Текст книги "Слезы любви"

Автор книги: Шейла Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Уходя, она услышала голос сестры Уайт:

– Простите, миссис Уортон, она вела себя абсолютно недопустимо! Но не беспокойтесь: мистер Кохрейн с ней разберется. Я позвонила ему, как только вас сюда доставили. Он сказал, что приедет вместе с доктором Робертсом.

Пока Мэри налаживала переливание крови молодому человеку, прибыли оба врача. Дэвида Уортона отвезли на рентген.

Мистер Робертс взял под руку Мэри и отвел в сторону.

– Я зашил рану Дэвиду. Что это за история? Говорят, что вы отказались ему помочь?

Мэри взглянула в ту сторону, где миссис Уортон и сестра Уайт о чем-то возбужденно рассказывали мистеру Кохрейну. Он стоял к Мэри спиной, и она не могла видеть его лицо.

– Это не так… – начала она, и в это время мистер Кохрейн развернулся и увидел ее. Вид у него был раздраженный.

– Да, да мы разберемся с этим позже, Кристин. Сейчас мне надо осмотреть других.

– Я пойду посмотрю, что там у Дэвида, – сказал доктор Робертс.

Мистер Кохрейн кивнул:

– Благодарю, что взяли его на себя. Я не очень люблю заниматься своими друзьями.

Мэри прошла в бокс вместе с мистером Кохрейном.

– Думаю, что у этого молодого человека разрыв селезенки, – сказала она.

Он внимательно осмотрел пострадавшего.

– Согласен. Готовьте все для немедленной операции.

Он отрывисто отдавал приказания, его лицо было непроницаемо. Наверняка обе женщины нажаловались на нее.

Впрочем, для доктора Кохрейна, похоже, дело всегда на первом месте.

– Кого еще я должен осмотреть, по-вашему? Они пошли к мужчине со сломанной ногой. Когда доктор Кохрейн оперировал молодого человека, мистер Робертс просунул голову в операционную:

– Хорошие новости, Ричард! У Дэвида нет перелома, и он пришел в сознание. Я зафиксировал руку миссис Уортон и ее тоже оставил на ночь. Будет нелишним подержать их пока под наблюдением.

Ричард Кохрейн на мгновение поднял голову:

– Спасибо большое, Джи-Эр. Простите, что пришлось вызвать вас в выходной.

– Он выживет, но ему понадобится много крови. Поднимитесь с ним в палату, мисс Хантер. Я не хочу, чтобы кто-то по ошибке убрал прибор для переливания. А потом я хочу с вами поговорить, – сказал врач, закончив операцию.

Мэри проследила, чтобы молодого человека уложили в кровать, проверила капельницу на стандартные сорок капель в минуту и выписала ему послеоперационное лечение. Нехотя она побрела в докторскую. Анестезиолог уже ушел, а мистер Кохрейн заканчивал переодеваться.

– Садитесь, – мрачно сказал он. – Вы, конечно, знаете, о чем я хочу с вами поговорить?

Она села, чувствуя, как часто забилось сердце.

– Миссис Уортон сказала, что вы были с ней недопустимо грубы сегодня. Объяснитесь, мисс Хантер. Только покороче, потому что я хочу поскорее пойти спать.

Он сел, ожидая ответа. Мэри молчала, не зная, с чего начать. Самым легким было просто извиниться.

Он нетерпеливо выколотил трубку.

– Ну, так что скажете, мисс Хантер?

– Не могу себе представить, что особенно грубого нашла в моих словах миссис Уортон, – ответила наконец Мэри. – Я сказала правду, но она ей не понравилась.

– И что было потом?

– Она пыталась надавить на меня, сказав, что дружит с вами.

– Что она хотела от вас?

– Она ждала, что я в первую очередь займусь ее сыном, а не тем молодым человеком с разрывом селезенки.

Доктор Кохрейн не сводил с нее взгляда. Мэри почувствовала, что ей стало жарко.

– Если все было так, как вы рассказали, то вы поступили правильно. Разрыв селезенки – дело, не терпящее отлагательств.

Она немного успокоилась. Мистер Кохрейн – человек хоть и суровый, но все-таки справедливый.

– Но как врач, – продолжал он, – я думаю, что вы должны быть снисходительнее к миссис Уортон. Видите ли, она вдова, а Дэвид – ее единственный сын. Думаю, вы могли вести себя с ней потактичнее, мисс Хантер.

Мэри пришлось признать, что он прав.

– Простите, – сказала она тихо, – кажется, я действительно наговорила ей лишнего.

По воскресеньям Мэри обычно вставала поздно, если не было срочных вызовов. На следующее утро она появилась в хирургическом отделении только в одиннадцать. Состояние молодого человека с разрывом селезенки было вполне удовлетворительным, переливание крови уже заканчивалось.

Мэри измеряла ему давление, когда пришел мистер Кохрейн. Вместе совершив обход, они возвращались в докторскую по главному коридору, когда он остановился около одной из коммерческих отдельных палат.

– Вам лучше зайти к миссис Уортон.

Он и раньше иногда приглашал ее к пациентам частного отделения, но меньше всего ей сейчас хотелось видеть эту даму.

– Может быть, не стоит? Мне будет неловко…

– Конечно, – сухо согласился он, – но ведь вам все равно придется встречаться с миссис Уортон еще не один раз. Она – член правления комитета госпиталя и часто бывает здесь. Вы должны наладить с ней отношения.

Это был приказ, а не просьба. Вздохнув, Мэри пошла за ним в палату.

Кристин Уортон сидела на кровати, опираясь на высокую гору подушек, пила кофе и просматривала воскресные газеты. Посмотрев на мистера Кохрейна, она перевела взгляд на Мэри.

– Доброе утро, мисс Хантер. Ричард считает, что я должна перед вами извиниться. Ну почему, глупышка, вы мне сразу не сказали, что другой пациент пострадал так серьезно?

Она произнесла это ласковым тоном, улыбаясь, но ее голубые глаза, устремленные на Мэри, были холоднее льда. Мэри возмутила ее ложь, но еще больше обидело это слово – «глупышка». Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не вспылить. Теперь миссис Уортон обратилась к мистеру Кохрейну:

– Вы должны научить молодежь правильно обращаться с пациентами, Ричард. Я понимаю, что она еще не привыкла к подобным ситуациям. Конечно, мисс Хантер была слишком взвинчена, но ведь и я тоже волновалась.

Мэри вовсе не считала, что она тогда была слишком взвинчена. Да и слово «волновалась» явно не подходило к величественно-холодной миссис Уортон.

– Я тоже хочу извиниться, миссис Уортон, – с трудом выдавила она и замолчала. На большее просто не хватало сил.

Мистер Кохрейн взглянул на Мэри, явно ожидая от нее продолжения, но, поскольку ничего не последовало, недовольно подытожил:

– Значит, все забыто? Увидимся завтра утром, мисс Хантер.

Закрывая дверь, она услышала, как что-то невнятно говорит мистер Кохрейн. Потом отчетливый голос миссис Уортон произнес:

– Она, конечно, еще молода и неопытна. Будем к ней снисходительны.

Противная гордячка! Мэри была вне себя от такой наглости. Она не нуждается ни в чьем снисхождении!

Глава 3

В тот день Мэри приняла много пациентов, одного за другим. Когда она закончила прием, сестра предложила чаю. Мэри сразу догадалась, что сестрам просто не терпится узнать, что же произошло вчера.

– Расскажите нам поскорее, что случилось вчера, – с лукавой улыбкой попросила Джо Миллер.

– О чем это вы? – Мэри сопротивлялась. Ей хотелось поскорее забыть эту историю. К тому же весьма рискованно жаловаться сестрам на члена правления госпиталя.

– Да бросьте! – возмущенно воскликнула Джо. – Вы прекрасно знаете, о чем я. Вы вчера поставили на место сестру Уайт. Давно пора было это сделать!

– Ну, вы преувеличиваете, – пыталась уйти от разговора Мэри.

– И еще – вчера вы не стали расстилаться ковриком перед этой дамочкой Уортон.

– Вы ее не любите? – не удержалась Мэри.

Джо состроила гримасу:

– Чванная дура, и к тому же всюду сует свой нос.

– Но очень деловая, – добавила другая сестра. – А как выглядит! Хотела бы я так выглядеть!

– При всем этом дамочка знает, чего хочет. – Это была опять Джо Миллер. – Все знают, что она во что бы то ни стало решила женить на себе мистера Кохрейна. Ее муж погиб в горах несколько лет назад.

Мэри засмеялась:

– Ну вот! Вам кажется, что все женщины вокруг просто осаждают бедного доктора!

– Многие, – настаивала Джо. – И тому есть причины. Прекрасная семья, он богат. Что еще надо любой женщине? Вы уже встречались с его братом? Он часто бывает здесь.

– Я была знакома с ним раньше, – осторожно призналась Мэри. – Ну что ж, думаю, мы достаточно обсудили семью Кохрейн.

– Не совсем, – Джо заразительно расхохоталась, – они оба просто загляденье. А Мартин Кохрейн – так настоящий душка.

– Ну, ему никогда не сравниться со старшим братом, – заметила другая сестра.

Уже десять дней прошло с тех пор, как Мэри последний раз видела Мартина. Пока он больше не делал попыток встретиться. Как-то вечером она шла по длинному коридору первого этажа, и вдруг двери одной из частных палат открылись, и он выглянул оттуда.

– Привет, Мэри. Я только что навестил юного Дэвида Уортона. Говорят, его выписывают в конце недели.

Мартин пошел рядом с ней. Она остановилась около докторской гостиной.

– До свидания, Мартин, – чувствуя себя неловко, сказала Мэри.

Мартин насмешливо посмотрел на нее:

– Все еще злишься? Я думал, у тебя было достаточно времени, чтобы остыть.

– Оставь свои шуточки. – Мэри вошла в гостиную, Мартин не отставал.

– Ну брось, Мэри, – торопливо закрыв дверь, он обнял ее. – Не дуйся.

Это было опасно. Мэри знала силу его обаяния, перед Мартином устоять трудно. Но она решительно освободилась из его рук.

– Я думала, что это ты дуешься. Ведь ты не позвонил мне ни разу.

– Так ты скучала? – спросил он с довольным видом. И тут, заметив на столе шахматную доску, предложил: – Давай сыграем партию. Спорим, я тебя обыграю?

– Я на дежурстве. Мне еще надо заглянуть к палатным больным.

– Но ты можешь и здесь дежурить, правда? Должна же ты отдохнуть. – Он поднял телефонную трубку. – Оператор? Мисс Хантер в докторской гостиной.

– Ты, оказывается, похож на брата больше, чем я думала. – Мэри была недовольна его бесцеремонностью. – Вы оба мастера приказывать. Мне что-то не хочется играть.

– Ну давай, Мэри. – Он уже успел расставить фигуры на доске. – В какой руке? Тащите, девушка.

Она невольно рассмеялась и вытащила из его руки черную пешку.

Вскоре они увлеклись игрой, и, когда вошел мистер Кохрейн, оба ничего не заметили.

Увидев его, Мэри вскочила:

– Добрый вечер, мистер Кохрейн. Вы меня ищете?

– Ради бога, сядьте, мисс Хантер. Я искал брата.

Он подошел ближе и внимательно посмотрел на доску.

– Интересная партия. Кто вас научил играть в шахматы?

– Мой отец.

– Ты не забыл, что мы сегодня ужинаем с Кристин, Мартин? – сменил тему доктор Кохрейн.

– Не забыл, – нетерпеливо отозвался тот. – Буду вовремя.

– Ну что ж, вижу, что я тут третий лишний, – улыбнулся мистер Кохрейн. – Побейте его, мисс Хантер. Ему это будет полезно. – Около двери он вдруг остановился. – Кстати, что вы думаете о новой пациентке в женской хирургии?

– Я еще ее не смотрела, – призналась Мэри.

Веселого настроения доктора как не бывало.

– Тогда, будьте добры, займитесь ею, – жестко приказал он.

– Я уже иду. Закончим в другой раз.

– Ты так боишься моего брата? – спросил Мартин, когда дверь за Ричардом закрылась.

– Конечно нет! – поспешно ответила Мэри.

– Боишься, боишься, не то слово. Испытываешь благоговейный трепет. Но он совсем не такой суровый, каким кажется.

Мэри и сама успела это заметить. Вчера она была просто растрогана отношением доктора Кохрейна к одной старой даме. Они вели прием, больных было очень много. Наконец, взглянув на свой лист, доктор Кохрейн с облегчением заметил:

– Последний пациент, сестра? Попросите, пожалуйста, чтобы принесли чаю.

В это время дежурная сестра осторожно ввела в кабинет дряхлую старушку. Ее лицо было изрезано глубокими морщинами, она с трудом ковыляла и сразу же опустилась в подставленное кресло.

Мистер Кохрейн тихонько заметил Мэри:

– Ей девяносто. И никаких родственников. Ее муж и три брата были убиты в Первую мировую. – Он повысил голос: – Здравствуйте, миссис Поттер. Как ваше здоровье?

– Благодарю, все в порядке. Я просто отнимаю у вас время.

– У миссис Поттер была сложная операция два года назад по поводу непроходимости, – тихо объяснил Мэри мистер Кохрейн.

Сестра вкатила столик с чайным подносом, но он, не обращая внимания, продолжал разговаривать со старушкой, терпеливо выслушивая ее ответы.

Когда она, наконец, поднялась, он проводил ее до двери. Мэри долго смотрела на эту трогательную пару – высоченный молодой доктор в прекрасно сшитом костюме и бедно одетая маленькая старушка.

Мэри вспомнила других врачей, с которыми ей приходилось работать. Все они очень по-разному относились к тем, кто может платить, и к тем, кто это делать не в состоянии. И испытала благодарное чувство к доктору Кохрейну.

Их отношения становились все более спокойными. Теперь, ассистируя ему на операциях, Мэри стала получать истинное наслаждение – он был прекрасным учителем. Но старшая операционная сестра Уайт оставалась по-прежнему недружелюбной.

Однажды доктор Кохрейн вдруг остановил Мэри в коридоре:

– Кажется, в следующий выходной вы приедете к нам в гости, мисс Хантер?

– Мартин что-то говорил об этом, – ответила Мэри. – Но он не подтвердил приглашения, и я решила, что поеду в Лондон.

– Мартин слишком беспечен, – неодобрительно заявил он, – но мне показалось, что это уже решено.

Он посмотрел на нее пронзительным взглядом, который она с трудом выносила.

– Хмм… Наденьте что-нибудь удобное, потому что в хорошую погоду мы обычно любим прогуляться. Приезжайте к обеду, и останетесь на чай. Моя мать так много о вас слышала, что ждет не дождется встречи с вами.

В субботу утром она поехала к Кохрейнам, предварительно изучив схему, начерченную твердой рукой мистера Кохрейна. Крестом он указал на ней поместье Торнтон-Холл.

Когда усадьба показалась за поворотом дороги, Мэри даже остановила машину от неожиданности. Дом стоял далеко от дороги – старинный, с высокими каминными трубами и шотландскими окнами. Это было поместье очень богатых людей. Мэри сразу поняла это.

Миновав каменные ворота, она остановилась перед огромной широченной лестницей ведущей к главному входу. Вылезая из машины, она увидела, что из дома вышел Мартин.

– Привет! – Широко улыбаясь, он поднял руку.

Мистер Кохрейн уже ждал их в большом холле.

– Вы как раз поспели к аперитиву перед обедом. Пойдемте, я познакомлю вас с мамой.

В гостиной седовласая дама поднялась с кресла, чтобы поздороваться с Мэри.

– Рада видеть вас в нашем доме, дорогая! Мартин не часто приглашает в дом друзей.

– Не думаю, что тебе очень понравятся его друзья из Челси, мама, – насмешливо сказал Ричард.

Они были удивительно похожи – мать и старший сын. Слишком крупные и резкие черты лица не давали миссис Кохрейн права называться красавицей, но она явно была незаурядной личностью. К тому же она оказалась очаровательной хозяйкой. И, разумеется, у них было много общего, ведь они оба были врачами, хотя миссис Кохрейн уже давно не работала.

Обед был просто выше всяких похвал – сначала подали утку, запеченную в апельсиновом соусе, в сопровождении великолепных трюфелей. После шести недель на больничной пище Мэри оценила по достоинству этот обед.

Пить кофе ее провели на террасу, протянувшуюся по всей ширине задней стены дома. Они неторопливо беседовали, отдыхая после обеда.

Потом мистера Кохрейна позвали к телефону, а Мартин повел Мэри осматривать владения. Она была очарована и поглощена всем увиденным. Добравшись до нижней террасы, они сели на каменную скамью. С нее открывался вид на лес.

Мартин закурил сигарету.

– Мама в восторге от тебя, – заметил он. – Нет, правда, я всегда это вижу. Когда ей кто-то не нравится, она не стесняется это показать. Она давно мечтает, что мы с Ричардом поселимся здесь со своими женами и детьми.

Мэри стало смешно.

– Мне казалось, что твоему брату поздновато думать о женитьбе. Он конечно же закоренелый холостяк?

– Поздно думать о женитьбе?! – поразился Мартин. – Да ему только тридцать три! А ты что думала?

– Ничего я не думала. – На самом деле Мэри казалось, что доктору Кохрейну никак не меньше сорока лет.

– Мой брат был обручен с одной девушкой, когда работал в Лондоне, – продолжал Мартин, – но перед самой свадьбой порвал с ней. Тебя это удивляет? – спросил он. – Люди почему-то считают Ричарда сухарем, неспособным на чувства. Ты тоже так думаешь?

– Вначале – да, – призналась Мэри. – Но когда я увидела, как он относится к больным, я стала думать по-другому. И он очень любит детей.

– Из него выйдет прекрасный отец, – согласился Мартин.

– А какой была та девушка, на которой он хотел жениться?

– Легкомысленная особа, больше всего любила развлечения. Ричард тогда вел исследовательскую работу для своего научного общества. Он не мог сопровождать Джанет на все вечеринки и концерты, и мне кажется, ей это быстро надоело. Она стала встречаться с одним его другом. Когда он об этом узнал, произошел разрыв.

Мэри могла понять всю глубину унижения, которое пришлось пережить Ричарду Кохрейну. История, рассказанная Мартином, многое ей объяснила в поведении и характере доктора Кохрейна.

Когда они поднялись обратно на террасу, миссис Кохрейн там не было. Появился Альфред и доложил Мартину, что к нему пришли.

Мэри села в глубокое плетеное кресло. Закрыв глаза, она слушала, как распевает дрозд, и незаметно погрузилась в полудрему. Открыв глаза через несколько минут, она увидела, что на нее с улыбкой смотрит мистер Кохрейн.

– Вы всегда спите в самых неподходящих местах?

– Я не спала. Ну может быть, только минутку. Здесь так чудесно…

– Когда я работал дежурным хирургом при госпитале, как вы сейчас, то каждую свободную минуту старался поспать, – неожиданно признался он. – Хотите, я покажу вам дом?

Она вскочила:

– С удовольствием! Он такой красивый. И сад необыкновенно хорош. Как вам повезло, что вы выросли в таком прекрасном месте.

– Да, для детей здесь сущий рай, – согласился он. – Только давненько здесь уже не играли дети. – При этих словах его голос стал глухим, он нахмурился.

– Не сомневаюсь, что здесь снова будут играть дети. – Мэри сказала это, просто чтобы не молчать.

– Идемте, – бросил он, превратившись сразу в прежнего строгого мистера Кохрейна. – Я покажу вам все.

– Вот человек, построивший Торнтон-Холл. – Они остановились в музыкальном салоне перед портретом мужчины в одежде XVII века. – Прошу любить и жаловать – Роберт Кохрейн-младший, отпрыск ирландского благородного семейства. Сам явился ко двору Якова и даже сумел угодить этому капризному монарху. Он был искателем приключений.

Глядя на сильную челюсть и крупный нахальный нос предка Кохрейнов, Мэри неожиданно для себя сказала:

– Да он похож на вас… – И покраснела. – Я хотела сказать…

– Можете не извиняться, мисс Хантер. Пошли дальше. Вы еще не видели библиотеки.

Потом они пили чай на террасе. Мэри не ожидала, что ей так понравится в этом доме. Даже уходить не хотелось. Но нельзя было злоупотреблять гостеприимством хозяев.

– Мне пора, – поднялась она, когда чаепитие закончилось, – спасибо за чудесный день.

– Надеюсь, вы станете к нам часто приезжать. – Миссис Кохрейн говорила искренне.

Доктор Кохрейн поднялся со своего места:

– Я провожу вас к машине.

– Нет, я, – тут же вскочил Мартин.

В конце концов пошли оба. Пока все трое спускались по широким ступеням парадной лестницы, подъехал бледно-голубой автомобиль. Из него вышли Кристин и Дэвид Уортон.

– Мы ехали мимо и решили заскочить. Дэвид хочет взглянуть на твою новую лошадь, Мартин.

– Я еще ее не купил, – неожиданно сухо ответил Мартин.

– Ну что ж, – небрежно отозвалась Кристин, – тогда я бы не прочь чего-нибудь выпить.

Кажется, она чувствовала себя здесь как дома. Однако ее победительная улыбка заметно потускнела, когда она заметила Мэри.

– Сегодня вы не дежурите, доктор… ммм…

– Хантер, – подсказал мистер Кохрейн.

Пока Мэри открывала дверцу машины, Мартин, стоявший рядом, сказал:

– Я подъеду за тобой в половине восьмого. – Они еще раньше договорились поужинать в ресторане «Ветряная мельница», где Мэри еще никогда не была.

– Надеюсь, это достаточно приличное место? – заметил доктор Кохрейн.

– Не будь снобом, братец. Готовят там великолепно.

– Не думаю, что доктор Хантер станет возражать, дорогой. – Кристин властным движением взяла Ричарда под руку. – У нее, бедняжки, так мало развлечений из-за этой ужасной работы.

– Никогда не считал работу хирурга ужасной. Думаю, Мэри тоже так думает.

Готовясь к вечернему свиданию с Мартином, она решила надеть свой белый костюм. Этот простой, но элегантный костюм ей подарила мать на день рождения. К нему Мэри добавила золотой браслет, а в уши вдела маленькие золотые серьги.

Мартин привез ее в «Ветряную мельницу». Его здесь хорошо знали. Им выделили лучший столик у окна, с видом на реку.

Мартин окинул Мэри восхищенным взглядом:

– Ты потрясающе выглядишь. Белое тебе идет.

Мэри улыбнулась, ей было приятно его восхищение.

– Нравится тебе здесь? – спросил Мартин.

Она пригубила шерри.

– Кажется, я поняла, что имел в виду твой брат. Оркестр играет слишком громко, и обстановка немного… немного…

– Крикливая? – помог он.

– Да. Но я собираюсь веселиться. Потанцуем?

– Разумеется, они закрывают не раньше двух.

Мэри получила громадное удовольствие от вечера. Мартин, кажется, знал здесь всех. Она танцевала с его друзьями и была польщена их вниманием. Мартин был очень горд ее успехом.

Закончился вечер за общим столом, где уселась вся компания. Мэри удивилась, как быстро пролетело время.

На обратном пути она чуть не уснула:

– Эй! – Мартин слегка потряс ее за плечо. – Приехали.

Они постояли немного под вишней.

– Я так прекрасно провела время, – сказала Мэри. – Спасибо, Мартин.

– Я хотел напроситься на чашку кофе, но у тебя глаза слипаются. – Он привлек ее к себе и поцеловал. – Как ты хороша, – пробормотал он, уткнувшись в волосы. – Спокойной ночи, Мэри.

Она медленно побрела по дорожке к центральному входу. Ночью он был открыт. В холле она наткнулась на нетерпеливо расхаживающего мистера Кохрейна и остановилась, пораженная.

– Не думала, что сегодня увижу вас снова.

– Я только что закончил оперировать одного пациента. – Он, нахмурившись, взглянул на часы. – Жду результатов анализа крови. И к вашему сведению, мисс Хантер, уже наступило завтра.

– Спокойной ночи. – С трудом подавив зевок, Мэри поплелась к своей квартире.

– Минутку, доктор. – Он догнал ее, и она удивленно повернулась.

– Я хочу предложить вашему вниманию один совет. Целуйтесь где-нибудь в другом месте, если не хотите, чтобы в госпитале начали о вас сплетничать.

Пораженная, Мэри поняла, что он видел их с Мартином.

Покраснев, она ответила, защищаясь:

– Просто он поцеловал меня на прощание. Ничего особенного. К тому же, – добавила Мэри возмущенно, – это мое личное дело, как и с кем проводить свободное время.

– Не отрицаю, – холодно ответил он, – я лишь даю вам совет. Поверьте, если кто-то из сестер вас видел, завтра неизбежно начнутся пересуды.

Она сердито вспыхнула. Как он смеет портить ей такой чудный день?

– К вашему сведению, мистер Кохрейн, я давно уже не школьница!

Она повернулась, чтобы уйти, но он вдруг схватил ее руку.

– Да, вы не школьница. Но я не думаю, что у вас такой уж большой опыт в отношениях с мужчинами. Это видно за милю.

– Единственный мужчина, которого я стесняюсь, – вы, – заявила она и сразу же пожалела о своих словах.

– Вот как? – Он говорил ледяным тоном. – Не скажете, почему?

Она не смогла сдержать накопившегося возмущения:

– Вы все время пытаетесь давить на меня! Конечно, я только больничный хирург, и, если посмею отвечать вам в том же духе, вы меня просто уволите.

– Вы сейчас подтвердили мое мнение о вас, – сказал он с сожалением в голосе. – Вы очень наивны, если верите в то, что сейчас сказали.

– Простите, – пробормотала она, – я сказала не подумав.

– Боюсь, это уже вошло у вас в привычку. Спокойной ночи, мисс Хантер.

Мэри сразу протрезвела, ее сонливость как рукой сняло. Опять она устроила ему неприятную сцену. И главное, абсолютно ненужную.

В конце концов ему надоест терпеть ее выходки, и она получит по заслугам.