Текст книги "Обреченная. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Шерон Тихнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

   – Почему? – я явно чего-то не понимаю или мозги мои решили отдохнуть!!!

   – С дарами никаких проблем нет. но вот каким образом "мать"? И смесь каких враждующих племен? Если иметь ввиду кланы вампиров, то это невозможно! Вампиры не могут иметь детей, только создавать других вампиров. Но как должна произойти смесь, мы не знаем.

   – Почему не могут? Я в Интернете читала о дампирах, детях вампира и человека, – удивилась я.

   – Сказки это все. Я еще за все время моего существования ни одного не встречал.

   – Значит, появится. Откуда еще может взяться великая девушка смесь кровей!!!

   – Ну, допустим. А мать откуда?

   – А это еще проще. Девушка, которая стала вампиром уже будучи матерью, – предлагала я свои варианты интерпретации.

   – Логично. Но ты представляешь, сколько таких вампирш?

   – Ну, это уже не моя забота! – усмехнулась я, – Так когда они должны появиться?

   – Никто не знает точно. По нашим подсчетам наступил именно тот век, в котором должны появиться эти великие, но век только начат. Да и чтоб вступить в бой, нужна армия. Вот мы ее и собираем. Чтобы победить Носферату, мало иметь численное преимущество, надо еще и таланты найти. Но отец надеться, что эти две великие будут обладать достаточными дарами.

   – Таланты? Дары? – немного не поняла я.

   – Да. Некоторые вампиры обладают совершенно уникальными дарами. Понимаешь, в этой ипостаси у нас увеличиваются наши человеческие способности. Такие как сила, скорость, слух, зрение, обоняние...осязание, – он протянул ко мне руку и слегка тыльной стороной дотронулся моей щеки. Я невольно закатила глаза от удовольствия, но все хорошее быстро кончается, и он убрал руку. А мне пришлось открыть глаза.

   – Так вот если ты обладаешь каким-нибудь талантом еще при человеческой жизни, он обязательно умножиться в этой.

   – А какой талант у тебя?

   – Я хорошо рисую, – он лукаво улыбнулся и огляделся, – Подожди минуточку. Я сейчас вернусь, – донеслось из-за окна.

   Вот такой реакции я хотела меньше всего! И как он только не побоялся кричать! Отец ведь мог услышать!

   – Вот так всегда! – обиженно пробубнила я.

   – Что как всегда? – спросил Габриель, только что появившийся у окна. Я вскочила и хотела обнять его, но заметила в его руках что-то странное.

   – Что это?

   – Это мольберт! Садись! Я хочу тебя нарисовать! – говорил он, усаживая меня на кровать.

   – Ой, не надо! Я лохматая! И вообще! – начала я сопротивляться.

   – Ты прекрасна! Сопротивление бесполезно!

   – Ну, хорошо! А разговаривать мне можно?

   – Лучше не стоит, но я же не обычный художник. Я вампир! Так что можешь спрашивать!

   – Это твой единственный талант?

   – Единственный??? – его рассмешил мой вопрос, а я захотела обидеться, – Да таланты сами по себе редкость, а ты хочешь, чтоб их было несколько у одного!!!

   – То есть, больше одного ни у кого нет?

   – Нет, конечно! – отвечал он, а сам быстро на меня поглядывал и молниеносно водил рукой. Если б он рисовал не меня, я бы сказала, что это обязательно будет шедевр!

   – А кто еще в твоей семье одаренный? – не унималась я.

   – Джанет может стереть небольшой кусочек памяти у человека! А Питер может исправлять настроение!

   – Джанет, это мама? – решила уточнить я, ведь я ее никогда не видела.

   – Да. Но с тобой этот номер не прошел. Мы это уже проверяли.

   – Что? Когда? – моему возмущению не было предела.

   – Не волнуйся ты так! После аварии она пыталась стереть то, что ты видела. Ты ничего не помнишь?

   – Нет. А когда именно это было?

   – На следующий день после аварии. Мы подошли к тебе прямо у выхода на стоянку.

   – Вас я точно не помню, но тогда у меня ужасно разболелась голова, воспоминания как в тумане, и ехала домой я немного дольше обычного.

   – Наверное, это ее влияние. Она приложила все свои силы.

   – А как она это делает? И почему не подействовало?

   – Джанет необходимо смотреть при этом прямо в глаза, и воздействовать она может только на одного. А вот почему не подействовало, мы не знаем, но у нас есть теория.

   – Какая?

   – Однажды она пришла к отцу на работу, когда он оперировал, а в холле разгорелся скандал. Одному буйному мужчине кто-то что-то не так сказал. И никто не мог его успокоить. Обычно этим занимается отец, но его не было. Тогда Джанет решила стереть его негативное воспоминание и повод скандалить. Но у нее ничего не вышло. Она рассказала об этом отцу, а он уже позже выяснил, что у того мужика гвоздь в голове. Так мы и предположили, что именно из-за этого обычного гвоздя она и не смогла на него подействовать.

   – И что ты хочешь сказать? – возмутилась я, – Что у меня в голове гвоздь?

   – Нет, что ты! Возможно, твое заболевание не пропускает Джанет в твою голову!

   – Какое заболевание? – холод прошел по телу. Я испугалась, что где-то незаметно проболталась и не помню.

   – Ну, как же! Нарушение кровообращения! Ты же сама говорила! – подозрительно сузив глаза, проговорил Габриель. Какое облегчение!!!

   – То есть у меня мозги набекрень? Ну, это не новость! Я вообще какая-то неправильная, – глубоко вздохнув, призналась я.

   – Конечно, не правильная. Тебе давно пора спать! Мы же еще увидимся?

   Он подошел ко мне и очень нежно и осторожно погладил по щеке. Щека под его рукой вновь вспыхнула. Я смотрела в его глаза и тонула в их темноте.

   – Ты уже нарисовал? – спросила я, когда он отстранился.

   – Да, хочешь посмотреть? – улыбаясь, спросил он.

   – Конечно! Еще спрашиваешь!

   Он подвел меня к окну, в которое светила луна и повернул мольберт. Такого я еще никогда не видела. Обстановка в комнате была немного в синеватых тонах, а девушка, сидящая на кровати...как живая. Создалось впечатление, что она сейчас встанет и пойдет по своим делам. Даже ее немного растрепанные волосы смотрелись не как не понять что, а как творческий беспорядок, красивая легкая небрежность. А халат приобрел новые краски и силуэт, его даже домашним халатом назвать было трудно. Это точно была не я.

   Я онемела от такой картины, а Габриель наблюдал за моей реакцией.

   – Ну, как? Нравиться? – тревожным голосом спросил Габриель. Будто такое может не понравиться!

   – Еще бы! Но это точно не я! Ты нарисовал совершенную девушку. Она будто живая, – я не знала, как выразить словами весь букет нахлынувших на меня эмоций.

   – Это ты! Ты себя недооцениваешь. Я вижу тебя такой! – с такой нежностью говорил он.

   – Значит, ты меня идеализируешь!

   – Рад, что тебе понравилось. Она будет венцом моей коллекции! А сейчас тебе пора спать!

   Я не могла оторвать глаз от девушки на картине, все ждала, что она оживет. Я просто кивнула в ответ.

   – Спокойной ночи, – сказал он и исчез вместе с картиной.

   – Спокойной ночи, – прошептала я в пустоту.

   Ночь прошла как всегда. Опять сны всю ночь снились. Завтрак прошел спокойно: Том поджарил яичницу, а я ограничилась кукурузными хлопьями с молоком. Интересно, папа забыл про субботу?

   Словно прочитав мои мысли, Том поднялся и поставил тарелку в раковину.

   – Насчет субботы... – начал он, включая воду.

   – Да, папа? – с опаской спросила я.

   – Так с кем ты идешь на рождественский бал?

   – Я встречаюсь с Габриелем Турненом, с ним и иду, – внутренне поморщилась я. Ну зачем он спросил и заставил меня это сказать? Хотя все равно когда-нибудь надо было сказать!

   Том замер, а потом медленно повернулся ко мне.

   – Младший сын доктора Турнена?

   – Да. Ты что-то имеешь против?

   – Нет. Просто рад. Я видел его как-то. Он красавчик, – улыбаясь, констатировал отец.

   – У меня всегда был хороший вкус, – усмехнулась я.

   Бедный отец, лучше ему не знать, кто этот красавчик.

   Махнув рукой на прощание, отец ушел, а я пошла наверх, чистить зубы и собирать учебники. Я быстренько собралась и вышла. Я с нетерпением ждала встречи с Габриелем.

   Вспоминая, как вчера в моем форде оказалась роза, я шла к нему с улыбкой на лице. Я и не предполагала, что сегодня не буде исключением. Прямо через стекло я увидела необычайно красивый цветок. В этот раз это была белоснежная лилия. Я тяжело вздохнула, открыла все двери машины, опустила все стекла, и с зажатым носом вынесла его на улицу. мне было очень приятно такое ко мне внимание, но на лилии у меня была страшная аллергия. Поэтому я и в дом ее не стала заносить. Я наоборот вынесла из дому банку с водой и поставила ее прямо у входа. Я делала это все, максимально стараясь не вдыхать ее запах, поскольку реагирую именно на него! Через несколько минут, убедившись, что основной запах выветрился, я все-таки села в машину и направилась в школу.

   Приехала я почти последней. Мест на стоянке уже не было. Темно-зеленый "мерседес", конечно же, уже был на своем обычном месте. Правда, Габриеля возле него не было. Что-то мне подсказывало, что он решил в очередной раз меня испугать. Я резко развернулась. Мои подозрения были не беспочвенными. Прямо за моей спиной стоял как всегда великолепный Габриель Турнен. Он улыбался, а я прищурилась.

   – И когда же ты перестанешь меня пугать? – сразу предъявила я претензию, хотя сама улыбалась. Я была безумно рада его видеть.

   – Когда ты перестанешь выбрасывать мои цветы, – обиженно произнес он.

   – Откуда ты..? Ты подглядывал! Почему не вышел? – возмутилась я.

   – Мне хотелось посмотреть издалека. Почему ты так жестоко поступила сегодня?

   – Во-первых, я его не выбросила. А во-вторых, у меня аллергия на лилии. Прости, – проговорила я. Интересно, как интонация моего голоса изменилась в течении одной фразы со строгого до извиняющегося.

   – Это ты меня прости. Какие цветы ты любишь?

   – Полевые, – выпалила я, не задумываясь. И конечно, последовал вопрос "почему?"

   – Любые другие – розы, георгины – красивы, но это классика и за частую банальность (к тебе это не относится, роза была прекрасна), – спохватилась я, – а вот из разнообразных полевых цветов можно собрать множество самых различных букетов. И выглядят они не как из вежливости, а по-настоящему открыто, от души. А еще на такой букет смотришь и сразу веселее становиться! Они разных форм и расцветок, обычно очень ярких и жизнерадостных, – с улыбкой проговорила я.

   – Понятно, – проговорил он, будто записал где-то у себя во внутренний блокнотик, – А какую музыку ты любишь?

   – Это допрос? – удивилась я, – Тебе зачем?

   – Хочу знать о тебе все! Тем более, что сегодня моя очередь. Помни, ты вчера сама мне разрешила задавать вопросы! – усмехнулся Габриель. Я же тяжело вздохнула, вспоминая, свое обещание.

   – Какую музыку ты любишь? – повторил он вопрос с видом следователя по особо опасным делам.

   – Within Temptation. Я вообще люблю такую музыку. Ты мог это уже понять. Я ведь играю в школьной группе. Кстати, завтра будет предпоследняя репетиция перед балом.

   – Какой твой любимый драгоценный камень?

   – Вообще-то я очень плохо разбираюсь в драгоценностях. Мама мне все уши прожужжала, что девушка обязана знать камни, – вздохнула я, теребя свой локон, – зато, я знаю, какой камень не люблю точно – янтарь и рубин. – Я рассказала больше, чем хотела.

   – Почему? Это очень красивые камни! – удивился Габриель.

   – Янтарь, потому что мой собственный оттенок кожи желтоватый, а в сочетании с янтарем вообще...на мумию похожа. А рубин, даже не знаю. Он слишком яркий, броский. – Зарделась я.

   Целый день он выспрашивал мелкие подробности моей жизни, причем вид у него был вполне серьезный. Будто учитель, принимающий экзамен. От собственной мысли мне стало смешно.

   – Что смешного? – спросил он тут же, пока мы шли к спортзалу.

   – Все хорошо. Просто у тебя такой серьезный вид. – продолжала я смеяться. А когда я успокоилась он снова продолжил допрос. Так много я еще никогда о себе не рассказывала.

   Кстати, его все-таки приняли обратно в кафе. Так что ленч стал для меня заслуженным отдыхом. Зато у него было достаточно неограниченное время после занятий, что немного меня пугало. Что еще можно выспрашивать?

   Физкультура пролетела на удивление быстро. Сегодня Крис со мной не разговаривал: то ли видел, что мои мысли витают слишком далеко, то ли злился из-за вчерашней ссоры. Мне было жаль нашей дружбы, но сейчас меня занимали заботы поважнее.

   Как только прозвенел звонок, я со всех ног бросилась в раздевалку. Увидев Габриеля, я забыла обо всем и радостно улыбнулась. Черные глаза просияли мне в ответ. Это занятие было последним и мы отправились в кафе. Чувствую, что в этот раз поесть мне вовсе не удастся.

   Теперь вопросы были другого плана. Его интересовало как я жила до момента нашей встречи. Он просил описать Россию, в которой он никогда не был. Так же его интересовало почему мои родители развелись, мама вышла вторично замуж, а папа нет, почему я переехала сюда к отцу, а не осталась с мамой.

   Мы несколько часов просидели в кафе с одной единственной чашкой чая и пиццей. Под его пристальным взглядом я даже не решалась есть. Мы даже не заметили, как небо потемнело и начался ливень. Только здесь могли чередоваться ливень со снегопадом.

   Я подробно описала ему Россию, где жила достаточно долго, но преднамеренно умолчала нелицеприятные события моей жизни. Я рассказывала, как мама отдала меня в возрасте 6 лет учиться играть на скрипке, но я через какое-то время бросила ее и стала учиться гитаре и ударным. На гитаре и ударных я вымещала всю горечь и обиду, злость и ненависть, но об этом я умолчала. Я рассказала, как попала к байкерам и как долго мама со мной не разговаривала. Я знала, что она очень волнуется, но бросить так и не смогла. Рассказала, как уже в Берлине мама отдала меня на танцы, чему я не сопротивлялась. Наверное, уже была большая девочка и хотела сделать маме приятное. Естественно, он спросил, какой танец мой любимый, и я ответила без промедления "танго". Выпалив, это я снова зарделась, но он не стал спрашивать почему, наверное, и сам понял, что это очень страстный танец.

   Иногда Габриель меня перебивал и задавал вопросы. Наконец, когда я подробно описала свою маленькую заваленную книгами комнату в Берлине, Габриель благодарно кивнул и очередного вопроса не задал.

   – Ты закончил? – с облегчением спросила я.

   – Вообще-то нет, просто на нас так злобно посматривают. Явно хотят выгнать, но не решаются, да и домой тебе уже пора. Твой отец скоро вернется домой голодный. Или ты решила его сегодня не кормить?

   – Ой! Точно пора, – я посмотрела на часы. Как быстро пролетело время! Том действительно скоро вернется, а у меня не только нет ужина, но и самой еще нет!

   Мы быстренько собрались, и Габриель молча проводил меня до машины.

   – Значит, завтра моя очередь?– я забросила в машину. Вот засада, несколько часов подряд сидеть, отвечая на вопросы, и снова сидеть в машине. Хорошо, что ужин готовить стоя! Спина вся затекла!

   – Конечно, нет! – поддел меня Габриель. – Я же предупредил, что еще не закончил! И почему завтра? Мне нельзя заглянуть вечером?

   – О чем же еще спрашивать? – испугалась я, вспомнив, что мне еще есть что рассказать и даже очень много. Просто он задавал не те вопросы.

   – Завтра узнаешь.  Так что?

   – У нас сегодня в гостях папин друг с сыном. Мне придется его развлекать, а перед этим еще ужин приготовить. Да и вообще выспаться бы было неплохо.

   – Ох, прости. Тогда до завтра!

   Я бросилась быстренько что-нибудь готовить. Не успела. Отец вернулся, а буквально через несколько минут подъехал Фред.

   – Молодцы, что приехали! – радовался Том.

   Я вернулась на кухню и приготовила горячие бутерброды. Меня оставили на весь вечер с Дилосом, сыном папиного друга. Нам не о чем было разговаривать. Если я правильно помню ему всего 15. Потом мы прошли в гостиную. Так и прошел вечер. Я была вынуждена из приличия смотреть вместе с ними баскетбол.

   После ухода гостей, отец спросил как у меня дела и после моего "отлично" больше ничего не спрашивал.

   Той ночью сны меня не тревожили.

   Следующее утро было пасмурным, жемчужно-серым, но проснулась я в чудесном настроении. Весело насвистывая, я спустилась на кухню, перепрыгивая через две ступеньки.

   – Хорошее настроение? – улыбаясь, поинтересовался Том.

   – Да, – пожала я плечами. Папа ушел, а через пару минут раздался звонок в дверь.

   – Пап, ты что-то забыл? Включая ключи, – спросила я, подходя к двери. Обычно папа ничего и никогда не забывает, и уж тем более не звонит в дверь!

   Я распахнула дверь. Прямо на пороге стоял мой красавчик с огромным букетом полевых цветов и улыбался. Я аж взвизгнула от радости, бросившись к нему на шею. Не видеть его весь вечер и ночь, даже во сне, было для меня пыткой. Я с таким нетерпением ждала занятий, чтобы его увидеть наконец-то, а он сам ко мне пожаловал.

   – Это тебе так понравился букет? – посмеялся он, расцепляя мои руки. Я покорно его отпустила. Ведь, обещала держать себя в руках!!!

   – Я безумно рада тебя видеть! Я так соскучилась! – призналась я. Чего скрывать очевидное?

   – Я тоже очень скучал. Это тебе, – он вручил мне букет.

   – Спасибо! – проговорила я, вдыхая их дивный аромат. Я вприпрыжку побежала на кухню ставить их в вазу. Через две долгих минуты я снова была на пороге.

   – Ты готова? – лукаво спросил он.

   – Всегда готова! – зря я была так уверенна. Он сделал шаг в сторону, пропуская меня на улицу. конечно же, мой взгляд не мог не попасть на то чудо, которое до этого я не заметила за его спиной. Моя челюсть отвисла до пола, а глаза приобрели абсолютно круглую форму. Моим глазам предстал блистающий бардовый "БМВ" М-7. Я такую тачку только в кино рекламе. А тут такое... на моей подъездной дороге. От такого зрелища я не то, что шаг сделать, я выдохнуть не могла.

   – Нравится? – осторожно интересующимся тоном спрашивал Габриель.

   – Ущипните меня!

   – Зачем? – не понял он.

   – Неужели, у меня не галлюцинации и у меня на дороге стоит новенький БМВ М-7? – наконец, обрела я дар речи.

   – Нет. это действительно он. И прямо сейчас на нем мы поедем в школу. Если ты конечно отойдешь, – посмеивался Габриель.

   – Где ты его взял?

   – Купил.

   – Офигеть! Он же кучу денег стоит! Зачем ты так тратился? – говорила я, делая несколько шагов к этому красавцу.

   – Ну, на чем-то же мне надо было за тобой заехать?

   Слов у меня не было. Габриель очень галантно открыл передо мною дверь переднего пассажирского сидения. Я очень осторожно уселась, продолжая не верить своим глазам. Я молча осматривала салон, глупо хихикая и посматривая на Габриеля. Он же лишь улыбался моей реакции. Так до самой школы мы и ехали молча. Кстати, я была не единственной, кто подобным образом отреагировал на его машину. Габриель же спокойно ее закрыл, как само собой разумеющееся и проводил меня ошарашенную до самого класса.

   За первое занятие я все-таки смогла отойти. Зато он продолжал расспросы, будто ничего и не случилось. На этот раз он расспрашивал о моих близких, в основном, о маме, ее характере, хобби, наших отношениях. Потом о бабушке, друзьях и, к моему неудовольствию, о мальчиках, с которыми я встречалась.

   – Ну, как бы сказать. Я никогда ни с кем не встречалась. Но друзей мужского пола у меня было намного больше чем женского.

   – И никто из них тебя не заинтересовал?

   – Нет. – Откровенно и быстро ответила я.

   Габриель мне не поверил, совсем как Синди и Клер.

   – Значит, ты еще не встретила парня своей мечты?

   – В Берлине не встретила! – неохотно призналась я.

   Губы Габриеля сжались в узкую полоску. Этот разговор состоялся по дороге к спортзалу. Как быстро летит время, когда он рядом!

   – Вопросов еще много? – спросила я, воспользовавшись паузой.

   – Достаточно, – усмехнулся Габриель, – но перерыв ты вполне заслужила! У тебя же сегодня после занятий репетиция?

   – Да!

   – Можно я по присутствую?

   – Зачем? – удивилась я. Не то чтобы я стеснялась, просто вряд ли его присутствие будет способствовать нормальному течению репетиции. Да и остальных ребят это может напрягать.

   – Хорошо, я подожду в машине. Ты же не забыла, что сегодня со мной? – забыла. Пришлось согласиться!

   Конечно, ребятам эта идея не очень понравилась, но они ничего не сказали, хотя по выражениям их лиц было все и так понятно. Мы прекрасно отрепетировали все песни, заготовленные для бала.

   Все песни мы подобрали так, чтобы солистов не было. Каждый хоть в одной песне, но пел. Впрочем, песен всего было четыре. Одну песню (Ария "беспечный ангел") исполнял Квин своим низким голосом. Песню Within Temptation – Sее who I am исполняла я одна, а вот песню Within Temptation – What have you done мы исполняли вместе с Эшем. Еще было решено взять старую песню из 80-х Alice in chains – would. Ей мы сделали немного новую аранжировку, и Йорк с Квином пели ее дуэтом.

Глава 6.

Истории.

   Габриель привез меня домой.

   – У тебя прекрасный голос и играешь ты великолепно! – восхищался он по дороге к дому. Чем сильно вогнал меня в краску. Я всегда считала свой голос на любителя, да и в игре на гитаре мне было что усовершенствовать!

   Остаток дня прошел в ожидании встречи с Габриелем и опасении его вопросов.

   А что собственно мне бояться? Я же решила быть с ним максимально откровенна, а сама по привычке пытаюсь скрыть некоторые факты своей биографии. Хотя...хотя про болезнь я все же ему не скажу, а остальное можно. На этом я и решила, немного успокоившись.

   Вечером как по расписанию он вошел через окно. Габриель был прекрасен!

   – Привет! Как прошел день? – с улыбкой спросил Габриель.

   – Скучала, – грустно призналась я. Быть максимально допустимо честной – теперь мой девиз рядом с ним.

   Он прищурился и глубоко вздохнул.

   – Так почему же ты ни с кем раньше не встречалась? Сейчас это не нормально.

   – Потому что не встретила тебя. Да и вообще всю жизнь относилась к парням очень настороженно и держала их на расстоянии. За мной даже никто и ухаживать не пытался, хотя я знала парней, которым нравилась. Это длинная история.

   – Я ни куда не спешу, – ответил Габриель, стоя у окна.

   – Последний раз я счастливо отмечала день рождения 4 года назад. Тот день сломал всю мою жизнь, – я подняла глаза и увидела его напряженное лицо, решив, что мне будет намного легче его не видеть, я снова стала смотреть на свои руки, – Тогда мама впервые разрешила пригласить друзей, и мы веселились до упаду. Вечером, после праздника, последней уходила моя лучшая подруга, и я вызвалась ее провожать, а так как пройти надо было всего 300 метров, взрослые с нами не пошли.

   Мы шли, веселились. Мы с Ольгой понимали друг друга с полуслова. Я очень ее любила.

   По пути нам встретились четверо абсолютно пьяных молодых мужчин. Они были абсолютно невменяемыми. Естественно, мы отбивались. Мы били всюду, куда только могли попасть, но этого оказалось слишком мало. Что мы две четырнадцатилетних девчонки могли против них сделать? Они уволокли нас в подворотню, конечно, зажимая нам рты. Все наши попытки вырваться только еще больше разозлили их и раззадорили. Они играли с нами как с загнанными животными. Конечно, они сделали все что захотели.

   Я всегда была сильной девочкой и отбивалась, конечно, дольше и сильнее. Одному из них, который меня удерживал, я прокусила руку и частично вырвала кусок мяса. Понятное дело, ему это не понравилось, и он ударил меня чем-то очень тупым и тяжелым по голове. Я потеряла сознание. Впоследствии врачи сказали, что возможно именно этот удар и спас мне жизнь.

   Утром я очнулась на свалке бытовых отходов, приваленная изрядным количеством мусора, а рядом лежала моя подруга. Ее стеклянные безжизненные глаза смотрели на меня. Как я это поняла и как выбиралась оттуда, я помню как во сне. Помню только, что ноги мои вообще не двигались, и я ползла на локтях.

   Ольга скончалась от болевого шока. Если бы я тогда не потеряла сознание, мог бы последовать за ней.

   Через две недели комы я проснулась в больнице. Оказалось, что у меня огромное количество травм (даже и не перечислить). И как с ними я выжила, никто из врачей не знает. Все говорили, что это чудо.

   Меня пичкали лекарствами и различными лечебными процедурами. Параллельно со мной работал психолог. Сразу, как только мое тело пришло в более или менее потребный вид меня отправили в психиатрическую лечебницу, где я провела неделю.

   Этих уродов так и не нашли. Я ведь толком никого из них не запомнила, мне не до их лиц было.

   Поэтому со мной психологи и работали так тщательно, чтоб я не боялась выходить на улицу. Но еще какое-то время я закатывала истерику при каждом появлении мужчины и не важно, какого он возраста был. Со временем это, конечно, прошло, но появилось другое – я начала изучать боевые искусства, чтоб больше ни один поддонок не мог ко мне и пальцем прикоснуться.

   Когда мой ажиотаж поубавился, мама отправила меня на танцы, чтоб я снова училась находить общий язык с противоположным полом. Там у меня впервые появился друг парень, точнее целых два. Мой партнер по танцам мог прямо во время танца рассказывать истории о разных странах, их традициях, – впервые за весь мой рассказ я подняла глаза на Габриеля.

   Оказалось, что он уже не стоит возле окна, а сидит рядом со мной и внимательно за мной наблюдает. Глаза его были полны боли, будто он только что все это пережил вместе со мной, а не просто слушал. Габриель протянул ко мне руки, и я буквально бросилась в его объятья. Вот здесь я уже расплакалась.

   Он молчал и нежно гладил меня по голове. Я достаточно быстро взяла себя в руки. Я просто не могла в его объятьях думать о тех событиях. Я осторожно поднялась с его плеча и заглянула в глаза. В них было столько сожаления, сочувствия и понимания, что я нахмурилась.

   – Ты как себя чувствуешь? Тебе плохо? – забеспокоилась я, ведь он уже долго здесь со мной, – Тебя, наверное, мучает нестерпимая жажда?

   – Нет. Со мной все нормально. Просто я не ожидал такой страшной истории. Бедная ты моя! – он готов был расплакаться, но, похоже, что не мог.

   – Ты не умеешь плакать? – вдруг спросила я.

   – Нет. Вампирское тело не способно плакать, потеть, болеть, спать, изменяться, – равнодушно ответил он.

   Я, молча, продолжала на него смотреть. А он ушел в себя. Потом он резко взглянул мне в глаза.

   – Знаешь, с Эшли произошла похожая история, но ей тогда было уже восемнадцать, а тебе ... – он закрыл глаза.

   Электрический разряд прошел по всей комнате. Я каждой клеточкой тела ощущала его боль. Он переживал мою историю как свою, тогда я задумалась, а стоит ли его травмировать дальше и рассказывать, что со мной случилось позже? Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня.

   – Теперь я понимаю, за что ты не любишь мужчин, и почему у тебя никого не было. Но почему МНЕ ты сделала исключение? – удивленно спросил он.

   – Не знаю! Может быть, уже пережила все это. А скорее всего...я влюбилась в тебя с первого взгляда, но не поняла этого сразу, – робко призналась я, опустив голову.

   Он взял меня за подбородок, заглянул в глаза и сказал: "я тебя люблю". Потом слегка коснулся моих губ своими, отстранился и добавил: "больше жизни". Молния прошла через мои губы до самых кончиков пальцев, волос, и достигла всех уголочков моего тела. Бабочки поднялись в животе, запорхали и вырвались наружу с первым следующим дыханием. Я зачарованно смотрела на него, а он улыбался.

   – Я думаю, ты переутомилась и тебе пора спать! – прошептал он.

   У меня на глаза снова навернулись слезы. Мне так не хотелось, чтоб он уходил. Но я знала, что это невозможно – ему тяжело.

   – Да, конечно, иди! – со вздохом проговорила я.

   – Не огорчайся! Утром я за тобой заеду! – он вновь мило, но тоже грустно улыбнулся и исчез.

   Как ни странно я сразу уснула. Проснулась в хорошем настроении. Мне стало немного легче, когда я ему рассказала свою историю. Надеюсь, ему хватило ночи ее осмыслить и пережить?

   – Тебя снова повезет в школу твой парень? Может, все же представишь нас, дочка? – спросил отец за завтраком.

   – С чего ты взял, что меня возит мой парень? – удивилась я.

   – Ну, как-то же на нашей кухне появляются цветы каждое утро! – посмеялся отец. Да, в отсутствии логики его не упрекнешь.

   – Хорошо. Прямо сейчас и представлю. Но папа давай без наставлений! Договорились? Только знакомство. Послезавтра у нас бал и в связи с этим куча дел.

   – Хорошо-хорошо! – согласился отец, поднимая руки. По-моему он на все готов, чтоб подружиться со мной. Я усмехнулась, но твердо прошла к выходу.

   Когда я вышла из дома "БМВ" уже стоял на подъездной дороге. Габриель ждал меня внутри, но сразу вышел, увидев рядом со мной отца. Я нервничала: прикусывала губы, смотрела в пол, теребила в руках сумку. Габриель твердо прошел по дорожке к нам, поняв, что происходит.

   – Здравствуйте мистер Миррен! – вежливо поздоровался Габриель, слегка кивнув отцу.

   – Здравствуйте молодой человек! – также вежливо поприветствовал его отец.

   – Папа, это мой парень Габриель Турнен! Габриель, это мой папа Том Миррен! – представила их друг другу я.

   – Рад нашему знакомству! – отец оценивающе посмотрел на Габриеля и тот чуть кашлянул.

   – Взаимно, мистер Миррен! – проговорил Габриель и взял у меня сумку.

   – Боюсь, что нам пора! Пока, пап! – сказала я и быстро ретировалась. Габриель же зажимал рот от смеха.

   – Да-да! Бегите! – ответил отец, усмехнувшись. О чем он только подумал?

   И хотя сегодня машина выглядела не менее впечатляюще, я так на нее не отреагировала. Я залезла в машину, не понимая такой реакции. Он же сам предлагал их познакомить! Что в этом смешного?

   – Что случилось? – в недоумении спросила я Габриеля.

   – Ничего особенного. Просто такого спонтанного знакомства я не ожидал! – немного нервно ответил он.

   – Ой, ну я не знаю, как это делается. Папа предложил вас представить. Ну, вот я и...

   – Да все нормально. Просто неожиданно!

   Мы немного посмеялись. До самой школы мы ехали молча. Это уже у нас входит в привычку.Он тихо проводил меня на первый урок, а потом опять ждал меня у двери.

   – Привет! – улыбнулась я.

   – Привет!

   – Можно вопрос?

   – Конечно!

   Я колебалась! Но любопытство пересилило.

   – А у тебя девушки были?

   – Мда... Ну и вопросы у тебя.

   – Ты же меня спрашивал! – возмутилась я.

   – Но ты человек, а я...

   – Но ты же был человеком! Тебе уже было почти восемнадцать. А если я не ошибаюсь, тогда в этом возрасте уже женились!

   – А ты осведомленная! Да, тогда действительно уже женились. Но происходило это по договору родителей. И зачастую будущие молодожены даже знакомы друг с другом не были. А до свадьбы ни-ни!!! Не то, что сейчас! Другое время – другие нравы! – посмеивался Габриель.