Текст книги "Вернуть красоту"

Автор книги: Ширли Айртон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Флой не знала, как хорошо за двадцать пять лет он научился скрывать свои эмоции и чувства. Иначе она бы не расстроилась, когда вместо страсти увидела на лице Клода лишь холодность и полное отсутствие интереса к ней. А вот опытный психолог за маской равнодушия легко мог бы разглядеть израненную душу, разбитые надежды, утраченные иллюзии и суровое решение больше никогда никого не впускать в свое сердце.

Но эта Флоренс Кларк, похоже, обладала какими-то магическими чарами. Когда их взгляды встретились, внутри вдруг стало тепло и тоскливо, как будто душа запросилась на волю, устав от груза льда, которым ее окутали сознательно, чтобы не чувствовать и не любить.

Клод нахмурился. Может быть, он просто устал? Тихо ругнувшись, он снова взялся за тележку. Что особенного в этой Флой? Конечно, она невольно привлекала своей чисто ирландской красотой. Бархатные карие глаза, рыжие, почти медные волосы, гибкое тело… К этим стройным ножкам падет любой мужчина. Но он-то не любой, раздраженно думал Клод. Во всяком случае, он точно не был идиотом. Флой – девушка аристократического воспитания. Расстроилась из-за какой-то ерунды. Подумаешь, не дали игрушку – что-то там перекупили!

– Мне бы твои проблемы, девочка! – произнес он вслух, хотя Флой уже давно ушла.

Все его будущее зависело от того, удастся ли ему подписать контракт с местными властями. Он знал, что мэр Ньюри ищет опытного мастера для ремонта сразу нескольких зданий государственных учреждений. Возможно, его кандидатурой заинтересуются. Клод по праву считал свою бригаду лучшей в городе. Судьба должна была, наконец, улыбнуться и ему. Он нутром чувствовал, что в его жизни начинают происходить изменения в лучшую сторону. И контракт с Флой Кларк – это первая ласточка его удачи. Два года изнурительной работы должны быть вознаграждены.

От этих мыслей лицо Клода просветлело и, отогнав телегу в угол двора, он бодро зашагал к жестяному ведру, которое с утра наполнил холодной водой. Обдав разгоряченное лицо прохладной влагой и тщательно вымыв руки, он пересек двор и снова вошел в дом. Надо позвонить ребятам, сказать, что на сегодня они свободны.

В конце коридора чуть слышно скрипнула половица, и на секунду мелькнула прядь рыжих волос и край светлого платья. Сердце Клода бешено застучало, какое-то необъяснимое волнение, казалось, перевернуло все у него внутри. Ну, это уже никуда не годится! Он плотно сжал челюсти. За два года ни одной женщине не удалось сделать с ним и сотой доли того, что делала Флой Кларк. Клод отвернулся. Он скорее умрет, чем позволит ей догадаться об этом!

Решительным шагом он пошел в противоположную сторону, но чувственный образ Флой продолжал преследовать его. Он вспоминал ее женственное тело, округлые формы, которые заманчиво облегала тонкая ткань платья. Когда он стоял так близко от нее, он чуть было не потерял над собой контроль и не обхватил ее тонкую талию руками… Ему хотелось скинуть шляпку с рыжих волос и запустить в них ладонь, чтобы насладиться их нежным шелком. Хотелось почувствовать вкус ее губ, смешанный с персиковым запахом помады. Хотелось провести рукой вниз чуть ниже колена, где кончалось ее платье и…

Усилием воли Клод остановил себя. Он провел ладонью по раскаленному лбу. В доме было градусов двенадцать, а ему казалось, будто он стоит на самом солнцепеке. Мучительно хотелось пить. Если так пойдет и дальше, подумал он, работать в этом доме будет не просто.

Грузовик Клода мчался по улицам Ньюри на восток. Миновав богатые западные районы, он выехал на широкую дорогу, которая вела за город. Он так же проехал мимо небольших домов представителей среднего класса. Их жилища не отличались разнообразием, они буквально копировали друг друга. Грузовик не остановился и на окраине города, населенной бедняками.

Наконец, приблизительно в пяти милях от Ньюри, Клод затормозил. Выйдя из машины, он порылся в кармане и вынул ключ от дома, если так можно было назвать низенькую деревянную хижину.

Ему нравилось жить там, где он жил. С некоторых пор он перестал считаться с понятиями высшего общества, предпочитая вести тот образ жизни, который хотел.

Первым делом он швырнул на стол кипу бумаг, обнаруженную в почтовом ящике, – газеты и огромное количество счетов, «которые он пока не собирался оплачивать. Ему было все равно. Даже если эта груда увеличится втрое, она не помешает ему чувствовать себя абсолютно свободным человеком. Свободным от условностей общества, от обязательств перед семьей, от своей бывшей жены. Именно ее он должен был благодарить за все свои долги и неоплаченные счета.

Два года назад он решительно воспротивился тому, чтобы она жила за счет его обеспеченной семьи. В итоге она отобрала у него все, что он имел, окончательно добив своим единственным оружием.

Она сделала аборт, лишив его ребенка, которого он так желал.

Но сегодня он не будет думать об этом. Зачем травить душу?

Он нагнулся и заглянул под кровать, где стояла пара старых, стоптанных кроссовок. Надев шорты, он вышел из дому, чтобы посвятить час пробежке, а заодно освободиться от грустных мыслей и негативных эмоций.

Клод проснулся с первыми лучами солнца. От усталости не осталось и следа, он был полон сил и энергии. Через пятнадцать минут его грузовик уже пересекал улицы Ньюри на пути к дому Флой. По дороге он продумывал план работы.

Сегодня надо было разобрать стены комнат на первом этаже, убрать старые электропровода. Клод с наслаждением предвкушал предстоящую тяжелую работу, которая позволит ему забыться хотя бы на некоторое время.

Вчера ему позвонила мать, которая была чрезвычайно заботлива и все время беспокоилась о том, не похудел ли ее любимый мальчик без домашней еды. В этот раз она опять звала его погостить. Потом позвонил капитан. Приглашал его снова пойти работать в полицию. Клод ушел из полиции два года назад, сразу после развода. Ему очень нравилась его работа, но перестраивать и ремонтировать дома нравилось больше. Сколько себя помнил, он все время что-то ремонтировал, строил, и его любовь к этому занятию не только не уменьшалась, но с каждым годом становилась все сильнее.

Однако это увлечение было, пожалуй, единственным в его жизни, которое не изменилось. Изменились его представления о людях, изменились ценности. Он понял, как коротка жизнь, и старался прожить ее так, как хочет он, а не кто-то еще. А хотел он не так уж много – возвращать старым домам их былую красоту и крепость. Этим он и занимался с той минуты, как ушел из полиции. Прошло два года, и он ни разу не усомнился в правильности своего выбора. Сначала он устроился на работу к одному своему другу, но уже через несколько месяцев, накопив достаточно опыта, организовал свое собственное дело. Год назад он занимался только ремонтом отдельных комнат в зданиях, а недавно стал реконструировать целые дома. Но до сих пор этот бизнес не приносил ему особого дохода. Вот почему заказ Флой был для него так важен.

Это был самый большой, самый сложный заказ за все время. И это вселяло в него оптимизм и задор. Если он справится и сделает все на должном, профессиональном уровне, он сможет смело считать себя мастером высокого класса.

С этим заказом у него были связаны самые сокровенные надежды. Крис опустила его на самое дно ада, и он прошел все его круги, претерпев всевозможные муки на пути к возрождению. Да! Сейчас еще он не мог заняться строительством своего собственного гнездышка, но те деньги, которые заплатит ему Флой, можно будет отложить и начать копить на строительные материалы для нового дома.

С такими мыслями Клод подъезжал к старинному особняку Флой. На секунду он вспомнил о теплых карих глазах и медных волосах хозяйки дома, но тут же отогнал от себя непрошеное видение. Он надеялся, что с сегодняшнего дня она переберется в самый дальний от строительных работ участок дома, чтобы не попадаться ему на глаза, или вообще съедет.

У него в команде было еще десять здоровых молодцов, и Клод хотел бы, чтобы они думали о работе, а не о красивой хозяйке дома.

Ребята уже поджидали его у дверей, хотя это вовсе не требовалось. Им было чем заняться, кроме того, чтобы сидеть без дела на ступеньках крыльца. Что это их так развеселило? – с тревогой подумал Клод, когда, подойдя ближе, увидел на их лицах широкие улыбки.

Рабочие оживленно разговаривали со стройной девушкой, которая держала в руках хрустальную вазу. Флоренс Кларк? Клод вытаращил глаза.

– Эта удивительная ваза из России, – воодушевленно рассказывала она, поворачивая к ним вазу то одним боком, то другим.

Тонкие пальчики с идеальным маникюром скользили по гладкой поверхности так трепетно, как будто ласкали любовника.

Клод вспыхнул. Сладкое томление, природу которого он хорошо осознавал, медленно прокатилось от живота по всему телу. Безумец! Клод тихо выругался.

– Она стоит целое состояние. – Флой, казалось, ничего не видела перед собой, кроме хрусталя, переливающегося у нее в руках всеми цветами радуги.

Ее охи и ахи только ухудшили положение, заставив его вспомнить о том, как давно у него не было женщины. Несколько месяцев после предательства Крис он вообще не думал о женщинах. Но не чувствовать желание и пытаться погасить его в себе – две разные вещи. Он посмотрел на вазу и попытался сконцентрироваться на словах Флой.

Стоит целое состояние. Так она сказала. А она не думает о том, сколько стоит каждая минута даром потраченного времени?

Клод не мог сказать определенно, что же произошло между ними вчера. Почему она настолько завладела его вниманием, мыслями и, что скрывать, чувствами? Кем бы она ни была, чем бы ни занималась, она была слишком похожа на Крис. Тот же самый тип женщин. А это означало, что Клод Уиллис сумеет удержаться на безопасной дистанции от нее. Или он не Клод Уиллис. Два раза наступать на одни и те же грабли он не станет.

Девушка была обута в легкие летние тапочки, с которыми идеально гармонировали бежевые шорты и фисташковый свитер. В таком наряде она смотрелась так, как будто собирается совершить утреннюю пробежку. Рыжие волосы были аккуратно собраны на затылке, а губы смазаны персиковой помадой, как вчера.

Клод невольно сравнил ее с прохладным напитком, а себя с измученным жаждой путником. И вопреки голосу разума он молча стоял, не в силах оторвать от нее глаз.

Когда она, наконец, увидела его, то сразу замолчала, прикусив губы.

– Почему вы здесь? – спросил Клод.

Флой удивленно приподняла бровь, показывая этим и ему, и всем присутствующим, что считает его человеком из каменного века, не знающим ни манер, ни приличий. Клод смутился. Может быть, его интонация и была грубовата, все-таки она здесь хозяйка. Но Клоду почему-то показалось, что он имел право на этот несколько фамильярный тон. Было между ними что-то… невыразимое, что-то большее, чем между хозяйкой и рабочим, напоминающее ему… электрический разряд. Больно и, возможно, смертельно.

Но они подписали контракт. Он и она. Оговорили каждую мелочь, вплоть до оттенка краски на стенах. Ее присутствие здесь не было нужным. И, прямо говоря, чем дальше от них будет Флой, тем быстрее пойдет работа.

– Насколько я помню, вы согласились переехать на время ремонта, – напомнил он ей уже более вежливым тоном.

– Я должна была позаботиться только о том, чтобы в период ремонтных работ в доме не было жильцов. Я это сделала. Кэтрин и Мэгги уехали.

– Но вы остались.

– Я не жилец.

Недовольно покачав головой, Клод поднялся на ступеньку выше, чтобы быть на одном уровне с ней. Стоя ниже, он чувствовал дискомфорт. Ему нужна была эта работа. Он уже давно не желал ничего так сильно. Он научился полностью растворяться в работе, забывая о своих ранах, которые давали о себе знать всякий раз, как только у него появлялось свободное время. Если Флой будет все время мелькать у него перед глазами, он не сможет работать и получать от этого удовольствие.

– Вы же не хотите сказать, что собираетесь быть здесь все время, пока мы работаем?

– Именно это я и хочу сказать!

– Но вы не можете, – в отчаянии произнес Клод, встав перед ней, как будто желая загородить ей дорогу.

– Могу, – упрямо ответила она. – Я поступаю только так, как мне угодно.

Клод мрачно смотрел на нее. Ее карие глаза потемнели и стали почти черными. Зрачки сузились. Гордое лицо было полно решимости. Она действительно никуда не уедет. Но почему? Клод пытался понять. Не доверяет ему? Или хочет свести с ума?

– Почему?

Флой молчала, упрямо сжав губы. Наконец она произнесла:

– Не беспокойтесь. Я вам не помешаю.

По своему опыту Клод знал, что клиенты всегда мешают, то и дело, встревая в процесс с каким-нибудь «ценным» замечанием, норовя изменить логичный ход ремонта. Когда стены покрашены и краска засохла, они вдруг объявляют, что им не нравится цвет, а когда пол выложен плиткой, она вдруг оказывается плохого качества…

– Послушайте, принцесса…

– Мое имя, – произнесла она с презрительной улыбкой, ловко перебросив вазу из одной руки в другую, как будто собиралась запустить ею ему в голову, – не «Принцесса».

Клод смущенно потер указательным пальцем переносицу.

– Я не хочу показаться занудой, я просто хочу сказать, что нам будет удобнее работать, если вы пока поживете где-нибудь в другом месте.

– Вы мне именно занудой и показались, – решительно сказала она и вдруг добавила: – Поэтому я вас и наняла.

Клод недоуменно вскинул брови. Флой быстро захлопала ресницами. Видимо, смысл ее последних слов для нее самой был не ясен. Но, придав себе уверенный вид, она продолжила:

– Я думаю, что вам стоит мне больше доверять. Я не собираюсь путаться у вас под ногами.

Клод ей не доверял. Он вообще не доверял женщинам. Гордость не позволяла ему уступить женщине, которая привыкла покорять мужчин одним взмахом пушистых ресниц.

– Не буду, – повторила она вкрадчивым голосом, но в глазах ее можно было прочесть, что она не отступится.

Клод в отчаянии смотрел на нее, чувствуя, что проиграл. Она невозмутимо стояла, ожидая его решения.

– Ладно. Мне все равно, – буркнул Клод.

Флой догадалась сдержать улыбку, но глаза выдавали ее триумф. Глаза, которые уже вчера начали сводить его с ума.

– На этой неделе вы закончите ломать стены первого этажа?

– И второго тоже.

– Ой! – Легкое недоумение мелькнуло у нее в глазах. – А это необходимо?

– Что?

– Работать в таком ускоренном темпе?

– Что значит в ускоренном темпе?

– Я думаю, что вполне можно потратить неделю только на то, чтобы сломать первый этаж.

– За неделю мы сломаем оба, – твердо заявил Клод.

– М-да…

Этот звук, видимо, означал, что теперь в ее глазах он был не только грубиян и зануда, но и тиран, который мучает своих подчиненных.

– Ломать стены – очень тяжелая работа, от которой потом болит вся спина, – пояснил он.

– Я понимаю.

– Тогда, наверное, вы понимаете, что лучше сделать ее как можно быстрее.

– Ладно. Тогда, может быть, ваши ребята сначала сломают первый этаж, а затем займутся вторым?

– Нет. Это не выгодно по деньгам.

– М-да… – снова произнесла Флой.

Почему она не хотела, чтобы они ломали два этажа сразу? Клод хотел спросить ее, но тут он заметил, что десять пар глаз внимательно следят за ними, при каждой реплике переводя взгляд то на него, то на нее, как будто смотрят теннисный матч.

Клод не любил публично выяснять отношения. Женщина собирается повсюду следовать за ним, словно хвост? Хорошо! Сегодня как раз предстоит самая тяжелая часть работы. К концу дня от ее прически не останется и следа, а бежевые шорты и фисташковый свитер станут черными. Посмотрим, что она тогда запоет, ухмыльнулся Клод.

– Давайте начинать, ребята! – крикнул он громко своей бригаде.

3

В первые дни Флой внимательно следила за ремонтными работами, на безопасном расстоянии, конечно. Она была достаточно умна и больше не хотела сердить зверя. Во время их последнего разговора на крыльце дома Клод действительно походил на разъяренного хищника. Но, странное дело, она не только не ощущала страха, а получала какое-то удовольствие и испытывала задор, словно укротительница. Тонкое женское чутье подсказывало Флой, что гневом и грубоватыми манерами Клод пытался прикрыть свое волнение, и волнение это было совершенно определенного рода.

Все его поведение говорило о том, что он испытывает к ней то же мучительное физическое влечение, что и она к нему. Именно физическое. Клод был прост как дважды два, а такие мужчины привлекали Флой только как партнеры по сексу. В нем не было утонченности, нежности и изысканности, одним словом, ничего интересного.

Но и на большого и глупого котенка, с которым можно поиграть, а потом выбросить, он тоже не был похож. Скорее, он сам бросает надоевших ему любовниц, а Флой не привыкла, чтобы с ней так поступали. Она всегда первая оставляла мужчин, когда переставала в них нуждаться.

Флой сейчас было не до любовных интрижек. Может быть, позже. Но не сейчас. Сейчас она была озадачена совершенно другим: как сделать так, чтобы Клод не догадался, что она не просто шатается по дому от нечего делать, а живет здесь. Клод ошибался, думая, что она не доверяет ему. Просто ей некуда было уехать, а снять комнату было слишком дорого. Она вкладывала в ремонт дома все деньги.

И Кэтрин, и Мэгги предлагали ей переехать к ним. Но Кэтрин жила с Брайаном, а Мэгги со Стивом. Обе были по уши влюблены. Она прекрасно понимала, что они чувствовали. Еще как понимала, но видеть этих влюбленных голубков изо дня в день было выше ее сил.

Флой решила, что она просто останется здесь и постарается вести себя как можно тише.

Мысли о счастливых Кэтрин и Мэгги навеяли образ Алекса Баркли, и Флой тихо застонала от невыносимой боли.

– Если вы не уйдете, принцесса, то через две минуты задохнетесь от пыли.

Клод Уиллис словно из-под земли вырос, суровый, разгоряченный, в глазах чуть заметная усмешка. Он стоял на первых ступеньках лестницы и вопросительно смотрел на Флой.

Флой не шевельнулась. Она молча стояла, облокотившись на перила, прямо напротив своей комнаты, в которой до сих пор жила, Клод снял защитную маску, так что она свободно висела теперь вокруг шеи. Он был покрыт пылью с ног до головы. Футболка плотно прилегала к его потному телу, четко обозначая крупные мускулы. С гигантским молотком в руках он казался таким сильным и неотразимым…

Флой упрямо продолжала молчать, стоя на том же месте с невозмутимым видом, но все ее существо таяло под насмешливым взглядом проницательных синих глаз. Если бы она раньше знала, что каждый раз при встрече со своим работником будет млеть и трепетать, словно девочка-подросток, она бы наняла кого-нибудь другого.

Хотя, откровенно говоря, лучшей кандидатуры не найти. Клод был резок, грубоват и упрям, но зато отлично знал свое дело и работал на совесть.

Между тем Клод стад медленно подниматься по ступенькам, не отрывая взгляда от Флой, пока, наконец, не приблизился к ней вплотную. Она никогда не видела его так близко. Ее голова буквально упиралась ему в грудь, и Флой восприняла это как попытку посягнуть на ее авторитет.

Не выйдет! – упрямо подумала она и задрала вверх подбородок.

– Вам нравится стоять в пыли? – спросил Клод.

Она не отступит, даже на шаг, несмотря на неприлично близкое расстояние между ними и обжигающий жар его тела. Она вызывающе посмотрела ему в глаза и увидела в них лукавый блеск. Флой покраснела. Она чувствовала, как пульс учащается с каждой секундой, а тело горит. Каждый удар сердца бил по нервам, и Флой казалось, что она вот-вот взорвется.

Нет. Она не могла увлечься им. Он был совсем не то, что ей надо. Он не был спокойным и добродушным. Он не был податливым, и уж конечно не позволил бы управлять собой.

Господи! Только один мужчина заставлял ее млеть и таять так же, как Клод, и тот был скорее мальчик, чем мужчина.

Она познакомилась с Алексом Баркли во втором классе. Он дразнил ее головастиком за то, что она ходила в школу в зеленом платье и зеленых чулках. А в шестом классе они держались за руки, когда шли на обед, и им было все равно, что о них говорят. Сердце Флой сжалось при этом воспоминании.

В последнем классе они уже были «не разлей водой», и Флой точно знала, что Алекс – ее вторая половинка. Мать не одобряла их дружбу, так как семья Алекса была не из богатых. Но Флой никого не слушала. Она нашла свою настоящую любовь.

Они собирались пожениться сразу после школы, но в то время Флой еще не было восемнадцати, и без разрешения родителей их не могли расписать. Тогда она впервые в жизни обратилась к матери с просьбой, но Элла только посмеялась над тем, что искренне считала чудачеством своей дочери.

Несчастным возлюбленным оставалось только одно: бежать из дома, чтобы жить вместе. Они планировали поступить в один университет и переехать в общежитие, а в октябре, когда Флой станет совершеннолетней, пожениться. Все лето они провели в ожидании. А в последний день сентября произошла трагедия: Алекс погиб в автокатастрофе.

Эти дни снова промелькнули перед глазами Флой как один кошмарный сон. Прошло несколько лет, а страшные воспоминания все еще жгли сердце. Но, обладая сильным характером, Флой, в конце концов, начала строить свою жизнь заново. Она даже попыталась ходить на свидания, но никому из ее поклонников не удалось занять в сердце Флой место Алекса Баркли.

По прошествии шести лет она жила спокойно, как и раньше, но душа ее умерла вместе с Алексом, и жизнь потеряла свои краски.

Господи! Как она любила! Да, ей по-прежнему были доступны какие-то чувства к мужчинам. Она могла смеяться с ними и весело проводить время. Все, как раньше. Только одно изменилось. Мужчины, которых она пускала в свою жизнь, могли доставить ей только физическое удовлетворение. Не больше. Они навсегда перестали ассоциироваться для нее с чем-то более высоким и прекрасным. Все, что от них требовалось – это сильное, сексуальное тело, нежные руки, страстные объятия, и, когда Флой получала то, что хотела, они исчезали. Она сама этого хотела. Жизнь нанесла ей слишком тяжелый удар, чтобы она могла полюбить заново.

– Принцесса?

Флой вздрогнула. Она совсем забыла о присутствии Клода. Она взглянула в его глаза и почувствовала, как внутри тоскливо защемило, – что-то подобное она испытывала, когда смотрела в глаза Алекса.

– У меня нет аллергии на пыль.

– Будет, если простоите здесь еще полчаса, пока мы ломаем коридор. Ваши легкие сгорят, а голова будет раскалываться от нестерпимой боли.

Он беспокоится о ней? Если так, то лучше не заострять на этом внимания, иначе она совсем размякнет и еще больше будет думать о нем. Пора остановиться, пока не поздно. Сейчас она мыслит ясно и точно знает, что ей нужно, а что нет.

– Спасибо за заботу, – вежливо ответила она и направилась к своей комнате, в которой осталась только кровать. Все: мебель, картины и личные веши – было перенесено в кладовую, где хранилась ее античная коллекция.

Возле кровати стояла еще тумбочка ручной работы, сделанная на заказ голландским мастером. Флой купила ее в старые добрые времена, когда она жила, не зная забот. В те дни она приобрела огромное количество старинной мебели и античных шедевров. Она настолько привыкла для каждой покупки снимать деньги со счета, что, когда дедушка умер, оставив ее без гроша в кармане, она испытала настоящий шок. Одна, без поддержки, без денег, в старом, разрушающемся на глазах доме…

Что ж, зато она впервые по-настоящему начала строить свою жизнь. Ей нравилось справляться с трудностями. Она приняла вызов и не собиралась сдаваться. Единственное, что ее расстраивало, это то, как все это произошло: неожиданно, жестоко, без капли жалости по отношению к ней.

Сказать, что в их семье не было теплых отношений, значило не сказать ничего. Все были настоящими эгоистами, и Флой не была исключением. Каждый жил своей жизнью, не утруждая себя проблемами близких, Флой ненавидела атмосферу семьи. Всю жизнь она надеялась, что что-то изменится, что когда-нибудь будет по-другому. Это была ее самая заветная мечта. И когда она поняла, что этой мечте не суждено сбыться, захотела построить свою собственную семью, где все будет иначе, но судьба посмеялась над ней, отняв у нее единственного любимого человека.

Флой стало невыносимо горько.

– Нет. Не могу больше, – прошептала она и в изнеможении упала на кровать.

Через полчаса, глядя мокрыми от слез глазами в телефонную книгу, она набирала номер Мэгги.

– Ну, как там мои апартаменты? – раздался радостный голос. – Готовы?

Веселый голос подруги благотворно подействовал на Флой, и она улыбнулась. Сколько она знала Мэгги, та всегда вкусно пахла ванилью и источала поистине материнское тепло.

Из Мэгги выйдет замечательная мать, время от времени думала Флой.

– Твои комнаты уже ремонтируют, – заверила ее Флой. – Скоро откроешь свой магазинчик.

– У меня уже все готово.

– У меня тоже.

Если все сложится так, как она планировала, то рядом с вывеской «Земные радости» появится еще одна, Флой так мечтала о своем магазине! Она вздохнула.

– Мне не терпится поскорее тебя увидеть.

Грохот в коридоре смолк.

– Я думала, ты наслаждаешься своим одиночеством.

– Не настолько, насколько я ожидала, – проговорила Флой еле слышным голосом. Ком подкатил к горлу, и она почувствовала, что, если произнесет хотя бы слово, тут же разрыдается.

– Флой? – В голосе Мэгги послышались тревожные нотки. – У тебя все в порядке?

Флой прикрыла глаза ладонью. Еще мгновение, и она уже не сможет сдержать сотрясающие ее рыдания. Она горячо любила своих подруг и… никогда не изливала им душу. Она могла открыться только самому близкому человеку, но такого не было. Дело осложнялось тем, что она сама не понимала, что с ней происходит. Она только чувствовала какую-то невыразимую тоску, которую сдерживала в себе долгие годы и которая дала о себе знать почему-то именно сейчас. Откуда эта тоска? Флой не знала сама.

– Я просто хотела узнать, как у тебя дела.

– Ты какая-то… грустная, – не унималась Мэгги.

– Да нет, все в порядке.

– Слушай, – по-деловому заявила Мэгги, – я сейчас же заканчиваю свои дела и выезжаю к тебе. Через час буду. Я принесу тебе мороженое, и ты мне все расскажешь.

Мэгги считала мороженое лучшим лекарством от всех житейских горестей. Вообще это обычно помогало, но в этот раз мороженого будет явно недостаточно. Тяжелое молчание Флой в телефонной трубке, видимо, сообщило Мэгги всю серьезность ситуации, потому что она с энтузиазмом прибавила:

– Шоколад?

– Да, пористый, пожалуйста, – жалобно пропищала Флой.

– Значит, шоколад, – успокоилась Мэгги. – До встречи.

Предложение подруги было так заманчиво, Флой надо было выговориться. Но как бы сильно она ни любила Мэгги, она не могла рассказать ей о своем прошлом, о трагедии, которая произошла шесть лет назад, о своей матери, которая больше напоминала мачеху. Что-то подсказывало ей, что ее плохое настроение как-то связано со всем этим. Стоит только начать и история польется сама собой… Но нет. Рассказать об этом значило пережить весь груз страданий заново. Это выше ее сил.

– У нас сегодня собрание в историческом клубе, – сказала Флой, взяв себя в руки. – Давай, может быть, завтра увидимся?

– Обещаешь?

– Обещаю. Передавай привет Стиву.

– Я думаю, тебе все-таки стоит хоть один день провести с нами, подальше от твоего ремонта.

– Да нет, со мной все хорошо.

– Мне просто не нравится, что ты сидишь там совсем одна в старом, пустом доме. Это угнетает.

– Зато меня никто не тревожит. Не беспокойся обо мне. У меня все отлично.

– Буду беспокоиться, хотя знаю, что ты все равно поступишь так, как сама считаешь нужным.

– Вот именно.

Флой положила трубку как раз в тот момент, когда в комнату вошел Клод и раздался его низкий, резковатый голос:

– Так вы не съехали?

От неожиданности Флой чуть было не подскочила.

– Вы наблюдательны. – Она повернулась к нему.

Большая ошибка.

Во-первых, сидя на кровати в двух шагах от него, она чувствовала себя немного бесстыдной и… голодной.

А во-вторых, он так на нее смотрел своими горящими глазами, что у нее заныло внизу живота.

Думали ли они сейчас об одном и том же? О том, как хорошо им было бы вдвоем на этой кровати…

– Я не знаю, с кем вы сейчас разговаривали, но вам, видимо, сделали верное замечание. Здесь не стоит оставаться на время ремонта. Ночью в доме небезопасно.

– Почему?

– В здании ночью никого нет. А по улицам шатается полно всякого сброда. Кто знает, вдруг кто-нибудь наведается к вам, чтобы стащить материалы или инструменты?

– Я запираюсь.

Клод хмыкнул.

– Я остаюсь, Клод.

– На некоторое время нам придется отключить в доме электричество. Не будет ни воды, ни газа. Это не пятизвездочный отель. Условия будут чуть получше, чем в походной палатке.

Она месяцами жила без особых удобств, но даже под страхом смертной казни не призналась бы ему в этом. Как и в том, что распродала часть своей коллекции, чтобы какое-то время продержаться на плаву. Он думает, что она избалованная принцесса. Ну и пусть.

Или он полагает, что она испугается первой серьезной трудности в жизни, откажется от возможности проверить себя, посмотреть, чего она на самом деле стоит? Она и дальше будет сидеть на пустых макаронах, если понадобится. И даже ради мужчины, который впервые за последние шесть лет заставил ее сердце биться сильнее, она не изменит своего решения.

– Я надеюсь, что у меня будет все необходимое, – сказала она.

Он устало посмотрел на нее своими неземными голубыми глазами, от которых перехватывало дыхание, и покачал головой:

– Вы всегда так упрямы или только со мной?

Коварный вопрос.

Клод Уиллис был не первым и не последним мужчиной, которому было тяжело с Флой. Она была очень горда. И свою гордость считала достоинством. Именно об этом она думала сейчас. Ни за что на свете она не признается, что у нее нет денег, чтобы снять жилье.

– Я остаюсь, Клод.

– Несмотря на грязь и шум, неудобства и опасность?

Опасность? Единственная опасность, которая ей грозила, исходила от него. Она хотела пошутить по этому поводу, но, глядя на его суровый вид, подумала, что он вряд ли оценит ее остроумие.

– Несмотря на грязь и шум, неудобства и опасность.

– Флой…

– О-о! Мое имя! – Она улыбнулась. – Вы, оказывается, его знаете.

Клод сжал челюсти.

– Вы все равно поступите по-своему. Что бы я ни сказал, да?

– Да. – У нее не было выбора. – Что бы вы ни сказали.