Текст книги "Проводник (СИ)"

Автор книги: Шерон Тихнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Я уже большая девочка! Не оживу, не бойся! – она еще и шутить вздумала!

– Этого я как раз не боюсь! Точно никуда не пойдешь? В районный отдел внутренних дел не собираешься? – я встал напротив нее. она подняла на меня не понимающие глаза. Сейчас она выглядела испуганным ребенком, которого строго наказывает взрослый родитель. В такой ситуации я не мог ни шутить, ни быть строгим, просто пытался максимально доходчиво все объяснить.

– Зачем? Или милиция меня увидит? – усмехнулась она.

– Милиция тебя не увидит и не услышит, но ты можешь узнать, что произошло и где твой отец. Если я правильно понял, именно он убил вас? – я подавился собственными словами, когда понял, что именно сказал. Вот, я дурак! Как можно было такое говорить так прямо и в лицо? Идиот! Она закрыла глаза, напряглась всем телом и медленно, явно заставляя себя, кивнула.

– Прости! Я не хотел причинить тебе боль! – я положил ей на плечо руку. Как же я мог после таких слов…

Она распахнула свои ресницы и заглянула мне в глаза, слегка улыбнувшись. От этой уверенной улыбки у меня по коже пробежали мурашки. Я сам ей подал идею! Мне было так приятно, что она не плачет и не убивается. Она оказалась очень сильной девушкой, раз даже не старается себя жалеть! Все мои сомнения развеялись. Она умная девочка и не выдаст себя, хотя отговорить ее теперь, думаю, не возможно!

– Я схожу в местный ОВД и вернусь. Я буду ждать тебя здесь. Торопиться мне все равно не куда! – она поднялась и направилась к двери.

– Хорошо! Только не касайся живых. И мне нужно ее полное имя, – вспомнил я, что не предупредил ее.

– Мария Витальевна Вирякина. А что случиться, если до них дотронуться? – удивилась она.

– Они почувствуют холодок. Хотя они и не поймут, что произошло, но лучше не следует этого делать, – советовал я, – Я думаю, тебе будет легче сразу пройти сквозь стену на улицу, – остановил я ее попытку выйти человеческим путем.

– Да-да! Конечно! – она последовала за мной через окно. На улице уже расцвело, некоторые люди уже вышли из дома. Я подождал пока она спуститься на землю, еще немного посмотрел, как она пошла, и направился по своим делам.

Я направился к кладбищу. Это был самый быстрый способ найти могилу. Наш руководитель, ангел Эрузаил, всегда ведет точный подсчет похороненных людей, чтобы никто из проводников не приписал себе лишнего покойника. Так как в городе всего два кладбища, при чем одно из них уже несколько лет закрыто, я думаю, это будет не сложно.

Спустя некоторое время я подлетел к кладбищу. Там как раз проходили похороны.

– Здравствуй, Савелий! Как дела на новом посту? Меньше душ? – посмеивался Эрузаил. Его всегда забавляла погоня за количеством душ между проводниками.

– Здравствуй! Нормально дела. Вот одна незавершенная душа попалась. Хочет посмотреть на могилу. Можно мне узнать место? – не стал я говорить, что это душа молодой девушки, а могила ее матери. Такие вещи обычно проводник не делает.

– Да, пожалуйста! Она хоть имя тебе сказала? – удивился моей просьбе Эрузаил.

– Конечно. Только вот дату похорон я не знаю, только дату смерти. Можно мне просмотреть журнал?

– Бери! Но только при мне! – протянул мне журнал он, прищурившись. Видимо, что-то заподозрил! Жаль, я не подумал раньше о том, как ее сюда можно провести! Надо будет подумать!

Я открыл журнал на третьем марта и стал просматривать. Никак не мог найти нужного мне имени до самого сегодняшнего числа. Интересно!

– Слушай Эрузаил! А может быть так, что человек умер первого числа, а его до сих пор не захоронили? – он точно должен был знать.

– Может, если этого человека убили. Его тело должно находиться в морге. Тогда дата захоронения может быть намного позже, но не позднее девяти суток. Первого говоришь? – стал прикидывать он.

– Да. Первого! – я напряженно ждал, что он может еще сказать.

– Его должны захоронить в ближайшие три дня! – подвел итог он.

– Понял, – я развернулся и уже собрался уходить, когда он меня окликнул.

– Савелий, а кто эта душа?

– А какая разница? Я приду еще через три дня и узнаю место могилы, можно?

– Конечно, можно. Я всегда рад тебя видеть. А на счет незавершенной души… ты бы бросил ее. Мало кто умудряется закончить свои земные дела за 40 дней. Все равно ей теперь здесь скитаться! – советчик нашелся!

– Я подумаю над твоим предложением! – сказал я и удалился. Нам больше не о чем было разговаривать, и терять время зря я не стал. Вдруг Вера уже вернулась и ждет меня, а я тут лясы точу!

Пролетая над своим районом, я обнаружил еще одну душу. Я быстренько ее отправил и через несколько минут вернулся в квартиру ее родителей. Веры дома не оказалось. Мне это не очень понравилось, но я не стал паниковать. А чтобы как-то убить время я полетел осматривать ее бывшее и пока еще нынешнее жилище.

Квартира в принципе была уютной хотя и небольшой: кухня, зал, комната Веры и ванная с коридором. По всей квартире были видны следы драки. На кухне перевернутая и разбитая посуда, опрокинутые стулья и пятно на полу. В узком коридоре сломанная прихожая и разбросанная одежда. Видимо ссора была достаточно продолжительной. Больше ничего интересного я не нашел и вернулся в комнату Веры. Странно, но во всей комнате практически не было ни книг, ни музыки, только маленький старый шкаф с очень небольшим количеством одежды, при чем ни одного платья или юбки, только джинсы, брюки, блузки и джемпера. Одно из двух: либо семья была настолько бедна, что не могла позволить себе такую роскошь как платья и юбки; либо ее совсем загнобили, потому что не может быть такого, что красивая девушка не носила платья добровольно!!! Я уселся на кровать и стал ждать ее появления.

Вдруг в комнату на полной скорости влетает испуганная Вера. Я мгновенно вскочил с кровати, а она бросилась ко мне в объятья, явно ища защиты. Ну, что могло случиться такого, чтоб так ее напугать?

– Стой! – донесся до нас крик и в комнату влетел Матвей. Вера очень сильно вжалась в меня.

– Матвей! Привет! – воскликнул я, чтоб обратить его внимание на себя, – ты какими судьбами здесь?

– За ней вот гнался. Она твоя что ли? – запыхавшись, спрашивал Матвей, а потом с подозрением спросил, – Незавершенная?

– Да! Зачем гнался то? – посмеялся я, отдирая от себя намертво вцепившуюся Веру. Нет, я тоже его недолюбливаю, но не до такой степени же?

– Он хотел меня отправить в Ад!!! – пробормотала она.

– Не собирался я тебя отправлять в ад! С чего ты взяла? – удивился Матвей.

– Ты же на моих глазах папу отправил в ад!!! Что я должна была подумать? – проговорила она. Ну, ничего себе! Теперь понятно, что ее так испугало. Она могла сделать такой вывод, только в одном случае – ее отец покончил с собой.

– Сколько ей? Ты ничего не объяснил? – предъявил мне претензию Матвей.

– Ей шесть дней. Объяснил, конечно, но без подробностей! Неужели, ты рассказываешь все и сразу? У них голова кругом не идет? – возмущался я.

– Ну… нет, все я тоже не рассказываю, но я и не отпускаю своих подопечных!

– Я сама туда пошла! Мне надо было! А ты вообще… когда такое собираешься вытворять смотри, чтоб никого не было рядом. Зрелище не для слабонервных! – возмутилась Вера. Внутри что-то дрогнуло. Она, сама того не понимая, защищает меня. Это было очень приятно.

– Ха! Защитница! – засмеялся Матвей.

– Не волнуйся! Он прав, мне не стоило тебя отпускать одну. Ты еще многого не знаешь! – успокаивал я ее. Надо как-то избавляться от него.

– Тебя хоть как зовут? Защитница?

– Вера, – робко ответила она.

 – Так вот Вера, проводник, то есть я или Савка, прикосновением отправляет душу на суд, но некоторых не судят вовсе.

– Почему?

– Не судят самоубийц, таких как тот, которого я отправил мимо тебя. Кстати, так близко стоять к уходящим нельзя, может зацепить и утащить с собой! – заигрывающее подергивая бровями, говорил Матвей. Не знаю уж, умышленно он пропустил, что это был ее отец или просто больнее хотел сделать, но с этим точно надо заканчивать.

– Не нагоняй на нее лишнего страха! Девчонка и так натерпелась! – возмутился я.

– А чего это вы так яростно защищаете друг друга? – он что-то заподозрил.

– Вера, ты никуда не уходи. Мне нужно поговорить с Матвеем с глазу на глаз! – я ей подмигнул и, схватив Матвея, вылетел из дома на улицу.

– Ты к моей душе не приставай! Ты зачем за ней гнался? Хотел себе взять? – рычал я на него. У него аж глаза округлились.

– Честно говоря, да, хотел. Но я же не знал, что она уже твоя! И чего ты так нервничаешь? Она все равно не завершенная. А такие не в счет! Толку от них никакого, только мороки! – с подозрением спросил Матвей.

– Ты всегда хотел меня обойти, а теперь еще и в открытую забрать душу решил! – наврал я. Вообще-то нам врать нельзя – это тоже грех, но не мог же я признаться, что мне понравилась эта девушка?

– Да, ладно-ладно. Не буду я к ней приставать, – стряхнул он мои руки со своего воротника, – Нервный ты какой-то! И как только ты понравился такой девушке как Катя?

– Ты прекрасно знаешь мое отношение к ней. Давно бы сам ее очаровал! – пробурчал я. Мне эта заносчивая особа уже поперек горла стоит. Кстати, завтра у нее выходной, можно ждать ее в гости. И куда же мне деть Веру? Нет, вопрос не правильный. Как быстро и эффективно избавиться от Кати???

Глава 2.

Посетители(от Веры)

Эти двое разговаривали там, совсем недалеко, за стеной. Я разрывалась на части, просто сидя на кровати. У меня было ощущение, что мне многого не говорят, скрывают. И возможно именно об этом они сейчас разговаривают! Что мне стоит сейчас встать и подойти к стене? Ничего не стоит! Но это будет не честно по отношению к Савве.

Странно, что в это мгновенье меня интересовал лишь их разговор. Еще недавняя, страшная сцена и погоня за мной отошла на второй план.

Я уже начала ерзать на кровати от нетерпения, когда Савва вернулся. Я встала, смотря ему в глаза. Боже, как же он изумительно красив! Ну, девочка ты попала. Умереть и встретить такого парня. Что же мне делать? Почему у меня при его появлении замирает дыханье?

Мы просто смотрели друг на друга, глаза в глаза. И было ощущение, что больше ничего не надо! Тепло и хорошо. Я чувствовала себя очень уютно рядом с ним.

– Он уже ушел. Как ты? – спросил его нежный голос.

– Я нормально, – удивилась я, – А что со мной должно быть?

– Ну, если я правильно понял, Матвей прямо на твоих глазах…

Тут только я опомнилась, что видела нечто ужасное. Еще не столь давняя картинка болезненным эхом пронеслась по всему телу, мурашки как ножами прошлись по коже, даже голова закружилась. Ноги подкосились, и я плавно упала на кровать. Сопротивляться падению не было ни сил, ни желания. Не успев коснуться головой кровати, меня поймали. Перед моими глазами возникло сильно озабоченное и обеспокоенное лицо Саввы. Пухлые губы слегка приоткрыты в немом испуге, ровные брови изогнуты, а глаза быстро осматривают меня. В такой момент он был еще прекраснее, но это прошло где-то там, далеко в подкорке. На первом плане была улетающая душа отца и его душераздирающий крик. Не осталось сил даже держать глаза открытыми. Я опустила веки в надежде расплакаться. Не вышло!

Тем временем Савва поднял меня в сидячее положение, тряся за плечи.

– Вот я дурак! Зачем я тебе напомнил? – чертыхался Савва, – Вера! Вера, очнись! – в голосе слышались неподдельный испуг. Я набралась сил и открыла глаза. Тут же я услышала вздох облегчения и получила извинительную улыбку.

– Я так испугался! Ты так больше не делай! – только у него мог получиться такой тон, извиняющийся и ругательный одновременно. Я не смогла сдержать улыбки. Рядом с ним я чувствую себя дурой.

– Не волнуйся ты так! Обморок – ничего серьезного! – улыбаясь, проговорила я. Он улыбнулся мне в ответ, а потом и вовсе рассмеялся.

– Что? – не поняла я такой резкой перемены настроения.

– Ни разу не слышал, что души могут падать в обморок! – сквозь смех объяснял он.

– Понятно, – тяжело вздохнула я. Мне совершенно не хотелось сейчас смеяться, – У меня к тебе множество вопросов, – спокойно, но в тоже время грустно сказала я.

– Понимаю, – покачал Савва головой, – спрашивай! Я готов ответить на все твои вопросы, если, конечно, сам в курсе!

– Я даже не знаю, как правильно выразиться. Понимаешь, когда я увидела висящую над милицией душу отца, у меня было такое странное состояние. Я сразу поняла, что это его душа, у меня не было не единого сомнения, но я не сделала никаких движений в его сторону. Я просто наблюдала за происходящим. И я совершенно не поняла, что это было. Объясни мне!

– Смотря, что именно ты видела! – сказал он каким-то странным тоном, будто именно этого вопроса он от меня ждал, но отвечать на него никак не хотел. Меня это немного насторожило, и я стала пристально смотреть ему в глаза. Он опустил глаза, чем только подтвердил мое предположение.

– Ты уверенна, что хочешь это знать? – осторожно поинтересовался он. В его глазах было столько надежды, что я откажусь. Но я была непреклонна.

Раньше, в своей человеческой жизни, я никогда не могла так быстро менять тему для разговора. Меня было достаточно тяжело отвлечь. Даже в тот последний день, когда мы с Мариной и Аленой гуляли в парке, я все думала о родителях, работе. Единственное о чем я мало думала, так это учеба. Она никогда не была для меня приоритетом в жизни, да и давалась мне вполне спокойно. Конечно, были некоторые трудности, но без них совсем не бывает ни у кого! В то время, когда по идее я должна была отвлечься от своих дел и забот, веселясь и касаясь на качелях, моя голова была занята утренней ссорой родителей. Я никак не могла отойти от нее, хотя ничего особенного в ней не было. Неужели, я чувствовала что-то?

И что со мной случилось? Почему сейчас я спокойно переключаюсь с одной темы на другую? Почему серьезные и страшные темы для меня уходят внутрь, а в реальности волнуют совершенно другие, менее значимые? Ранее я никогда не придавала столько значения парням?

– Ну? Ты уверена в этом? – спрашивал Савва, вытаскивая меня из раздумий.

– Глупый вопрос! Это мой отец, и я хочу знать, что с ним стало! – возмутилась я. Он глубоко вздохнул, будто собираясь с силами, и поднял на меня свой божественный взгляд.

– Я тебе уже многое рассказал о том кто и куда попадает, и за что! Так вот есть особые души, которые вообще не попадают на суд.

– А куда они попадают? Кто они? – перебила я. И куда делось все мое терпение? Раньше я была намного сдержаннее. Он же снова опустил свои глаза и стал нервно теребить руки.

– Не подлежат суду самоубийцы, поскольку это самый страшный грех. Даже у убийц есть свои объяснения их поступкам, но отнять жизнь у самого себя… Они попадают в самую страшную и жестокую часть ада. Я даже не знаю точно, что там происходит. Но то, что твоего отца не ждет ни чего хорошего – это точно! – закончив, он вновь посмотрел прямо мне в глаза извиняющимся взглядом.

Мне было очень тяжело от услышанного. Сердце защемило в не зависимости оттого, что именно он убил нас с мамой. Он всегда был и будет моим отцом, несмотря ни на что! Как говорят, родителей не выбирают!

Меня интересовало другое: что же там будет с ним? Но готова ли я услышать ответ? Нет, однозначно не готова! Да и кто мне на него может ответить, если Савва не знает? А если знает и скрывает, то там точно что-то ужасное.

От всех собственных мыслей под пристальным изучающим взглядом Саввы стало еще тяжелее. Я очень давно так не анализировала собственные эмоции. Да и какие там у меня были сильные эмоции при жизни? В сравнении с этими, те были просто детской забавой. Сейчас во мне было намного больше переживаний и эмоций, чем при жизни! Интересно, а так со всеми или это только меня так угораздило?

Я закрыла глаза и набрала полную грудь воздуха. Мне срочно надо было расслабиться. И тут у меня возник новый вопрос, но я не успела его задать.

– Вера! Вера, тебе плохо? Ты что опять решила упасть в обморок? – переполошился Савва. Я открыла глаза, увидела его растерянное лицо и не удержалась от истерического смешка. Да-да, именно истерического! Каким еще он мог быть в такой ситуации?

– Нет-нет! Со мной все нормально, не переживай! – поспешила успокоить я его, – А я могу поспать? Или мне теперь это не доступно? – все-таки спросила я.

– Ну, вообще-то, нет. Люди спят для того, чтобы мозг мог немного отдохнуть, да и все тело тоже. А у нас, как ты сама понимаешь, нет ни тела, ни мозга как таковых!!! – посмеиваясь, ответил Савва. Может быть, для него это был и глупый вопрос, а для меня его смех показался обидным. Видимо, это отразилось на моем лице.

– Не обижайся! Просто это само собой разумеющиеся, – извинялся он, пытаясь перестать смеяться.

– То есть я глупая? Здорово! Я очень рада! – все-таки обиделась я. И с каких это пор я стала обижаться на такие вещи? Это тоже было для меня чем-то новым. Я нервно встала возле кровати, но не сделала ни единого шага. А собственно, зачем и куда мне идти?

– Нет, что ты!!! Я совсем не это имел в виду! – от смеха не осталось и следа. Теперь его лицо вновь стало испуганным. Савва тоже сразу встал рядом, слегка приобняв меня за плечи.

Боже, что со мной случилось в это чудесное мгновенье. Сердце (если теперь можно так говорить) буквально затрепыхало, а дыхание сбилось, и губы пересохли. Что он со мной делает? По всему телу разлилось блаженное спокойствие и что-то еще. В таком букете чувств и новых ощущений я совершенно не могла ориентироваться и точно определять что происходит. Надеюсь, что вскоре я вновь смогу точно знать, что испытываю, а пока… А пока вот так: что-то неопределенно приятное!

Интересное, какое у него влияние! Это, наверное, его свойство проводника – успокаивать одним прикосновением! Ну и пусть.

– Спать ты не можешь, но просто лечь на кровать и расслабиться никто не запрещал. Тем более, что это твоя собственная комната и кровать. А я могу уйти, если ты пообещаешь больше никуда не уходить! – прервал мое самокопание Савва. Я развернулась к нему лицом и просто кивнула. Выгонять Савву я не хотела, но его присутствие никак не помогало внятной работе мозга. Мне было о чем подумать и что решить. Поэтому я спокойно согласилась с его предложением.

– Сколько тебе надо времени? Я не хочу беспокоить тебя лишний раз, – спокойно спросил Савва

– Не знаю. А сколько времени это обычно занимает? – я же не могла сказать сколько времени мне понадобиться. При жизни у меня вообще не было времени подумать. В школе на уроках, я слушала учителя, чтобы меньше учить дома, благо у меня была хорошая память! Дома большую часть времени были ссоры и скандалы, из-за которых не то, что подумать спокойно, даже прочитать пяти срок было невозможно! А на работе вообще голова занята совершенно другим была. В голове постоянно вертелись заказы, номера столиков, собственные предостережения и много всего еще.

– Ты у меня такая первая! Поэтому я тоже не знаю. Надо что-то придумать, – говорил он, почесывая подбородок. Это было так мило, что я не уследила за собственной мимикой и непроизвольно улыбнулась.

– Давай сделаем так: я вылечу вверх, и буду дежурить, у меня еще и работа есть, а ты, когда закончишь, просто выйдешь через окно и зависнешь над домом. Я тебя замечу и подлечу. Только ты никуда не ходи, таких как Матвей много! А если тебя заметит Эрузаил, то попадет мне по полной программе!

– Почему? Ты же не смог меня отправить на суд. Или ты мне не все сказал? – удивилась я.

– Я сказал тебе все. Просто за незавершенными особый контроль. И фактически по истечении 40 дней я должен передать тебя Эрузаилу.

– А кто он такой? И что в этом такого? – искренне не понимала я.

– Я тебе позже объясню. Это начальство мое. Тебе это не особо нужно знать, но если ты захочешь, я расскажу. А сейчас отдыхай! – он провел своей рукой по моей от плеча почти до локтя. По полоске кожи под его рукой проползло тепло. Оно именно ползло, медленно разливаясь дальше, по всему телу пока я стояла и смотрела, как Савва уходил.

И вот я уже одна в комнате. В нашем доме было слишком большой роскошью остаться в тишине, а уж тем более одной. Раньше бы я обрадовалась такой шикарной возможности, но сейчас…

Сейчас меня это совершенно не радовало. Я не просто осталась одна, я была одинока! Вот что было у меня внутри – одиночество. Я и при жизни не особо была окружена близкими и друзьями, но сейчас было совершенно другое. Сейчас это чувство зудело и звенело в ушах, опутывая меня как змея сетями отчаяния и уныния.

Через несколько минут я все-таки села на кровать. В полном мысленном молчании я обвела всю комнату взглядом. Ни хотелось ничего: ни думать, ни копаться в себе и своих чувствах. Просто было желание лечь и заснуть, но я четко помнила, что теперь мне это недоступно!

Я заметила, что в комнате небольшой беспорядок: дверца шкафа открыта, вещи переворочены, компьютер немного сдвинут, а на полу есть следы пыли в виде отпечатков обуви. Сначала я не поняла, кто мог ходить по моей комнате в обуви и рыться в моих вещах, но мгновеньем позже мое подсознание само нашло ответ: после смерти здесь проводили обыск.

Я встала и оглянулась на свою кровать. Каково было мое удивление, когда я заметила помятое покрывало на месте, где я только что сидела. Я снова села очень осторожно, наблюдая за происходящим. Кровать действительно прогнулась подо мной. Я стала руками ощупывать поверхность кровати рядом со мной, попеременно надавливая на нее и разглаживая. Это открытие мне очень понравилось, и я радостная плюхнулась на свою родную любимую кроватку. Я обняла подушку и уткнулась в нее носом, посчитав, что душа не может задохнуться.

Еще какое-то время я просто валялась на кровати, ни о чем не думая, а просто радуясь такому маленькому открытию, не подозревая сколько неприятностей в будущем оно мне принесет. А пока мне просто было приятно, что я еще могу прикасаться к вещам живого мира! Но радость была недолгой: открылась входная дверь, и послышались голоса двух мужчин.

Вдруг возник непонятный страх, и захотелось спрятаться, даже зарыться. Поначалу я так и сделала: резко слезла с кровати и, сжавшись на полу, спряталась за ней так, чтобы вошедший меня не заметил. Но мгновенье спустя мой взгляд упал на собственные руки, вырвался невольный смешок. Спрашивается, зачем прятаться, если ты душа, и никто из живых не может тебя увидеть? Вспомнив эту простую истину, я решила воспользоваться своим нынешним положением.

Я твердо встала и прошла к двери, на мгновенье остановившись возле нее в нерешительности. Я сомневалась, а стоит ли мне туда проходить? Вдруг я задену кого-то? Вдруг услышу не то, что нужно или хочется? Готова ли я вообще услышать что-либо о том происшествии?

Я набрала полную грудь воздуха, закрыла глаза и сделала шаг вперед за дверь, точнее сквозь нее. Любопытство победило страх и неуверенность. Один единственный шаг и я оказалась в коридоре, но мужчин там уже не было. С одной стороны появилось облегчение, что я никого не задела и не выдала своего присутствия, но главное не подвела Савву. Он ведь доверился мне, поверил, что я не влипну ни в какие неприятности в собственной квартире, а я вот… С другой стороны меня насторожила тишина. Как мне понять в какой они комнате? И вообще что им здесь надо? Разве обыска было не достаточно?

Я сделала еще несколько шагов по коридору в сторону зала. По совместительству зал был еще и комнатой родителей. Такое во многих домах. Послышался шум. Я очень осторожно сделала еще один шаг и оказалась напротив дверного проема в зал. Отсюда можно было видеть все, что там происходило.

В комнате действительно находилось двое мужчин: Головицин – уже знакомый мне следователь и еще неизвестный мне персонаж. Они дружно копались в нашем серванте. Интересно, что им там нужно? Ответ не заставил себя долго ждать.

– Нет, ну где это семейство могло хранить фотографии? Как мы должны его теперь похоронить? – возмущался Головицин.

– А почему нельзя взять фотографии после ареста? Наши обычные ан фас и ан профиль? – удивлялся другой мужчина. Он был в форме при погонах, но я никогда не увлекалась чинами. Зато можно было сделать вывод, что этот мужчина, скорее всего, опер или помощник следователя!

– Ты где-нибудь видел, чтобы на могиле была фотография из «обезьянника»? – возмутился Головицин. Видимо, ему тоже не достовляло особой радости копаться в чужих вещах, хотя с его работой не привыкать!

– Ну, нет вроде бы, – растерянно проговорил опер. Он брезгливо посмотрел по сторонам.

– Вот именно! Так что надо найти его нормальную фотографию и желательно недавнюю.

– А ты уверен, что этот фотографировался? Он же «синячил» пострашному, ему было не до того! – посмеивался мужчина. Меня это немного задело. Да, папа действительно сильно пил, но у нас была его недавняя фотография, где он даже в почти вменяемом состоянии.

Это был замечательный день – день рожденья мамы. Какая она тогда была красивая! За день до него она ходила в парикмахерскую и сделала стрижку с челкой. Она накрутила волосы на большие бигуди на ночь, а на утро распустила крупные локоны, которые сбоку заколола невероятно красивой заколкой. Эта заколка досталась маме в наследство от бабушки. Наша фамильная драгоценность! Заколка была выполнена в виде распустившегося пиона нежно розового цвета с голубоватым центром и с одним большим зеленым листком, который и крепит волосы. На маме тогда было ее любимое атласное нежно розовое вечернее платье на бретельках с глубоким декольте и юбкой до колен.

Мы с мамой пол дня готовили праздничный стол, и он был прекрасен. А с папы мы заранее взяли обещание, что он не будет пить. Он, конечно же, долго сопротивлялся, но сдался, когда мама сказала, что для нее это будет лучший подарок. Таким образом, папа помогал нам накрывать стол, но все равно где-то и как-то умудрился немного выпить, но в основном был почти трезвый. Вечер прошел на славу, и мне даже показалось, что отцу тоже понравилось быть трезвым и со всей семьей. Мы тогда действительно выглядели как настоящая семья. Но счастье не бывает долгим, и уже на следующий день он снова напился с самого утра.

Но фотографии с того дня рожденья мама прятала у себя под матрасом. Им никогда их не найти! Что же делать? Возникла самая простая и глупейшая идея: просто достать их и отдать участковому, но это будет дико. Надо что-то придумать! Но что?

– С какой вообще радости мы должны искать его фотографии? Его же даже на кладбище не повезут! – продолжал возмущаться опер. И что его так возмущает? Не труп же обыскивает?

– С такой, что при первом же обыске нужно было их найти. Вы не выполнили свою работу, вот теперь и помалкивай! Женщину тоже нужно хоронить! – злился участковый.

Я осторожно обошла роющихся мужчин и встала возле кровати в том месте, где мама хранила фотографии. Как назло в кровати не было ни единой щели или дырки. Вот если бы они вышли из зала, я бы просто приподняла матрас и достала их. Но как же сделать так, чтобы они вышли. Ответ пришел сам собой.

Я пролетела сквозь стену в коридор, а затем в кухню. Что же можно такое скинуть? Хорошо, что хоть форточка открыта, могут подумать, что ветром сдуло. Но что же такое можно сдуть? Я быстренько пробежалась по разгромленной кухне и заметила висящие возле окна колокольчики. Маме нравился их перезвон от малейшего дуновенья ветра. Здесь же прямо на раме форточки висело небольшое кухонное полотенце.

Я слегка коснулась колокольчиков, они издали приятный перезвон. Из зала донеслись голоса. Я шмыгнула назад в зал, но участковый был по-прежнему там! Что же делать? Они оказались не настолько глупы, чтобы выскочить из комнаты от малейшего шума. Мысли очень быстро летали в голове, но ничего подходящего не находилось. Пока я столбом стояла и думала, в комнату вернулся опер.

– Там ничего нет, просто ветер! – скучающим тоном сообщил опер. Участковый просто кивнул и продолжил копание.

– Мы уже все просмотрели! Может быть, у них вообще нет фотографий? Мы ведь и фотоаппарат не нашли, – бурчал мужчина.

– Нет. Во всех семьях есть фотографии. Возможно, мы просто не там ищем, – раздумывал Головицин.

Я метнулась обратно в кухню. Буду шуметь до тех пор, пока они оба не выйдут. Теперь уже я сильно толкнула колокольчики и они издали громкий, но не менее мелодичный звук. Для пущей убедительности я взяла полотенце с форточки и немного пронесла его до двери, будто его снесло ветром. Фокус удался. Мужчины, заметив полотенце в комплекте с диким звоном, пошли на кухню. Я же тем временем уже поднимала огромный матрас. Я работала двумя руками одновременно: одной рукой я схватила фотографии, а другой немного приподняла матрас. Пока я замешкалась с кроватью, мужчины уже вновь появились в дверном проеме. Что мне оставалось делать? Я просто бросила фотографии на пол, рассыпав их, и отпустила матрас. Он издал глухой, но вполне слышимый звук. Только сейчас я испугалась, что они что-то заподозрят. Я отошла буквально на пару шагов, натолкнувшись на тумбочку. А поскольку дверка у нее требовала давнего ремонта, она скрипнула.

Участковый тут же подошел на то место, где еще несколько секунд назад стояла я. Сама же я отлетела в стену от испуга. Наверное, со стороны я выглядела прикольно. Но мне просто необходимо было знать, найдут они их или нет. Я очень хотела, чтобы на могилах моих родителей были хорошие снимки. Мама достойна самого лучшего!

Участковый, как я и надеялась, сразу заметил разбросанные фотографии, и я вздохнула с облегчением.

– Смотри! А вот и то, что мы так долго ищем. Только вот где они лежали? – удивился Головицин, осматриваясь по сторонам.

– А откуда ты их взял? – подошел опер.

– С пола поднял. Похоже, что они выпали откуда-то. Но вот откуда? – рассуждал мужчина.

– Да какая разница? Нашли и хорошо. Пошли. Я не комфортно себя чувствую в этой квартире. Здесь ветер свободно гуляет, тумбочки скрипят, фотографии сами вываливаются неизвестно откуда! – испуганно и настороженно говорил опер, оглядываясь по сторонам. Видимо, он суеверный! Но сейчас я вела себя очень-очень тихо. Я стояла в стене, высунув в комнату лишь одну голову.

– Просто ты еще молодой. Скоро привыкнешь, – похлопал его по плечу участковый, и они направились к двери. Я вышла за ними следом, встав аккуратно в конце коридора.

– Возможно! Но это явно не нормально! – продолжал осматриваться опер.

– Форточку закрой на кухне, и все будет нормально! сам же сказал, ветер свободно гуляет! – посмеивался Головицин. А вот он был явно не из суеверных.

– Что-то мне не особо хочется здесь гулять, – опасливо произнес мужчина.

– Струсил? – засмеялся участковый, – Ладно, я сам закрою.

Головицин зашел на кухню, закрыл окно и вернулся в коридор. Опер уже был почти обут. Неужели, я так могла напугать человека, которому регулярно приходится иметь дело с трупами? Они, по-моему, намного страшнее меня!