Текст книги "Слезы любви"

Автор книги: Шейла Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

На понедельник у доктора Кохрейна всегда было назначено несколько операций. В одиннадцать тридцать они сделали небольшой перерыв, чтобы выпить кофе.

Мэри за маленьким столиком в докторской делала записи в журнале о последней операции. Но в это утро сосредоточиться ей удавалось с трудом.

Наконец завершив дело, она прислушалась к общему разговору и, выждав немного, сказала торопливо, как будто боялась, что передумает:

– Доктор Маккензи, я хочу кое-что вам сказать. Помните наш разговор о месте анестезиолога в госпитале Святой Анны? Я передумала и не стану делать заявку на эту должность.

Оба врача повернулись в ее сторону. Они явно не ожидали такого заявления.

– Но мне показалось, что вы очень хотели получить эту должность, – удивился доктор Маккензи.

Смутившись, Мэри стащила с головы зеленую повязку и запустила пальцы в свои темные волосы.

– Да, действительно хотела, но появились причины… личные… Я хочу найти работу в Лондоне.

Доктор Маккензи понимающе улыбнулся.

– Наверняка какая-нибудь романтическая история? – лукаво спросил он. – Что ж, мне жаль, но вполне понятно. Пойду готовить следующего пациента.

Мэри чувствовала на себе внимательный взгляд доктора Кохрейна. От этого взгляда ей стало не по себе. Она судорожно схватила первый попавшийся журнал и открыла его.

– Господи, да перестаньте притворяться, что читаете! – раздался нетерпеливый возглас доктора Кохрейна.

Она с трудом осмелилась поднять на него глаза.

– Ну и что все это значит?

– Я уже сказала. Я передумала.

– Но почему? Я знаю точно, что никакого жениха у вас в Лондоне нет. Ваш отец сказал мне об этом в прошлый раз.

Мэри вспыхнула от возмущения.

– Да какое право вы имели обсуждать с ним мои личные дела?

Он рассмеялся:

– Вы прелестны, когда сердитесь. Ваш отец просто заметил, что пока ничто не мешает вашей карьере, потому что вы никем не увлечены. Ведь большинство женщин предпочитает карьере замужество.

В дверь постучала операционная сестра:

– Пациент готов, сэр.

Мэри вскочила, радуясь, что можно оборвать неприятный разговор.

– Сядьте! – резко приказал он. – Вы еще не ответили на мой вопрос.

– Я хочу находиться поближе к дому. Мои родители скучают без меня…

– Чушь! – рявкнул он. – Я никогда еще не встречал такую счастливую супружескую пару. Они не из числа тех родителей, которые стремятся держать детей при себе чуть ли не до старости. – Он вдруг стукнул кулаком по столу. – Ну-ка, девушка, выкладывайте. Что за таинственная причина?

– Никакой тайны нет, мистер Кохрейн. Просто я поняла, что не создана для сельской жизни.

– Вы не умеете врать, Мэри. В чем же дело, моя дорогая? Прошу вас, скажите мне. – Его голос стал нежным.

Такое неожиданное участие было еще невыносимее, чем холодность и грубость.

– Но это мое личное дело… – Тут ее голос снизился почти до шепота.

– Что ж, вы правильно сказали – это ваше личное дело. – Его тон превратился в ледяной. – Я больше не стану вас расспрашивать, мисс Хантер. – Он встал и начал мыть руки.

Они больше никогда не возвращались к этой теме. Он вообще почти перестал разговаривать с Мэри. Наблюдательная Джо Миллер тут же заметила это и однажды вечером спросила Мэри:

– Чем вы так обидели доктора Кохрейна?

Мэри густо покраснела.

– Я ничего такого и не заметила, – буркнула она.

– Да бросьте! Раньше он вел себя с вами совсем не так.

– Кажется, я его обидела, – вздохнув, призналась Мэри. – Мне хочется поскорее уехать отсюда, Джо.

– Почему? Вы прекрасно со всеми поладили. Даже сестра Уайт в последнее время перестала к вам цепляться.

Это было правдой. Как-то во время недавней операции, когда мистер Кохрейн грубовато заметил Мэри, что она слишком медленно готовит лигатуру, сестра Уайт вдруг пришла ей на помощь:

– Доктор Хантер сегодня ассистировала доктору Робертсу.

– Бедняжка доктор Хантер, – насмешливо сказал он, – надеюсь, вы не свалитесь снова в обморок?

– Нет, сэр, – сдавленно ответила Мэри и так быстро подала последнюю лигатуру, что чуть не порезала ему руку ножницами.

– Эй, нельзя ли поосторожнее! Вам явно пора в отпуск. – Он повернулся к доктору Маккензи: – Скоро мисс Хантер нас покинет, но уже поступили три заявки на ее место.

Она старалась быть все время занятой, работала больше, чем требовалось, только чтобы ни о чем не думать. Миссис Дженнингс, которая до сих пор оставалась в госпитале, очень беспокоилась за Мэри.

– Вас что-то тревожит, доктор? У вас такой усталый вид.

Мистер Кохрейн взглянул на Мэри с лукавой усмешкой:

– Почему вы смутились, мисс Хантер? Или вы не согласны с миссис Дженнингс?

– Вы прекрасно знаете, в чем дело, – неуверенно возразила Мэри. Потом, решив, что все равно скоро уйдет отсюда, заговорила посмелее: – Или вы думаете, что мне приятны ваши бесконечные выговоры?

Усмешка сползла с его лица.

– Я всегда критикую своих хирургов. Это заставляет их быть в форме. Но мы с доктором Робертсом недавно говорили о вас и пришли к заключению, что вы лучший хирург из всех наших практикантов за последние годы.

Услышав это, Мэри нерешительно улыбнулась и, к своему удивлению, встретила ответную улыбку.

– Выше нос, малышка! Еще две недели – и вы избавитесь от меня навсегда. Не надо будет терпеть мое ворчание. Кстати, вы пойдете на наш танцевальный вечер в следующую субботу?

– Я собиралась поехать домой.

– Вы совсем скоро туда вернетесь насовсем, – возразил он. – Обязательно приходите на бал. Весь наш персонал будет там.

– Но у меня нет партнера, – растерянно сказала Мэри.

– Это не имеет значения, – махнула рукой Джо Миллер. – У нас здесь почти все идут без партнеров.

Бал устраивался каждый сентябрь в честь годовщины открытия госпиталя Чартфорда. Мэри позвонила матери и попросила прислать ей бальное платье и туфли.

Посылка прибыла в пятницу, Мэри не стала ее распаковывать заранее. Она всегда любила танцевать. Но при такой работе потанцевать никак не получалось.

В субботу она встала поздно и первым делом открыла посылку. Наверху лежала записка.

« Дорогая Мэри!

Твое старое белое платье совсем износилось. Это подарок от нас с папой. Надеюсь, тебе понравится. Желаем тебе хорошо провести время.

Мама».

Мэри осторожно вынула новое платье из коробки. У мамы всегда был отличный вкус. Мэри с восторгом смотрела на изысканное платье – шифоновое, персикового цвета, с воздушной широкой юбкой.

Она пожалела, что не успела сделать прическу перед балом. Но может быть, еще не поздно. Парикмахер в салоне Чартфорда явно питал слабость к медперсоналу госпиталя. Мэри позвонила в салон, и мистер Смит любезно согласился втиснуть ее в свой плотный график.

Уложив искусно волосы Мэри, мистер Смит внимательно посмотрел на ее лицо.

– Вы бледнее, чем обычно, доктор. И вид у вас усталый. Сегодня вам надо ярче подкраситься.

Мэри с ним согласилась. Это будет ее прощальное появление на официальном мероприятии Чартфорда. Нельзя, чтобы люди заподозрили, что она несчастна.

В половине девятого Мэри пошла в общежитие медсестер, чтобы присоединиться к Джо и ее подругам.

Ее появление вызвало восхищенные восклицания.

– Потрясающее платье! Вы сегодня просто красавица!

Бал устраивали в большом холле развлекательного центра для персонала. Когда они прибыли, там уже было полно народу. Танцы были в разгаре. Местные врачи общей практики все явились без жен, потому что женщин и так было в избытке. Из мужчин присутствовали мистер Робертс, несколько терапевтов, анестезиологов, но доктора Кохрейна заметно не было. Конечно, сюда заявилась и миссис Уортон в великолепном бархатном черном туалете, и другие члены комитета.

Один из врачей подошел, приглашая Мэри, после него ее пригласил полицейский, потом доктор Робертс.

– Но я уже стар стал для танцев, моя дорогая. Лучше пойдем выпьем что-нибудь?

Он проводил ее в бар, и, пока они заказывали себе напитки, в зале появился доктор Кохрейн. А с ним, к удивлению Мэри, пришел Мартин. Их тут же окружили плотным кольцом.

– Вот что значит быть популярным. Ричард всегда привлекает к себе внимание, – пробормотал доктор Робертс.

Тем временем мистер Кохрейн уже танцевал с миссис Уортон. Мартин заметил Мэри и подошел к ней.

– Хотел выпить, но, пожалуй, сначала потанцуем. – Он уже взял ее за руку, но доктор Робертс запротестовал.

– Поосторожнее, молодой человек! – сказал он. – Мэри этот танец обещала мне. – И с улыбкой взглянул на Мэри.

Мартин заказал двойное виски, сел рядом с ними и оглядел Мэри.

– Очень мило, доктор Хантер, – прокомментировал он. – Ричард потащил меня на этот бал. Я, конечно, сопротивлялся, но теперь рад, что пошел.

Когда заиграли следующий танец, доктор Робертс встал.

– Я чувствую, что стал лишним. Но не верьте всему, что вам наговорит Мартин.

Мартин расхохотался и наклонился ближе к Мэри.

– Честное слово, Мэри, я так рад тебя видеть. Я даже не думал, что так буду скучать по тебе. – Он пытался говорить шутливо, но вид у него был серьезный.

Он определенно изменился, казался спокойнее и серьезнее, даже мягче.

– Я ужасно расстроился в последнюю нашу встречу. Но потом подумал, что надо просто быть терпеливее – на девушек часто производят впечатление мужчины намного старше. И мне кажется, ты не станешь молчаливо терпеть равнодушное снисхождение к себе.

Он замолчал, увидев в ее глазах боль. Тогда он взял ее за руку и помог встать с высокого стула.

– Пойдем танцевать!

Когда они очутились среди танцующих, он пробормотал ей на ухо:

– Ну же, девочка, улыбнись, а то все подумают, что мы поссорились.

Она вымученно улыбнулась.

– Мой братец, должно быть, ослеп, – сказал Мартин с горечью, но вдруг резко сменил тему: – Ричард не говорил тебе, что я собираюсь в Штаты? Точнее, в Нью-Йорк. Я получил предложение от одного из тамошних модных журналов. Я не ожидал встретить тебя здесь сегодня. Я хотел предложить тебе поехать со мной. В Америке масса возможностей для молодых врачей. Да и смена обстановки пойдет тебе на пользу. Подумай, как весело будет поехать вместе в Нью-Йорк!

Она отрицательно покачала головой. Вздохнув, он продолжал:

– Я серьезно говорю, Мэри. Это будет интересно и весело. А потом, кто знает, может быть, у нас все еще получится.

– Прости, Мартин, – беспомощно сказала она. – Я не могу влюбиться по заказу.

Он печально посмотрел на нее:

– Не надо извиняться. Нет – значит, нет.

Мартин быстро утешится, подумала Мэри.

Не пройдет и месяца, как он влюбится в американку.

Когда танец закончился, к ней тут же подошел один из врачей, потом доктор Маккензи и снова Мартин. Она никому не отказывала и старалась выглядеть счастливой. Мистер Кохрейн танцевал в основном со старшими медсестрами.

Сестра Уайт, кажется, вполне утешилась в обществе одного из врачей общей практики. Она веселилась и казалась счастливой. Такой Мэри ее никогда еще не видела.

– Вот вам и объяснение, – заметила Джо по поводу сестры Уайт, встретив Мэри в туалетной комнате. – Она нашла себе другого. Я рада этому. Ты заметила, что в операционной стало легче дышать? Кстати, ты еще не танцевала со своим шефом?

– Нет, – коротко ответила Мэри и вернулась в зал.

Мартин и молодой доктор общей практики направились к ней одновременно. Они стали весело препираться, кому из них танцевать с Мэри, как вдруг кто-то взял ее за локоть.

– Я разрешу ваш спор, – сказал доктор Кохрейн шутливо, но решительно. – Могу я потанцевать с вами, Мэри?

– Есть много свободных медсестер, – заметил Мартин.

– Позволь мне самому решать, с кем я буду танцевать.

Мэри молча скользнула в его объятия. Он, как и раньше, безумно волновал ее. Она вспомнила его последнюю фразу, а выпитое шерри придало ей смелости спросить:

– Неужели чувство долга заставляет вас танцевать с подчиненными? – И улыбнулась, подняв на Кохрейна глаза. И вдруг у нее перехватило дыхание от его взгляда.

– Вы отлично знаете, что нет, – сказал он с насмешкой. – К тому же танцевать с девушкой в таком красивом платье – удовольствие для каждого мужчины.

Она смутилась и выругала себя за глупость.

Он засмеялся и крепче сжал ее руку. Для такого крупного мужчины он двигался на удивление легко. Мэри молчала, боясь снова опозориться.

– Может, перекусим чего-нибудь? – предложил Кохрейн, когда танец кончился, и, не отпуская ее руки, повел к буфету.

Пока она ждала, в буфете появилась Кристин Уортон со своим кавалером – мужчиной средних лет. Он тоже был из комитета по управлению госпиталями округа.

– Можно к вам присесть, мисс Хантер? – пропела Кристин самым сладчайшим голосом, но смотрела она на Мэри с откровенной ненавистью.

– Конечно, прошу вас, миссис Уортон, – так же вежливо отозвалась Мэри.

Кавалер Кристин отошел к буфету. Наступило неловкое молчание. Помня их последнюю встречу, Мэри не нашла в себе сил начать ни к чему не обязывающий разговор с этой дамой. Непонятно, зачем Кристин подсела к ней?

Миссис Уортон взглянула в сторону длинной буфетной стойки.

– Вы сегодня пользуетесь успехом, моя дорогая, – покровительственно сказала она. – Будет что вспомнить, когда вы покинете нас на следующей неделе. Ричард ждет не дождется, когда будет работать в паре с мужчиной. Он сам мне это сказал.

То, что замену ей уже нашли, Мэри знала. Было глупо так реагировать на слова Кристин, но, увидев мстительную, злобную усмешку на ее губах, Мэри почувствовала, что готова сорваться.

– Вы тоже должны быть рады, миссис Уортон. Но, знаете, в госпитале остается еще много хорошеньких медсестер.

Она пожалела о сказанном, но слова уже вырвались из ее рта. Кристин хотела сказать что-то, но тут появился мистер Кохрейн с полным подносом еды. Мэри заметила, как по его лицу пробежала тень, но это был всего лишь короткий миг.

– Боже мой, Ричард! – весело воскликнула миссис Уортон. – Если будешь так кормить мисс Хантер, она растолстеет.

– Она не сидит на строгой диете, как ты, Кристин. Мэри еще в том возрасте, когда не нужно следить за весом.

Губы Кристин поджались при этих словах. Ей было явно неприятно напоминание о том, что она уже не девочка.

Мэри отпила немного вина. Оно оказалось превосходным. Она опустила глаза, боясь, что не сможет сдержать рвущийся наружу смех. Уже не в первый раз ей пришла в голову мысль, что мистер Кохрейн совсем не похож на мужчину, влюбленного в Кристин. Но почему-то это не вызвало у нее радости. Наоборот, она даже посочувствовала ей. Они ведь чем-то похожи – обе хотят заполучить этого мужчину, которому наплевать на них обеих.

Последняя неделя оказалась еще более напряженной, чем предыдущие. Мэри хотела сдать своему преемнику все дела в полном порядке. В четверг, в одиннадцать часов вечера, она все еще делала записи в журнале.

Раздвижная дверь откатилась в сторону, и в комнату заглянул мистер Кохрейн.

– Что, новый пациент? – спросил он.

– Нет, привожу в порядок свои записи. Сегодня не было свободного времени. – Она потерла рукой усталые глаза.

– Немедленно в постель! – скомандовал он и, отобрав у нее журнал, положил в ячейку. – У вас впереди выходной. Тогда и заполните. Когда прибудет ваша замена?

– В понедельник утром. Я, разумеется, задержусь, чтобы передать дела и показать ему госпиталь. Вы что-то еще от меня хотели?

Он закрыл двери и, прислонившись к ним спиной, закурил свою трубку.

– Просто хотел удостовериться, что вы еще будете здесь, когда я приду в понедельник. Завтра я уезжаю.

Он стоял совсем близко от Мэри. Ей стало неловко под пристальным взглядом его внимательных серых глаз.

Не в силах больше выносить это, она вскочила с места.

– Тогда я ухожу спать. Спокойной ночи.

Но Ричард и не подумал пропустить ее.

– Сядьте, – приказал он. – Я хочу с вами поговорить. Мартин вам уже сказал, что собирается в Штаты?

Удивленная, Мэри кивнула:

– Говорил, что еще подумает над этим.

– Он уже согласился работать в Штатах. Уезжает послезавтра. Вы не огорчены этим?

– Конечно нет! Я уже говорила вам, что вовсе не влюблена в Мартина.

Он по-прежнему не спускал с нее внимательного взгляда.

– Люди не всегда говорят правду, когда речь идет о чувствах. Вы выглядели встревоженной последнее время, и я подумал, что причиной мог быть Мартин. Рад, что ошибся. Но мне хотелось бы знать, чем вы так расстроены.

Мэри в растерянности искала какой-нибудь подходящий предлог, но тут, на ее счастье, кто-то постучал в дверь. Доктор Кохрейн, негромко выругавшись, раздвинул створки.

– Что случилось, сестра?

Ночная дежурная сестра, веселая толстушка, улыбнулась:

– Я не знала, что вы здесь, сэр. Пришла сказать доктору Хантер, что у меня готов чай. Хотите, принесу и вам?

– Нет. Спасибо, сестра. Спокойной ночи, мисс Хантер.

В субботу утром ей позвонил оператор.

– Междугородный звонок из Кардиффа, доктор.

Это был доктор Томас, ее замена. Он сообщил, что приедет на день раньше, в воскресенье.

Раньше Мэри всегда гордилась своей сдержанностью, но здесь, особенно в последнее время, стала частенько плакать. Это было так унизительно. Страх не удержаться и расплакаться при всех в понедельник подтолкнул ее к решению.

– Хорошо, доктор Томас, приезжайте завтра. Если приедете пораньше, я смогу вам все показать и передать дела, прежде чем уеду.

Как хорошо, что она жила в отдельной квартирке! Теперь никто не увидит, как она плачет.

Ей никогда больше не увидеть Ричарда, но, возможно, так будет лучше для нее.

Мэри просидела до двух часов ночи, заполняя карты и журналы, сделала все необходимые записи. В воскресенье она пришла на завтрак, и как раз в это время позвонила миссис Кохрейн, чтобы попрощаться.

– Ричард мне сказал, что вы завтра уезжаете, дорогая. Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

– Я тоже надеюсь.

– Мартин просил меня спросить у вас, можно ли ему вечером зайти попрощаться?

– Меня уже не будет здесь сегодня вечером, миссис Кохрейн. Я уезжаю сегодня, а не в понедельник.

Наступило короткое молчание.

– Мой сын очень расстроится, – наконец сказала миссис Кохрейн. – Он так хотел встретиться с вами перед отъездом.

– Мы можем поговорить с ним сейчас по телефону, – предложила Мэри.

– Мартина сейчас нет дома. Но я имела в виду не его, а Ричарда. Что ж, прощайте, Мэри. Всего хорошего.

Допивая вторую чашку кофе, Мэри раздумывала над последними словами миссис Кохрейн. Ричарду, наверно, страшно надоело каждые полгода менять больничного хирурга. Это создает массу неудобств. Вот вам и причина, заставившая его сожалеть о ее отъезде.

Быстро обойдя всех пациентов, она начала укладывать вещи. Надо еще успеть со всеми попрощаться. Пришел доктор Робертс, чтобы взглянуть на вновь поступившую пациентку.

– Согласен с вами, дорогая. Аппендицит, но не острый. Мы оставим ее под наблюдением.

Мэри спросила, может ли она уехать сегодня.

– Мне было так приятно работать с вами, доктор Робертс, – улыбаясь, сказала она. – Я многому у вас научилась. Передайте от меня благодарность мистеру Кохрейну. Я ведь больше с ним не увижусь.

– Я, конечно, передам, если вы просите. Но почему бы вам не попрощаться с ним самой?

– Но меня уже здесь не будет, когда он вернется, – сказала она уныло.

Проницательный взгляд старого доктора говорил о том, что он догадывается о многом. Мэри засунула руки поглубже в карманы белого халата и отвернулась к окну. Он потрепал ее по плечу.

– Не забывайте, что есть телефон. Можете ему позвонить.

Закончив записи в карте новой пациентки, она вернулась к себе. Пожалуй, она напишет доктору Кохрейну короткое письмо. Это легче, чем объясняться по телефону.

«Я очень сожалею, что не смогла попрощаться с вами, – написала она, а потом вычеркнула слово «очень». – Я провела здесь незабываемые полгода. Мне доставило наслаждение работать с вами». Подумав, Мэри вычеркнула и слово «наслаждение».

После нескольких неудачных попыток она порвала все листки. Потом выругала себя за это. Ему же все равно, что она напишет; он пробежит глазами по тексту и выкинет письмо в мусор. Взяв снова перо, она решительно вывела:

«Дорогой доктор Кохрейн.

Простите, что не успела попрощаться, моя замена прибыла на день раньше. Благодарю за ту помощь, которую вы мне оказывали.

Ваша Мэри Хантер».

Позже, показывая госпиталь доктору Томасу, она украдкой опустила свое письмо в прорезь ящика для писем доктора Кохрейна. Между тем доктор Томас был полон энтузиазма.

– Знаете, впервые у нас будет собственная квартира, – доверительно сказал он Мэри. – Мы раньше жили с родителями жены, а это было не всегда удобно.

Возвращаясь к себе, Мэри вспоминала, как в апреле начинала здесь работать и как тогда ей хотелось всем показать, на что она способна. Теперь пора подумать о новой работе. Она решила, что сразу же по приезде домой начнет подыскивать себе место, хотя родители и настаивали, чтобы она отдохнула пару месяцев.

Если она будет занята поиском работы, ей некогда будет страдать из-за неразделенной любви. Все время быть занятой – вот лучшее спасение от личных неурядиц.

Приехав в Лондон, Мэри первым делом написала несколько заявлений на должности акушера-гинеколога. Акушерство не даст ей заскучать, работа просто не оставит времени и сил для посторонних мыслей.

Как-то после обеда, когда она работала в саду, высаживая луковицы нарциссов, мать позвала ее к телефону.

– Доктор Хантер? Говорят из госпиталя Святой Анны, – сказал женский голос. – Сейчас с вами будут говорить.

Спустя несколько секунд заговорил мужчина:

– Здравствуйте, доктор Хантер. Говорит Майлз Дэвидсон. Мы с вами незнакомы. Я работаю педиатром-терапевтом в госпитале Святой Анны. Ричард Кохрейн посоветовал мне вам позвонить. Вы пока не нашли другую работу?

– Нет.

– Тогда, может быть, вы нас выручите? Один из моих педиатров заболел гепатитом, и неизвестно, когда вернется на работу.

– Вы имеете в виду – поработать вместо него? Когда начинать?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Разумеется, я смогу выручить вас, но в педиатрии я совсем неопытна.

– Не беспокойтесь, – у доктора Дэвидсона был молодой энергичный голос, – всем надо когда-то начинать. Мне говорили, что вы прекрасный хирург. Можете приступить завтра?

– Пожалуй, я не смогу так быстро приехать, – засомневалась Мэри. – Давайте лучше послезавтра утром.

И она побежала в гостиную сообщить матери новость. Миссис Хантер подняла глаза от утюга.

– Что случилось, дорогая? Ты прямо преобразилась.

Мэри пыталась согнать с лица глупую улыбку радости, но так и не смогла.

– Звонил педиатр из госпиталя Святой Анны! Его госпитальный врач заболел, и доктор Дэвидсон предложил мне работу – замещать его.

– Временную работу? Чему же ты так обрадовалась? Где находится этот госпиталь?

– В Чартлинге. Это следующий город за Чартфордом. – Она пыталась говорить как можно небрежнее, но ей это плохо удавалось. – Мой бывший шеф рекомендовал меня.

Миссис Хантер внимательно взглянула на дочь.

– Но отдохнула всего десять дней! Когда ты должна выйти на работу?

– Уже в среду. Я дала согласие.

Мистер Хантер отнесся к этой новости куда более неодобрительно, чем его жена.

– Та же группа? Где работает мистер Кохрейн?

– Если и так, это ничего не значит. – Мэри впервые разозлилась на чрезмерную опеку любящих родителей. – Я должна помочь. Они попали в трудное положение. – Хотя это и было правдой, но причина ее восторга состояла совсем в другом. Интересно, подумала Мэри, понимают ли это родители?