Текст книги "ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ"
Автор книги: Ши Юй-Кунь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Студент Янь отправляется на экзамены в столицу. Цзинь Мао-шу учиняет скандал на постоялом дворе и встречается с обедневшим ученым
Братья Дин вместе с Чжань Чжао возвратились домой, а утром дали Храбрецу быстроходную лодку и проводили его в дорогу.
К вечеру Храбрец был уже в уезде Уцзиньсянь и, не задерживаясь, двинулся дальше, чтобы ночью добраться до дому. Но возле леса его ждало приключение. Какой-то старик с криком «спасите» убегал от грабителя. Чжань Чжао велел старику спрятаться, а сам выскочил на дорогу и связал негодяя. Потом позвал старика.
Старик рассказал, что господин послал его к своему другу занять денег, а на обратном пути на него напал грабитель. Господина, о котором говорил старик, звали Янь, было ему от роду двадцать два года, и жил он со своей матерью да со старым слугой.
Янь был студентом, учился со всем усердием и мечтал о чиновничьей карьере. Но из-за бедности никак не мог поехать в столицу на экзамены.
И вот однажды мать ему сказала:
– Съездил бы к тетке в столицу. Живет она богато. И родных навестишь, и к экзаменам хорошенько подготовишься.
– Тетушка давно не присылает вестей, – отвечал сын. – Как бы не съездить впустую. Да и денег на дорогу нет.
Как раз во время этого разговора пришел Цзинь Би-чжэн, друг Яня, и, узнав, как обстоит дело, предложил дать денег на дорогу, а также мальчика-слугу, очень смышленого, который сопровождал бы Яня в столицу.
Слуге было четырнадцать лет, и звали его Юй-мо.
Прощаясь с сыном, госпожа Чжэн сказала:
– Когда доберешься до столицы, разузнай, где находится городок Сянфусянь, – это недалеко. В нем найдешь переулок Двух Звезд – там и живет твоя тетка.
Студент простился с матерью и отправился в путь. Ему еще ни разу не приходилось совершать дальние путешествия, и поэтому очень скоро у него заныли ноги.
– Сколько мы уже прошли? – спросил он у слуги. – Ли пятьдесят или шестьдесят?
– Еще и тридцати не прошли, – ответил мальчик.
– Ого! Видно, далеко до столицы! Трудно будет добираться!
– Не беспокойтесь, господин. Самое главное – умение ходить. Вообразите, будто вы гуляете. Не очень торопитесь, но и не очень медлите. Тогда и пройдете больше, и не так устанете.
Янь так и сделал и теперь уже не заметил, как прошел еще двадцать ли. В каком-то селении они подкрепились и продолжали путь, а к вечеру попали в небольшой, но многолюдный городок под названием Шуанничжэнь.
Не успели они подойти к воротам постоялого двора, как навстречу им выбежал хозяин:
– Прошу, дорогие гости! У нас чисто, лучше нигде не найдете.
Янь и слуга поужинали рисом, но только улеглись спать, как снизу вдруг донесся шум.
– За чашку овощей пять цяней серебра? Да это издевательство! И еще оскорблять смеете! Ну, берегитесь! Сожгу я вашу собачью конуру!
Наступила тишина, но через некоторое время донесся голос хозяина:
– Я же вам сказал, что свободных комнат нет.
– Врешь! Есть комнаты!
Янь не утерпел и выбежал на шум, хотя Юй-мо его удерживал.
Увидев студента, человек, тот, что шумел, стал жаловаться:
– Сами посудите, брат! Мало того, что он комнаты мне не дает, так еще гонит ночью со двора!
– Если не гнушаетесь, прошу вас пожаловать ко мне, – предложил Янь.
– Премного благодарен, но только это неудобно! Ведь мы с вами едва знакомы.
Услышав это, Юй-мо бросился к двери и увидел, что его господин рука об руку с незнакомцем поднимается по лестнице.
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Ученый в первый раз встречается с Бай Юй-таном. Герой трижды испытывает Янь Ча-саня
Итак, студент Янь вместе с незнакомцем поднялся к себе в комнату. Незнакомец был одет в голубую рубашку, и, хотя голову его украшала повязка, какие обычно носят ученые-конфуцианцы, – в своих истоптанных сандалиях, с лицом, густо покрытым пылью, он скорее походил на бродягу.
– Позвольте узнать, как вас зовут, почтенный брат? – спросил студент.
– Цзинь Мао-шу, – ответил тот. – А вас?
Студент Янь назвал себя.
– Так это, оказывается, вы, брат Янь! Простите, что потревожил! Вы уже отужинали?
– Нет еще. А вы, брат Цзинь?
– Тоже нет. Поужинаем вместе?
В это время слуга как раз принес чайник ароматного чая.
– Какие у вас тут есть закуски? – спросил его Цзинь Мао-шу.
– Какие угодно, – отвечал слуга. – Курица, утка, баранина.
– Рыба какая? Соленая или свежая?
– Конечно, свежая! Соленую не держим!
– Живой карп есть?
– Есть, только крупный, по ляну и пять цяней за штуку.
– Неси, скупиться не станем, – приказал Цзинь Мао-шу. – Только запомни, что карпа весом меньше цзиня я и за рыбу не считаю, такого даром не надо. И еще чтобы рыбина мясистая была, с красным хвостом. Ты покажи мне ее, перед тем как жарить, чтобы я не сомневался. А вино какое есть?
– Есть простое.
– Простого не надо. Подай шаосинского, выдержанного.
– Шаосинское не разливаем – возьмете кувшин за четыре ляна?
– Что ты все считаешь, как нищий! – оборвал слугу Цзинь Мао-шу. – Неси! Только откроешь здесь: я сперва попробую.
Слуга поставил на стол две свечи, выбежал из комнаты и тут же вернулся с деревянным тазом, в котором трепыхался карп весом около цзиня.
– Вот это рыба! – похвалил Цзинь Мао-шу и сказал слуге: – Как разделаешь, сразу ставь жарить! Из чего подашь приправу?
– Из грибов с морской капустой.
Вино пришлось по вкусу Цзинь Мао-шу. Он потихоньку его потягивал и вел беседу со студентом.
Когда слуга на большом подносе принес рыбу, Цзинь Мао-шу взялся за палочки и наставительно сказал:
– Рыбу едят, пока она горячая.
Он отделил кусок для студента Яня, потом провел палочкой по спинке рыбы, обернулся к слуге и потребовал блюдечко имбиря с уксусом. Съест кусочек рыбы, запьет кубком вина и крякнет от удовольствия. Объел рыбу с одной стороны, подсунул палочку под жабры и перевернул на другую сторону…
Когда с трапезой было покончено, Цзинь Мао-шу велел трактирному слуге накормить Юй-мо. Потом все легли спать.
Юй-мо долго ворочался в постели. Уснул он только на рассвете, но тут же его разбудил Янь, который вышел из комнаты и сказал:
– Принеси воды, надо умыться.
Следом за Янем проснулся Цзинь Мао-шу. Он откашлялся и стал нараспев читать стихи:
Кто первым проснулся от крепкого сна,
Будет другом моим на всю жизнь!
Умывшись, Цзинь Мао-шу велел Юй-мо позвать трактирного слугу, но по счету не заплатил, только дал слуге два ляна за труды и обратился к студенту:
– Брат Янь, мы увидимся с вами в столице, а сейчас я спешу.
Он попрощался и покинул постоялый двор.
Вскоре отправились в путь и студент со своим слугой.
– Как вы думаете, господин, что за человек этот Цзинь? – спросил Юй-мо.
– По-моему, он человек ученый.
– Ох, господин, вы и не представляете, сколько опасностей подстерегает человека в пути! Разные подлецы и мошенники пристраиваются к честным людям, чтобы поесть за их счет, или крадут вещи, а иные и убить могут! Этот Цзинь, я уверен, бродяга и плут.
– Перестань болтать вздор! – прикрикнул на него Янь. – Ничтожным людишкам полагается молчать, когда их не спрашивают! Господин Цзинь истинный ученый, это видно по его манерам, и в будущем непременно получит высокую должность. А что он разок поел за мой счет, так никакой беды я в том не вижу. Запомни это. И не надоедай больше!
К вечеру добрались до Синлунчжэня. Остановились на постоялом дворе. Не успели расположиться, как явился слуга:
– Почтенный господин, не прозываетесь ли вы Янем?
– Совершенно верно. А откуда это тебе известно?
– Вас только что спрашивал господин Цзинь.
– Живо проси его сюда!
«Ну и напасть! Снова будем за него платить! Нет уж, вот что я сделаю…» – подумал Юй-мо и поспешил навстречу гостю.
– Ах, господин, как хорошо, что вы здесь! Мой господин с нетерпением ждет вас!
– Какая неожиданная встреча! – воскликнул Цзинь Мао-шу.
Янь вскочил с места, усадил гостя, стал на все лады превозносить его достоинства.
– Мой господин еще не ужинал, – заметил стоявший рядом Юй-мо. – Да и господин Цзинь, наверное, тоже? Почему бы не поужинать вместе?
– Разумеется, разумеется! – охотно согласился Цзинь Мао-шу.
Пока разговаривали, слуга принес чай.
– Какие у вас есть кушанья? – спросил Юй-мо.
– Разные есть, – отвечал слуга. – Лучшие – подороже, простые – подешевле.
– Подавай самые лучшие! Курицу, утку, баранину, рыбу, плавники акулы, трепанги. Рыба соленая или свежая? Подавай только свежую! А живой карп есть?
– Есть, только стоит дорого!
– Мы не поскупимся. Но помни: карпа меньше цзиня весом я и за рыбу не считаю. Настоящий карп должен быть мясистый, с красным хвостом! Покажешь его мне, прежде чем жарить. А вино? Простого нам не надо! Подавай шаосинское, десятилетней выдержки! Четыре ляна за кувшин. Верно?
– Верно, – подтвердил слуга. – Сколько прикажете?
– Что ты все считаешь, как нищий?! Неси кувшин! Открывать будешь здесь – я сперва отведаю.
Слуга вышел и вскоре принес рыбу.
– Да, карп настоящий, – похвалил Юй-мо. – Постой, не уходи! Рыбу разделаешь при мне. А то еще подменишь! А из чего приправа будет? Из грибов?
Слуга принес вино. Юй-мо наполнил чашку, отпил глоток и передал Цзинь Мао-шу:
– Попробуйте и вы, господин. По-моему, вполне годится.
– Вино хорошее, – согласился Цзинь Мао-шу. Как только слуга принес рыбу, Юй-мо потребовал имбирного уксуса.
– Сию минуту! – отозвался слуга.
Юй-мо наполнил кубки и наставительно проговорил:
– Господин Цзинь! Рыбу надо есть, пока она горячая…
А когда студент Янь и его гость поужинали, Юй-мо обратился к слуге:
– Все, что осталось, подогреешь. Я холодного не ем. Вино тоже есть? И его подай.
Цзинь Мао-шу испытующе посмотрел на мальчика и обратился к Яню:
– Брат Янь, отдали бы вы мне своего слугу. Он бы говорил, а я – молчал, не приходилось бы, по крайней мере, утруждать язык.
Утром все произошло так же, как и в прошлый раз. Студент встал первым, умылся, следом за ним проснулся Цзинь Мао-шу. Как только он откашлялся, встал Юй-мо и начал читать стихи:
Кто первым проснулся от крепкого сна,
Будет другом моим на всю жизнь!
Цзинь Мао-шу вытаращил глаза.
– Умен мальчишка. Все запомнил!
Трактирный слуга принес счет. Юй-мо заглянул в него и обратился к Цзинь Мао-шу:
– Всего четырнадцать лян, господин Цзинь. Ну, и слуге за хлопоты два ляна.
– Ладно, – кивнул Цзинь Мао-шу.
– А сейчас господин, вы спешите, так что увидимся в столице, – продолжал Юй-мо.
– Совершенно верно, – поддакнул Цзинь Мао-шу, попрощался со студентом и покинул постоялый двор.
«Не я его, а он меня провел, – подумал Юй-мо. – Ну и нахал!» О том, что было дальше, вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Студент Янь дает братскую клятву и становится другом прославленного героя. Старик Лю читает письмо от родственницы и относится пренебрежительно к бедному ученому
Как только Цзинь Мао-шу ушел, студент позвал Юй-мо и велел расплатиться по счету.
– Не хватает четырех лян, – ответил слуга.
– Тогда заложи одежду, – распорядился студент.
– Всего два дня, как из дому, и уже закладывать одежду! Что же будет дальше?
Юй-мо ушел и долго не возвращался. Потом наконец явился и сказал:
– За одежду дали всего восемь лян.
Они расплатились и покинули постоялый двор.
– Господин, нынче поужинаем на два цяня, больше тратить нельзя.
– Пусть будет по-твоему, – согласился студент.
Они зашли в захудалый трактирчик, но только заняли столик, как появился слуга:
– Господина Яня спрашивает господин Цзинь.
– Пригласи господина, – сказал Юй-мо. – Угостим и его на два цяня! В этом трактире не разгуляешься!
– Ах, брат Янь, – сказал, входя, Цзинь Мао-шу. – Видно, сама судьба нас связала! Куда ни пойду – везде вас встречаю!
– Воистину так! – согласился студент.
– Вот я и думаю, что не грех бы нам побрататься, – сказал Цзинь Мао-шу.
– Но здесь не найдешь жертвенной утвари, – вмешался в разговор Юй-мо.
– Пустяки! – возразил Цзинь Мао-шу. – Рядом большая гостиница «Спокойствие», там мы найдем все, что нужно.
Цзинь Мао-шу вызвал слугу из гостиницы, велел ему все приготовить для жертвоприношений и, к ужасу Юй-мо, заказал самые изысканные яства и кувшин выдержанного вина.
Когда церемония жертвоприношения окончилась, студент занял место на возвышении, его названый брат сел пониже; в общем, все шло как полагается.
Молодые люди долго пировали, потом наконец улеглись спать. Тогда за стол сел Юй-мо.
Он решил доесть и допить все то, что осталось от ужина, и пригласил трактирного слугу разделить с ним трапезу.
На сей раз утром все было иначе. Цзинь Мао-шу посмотрел счет, слуге за труды дал всего лян и обратился к студенту:
– Дорогой брат, вы, кажется, едете в столицу навестить родственников? А подумали вы о том, как они вас примут, если вы появитесь перед ними в таком виде и без денег?
– Ох, не по своей воле я еду в столицу, матушка велела! – вздохнул студент.
В это время в трактир вошел человек высокого роста в коротком черном халате с плетью в руке. Он поклонился Цзинь Мао-шу и сказал:
– Мой господин велел передать вам четыреста лян серебра на дорогу…
Цзинь Мао-шу покачал головой:
– Зачем так много? Оставь двести лян, а остальные отвези господину и поблагодари его.
Человек вытащил из-за пазухи объемистый кошель, извлек из него один за другим четыре свертка и положил на стол. Один сверток Цзинь Мао-шу развернул, взял из него два небольших слитка и протянул ему со словами:
– Вот возьми за труды. Чаю не выпьешь?
Человек поклонился и уже хотел уходить, но Цзинь Мао-шу его остановил:
– Погоди. Ты верхом?
– Верхом.
– Дорогой брат, где закладная? – обратился Цзинь Мао-шу к студенту.
«Откуда он знает, что я заложил вещи?» – про себя удивился студент.
Цзинь Мао-шу между тем взял у Юй-мо закладную, отдал еще два серебряных слитка и сказал:
– Поезжай в Синлунчжэнь, выкупи вещи. Все, что останется, возьмешь себе. Кошель оставь здесь – заберешь на обратном пути.
Затем Цзинь Мао-шу дал Юй-мо два слитка и сказал:
– Вот возьми! Ты хорошо потрудился! И помни – я не мошенник!
Юй-мо слова не мог вымолвить, только кланялся и благодарил. Цзинь Мао-шу подарил студенту лошадь, новую одежду и деньги. И вот в один прекрасный день студент со слугой добрались до уезда Сянфусянь и разыскали переулок Двух Звезд. Им указали, где живет семья Лю.
По большим резным воротам сразу можно было определить, что в доме живут богатые люди.
Дядю студента звали Лю Хуном. Он отличался крутым нравом и, вдобавок, был скуп сверх меры. Когда старика Яня назначили на должность начальника уезда, Лю Хун решил, что он сможет возвыситься по службе, и просватал свою дочь за его сына, студента Яня. Но вскоре старик Янь умер. Лю Хун уже раскаивался, что слишком поспешно просватал дочь, и свою злобу вымещал на жене – урожденной Янь. После ее смерти Лю Хун женился на урожденной Фын, женщине злой и коварной. Она все делала, чтобы расторгнуть брачный договор дочери и Янь Ча-саня, потому что хотела выдать девушку за своего племянника. Лю Хун не возражал, но до поры до времени решил не раскрывать своих намерений – очень уж неказист был этот племянник, да и происхождения неблагородного.
И вот однажды, когда Лю Хун, сидя у себя в кабинете, размышлял о судьбе дочери, появился слуга и доложил:
– Пожаловал ваш племянник господин Янь.
Увидев красивого, нарядного племянника и мальчика-слугу, который на поводу вел холеного белого коня, Лю Хуи подумал, что племянник разбогател.
Он пригласил его в гостиную. Поговорили о погоде, затем студент сказал, что семья их обеднела, что матушка послала его навестить родных, у которых он хотел бы пожить до будущего года и подготовиться к экзаменам.
Радость Лю Хуна мгновенно угасла, и он приказал слуге:
– Отведи господина в тихий кабинет в саду, он там будет жить.
Студент попросил разрешения засвидетельствовать свое почтение тетушке, но Лю Хун сказал:
– В последние дни ей что-то нездоровится, в другой раз повидаетесь!
Молодой человек не стал возражать и последовал за слугой.
Если хотите знать, что замыслил Лю Хун, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Лю Хун решает расторгнуть брачный договор дочери. В садовом павильоне Фын Цзюнь-хэн слагает стихи
Итак, Лю Хун удалился во внутренние покои. Жена, заметив, что он хмурится, спросила:
– Вы чем-то огорчены?
Тогда Лю Хун сообщил ей о приезде Яня. Жена притворилась, будто новость ее обрадовала, и сказала:
– Вот и прекрасно! Значит, скоро свадьба!
– Прекрасно? – рассердился муж. – Зря я считал тебя умной женщиной! Ведь он собирается жить у нас до самых Экзаменов, то есть до будущего года. А сколько расходов это потребует? К тому же неизвестно, выдержит ли он экзамены. Если не выдержит, придется дочке ехать с ним в Уцзиньсянь.
– Что же делать? – спросила жена.
– Пока не знаю. Но думаю, что надо будет расторгнуть брачный договор.
– В таком случае, – сказала жена, – пусть студент поживет у нас в тихом павильоне. Ручаюсь, дней через десять сам сбежит.
Этот разговор услышала старуха Тянь, кормилица барышни, случайно проходившая мимо окна. Она тотчас же пошла к девушке, передала ей все, что слышала, и сказала:
– Дело серьезное, барышня, действуйте без промедления!
– Мне и пожаловаться некому, – ответила девушка. – Матушки в живых нет.
– Тогда слушайте, что я вам скажу. Отправьте господину Яню записку, о супружестве не упоминайте, называйте господина братом. Потом встретитесь с ним ночью, отдадите ему все свои деньги и скажете, чтобы он пока пожил в другом месте, а как выдержит экзамены, возвращался сюда.
Девушка согласилась сделать все, как ей советовала кормилица, и на ртом мы их пока оставим.
Между тем Фын Цзюнь-хэн, как только узнал, что тетка собирается выдать за него Цзинь-чань, стал чуть ли не каждый день бывать у них в доме.
И вот однажды он вдруг увидел во дворе белого коня.
– Чей это конь? – спросил он слуг.
– Господина Яня. Он приехал из уезда Уцзиньсянь.
Фын Цзюнь-хэн встревожился и побежал искать Лю Хуна. Он нашел его в кабинете и заявил, что хочет познакомиться со студентом, втайне намереваясь поиздеваться над соперником. Но когда Фын Цзюнь-хэн увидел красивого молодого человека, одетого во все новенькое, с изысканными манерами, он от смущения не мог вымолвить и слова. А Лю Хун еще больше расстроился, глядя на юношей – одного сутулого и узкоплечего, другого – стройного красавца. Он брезгливо поморщился и сказал:
– Вы побеседуйте, а я пойду по делам.
Следом за Лю Хуном поспешил ретироваться и Фынь Цзюнь-хэн. Однако на следующее утро он снова отправился в павильон. Студент вежливо его принял, пригласил сесть и спросил:
– Позвольте узнать, какие книги вы изучаете?
– Да вот учитель мой учит меня стихи писать, – ответил невпопад Фын Цзюнь-хэн. – Четверостишиями называются, в каждой строке по пять слов.[41]41
…в каждой строке по пять слов… – В Китае было два наиболее распространенных размера: по пять слов-иероглифов в каждой строке и по семь.
[Закрыть] Толковал еще о каких-то там рифмах, но я так ничего и не понял. А один раз говорит: «Вот тебе слова: «стая гусей». Сочини четверостишие». Я насилу придумал две строчки.
– Вы их запомнили?
– Как же, запомнил! «Стая гусей летела высоко, опустилась в реку при виде людей».
– Хотите, я допишу конец? – предложил студент и, не задумываясь, написал:
Белый пух расплескал бирюзовую воду,
Туфли красные вспенили синие волны.
Фын Цзюнь-хэн понял, что в искусстве стихосложения ему не тягаться со студентом, и перевел разговор на другую тему. Вдруг он заметил, что на веере, которым обмахивался студент, сделана какая-то надпись.
– Можно мне посмотреть ваш веер, брат Янь?
Он взял у студента веер и, рассматривая его, то и дело восклицал:
– Как красиво! Какая великолепная надпись! Сделайте такую и на моем веере. А я пока возьму ваш.
На этом молодые люди расстались.
Всю ночь Фын Цзюнь-хэн не спал, придумывая, как бы погубить студента, а утром опять отправился в сад.
О том, что произошло дальше, вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Верная служанка жертвует жизнью ради госпожи. Неблагодарный слуга тайком пробирается в сад
Итак, Фын Цзюнь-хэн отправился в сад и вдруг увидел идущую ему навстречу служанку Сю-хун. В душу ему сразу закралось подозрение.
– Ты что здесь делала? – спросил он девушку.
– Ходила за цветами, барышня послала.
– Где же цветы?
– Еще не распустились… А вы с какой стати меня допрашиваете? Сад не ваш, и нечего соваться в чужие дела!
Девушка пошла дальше, а Фын Цзюнь-хэн, почуяв неладное, поспешил в павильон. Когда он вошел, студент как раз собирался прочесть записку, но, увидев непрошеного гостя, сунул ее в какую-то книгу и пригласил Фын Цзюнь-хэна сесть.
Поговорили о том о сём, и вдруг Фын Цзюнь-хэн спросил:
– Не дадите ли мне, брат Янь, почитать какие-нибудь стишки полегче?
Пока студент рылся на полке, Фын Цзюнь-хэн успел вытащить записку, спрятал ее в рукав, взял у студента книгу и распрощался.
Из записки он узнал, что нынче вечером барышня с кормилицей встретятся со студентом у боковой калитки сада и отдадут ему деньги.
«Если это случится, прощай мое счастье», – подумал Фын Цзюнь-хэн, но тут же решил воспользоваться случаем, нарядиться как студент и пойти вместо него.
Между тем барышня собрала серебро, кое-что из платья и велела служанке передать все это студенту.
Как ни уговаривала кормилица девушку не посылать служанку, а пойти самой, девушка не соглашалась, говоря:
– Я и так перешла все границы дозволенного.
Волей-неволей пришлось идти служанке Сю-хун. Почти у самой калитки она увидела приближавшегося к ней человека, но не признала в нем студента.
– Кто ты? – спросила служанка.
– Студент Янь.
«Нет, и голос не тот!»
Не успела служанка опомниться, как человек бросился к ней.
– Караул! Разбойник! – закричала служанка.
Но злодей зажал ей рукой рот, повалил на землю и стал душить. Когда он поднялся, Сю-хун была мертва. Рядом, на земле, валялись деньги и узел с одеждой. Злодей быстро подобрал их, бросил записку и веер студента, а сам скрылся.
Между тем ночные сторожа доложили Лю Хуну, что у калитки лежит убитая служанка. Хозяин и вся челядь с фонарями в руках устремились к месту происшествия.
Увидев рядом с убитой веер студента, старик рассердился, когда же он прочел записку, гнев его поднялся до небес. Ни слова не говоря, он направился в покои дочери и, швырнув ей записку, закричал:
– Хорошенькими ты занимаешься делами, нечего сказать!
Неизвестно, что бы он сделал, если бы не подоспела жена.
– Господин, господин, остановитесь! Ведь все это натворила Сю-хун. Барышня даже не выходила из своих покоев. Одного только я не понимаю: зачем понадобилось студенту убивать девчонку, если она сама принесла ему деньги и вещи?
При этих словах весь гнев Лю Хуна обратился на студента. Он написал жалобу начальнику уезда, будто студент Янь безо всякой причины убил служанку, и велел отправить юношу в ямынь.
Начальник уезда, вернувшись с места происшествия, велел привести арестованного и, когда перед ним предстал робкий студент, ничуть не похожий на злодея, пожалел несчастного.
– Янь Ча-сань, говори правду – за что ты убил Сю-хун?
– За то, что она постоянно дерзила мне, – не задумываясь, ответил студент. – Вчера она мне такого наговорила, что я потерял всякое терпение, выгнал ее за калитку, а после задушил.
От этого поспешного признания начальнику стало как-то не по себе. Он приказал увести арестованного, а сам удалился из зала, чтобы еще раз все обстоятельно обдумать и взвесить.
Между тем студент Янь принял на себя вину лишь для того, чтобы не опорочить имя честной девушки.
Отец ее ликовал. Зато сама барышня страдала так, что и описать невозможно.
«Ведь это я его сгубила, – думала она. – А как мне теперь жить одной? Уж лучше умереть».
Девушка отослала кормилицу, заперла дверь, сделала петлю из пояса и повесилась.
– Это ты виноват, старая черепаха! – обрушилась на старика жена. – Не разобрался, кто прав, кто виноват, и довел до смерти родную дочь! Представляю, какая о нас теперь пойдет слава!
– Как же быть? – сокрушался Лю Хун. – Надо что-то придумать.
– Что тут придумаешь! – оборвала его жена. – Объявим, что дочь заболела, обрядим ее, положим в гроб, а через несколько дней скажем, что она умерла.
На том и порешили.
Девушку обрядили, вместе с ней положили в гроб ее любимые шпильки, браслеты и головные украшения. Гроб тайком отнесли в беседку, а ворота заперли на замок; слугам, чтобы не болтали, дали по четыре серебряных ляна.
Кто мог подумать, что один из слуг, по имени Ню Люй-цзы, нечист на руку?
Придя в тот день домой, он отдал деньги жене, рассказал все, как было, и воскликнул:
– А знаешь, сколько добра в гробу!
У жены от жадности загорелись глаза:
– И все пропадет. Вот если бы ты ночью забрался в сад…
Вечером, во вторую стражу, Люй-цзы сунул за пояс топор и вышел из дому.
Если хотите знать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
