Текст книги "Гнойные наркоманы (ЛП)"

Автор книги: Шейн МакКензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Но теперь ... теперь это имя казалось ему подходящим, имело новое значение.

   Кровь накрыла его грудь и лицо, и он использовал рубашку Джейд, чтобы вытереть ее. Она не возражала, просто смотрела на него и ласкала себя, ее язык никогда не оставался неподвижным, пока он искал укромные уголки ее рта для большего количества гноя.

   Тело Кипа покалывало от кожи головы до ногтей на ногах, и только когда он откинулся назад и сел в сидячее положение, он понял, что у него сперма в штанах. Каждый раз, когда он прижимал рубашку к своим открытым ранам, он задыхался, когда электрические импульсы удовольствия ударяли его.

   Часы в машине сказали ему, что у него было около трех минут, чтобы добраться до следующего класса.

   «Я должен идти».

   «Идти? Куда? Почему?– Она бросилась вперёд, словно ягуар, нападающий на свою жертву, защёлкнула когтями его бедра и удержала его там. – Кип, нет. Не покидай меня. Я не хочу, чтобы ты бросал меня».

   «Расслабься. Увидимся после школы, хорошо? Моей мамы нет в городе ... ты можешь прийти ко мне».

   Она смотрела на него на грани слез, а затем выражение ее лица изменилось во что-то другое. Что-то насильственное.

«Ты мне нужен. Ты понимаешь? Ты чертовски нужен мне!»

   Кип наклонился вперед, выдавил еще один прыщ на виске и предложил гной на кончике пальца.

   Джейд ахнула и полностью засунула его палец себе в рот. Она двигала головой взад-вперед, вращая языком. Когда она закричала от оргазма, Кип выскользнул из машины и поспешил через парковку к кампусу.

   Но другие студенты уже ждали его. Все, которые видели его в машине с Джейд. Они оставались скрытыми, но как только Кип вышел из машины, они начали приближаться, как стая мух на гниющей туше собаки.

   «Жаба… Жаба иди сюда. Пожалуйста. Я просто ... Я просто хочу поговорить с тобой».

   «Я искал тебя весь день, чувак. Я не могу перестать думать о тебе».

   «Пожалуйста, Кип. Пожалуйста, дайте мне попробовать тебя на вкус».

   «Я должен идти в класс, – сказал Кип, поднимая руки вверх. – Увидимся позже, хорошо?»

Кип ускорил шаг, пробираясь сквозь толпу. Позади него раздался крик, он остановился и обернулся.

   Джейд вышла из машины, все еще не одетая. Кровь окрасила лицо девушки, но ее взгляд был прикован к Кипу, ее рука тянулась к нему.

   «Он мой, – сказала Джейд, – Он весь мой! Моя жаба, моя жаба, моя жаба!»

   Ебена мать. Они нуждаются во мне... Они действительно нуждаются во мне.

   Кип уже слышал голос Зака ​​в его голове, говорящий ему, как все это плохо, как им нужно было от этого избавиться. И в глубине души Кип знал, что это будет правильно. Разумно.

   Но он сделал как посчитал нужно. Он не мог лишиться своих последователей, своих людей. Они нуждались в нем, хотели его, и он нуждался в них.

   «Кип!»

   Кипу показалось, что он узнал голос, и повернулся, чтобы увидеть Чака, бегущего к нему. Раньше, увидев, что Чак идет на него на полной скорости, он был бы напуган до ужаса, но он только улыбнулся, когда Чак помахал ему рукой. Когда Чак добрался до него, он опустился на колени, схватил Кипа за руку и прижался к нему.

   «Кип… ​​пожалуйста. Мне нужно еще. Мне нужно это? Кип».

   «Называй меня жабой».

   И он отвел свое стадо подальше от школы.

11

   Занятия закончились.

   Слава Богу.

   Зак ждал у своей машины Кипа, но прошло уже пятнадцать минут с тех пор, как прозвенел звонок, и парень не показывался. Зак только что докурил последнюю сигарету, поэтому он открыл машину, чтобы вытащить свежую пачку, но чуть не заткнул рот от запаха, который выплеснулся и ударил его по лицу.

   Пахло киской и протухшим мясом.

   Он заметил красные пятна на своем окне. А также одежду на полу, рубашка, которая явно была женской, испачкана темной кровью.

   Кип. И, вероятно, Джейд.

   Зак вздохнул, чтобы успокоить нервы, пытаясь убедить себя, что делает поспешные выводы, что Кип придет в любую секунду. Он дал ему еще пять минут, прежде чем он не мог больше этого выносить, прежде чем он запрыгнул в машину, опустив все окна, и помчался к дому.

   Что бы ни было в гное Кипа, это было сильное дерьмо. Это плохо влияло на людей, заставляло их делать мерзкие вещи. После вчерашнего у них была такая тяга, будто если бы они не получили еще одну дозу, они бы умерли. Или убили кого-нибудь сами. Это была последняя мысль, которая волновала Зака.

   Я снова направлю на них пистолет, если придется. Все, что нужно, чтобы убрать их от Кипа.

   У него было видение, что он идет к дому, обнаруживая, что кровь разбрызгивается и размазывается по всем стенам. Люди держать Кипа на земле, окружая его, его торс разорван, они жуют его плоть, высасывают его соки.

   Если кто-нибудь из них причинит вред Кипу, я, блин, убью их.

   Зак попытался понять. Как жить, избегая всех насмешек и преследований. Девочки были не просто невнимательны к нему, он был им противен, и они этого не скрывали. И вдруг он самый желанный мальчик в школе. Самый популярный. Все его хотят.

   Зак не хотел обвинять парня. Если бы обстоятельства были другими, он был бы рад за него. Но это? Зак задумался, было ли что-то в том, что говорил Кип. Что если он действительно был каким-то… монстром или кем-то еще? У него действительно не было никакого другого объяснения. Дети не просто так изрыгают наркотики со своей кожи. Независимо от того, насколько опасны некоторые экспериментальные лекарства ... побочные эффекты не могут быть такими.

   Зак попытался очистить свой разум, когда он сделал последний поворот к дому, готовясь к тому, что он может найти.

   Он пытался не замечать покалывания в груди, продолжая вдыхать запах в своей машине, пытаясь сделать вид, что он не хочет попробовать вкус жабы, как все остальные.

* * *

   У Чака не было времени вернуться и забрать Челси. Он даже не думал о ней до тех пор, пока не почувствовал его вкус. Она могла постоять сама за себя. Она была виновата в том, что осталась дома. Чак лежал на спине на чердаке у Кипа, в то время как другие дети роились вокруг Кипа, прижав рты к нему. Кормление, прихлебывание, стоны. Как свиньи, сражающиеся за соски матери.

   Чак не мог удержаться от смеха, пока другие дети боролись за толстые прыщи, жаждавшие гной, умирая от очередной порции теплого крема.

   Но в этот последний раз Чак получил глоток крови. Их было слишком много, и Чак начал отбрасывать их, напрягаясь, но Жаба посмотрел на него и покачал головой.

   «Каждый получает свою долю», – сказал Жаба.

   И Чак не хотел его расстраивать. С правой стороны Жабы, прямо под его подмышкой, было открытое пятно. Чак с этим справился, слизывал струйку крови, чтобы вытереть пятно, чтобы он мог искать больше прыщей. Но в этом конкретном месте их не было. Кожа была сухой, шелушащейся и без прыщей. Никакого плотского винограда.

   Его рот был будто бы в огне. Как будто он взял ложку сальсы из чили. Но это только на первый взгляд. Он запаниковал, плюхнулся на землю и заскреб ногтями по языку. Но боль превратилась в волны удовольствия, и когда каждая волна ударила его, обрушилась на его тело, как жидкая молния, он не мог удержаться от хихиканья.

   «Кровь…, – успел он сказать, прежде чем засмеялся. – Кровь хороша… его кровь тоже хороша…»

   Затем потолок начал двигаться, как поверхность пруда после того, как в него бросили камень.

Вращающийся вентилятор на потолке выглядел как крутящийся осьминог. Чак поднялся на ноги и упал на кровать Кипа.

   «Хорошо ... хорошо, этого достаточно»

   Чаку показалось, что он слышал, как Жаба сказала это, но не был уверен. В его ухе было шепотное ощущение, будто тысячи призраков одновременно рассказывали ему секреты. Все, что Чак мог сделать в ответ, это хихикать, подпрыгивать на кровати пытаясь достать щупальца.

   Он потерял равновесие и хлюпнулся лицом об пол. Зуб вылетел и скользнул по полу, оставляя дорожку крови. Его глаза были такими же яркими, как у фанарей, и рот все время повторял одну и ту же фразу, снова и снова.

   «Жаба моя. Жаба моя».

   «Моя, – сказал Чак, отрывая лицо от пола и поднимаясь на ноги. – Жаба – моя!»

   В комнате все будто плавали. Воздух был густым, как желе. Чаку приходилось делать каждый вдох медленно и легко, что усложняло его постоянное хихиканье.

   «Достаточно, ребята. Хорошо ... пожалуйста. Становится больно ... пожалуйста!»

   «Жаба? Это жаба ... в беде?»

   Чак посмотрел на себя и увидел, что был абсолютно голым.

   Но это не имело значения. Жаба нуждалась в нем. Другие дети отказались прекратить насыщаться им, и теперь Жаба кричала, размахивая руками и ногами, как один из тех надувных волнистых парней стоящих возле автосалона.

   Чак собирался помочь ему. Он хотел помочь ему.

   «Жаба моя ...»

   Как только он откинул с дороги достаточно других людей, используя кулаки, локти, голову и зубы, он увидел обнаженную грудь Жабы. Глубокие воронки, где раньше были прыщи, теперь были только выбоины из плоти и крови. И было так много крови. Он подскочил к телу Жабы.

    Чак прижал свой язык к коже Жабы и лизнул. Собирай столько, сколько можешь. Другие уже толкали его сзади, царапая и толкая, делая все возможное, чтобы получить свою долю.

   Тело жабы начало дрожать. Его глаза побелели.

   Чак не думал, что это хорошо, но он ничего не смог сделать, кроме как засмеяться. Некоторые из других ребят тоже сидели на полу и смеялись, и Чак подумал, что они пили кровь Жабы, как и он. Парень и девушка трахались на кровати Жабы и смотрели на Чака, как сиамские близнецы, соединенные в паху. Когда мальчик протянул руку и сжал грудь девушки, казалось, что его руки вонзились в ее грудь, а его пальцы начали торчать через ее спину.

   «Стойте! Что за хрень!»

   Чак повернулся и увидел Зака, стоящего у лестницы с широко раскрытыми глазами и открытым ртом.

    «Зак! – сказал Чак и хихикнул.– Жаба моя!»

* * *

   Они меня любят. Я их вселенная.

   Студенты не могли дождаться, чтобы получить свою дозу, и как только Жаба забрала их в свой дом, в свою комнату – в свой домик на дереве – он сел на свое компьютерное кресло, снял рубашку и протянул обе руки, как будто обнимая их все сразу.

   «Давайте, – сказал он.– Возьми все, что вам нужно».

   Джейд, конечно, была первой. Сначала она оседлала его, закрутила языком во рту, всхлипывая и стоня ему в горло. Затем она поднялась, обошла его сзади. Она провела ногтями по его спине, разрезая прыщи, затем прижала лицо к нему, одновременно прихлебывая и фыркая. Кип хотел наблюдать за ней, но слышал только влажные, неряшливые звуки из её рта.

   Потом другие напали на него, били кулаками и ногами друг друга, чтобы получить хорошие места. Кип попытался отследить, кто что получил, но через пару минут он не смог отличить одного человека от другого. Он видел Иезавель и Сашу, Кэша и Джеррода, других болельщиц, спортсменов и сокурсников. Всех кто был на вечеринки. Все самые известные и популярные в школе. Те же самые дети, которые делали жизнь Кипа ужасной с того дня, когда он достиг половой зрелости и вырастил прыщи. Те же самые дети, которые называли его Жабой, смеялись над ним и бросали в него разные вещи. Те же девушки, которые только смотрели в его сторону и морщили нос, смеялись над ним со своими друзьями. Теперь они были повсюду, и он любил каждую секунду этого момента.

   И затем, конечно, был Чак.

   Ничто так не наполняло Кипа большей радостью, как то, что Чак напивался его гноем и кровью, плача и просить еще. Кип подумал отказать ему, но он не мог этого сделать. Чак был теперь его, и хотя он был злейшим врагом Кипа годами, теперь все было иначе. Он чувствовал близость к Чаку, ко всем им. Как будто они были его детьми.

   Вот так. Я сейчас популярный. Вы все умрете без меня.

   Кип закрыл глаза и откинул голову назад, наслаждаясь бесконечной пропастью удовольствия, в которое он теперь был погружен. Каждый набор губ, каждая часть губ или зубов, каждый был похож на свой оргазм, и Кип вздрагивал, когда всех их кормил.

   Он не знал, как долго они этим занимались ... но потом что-то случилось. Что-то изменилось

   Удовольствие прорастало иголками.

   Внезапно, каждый раз его плоть, когда один из них сосал, кусал, сжимал его, реагировала с болью.

Горячая, мучительная боль, которая начиналась на коже и заканчивалась глубоко внутри,, пока не дошла до его мозга.

   «Хорошо ... хорошо, этого достаточно»

   Но они не остановятся. Он слышал, как Чак хрипел, как сумасшедший, подпрыгивая на кровати Кипа, его лицо и руки были залиты кровью. Другие трахались или дрались, но большинство все еще были привязаны к коже Кипа, как клещи, никогда не довольные, никогда не сытые.

   О боже ... они убивают меня. Больно ... чертовски больно!

   «Больше, детка. Я хочу больше ... пожалуйста».

   Это был голос Джейд, исходящий из-за его спины. Он попытался повернуть голову, чтобы взглянуть на нее, но не смог справиться со всеми телами, сложенными сверху и вокруг него.

   «Жаба моя!» – крикнул Чак сквозь смех. Он лежал лицом вниз на полу, брызги крови окрасили пол рядом с его лицом.

   Джейд впилась зубами в затылок Кипа, но прыщи там уже были израсходованы, и она получила глоток крови, но выглядела такой же счастливой.

   Моя кровь тоже работает? Я просто какая-то фабрика наркотиков или что-то в этом роде?

   Затем Чак бросился вперёд, вонзая свои гигантские кулаки в головы и лица других ребят. Он схватил одну девочку за волосы и разбил нос прню локтем. Но боль, похоже, их не беспокоила. Когда они были оторваны от Кипа, это сводило их с ума, и как только они освобождались, они кричали, рычали, боролись, чтобы вернуть свое место.

   Чак хлопнул языком по груди Кипа, закрутил его вокруг прыща и выпил кровь, которая стекла вниз.

   Джейд прижала рот к задней части шеи Кипа, и застонала, когда она начала пить, издавая громкие глотающие звуки.

   А потом Кип был где-то еще. Он все еще чувствовал боль, все еще чувствовал губы и руки вокруг себя. Но он больше не мог видеть остальных. Не мог даже увидеть его собственное тело. Все было покрыто чернотой, бездонным небытием.

   Ему казалось, что он катался в постели из битого стекла и был пропитан серной кислотой. Он пытался кричать, но мог только булькать и кашлять, и все было на вкус, как кровь, желчь и дерьмо, и все, что он хотел сделать, – это остаться в одиночестве и заставить всех убраться от него, но они этого не сделают, потому что он так нуждается в них, а он хотел что бы они нуждались в нем, хотел дать им все, что мог, но ему было слишком больно, ему казалось буд то они высосали из него всю кровь.

   Воздух ощущался как лава, брызгая на его лицо и тело и сжигая его слой за слоем.

   А потом что-то вернуло его обратно. Что-то знакомое. То, что он знал, что спасет его и заставит всю боль уйти.

   «Стойте! Что за хрень!»

Зак?

   Когда Кип проснулся, он оказался на спине. Он был уверен, что первое лицо которое он увидет, будет лицо Зака. Зак сказал ему, что с ним все будет в порядке, что он больше никому не позволит причинить ему боль.

   Но это было лицо Джейд, которое материализовалось перед его глазами. На ней была маска из крови, и казалось, что она пытается говорить, но из ее рта выходили только влажные звуки, когда она хихикала и стискивала зубы, широко раскрыв глаза и сходя с ума.

   Ее язык скользнул по губам, и затем она начала опускать лицо, изо рта свисали длинные ленты малиновых слюней.

   «Нет… нет…» – теперь его голос был едва слышен, каждое слово вырывалось изо рта, словно слабые, еле различимые звуки.

   Незадолго до того, как ее губы коснулись его лица, из ниоткуда вылетела нога, столкнулась с головой Джейд и заставила ее исчезнуть из поля зрения Кипа.

   Кипу удалось сесть. Он был совершенно голый, весь в крови и открытых ранах. Следы от укусов покрывали его туловище, это были выбоины, которые кровоточили хуже всего. Места, где когда-то были прыщи, полностью высосали их начинки. Его кожа пульсировала, и хотя боль была сильной, он чувствовал что-то еще. Он собрал все свои оставшиеся силы и поднялся на ноги.

   Зак теперь лежал на полу, прикрываясь руками, когда остальные топтались по нему и били его. Чак кричал от смеха, снова и снова обрушивая удары, все его тело было покрыто пятнами крови.

   «Достаточно», – сказал Кип.

   Пара рук взяла его сзади, и Кип схватил их, швырнув Джейд, чтобы она повернулась к нему лицом. Ее глаза были полны голода, нужды, и она визжала, пытаясь вернуться к нему. Кип протянул руку, схватил ее за горло и притянул к себе, чтобы они смотрели друг другу в глаза. Сначала она боролась, но потом расслабилась, она выглядела как ребенок, который только что понял, что у него проблемы.

   «Я сказал… достаточно».

   Она кивнула, дрожа губами. Когда Кип отпустил ее, она упала, уползла и заскулила, как брошенный щенок.

   У ног Кипа стала образовываться лужа крови, которая все больше и больше капала с его тела. Его грудь вздымалась, когда он вдыхал и выдыхал, наслаждаясь болью, используя ее, чтобы обрести силу, чтобы встретиться с его людьми. Его люди ... его наркоманы.

   «Я сказал, что этого достаточно!»

   Когда он закричал, кровь брызнула с множества ран на его теле, окрасила стены, пол, потолок.

   Все движение остановилось. Все взгляды устремились на Кипа.

   «С тебя хватит. Уходи».

   Зак отполз от них и вскочил на ноги. Он поморщился, но все еще был в целости и сохранности. Он плюнул кровью на пол, его глаза перешли от группы ошеломленных детей к Кипу.

   Все они просто смотрели. Почти все они были без одежды. Их кожа была покрыта жидкостями Кипа, и когда он шагнул к ним, они все вместе вздрогнули.

   «Я сказал, уходите!»

   Джейд встала первой, выбежав из комнаты и бросившись вниз по лестнице. Остальные последовали за ней, грохоча и оставляя за собой кровавые следы.

   Кип подошел к своему окну и увидел, как залитые кровью люди бежали по улице во всех направлениях, размахивая сиськами и гениталиями.

   «Кип, – сказал Зак позади него. – Ты ублюдок. Ты, блядь…»

   Как только дети исчезли из поля зрения Кипа, гнев, казалось, немного утих, и его боль снова вышла на первый план. Задыхающийся стон вырвался из его губ, когда его колени будто превратились в желе, и он рухнул на пол. Открытые раны на его торсе истекали кровью, а его кожа пульсировала.

   «Кип?»

   Кип едва мог дышать, покачиваясь в луже крови, молясь, чтобы боль утихла.

   Затем Зак подошел к нему, поднял его на ноги, положил руку Кипу на плечо и повел его вниз по мансардным ступенькам в ванную. Затем Кип оказался в ванне. Его затылок уперся в твердый кафель, а его кровь стекала в канализацию. Кип не знал, как еще долго он может истекать кровью.

   «Держись, Кип. Только держись»

   Струя воды ударила его, и хотя она была ледяной, он чувствовал, как в него впиваются огненные иголки. Он закричал, и его рот наполнился водой.

   «Я звоню в скорую».

   Кип хотел отключить воду, но не мог заставить себя двигаться. Вода стала теплее и успокаивающей. Он вздохнул с облегчением, и в это же мгновение боль начала постепенно исчезать, сменившись эйфорическими вибрациями. Когда вода полилась на него, ему пришлось схватиться за край ванны, в его животе начался мощный оргазм, распространившийся на пах и ноги.

   Жемчужное семя вырвалось из его члена, который, как он сейчас понял, был твердым, оно смешалось с кровью и стекало в канализацию. Кип засмеялся. Он провел кончиками пальцев по покрытой кратерами плоти своей груди и лица, содрогаясь от ощущений, он смеялся и смеялся.

   «Алло! Мой двоюродный брат ... с ним что-то не так. Я не уверен! Просто, пожалуйста ... дерьмо, я даже не знаю. Подождите, – Зак опустил трубку.– Кип… ​​твой адрес. Какой твой адрес?!»

   Кип обратил внимание на двоюродного брата, который прижал свой сотовый телефон к уху, его глаза стали идеально округлыми, лоб начал морщиться, когда он изучал лицо Кипа.

   «Нет, – сказал Кип сквозь смех. – Не надо скорую помощь. Я прекрасно себя чувствую».

   «Что? Ты, блядь ... я пытаюсь, мэм. Я пытаюсь ... – Зак бросил телефон рядом с собой и подошел ближе к Кипу. – Кип, пожалуйста. Тебе нужна помощь. Ты должен провериться, серьезно. Посмотри, сколько крови ты уже потерял».

   Кип только улыбнулся и покачал головой:

«Уверяю тебя, Зак. Я никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Мое тело ... оно восстанавливается. Я чувствую это. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо, Зак. Положи телефон»

   «Нет. Тебе нужна помощь...»

   «Положи телефон на место!»

   Кип был на ногах, прежде чем он осознал это, и очень быстро гнев вернулся, пронизывая его кровоток, заставляя его хотеть причинять боль, заставляя его хотеть убивать».

   Зак отступил, голос женщины едва был слышен по телефону, когда она кричала, спрашивая что случилось и прося назвать адрес. Взгляд Зака быстро превратился в выражение ужаса, когда он уставился на грудь Кипа, затем он, наконец, поднял дрожащую руку и уронил телефон.

   Кип чувствовал это, мог чувствовать это с каждым вздохом, который он делал.

   «Твоя кожа. Что за хрень?» – Зак уставился на Кипа, так как люди смотрели на него всю его юную жизнь. Взгляд, полный отвращения.

   Кип провел рукой по новым прыщикам, каждый из которых снова был почти полон. Кровотечение замедлилось и почти полностью прекратилась.

   Кип вышел из ванны. Зак сделал шаг назд.

   «Зак… не смотри на меня так. Это я ... это все еще я. Это Кип. Твой двоюродный брат, помнишь?»

Кип повернулся к зеркалу, наблюдая, как кратеры надуваются, как красные пузырьки, на его лице и груди, кожа становилась тонкой и блестящей, пульсируя. Он чувствовал, как пульсирует его шея, спина и задница, чувствовал, как каждый новый прыщик наполняется гноем.

   «Кип… ​​что происходит? Это ... это не может быть ... Мы должны помочь тебе, чувак».

   Кипу снова хотелось рассмеяться, но он сдержался. Его двоюродный брат был напуган и, казалось, был готов убежать с криком в любую секунду. Поэтому Кип спрятал ликование, надел угрюмый взгляд и прислонил лоб к стене ванной комнаты.

   «Помоги мне, Зак. Я не знаю, что со мной не так».

   Зак посмотрел на телефон, ему захотелось вновь попросить о помощи, независимо от того, что сказал Кип.

Он не знал, сможет ли полиция отследить звонок по этому адресу, но надеялся, что они смогут.

   «Помоги мне, Зак. Я не знаю, что со мной не так».

   Кип снова начал походить на себя. Мгновение назад он говорил как кто-то совершенно другой, тот же самый человек, который ревел на всех студентов на чердаке, напугал их так сильно, что они расбежались, как испуганные котята.

   Он звучал как монстр. Демон. Его голос был более глубоким, грубым, полным ярости и яда.

   Но теперь его придурковатый, хрупкий двоюродный брат, похоже, вернулся. Опираясь головой о стену и тихо плача. Когда он делал это, его спина кипела и пузырилась, прыщи росли и выпирали прямо на глазах у Зака.

   «Кип, – сказал Зак, делая предварительный шаг, и положил мягкую руку Кипу на плечо.– Мы должны отвести тебя к кому-то, чтобы бы тебя осмотрели. С тобой что-то не так, чувак. Возможно, доктор сможет выяснить, что происходит. Может, нам стоит позвонить твоей маме и…»

   «Нет!» – Это был все еще голос Кипа, но с намеком на демона.

   «Кип ...»

   «Пожалуйста, Зак. Она так много работала для этого. Мы не должны беспокоить ее, хорошо? Мы можем сами разобраться в этом. И если станет хуже ... хорошо. Мы пойдем к врачу. Но прямо сейчас .... Я прекрасно себя чувствую».

   «Ты прекрасно себя чувствуешь? Ты серьезно! Ты почти истек кровью! Ты выглядишь кошмарно!»

   «Я просто не понимаю, как такое могло случиться. Я думал, ты умрешь, чувак. Я действительно думал, что ты умрешь. Ах, блядь ... мои ребра. Чак хорошо меня поправил». – Зак поморщился, массируя бок, затем скользнул языком по высыхающей крови на нижней губе. Из-за всего этого волнения, всей заботы о жизни Кипа он оцепенел от собственных травм.

   «Что бы ни было внутри меня, они без ума от этого».

   «Да, мы, блин, уже поняли это. Как ты думаешь, в этот раз все будет по-другому, Кип? Не пытайся сказать мне, что ты не ожидал этого дерьма».

   «Не так. Это ... это было хорошо. Когда они ...ты знаешь, когда они высасывают это из меня. Это было хорошо. Но потом мне стало больно… Я думал, они меня убьют».

   «Они почти убили тебя».

   «Но я ничего не мог поделать. Это было так хорошо, я потерял счет времени, что происходит ... я потерял счет моего собственного существования. Когда они питаются от меня, я чувствую себя богом, Зак. Я не могу объяснить это».

   Кип улыбнулся, когда сказал это, с пустыми глазами и глядя сквозь стену. Он быстро моргнул и снова повернулся к Заку.

   «Но я боюсь. Я не знаю, что делать».

   «Черт возьми, тебе нужна помощь. Может быть, доктор и не сможет помочь, может быть, доктор будет так же смущен, как и мы. Но мы не узнаем, пока не проверим тебя».

Зак хотел схватить Кипа за плечи и потрясти его.

   «Я не хочу к врачу».

   «Ты что серьезно? Тебе нравится все это дерьмо, не так ли? Ты не хотешь идти к врачу, потому что боишься, что они все уйдут, верно? Ты боишься, что снова станешь тем же Кипом, боишься, что снова станешь Жабой?»

   «Я Жаба! Я всегда буду гребаной жабой!»

   Зак отступил. Кожа Кипа стала бешеная, как кипящая вода.

   «Я боюсь того, что доктор скажет мне, Зак. Что если я был прав, а? Что если я не человек?»

   «Это нелепо».

   «Нелепо? Почему? Это более нелепо, чем мои прыщи извергающие гной и вызывающие привыкание? Или моя кровь, которая действует как какой-то чертов галлюциноген?»

   У Зака ​​не было ответа. Галлюциноген?

   «А что, если врачи не смогут понять в чем дело? Что тогда? Они вызовут специалистов, других врачей, и я превращусь в один большой гребаный научный эксперимент. Ну и нахуй это. Я покончил с людьми, которые относятся ко мне так, будто я не человек. Потому что я не человек. Я намного больше».

   Кип вышел из ванной в прихожую, его кожа начала успокаиваться до медленного ритмичного пульса. Кровь спекалась, высыхая и отслаиваясь, когда он двигался.

   «Зак. То, что произошло сегодня ... этого больше никогда не случится. Хорошо? Я обещаю».

   Зак так много хотел сказать, но не мог заставить рот двигаться. Он только кивал и наблюдал, как Кип вернулся по коридору к чердаку, где он поднялся по лестнице. Кип не поднял лестницу назад за собой, и Зак подумал, хочет ли Кип, чтобы он последовал за ним, но только не в этот ад, он никак не мог вернуться туда.

В комнате повсюду была кровь, выброшенная одежда, сперма и пот.

   Зак должен был сосредоточиться, чтобы успокоить дыхание. На стене ванной комнаты были пятна от крови Кипа.

   Зак шагнул вперед, понюхал кровь, веки затрепетали, а грудь начала покалывать.

   Я должен убраться отсюда.

   Просто нужно убраться от Кипа и этого дома, прежде чем он станет таким же, как все. Он захотел выпить, захотел немного таблеток, захотел большую жирную дорожку кокса. Но больше всего ... он хотел Кипа. Он хотел попробовать то, что дегустировали все остальные, испытать то, что сводило их с ума.

   Нет, я не могу ... я не могу.

   Он зажег сигарету дрожащими пальцами, сел в машину и поехал.

12

   «Челси, открой эту дверь! Что с тобой?»

   «Просто оставь меня в покое, папа! Пожалуйста ...»

   Челси смотрела в зеркало, плоть на обеих щеках была разорвана ее собственными ногтями. Подобные царапины и выбоины украшали ее руки и бедра, и, хотя боль была ужасной, она вонзила ногти и поцарапала себя, соскребая с лица тонкие полоски мяса.

   Царапины болели, но это было ничто по сравнению с болью внутри. Боль, которая просила у нее больше жабы, больше его гноя.

   Где, черт возьми, Чак!

   Она не знала, как давно он ушел в школу, чтобы найти Кипа и принести больше, чтобы он мог поделиться с ней. Он сказал, что скоро вернется ... но этот сукин сын так и не появился. Он солгал, он чолгал!

   Челси закричала, разбила кулак о зеркало которое тут же треснуло, игнорируя кровь, стекающую с ее костяшек.

   «Челси, черт возьми! Если ты не откроешь эту дверь в ближайшие пять секунд, я сам ее сломаю! Челси!»

   «Пошел ты, папа. Пошел к черту! Ты не понимаешь! Вы никогда не поймете!»

   «Челси! – прозвучал голос ее матери.– «Что на тебя нашло?»

   Слезы текли из ее глаз и разжижали кровь, сочащуюся из ее ран. Она ходила взад и вперед, ее шаги были тяжелыми и неровными. Ее руки дрожали, когда она опрокидывала свою лампу, свои книги, свои игрушки, свои рамки для фотографий.

   Улыбающееся лицо Чака смотрело на нее из потрескавшейся рамки прямо у ее ног. Сильный взрыв рыдания охватил ее, когда она упала на свою задницу и обняла фотографию.

   «Где ты, Чак? Ты сказал, что вернешься, но солгал мне, и я ненавижу тебя, но я так сильно тебя люблю. О Боже ... пожалуйста, Чак. Пожалуйста»

   Прозвучал в окно.

   Челси ахнул, вскочил на ноги. Ее спортивные шорты были пропитаны кровью.

   «Вот и все, Челси. Ты меня слышишь? Ее папа несколько раз потряс ручку, прежде чем начался стук. Она слышала, как ее мать хныкала, пытаясь успокоить отца. Слабая чертова пизда.

   Челси полагала, что он попытается сломать дверь, но знала, что он не сможет сделать это. Не достаточно сильный, слишком худой, не такой как ее Чак, ее милый и красивый Чак, который наконец-то пришел ей на помощь. И не было ключа, чтобы открыть ее дверь, потому что он сильно ударил ее и положил на ее комод.

   Но все это уже не имело значения.

   «Чак? Это ты? Она подлетела к своему окну, распахнула его и выглянула наружу. Было все еще дневное время. Воздух был прохладным, и когда она увидела улыбающееся лицо Чака, она чуть не нырнула прямо в окно, чтобы поприветствовать его.

   Он просто смотрел на нее и хихикал. Его глаза выглядели яркими на фоне темно-красного лица.

   Это кровь?

   Челси быстро задумалась, не пострадал ли он. Но это было не важно. Она должна была знать, принес ли он что-нибудь для нее. Ей нужно было знать, сдержал ли он свое обещание. Потому что, если бы он не ... она бы убила его. Она оторвала бы его гребаные яйца.

   И он просто продолжал смеяться.

   «Поторопись. Я умираю. Пожалуйста, Чак!»

   «Его кровь, – сказал Чак, поднимаясь на деревянную решетку, завернутую в плющ, к ее окну. – Его кровь тоже работает. И это было здорово!»

   Когда он ухватился за подоконник, Челси схватила его за предплечья и провела окровавленными ногтями по его плоти, пытаясь втянуть его внутрь. Он ввалился в комнату и приземлился на нее сверху. От него жутко несло тухлым мясом и… И жабой. Вот что это напомнило ей. Жаба.

   «Его кровь тоже»

   Челси не тратила время впустую, она провела языком по лицу Чака, его груди, животу, члену и яйцам.