею! Он что-то говорил о припасах. Ты в курсе насчет воды?

Лазутчик подняла голову.

– Для нас самих и для охлаждения, десять пятисоткилограммовых контейнеров. Мы должны будем перенести их на себе, – сказал Уи.

– Пятисоткилограммовых!

– Мастер Йода решил, что аренда автотележки всего для одной погрузки будет лишней тратой денег, – пояснил Уи.

Они переглянулись.

Еще одна капля смазки оторвалась от трубы. Внутри нее сидел жучок – металлоточец с перьеобразными антеннами и красными пятнышками на челюстях.

– Фу, – сказала Лазутчик.

– Передай мне паяльник, пожалуйста.

Мягким броском из-под руки Лазутчик перебросила инструмент Уи, работавшему в пяти метрах от нее. При низкой гравитации паяльник плавно опустился прямо на ладонь Уи. Лазутчик послала следом брусок припоя.

– Спасибо.

Уи поднял взгляд. Лицевая панель устройства перед ним была снята, провода и трубы под ней переплетались разноцветными отростками. Неудивительно, что все это дело называют "кишками" корабля, подумал Уи. Он трудился над кожухом вакуумного насоса; крышка треснула, и насос не держал вакуум. Забавно: столько проблем из-за одной маленькой трещинки, которая выпускает наружу ничто.

Вакуум в двигателе – словно честь джедая: никто ее не замечает, пока она не улетучится.

– Лазутчик? Ты когда-нибудь не задумывалась, хороший ты человек или плохой?

– Задумывалась? Я и так это знаю, – рассмеялась она.

– Я серьезно. Если бы ты узнала, что ты не хороший человек, ты бы встревожилась, правда?

– Я никогда и не была хорошим человеком. – Лазутчик звуковым ключом стала отвинчивать гайку, которая за многие годы приржавела к металлу. – Я просто хорошо стреляю в нехороших парней. А что?

– Ничего.

Лазутчик ждала, не глядя на Уи. По календарю она была старше на год, но он был столь образован, столь хладнокровен, что она часто забывала о разнице в возрасте. Сегодня он говорил как маленький мальчик, и ей казалось, что она гораздо старше его. Лазутчик вспомнила, как Йода однажды сказал: "Возраст – это не просто количество ударов сердца. Возраст – это сколько ошибок ты совершил". Если считать ляпы, то она была старше Уи лет на десять.

– Я всегда считал себя хорошим человеком, – тихо сказал Уи. – Но затем кое-что случилось. Мне приснился сон, – прошептал он, – и в этом сне у меня были дурные мысли.

– Тише, тише. Ты не должен ругать себя из-за того, что ты подумал во сне.

– Ты не понимаешь. Это не был сон, это не были мои бессознательные мысли: это действительно случилось. То есть, случится, – уточнил Уи. В его голосе сквозила неподдельная боль, и Лазутчик поняла, что он воспринимает все это очень серьезно.

Уи положил припой на трещину в корпусе вакуумной камеры и провел по нему паяльником. Забавные штуки эти бруски металла: кажутся такими твердыми и прямыми, но легко размягчаются. Нестойкие.

– А потом был другой сон. Тот, в котором я умираю. Раньше мне смерть никогда не снилась.

Лазутчик ждала.

– Все было каким-то размытым. Я не разглядел, где именно я был и что делал. Я был просто внутри своей головы. Сверкнул световой меч. Я попытался защититься, но противник был гораздо сильнее. Гораздо быстрее. Затем вспышка света, как от сильного удара по голове. Словно солнце, прямо в глаза. – Паяльник светился и рассыпал искры в темном углу потрепанного грузовика. – И больше ничего.

– Если это и был световой меч, это еще не значит, что тебя убьет джедай.

– Да я знаю. Сон был слишком коротким, я не успел разглядеть, кто это был, но в тот момент я даже не успел испугаться, только удивился. Я подумал: "Значит, вот как я умру?" Не странно ли? Даже после этого сна смерть станет для меня неожиданностью. Впрочем, так оно всегда бывает, наверное, – прибавил он.

Лазутчик вылила на упрямую гайку еще одну порцию растворителя.

– А может, ты ошибся. Может, ты и не умрешь. Ты же не умер в том сне, правда? Ты этого не знаешь наверняка. Может, это было испытание или упражнение. Если ты думаешь, что это джедай, то так оно и есть, скорее всего: это была тренировка, турнир вроде того, в котором мы участвовали перед поездкой, – сказала Лазутчик. – Могу поспорить.

– Может быть, – сказал Уи. Лазутчик знала, что он в это не верит. – Вернуть тебе паяльник?

– Нет, все нормально. – Ей наконец удалось отвернуть ржавую гайку. – Тот сон, в котором была я. Я там умираю?

– В той части, которую я видел – нет.

Лазутчик надеялась на более обнадеживающий ответ.

– Лазутчик, мне кажется, я перейду на темную сторону, – выпалил Уи. – Тогда все это будет иметь смысл. Поэтому у меня и появляются такие мысли в первом сне. И поэтому джедай меня убивает.

– Абсурд, – заявила Лазутчик, искренне сбитая с толку. – Если кто и способен перейти на темную сторону, то только не ты. Все это знают. Ты лучше всех нас. И всегда был таким. Меня прямо выводит из себя, какой ты правильный. Нет, это невозможно, – уверенно сказала она.

– Я всегда считал себя хорошим человеком, – молвил Уи. – Гордился этим. Но сейчас я оглядываюсь назад и вижу, что только притворялся хорошим. Ты понимаешь? Делал вид. Это все было не по-настоящему. Я просто… играл роль джедая.

Впервые за все время Лазутчик отложила инструменты и под днищем корабля бочком пробралась к Уи. Она накрыла ладонью его руку:

– Уи, послушай меня. Иногда все, что нужно – это играть роль.

* * *

Часом позже Фиделис укладывал припасы в кладовые крошечного камбуза корабля. Йода велел ему закупить еду для пира, и Фиделис приобрел все самое лучшее. Запрограммированный угождать, дроид был огорчен тем, что приходилось готовить пищу, не зная о вкусовых предпочтениях гостей; но он философски напомнил себе, что жизнь – это импровизация, и в любом случае Уи знал лишь ту пищу, которую подавали в столовой Храма джедаев. Если Фиделис не сумеет превзойти этот стандарт, ему место на станции Джован, на свалке металлолома. Помимо того, хотя дроид познакомился с Уи совсем недавно, он готовил пищу для двенадцати поколений клана Малро, и, разумеется, в его распоряжении был полный генетический профиль мальчика. Кулинария – в большей мере искусство, чем наука; но, с учетом всей этой информации, будет странно, если он сильно промахнется.

Раскладывая по полочкам ингредиенты, Фиделис слышал, как в носовой кабине ворчит и фыркает Йода, изучая судовой манифест и справочник владельца. С кормы доносились скрипение, удары и тяжелое дыхание: хозяин Уи и девушка грузили огромные канистры с водой.

Фиделис просунул голову в дверь кабины:

– Прошу прощения, мастер Йода, но я бы хотел на некоторое время отложить приготовление пищи и помочь перенести воду. Я вернусь через несколько минут.

– Нет, – проворчал старый джедай.

– Прошу прощения?

– Не ходи. Работа падаванов это – перенести воду на корабль.

– Но я гораздо сильнее, и было бы намного эффективней поручить переноску тяжелых грузов мне. Тем более что это устранит риск получения молодыми людьми травм и растяжений.

– Использовать Силу должны они. Хорошей практикой для них это будет.

– Но они оба не спали уже больше суток.

Не удосужившись оторвать взгляд от справочника, по которому он изучал довольно причудливые корабельные протоколы выхода из гиперпространства, Йода протянул руку за спину и стукнул Фиделиса посохом по ноге. Дроид издал забавный звон, словно медный колокол.

– Сути не понял ты, тостер-автомат. Падаванам нужно работать. Если работать не будут, думать начнут они.

– О, – сказал Фиделис.

Йода обернулся и посмотрел через сутулое плечо на дроида. Глаза джедая и машины встретились.

– Стары мы с тобой и сильны – деревья, повидавшие много зим. Но для этих двоих смерть учителей первой зимой стала. Работают пусть они, – мягко сказал Йода. – И едят. И плачут. И тогда, может быть, заснуть они смогут.

Дроид пристально посмотрел на джедая.

– Вы мудры, мастер Йода.

– Так мне говорят, – буркнул старый джедай. – Но раз уж ты здесь, подробнее об апартаментах графа Дуку расскажи.

– Едва ли это его апартаменты, – холодно произнес дроид. – Я уверен, что граф живет в замке Малро в качестве гостя. Истинное положение дел мне неизвестно, поскольку я много лет находился на Корусканте, а связь с госпожой Малро была несколько нерегулярной.

Йода посмотрел на дроида.

– Джей Марук говорил мне о даме, которую он в замке видел Вжунская лисица ее сопровождала.

– Это госпожа Малро. Лисица – ее фамильяр. [21]21
  Фамильяр – волшебный дух, который служит ведьмам, колдунам и другим практикующим магию. Считается разумным (на уровне обычного человека), имеет собственное имя и чаще всего принимает форму животного.


[Закрыть]

– Фамильяр?

Фиделис пожал плечами:

– Так ее называют слуги. Мне нет дела до суеверий, хотя Вжун имеет славу планеты, как будто пропитанной Силой, а дом Малро, конечно, всегда производил на свет самых искусных ее мастеров.

– Могущественна она здесь… темная сторона, – пробормотал Йода.

Фиделис пожал плечами.

– Возможно, оглядываясь назад, попытка графа Малро генетически изменить мидихлориановые тельца покажется чересчур амбициозной. И все же нельзя не восхищаться масштабом его замысла!

– "Восхищаться"? – сухо переспросил Йода. – Старая пословица есть об игре с огнем, личный киберслуга. Что до твоей госпожи Малро – сумасшедшая домработница у Дуку она теперь.

Даже Йода редко видел, чтобы дроид испытывал такой шок; но на металлическом лице дроида было именно выражение шока. Шока, унижения и некоего чувства, которое разумное существо могло бы даже назвать гневом.

– Этого не может быть.

– Моет полы она, Джей сказал. И чистит уборные, – изрек Йода. – Может, "домработница" – неправильное слово? Лучше сказать – служанка? Судомойка? – невинно спросил он. – Рабыня?

– Уместным термином будет – "госпожа", – резко сказал Фиделис. – Или "мадам".

– Встретиться с Дуку хотел бы я, – беззаботно продолжал мастер Йода. – Убедить его вернуться на Корускант я должен. Нелегко это, однако. Охранники будут там. Последователи, возможно. Солдаты. Известны ли тебе какие-нибудь тайные ходы в замок Малро?

– Известны, – ответил Фиделис.

* * *

Три часа спустя «Ночная цапля» тяжело оторвалась от станции Джован, начиная долгий, медленный разбег, необходимый для подготовки к прыжку в гиперпространство. Ее разношерстный экипаж собрался в помещении, которое справочник владельца «Б-7» оптимистично именовал «комнатой отдыха экипажа». Комната представляла собой маленький пузырь между кабиной корабля и камбузом, ширины как раз такой, чтобы вместить маленький стол-проектор, на котором можно было играть в голоигры или смотреть головидео – при условии, что оно закодировано в одном из двух форматов Хайдианского тракта, ни один из которых не являлся корускантским стандартом киноиндустрии Республики.

К прочим достопримечательностям комнаты отдыха относились: две неполные колоды карт; четыре подержанных барных стула с вдавленными сиденьями, которые были в моде лет двадцать назад – если примоститься на таком стуле, могло показаться, что сидишь в трубе; и раскладная гладильная доска. Мастер Йода сидел на этой доске, болтая ногами в воздухе. Он был слишком мал, чтобы сесть на стул без риска застрять в дыре.

На кухне Фиделис неожиданно издал мелодичный звон.

– Ужин подан.

Уи вывел на проектор картинку с наружных сенсоров корабля, так что крошечная комната превратилась в звездное небо – в бездонную черноту, утыканную точками далеких звезд. Их маленький грузовик ярким пятнышком светился в центре. Лицо Уи было бледным и изможденным, вокруг глаз пролегли черные круги.

– Я не голоден, – сказал он.

– Ах, но я приготовил креп-Малро, [22]22
  Креп-Малро (crйpй Malreaux) – вариант традиционного вжунского блюда, нечто вроде блинов с начинкой.


[Закрыть] – произнес Фиделис, входя в комнату с двумя дымящимися блюдами в руках. – По рецепту, который я создал для девятого графа. Мои благородные хозяева любезно изволили хвалить его на протяжении последних восьми поколений.

– Пахнет восхитительно, – сказала Лазутчик.

– Конечно, у меня не было кислотной свеклы, чтобы приготовить традиционный гарнир; я даже не знаю, продолжает ли Вжун ее экспортировать. Однако в качестве закуски мне удалось приобрести связку сушеной бичехвостой корюшки и немного, я бы сказал, просто замечательного сыра, а также рейтанские крекеры и тапенаду [23]23
  Тапенада (tapenade) – традиционное блюдо из местных каперсов, маслин и анчоусов.


[Закрыть] в горчичном соусе, приготовленную по старинному ортоланскому рецепту. Надеюсь, вам понравится.

Фиделис поставил подносы с едой на стол-проектор. От бичехвостой корюшки, запеченной в сыре, поднимался легкий пар, растворявшийся среди звезд.

– Из предосторожности я закупил столовое белье, – сказал Фиделис, раздавая салфетки. – Всю эту пищу можно брать руками; на камбузе мало места, и я решил, что слишком много посуды брать на борт не стоит.

– Вкуф тове воффитифельный, – неразборчиво проговорила Лазутчик, набив рот крекерами и тапенадой. – Звезды небесные, я и не представляла, как я проголодалась.

– Для вас, мастер Йода, миска супа из донных червей.

Фиделис подал старому джедаю миску, наполненную черной, липкой субстанцией с едким запахом, в которой плавали какие-то комки цвета древесных личинок. Похлебка пахла горелой смазкой.

– Я в точности придерживался рецепта, – с тревогой добавил дроид.

Йода наклонился над миской, понюхал и закатил глаза от удовольствия.

– Великолепно!

Лазутчик мечтательно прикрыла глаза в предвкушении бичехвостой корюшки, запеченной в сыре.

– Ух ты.

Мастер Йода взял в руки свою миску.

– Попросил тостера я приготовить этот ужин, – сказал он, благожелательно кивнув Фиделису, – чтобы мы могли вкусить пищу и помянуть ушедших от нас мастера Лим и мастера Марука.

Фиделис вручил падаванам бокалы с ароматной лиловой жидкостью, которая пахла конфетами и на вкус была как душистый перец в дождевой воде. Лазутчик выпила пенящийся напиток до дна.

– За мастера Лим и мастера Марука.

– И это все? – зло сказал Уи. – Это все, что вы собираетесь делать? Жрать? Макс и Джей Марук мертвы, а вы думаете лишь о том, чтобы набить животы?

Лазутчик виновато посмотрела на него, слизнув языком крошки крекера с губ.

– А как насчет найти Вентресс? – продолжал Уи. – Как насчет заставить ее заплатить за то, что она сделала? Что для джедаев важнее – правосудие или десерт?

– Профитроли "Юкио", [24]24
  Профитроли «Юкио» (Profitroles Ukio) – сорт пирожного.


[Закрыть] – негромко вставил Фиделис. – С начинкой из карамельного ганаша. [25]25
  Ганаш (ganache) – крем из растопленного шоколада и сливок.


[Закрыть]

Йода отправил в рот очередную ложку супа.

– Почтим жизнь, наслаждаясь ею, падаван. Убивая, можно почтить только смерть; только темную сторону.

– Ну, тогда темная сторона нынче в большом почете, – с горечью произнес Уи.

– Малыш, ты уже много часов как не спал, – сказала Лазутчик.

– Не называй меня малышом, – угрожающе прошипел Уи. – Я тебе не младший брат. Это я присматриваю за тобой, Таллисибет, а не наоборот. Джей Марук был прав насчет тебя. Если бы мне не пришлось защищать тебя в космопорту, я мог бы успеть спрыгнуть вниз и не дать ей убить их обоих.

– "Защищать меня"! – возмущенно закричала Лазутчик. – А кого дроид-дворецкий притиснул к перилам, когда я бежала вниз по лестнице? И вообще, кто сбежал от нас на тот верхний уровень, чтобы слушать байки о так называемой "настоящей семье"? – добавила она, побелев от гнева.

Йода с сожалением поставил чашку рядом с собой.

– Слышите вы, как она действует?

– Кто действует? – отрывисто спросил Уи.

– Темная сторона. Всегда нашептывает она нам что-то, гнездясь в нашей боли. В нашем горе. Она вливает нашу боль в общую боль, наше страдание в общее страдание.

– А может, ей есть что сказать. – Уи посмотрел на звездное небо, светившееся над столом. – Вам-то легко. Какое вам дело? Вы ведь ни к кому не привязываетесь, правда? Может, вы никогда и не умрете. Что вам Макс Лим? Еще одна ученица. После стольких веков кто упрекнет вас в том, что вы их всех не помните? Ну, так для меня она была кем-то гораздо большим. – Уи с вызовом посмотрел на Йоду. На его щеках блестели слезы, но взгляд был злым и колючим. – Она заменила мне мать, раз вы отняли меня у настоящей матери. Она выбрала меня своим падаваном, а я подвел ее, позволил ее убить, и я не собираюсь сидеть здесь, набивать брюхо и ни о чем не думать! – закричал Уи и смахнул со стола тарелку с блинами. Блюдо полетело на пол.

Глаза Йоды, полуприкрытые тяжелыми веками, как у дремлющего дракона, сверкнули. Он слегка шевельнул пальцем. Еда, блюдо, бокалы и все остальное зависли в воздухе. Блюдо вернулось на стол; блины горкой улеглись на блюдо; перевернутая чаша Уи выпрямилась, и в нее ручейком влилась ароматная лиловая жидкость. Все, что было на столе, вернулось на свои места.

Еще одно движение пальцев Йоды – легчайший щелчок – и голова Уи повернулась, будто управляемая невидимыми нитями, так что его взгляд оказался устремлен на старого джедая. Глаза у Йоды были зеленые – зеленые, как болотная вода. Уи прежде не догадывался, насколько жуткими могут быть эти глаза. В них можно было утонуть. Они могли затащить тебя внутрь.

– Рассказать мне что-то новое о боли, ты думаешь, что можешь? – тихо произнес Йода. – Думаешь, старому учителю нет дела, м-мм? Забыл ты, кто я? Стар я, да. М-м. Любил я больше твоего, падаван. Терял больше. Ненавидел больше. Убил больше.

Зеленые глаза сузились, превратившись в горящие щелочки под тяжелыми веками. Глаза дракона – старые и жуткие.

– Думаешь, мудрость дается бесплатно? Темная сторона, да – легче ее последователям. Боль становится слишком сильной, и они питаются тьмой, чтобы сбежать от нее. Но только не Йода. Йода любит и страдает из-за этого, любит и страдает.

Было так тихо, что можно было услышать, как падает перышко.

– Цена мудрости Йоды – высока она, очень высока, и все выше она с годами. Но расскажешь ты мне что-то новое о боли, да?

– Я… – губы Уи дернулись. – Я прошу прощения, учитель. Я был зол. Но… что, если они правы? – крикнул он с болью в голосе. – Что, если галактика действительно темная? Что, если все так, как сказала Вентресс: мы рождаемся, страдаем, умираем, и больше ничего? Что, если нет никакого высшего плана, никакого «провидения»? Что, если мы просто послушно страдаем, стараясь как-то оправдать наши страдания, но на самом деле просто обманываем сами себя, потому что никакой надежды нет? Что, если в мире ничего нет, кроме звезд и черной пустоты между ними, и галактике безразлично, живы мы или мертвы?

Йода сказал:

– Это правда.

Падаваны потрясенно уставились на него. Коротенькие ноги учителя раскачивались в воздухе взад и вперед, взад и вперед.

– Возможно, – прибавил Йода и вздохнул. – Многие дни большую надежду на лучшее я чувствую. В некоторые дни не столь большую. – Он пожал плечами. – Какая разница?

– Вентресс была права? – спросил Уи. Он был шокирован до такой степени, что позабыл о своем гневе.

– Нет! Ошибается она! Ошибается во всем! – Йода фыркнул. – Горе есть в галактике, да? О да. Океаны горя. Целые планеты. Тьма? – Йода указал на звездное небо, раскинувшееся над столом. – Видите сами: тьма, тьма повсюду, и горстка звезд. Горстка огоньков. Если нет высшего плана, нет судьбы, нет предначертания, нет провидения, нет Силы – что же тогда остается? – Он по очереди взглянул на каждого из падаванов. – Ничего, кроме нашего выбора, м-м?

– Асажж питается тьмой, а тьма питается ею. Следуй ее примеру, Уи, если хочешь. Следуй ее примеру. – Старый джедай устремил взгляд на проекцию неба, на танцующие солнца, планеты и туманности – крошечные огоньки, сияющие в темноте. – Быть джедаем – значит знать правду и делать выбор. Откажись от света или от тьмы, падаван.

Ороговевшие брови приподнялись над глазами цвета болотной тины. Йода потыкал Уи своим посохом. Тык, тык.

– Будь свечой или ночью, падаван; но выбирай!

* * *

Уи плакал очень, очень долго. Лазутчик ела. Фиделис прислуживал. Учитель Йода рассказывал о Макс Лим и Джее Маруке – рассказывал, конечно, истории об их захватывающих приключениях, но также комичные анекдоты из тех дней, когда они были всего лишь детьми. Они пили, произносили тосты.

Лазутчик плакала. Уи ел. Фиделис прислуживал.

Йода рассказывал, и ел, и плакал, и смеялся; и падаваны увидели, что сама жизнь – словно меч в его руках; даже перед лицом предательства, и смерти, и умерших надежд он горел ярко, как свеча. Как звезда, сияющая в черной бесконечности пространства.