Текст книги "Теряя Логана (ЛП)"

Автор книги: Шерри Ди Фиклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

Я делаю большой глоток энергетического напитка. В моей комнате темно, если не считать голубоватого свечения от компьютерного экрана. Сидя в кресле, я кручу головой, разминая затекшую шею.

– Что-нибудь нашла? – спрашивает за моей спиной Логан.

Я разворачиваюсь в кресле.

– Если бы я что-нибудь нашла, то сказала бы: «Эй, я что-то нашла!».

– Знаешь, ты чересчур много злобничаешь для единственного в этой комнате человека, у которого есть тело.

Отвернувшись к экрану, я показываю ему фак.

– Продолжай шлепать своими губами и проведешь остаток загробной жизни, преследуя хипстеров в Старбаксах.

– О, как это мило – угрожать мертвому.

Я вздыхаю и ложусь головой на клавиатуру. Сейчас четыре утра, и я жутко устала, несмотря на то, что проспала весь день.

– Ты не мог бы несколько часов подоставать кого-нибудь другого?

Логан стоит рядом со мной, прислонившись к столу.

– Все спят. К тому же, это вгоняет меня в депрессию.

Я поворачиваю голову на бок, чтобы посмотреть на него.

– Ощущение того, что ты мертв?

Он хмурится, не глядя на меня.

– Наблюдение за тем, что все вокруг живы.

Я сажусь, хлопая ладонями по столу.

– Ладно. У меня есть план.

Крутанувшись на кресле, я нечаянно задеваю его. Хотя «задеваю» – не совсем подходящее слово. Я прохожу сквозь него. По коже пробегает холодок, а по рукам – мурашки. Отодвинувшись, я потираю руки.

– Это было не очень-то приятно.

Логан лишь качает головой.

– Какой план?

– А, да. Думаю, нам стоит пойти на кладбище.

– Зачем? – Он смотрит на меня с беспокойством. – Хочешь, чтобы я попробовал залезть обратно в свое тело?

Я несколько секунд обдумываю его слова.

– Нет. Не думаю, что это хорошая идея. Ну, то есть, наша цель ведь не в том, чтобы сделать из тебя зомби? А в том, чтобы найти твой свет или что там.

– Мой свет?

– Ну да.

Он смотрит на меня как на идиотку.

– Когда люди умирают, они видят свет. Уходят к свету и все такое, – поясняю я.

– Не помню никакого света.

– А что ты помнишь? – Я складываю руки на коленях.

– О том, как умер? Ничего. Помню, как открыл глаза, а полицейские вытаскивали мое тело из воды. Помню, как кричал, но меня никто не слышал. Потом я подумал о маме и внезапно оказался дома, рядом с ней. Она плакала, сидя на полу.

А вот это интересно.

– Как ты попал в мой дом?

Логан трет лоб.

– Я думал о тебе, о том, как ты увидела меня на похоронах. И просто оказался здесь.

Очень удобно.

– Ладно. Я думаю, что нам нужно сходить на кладбище, так как вполне возможно существуют и другие призраки, которые смогут тебе помочь. Не можешь же ты быть единственным, не туда свернувшим по дороге в загробную жизнь.

Логан таращится в потолок, обдумывая это.

– И ты думаешь, что сможешь их увидеть?

– Нет. Но, может быть, ты сможешь.

– Логично, – кивает он.

Я встаю и иду к шкафу.

– По крайней мере, с этого можно начать.

Сняв с вешалки джинсы и футболку, я оборачиваюсь и вижу, что он глазеет на меня.

– Тогда так и сделаем, – говорит он, хлопнув в ладоши.

Я поджимаю губы.

– Угу. Только сначала мне нужно переодеться, так что ты… это… отвернись. Или выйди. Или еще что-нибудь сделай.

Он прикрывает глаза ладонями, и я упираю руки в боки.

– Отличная попытка, Каспер.

Разочарованно вздохнув, он исчезает, и я слышу его голос из кухни:

– Скромница.

– Извращенец, – парирую я, влезая в джинсы.

Полностью одевшись, я беру ключи и выхожу на улицу. Хорошо, что мама работает две смены подряд. Она убила бы меня, если бы узнала, что я посреди ночи собралась на кладбище. И если бы я попыталась объяснить ей, зачем это делаю, она бы отправила меня полечиться.

– О чем думаешь? – спрашивает Логан.

Мы медленно подъезжаем к воротам кладбища Стоун Хилл. Облокотившись на приборную панель, я разглядываю высокие кованые железные дверцы и сковывающие их толстые цепи.

– Тебе действительно хочется поговорить о моих чувствах, Логан?

Он выходит через дверь, не открыв ее, и встает перед передними фарами.

– Как бы жалко это не выглядело, разговоры с тобой – отдушина после ужасной недели. Так что, мой ответ – «да».

Я вырубаю фары и хлопаю дверцей своего старенького желтого Фольксвагена Жука.

– О, как это мило. Но ты прекрасно знаешь, что я на такое не покупаюсь.

Логан закатывает глаза. Тремя широкими шагами он покрывает расстояние до ворот, врезается в них и ошеломленно отходит. В моем мозгу что-то со щелчком встает на место.

– Призраки не могут проходить сквозь железо, – говорю я самодовольно.

Он оборачивается и смотрит на меня. Я пожимаю плечами:

– Видела по телеку.

Логан протягивает руку и хватается ладонью за решетку. Как только он это делает, его рука начинает дымиться, будто горит. Вскрикнув, он одергивает руку и потирает ее.

– Полагаю, некоторые вещи я все-таки чувствовать могу.

Кивнув, я подхожу к нему.

– Ага, железо для призраков все равно что криптонит [2]2
  Криптонит – вымышленное кристаллическое радиоактивное вещество.


[Закрыть]. Слушай, нужно выкопать твое тело, посыпать его солью и поджечь!

– Зачем? – оторопело глядит на меня Логан.

– Чтобы освободить твой дух.

– Спасибо, но я вроде и так свободен.

– Ну, все равно.

– Мы не будем осквернять мой труп, основываясь на чем-то, увиденным тобой по телевизору.

– В тебе нет ни капли эксцентричности, – надуваюсь я.

Закатив глаза, он указывает на кирпичную стену.

– Пройдем там. Придется тебе перелезть через нее.

Кто бы сомневался. Я возвращаюсь к машине и, достав из бардачка фонарик, сую его в задний карман. Логан преспокойненько проходит сквозь стену.

– Все чисто, – шепчет он.

– Чего ты шепчешь, тебя все равно никто не услышит.

– О, да, я забыл.

Я качаю головой. То, что я сейчас делаю, безоговорочно возглавит список самых идиотских моих поступков. Или займет весь список разом. Я залезаю на стену, осторожно цепляясь за камни. К счастью, она не очень высокая, но, когда я спрыгиваю с другой стороны, осторожно приземляясь на ноги, руки словно налиты свинцом.

– Я ниндзя, – шепчу я улыбающемуся Логану. Его улыбка теплая и искренняя, я у него уже давно такой не видела, а жаль – она ему очень идет.

– Куда теперь? – спрашиваю я, вытирая пыльные руки о джинсы.

Он пожимает плечами и куда-то направляется. Не зная, что делать, я следую за ним. Мы идем мимо старых потрепанных надгробий к новой части кладбища, находящейся в самой дали. Дорожки вымощены булыжником, огромные обелиски и плачущие ангелы глядят на нас сверху вниз. Мы проходим мимо небольшого склепа, и я свечу на вход в него фонариком. Над воротами на камне высечена фраза: « Verum non est in morte ».

– Что это значит? – спрашивает позади меня Логан.

Я знаю перевод, не потому, что умею читать по-латински, а потому, что задала маме тот же самый вопрос, когда мы уходили с похорон папы.

– «В смерти познаем истину».

Опустив фонарик, я свечу им поверх надгробий.

– Что-нибудь видишь?

– Нет, – мотает он головой. – Ничего.

Я разочарованно вздыхаю. Мы идем дальше, пока не замечаем желтый мини-экскаватор, стоящий рядом со свежей могилой. Логан застывает на месте, а я подхожу ближе и высвечиваю высеченное на камне имя.

«Логан Уэйн Купер».

Я поворачиваюсь и свечу фонариком на Логана.

– Уэйн? – поднимаю я бровь.

– Отец любит старые вестерны, – отводит он глаза.

– Хм… – Я аккуратно обхожу могилу, стараясь не задеть свеженасыпанную землю и цветы. – Я слышала, эти цветы потом собирают и раздают пожилым людям в доме престарелых, – говорю я, отчаянно желая нарушить молчание. Логан не отвечает. Подняв на него взгляд, я вижу, что он стоит ко мне спиной. Лунный свет падает на него под странным углом, отчего Логан, кажется, светится. Это так прекрасно, что какое-то мгновение я ошеломленно смотрю на него, не в силах отвести глаз. Логан смотрит на меня через плечо, и все, о чем я могу думать: как он прекрасен. Словно ангел.

А потом он открывает свой рот:

– Чего глазеешь?

Я закатываю глаза.

– Да вот думаю, ты все-таки сделаешь что-нибудь или так и будешь стоять там столбом и сиять как идиот?

– А что ты хочешь, чтобы я сделал? – спрашивает он, всплеснув руками.

Я тяжко вздыхаю.

– Ты сказал, что думал обо мне и оказался в моем доме, так?

– Так. – Он разворачивается и идет ко мне.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Может тогда тебе надо подумать о… я не знаю… рае? Или чем там еще.

– О рае? – фыркает он.

– Ты давай прекращай тут фыркать, приятель. Я, между прочим, стою на кладбище в пять утра рядом со свежей могилой и болтаю с мертвым парнем. Мое терпение не безгранично.

– Ну хорошо, – бурчит он. Закрывает глаза, делает глубокий вдох и…

Ничего.

Логан открывает глаза, и его лицо расстроенно вытягивается.

– Это была глупая идея.

– Это лицо у тебя глупое.

Он топает от меня, схватившись за волосы, затем резко разворачивается и тычет в меня пальцем.

– Знаешь, с тобой так «весело»! Не понимаю, почему у тебя нет друзей!

Ауч.

– У меня есть друзья, – шепчу я.

– О, я и забыл. Тебя терпит гей Карлос. Вот только это не делает его твоим другом. Это делает тебя его карманной мегерой.

Его слова пощечинами хлещут меня по лицу, принося резкую и сильную боль. Я быстро прихожу в себя, а боль лишь подпитывает мою всевозрастающую злобу.

– Слушай, ты, напыщенный осел. Во-первых, не смей говорить о Карлосе в таком тоне. Он стоит десятка таких, как ты. И, во-вторых, можешь засунуть все свои загробные переживания в задницу. Никогда больше не приходи в мой дом, никогда больше меня не беспокой. Я не шучу. Разбирайся со своими проблемами сам.

Я поворачиваюсь к нему спиной, стремительно ухожу с кладбища и всю обратную дорогу домой сдерживаю слезы ярости.

К моему возвращению домой уже занимается рассвет, окрашивая мою спальню в красновато-оранжевые тона. Я плотно задергиваю шторы и падаю в постель не раздеваясь. Меня будит стук в дверь.

– Хей, Зои Боуи. Ты уже встала?

Я бросаю взгляд на часы. 8:46. Утра. Сукин…

– Входи, Карлос.

Он просовывает голову в мою комнату, прикрыв рукой глаза.

– Ты в приличном виде?

– В обычном, – пожимаю я плечами.

Он смеясь заходит. У него в руках картонный держатель с двумя высокими пластиковыми стаканчиками из Старбакса, а под мышкой зажат пакет с круассанами.

– Вот принес подзаправиться. – Он протягивает мне стаканчик.

По запаху это чай с медом и сливками.

– Благослови вас бог, благородный сэр, – говорю я и делаю глоток чая. Он достаточно горяч, чтобы слегка обжечь кончик моего языка – как раз такой, как я люблю.

– О, милая моя, чем же ты занималась всю ночь?

– О чем ты? – изгибаю я бровь.

– Выглядишь так, словно тебя три дня продержали в подвале, – машет он руками у меня над головой, – и у тебя мешки под глазами размером с дыню.

– Уху, мне не удалось нормально поспать. – Я тереблю крышку на стаканчике, не зная, что сказать. Ни за что на свете не признаюсь, что вижу Логана. Как бы я не любила Карлоса, признаться в таком мне кажется безумием. И все же мне нужно с кем-нибудь об этом поговорить. – Я думала о Логане.

Карлос выглядит удивленным. Сняв легкую куртку, он присаживается рядом со мной.

– Мне казалось, тебя не волновало случившееся.

Я пожимаю плечами.

– Меня и не волнует. Просто… я не знаю. Может быть, оно всколыхнуло чувства, которые я испытывала… когда умер папа.

Карлос сочувствующе кладет ладонь на мое колено. Он вошел в мою жизнь через несколько месяцев после папиных похорон. Он поселился рядом, и мама заставила меня отнести ему пирог, означающий: «добро пожаловать к нам ». Я помню, как он боялся, как его пугал новый город и новая школа. Но Карлос храбрее меня. Он показал себя в первый же день, и никогда не скрывал того, кто он и чего хочет. Мне бы хотелось быть такой же храброй, как он.

Я отпиваю еще чая. Мне не дают покоя крутящиеся в голове вопросы, вопросы, на которые Карлос не может дать ответа.

Лицо Карлоса радостно озаряется.

– Я знаю, что тебе нужно.

Чудный длительный отдых в каком-нибудь месте с обитыми мягким стенами и транквилизаторами.

– Что-то я в этом сомневаюсь, – бормочу я.

– Как насчет того, чтобы прокатиться по Скайлайн, устроить пикник, а потом потусоваться в «Чайной комнате»?

Я чувствую, как приподнимается в улыбке уголок моих губ.

– Звучит заманчиво.

На лице довольного собой Карлоса расплывается широкая улыбка.

– Я знаю. – Затем он обводит меня взглядом сверху-донизу. – Но сначала тебе придется принять душ и переодеться. В таком виде я тебя никуда не повезу.

Я соглашаюсь с ним, и он уходит на кухню собрать нам что-нибудь для пикника. Учитывая содержимое моих кухонных шкафчиков, обедать мы будем старыми крекерами и горчицей.

Сорок пять минут спустя я свежа, одета в мягкие желто-коричневые штаны карго и черную майку, и Карлос заплел мои волосы в длинную французскую косу.

Поездка по Скайлайн в машине отца Карлоса – Тойте 4 Раннер – приносит умиротворение, даже несмотря на грохочущий из колонок инди-рок. Небеса чисты и окрашены тем оттенком синевы, которую большое нигде на земле не увидишь, а яркое солнце тепло пригревает свешенную из окна руку. Мы едем до самой вершины горы, в местечко, называемое Садом Богов. Это обширное пространство, заполненное деревьями с широченными стволами, размером с грузовик. Я расстилаю клетчатое покрывало, а Карлос достает из машины корзину с продуктами и бутылку искристого вина.

– Красота, – улыбаюсь я, осознавая, что Карлос не с панталыку придумал программу сегодняшнего дня, как позволил мне поверить сначала.

– Мы будем праздновать первый день нашей оставшейся жизни. – Он открывает и протягивает мне бутылку. – Прости, я забыл бокалы.

Пожав плечами, я делаю маленький глоток. Вино приятно мягкое и на вкус слегка напоминает яблоки.

– Неплохо.

Карлос подмигивает и забирает у меня бутылку.

– А ты уверен, что тебе стоит пить? – спрашиваю я, зная, что нам предстоит ветреная дорога назад.

– Я лишь пригублю. К тому же, я к этому привычен. – Сделав маленький глоток, он возвращает бутылку мне, а потом открывает корзину. В его семье принято подавать вино к каждой трапезе, даже детям, поэтому он обладает повышенной устойчивостью к алкоголю.

Как оказалось, с остатками еды и творческим подходом Карлос умудрился устроить нам целый маленький пир. Разделавшись с едой и третью бутылки вина, мы укладываемся на покрывале, расслабленно нежась под солнцем.

– Как думаешь, могут умершие находиться рядом с нами? – тихо спрашиваю я.

Карлос переворачивается на бок и подпирает голову согнутой в локте рукой. Он практически прижимается ко мне. С кем-либо другим такая близость показалась бы мне неуместной, но с Карлосом она дарит мне спокойствие.

– Думаю, да.

– Правда?

– Конечно. Иногда мы так сильно привязаны к людям, что можем ощущать их рядом с нами все время.

Я вздыхаю. Я же не совсем это имела в виду.

– А как насчет призраков?

– Призраков? – в его голосе слышится беспокойство.

Вот черт.

– Да. Я о том, что иногда, когда люди умирают, они могут просто… как бы это сказать… ну не знаю. Все еще быть здесь?

Карлос ложится на спину, сложив руки под головой.

– Если научно-фантастический канал и научил нас чему-то, так это тому, что призраки везде, – смеется он. – Все эти бедные души со своими незаконченными делами.

– Незаконченными делами? – переспрашиваю я, глядя на него.

– Ага. Они их здесь и держат – по крайней мере, именно так говорят парни в той передаче про охотников за призраками. Мол, им нужно что-то завершить на земле или что-то вроде того.

– Не думала, что ты смотришь эту чушь, – шучу я, прокручивая его слова в голове.

– Не суди меня, – фыркает он. – А с чего такой вопрос? Ты чувствуешь, что тебя кто-то преследует?

Я решаю быть насколько возможно честной.

– У меня иногда такое чувство, как будто я все еще могу его слышать. Логана, я имею в виду. Или видеть краем глаза.

– У меня было то же самое после смерти младшего брата. Первое время я словно ощущал его в доме. Время от времени мне казалось, что я его вижу, но это разум играл шутки со мной.

Мне знакомо это чувство. Я ощущала то же самое после смерти папы. Повернувшись, я утыкаюсь лбом Карлосу в грудь, и он поглаживает меня по спине, пока я не засыпаю.

Мне снится кладбище и лицо Логана, когда я кричала на него. Позади него с мечом в руке идет каменный ангел. Остановившись прямо за спиной Логана, он поднимает меч, словно собираясь им срубить ему голову.

Меня внезапно будит раскат грома. Потемневшие небеса разверзаются, и на нас начинает лить дождь. Я хватаю корзинку, а Карлос – покрывало, и мы хохоча бежим к машине. Пристегнувшись и посмотрев в окно, я вижу стоящего у дороги Логана. Он смотрит на меня, и улыбка сползает с моего лица.

Когда мы подъезжаем к «Чайной комнате», я почти уже высохла. Мы въезжаем на узкую стоянку и припарковываемся. Карлос тянется назад и достает с заднего сидения свою гитару.

– Открытый микрофон? [3]3
  Open Miс или Открытый Микрофон – мероприятие, в рамках которого может выступить любой желающий, даже только что вышедший из зала.


[Закрыть]– с надеждой спрашиваю я.

Он широко улыбается.

Передняя часть зала внутри уставлена длинными бархатными диванчиками бардового цвета и викторианскими стульями с высокими спинками, дальше идут маленькие круглые столики. На стенах висят зеркала в покрытых позолотой и бронзой рамах и полки, заставленные вазами с орнаментом, подсвечниками и разными античными штучками. Я направляюсь к столику в заднем углу – самому затемненному углу зала. На столике, в стеклянной «под изморозь», подставке мерцает единственная свеча. Из ниоткуда появляется Лана, хозяйка заведения и эксперт по чаю. Черные как смоль волосы Ланы уложены волной в стиле 1950-х годов, кожа покрыта морщинками, а у узких глаз теплый карий оттенок. Она сжимает меня в объятиях – что делает со всеми постоянными посетителями, – и со мной остается густой аромат ее лавандового парфюма, даже когда она обнимает Карлоса.

– Очень рада вас видеть! – тепло приветствует она нас, и в ее голосе практически не заметен корейский акцент. – Садитесь, садитесь.

Мы усаживаемся в кресла, и она мягко забирает из руки Карлоса его гитару.

– Положу ее для тебя на сцене.

Приложив свободную руку к подбородку, она прищурившись смотрит на меня.

– Думаю, сегодня ты попробуешь имбирно-манговый чай, а ты – малиновый с медом?

Мы оба улыбаясь киваем. В первое наше посещение я сделала ошибку, попросив меню, и Лана перебрала около сорока видов чая, прежде чем решила, что же я буду пить. С тех пор мы никогда не заказываем себе чай сами, и напитки выбирает нам она. Я совсем не против. За три года она ни разу не падала мне то, что бы мне не пришлось по вкусу.

Карлос провожает ее взглядом и наблюдает, как она осторожно кладет его гитару рядом со старым музыкальном автоматом у сцены. Сцена представляет собой маленький квадрат с подключенным к старому усилителю микрофоном и потертым бардовым стулом. Но Карлос любит выступать здесь больше всего. Здесь тихо, интимно, и тут идеальная акустика.

Чуть развернувшись, Карлос кивает головой поверх плеча.

– Он здесь.

Я вскидываю голову. На одну идиотскую секунду я решаю, что он говорит о Логане. Осматриваюсь, но Логана не вижу.

– Кого? – в замешательстве спрашиваю я.

– За мной слева. Нет, слева с моей стороны.

Я смотрю ему через плечо. Красавчик из «Блумингдейл» пришел с двумя друзьями.

– Ты?..

– Я может и упомянул, что прихожу сюда иногда поиграть, – насупился Карлос, – но уж точно его не приглашал.

– Почему нет?

Он поправляет полы своего серого жилета.

– Если бы я знал, что он придет, то…

– Струсил бы?

Подняв плечо, он с дерзкой улыбкой касается им своего плеча.

– Надел бы свою дорогую синюю рубашку.

– Но петь-то ты все равно будешь? – спрашиваю я, наклоняясь вперед и устраивая локти на столе.

Карлос проводит рукой по своим темным волосам.

– Конечно. Может быть. После чая.

Стоит ему произнести эти слова, как к нам с серебристым подносом подходит Лана. Она аккуратно ставит на стол перед нами две пустые чашки, кладет в каждую из них медно-красный шарик скрученного чая, затем расставляет сливки, сахар, ложки и тарелочку со свежими лавандовыми булочками.

– Дайте чаю завариться пять минут, – велит она, разворачивается и направляется к другому столику.

Мы наливаем в чашки горячую воду из белого чайничка, прекрасно зная, что если не послушаем Лану и начнем пить чай раньше чем через пять минут, то позже она будет прожигать нас недовольными взглядами.

Помешивая в чашке ложку сахара Карлос начинает рассказывать мне о предстоящем прослушивании на роль Ретта в постановке этого сезона. Он хочет, чтобы я прослушала слова его роли. Я с улыбкой соглашаюсь, зная, что третий год подряд он будет играть Эшли. Они говорят ему, что он недостаточно мужествен для роли Ретта Батлера. Я думаю, что они просто говнюки.

– Так что я подумываю о том, чтобы отрастить себе бороду, – говорит Карлос, отпивая чая. – Не такую, как у деревенщины, а такую, знаешь: «О, совсем не было времени побриться на этой неделе».

Я слушаю его вполуха. Часть моего мозга занята тем, что обдумывает сказанное им ранее о незаконченных делах. Неужели это то, что как раз и держит Логана здесь? И если так и есть, то что он должен сделать, чтобы решить свои дела? Должно быть, думая об этом, я уставилась в пространство, потому что Карлос вдруг щелкает пальцами возле моего лица.

– Земля вызывает Зои.

– Что? Прости.

– Я спросил, ты уже продумала стратегию возвращения в школу?

Я делаю большой глоток чая и морщусь, осознав, что забыла положить в него сахар.

– У тебя это так прозвучало, как будто мы планируем вооруженное вторжение.

Карлос кладет подбородок на одну руку.

– О, Зои, ты такая милашка. Так оно и есть. Мы будем производить вторжение на вражескую территорию. Можно использовать дипломатию, а можно вооружиться до зубов. – Он замолкает, многозначительно глядя на меня. – Ты же в курсе, что можешь закадрить любого парня в школе?

Я выгибаю бровь.

– В твой кофе что-то подсыпали?

– Я не шучу. Послушай, милая. Ты прячешься в раковине своей стервозности, но если бы чуть-чуть приоткрылась и позволила всему миру увидеть тебя такой, какой вижу тебя я…

Он обрывает себя сам, и я делаю ему рожицу и показываю язык.

– Ну ладно, может быть не такой, какой тебя вижу я, но ты меня поняла. Я хочу сказать, что ты умная, забавная, красивая. Если бы не твой ядовитый язычок, то ты бы стала самой популярной девчонкой в школе.

Я закатываю глаза.

– Он прав, – соглашается с ним Логан, и я давлюсь горячим чаем, чуть не уронив чашку на колени.

– Подавилась? – спрашивает Карлос.

Я кашляю в салфетку. Он встает похлопать меня по спине, но я машу ему рукой, чтобы он сел.

– Все нормально. Не в то горло попало. Прости.

– Уверена? А то могу использовать прием Геймлиха [4]4
  Прием Геймлиха применяется для удаления инородных тел верхних дыхательных путей и особенно эффективен при их полной обструкции (закупорке). Этот способ считается самым эффективным, поскольку при резком ударе, направленном под диафрагму, из нижних долей легких с силой выталкивается запас воздуха, который никогда не используется при дыхании.


[Закрыть].

Он снова садится, и его глаза лукаво поблескивают.

– Спасибо, но не надо. – Я киваю на столик впереди. – Может быть, Красавчик-из-Блуми подавится, тогда продемонстрируешь этот прием ему.

– Мы можем лишь надеяться на это, – мечтательно вздыхает Карлос.

Логан усаживается в пустое кресло рядом со мной, пройдя через стол. Я пытаюсь не смотреть на него.

– Игнорируешь теперь? – как ни в чем не бывало спрашивает он.

Я хмурюсь, но не отвечаю.

– Моргни, если слышишь меня, – посмеиваясь, говорит он.

Я чешу голову средним пальцем, и он громко смеется.

– Хватит тут чахнуть, – киваю я на сцену. – Иди спой для меня.

Карлос улыбаясь встает, наклоняется через стол и целует меня в лоб. Затем направляется к сцене, садится на стул и готовится к выступлению. Как только раздается первый аккорд, мое сердце замирает. Весь зал погружается в тишину, и ее нарушает только мелодия, которую играет Карлос. Закрыв глаза, он поет одну из моих любимых песен – «All We Are» Мэтта Натансона.

Я делаю глубокий вдох и позволяю звуку его голоса обволакивать себя.

– Он здорово поет, – говорит Логан.

Я даже не смотрю на него.

– Ладно, ты все еще злишься. Я понял. И… Прости. Я не должен был говорить то, что сказал. Я так не думал.

Я допиваю чай и ставлю чашку на столик.

– Ну пожалуйста, Зои, не отгораживайся от меня. Я был расстроен. На самом деле я так не думал.

Я наклоняюсь, чтобы волосы упали на мое лицо, и шепчу:

– Нет, думал.

– Нет, правда не думал. Карлос хороший парень, и ему повезло, что у него есть такой друг, как ты.

Я медленно качаю головой, не готовая еще его простить.

– Но, знаешь, Карлос прав. Ты и правда словно надела на себя броню. Тебе нужно ближе подпускать людей.

Я поворачиваюсь и зло смотрю на него.

– Зачем? Все, что люди делают – обманывают мои ожидания или оставляют меня. Зачем мне кого-то подпускать к себе близко? Это не стоит того.

– Но ты же сблизилась с Карлосом.

– С тобой тоже. И посмотри, чем все закончилось.

Логан хмурится и опускает подбородок. Кажется, он хочет что-то сказать, но не может найти слов.

– Ты действительно хочешь продолжать так жить? – наконец спрашивает он.

Передернув плечами, я снова поворачиваюсь в сторону Карлоса. Он доигрывает последние аккорды, и зал взрывается аплодисментами. Карлос встает и быстро кланяется, но не успевает сойти со сцены, как его останавливает Красавчик-из-Блуми. Они о чем-то болтают, и Карлос расцветает улыбкой на миллион баксов. Хана бедняге кассиру.

Я вздыхаю.

– И ты меня прости, Логан. Уверена, что быть мертвым – тот еще стресс. Послушай, кажется я знаю, почему ты здесь застрял. Приходи ко мне домой через час, и мы поговорим.

– А куда мне пока идти? – уныло спрашивает он. – Хотя мне и с тобой тут не то чтобы очень весело было.

Я секунду прожигаю его взглядом.

– Могу предложить тебе пойти ко всем чертям.