Текст книги "Слезы любви"

Автор книги: Шейла Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Не в привычках Мэри было подолгу крутиться перед зеркалом, но в субботу она постаралась выглядеть как можно лучше.

Ровно в два часа раздался телефонный звонок.

– Мистер Кохрейн просил предупредить, что он ждет вас в главном холле, доктор, – доложил оператор-телефонист.

Бросив на себя последний взгляд в зеркало, Мэри взяла вечернюю сумочку, накидку и весело сбежала вниз по лестнице.

Проходя по коридору мимо приемного отделения, она услышала, как Джо Миллер весело кричит:

– Эй, девчонки, посмотрите-ка на нашего дежурного хирурга! Она сегодня выглядит на все сто! Особый случай, доктор?

– Опера, – улыбнулась Мэри, – меня туда пригласила миссис Кохрейн.

– Неужели вы так нарядились только ради миссис Кохрейн? – лукаво поддразнила Джо, и Мэри в ответ состроила ей веселую гримаску.

– Мне надо идти, Джо. Мартин меня ждет.

В холле Мэри остановилась как вкопанная. Перед выходом туда-сюда расхаживал высокий мужчина в смокинге. Это был Ричард Кохрейн собственной персоной. Он заметил Мэри и быстро пошел ей навстречу.

– Мартина задержали в Лондоне дела. Он просил меня заехать за вами.

Мэри смотрела снизу вверх на его лицо и удивлялась, как она раньше могла считать его некрасивым. Ее переполняла такая радость, что она на несколько мгновений лишилась дара речи.

И именно в этот момент она окончательно поняла, что влюбилась в него по уши.

С удивлением услышала она свой совершенно спокойный голос, так не вязавшийся с лихорадочным вихрем мыслей.

– Я думала, что вы еще в Италии.

– Прилетел сегодня утром. – В серых глазах Кохрейна мелькнули знакомые веселые искорки. – Извините, что вас разочаровал, мисс Хантер. Знаю, что я никудышная замена Мартину.

После Италии он выглядел прекрасно, загорел и посвежел. Мэри так и подмывало ему сказать, что она очень рада тому, что приехал именно он, а не Мартин. Вместо этого она сказала самым беззаботным тоном:

– Что ж, зато с вами ехать наверняка безопаснее, чем с Мартином.

Он рассмеялся и взял ее под руку.

– Вы правы. Пошли, моя машина около бокового входа.

Выйдя из дверей, они чуть не столкнулись с Кристин Уортон. Сначала она увидела Мэри, которую поприветствовала коротким кивком. Но через минуту выражение ее лица разительно изменилось.

– Ричард! Я не знала, что ты вернулся! Дорогой, ты великолепно выглядишь! – И, встав на цыпочки, она чмокнула его в щеку.

Мистер Кохрейн мягко ее отстранил:

– Нам надо спешить, Кристин. Позвоню тебе завтра.

Мэри, ожидавшая его около машины, увидела, как злобно сузились глаза Кристин при слове «нам».

Окинув Мэри неприязненным взглядом, она снова медовым голоском обратилась к Ричарду:

– Куда вы едете?

– В Глиндеборн. – Он открыл дверцу, пропуская Мэри.

– Очень мило с твоей стороны пригласить бедную девушку.

Мэри возмутилась – о ней говорили так, словно она горничная.

– Надеюсь, вам не будет скучно, мисс Хантер. Не каждый, знаете ли, умеет получить удовольствие от оперы.

– Нет, миссис Уортон, мне не будет скучно. Если бы я не любила оперу, то не приняла бы приглашения. Мне всегда были противны люди, которые ходят в театры только потому, что это модно, – не без язвительности ответила Мэри.

Мистер Кохрейн попрощался с Кристин и сел рядом с Мэри. И она вдруг увидела, что он с трудом сдерживает смех.

Когда они выехали на шоссе, она неуверенно спросила:

– Я опять нагрубила миссис Уортон?

Ричард открыто расхохотался, и у Мэри сразу полегчало на душе.

– Совсем нет, моя дорогая девочка. Получилось неожиданно метко – не в бровь, а в глаз…

– Но она, кажется… очень расстроилась.

– Конечно. Ведь она как раз из тех, кто ходит в театры и на концерты именно по такой причине. Мы ее однажды взяли с собой. Она зевала до слез, а к концу спектакля едва не уснула, так ей было скучно.

– Все равно жалко, что я ее расстроила.

Они проезжали Чартфорд. Он молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Но Мэри была счастлива просто сидеть рядом с ним. Она теперь понимала, что с самого начала почувствовала влечение к этому сильному, властному человеку. То напряжение, которое она ощущала рядом с ним, было результатом ее безнадежной борьбы с магией этого чувства.

Ричард резко притормозил – они подъезжали к перекрестку, где заканчивалась двухполосная дорога.

– Кстати, мама сказала, что Мартин последнее время много бывает дома. Интересно, в чем причина такой перемены? – внезапно спросил он.

Она поняла намек и, вздохнув, потому что ей совсем не хотелось сейчас говорить о Мартине, ответила:

– Я думала, что у него сейчас мало дел в Лондоне.

Он засмеялся:

– Не обижайтесь, Мэри. Конечно, это не мое дело. Мамы это тоже не касается, но у нее большие надежды.

– Какие еще надежды? – Она удивилась, потом покраснела, когда поняла, что он имел в виду. – Но мы с Мартином… То есть я хочу сказать, что он… Что я… – Она совсем запуталась.

– Моя дорогая девочка, не нужно так волноваться.

– Перестаньте со мной обращаться, как с ребенком! – сердито крикнула она и, отвернувшись, стала смотреть в окно.

– А если я скажу, что вы сегодня выглядите очень по-взрослому в этом наряде, меня простят? – спросил он извиняющимся тоном.

Она покосилась на него, неуверенная, говорит он серьезно или вновь поддразнивает ее, но вдруг это перестало иметь значение. И Мэри снова поразилась глубине своего чувства к нему. Кажется, впервые в жизни она поняла, что такое любовь.

Она откинулась на спинку сиденья и сказала счастливым голосом:

– Я не позволю никому и ничему испортить мне сегодняшний вечер.

– Никому – это мне? – отозвался мистер Кохрейн.

– Даже вам.

– Ах так! Что ж, сам напросился.

Они прибыли в Глиндеборн в четыре часа и припарковали машину на большой стоянке позади здания театра.

– Сначала выпьем чаю, а потом я покажу вам парк.

Она села за маленький столик и стала ждать, пока он вернется из буфета. За столиками сидело много других женщин. Мэри видела, какие взгляды они бросают на Ричарда Кохрейна, и вспоминала слова Джо Миллер.

На подносе, с которым он появился, стоял большой чайник, две тарелки с весьма аппетитными пирожными и клубника со сливками. Под его взглядом рука у нее дрогнула, когда она наливала чай. Она испугалась, что может выдать себя.

– Вы сегодня очень красивы. Судя по взглядам с соседних столиков, другие тоже обратили на это внимание, – галантно заметил он.

Такой комплимент любой мужчина мог сделать любой девушке. Она небрежно улыбнулась в ответ.

– Они смотрят на вас. Вы просто неотразимы в смокинге.

– Хватит! Ешьте лучше пирожные, – сказал он ворчливо, будто старый дядюшка, выводящий в свет любимую племянницу.

С легкой завистью Мэри взглянула на молодую женщину за соседним столиком. Та была одета очень элегантно и дорого. Ее длинные белокурые волосы были мастерски уложены в пышный узел на затылке. Держалась она уверенно и непринужденно. Наверно, такая женщина может вызвать восхищение Ричарда Кохрейна. Он же продолжал наблюдать за Мэри, и она даже испугалась, что он читает ее мысли.

– Женщины никогда не бывают довольны тем, что имеют. Вы хороши такая, какая есть.

Она не сразу нашлась с ответом. В это время две пожилые дамы спросили разрешения присесть за их столик. Они были одеты экстравагантно, с множеством украшений. Их наряд завершали длинные шифоновые шарфы. Через две минуты они уже оживленно беседовали с мистером Кохрейном.

Блондинка за соседним столом наблюдала за сценкой и, перехватив взгляд мистера Кохрейна, сочувствующе улыбнулась ему. Ее улыбка словно говорила: как я вас понимаю! От этих старых надоед никак не отделаешься!

Но она в ответ встретила такой ледяной взгляд, что, смутившись, отвернулась.

Обе старые дамы оказались бывшими оперными певицами. Они пришли в восторг от познаний мистера Кохрейна в музыке. Кажется, он знал все о всех знаменитых европейских оперных театрах.

Одна из старушек ласково коснулась руки Мэри, вовлекая ее в общий разговор.

– А это прелестное дитя тоже везде побывало с вами?

Мистер Кохрейн улыбнулся и покачал головой:

– Мы не родственники.

– А я-то подумала, что это ваша младшая сестра. Но возможно, когда-нибудь вы еще возьмете ее с собой? – И старушка добродушно рассмеялась.

Ее подруга поглядела на нее с осуждением:

– Анна, не мучай девочку!

Мистер Кохрейн поднялся:

– Прошу нас простить. Мэри еще ничего здесь не видела.

Когда они вышли, он спросил, понравились ли ей эти старые дамы.

– Они такие милые и так интересно говорили о музыке.

– Я знал, что они вам должны понравиться. Раньше здесь было много настоящих ценителей оперы. К сожалению, теперь больше таких, как та разряженная блондинка, на которую вы так восхищенно смотрели.

– Но нельзя же судить людей по внешности! – обиделась Мэри не столько за блондинку, сколько за себя.

Но Ричард оставался непреклонным.

– Готов поспорить, что она абсолютно ничего не понимает в музыке. – Тут он взглянул на часы. – Через десять минут начало. Пойдем поищем остальных?

Мэри пошла за ним с сожалением. Ей хотелось бы весь вечер провести вот так, вдвоем.

Они встретили в толпе Мартина и миссис Кохрейн. Беседуя со знакомыми, они стояли в фойе до второго звонка.

– Мы сюда ездим уже много лет, – пояснила миссис Кохрейн и улыбнулась. – Вы сегодня просто очаровательны, дорогая. Правда, Мартин?

– Сногсшибательна, – согласился Мартин, взял Мэри под руку, и они стали подниматься по лестнице.

В ложе второго яруса Мэри уселась между братьями Кохрейн. Она с волнением чувствовала легкое прикосновение рукава смокинга Ричарда к своей руке. Но потом оркестр заиграл увертюру, и Мэри полностью растворилась в чудесной музыке.

Во время антракта они вышли в парк. Ричард с матерью говорили о спектакле. Мартин, не такой большой ценитель классической музыки, потянул за руку Мэри:

– Пойдем, я покажу тебе парк.

– Я его уже видела. – Мэри не хотелось никуда уходить.

– Посмотришь еще раз. – Он потянул ее еще настойчивее.

– Но мне больше хочется посидеть здесь, – упиралась Мэри.

– Моя дорогая, парк – это только предлог, – колко заметил Ричард.

Мэри слегка покраснела. Оказывается, ее заподозрили в кокетстве!

– Что ж, идем. – Она поднялась и пошла по траве. Мартин догнал Мэри и подхватил под руку. Перед тем как уйти, Мэри успела поймать недовольный взгляд Ричарда Кохрейна. Это ее удивило и озадачило.

Вернувшись на прежнее место некоторое время спустя, они уже никого не застали. Они встретились в баре, куда Мартин потащил Мэри, хотя она считала, что он выпил уже более чем достаточно.

– Ты что будешь? Ликер? Может быть, «Куантро»?

– Нет, нет, – решительно отказалась Мэри. – Я и так уже выпила слишком много.

– Ерунда! Я принесу тебе «Куантро».

Он исчез в толпе у барной стойки. В это время кто-то взял ее под руку. Это был мистер Кохрейн.

– Пойдемте, я выведу вас из этой толчеи.

Они уселись за столик в дальнем углу.

– Мартин нас здесь не найдет, – запротестовала Мэри.

– Ничего страшного. Вы же все равно отказались от ликера. А он вечно желает всех подчинить себе.

– Семейная слабость, – пробормотала Мэри, и оба рассмеялись. Вдруг ей снова стало легко и приятно.

– Вы весь перерыв молчали. Почему?

– Музыка всегда так действует на меня.

– Но ведь вам понравилось?

– Конечно! Прекрасная опера, вот только… – она пыталась найти слова, лучше выражающие ее чувства, – жалко, что такая божественная музыка не была посвящена более… возвышенной теме. Вы понимаете, о чем я? – Она с испугом взглянула на него. Не хватало, чтобы и Ричард обозвал ее ханжой!

– Я очень хорошо понимаю вас. Знаете, что Бетховен сделал почти такое же замечание по поводу этого произведения? Но ведь если задуматься, фарс в этой опере вырастает до трагедии. Правда, это начинаешь понимать не сразу.

Появился Мартин с двумя стаканами в руках. Ричард встал и взял один.

– А теперь отправляйся назад и принеси что-нибудь для Мэри! Я выпью «Куантро».

Мартин умоляюще простер руки к Мэри:

– Он просто какой-то сатрап, этот мой братец! Как ты можешь с ним работать? – Но все же покорно вернулся к стойке.

Доктор Кохрейн снова заговорил:

– А вы слушали «Фиделио»? Вот это опера на весьма возвышенную тему.

– Нет, этой оперы я не слышала.

– Я слушал ее однажды в Вене. Незабываемое впечатление!

– Вы счастливец. Побывали везде… – сказала она с грустью.

Когда представление закончилось, они вышли на свежий ночной воздух. Серп луны поднимался над горным хребтом. Мэри шла рядом с мистером Кохрейном. В ее ушах все еще звучала музыка, но на сердце уже легла тяжесть, потому что этот волшебный вечер заканчивался.

Они подошли к машине доктора. Миссис Кохрейн прощалась с друзьями, Мэри ждала, пока Ричард откроет машину.

Мартин крикнул ей:

– Иди сюда, Мэри! Поехали, пока не началась давка.

– Ты возьмешь маму, – громко приказал Ричард, – Мэри поедет со мной.

– А может быть, Мэри сама решит, с кем ей ехать?

В его голосе слышался сдерживаемый гнев. Раньше она никогда не видела Мартина таким.

– Ты поедешь аккуратнее, если рядом будет мама, – спокойно ответил Ричард.

Мартин выпрямился.

– Ну а ты, мой дорогой братец, у нас конечно же сверхчеловек. Джанет вовремя это поняла и приняла верное решение.

Он быстро зашагал прочь, туда, где стояла мать.

Мистер Кохрейн жестом приказал Мэри садиться в машину, и она быстро проскользнула на сиденье. Свет фар от отъезжавшей машины осветил на мгновение салон автомобиля, и она увидела, что лицо доктора искажено гневной гримасой. Он сидел, стиснув руль побелевшими пальцами, и ждал своей очереди, чтобы выехать со стоянки.

Как только машина оказалась на шоссе, стрелка спидометра быстро поползла вверх. Через некоторое время Мэри не выдержала:

– Прошу вас, сбавьте скорость!

– Пристегните ремень! – коротко приказал он.

– Лучше бы я поехала с Мартином! – в отчаянии крикнула Мэри, и тут Ричард вдруг сбавил скорость, свернул на стоянку у обочины и остановился.

Ледяным голосом он задал вопрос:

– Можете вы мне объяснить ваше поведение?

Пораженная, она молча смотрела на него некоторое время, потом вспылила. Он что, смеется над ней?

– Уж если кто-то и вел себя как сумасшедший, так это вы! Мчались как лунатик в гробовом молчании, и потом еще удивляетесь, что я испугалась! Сами виноваты, а сердитесь на меня! Зачем вы придирались к Мартину? Что он вам такого сделал?

Выражение его лица испугало ее. Потом она почувствовала раскаяние и жалость.

– Я знаю, он не должен был говорить это в моем присутствии, ну… О вашей разорванной помолвке… – Она вдруг замолчала, слишком поздно спохватившись. Ей не хватило ума притвориться ни о чем не подозревающей.

– Так… Значит, вы любительница сплетен, мисс Хантер? – глухо спросил он.

– Вам хорошо известно, что сестры непрерывно судачат. Не могу же я вечно ходить с заткнутыми ушами.

Перед ней снова был прежний холодный и насмешливый доктор Кохрейн.

– Значит, и о сегодняшних событиях они тоже будут болтать? Ну что ж, как говорится: лучше грешным быть, чем грешным слыть!

И не успела Мэри опомниться, как он схватил ее в объятия и поцеловал требовательным, долгим поцелуем. Она попыталась вырваться, но его пальцы больно впились в нежную кожу обнаженных плеч. Напуганная, она замерла, но вдруг он отпустил ее так же внезапно, как и схватил.

Дрожащими пальцами Мэри ослабила ремень безопасности.

– Прошу вас, поехали! Прошу вас!

Теперь он ехал медленнее. Молчание сделалось нестерпимым. Мэри чувствовала, как слезы текут по ее щекам, но она была слишком горда, чтобы вытирать их. Когда он свернул к боковому входу госпиталя, Мэри, не дожидаясь, пока машина остановится, выскочила на ходу и, не оглядываясь, побежала прочь.

Она провела мучительную бессонную ночь и встала поздно с сильной головной болью. Проглотив пару таблеток аспирина, Мэри стала готовить кофе. В это время зазвонил телефон.

– Доктор Хантер? Мистер Кохрейн хочет поговорить с вами.

– Мисс Хантер? Я в госпитале. Можно мне подняться к вам?

Она сидела и не могла вымолвить ни слова.

– Мисс Хантер? Вы меня слушаете?

– Да, поднимайтесь, – пролепетала она. Едва только Мэри поднесла чашку к губам, как в дверь постучали.

Доктор Кохрейн сразу же перешел к делу, не изменяя своим привычкам.

– Я должен принести извинения за свое поведение прошлой ночью. Это было непростительно. Я… – Он немного замялся, подыскивая слова. – Мне очень жаль.

Он стоял, держась рукой за спинку стула. Мэри видела, как побелели от напряжения костяшки его пальцев. Наверно, для такого как он, нелегко извиняться перед женщиной.

– Я тоже виновата, – тихо сказала она. – Я сделала вам бестактное замечание.

Он отпустил спинку стула. Выражение его немного смягчилось.

– Вы очень великодушны. – Он взглянул на бутылочку с таблетками аспирина. – Скажите, что с вами?

– Просто болит голова.

– Плохо спали? Это моя вина. Вы казались такой счастливой вчера, пока я все не испортил. – Он вздохнул и повернулся, чтобы уйти. – Что ж. Не стану вам больше надоедать.

Она безумно жалела об их вчерашней размолвке, о тех несправедливых словах, которые они наговорили друг другу. Ведь Мартин вчера грубо обидел брата. Он хотел побольнее его уязвить. А ей бы лучше помолчать, чем так глупо распускать язык.

– Не хотите кофе? – застенчиво спросила она.

– Благодарю, не откажусь. Я еще не завтракал.

Он сидел, задумчиво потягивая кофе, и вдруг неожиданно резко поставил чашку на стол, так что кофе расплескался на скатерть.

– Значит, я кажусь окружающим хладнокровным негодяем? – в лоб спросил он.

Ее ошеломили его слова. Она всегда считала его слишком самоуверенным. Такие люди мало обращают внимания на то, что говорят окружающие.

Возможно, он принял ее молчание за смущение, а возможно, и сам смутился.

– Глупо спрашивать. Забудьте об этом! Спасибо за кофе. – В дверях он задержался на несколько секунд. – И еще одно. Не в моих привычках заводить романы с женщинами-коллегами. Можете не беспокоиться – больше такого не повторится.

Позже ее зашел навестить Мартин. Мэри выслушала очередное извинение.

– Прости за ту неприятную сцену вчера. Не знаю, что на меня тогда нашло. Мама меня потом отругала. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Не стоило мне втягивать тебя в наши семейные дрязги.

– Я думала, твоя мама ничего не заметила.

– От нее мало что ускользает. Но объясни мне, почему ты не сказала Ричарду, что поедешь со мной?

Мэри слегка покраснела и неловко заерзала на стуле.

– Забудем об этом, Мартин. Надеюсь, вы с Ричардом помирились?

Мартин скроил недовольную гримасу:

– К Ричарду не так легко подойти, когда он злится.

– Но сегодня утром, когда он был здесь, он мне показался скорее расстроенным.

– Расстроенным? Вот уж не поверю! Даже когда они с Джанет расстались, страдала только его гордость.

– Мне кажется, ты не прав. Он слишком горд, чтобы показывать вам свои чувства, но это не значит, что их у него вовсе нет.

Мартин пожал плечами и вдруг спросил:

– Когда он приходил? И что ему было надо?

– Приходил, чтобы извиниться.

– Извиниться? За что?

Она, запнувшись, ответила:

– Мы немного… поссорились по пути домой.

– Из-за меня?

Она колебалась. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он прекратил свои расспросы и оставил ее в покое.

– Только не говори, что мой праведник-братец попытался за тобой приударить! – шутливо заметил Мартин, а когда она покраснела еще гуще, расхохотался: – Так это правда! Вот теперь я все знаю! Подожди, я ему задам перцу!

Мэри испуганно вскочила:

– Если ты скажешь ему хоть слово, я перестану с тобой разговаривать, Мартин!

– Ради бога, Мэри! Чего ты так всполошилась?

– Ты знаешь, как он ненавидит любые сплетни. И к тому же, – вылетело у нее вдруг, – он всего-то разок поцеловал меня, да и то больше со зла.

– Странная причина для того, чтобы поцеловать хорошенькую девушку, – заключил Мартин и полез в карман за платком. Когда она вытерла слезы, он заглянул в ее расстроенное лицо. – Почему ты так расстроилась, Мэри? – спокойно спросил он. – Или ты влюбилась в Ричарда?

Вместо ответа, она отвернулась. Мартин повернул ее к себе и слегка потряс за плечи.

– Скажи, что это неправда, Мэри! Ты – моя девушка, а не Ричарда!

– Я – ничья девушка, – печально ответила Мэри. – И твоему брату я совершенно не нужна.

– Но он-то тебе нужен, – с горечью сказал Мартин. – А теперь ты пыталась дать мне понять, что у меня никаких шансов не осталось.

– Мартин, я никогда не считала, что ты серьезно ко мне относишься. Мы были просто приятелями, и не более того.

– А я уже начал серьезно подумывать о браке, но мне и в голову не могло прийти, что Ричард… Что ж, я сам виноват. Прощай, Мэри. Надеюсь, мы еще увидимся.

Он ушел, а она еще долго сидела в кресле, чувствуя себя глубоко несчастной. Оказывается, легкомысленный красавец Мартин хотел на ней жениться? Конечно, она его обидела отказом, но была уверена, что скоро он утешится. Ему не привыкать менять подружек.

Эх, быть бы ей такой, как Мартин! Тогда бы она очень скоро забыла о Ричарде.

Интересно, как Ричард поведет себя с ней, когда они встретятся в понедельник утром?

Но он повел себя как совершенно посторонний человек, лишь холодно кивнув, когда она появилась в операционной.

В последующие несколько недель его отношение было вежливым, но отчужденным. Наверно, его мучило сожаление о том, что он открылся перед девчонкой. Тот вечер в Глиндеборне теперь казался Мэри сном.