Текст книги "Чувства в заточении"

Автор книги: Ширли Джамп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Кимберли покивала головой, внимательно всматриваясь в манипуляции Каролин, которая постаралась банальному самолетику из бумаги придать птичьи черты. Отогнула острый носик, красиво заломила крылья и отдала изделие девочке.

– Это кто? – спросила та.

Каролин пожала плечами и предположила:

– Может быть, малиновка?

– Да, это малиновка, – уверенно подтвердила Кимберли и убежала хвастать своей птичкой.

– Малиновка? – с сомнением поинтересовалась Мэри, сидевшая напротив Каролин.

– Пусть будет малиновка, – строго проговорила ее начальница.

Однако покой был недолог, поскольку вернулась Кимберли с разочарованным лицом и проговорила:

– А я хотела, чтобы был орлик. У других орлик, как на гербе, – кивнула она в сторону символа американской независимости.

– А у тебя малиновка, – твердо сказала Каролин, взяв расстроенную девочку за руку, и сурово добавила: – Не раскисай. Мы сейчас нарисуем флаг. Есть красный и синий фломастеры? Вот, садись. Это такой же символ, как и орел.

– Правда? – обрадовалась девочка.

– Чистая правда, – подтвердила Каролин.

Каролин принялась вместе с Кимберли рисовать национальный флаг и постоянно ловила себя на противоречивых чувствах. С одной стороны, она старалась быть дружелюбной, заинтересованной и отзывчивой, каким всегда был ее папа, когда они затевали какое-то общее дельце. И в то же время все это чрезвычайно ее утомляло, и она с трудом сдерживалась, чтобы не раздражаться медлительностью, неловкостью, непонятливостью малышки. На такое раздражение она всегда наталкивалась, живя с тетей Гретой, которая не понимала, для чего нужно время от времени устраивать для одноклассников и соседских детей посиделки с чаем и пирожными, почему маленькие девочки испытывают желание заиграться допоздна и заночевать в доме подружки, с тем чтобы проболтать всю ночь. Она никогда не интересовалась, чем живет ее маленькая подопечная, и оставляла без отклика все ее попытки рассказать о своих буднях в школе. Она была уверена, что выполняет свой долг перед сиротой, так как заботится о ее пропитании, дает кров и одежду. А уже Каролин должна, хотя бы из чувства признательности, стараться причинять своей родственнице как можно меньше хлопот, быть незаметной.

Каролин собрала волю в кулак и, деликатно отстранив малышку Кимберли от рисунка, который оказался не по силам крохе, сделала все возможное, чтобы достоверно изобразить звездно-полосатое американское знамя, после чего вручила картинку благодарному существу и вздохнула с облегчением, когда та убежала к подружкам.

Мэри Хадсон покачала головой.

– Это не помощь.

– Наверное, я бездарная наставница. Но мне всегда было проще все сделать самой, – призналась Каролин.

– В таких мероприятиях, как это, важно не количество добротных флажков и птичек, – тихо проговорила ее помощница. – Вы же знаете, что эти дети испытывают недостаток общения с взрослыми.

– Значит, я не гожусь, – сухо резюмировала Каролин.

– Просто вы не стараетесь, – резко заметила Мэри.

– Не думала, что у меня сегодня экзамен. В противном случае подготовилась, бы, – едко бросила помощник прокурора.

– У Вероники тоже флаг, – грустно объявила Кимберли, положив перед Каролин ее художество. – А еще у нее орлик, – провокационно добавила маленькая девочка. – (Каролин Дафф смерила ее острым взглядом.) – Но мисс Ларами сказала, что это ничего не значит.

– Вот и чудесно, – с облегчением отозвалась Каролин. – Мисс Ларами очень умная женщина. Слушай ее всегда.

– Мисс Ларами сказала: «Флаг и орел в придачу». В какую такую придачу, мисс Дафф? Это хорошо или плохо? – осведомилась девчушка.

– Не хорошо и не плохо. Это значит, что к флагу еще и орел прилагается, – попыталась разъяснить Каролин.

Но девочка лишь сильнее нахмурила брови, пытаясь сообразить, что взрослые имеют в виду.

– Есть у тебя флаг? – спросила ее Каролин.

– Да, – кивнула малышка.

– И малиновка есть. Вот она и идет к флагу в придачу.

Кимберли моментально просияла и вновь убежала куда-то.

– Малиновка не может идти к флагу в придачу, потому что малиновка – не национальный символ, – ехидным полушепотом заметила Мэри Хадсон. – Мисс Ларами имела в виду нечто совершенно другое.

– Умоляю тебя… – процедила Каролин сквозь зубы, вызвав у своей дерзкой подчиненной приступ гомерического хохота.

– Я вижу, ты заводишь друзей! – раздался за ее спиной тотчас узнанный мужской голос.

Каролин медленно обернулась. Она пыталась скрыть ошеломление, но у нее это плохо получилось, поскольку Николас выглядел совершенным мальчишкой.

Поутру он все переиграл и решил надеть не обычный свой строгий костюм, тщательно выглаженную Дэном рубашку и потуже затянуть на шее галстук. Нет. Это показалось ему излишне чопорным.

Он перетряхнул свой гардероб и был рад обнаружить в нем шорты и тенниску. То ли отдавая дань своей старой привычке шокировать окружающих, то ли из-за жары, которая способна из безнадежного сноба сделать нормального человека, он оделся очень по-летнему и умудрился выглядеть при этом весьма элегантно.

Каролин оглядела его с ног до головы, отчаявшись скрыть свое изумление, и, улыбнувшись сказала:

– Что ж… Присоединяйтесь к нам, мистер Гилберт. Ваша подопечная уже справилась с заданием?

– О, да, благодарю, – отозвался он, присаживаясь возле Каролин. – Она оказалась очень толковой девчушкой. Сделала все, не прибегая к моей помощи, чему я очень порадовался, поскольку не мастак варганить всякие поделки. Зато, насколько могу судить, наблюдая со стороны, ты в этом вопросе весьма востребованный специалист.

– Ошибочное умозаключение, Ник, – сдержанно возразила ему бывшая супруга.

– Выглядишь чудесно, Каролин, – великодушно отпустил комплимент мужчина?

– Спасибо, ты тоже, – отплатила она.

– А где же твой подопечный Бобби? – осведомился он. – Грузовичок ему понравился.

– Грузовичок понравился и альбом для раскрашивания тоже. Он где-то здесь. Очень самостоятельный ребенок. Это радует…

Тут же к ней приблизился строгий не по годам мальчик, который до этого уже одаривал ее истинно джентльменским вниманием.

– Мисс Дафф, – церемонно обратился он.

– Да, Пол, – так же церемонно ответила Каролин.

– Это ваш друг? – ревниво спросил мальчик, не глядя на Ника.

– Коллега, – уточнила она.

– Я думал, колли – это собака, – заметил малыш.

– Колли – собака, а коллега – это человек одной со мной профессии. Мы оба юристы, Пол, – внесла ясность Каролин.

– Хотите посмотреть фокус? – привлек к себе внимание мальчика и женщины Николас Гилберт.

Пол мгновенно сменил настороженное выражение лица на благосклонно заинтересованное, а Каролин лишь спросила:

– Фокус?

– Ага, – кивком подтвердил Ник и достал из кармана шорт колоду карт. Виртуозно стасовал их, к восторгу собравшихся детей, и протянул колоду Каролин со словами: – Окажите честь, мисс Дафф. Снимите карту, мне не показывайте, запомните ее и положите обратно.

Каролин сделала все в точности по инструкции.

– Это была…

– Молчи, Пол, – одернула мальчика Каролин, и Ник тоже на него шутливо шикнул.

Николас неожиданно приложил ладонь ко лбу Каролин и театрально закатил глаза, словно в трансе. Стал что-то бубнить, а после заговорил замогильным голосом:

– Я вижу… Да-да… Я вижу. Это что-то красное, как кровь, – зловеще прошипел он.

Маленькие девочки тихонько защебетали, утроив внимание.

– Какие-то пятна… И в то же время – это ромбы. Я точно вижу красные ромбы. Что бы это могло быть? – озадаченно пробормотал он, страшно вращая глазами. – Туман рассеивается. Я уже могу сосчитать эти ромбы. Сколько их? Один… Два… Три…

Николас убрал ладонь со лба Каролин, тряхнул головой, прокашлялся и совершенно прозаическим тоном резюмировал:

– Ваша карта, мисс Дафф – тройка бубен.

– Ух ты! – воскликнул Пол. – Круто!

– Да, я крутой! – подтвердил Николас.

– А научите, как вы это делаете! – попросил кто-то из детей.

– Ну, милые мои, это магия, – скромно сообщил специалист по корпоративному праву. – Нужно в течение многих лет учиться по старинным манускриптам, после чего выдержать сложное и опасное испытание, и только после этого становишься посвященным в тайны бытия. Я не вправе разглашать их.

Среди ребятишек разнесся ропот разочарования. Но Ник хранил стойкость. Постепенно компания разошлась.

– Что? – настороженно спросил Ник, заметив, как странно Каролин на него смотрит.

Женщина застенчиво улыбнулась и пожала плечами. Ей вспомнился отец. Он как никто умел веселить дочку и ее друзей, не превращаясь при этом в шута.

– Хороший денек, Ник, – тихо сказала она.

– Да, хороший, как и прогнозировали, – подтвердил он.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Я знаю, я уже это делала, – резко дернув плечиком, отказалась от навязчивой помощи Ника Анжела. – Я сама, мистер Гилберт. Вы здесь, потому что вас заставили, – под нос проворчала она.

– Никто меня не заставлял, Анжела, – тихо возразил Николас.

– Вы не первый, мистер Гилберт, – заявила она, сердито посмотрев на него.

– Да, ты права, Анжела. Я здесь, потому что меня об этом попросили. Но никто меня не заставлял. Просто люди, которым ты небезразлична, предложили мне и другим моим коллегам сегодня на праздничном пикнике составить вам компанию. Но сделали это они не потому, что мы вам нужны. А, скорее, наоборот. Сама посуди: юристы – это такие люди, которые всю свою жизнь проводят в зале судебных заседаний или общаясь с разными преступниками. Не лучшая, согласись, компания. И в суде мы все время друг с другом спорим. Прокурор спорит с адвокатом, и вместе они спорят с судьей, хотя с судьей и не следует спорить. Никакого дружеского общения. Понимаешь?

– Вы лжете! – упрекнула его недоверчивая девчушка.

– Чтобы доказать, что я не лгу, я должен и с тобой поспорить. А мне этого не хочется. Я пришел сюда, чтобы дружить, Анжела. И мне грустно и обидно, что ты отказываешься верить на слово.

Анжела закусила губу, раздумывая.

– Вы знаете Маделейн, мистер Гилберт? – спросила наконец она.

– Маделейн? Нет, не знаю. А кто она?

– Маделейн – сирота. Про нее написали книжку. Ее жизнь – как приключение… Но ведь книжки – это выдумка. На самом деле все не так.

– Да, милая. Настоящее сиротство – это трагедия.

– И приемные родители… Они… Может быть, не все, а только некоторые… – с трудом выговорила Анжела.

– Ты говоришь о своих приемных родителях? – осторожно поинтересовался Ник, аккуратно сжав ее хрупкую ладошку своими большими и горячими ладонями.

Крылышки маленького носа вздрогнули и напряглись. Анжела кивнула.

– Теперешние лучше, чем прежние, – шепотом призналась она. – Я стараюсь привыкнуть.

– Анжела, они хорошо с тобой обращаются? – старательно подавляя волнение, спросил адвокат.

– Да, я думаю, они добрые и очень стараются. Я пока у них поживу. Они говорят, что, если я к ним привыкну, они удочерят меня насовсем.

– А ты бы этого хотела? – строго спросил Николас.

– Да, очень… Но, может, они только так говорят, – неуверенно добавила девочка.

– В любом случае, Анжела, мы будем с тобой дружить. Договорись? – (Анжела кивнула в ответ.) – А сейчас иди, поиграй с ребятами. Я буду здесь, – сказал он.

Анжела, похоже, рада была возможности упорхнуть. Но Ник остановил ее, спросив:

– Так ты не веришь книжкам?

– Нет, – убежденно ответила она.

– А в магию?

– Не очень, – улыбнулась девочка. – Ваши фокусы, мистер Гилберт, для маленьких.

Ник состроил обиженную физиономию и отпустил свою подопечную.

Впервые его очарование не сработало, как планировалось. Он еще некоторое время просидел, наблюдая за резвящейся Анжелой и другими детьми. Никто не может знать наверняка, что ждет ребятишек, кажущихся такими счастливыми, по возвращении в дома, где они сейчас обитают. И почему вообще им это выпало на долю? Его же детство было не в пример счастливым и совершенно безоблачным. Чем он это заслужил? Чем теперь должен оправдать этот дар?

– Помощь не требуется? – спросил Ник, приблизившись к Каролин и ее маленькому другу.

Женщина познакомила его с Бобби Лестером.

Бобби осваивал грузовик. Он оказался очень улыбчивым и легким в общении мальчишкой.

Каролин заставляла себя вникнуть в условия игры. Бобби великодушно прощал ей ошибки. Воображение частенько ее подводило, и потому вполне логичные, с точки зрения мальчика действия, ставили ее в тупик.

– Слоны сегодня маршируют по небу, Каролин, – сообщил Ник, понаблюдав за ее мучениями.

– Что за вздор! – воскликнула женщина.

– Отнюдь не вздор, и Бобби меня поддержит. Присмотрись к облакам – вот истинный источник творческого вдохновения. Убедись – по меньшей мере дюжина слоновьих спин.

– Где ты их увидел? – скептически спросила Каролин, прищурившись.

– И обезьянка, – добавил Бобби.

– Это ты о той козявке говоришь? – спросил Ник у мальчика, ткнув пальцем вверх. Бобби рассмеялся. – А это… Каролин, обрати внимание! – призвал мужчина, заставив ее запрокинуть голову. – Это бульдог, который трудится без устали. Он одинок, и некому ему помочь. Он очень устал.

– Где ты все это видишь? – снова сконфуженно пробормотала она, вглядываясь в небо.

– А я вижу, – хитро промурлыкал ее маленький подопечный, с интересом наблюдая за смешными взрослыми.

– Этот бульдог… Вон как быстро он бежит по своим делам. Ему никто не нужен. Он уже привык все делать сам. Вот так и носится по всему небу с портфельчиком, набитым дурацкими бумагами… – резюмировал Николас.

– Ник, прекрати! Я думала, там действительно есть что-то, чего я не вижу, – раздраженно пробормотала она, опустив голову. – Нехорошо подтрунивать над коллегой при свидетелях, да еще при детях! – негодующе добавила женщина. – И я не бульдог!

– Я и не имел в виду тебя, – сообщил Николас. – Это был собирательный образ юриста. Тебя, Каролин, я бы никогда с бульдогом и не сравнил. Ты, скорее, очаровательный йоркширский терьерчик. Да?

– Нет!

– Как скажете, советник. Спорить не стану, – согласился он.

– Ты все подвергаешь осмеянию, Николас. Так нельзя! – взволнованно воскликнула она.

– Это была шутка, милая Каролин, – попытался он ее успокоить. – Скажи, дорогая, ты все еще спишь с включенным светом?

– Ник! Я в порядке. Преступник в тюрьме. Мне ничто не угрожает. Спасибо, конечно, за заботу, но тут нечего обсуждать. Я ответила на твой вопрос? – сдерживая негодование, отчеканила Каролин.

– Просто, если захочешь поговорить… Мы ведь все еще друзья?

– О чем ты, Ник? Какие друзья? Мы давно уже друг другу никто. Если мне и понадобится с кем-то поговорить, то это будешь не ты, – небрежно бросила она.

– Почему не я? – всерьез осведомился мужчина.

– Николас, умоляю, исключи меня из круга своего внимания. Очаровывай детишек, воспитательниц, сотрудниц юридического департамента. А про меня забудь. Выражаясь образно, я не даю согласие на эксгумацию останков наших с тобой отношений!

– Все было не так уж плохо, – проговорил уязвленный Николас.

– Было! Ты правильно сказал – было. И было это давно. И здесь мы не для того, чтобы вспоминать общее прошлое. Нам следует посвятить наше время и внимание тем, кто в этом нуждается, – напряженно выпалила она.

– Ты, как всегда, права, а я болван!

– Прекрати все обобщать и упрощать, Николас. После нашей вчерашней встречи я пришла сюда, искренне веря, что нам хватит здравого смысла, чтобы держать себя в рамках и не провоцировать недоразумения. Но ты, похоже, сознательно муссируешь дела давно минувших дней. Как еще я могу объяснить тебе, что мне это неинтересно?

– Спасибо, уже объяснила! – сухо отозвался бывший супруг.

– Хорошо, если так, – вздернув носик, подвела черту Каролин, внезапно обнаружившая, что малыш Бобби Лестер деликатно отбыл со своим грузовичком, полным животных, играть с другими детьми. – Для чего ты здесь? – не вынеся напряженного молчания, спросила она.

– Ты сама только что очень точно сформулировала смысл моего присутствия на пикнике: посвятить свое время и внимание тем, кто в этом нуждается.

– А вместо этого ты зачем-то подсел ко мне. Зачем, спрашивается?

– Ошибочно полагал, что тебе будет приятно пообщаться со старым знакомым.

– Интересно, что тебя заставило так думать? – язвительно проговорила Каролин.

Николас склонился над ее ухом и прошептал:

– Твой чересчур откровенный наряд. Такое декольте определенно больше подходит для свидания, нежели для детского утренника. Ты ради меня надела этот очаровательный сарафан? Или здесь есть иной объект соблазнения?

Его нашептывание прервала Анжела, появление которой не позволило Каролин излить на Николаса праведное негодование.

– Ник! – издали уже кричала девочка.

– Что, Анжела! – охотно отозвался он. – Наигралась? Что теперь?

– Я забыла вам рассказать, что нас недавно водили в кино. Это был мультик про русалочку. Я люблю русалочек. И рыбок тоже.

– А сама-то ты умеешь плавать? – задал ей вопрос Ник.

– Да, мистер Гилберт, умею и люблю. И мечтаю, что у меня когда-нибудь будет собственный бассейн. А у вас есть бассейн?

– К сожалению, нет, Анжела, но я так же, как и ты, очень люблю плавать… Значит, тебе понравился фильм?

– Очень понравился, очень, мистер Гилберт!

– Это все девчачье! – презрительно бросил неожиданно появившийся Бобби Лестер. – Русалочек не существует.

– Но это очень красивая придумка, – вступила в полемику Каролин.

– Вот я и говорю, что девчачья, – сурово отозвался ее подопечный.

– А между прочим, я знаю, что русалочек не бывает, – выпалила Анжела. – Ну и что? Зато рыбки существуют, и в жизни они такие же красивые, как и в мультиках… Я хочу плавать, как рыбка.

– Девчонки – так себе спортсменки.

– Неправда, Бобби, – возразила мальчику Каролин, – в старшей школе я была в числе лучших в нескольких видах спорта.

– Ну и что? – скептически пробормотал тот.

– Как «ну и что»? – воскликнула женщина. – Ты неправ, утверждая, что девчонки – плохие спортсменки.

– А вы докажите, – потребовал Бобби.

– Боюсь, сейчас это невозможно. Я буду выглядеть смешно, если стану устанавливать рекорды в такой одежде.

– Тогда я вам и не поверю, – встал в позу мальчик.

– Твое дело, – спокойно отозвалась Каролин, полагая, что дискуссия окончена. – Соревнуйся со своими сверстниками, а не со мной, – строго добавила она. – С Анжелой, например, если она согласится.

– Девчонки – слабачки! – продолжал настаивать на своем мальчишка.

– Однажды такая слабачка полностью подчинит тебя себе, Бобби, ей для этого достаточно лишь добраться до твоего сердца, – насмешливо предрек Николас.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Однако некоторые юристы все же взяли старт на дорожке парка, ставшей на некоторое время беговой. И Николас был в числе энтузиастов. Участников забега решили обрядить по пояс в мешки.

И Николасу посчастливилось прийти к финишу первым, хотя не он один поддерживал хорошую физическую форму.

Самыми ярыми его болельщиками стали Бобби и Анжела.

Он скромно проговорил, принимая поздравления:

– Да, согласен, неплохо для любителя. Но это и неудивительно. Мои дед и отец, каждый в свое время, становились чемпионами картофельных забегов.

– Картофельных забегов? – переспросил Бобби Лестер.

– Да, забегов в картофельных мешках, таких, как этот.

– Смешно, – отозвался мальчишка. – Я никогда не прыгал так.

– Да ты в этом мешке утонешь!.. Нужен опыт, малыш.

– Я хочу попробовать, – настаивал маленький упрямец.

– Желание будущего чемпиона – закон, – проговорил Николас и помог ребенку забраться в мешок, который после первой же попытки Бобби сдвинуться с места упал на землю. У мальчика просто не хватило сил удерживать его края.

– Это сложно, – констатировал ребенок. – Вас отец этому научил, мистер Гилберт?

– Да, можно и так сказать.

– Это, наверное, хорошо.

– Что ты имеешь в виду, Бобби?

– Когда отец учит…

– Прыгать в мешке?

– Вообще, – недовольно буркнул мальчик.

– Да, пожалуй, – согласился Ник, стараясь замять эту, очевидно, больную для ребенка тему.

Ник рос в большой семье, с любящими родителями, взрослел, делал карьеру, и ему ни разу в голову не пришло, что он обладает чем-то очень важным, чего может не быть у других. Он по-прежнему мог вернуться в родительский дом, где его неизменно ждали, но делал это крайне редко. А в День благодарения, когда непременно съезжались все родственники, отец и мать восседали на двух концах длинного семейного обеденного стола. И, казалось, так было, есть и будет всегда.

Ник никогда не задумывался, каково это – быть сыном любящих родителей, братом любящих брата и сестер. Естественней этого он ничего никогда не знал.

Ник с кривой усмешкой принял из рук организатора этих состязаний блестящую медальку и выслушал напыщенную поздравительную речь.

– Она золотая? – взволнованно спросил его Бобби, вертя в руках трофей.

– Нет, но для меня она дороже золота. Я хочу, чтобы ты, Бобби, взял ее. Пусть с этой медали у тебя начнется отсчет золотых наград.

– О, спасибо, мистер Гилберт. Хотел бы я, чтобы моя мама это видела, – грустно прошептал мальчик, глядя на Николаса большими, блестящими от еле сдерживаемых слез глазами.

Ник невольно отвел взгляд, не в состоянии сносить это. На изумрудной траве парка резвилось множество ребятишек. Они, как все дети, радовались лету и солнцу, их смех был так же звонок, как когда-то и его собственный. Но стоило сблизиться с любым из них, и сразу становилось ясно, что у каждого своя трагическая история. И тяжесть пережитого ни на миг не отпускает их светлые души, какими бы беззаботными ни казались они со стороны.

– А где Ник, вернее, мистер Гилберт? – спросила малышка Анжела, обращаясь к Каролин.

– В последний раз я видела его с Бобби. Кажется, они тренировались…

– Смешные, – скривилась Анжела. – Скакать в мешке – это так глупо!

– Конечно, это занятие спортом не назовешь. Оно, скорее, для веселья, – отозвалась Каролин, ища своего подопечного и Николаса.

– Я их вижу! – воскликнула Анжела. – Они идут сюда, мисс Дафф, – сообщила она.

– Бобби какой-то подавленный, тебе так не кажется? – спросила Каролин у своей маленькой собеседницы.

– Он сказал, что его маме плохо. Они хотела прийти вместе с ним, но не смогла встать с постели. Она у него очень больна, – поделилась сведениями девочка.

– Вот как… Я и не знала, – виновато пробормотала Каролин.

– Она здесь, – раздался из-за спины Каролин голос ее ассистентки Мэри Хадсон. – Я только что об этом узнала. Ей стало получше, и она решила прийти.

Мэри молниеносно прониклась идеей благотворительной программы, как только узнала о ней. Не входя в число организаторов, она тем не менее неофициально взяла на себя массу обязанностей. Такой собранной и деятельной Каролин еще не видела свою подчиненную. Казалось, та знает все обо всех и всюду успевает.

Мэри Хадсон направилась к Бобби, перехватила его по пути, склонилась, что-то шепнула на ухо и указала рукой в сторону стоящей поодаль худой и бледной женщины. Бобби мигом сорвался с места и кинулся к ней.

Мэри вернулась к начальнице и тихо проговорила:

Будьте готовы познакомиться с ней.

– Это необходимо? – растерянно спросила Каролин, удивленная столь безапелляционным тоном своей подчиненной.

– Много времени это не займет. Но зато потом сможет сыграть положительную роль. Вы ведь не на один день сблизились с этим мальчиком.

Каролин застыла, глядя, как Бобби взахлеб делится со своей матерью впечатлениями. Мальчик окликнул Ника, который не замедлил отозваться и похвастаться подаренной медалью.

Каролин ничего другого не оставалось, как подойти к ним, когда Бобби и Ник хором стали звать ее.

– Мама, это мисс Дафф. Это она сделала мне подарок, о котором я тебе рассказывал.

– Здравствуйте, мисс Дафф, – глухим слабым голосом проговорила мать Бобби, протянув полупрозрачную тонкую кисть. – Я Полин Лестер. Спасибо. Мой сын так счастлив!

– Не стоит благодарности. Это меньшее, что я могу сделать, – неуклюже отозвалась она. – Откровенно говоря, я очень боялась ошибиться с подарком. Но Бобби оказался таким милым, восприимчивым ребенком…

– Да, Бобби – хороший мальчик. Я не устаю благодарить за это Бога. Он совсем не капризный, – взволнованно добавила женщина срывающимся голосом.

– Мама, не надо, – пробормотал сын, потянув Полин за полу жакета. И тут же вновь восторженно защебетал, забыв и о Нике, и о Каролин.

Ник осторожно обнял бывшую жену за плечи и отвел в сторону. Она только раз взглянула через плечо на мать и сына, которые были настолько поглощены общением, что внешний мир прекратил для них свое существование.

Вскоре Полин и Бобби ушли. Было видно, что женщине сильно нездоровилось.

– Вот и осталась ты на моем попечении, дорогая, – шутливо заметил Николас.

– Брось. Не нужно меня опекать.

К концу пикника Мэри Хадсон утвердилась в числе активистов фонда и организаторов встречи. В этой роли она чувствовала себя чрезвычайно уверенно. От внимания девушки не ускользнули странные и весьма примечательные отношения ее начальницы и адвоката Николаса Гилберта. Знающие люди не преминули ввести ее в курс дела, сообщив, что три года назад имел место короткий брак и поспешный развод Каролин и Ника.

Умница Мэри тут же преисполнилась энтузиазмом претворить в жизнь еще один благотворительный проект. Поэтому, когда удалось застать Ника наедине, она исподволь начала разговор о Каролин.

– Вся в работе. Ни выходных, ни отпусков… – посетовала она. – Еле удалось вытащить ее на этот пикник.

– Разве она ни с кем не встречается? – удивленно спросил Николас.

– Мисс Дафф?! Да что вы! Работа – дом. И это вся ее жизнь… А вы отличный папочка, насколько я могу судить. Есть опыт? – деликатно осведомилась Мэри.

– Есть некоторый опыт, не скрою. Я уже давно дядя.

– Не знаю, какого о вас мнения ваша подопечная Анжела. Но Бобби точно в восторге! – заверила его Мэри.

– Это лестно. Поверьте, я очень старался никого не разочаровать.

– Довольно непривычно сознавать, что ребенок выставляет оценку твоим человеческим качествам, – заметила она.

– Вы правы, это ко многому обязывает.

– Однако вам отлично удается роль опекуна.

– Если не секрет, чем больна мать Бобби Лестера? – осторожно осведомился Ник, поняв, что Мэри затеяла этот разговор неспроста.

– Рак груди. Борется и верит. Все, что она делает, – ради сына. С деньгами было плохо еще при жизни мужа, теперь же совершенная катастрофа. Страховка покрывает далеко не все расходы на лечение. И всякий раз, когда она надолго ложится в больницу, Бобби приходится пристраивать к новым опекунам. У мальчика еще жива бабушка. Но ей самой скоро понадобится уход. Ребенок может оставаться у нее только в крайнем случае, и то лишь на короткий срок. Она уже готовится перебраться в дом для престарелых. Так что вскоре приют или приемные семьи могут стать единственным и весьма нежелательным выходом для Бобби, – проинформировала его Мэри Хадсон.

– Я вас понял, – сдержанно отозвался Николас.

– Я надеялась на это. – Девушка многозначительно улыбнулась и отправилась восвояси, оставив его в раздумьях.