Текст книги "Дважды в одну реку... (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 2

– Значит, у вас отпуск? И вы все вместе приехали в Намимори? Здорово, – Тсунаеши улыбалась. – Только встреча выпускников прошла, обидно, что вас не было. Бейсболисты хотели увидеть Ямамото....

Гокудера скосил глаза на идущую рядом Тсунаеши. Беззаботно болтающая о том, кем стали их бывшие одноклассники, о школьных днях. Милая, естественная и такая женственная. Округлый животик только подчеркивал ее привлекательность. Удивительно, как пацанка, бегающая в трусах, стала... стала такой. Определенно, материнство шло ей. Теперь она неуловимо чем-то напоминала жену Внешнего Советника.

Она не упоминала об их отъезде, легко согласилась на то, чтобы он проводил ее. И можно было бы посчитать это наивностью, которой славилась Савада в прошлом, если бы не интуиция. Гокудера достаточно покрутился в мире мафии, научился приглядываться, анализировать. Тсунаеши изменилась не только внешне. Она... повзрослела.

– Давай зайдем сюда, мне нужно купить сладостей к чаю, – Тсуна рассмеялась, приложив ладошку к щеке, и стала еще больше похожей на Нану.

Уютная кондитерская, наполненная ароматами карамели и теплого варенья.

– А, Тсуна-сан! – пожилой кондитер обрадовался молодой женщине, как родной. – Вам как всегда?

– Да, Такаши-сан. И заверните еще тех восхитительных корзиночек, – Тсунаеши сложила руки, прикусила губу. – Они очень понравились мужу в прошлый раз.

– Конечно, – закивал продавец. – Передавайте ему привет.

– Обязательно передам, спасибо.

Сияющая, улыбающаяся, она стояла у прилавка, тыкала тонким пальчиком в то или иное изделие и обсуждала его достоинства, начинку и даже некоторых соседей, которые купили недавно по парочке пирожков. Даже не верилось, что это та самая девушка, что не могла два слова связать, чтобы не заикнуться.

– Разве твой муж не готовит? – Гокудера взял пакеты с фирменным логотипом, когда женщина вышла из кондитерской, помахав на прощание рукой владельцу.

– Ано? – та повернулась, похлопала глазами, видимо, отвлеклась и чуть не прослушала. Затем покраснела, посмотрела на пакеты чуть мечтательно, немного застенчиво. – Первое время обходилась полуфабрикатами, но когда вышла замуж, решила научиться готовить. Несмотря на это, мой муж все равно куда лучший кулинар, – она смущенно засмеялась.

Гокудера отвернулся, чтобы не видеть затаенной нежности в глазах женщины. Савада... как же она изменилась!

Хотелось курить, но рядом с будущей матерью нельзя.

– О, вот мы и пришли! – Тсуна остановилась у ворот дома. – Спасибо, что проводил меня, Гокудера-кун, и помог с сумками. Зайдешь на чашечку чая?

– С удовольствием.

Новое жилище Савады нельзя было назвать особняком, но все равно дом был куда больше их прежнего, где они жили с Наной. Двухэтажный, широкий, оформленный в пастельных тонах, в окружении клумб с простыми цветами. Колокольчики и паслен.

– Сначала я хотела посадить розы, – хозяйка заметила удивление гостя, – но ребенку опасно гулять среди шипов, поэтому с мужем остановились на таком выборе. Нам обоим очень нравятся эти цветы, – улыбнулась, сорвала несколько веточек. – Поставлю в вазу.

В доме Тсунаеши сразу же прошла на кухню, где можно помыть руки. Типичное жилище и в то же время... оно носило оттенок индивидуальности. Мебель и стены теплых пастельных, бежевых и ореховых тонов, натертые до блеска полы. На стенах – фотографии в рамках и картины с пейзажами со всего света. Не вычурными, но удивительно красочными, будто живыми.

Гокудера не стал отвлекаться, хотя хотелось узнать, кто изображен на фотографиях. Он сдержал порыв. Несмотря ни на что, гиперинтуиция у Тсуны сохранилась. И настраивать ее против себя сейчас не имело смысла.

На кухне их ждал сидящий за столом парень в обычной черной кофте и джинсах. Широко распахнутые наивные глаза, простое лицо. Таких еще называют ботаниками или лопухами. Он слегка покраснел, когда хозяйка дома вошла в помещение. Гокудера отметил, что Тсуна совершенно не удивилась, как будто неожиданные гости были в порядке вещей.

– Микадо-кун, здравствуй, – она тепло улыбнулась. – Решил заглянуть на огонек? Позволь представить, Гокудера Хаято, мой бывший одноклассник. Мы учились вместе в Намимори.

– Рюгамине Микадо, – парень поднялся, поклонился. – Приятно познакомиться. Тсунаеши-сан одно время была моим семпаем, помогала осваиваться на новом месте жительства, когда я только переехал.

– Приятно познакомиться, – и вроде бы все в порядке, парень – типичный лопух. Но что-то в нем настораживало, заставляло держаться напряженно, просчитывать свои действия.

Парень беззаботно пил чай, отвечал на вопросы Тсуны односложно, коротко.

– Я пришел сообщить о вечеринке в честь помолвки Киды.

Тсуна удивленно округлила глаза.

– О, не прошло и полвека! Масаоми таки решился сделать ей предложение?

– Да, – Рюгамине покраснел. – Они поженятся сразу после окончания школы.

– Уже в этом году, кажется? – нахмурилась женщина, подсчитывая.

– Да, у нас последний год в Райре.

Микадо замолчал, вскоре попрощался и ушел.

Гокудера последовал за ним.

Ему было не о чем поговорить с Тсунаеши. Даже у этого мальчишки общих тем с ней гораздо больше.

– Значит, ты нашел Тсуну?

– Да, – Гокудера стоял у окна и курил. – И она...

Нет, он не мог сказать. В душе появилось какое-то садистское желание, чтобы Внешний Советник сам узнал новость. В конце концов, не верилось, что Тсуна забеременела и не позвонила Нане.

Хаято затянулся еще раз.

– Она... что она? – поторопил его нетерпеливо Емитсу.

– Она очень изменилась, – задумчиво произнес в ответ мужчина.

Савада Емитсу ненавидел быть от кого-то зависящим. Это чувство слабости, беспомощности перед кем-то раздражало. Как Внешний Советник он был равен Девятому по авторитету и почти – по власти. Всю свою жизнь он работал, поднимался с самых низов, чтобы не быть ни от кого зависимым. Чтобы иметь право принимать решения самостоятельно.

Вонгола стала его жизнью.

И теперь его жизнь зависела от «изменившейся» дочери. Взбалмошная, трусливая девчонка, полностью никчемная, как бы ни старался Реборн.

Кстати, бывшего репетитора он взял для большей убедительности. Возможно, тот сумеет еще раз повлиять на свою ученицу.

– Отец? Реборн? – стоящая на пороге Тсунаеши удивленно хлопала глазами.

А Емитсу ругал на чем свет стоит, самыми последними словами, Гокудеру. Ведь знал, мерзавец, и не предупредил. Не подготовил к... столь неожиданной новости.

– Проходите, – женщина посторонилась.

Внешний Советник с лучшим киллером прошли внутрь. Емитсу старался не коснуться округлого живота.

Это все так... непредвиденно. Он совсем не ожидал. А чего он, собственно, ждал? Емитсу не мог вспомнить, на что рассчитывал, когда поехал за дочерью. Мысли в голове путались. Одно дело – знать, что она, возможно, замужем. А, может, и нет. И совсем другое – видеть тому прямые доказательства. Хибари, ублюдок!

Их оставили в гостиной, пока Тсунаеши пошла готовить чай. Емитсу порадовался предоставленной возможности привести мысли и чувства в порядок. Беременность дочери стала полной неожиданностью, в план следовало внести коррективы. С одной стороны, такой босс Вонголы будет нереально уязвим для конкурентов и врагов, а после церемонии их попытки избавиться от Тсуны участятся. Но с другой, даже если там внутри девочка, она сможет стать следующим боссом. Даже не придется заморачиваться с поиском кандидатур на должность подходящего отца. Хибари силен, по крови – потомок первого Облака. Не самый плохой вариант, да и генофонд отличный. Емитсу помнил, как давал Орегано поручение собрать информацию на тогда еще будущих Хранителей.

– Прошу прощения за ожидание, – Тсунаеши внесла поднос, поставила его на стол, наполнила чашки и пододвинула корзинку с выпечкой. – Угощайтесь.

Движения точные, выверенные. Пока она шла, даже несмотря на беременность, центр ее тяжести не сместился ни разу. Она не ковыляла, как пингвин, не было одышки, свойственной женщинам в тягости. Можно сделать вывод, что тренировки она не забрасывала.

Реборн спрятал блеснувшие глаза под тенью от полей шляпы. Емитсу сдержал ухмылку. Да, киллер тоже понял.

Тсунаеши готова дать им отпор, хотя и сама не понимает этого. Или не подозревает пока что. Поза ее расслабленна, однако руки инстинктивно накрыли животик в защищающем жесте.

– Ты беременна, – как бы ни старался Емитсу успокоиться, новость изрядно выбила его из колеи.

– Правда? – приподняла бровь в ответ дочь. – Как ты догадался? Я же никому не говорила! Ох, что же мне теперь делать?

Сарказм лился из каждого слова. Выражение лица соответствовало – самое ехидное в мире. Неожиданно Тсунаеши успокоилась.

– Да, отец, беременна. Уже пятый месяц.

– Надеюсь, Хибари рад, – нейтрально заметил Емитсу.

Играть доброго папашку-шахтера не имело смысла, только не перед этой женщиной. Он потерял возможность на алиби еще когда раскрылся в первый раз. Тсунаеши ни за что не поверит в его искренность, как бы мастерски он ни изображал ее. Дочь никогда его не любила, даже презирала. И жалела мать. Но молчала из-за той же матери. Советник сделал глоток и чуть не подавился.

Тсунаеши оперлась щекой на костяшки пальцев, поставив руку на подлокотник дивана. И смотрела с непередаваемой гаммой чувств. Так смотрят ученые, когда подопытные образцы оправдывают их ожидания.

– Не понимаю, причем тут Хибари? – ласково спросила она.

Теперь подавился чаем и Реборн.

– Ты изменяешь мужу? – откашлявшись, киллер потрясенно взглянул на бывшую ученицу.

Такого он не ожидал, не от паиньки Савады. Та всегда была слишком уж благородной, даже по отношению к врагам. Как-то не сочеталась измена мужу с известным им образом.

– Нет, – она смеялась над ними, открыто, но со спокойным лицом. Исследовательский интерес. Она тоже что-то искала в их жестах и словах.

– Но как...

– Кея – не мой муж, если вы об этом. Не стоило делать преждевременные выводы, основываясь на недостаточной информации.

Емитсу прикрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не дать пощечину. Тсунаеши снова опередила его, стала серьезной, из глаз исчезли последние намеки на насмешку.

– Отец, я рада, что ты приехал. О беременности я говорила маме, несмотря на это, думаю, ты ничего не знал о ней. Как и о моем браке, о моем муже, раз посчитал им Кею. Кстати, надо будет ему рассказать, посмеемся от души, – она хмыкнула. – И я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь. Что бы ты ни думал, я не ненавижу тебя, – Емитсу закрыл рот, не успев возразить. – Трудно ненавидеть человека, которого не знала. Я готова поговорить с вами о своей работе, нынешней семье, успехах моего мужа. Больше ни о чем, – отчеканила, как отрезала.

Такая Тсунаеши была в новинку. Она знала, чего хотела, и не стеснялась отстаивать свою точку зрения.

– Ты все еще обижена, – констатировал Емитсу. – На то, что мы уехали.

– Обижаются дети, – возразила Тсуна. – Взрослые приобретают бесценный опыт и идут дальше. Я никогда не желала становиться боссом Вонголы. С тех пор мое мнение не изменилось. Та жизнь, что у меня есть сейчас, вполне устраивает. Я люблю своего мужа.

В комнате повисло немного напряженное молчание. Тсунаеши с отстраненным взглядом поглаживала живот, мимоходом попивая чай. Реборн думал о чем-то своем, оценивал заново ученицу. Емитсу... Емитсу сдался. На сегодня. Дочь права в одном: ему требуется больше информации, гораздо больше. Ее семья – уязвимое место. Нужно узнать, кто ее муж, если это не Хибари, появится шанс сладить с непокорной бывшей Савадой.

– Когда вы с ним познакомились? – Реборн словно читал его мысли.

– Через месяц после вашего отъезда, – перед ними вновь сидела добродушная, дружелюбная хозяйка, копия Савады Наны. Скорость преображения поражала. – Он помог мне с переездом и переводом, всегда помогал. И просто был рядом. Через полгода мы поженились.

– Думал, это возможно только с шестнадцати лет.

– Для нас сделали исключение, – тонкая улыбка.

Кто помог им обойти закон? Кто такой ее муж?

– Я отучилась в Райре, поступила в колледж на ведущую телевидения и радиовещания, – женщина улыбалась воспоминаниям. Они явно были светлыми.

– Да, я видел вечерний выпуск новостей, – заметил Емитсу.

– Ах, это! – Тсунаеши непринужденно засмеялась. – На главном канале я работаю только год, до этого приходилось перебиваться подработками и программой о животных на шестом. Год назад прошла конкурс на ведущую, выиграла.... Как-то так, – развела она руками.

Стукнула входная дверь, послышались быстрые легкие шажки, как будто бежал ребенок.

– Мам, я дома!

– С возвращением! – откликнулась Тсуна, поворачивая голову к дверному проему.

В комнату ворвался маленький блондинистый ураганчик в темно-синей школьной форме. Девочка промчалась, плюхнулась со всего маху на диван, да так, что мать подскочила, обхватила ее руками за талию и прижалась ухом к животу.

– Меня подвез дядя Изая, он снова спорил с дядей Кеей, кто станет моим мужем, – весело оповестила она присутствующих. – Я пообещала, что познакомлю их со своей маленькой сестричкой, – злорадное хихиканье. – Но я-то знаю, что будет мальчик. А для них – сюрприз.

Тсунаеши с ласковой, любящей улыбкой погладила дочь по голове. Вот теперь она не играла, все было по-настоящему.

– Не думаю, что дядя Изая не в курсе, дорогая. И у нас гости.

Девочка выпрямилась, и Емитсу окаменел. Перед ним сидела та самая блондинка из офиса информатора. Пушистые светлые волосы, серые глаза. Всезнающие, проницательные.

– Отец, Реборн, позвольте представить вам мою старшую дочь. Сепира, это твой дедушка и его коллега по работе.

– Приятно познакомиться, – благовоспитанно поклонилась девочка.

– Сепира... Какое необычное имя, – через силу улыбнулся Емитсу. – Сколько тебе лет?

– Почти девять, – гордо ответила девочка.

– Ты задержалась. Что-то случилось? – на миг обеспокоенность прорвалась в голос.

Девочка тонко почувствовала состояние матери, потому как улыбнулась беспечно, взмахнула руками.

– Нет, все в порядке. Мы по дороге зашли в раменную папы. Тетя И-Пин передавала тебе привет, – Сепира сияла энтузиазмом и счастьем.

По лицу Реборна пробежала дрожь. Он уже видел подобное Небо. С такими же умными, понимающими глазами. И пусть внешне они были непохожи, все внутри кричало о том, что перед ним – маленькая копия Луче. С таким же, как у старой подруги, характером, устремлениями. И любовью.

– Я дома, – дверь хлопнула еще раз.

В комнате показался мужчина. С невыразительным, простецким лицом, светлыми волосами, он был одет в немного потрепанное кимоно. Тсуна встала ему навстречу, уткнулась в плечо. Руки мужчины уже привычно легли на талию жены. Поверх ее плеча пронзил гостей кинжальный взгляд серых глаз. И если Емитсу просто побледнел по непонятным для себя причинам, то Реборн.... Реборн уже ощущал нечто подобное, много лет назад, когда только принимал проклятие Аркобалено.

– С возвращением, – Тсунаеши повернулась к гостям. – Позвольте представить вам моего мужа, Джун Кавахира.

– Но все зовут меня дядюшкой Кавахирой, – приторно улыбнулся мужчина, тем самым напомнив Бьякурана.

Сепира повисла у него на шее маленькой обезьянкой. Но почему-то Емитсу чувствовал, что они напряжены, а беззаботность – наигранна. Нет, они явно выполняли уже привычный ритуал, но при этом не ощущали спокойствия.

Поэтому гости вскоре покинули семью.

Им предстояло о многом подумать.

Емитсу курил и думал, что теперь в схему по приобретению нового Десятого нужно вписывать двух детей и информатора из Икебукуро.

Реборн забрался на скалу в окрестностях города, с которой не раз сваливалась молодая Савада. Он не привык себя обманывать – в профессии убийцы это могло вылиться в неприятности. Поэтому... ему не показалось, только не ему, с острым зрением киллера, ему не показалось, что на миг на лице «дядюшки Кавахиры» промелькнула клетчатая маска – шахматная. И черты проступили совсем другие, острые, правильные. Знакомые и незнакомые.

Проклятие стерло большинство воспоминаний, то время виделось как в дымке. Реборн отчетливо помнил лишь несколько их миссий и Луче, красавицу Луче, провидицу и просто чудесную, понимающую женщину. Но это ощущение.... Огромная сила пламени Неба охватила его на скалистом плато перед тем, как превратить в младенца.

Никто из мафии, кроме семерых проклятых, не знал, а младенцы не сказали никому, как, при каких обстоятельствах с них было снято проклятие. Шахматоголовый объявился внезапно и в своей манере предложил им попробовать избавиться от пустышек. Он даже пошел на мировую с Вендиче. Тогда они пригласили на помощь всех: от Каваллоне до Варии, от Вонголы до Мельфиоре. Последние были слишком заинтересованы в сохранении жизни Юни, потому прибыли. Единственный пример сотрудничества двух семей: Вонголы и Мельфиоре. О котором никто из них не помнил. В конце операции, когда проклятие было снято, Верде своим экспериментальным газом стер всем воспоминания, а Мармон подправил память, чтобы никто ни о чем не догадался. У Реборна возникало подозрение насчет осведомленности Мукуро, все же тот был иллюзионистом гораздо более сильным, нежели вариец. Однако пока тот держал язык за зубами, киллер ничего не предпринимал.

Это произошло девять лет назад. Если призадуматься и подсчитать, Тсунаеши в это время как раз забеременела.

И если Кавахира и есть Шахматоголовый, превосходящий их в силе во много раз, то кто же тогда Сепира? Знает ли о тайне мужа Тсунаеши? И что ему нужно от потомка Примо?

Реборн выбросил окурок, достал новую сигарету. Ему неполные пятнадцать, он курит, сидя на скале, в одиночестве. И не знает, с кем посоветоваться. Потому что впервые в жизни он действительно один.

Глава 3

– Тсуна!

Молодая женщина, стоящая у витрины, подпрыгнула от неожиданности.

– Ой, отец, ты меня напугал! Привет, Реборн, – вновь повернулась к магазину. – Как думаете, какой сервиз лучше: синий или зеленый?

– Ты для себя покупаешь?

– Нет, у моего друга вечеринка по случаю помолвки. Нельзя же с пустыми руками прийти, – беззаботно улыбнулась Тсунаеши.

– Мам, может, лучше купить им микроволновку? – выглянула из соседнего магазина Сепира. – Или набор кастрюль? Саки же любит готовить.

– Считаешь? – неуверенно прикусила губу молодая женщина.

– Да, – решительно и важно кивнула девочка. – Дядя Изая сказал, что они собираются снимать квартиру, а ничего для жизни у них нет. Все наши собираются подарить им полезные вещи. А сервиз преподнесем на Новый год.

Тсунаеши покачала головой, с лаской и любовью взглянула на дочь.

– В кого ты у меня такая серьезная и рациональная умница? – погладила по светлым волосам.

– Я еще посмотрю, – Сепира умчалась в следующий магазин.

Тсунаеши с улыбкой смотрела вслед дочери, почти не обращая внимания на стоящих рядом людей.

– Тебе это нравится? – неожиданно задал вопрос Емитсу.

Женщина вздрогнула, перевела непонимающий взгляд на отца.

– Что, прости?

– Тебе нравится вот такая жизнь: пресная, серая, скучная, – он обвел рукой переполненную народом улицу. Выходной день, все ходили по магазинам, развлекались в торговых центрах или кинотеатрах, сидели в кафе на улице, впитывая всем телом солнечный свет под аккомпанемент легкой, тихой музыки. Бегали дети, родители покупали им мороженое и сладкую вату. Невдалеке прыгал большой желтый пес, приглашая покупателей в недавно открывшийся магазин игрушек. Сепира уже стояла возле него, с интересом рассматривая пушистый хвост. – Каждый день одно и то же. Работа, дом, магазины....

– Добавь еще библиотеку, парочку кафе, раменную лавку моего мужа, – Тсуна уже не улыбалась. – Да, я довольна, даже счастлива, – взгляд глаза в глаза. – Наверное, в этом я похожа на маму: готова довольствоваться малым.

Емитсу дернулся, как от удара. Он прекрасно понимал, что имела в виду его дочь.

– С одним лишь исключением, отец. Для обычной домохозяйки из Намимори у меня весьма необычные друзья.

Тсуна отвернулась к подбежавшей Сепире.

– Мам, там набор тарелочек с лягушатами! – девочка сияла.

– Какая у меня невеста, умница и красавица, – раздался ехидный голос.

Информатор Орихара Изая возник словно из-под земли, обнял за плечи Тсунаеши. Хитро блеснул алым взглядом в сторону Внешнего Советника и киллера и звучно чмокнул в щечку сначала мать, а затем и дочь.

– Камикорос, травоядное!

Хибари Кея повзрослел, знаменитый черный пиджак сменил темно-серый костюм с фиолетовой рубашкой, волосы стали чуть длиннее, более лохматыми. Но все так же обрамляли узкое лицо с миндалевидными глазами. Он кивнул Тсунаеши, та тепло улыбнулась в ответ.

– Дядя Кея! – Сепира радостно помахала рукой и бросилась мужчине на шею, для чего ей пришлось подпрыгнуть. Все же Хибари знатно вырос. Тот прижал девочку к щеке, ледяной взгляд на доли секунды стал более теплым, ласковым. Емитсу не мог не признать, что вместе они смотрятся потрясающе, невзирая на то, что внучке всего девять лет. Рядом с Хибари Сепира казалась наполненной лунным светом, а он – темной ночью. Дурацкие сравнения, но по-другому и не объяснишь. Они контрастировали.

– Кея-тян, не заводись. Нервные клетки не восстанавливаются, сердце одно, а ты себя совсем не бережешь, – пропел информатор.

По-видимому, это стало последней каплей. Хибари бережно, как фарфоровую куклу, поставил Сепиру на асфальт рядом с матерью. Тонфа выскользнули из рукавов в доли секунды. Надо сказать, информатор мгновенно оценил ситуацию и помчался вперед. Хибари – следом за ним, ловко огибая идущих людей. Прохожие, что удивительно, не удивлялись бегающим по улице взрослым мужчинам, видимо, уже привыкли.

– Ну, надо же, Кея-кун и Изая-кун совершенно не меняются, – раздался за спинами веселый, немного манерный голос.

Вот уж кого меньше всего ожидал увидеть в Намимори Внешний Советник, так это Бьякурана Джессо. До этого им приходилось встречаться лишь на редких, не всегда дружественных переговорах. Ублюдок Бьякуран Джессо. В нем раздражало и бесило абсолютно все: страсть к белому цвету, дурацкая татуировка под глазом, похожая на перевернутую корону, бесконечные пачки зефира. Но самое главное – его улыбка, вечная насмешка всезнающего Чеширского кота.

Одновременно Емитсу не мог не признавать его силу. Джессо поднял собственную семью даже не с колен – с нуля. У них не было ничегошеньки, кроме колец Маре, простого символа, части Тринисете. Бьякуран на полную мощь воспользовался подаренным ему природой гением. За считанные годы весь Альянс узнал о семье Джессо, тот нашел талантливых бойцов, перекупил, перехватил ученых, торговцев. Он не брезговал ничем, ни одной сферой или отраслью, как медведь-гризли отвоевывая собственные позиции. Хотя, скорей всего, его можно сравнить с лаской. Хитрый зверек, снующий везде, способный пролезть в каждую щель, хищный, умный и опасный.

Что он забыл в Намимори?

Рука сама дернулась к карману, где лежал телефон. Надо звать Хранителей на помощь. Если Бьякуран прознал про Тсунаеши, заинтересовался ею... он не остановится ни перед чем, чтобы обезглавить Вонголу, отобрать то, что принадлежит по праву семье.

Краем глаза мужчина отметил, что Реборн положил руку на пистолет.

– Не дергайтесь, Емитсу-сан, – не прекращая улыбаться и жмуриться от счастья, серьезным тоном остановил их Бьякуран. – Я не к вам приехал. Рад тебя видеть, Тсунаеши.

– Я тоже рада тебя видеть, – Кавахира кивнула. – Но что ты здесь делаешь? Я не ждала тебя раньше следующего месяца.... – немного растерянно произнесла она.

– Юни-тян очень хотела тебя увидеть.

Только сейчас Емитсу заметил, что рядом с Бьякураном стоит принцесса Аркобалено, бывшая глава семьи Джинглио Неро, ныне – равноправный второй босс Мельфиоре, провидица Юни. Уже не та маленькая девочка, какой помнил ее Емитсу на встрече после смерти ее матери, Арии. Красивая, юная девушка в белом платье, с длинными волосами, перехваченными в низкий хвост. Ее улыбка согревала, как маленькое солнышко.

– Здравствуйте, – нежный, хрустальный голосок успокаивал. – Привет, дядюшка Реборн. Тсуна!

Юни крепко обняла женщину, следя при этом, чтобы не сдавить слишком сильно округлый животик. Емитсу и Реборн были откровенно шокированы ее дальнейшими действиями. Юни наклонилась к животу, легонько поцеловала его, а после – приложила ухо.

– Я жутко по тебе соскучилась, малыш Тора. Как у тебя дела? Ой, не стоит пинаться так сильно. Да-да, прости меня... – серебристый смех заставлял проходящих мимо людей улыбаться в ответ.

– Тора? – на лице молодой матери крупными буквами было написано удивление.

– Да, – беззаботно заявила Юни. – Как будущая тетушка, предлагаю именно это имя.

– Как будущий дядюшка, голосую за Винченцо! – вставил Бьякуран, обнимая Тсуну за плечи.

– Как дядя Юни, следовательно, двоюродный дедушка, голосую за Фабио, – ухмыльнулся Реборн.

Киллер вовремя сориентировался. Не можешь плыть против течения, расслабься и доверься ему, появится еще шанс настоять на своем. Подозрительный взгляд Тсуны, брошенный из-под ресниц, говорил, что она прекрасно поняла его задумку. Но промолчит. Пока что.

– Как будущий отец, настаиваю на Спиро.

К ним подошел Кавахира, отнял жену у Бьякурана, сам обнял ее, нежно поцеловал. Тсунаеши прикрыла глаза, морщинки на лбу слегка разгладились. Только сейчас Емитсу отметил, что ей было тяжело, почему-то очень тяжело. И остальные старались как можно больше прикасаться к ней, он чувствовал вибрацию пламени в воздухе. Для определенных выводов пока что не хватало данных, но он уже знал, кому позвонит вечером.

Нужно сообщить Девятому о дружбе наследницы с Мельфиоре. Не так уж и плохо, если, когда она станет боссом, их семьи заключат договор о сотрудничестве. Однако в данный момент Емитсу больше всего опасался вреда со стороны Бьякурана. Собственное бессилие раздражало: Тсуна не позволит вмешаться в свою жизнь и приставить к ней охрану, придется как-то выкручиваться.

– А я хочу назвать его Шизу! – вставил вернувшийся информатор. – Как будущий крестный. И тогда у меня будет целых два Шизу-тяна!

Он совсем не выглядел запыхавшимся, лишь слегка морщился и потирал ребра на правой стороне. У следующего за ним по пятам Хибари лишь расстегнулась верхняя пуговица на рубашке, да алела тонкая полоса на щеке, как от пореза ножом по касательной. Емитсу слишком много повидал подобных травм, чтобы не определить. К тому же, следовало учитывать любовь информатора к флик-лезвиям, указанную в досье.

– С чего ты взял, что будешь крестным, травоядное? – резко рыкнул бывший Облако.

– А с того, Кея-тян...

Как никогда Емитсу чувствовал себя лишним. Его дочь нежилась в объятиях своего мужа, который перебирал и массировал тонкие пальчики, изредка подносил их ко рту и нежно-нежно целовал. Тсунаеши, пока никто не видел, потиралась щекой о ткань его кимоно. Вокруг спорили друзья новой семьи, весело смеялась девятилетняя внучка, которую Хибари вновь подхватил на руки, а Изая театрально пытался отнять. Даже Юни, скромная, обычно тихая и незаметная Юни, влилась в общую суету.

– Давайте перейдем ко мне в лавку, – предложил неожиданно Кавахира.

И вроде бы все только что спорили, шумно, громогласно, ни на кого не обращая внимания, а в следующий момент уже дружно посмотрели на Тсуну и почти одновременно, как по команде развернулись и пошли в известном им направлении.

Емитсу это не нравилось.

Емитсу жутко не нравилось происходящее. Он сидел в отеле, с бокалом коньяка в руках, согревая напиток теплом ладони, и смотрел на предоставленный отчет. За окном сгущался вечер.

Они славно пообедали в лавке мужа Тсунаеши, после чего семья с друзьями распрощалась с вонгольцами. Бьякуран и Юни собирались остановиться в доме четы Кавахира, Изая хотел наведаться туда на лимонный пирог, Кея куда-то засобирался по делам, но обещал также заглянуть вечером.

Они делали это так привычно, словно все происходящее – их собственный ритуал.

Емитсу не нравилась заинтересованность обоих боссов Мельфиоре в Тсуне. В повседневных делах на арене блистал один Бьякуран, Юни предпочитала оставаться в тени. От Аркобалено Вонгола знала, что это ее собственное решение. Девочка не хотела пока что вливаться в жизнь мафии, она заботилась о семье изнутри. Однако это являлось причиной, по которой многие считали, будто Джессо обманом принудил провидицу к союзу. В свое время Вонгола даже хотела использовать данный факт против Джессо, однако не представилось возможности сделать это безопасно.

Как бы то ни было, не к добру подобные связи. Это ведь даже не узы, любые нити легко оборвать при переезде, как сделали это Хранители. Это препятствия на пути Вонголы. Убрать которые не представлялось возможным без вреда для семьи и излишнего внимания Альянса к данной проблеме. Джессо не постесняется использовать бедственное положение Вонголы, Емитсу в этом не сомневался.

Оставалась еще одна проблема. Здоровье Тсунаеши Кавахира. В первую встречу они с Реборном уделяли деталям слишком мало внимания, настолько были ошеломлены происходящим. Первый шок прошел, и Емитсу отметил, что дочь выглядит хрупкой, немного бледной. Определенно, беременность красила ее, в отличие от многих знакомых Саваде женщин, однако она не отменяла того, что на Тсунаеши буквально боялись дохнуть лишний раз. Он замечал краткие, обеспокоенные взгляды Юни, Бьякуран уделял ей слишком много внимания. А Хибари с Изаей сразу отделили мать и дочь от вонгольцев. Один высокомерно молчал все время, другой буквально не затыкался. Давненько Емитсу не хотелось вытащить пистолет и перестрелять всех к чертовой матери, подобного желания не ощущал он даже на самых сложных переговорах. Что и говорить, Орихара являлся мастером по доведению людей до состояния бешенства.

Вернувшись, он сразу дал задание Хранителям разузнать о первой беременности Тсунаеши. Ранней, еще в школе. Теперь хотя бы становилось понятно, почему ее освободили от занятий физической культурой. И как она сумела добиться разрешения на брак в столь юном возрасте и в обход основных опекунов. Да и был ли этот самый «обход»? Емитсу задумался. Могла ли Нана, узнав, в каком положении дочь, тайком от него выдать ей разрешение на брак от лица обоих родителей? Он слишком хорошо знал свою жену. Да, могла. Для нее благополучие Тсуны всегда стояло на первом месте.

Дверь открылась, вошел Гокудера с парой распечаток в руках. За ним подтянулись остальные.

– Что удалось узнать?

– Вы подозреваете какие-то проблемы со здоровьем Тсуны?

Емитсу ненавидел эту манеру подрывника отвечать вопросом на вопрос. И вроде бы все вежливо, по правилам, но... для сегодняшнего вечера достаточно нервотрепки.

– Пока нет, зависит от того, что ты нашел.

Гокудера сел в кресло напротив, поправил очки.

– В основном, тут медицинские термины. Но если заменить весь этот научный бред двумя словами, беременность проходила нормально, в рамках положенного. Разве что наблюдалась быстрая утомляемость, понижение уровня глюкозы в крови. Подозревали, что муж заставляет ее работать, однако социальные работники ничего подобного не обнаружили. Наоборот, характеристика самая лестная. На этом проблема была закрыта. Вскоре показатели выровнялись.