Текст книги "Проводник (СИ)"

Автор книги: Шерон Тихнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Фотографии то хорошие? Или одни пьяные морды? – усмехнулся опер, когда Головицин подошел к выходу.

– Фотографии отличные! Видимо с праздника какого-то. Смотри, какие наряженные. Жена, какая у него красивая была, – тяжело вздыхая, перебирал и просматривал свою находку участковый. Опер тоже нагнулся и стал смотреть.

– Дочка у него красавица – это точно! Жаль их, – грустно улыбнулся опер.

– Ладно, нюни распускать! Пошли уже. А то послезавтра похороны, а мы копаемся.

Мужчины быстро вышли из квартиры и опечатали дверь. А я так и осталась стоять в коридоре.

На меня вновь нахлынул целый калейдоскоп эмоций. С одной стороны мне было приятно их замечание по поводу нашей с мамой внешности, при жизни мне никогда не делали комплементы. Неужели, надо было умереть для того, чтобы услышать это? С другой стороны похороны… Правильно сказал Савва: пока шло дело, нас не хоронили. Теперь же все. Конец!

Ноги сами меня вернули в мою комнату, и я вновь плюхнулась на кровать. Я не могла заплакать, хотя очень хотелось. Если я правильно поняла, то теперь мне не свойственно ничего человеческого, что связано с телом: ни спать, ни есть, ни пить, ни плакать, ни потеть, ни умереть…

Наконец до меня дошло все, что случилось. Сильной резкой болью это осознание прошло по позвоночнику, долго и мучительно распространяясь по всему телу. Я взвыла, затыкая саму себя подушкой. Злость, боль и обида смешались воедино. Я бросила подушку назад и стала просто ее дубасить, насколько хватало сил. Через некоторое время силы кончались, как и желание продолжать это абсолютно бесполезное занятие. Я упала поперек кровати, теперь уже обнимая эту несчастную подушку. Пустота – все, что я испытывала в этот момент.

Я так бездумно лежала еще долго, но, в конце концов, мне это надоело. Я спокойно поднялась и вылетела в окно. Счет времени я совершенно потеряла. Оказалось, что на улице была глубокая ночь. Пустой тротуар был освещен редкими фонарями. Прохладный мартовский ветерок приятно обдувал лицо. Только сейчас я обратила внимание, что нахожусь в той же одежде, в которой умерла: старые узкие джинсы, тонкая темно-серая водолазка, черная ветровка из кожзаменителя и любимые кроссовки. Только теперь все цвета были тусклыми, сильно выбеленными. Джинсы смотрелись очень бледно-голубыми, кофта бледновато серой, ветровка серой, а кроссовки вообще белоснежными. И почему до этого мне и в голову не приходило осмотреть себя повнимательнее?

Мой внешний вид ничем меня не удивил и не огорчил, поэтому я спокойно стала подниматься над домами. Там вдали по правую руку от себя я заметила зависшую неподвижную душу. Я хотела, было полететь к ней, но вспомнила строгий наказ Саввы, и не сдвинулась с места. Чтобы сильно не искушать себя я отвернулась от нее. но вдруг мой взгляд попал на еще две души, повисшие где-то вдалеке от меня.. Но эти души не были неподвижными, а даже очень наоборот. Они интенсивно жестикулировали, ругались что ли? Я не знала кто они, но внутри проснулся инстинкт самосохранения. Я постепенно и плавно опустилась ровно на крышу своего дома. Мало ли кто это! Вдруг это тот… ох забыла…начальник Саввы, короче! Мне лучше сидеть тихо и не высовываться лишний раз.

Сидеть на одном месте и не знать, куда делись те двое, было очень тяжело для меня, но я выдержала. Спустя некоторое время я заметила подлетающую к моему дому душу, которая целенаправленно снижалась. Это был Савва, и бояться не было нужды. Я полетела ему навстречу, параллельно разглядывая. Я умудрилась за все время рассматривать только его лицо, абсолютно игнорируя одежду. Теперь я решила наверстать упущенное.

Савва был одет необычно, хотя я даже не знаю, когда он умер. Вдруг я поняла, что ничего о нем не знаю, а очень хочу. До этого момента я занималась только собственными проблемами. Савва был одет в старомодные кеды, которые постепенно снова начинают носить, полосатые укороченные брюки, рубашку с мелкими редкими штрихами и закатанными рукавами. Но самое интересное было в его одежде – кепка. Она не была современной бейсболкой. Это была настоящая клетчатая кепка из толстой ткани с маленьким козырьком. Такие кепки носили приблизительно в 70-80 годы в СССР. Я как-то видела такой наряд на старых фотографиях мамы еще со школьных лет. Если я правильно вычислила его возраст, то он мог бы быть моим дядей или даже дедом. Я сама усмехнулась такой мысли.

Савва тоже заулыбался, но прищурив глаза. Такое выражение лица меня еще больше рассмешило. Но не из-за того, что он был смешным, а потому что он был еще милее. Теперь я полностью его разглядела и воспринимала его от и до. В своей этой кепочке он был неотразим.

Мы очень медленно приближались друг к другу, улыбаясь. Сейчас у меня внутри осталось только тепло и нежность. Почему так? Почему он вызывает у меня такие эмоции? Наверное, он просто единственный с кем я здесь общаюсь, и кто мне помогает, тем более его кепка…

– Как дела? Давно ждешь меня? – прищурившись, спросил он.

– Привет! Недавно, – слукавила я, предпочтя не говорить, что видела другие души, и они тоже могли меня видеть. Да и о фотографиях родителей говорить не стоит.

– Привет! Отдохнула? – с улыбкой спрашивал он. Его взгляд проникал прямо мне в душу.

– Да, немного. А ты чем занимался? – спрашивала я, посмотрев в сторону, где еще недавно видела неподвижную душу.

– Работой. Ты не забывай, я на работе. Собрал несколько душ. Так ничего интересного.

– Ничего интересного? Разве не интересно разговаривать с другими? – удивилась я, вернувшись к нему глазами.

– Все о чем я разговариваю обычно, – выделил он последнее слово, чуть опустив голову и пристально посмотрев мне в глаза, – так это объяснения, что они умерли и куда сейчас направляются. Больше ничего. Ты исключение.

– И куда ты сегодня их отправлял? – сопротивлялась я его обаянию.

– На суд, конечно! Может быть, спустимся или ты предпочитаешь здесь висеть? Я как-то по привычке люблю спускаться на землю.

– Ой, давай! – спохватилась я. Когда во мне просыпается любопытство, я забываю обо всем, даже где я. Хоть это во мне не изменилось после смерти.

– Куда направимся? Или снова к тебе домой? Можно погулять! – сгримасничал он. Видимо, ему не очень понравилась моя квартира, хотя я его понимаю. Обстановочка та еще.

– Давай, пожалуй, прогуляемся, – согласилась я. Я никогда раньше не гуляла с парнем наедине, не говоря уже о свиданиях. Хотя вряд ли это можно назвать свиданием. Да и мое время провождение – это часть его работы. Я вздохнула от своих мало приятных мыслей и последовала за ним вниз.

Мы плавно спустились на улицу. Он мне слегка улыбнулся, и я ответила ему тем же.

– Тебе не понравилось у меня дома, – нарушила я тишину, с которой мы медленно передвигались по улице. Мне лично было хорошо и спокойно рядом с ним, а вот каково ему? Может быть, его тяготит мое присутствие? Раньше же ему не попадались такие проблемные души.

– Нет. С чего ты взяла? – показалось, что он искреннее удивился.

– Просто ты не захотел сегодня ко мне заходить, – спокойно ответила я. Может быть, он ведет меня к начальнику, чтобы сплавить? Зачем ему лишние проблемы?

– А-а! Все очень просто. Мой участок немного дальше отсюда, а фактически я не имею права его покидать, чтобы не потерять новенькие души. Этот же участок другого проводника. И если он нас увидит мне не поздоровиться. Поэтому, если ты не против, мы прогуляемся до моего участка, чтобы он был под присмотром.

– Понятно, – вздохнула я. Все оказалось действительно намного проще, чем я думала. И откуда у меня появилась такая мнительность? Что-то не то со мной твориться! Но с другой стороны я была права, это всего лишь работа. Он не пожелал прогуляться со мной, он просто должен вернуться на свое рабочее место. От таких мыслей и выводов последовал еще один тяжелый вздох.

– Ты разочарованна моим ответом, – сделал вывод Савва, – Хочешь вернуться?

– Нет-нет! – отказалась я. зачем доставлять ему лишние проблемы. Меня в этой квартире больше ничего не держит, и где я буду находиться не важно, а вот ему определенно нужно быть на месте! Так в чем дело? Я могу себе позволить хоть в этом не доставлять ему проблем!

– Если хочешь, ты скажи. Просто тебе придется снова остаться одной. Я не могу, понимаешь? – грустно говорил он.

– Я все поняла. Просто испугалась, – ответила я, смотря себе под ноги. Мне было от чего-то так грустно. Сама не понимаю откуда взялась эта грусть. До этого мне было хорошо и приятно рядом с Саввой. Неужели, он перестал на меня воздействовать?

– Чего? – резко остановился он, и, выпучив глаза, стал внимательно всматриваться в меня. Я тоже подняла на него взгляд. Мне стало неловко признаваться, что я могла так про него подумать. Я опустила голову еще ниже. Он продолжал ждать.

– Вера, что случилось? Чего ты испугалась? – заботливо-строгим тоном спрашивал он, – тебя кто-то обнаружил? Ну, говори же!

– Нет. Я сидела тихо. Меня никто не видел, – пробубнила я. Я постаралась замять этот разговор и продолжить путь, но Савва преградил мне дорогу.

– Вера, я хочу знать, чего ты испугалась. Ты мне не доверяешь? – он слегка, одними только кончиками своих пальцев, приподнял мой подбородок так, чтобы можно было заглянуть мне в глаза. Куда мне было деваться от его заботливо-строгого взгляда. Он мне сейчас напоминал мамочку, которая объясняет споткнувшемуся и упавшему ребенку, что надо было смотреть под ноги.

– А ты не будешь ругаться? – задала я глупый вопрос, который вызвал у него вполне ожидаемую снисходительную улыбку.

– Говори! Не буду! – строгость в голосе пропала, оставляя только заботу, после чего невозможно было не признаться.

– Я испугалась, что ты меня отдашь своему этому… начальнику. Я подумала, что надоела тебе, только жизнь осложняю!

– Глупенькая! – рассмеялся он, – я наоборот не хочу тебя ему отдавать!

– Почему? – удивилась я.

Я-то посчитала, что это неизбежно. Что я лишь зря трачу отпущенные мне сорок дней!

– Потому что я не знаю, куда он вас девает. Никто из проводников не знает, что Эрузаил делает с незавершенниками. Но точно известно, что ни один проводник, отдавший ему душу, больше ее никогда и нигде не видел, – странным тоном проговорил Савва. В нем сочетались страх, недоверие и забота.

– Может быть, он каким-то особенным способом отправляет их на суд? – высказала я свое предположение.

– Каким это особенным? – сгримасничал Савва.

– Таким, который вам, проводникам, пока не доступен. Он же начальник! – продолжала я.

– Он ангел. Он не может провожать души на суд, – он чуть помедлил и, прищурившись, продолжил, – Хотя все возможно. Таких вещей нам знать не положено. Наше дело маленькое – не пропускать души, всех отправлять на суд, – он махнул головой вдоль улицы и продолжил путь. Я тоже последовала за ним.

– А как он выглядит? Ангелы и, правда, с крыльями и нимпом? – начала я свои расспросы. Раз уж я теперь принадлежу этому миру, то должна знать о нем максимальное количество информации.

– Да, правда. Но у Эрузаила крылья совсем маленькие, – посмеиваясь, говорил Савва.

– Почему? И что в этом смешного? – удивилась я. Разве можно смеяться над ангелом?

– Ничего. Просто он очень любит подшучивать над проводниками, а мы над ним. У нас это взаимное! – продолжал посмеиваться Савва. Я нахмурила брови, искренне не понимая этого.

– Это долгая история! – махнул он рукой. Неужели, он хочет закрыть тему и наивно считает, что после такого ответа я от него отстану?

– А я никуда не тороплюсь, если ты не заметил! – подначила я его. На мгновенье Савва остановился и пристально посмотрел мне в глаза, прищурившись и очень красиво искривив губы. Он был таким милым в такие моменты. И почему меня постоянно в его присутствии тянет улыбаться? Как дура!

– Я даже не знаю, как это объяснить, – замялся он, продолжив путь, – я никогда раньше никому такие вещи не объяснял.

– Но ты же сказал, что я исключение? – продолжала подначивать я. Это снова вызвало у него легкую улыбку. Он просто великолепен, когда улыбается. Я готова продолжать в том же духе, если на каждую сказанную смой глупость, он будет так же божественно красив.

– Да! И с каждым разом ты только лишний раз это подтверждаешь! – кивал он головой, смотря куда-то вдаль. Там ничего не было. Скорее всего, он просто думал.

– Ну!!! – торопила я его.

– Ну, хорошо. Понимаешь, у проводников, как и у многих обычных ЖИВЫХ рабочих, есть поощрения за перевыполнение плана, правда наказаний нет. Так вот. Поощрение получает проводник, собравший больше всех душ. Вот и устраивают проводники чуть ли не драки за лучшие участки, мухлюют и многое чего еще. А Эрузаил за всем этим следит и посмеивается.

– А что в этом смешного? И разве вам можно драться, врать? Это же грех! – удивилась я. Одно из двух: либо я совсем отупела, либо мир иной не совсем такой, каким живые его представляют.

– Хороший вопрос. А драться и врать нам действительно нельзя, но не путай некоторые схожие понятия: врать, скрывать и недоговаривать. А многие из проводников просто жульничают, но еще никому не удалось обвести вокруг пальца Эрузаила. Он уже долго на этом посту, и видел еще и не такое!

– То есть все ваши инсинуации оказываются бесполезными? – уточняла я.

– Совершенно верно! – улыбался Савва.

– Тогда смысл все это делать? – не понимала я. нет, когда тебя за это не наказывают, можно и попробовать, но если все твои попытки не приносят ожидаемого результата, зачем пытаться вновь и вновь? Я бы уже на второй раз бросила!

– Вот это, наверное, и смешит Эрузаила. Никому не удалось смухлевать, но проводники не теряют надежды! Это как пытаться расколоть кусок мрамора голыми руками!

Моя фантазия тут же нарисовала уморительные картинки драк проводников, их бесполезные попытки выиграть.

– Ну, теперь я его понимаю! – посмеялась я.

– Что? – воскликнул Савва, резко остановившись. Я даже не успела понять, чего в голосе было больше: удивления или возмущения. Я тоже остановилась, тупо смотря на его отвисшую челюсть.

– Ты его понимаешь? С чего это? – кричал он. Я даже испугалась.

– Да, что ты так волнуешься? Просто я представила, как уморительно это смотрится со стороны. Вот и все! А что? – сглотнула я, оправдываясь.

– Просто удивлен. Больше ничего! – мотал он головой, опустив взгляд. Эта поза мне не очень понравилась. Даже не знаю, что именно я испытала в тот момент. Какое-то непонятное, гложущее чувство, будто я его обидела. Страха больше не было.

– А что в этом такого? Я представила, как проводники могут ругаться и драться, – посмеивалась я, хотя внутри было как-то не спокойно, – Ты сам то когда-нибудь пробовал посмотреть на все это со стороны?

– Нет. Я проводник. И смотрю на все это я со своей точки зрения! – возмущался Савва.

Я ничего не стала отвечать, а просто повернулась к нему спиной и продолжила путь по улице. Я совершенно не знала границ его участка, но меня это в тот момент не интересовало. Я просто шла вперед, не понимая такой агрессивной реакции с его стороны. Что я такого сказала? Я всегда считала, что для того чтобы понять другого, надо посмотреть на мир его глазами. Что я, собственно говоря, и сделала!

Я погрузилась в себя, не замечая, что Савва грустно плетется рядом. Так мы прошли некоторое время, пока он не остановил меня.

– Мы пришли, – пробубнил он, – Извини, что накричал! Я…я не специально.

– Да уж. Извиняю, так и быть! – вздохнула я.

– Но ты все равно грустная. Это случайно вышло! Ну, прости! – умоляющим тоном просил Савва.

– Все нормально. Честно. Просто я не поняла твоей реакции! – я и не думала на него обижаться, просто не могла понять.

– Давай, не будем об этом! Если ты меня действительно простила? – предложил он.

– Успокойся! Куда направляемся? Насколько я понимаю, тебе нельзя меня показывать!?! – решила уточнить я.

– Права. А пойдем мы в мое любимое место, – заулыбался Савва. За эту улыбку можно сделать все, что угодно!

– Куда? – встрепенулась я.

Он ничего не ответил. Просто показал пальцем в небо, улыбнулся еще шире и, взяв меня за руку, потянул наверх. Я не стала сопротивляться. Через пару мгновений мы были уже над спящими домами. Только одинокие фонари освещали улицы города. Красиво!!!

Мы просто летели куда-то на окраину города. Савва постоянно крутил головой, но это было и так понятно – он на работе. Я же молча следовала за ним. Мне просто было очень хорошо и приятно с ним рядом. Я наслаждалась этим неизвестным мне ранее ощущением.

Недалеко от самой окраины города, буквально за несколько домов, мы остановились и стали медленно спускаться на крышу здания. Я, честно говоря, никогда не бывала здесь и не знала, что это за здание, но оно было высокое с красивой черепичной скатной крышей.

– Это самая высокая точка вблизи леса, – объяснял Савва.

– Тебе мало высоты? – посмеялась я.

– Не в этом дело. С этого дома открывается изумительный вид. Я люблю здесь встречать закаты и рассветы. Ты сама скоро все увидишь! – он показал рукой на конек кровли и я присела. Он последовал за мной. Я никогда ранее не сидела вот так близко с парнем. Не говоря уже, о встрече рассвета! Воцарилась тишина. До рассвета было еще далеко, а значит, было время поболтать. Но с чего начать?

– А что это за дом? – решила я нарушить тишину.

– Обычная новостройка. 14 этажей и отличный чистый чердак. Если захочешь, можешь поселить в нем! – спокойно проговорил он, будто это что-то вполне нормальное.

– Ага, и у новостройки будет собственное приведение!

Мы вместе рассмеялись и повернулись друг к другу. Повисла пауза. Мы смотрели глаза в глаза, а сбивалось дыханье. Я не выдержала напряжения и сглотнула. Пришлось отвести взгляд, хотя совершенно не хотелось.

– Расскажи мне о себе! – вдруг попросил Савва.

– Что тебе рассказать? Ты и так уже все знаешь, – пожала я плечами.

– Я знаю только, как ты умерла. А теперь хочу знать как ты жила, чем увлекалась, – пристально рассматривал он меня. Мне даже стало неловко. Что я могу ему рассказать?

– Ничего особенного. Родилась, ходила в сад, в школу, которую почти окончила. Вот и все! – пожала я плечами еще раз.

– Такого быть не может! Чем-то ты же увлекалась? Гуляла, встречалась, – последнее слово он произнес с какой-то странной интонацией умирающего лебедя. Но я не стала на этом зацикливаться.

– Увлекалась решением головоломок и рисованием странных абстрактных рисунков. Обоим подругам они нравились, но мы так и не смогли придумать им применение, проговорила я, вспомнив о своих странных картинках.

– А какие именно головоломки ты любила разгадывать? – странно, но в его голосе было столько интереса.

– Тебе действительно интересно? – удивлялась я. Зачем ему это?

– Действительно! Я хочу знать о тебе больше, – проговорил он, пристально и заинтересованно на меня смотря. Я же только хмурилась.

– Зачем? – спрашивала я.

– Просто… – замялся он. видимо, он сам не знал зачем ему эта информация. Ну, да ладно!

– Ладно! Не важно это все! Я любила разгадывать сканворды и судоку.

– А что это?

Этот вопрос меня удивил, и я подняла на него глаза.

– А-а… даже не знаю, как тебе объяснить. Ты сам лучше мне расскажи о себе, – встрепенулась я. Мне же тоже было интересно знать все-все о нем!

– Так не честно. Я первый спросил! Значит и тебе объяснять, – наигранно возмутился Савва.

– Но мне будет намного легче рассказывать о себе, если я буду знать о тебе! Ну, минимум век! – постаралась я замаскировать свой к нему интерес. Вдруг ему это не понравиться?

– Век? – нахмурился он.

– Да. Хотя бы век, в котором ты жил и… – я не смогла закончить предложение, он это сделал за меня.

– И умер. Зачем? – он пристально наблюдал за моей реакцией, требуя ответа, а я ели могла говорить.

– Чтобы знать, как объяснять. На основе какого века! Головоломки, которыми я увлекаюсь, то есть увлекалась, японские. И появились в России только лет десять назад.

– Понятно. О них я точно ничего не знаю, – смазанный какой-то ответ дал Савва.

– Ты скрываешь дату своего рождения? Я думала, о возрасте беспокоятся только женщины, и то живые! – решила сыграть я на мужском самолюбии. И у меня это не плохо вышло.

– Нет, конечно! – явно возмутился он, – Просто…

– Что просто? – не унималась я. Неужели, я оказалась права, и он не хотел говорить о своем возрасте? Эта мысль вызвала у меня улыбку, а он только сильнее нахмурился.

– А ты не будешь смеяться? – этот вопрос меня очень удивил.

– С чего это?

– А у тебя самой нет предположений, из какого я века? – гримасничал Савва. Видимо, ему не очень хотелось слышать мою гипотезу.

– Чего ты так боишься? Я не понимаю!

– Так у тебя все-таки уже есть теория! – с опаской проговорил он. Савва больше утверждал, чем спрашивал.

– Да, есть, – твердо сказала я. чего скрывать, когда я уже приблизительно прикинула его возраст.

– И? – какой-то странный разговор у нас получался. Чего же он так стесняется?

– Я думаю, что ты из 70-х годов прошлого века! – твердо заявила я.

– Ух, ты! И как ты к этому относишься? – видимо, инстинктивно он немного приблизился ко мне, от чего у меня сперло дыханье. Мало того, что мы сидели очень близко, буквально в сантиметре друг от друга, так теперь еще и между нашими лицами осталось пара сантиметров.

Я не дышала, прямо смотря в его испытующие глаза, на его красивые ровные слегка приоткрытые губы. Создалось впечатление, что внутри что-то заворочалось, пытаясь вырваться наружу. Впервые в жизни, точнее впервые с момента рождения, мне захотелось поцеловать парня.

Ужас, какой! О чем я только думаю? Я умерла и мне не должны быть свойственны такие чувства и ощущения. Со мной точно что-то не так!

Все эти мысли пронеслись молнией в моей голове. Я сглотнула и резко встала.

– Что? Что-то случилось? Тебе снова плохо? – забеспокоился Савва. Он схватил меня за плечи, но не сильно, а крепко и мягко. Я опустила голову. Как я могла сознаться в своих ощущениях? А он стал заглядывать мне в глаза.

– Вера? Ответь мне! – его голос дрожал.

– Все нормально! – пробубнила я.

– Ты вскочила как угорелая. Что случилось? Я тебе противен! – отпустил он меня и повернулся ко мне боком, смотря куда-то вдаль. Взгляд был настолько грустным, что сердце разрывалось на кусочки.

Последнее было произнесено с такой болью в голосе. Это не был вопрос. Меня как обухом по голове ударили! Как он мог сделать такой вывод? С чего? Меня, его слова обидели.

– Ты в своем уме? Что ты такое говоришь? – закричала я.

– А разве не так? Ты поняла, из какого я века, и теперь думаешь, что я древний, да и в деды тебе гожусь! – бубнил Савва. Я не могла смотреть на него в таком состоянии. Мне срочно надо было его успокоить. Но как? Вдруг сильно захотелось обнять его, успокоить, прижать к себе и никуда и никогда не отпускать. Сделать все для того, чтобы он никогда больше не грустил.

Хоть и не до конца, но я поддалась своим чувствам и обняла его за плечи. Приятный нежный теплый поток прошел по рукам, плавно распространяясь по всему телу благоговейным трепетом. Губы пересохли, а на глаза навернулись слезы. Только сейчас я все поняла: я полюбила его. Впервые в жизни я влюбилась, действительно влюбилась. Все ранние увлечения были ничем в сравнении с этим теплым нежным и жгучим чувством.

Осознание этого открытия прошло сквозь меня как удар молнии, немного болезненно, но при этом подарило внутренние крылья и восторг.

– Я люблю тебя, – очень тихо прошептали мои губы. Сама не знаю, как такое вышло. Просто моя мысль воспроизвелась в словах.

– Что? Что ты сказала? – повернулся Савва ко мне, выпучив глаза. И что мне было делать? Я, дура, призналась в любви проводнику!!! Он со мной возится только потому, что это его работа, а я…

У меня началась паника. Я не знала, что ему ответить: повторить сказанное – язык не поворачивался, да и засмеет он меня, а отрицать – глупо, только если он действительно не расслышал. Но на таком расстоянии не расслышать невозможно. Он просто не поверил своим ушам. Теперь он не знает, как мне объяснить все. Вот я дура!!!

Савва смотрел на меня, открыв рот. А я, продолжая держать свои руки на его плечах, осознавая, что натворила. У меня не было слов оправдания. Все, что я могла – улететь от позора! Что я и сделала. Я рванула с места на максимальной для себя скорости. Куда я полетела, для меня было совершенно не важно. В голове витало только одно: «Какой стыд!»

Сначала он за мной погнался, окликая, но потом почему-то исчез из поля видимости. Я ощутила довольно противоречивые чувства: облегчение и страх. Но я не остановилась. В конце концов, у меня закончилась паника, и я опустилась на землю.

Мне нужно все обдумать. Что мне делать дальше? Как такое вообще могло произойти?

А может быть я все-таки ошиблась? Может быть, это он так на меня влияет? Ну, почему я не спросила его, имеет ли какую-либо силу в отношении своих душ, кроме отправления?

Отчаяние от своего глупого и необдуманного поступка охватило меня. В этот раз мой разум молчал, а страх убеждал в бегстве. Но постоянно скрываться от проводника глупо! Если только улететь в другой город…

– Трусиха! Трусиха! Трусиха! – вдруг закричала я на саму себя. Мне стало так противно от себя самой. Неужели, я такая слабачка, что не смогу признаться в собственной глупости?

Через какое-то время я все-таки успокоилась и осмотрелась.

Рассвет! Скоро люди начнут просыпаться. Я стояла посреди до боли знакомой улицы. На этой улице живет моя подруга – Марина. Я немного повертела головой, соображая в какой точно части улицы я нахожусь. Маринка жила буквально через несколько домов.

Как же мне поступить? Савва, наверное, волнуется! Только от одной мысли о нем мое сердце затрепетало, а память выдала изображение его прекрасного испуганного лица. Мне нужно вернуться к нему!

Я огляделась по сторонам и поняла, что абсолютно не знаю в какой стороне его участок. Когда мы шли туда, я не запоминала дорогу, я была увлечена разговором и совершенно не обращала внимания куда собственно иду. Теперь я сильно об этом пожалела.

Я решила вернуться домой, но чуть позже. А пока мне нужно окончательно успокоиться и решить, что говорить при встрече. Я еще раз подняла глаза на окружающие меня дома. Инстинктивно я полетела вперед.

Я летела по этой разношерстной улице, раздумывая над тем, как бы отреагировала Маринка, увидев меня! Она жила в девятиэтажном доме, отделанном мозаикой бледно-голубого цвета. Ее дом должен был находиться прямо за магазином продуктов.

Не долетая до магазина всего дом, в пространстве между жилыми домами я заметила валяющегося пьяного мужчину, а на его руке блестело обручальное кольцо. Во мне все перевернулось и вспыхнуло гневом. Он так напомнил мне отца, что возникло желание растерзать его в клочья, но у меня не было такой возможности. Все что я могла, это накричать на него, да и то он не услышит!

– Как вы можете? – закричала я и гневно пнула мирно спящего в луже мужчину, – Как вы можете так поступать с собой и своими близкими??? – мужчина, по неизвестным мне причинам, открыл глаза и уставился прямо на меня. Ни куда-нибудь, а именно на меня. Это откладывалось у меня в подсознании, а пока я была в ярости! – Зачем вы это делаете? Зачем причиняете им такую боль? Сегодня вы валяетесь здесь, а завтра тоже пойдете и убьете свою жену и ребенка??? – мужик выпучил на меня глаза, но ничего не говорил. У меня не было больше слов, и я просто взвыла. С воем, я взлетела вверх на крышу соседнего дома. Позади себя я слышала мужской крик, но только спустя некоторое время я предположила, что каким-то необъяснимым образом этот пьяница мог увидеть меня, и это именно он кричал мне вслед.

Я еще долго просто сидела на крыше. А если это именно так? Что если он меня действительно видел? Что же я натворила? Я же выдала себя! А если Савве попадет за мою выходку? Что же ему сделают? Какая же я дура! Сначала признаюсь ему в любви, а потом подставляю его. Ну, не сволочь?

Я легла на край крыши, бездумно наблюдая за проходящими по улице людьми. Через какое-то время я заметила, как по улице идет Маринка. Мне так захотелось поболтать с ней, рассказать все, что со мной приключилось, что я влюбилась. Я слетела вниз и проследовала за ней до квартиры. Я шла очень аккуратно, не задевая никого живого, в том числе и Марину. Мне пришлось плестись вслед за ней. Сначала я подумала обогнать ее, но, вспомнив, что ее мама работает посменно, решила этого не делать.

Я зашла вместе с ней в квартиру. Я оказалась права, ее мама была дома. Она предложила Марине обед, и та, конечно же, не отказалась. Я стояла в дверном проеме, наблюдая за семейной идиллией. Отец Марины бизнесмен и очень мало бывает дома, но зато когда бывает, он все время посвящает жене и единственной дочери. Мама у нее работает, как говориться, для собственного удовольствия. Глава семейства зарабатывает не мало, и они никогда и ни в чем не нуждались бы, даже если б жена не работала. Но Маринкиной маме не понравилось сидеть дома затворницей. Она работает врачом в детской инфекционной больнице. Все мамочки близлежащих улиц постоянно к ней ходили и продолжают ходить за консультациями. Она, как говорят, врач от Бога!

Для меня они всегда были идеальной семьей! Чего еще можно пожелать ребенку?

Пронаблюдав, как они мило обедают, я направилась за Маринкой в ее комнату. Она стала переодеваться, а я постаралась воспроизвести то, что сделала при алкаше. Но я потерпела фиаско. Ничего у меня не вышло. Я кричала, я стучала ногами и руками в течение пары часов. Но Марина продолжала заниматься своими делами, совершенно не замечая меня. Наконец, Марину позвала мама. Они собирались в гости. Что мне оставалось делать? Я злая и абсолютно недовольная собой вылетела из квартиры через окно. Странно, как быстро я привыкла подобному методу покидания помещения!

Значит, моя догадка была не верной. Не мог тот алкаш меня видеть! Скорее всего, он просто почувствовал пинок, но никого рядом не увидел. Но зачем тогда было вопить? Я очень сомневаюсь, что с ним это произошло впервые!

Я вновь полетела по улице, ни о чем не думая. Вдруг через несколько домов я увидела того алкаша в компании собутыльников. Мужик, интенсивно размахивая руками, что-то рассказывал, а над ним посмеивались. Остальные четверо мужчин были пьяны, хотя и не до такой степени, как этот до встречи со мной. Я явно его отрезвила! Мне стало интересно, и я остановилась послушать.

– Да, честно говорю, мужики! Видел я эту девчонку как вас сейчас. Она кричала на меня, ругалась и сказала, что я убью свою жену и ребенка! – задыхаясь, говорил мужчина. Создалось впечатление, что он трезвый. Но я ничего не могла понять! Если он меня видел, а это так, поскольку он рассказывает обо мне другим, то почему этого не получилось с Маринкой? Что я сделала не так?