Текст книги "Дважды в одну реку... (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

– Как они?

Тсунаеши села на кровати рядом с мужем и со вздохом облегчения вытянула ноги. Наконец-то!

– Живы, здоровы и даже с глазами.

Кавахира поднял бровь, показывая свое удивление, и подложил под спину жены еще одну подушку. Тсуна благодарно улыбнулась.

– Ты же знаешь методы работы нашей компании анимешников.

– Паяльник и глаз? – хохотнул мужчина.

– Именно, – Тсунаеши засмеялась при мысли, скольких торговцев внутренними органами они спугнули таким образом. – Но на самом деле они вкололи каждому экспериментальный препарат Шинры. Он воздействует на кору головного мозга, заставляет вырабатывать адреналин и вызывает галлюцинации – самые сокровенные страхи человека. Пришлось повозиться с Ямамото, так как порцию Шинра задержал, но в конце концов обработали и его. А с Мукуро поработала Селти. Небольшая памятка на будущее – даже если ушел от смерти, не значит, что избежал ее вообще.

Она помолчала, посмотрела на свои руки немного грустно.

– Я не хотела мучить их, – тихо произнесла женщина. – Предательство это не повод убивать и становиться чудовищем. Но у меня дочь, ты.... Не хочу, чтобы вы попали в Вонголу.

На плечи легли сильные руки мужа. Кавахира прижался губами к виску жены.

– Ты не чудовище, наоборот, слишком мягко с ними поступила. Они бы не стали церемониться, утянули в Вонголу и тебя, и Сепиру.

– А ты? – подняла глаза на мужа Тсуна.

– А я пойду за вами, хоть на край света. Потому что не могу без вас.

Тсуна прерывисто вздохнула и прижалась к груди мужчины.

– Препарат безвреден, даже продукты распада выводятся из организма быстро, – произнесла она. – Когда они проснутся, галлюцинации будут казаться им кошмарным сном. Но урок они запомнят.

Шаман устроил супругу поудобнее, чтобы она не напрягала поясницу.

– А Реборн?

Тсунаеши помрачнела. Вспоминать бывшего репетитора почему-то было даже больнее, чем отца.

– Он сделал свой выбор. К нашей семье примкнуть ему не позволяет обида и гордость.

– Это я виноват, – вздохнул Кавахира. – Думаю, он догадался, кто я на самом деле. И видеть Сепиру, понимать, чья она дочь ему от этого в два раза больнее.

Теперь вопросительно взглянула на мужа Тсуна. Они никогда не упоминали прошлое, основательницу семьи Джинглио Неро. Небезосновательно. Тсуна предполагала, что Кавахира некогда сильно любил Сепиру. Поэтому и не женился.

– Она очень похожа на Луче, наша малышка. Не внешне, но душой и устремлениями, – он был не здесь, взгляд мужчины устремился в прошлое. Во времена создания последнего поколения Аркобалено.

– Ты любил ее? – голос Тсуны идеально вплелся в канву воспоминаний.

И не стоило уточнять, кого она имела в виду.

– Да, – просто ответил шаман. – Как можно любить единственного человека, который может понять, который необходим, чтобы не сойти с ума от одиночества. Заводить семью, детей – и видеть, как они умирают, переживать любимых... – он покачал головой. – Сепира поступила хитро. Пока существовал я, выбрала жизнь смертного, отказалась от сути Шаманов. Я уже не мог оставить мир, но и распыляться на короткие связи... тоже не мог. Не хотел видеть смерть небезразличных людей. А потом.... – он улыбнулся, открыто и светло. – Потом я встретил тебя, Тсунаеши. На самом деле, тебя очень просто любить.

Женщина поцеловала обтянутое тканью плечо.

Что тут еще можно сказать?

Летнее кафе под открытым небом, молодые воркующие парочки, респектабельные дамы неопределенных лет. И статный блондин с бородкой, в деловом костюме.

– Вы хотели меня видеть, Савада Емитсу-сан?

Емитсу поморщился. Сам голос и его обладатель напоминали сироп: приторный, сладкий, тягучий. И умудрялся попадать именно на больной зуб.

Напротив приземлился Бьякуран Джессо. Белоснежный костюм с иголочки, белоснежная же обувь. И яркие сиреневые глаза. Он походил на лисицу острыми чертами, своей вечной сладкой улыбочкой, за которой тем не менее скрывался оскал.

Он подмигнул подошедшей официантке, и та мгновенно залилась краской.

– Мне кофе и.... У вас есть зефир?

– Нет, – девушка была искренне разочарована и готова бежать за проклятым зефиром на другой конец города. – Но у нас есть пирожные, они украшены им.

– Отлично, – улыбка стала еще шире. – Тогда мне кофе и парочку пирожных.

Девушка убежала, окрыленная, а Бьякуран повернулся к собеседнику.

– Так зачем вы хотели меня видеть? Право слово, ваше приглашение стало полной неожиданностью.

Внешний советник поджал губы. Неудивительно, что они с информатором спелись. Оба профессионально умели выводить людей из себя.

– Вы знаете, что своим присутствием здесь нарушаете закон о невмешательстве во внутренние дела посторонней семьи? – взял сразу быка за рога Емитсу.

Джессо со скучающим видом помешивал принесенный кофе в белоснежной чашке и выковыривал из пирожного зефир.

– Но ведь я приехал не к Вонголе, а Кавахире Тсунаеши, – снова улыбка, как же она раздражает. Однако на этот раз имелось существенное отличие – она не коснулась глаз. Смотрел Бьякуран холодно, с легкостью верилось, что именно этот человек отдавал приказы на уничтожение отрядов Вонголы. – По вашей воле Тсунаеши больше никакого отношения к мафии не имеет, разве что косвенное, как носительница крови Примо. И вот тут в игру вступаем мы. И Триада. Нам невыгодно усиление Вонголы за счет Тсуны и ее детей, да пусть даже дальнейших потомков, – махнул он ложечкой. – Поэтому пока она сама не захочет, ее никто не отпустит. А она не захочет, поверьте, ее все устраивает в жизни. И плюс ко всему ее детишки сильны и талантливы, они дальние родственники Юни и обладают такими же способностями. Если не мощнее. И доступ к ним имеется только у нас. В перспективе так и хотелось бы оставить. Подпускать кого-то еще мы не желаем, – Джессо безжалостно крошил нежный бисквит, и почему-то у Емитсу дрожь бежала по позвоночнику, когда он наблюдал за машинальными действиями холеных пальцев. – Сейчас Сепира выбрала Хибари, он уже ее, и оспаривать решение маленькой провидицы рискнет разве что сумасшедший. Но кто говорил, что ее дети, внуки Тсуны, не выберут кого-то из семьи, допустим... Джессо? Вероятность очень велика, ждать мы умеем.

– Не боитесь, что я расскажу Тсуне о ваших... далеко идущих планах? – холодно спросил Емитсу.

От мысли об упущенных возможностях закипала холодная ярость. И он ничего не мог поделать, Тсуна и на милю не подпустит его к детям, пусть даже в качестве дедушки. Слишком уж показателен ее собственный пример.

– Она знает, – пожал плечами Бьякуран. – Глупо верить в людскую бескорыстность, а Тсунаеши отнюдь не глупа. Даже любовь весьма эгоистичное чувство, что уж говорить об остальном? Просто Тсуна верит в Сепиру, верит в малыша и не станет портить им жизнь, решая за них. Пусть у детей не будет дедушки, у них будет самый лучший дядя Джессо. Прошу меня простить, мне пора.

Бьякуран еще раз сладко улыбнулся и ушел, оставляя после себя щедрые чаевые и раскрошенный десерт, который он так и не попробовал.

– Я не понимаю, Джудайме! – от волнения Хаято машинально назвал Тсунаеши прежним прозвищем.

– Чего ты не понимаешь, Гокудера-кун? – любезно осведомилась женщина, поглаживая животик.

Они сидели на заднем дворе дома четы Кавахира, Тсуна заняла белоснежную скамейку-качели, больше похожую на диван, и слегка отталкивалась пятками, несильно. Удивительно, но от этого ее не мутило, наоборот, успокаивало, даже голод появлялся. Муж заметил феномен и тут же сделал качели. В тенечке, под раскидистым деревом.

Гокудера бегал по кругу, доставал сигареты, ломал их и снова складывал в карман – курить при будущей маме запрещалось.

– Почему ты не хочешь возвращаться? Деньги, слава, насыщенная жизнь – у тебя будет все. Мы будем рядом, – он посмотрел на бывшую одноклассницу почти с мольбой, взъерошил серебристые волосы.

Тсунаеши вздохнула, тяжело поднялась. Тут же приподняла голову Сепира, лежавшая на веранде, болтавшая ногами. Альбом с карандашами был забыт, девочка подбежала к матери.

– Мам?.. – встревоженно и требовательно заглянула в лицо.

Та растрепала солнечные волосы, улыбнулась, успокаивая.

– Милая, перемести нас в Икебокуро.

Сепира кивнула, протянула руку Гоукудере. Мужчина принял маленькую ладошку, недоумевая.

А в следующее мгновение их захлестнуло пламя, широкое, теплое, как ласковое летнее небо, необъятное, гармоничное. Никогда ничего подобного Хаято чувствовать еще не доводилось. Тсуна верила, протягивала руку и помогала, но это Небо... это Небо знало все, видело тебя до мельчайших подробностей, до самой глубинной, потаенной мысли.

Открыл глаза он уже в узком переулке, за его пределами кипела жизнь одного из самых популярных и населенных районов Токио.

– Вас когда забрать? – деловито осведомилась девочка.

Тсунаеши подняла запястье с тонким кожаным ремешком.

– Через пару часов, дорогая.

Сепира кивнула и растворилась, полыхнув пламенем. Она как никто другой знала, какой урок собирается преподать мать своему бывшему Хранителю.

– Идем, Гокудера-кун, – Тсуна взяла мужчина за руку и потянула за собой.

Они миновали оживленные центральные улицы, заполненные многочисленными магазинчиками, лавками, ресторанами. Через несколько перекрестков, через несколько дорог, Тсунаеши шла уверенно и гордо, тянула за собой, а Гокудера не понимал, чего именно добивается Джудайме.

– Вот, смотри. Не только как на людей, – Тсунаеши остановилась, перешла за спину Урагану, положила руки ему на плечи. – Смотри внимательно, не поверхностно, вглубь. Оценивай каждого не с точки зрения мафиози, представь, что ты художник и турист.

Гокудера скрипнул зубами, но подчинился. Если Тсунаеши так хочет, он может исполнить ее маленькую прихоть. Тем более, не так уж и сложно для разума гения представить нечто столь простое.

Первым в глаза бросился огромный негр на углу. В белоснежной форме, контрастирующей с его черной кожей, он басил с акцентом и раздавал листовки, приглашая всех в ресторан русских суши. Вот шла стайка молодых людей с желтыми платками на шеях, в уголке каждого платка – символ долларов. У витрины стояла компания из четырех человек. Двое брюнетов, блондин и русая девушка, они переговаривались, смеялись. И смотрели по сторонам, внимательно, пристально. Толпа словно обтекала их, тем самым выделяя.

Промчался с жутким ревом черный мотоцикл, хозяин которого наглухо застегнут был в кожаный облегающий костюм. Промчался, хихикая, молодой мужчина в черной куртке с мехом, вслед за ним пролетел автомат с газировкой. За автоматом появился высоченный блондин в костюме бармена, он вырвал дорожный указатель и продолжил погоню. На все это смотрела, хихикая, девочка с красными волосами, она о чем-то спорила с обнимающимися подружками.

Все разные, но их выделяло одно. Жизнь в Икебокуро кипела, бурлила, но их толпа обходила, словно и не касалась. Они являлись частью этого района. Они выделялись из повседневной серой массы. И это далеко не все сюрпризы знаменитой Бокурской компании.

Будь Хаято художником, он бы растерялся, не зная, кого нарисовать первым, как запечатлеть всю радость жизни, всю необычность, нетривиальность. Он считал Вонголу странной? Бокуро даст сто очков вперед. И это только оболочка, внешнее благолепие, за фасадом которого скрывается множество тайн и загадок, как нежное мясо моллюска за толстыми стенками раковины.

– Это Саймон, – представляла каждого Тсунаеши, уже вставшая рядом, – пробежали Изая и Шизуо, проехала на мотоцикле Селти. Майру и Куруру, Акане, Микадо, Кида, Саки. Их много, я знаю их всех. И они – мои друзья, моя семья. Ты что-то говорил о насыщенной жизни? Что может дать мне Вонгола? У меня все это есть. Деньги, известность, любимая семья, хорошие друзья, – Тсунаеши все больше волновалась, размахивала руками. – Они не подведут, не бросят, я всегда могу на них положиться. Пусть они странные, но тем интереснее. И я люблю их. Ни вы, ни Вонгола в целом не может предложить ничего стоящего, ничего, что заинтересовало бы меня.... Ох....

Гокудера с ужасом смотрел, как Тсунаеши, побледнев, оседает на асфальт. Рукой она придерживала тяжелый живот, лицо исказилось от боли.

– Шизу-тян, заканчиваем забег! – рядом оказался тот самый информатор. – Бери ее на руки и в больницу!

Бармен-силач отбросил в сторону очередной автомат с газировкой и подхватил Тсуну. На его фоне женщина казалась хрупкой и слабенькой.

– Идиот, – припечатал тем временем Изая, хищно посматривая на Гокудеру. – Если она потеряет ребенка из-за тебя.... Ох, не завидуя я Вонголе!

Емитсу добрался до больницы, как только Ураган позвонил ему и дрожащим голосом сообщил о происшествии. Женщина за стойкой регистратуры назвала номер палаты, проводив мужчину немного испуганным взглядом, но Внешний советник не обратил на это никакого внимания. Впервые он подумал о том, чем грозил его приезд беременной дочери. Ей же нельзя волноваться, она запросто могла потерять малыша! И умереть сама.

Становилось страшно и мерзко. Как бы он смотрел в глаза Нане?

Палата Тсунаеши была заполнена посторонним людьми. Сама пациентка сидела на койке, в больничном халате и ярко улыбалась. Емитсу замер на пороге.

Нервно курил в окошко высокий блондин в форме бармена, ругался на чем свет стоит уже знакомый информатор. Ему вторил сидевший в углу Хибари Кея, на коленях которого пристроилась все еще всхлипывающая, икающая Сепира. Суетился вокруг молодой мужчина в белом халате, то хватал больную за руку, проверяя пульс, то слушал сердце и дыхание, то ощупывал живот.

А Тсунаеши улыбалась, иногда терлась носом о плечо сидевшего рядом с ней мужа, но Емитсу видел в карих глаза отголоски страха. Она мертвой хваткой вцепилась в руку Кавахиры, до побелевших костяшек.

И все равно улыбалась. И смотрелась в этой компании удивительно органично. Их она знала без малого десять лет.

И Емитсу нечего предложить ей. Не после того, как она из-за волнения чуть не потеряла ребенка. Он обратил внимание на все еще округлый животик, который иногда поглаживала рука Кавахиры.

Емитсу среди них не было места. Не было места в жизни единственной дочери. Внешний советник развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Все в порядке? – подлетел к нему запыхавшийся Реборн. – Я узнал в регистратуре. С ребенком все отлично. Как Тсуна?

– Хорошо, да, – кивнул Савада.

– Не вашими усилиями, – раздался за спиной холодный голос.

Мужчины обернулись и увидели супруга Тсунаеши, Кавахиру. На этот раз от облика лавочника не осталось ровным счетом ничего, даже потрепанный, растянутый халат смотрелся на нем изысканным костюмом.

– Я согласился с желанием Тсуны разобраться с вами мирно, – он снял очки и убрал их в карман. Под взглядом серых глаз Емитсу стало неуютно, как под снайперским прицелом. – Но угроза жизни моей жены и моего ребенка – это уже чересчур.

Он выпустил пламя, снял все ограничители, черты лица поплыли, стали превращаться в нечто иное, более древнее, пугающее. Емитсу задыхался, такая воля, такая мощь....

– Если с Тсуной или с моими детьми что-нибудь случится, я камня на камне не оставлю от вашей семьи и всего Альянса, – четко, пропечатывая каждое слово в мечущемся от недостатка кислорода разуме.

Реборн смотрел с ненавистью, но ничего не мог поделать. Сила Шамана поставила на колени и его. Он смотрел на того, кто проклял его, на того, кого никогда бы не смог победить. Того, кто, не напрягаясь, поставил на колени сильнейшего киллера мира.

– У вас нет выбора. Забирайте своих Хранителей и улетайте. Забудьте о самом существовании Тсунаеши. Я много тысяч лет создавал Аркобалено, хранил Тринисете. Долгая жизнь научила меня не быть слабым. В следующий раз я не буду милосердным.

Пламя пропало, как и не было его. Кавахира вновь достал очки, натянул их на нос.

– Джун, – рядом появился Фонг с букетом цветов, за ним спешил лидер китайской мафии. – Мы узнали, что случилось. Спешим порадоваться Тсунаеши.

– Проходите, она будет рада вас видеть.

Они скрылись за дверями палаты, а Емитсу смог перевести дух. Тсунаеши. Ее муж – мирный человек, ни во что не вмешивающийся. Но за нее готов уничтожить любого, кто встанет на пути. И, что самое страшное, у него есть для этого возможность. Он не просто силен – его сила превосходит объединенную мощь Альянса, если бы мафиозным кланам пришло в голову работать сообща.

С ним придется считаться. И с его желаниями – тоже.

Им придется вернуться ни с чем. И забыть про Саваду Тсунаеши.

Тсунаеши смотрела на улетающий самолет, пока он серебристой звездочкой не растворился в небесах. Они вернули отцу Хранителей, пришлось рассказать, что изначально планировали припугнуть убить их, если он не отступится. Вонгола слишком много сил и денег вложила в обучение и дрессуру Десятого поколения, им просто некогда искать им замену. Семьи воспользуется внезапной слабостью первой семьи Альянса.

Но отец и так выглядел подавленным, старался не пересекаться взглядом с дочерью, в особенности – с ее мужем. Интуиция говорила, что без вездесущих шаманских штучек здесь не обошлось, но Кавахира молчал как самурай на допросе, не помогали даже пытки, к которым женщина прибегала по вечерам. То есть услышала она все, включая признание в любви, но только не интересующую ее информацию.

В любом случае, надо поблагодарить его за заботу. Он вовремя вмешался, еще бы немного.... Тсунаеши поежилась, положила руку на живот, в нее тут же ударилась ножка беспокойного сына. Назвать его Араши? Вот ведь ураган неугомонный!

Он выжил, она выжила, они оба слишком переволновались, из-за чего чуть не.... Нет, нельзя об этом думать, мысли материализуются.

Все закончилось хорошо. Вонгола больше их не побеспокоит.

А у них еще есть четыре неполных месяца, чтобы выспаться впрок.

Потому что после не будет ни одного спокойного дня.