Текст книги "Обреченная. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Шерон Тихнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Мы вернулись домой уже в четыре утра. К моему не удивлению комната для гостей была предназначена для нас с Габриелем вместе. Но протестовать сил не было, тем более, что он не спит. Мне даже во сне снилось, как я танцую с Габриелем. Проснулась я уже в одиннадцать, рядом сидел Габриель и улыбался. Я подумала, что так не бывает. Мне было так хорошо! Я даже описать это ощущение не могу. Я просто летала.
Я оделась, умылась, и мама позвала нас завтракать. Мы пришли в кухню и засмеялись, увидев на столе четыре тарелки. Мама дико на нас посмотрела, но видимо вспомнила, стукнула себя пальцем по лбу и убрала одну тарелку. Мы сели за стол. Отто строго смотрел на Габриеля, но молчал.
– Ну, расскажи нам Габриель о себе! – сказала мама, заливая свои хлопья молоком.
– Что именно вас интересует? – уточнил Габриель, а в глазах бегали бесенята.
– Меня интересует все! Сколько тебе лет, как ты стал таким, и главное чем ты кардинально отличаешься от человека, – выдала мама кучу вопросов, благоразумно не называя его вампиром. Я была ей за это очень благодарна. Несмотря на то, что я прекрасно знала кто он, меня всегда передергивало от этого слова.
Габриель начал свой рассказ, который я уже знала, но все равно слушала очень внимательно и наблюдала за реакцией мамы и Отто. Когда Габриель назвал год своего рождения, мама подавилась, и Отто похлопывал ее по спине. Мама явно посчитала, сколько ему лет. Отто же лишь усмехнулся в мою сторону. А меня лично почему-то никогда не смущал его возраст. Ведь мы воспринимаем человека по его внешности, а не дате рождения. А выглядит он на свои восемнадцать лет.
Таким образом, завтрак затянулся надолго.
Все каникулы мы с Габриелем проходили по музеям, картинным галереям. Габриель столько всего знал, ведь он жил во времена и первой и второй мировых войн, застал при жизни многих поэтов, писателей и знаменитых художников. Он мне рассказывал все эти события истории со стороны Европы, а я со стороны России, все, что когда-то читала и смотрела. Я всегда именно Россию считала своей родиной. Габриель был в сто раз лучше любого экскурсовода. Столько информации я еще никогда не получала.
На Новый год мы всем семейством ходили к маминой подруге в гости. Только Отто не спускал с нас глаз, но больше ничего не высказывал. Там была шумная вечеринка, и я впервые поняла, что такое ревность. У некоторых маминых знакомых тоже были дочери, и конечно им понравился мой Габриель. Он, правда, повода не давал, но я чувствовала себя неуютно рядом с этими девушками с фигурами "кипарис", коей моя не являлась. Он только надо мной посмеивался.
– Ты у меня самая замечательная и не обычная девушка! Я не настолько глуп, чтоб менять свое сокровище на любую из этих пустышек, – шептал мне на ухо Габриель. От таких слов сердце любой девушки выпорхнет из груди, я не была исключением.
В один из дней Габриелю пришлось все же уйти на охоту. Он ушел вечером, в близ лежащий лес, но утром обещал вернуться. Прощаясь, я уже начала скучать. Он стал моим наркотиком. Тогда после его ухода в мою комнату постучали.
– Виргиния! Ты еще не спишь? Можно с тобой поговорить? – послышался голос Отто из-за двери.
– Да, входи! Что ты хотел? – удивилась я его появлению. За все наше пребывание в Берлине он ни разу со мной не разговаривал.
– Поговорить хотел о твоем парне! – последнее слово он прямо выплюнул.
– Не о чем тут говорить. Отто, неужели ты до сих пор не понял, что мы любим друг друга? Мы духовные супруги! И ничего это не сможет изменить!
– Все о чем ты сейчас сказала, я уже понял, но хочу предупредить тебя, – сочувствующе произнес он, садясь на край моей кровати.
– О чем?
– О будущем! Меня напугало твое искреннее желание родить от него ребенка. Ты, наверное, просто не знаешь, но моя мать, рожая меня, умерла. И так было и будет со всякой женщиной человеком. Неужели ты добровольно на это готова? Почему?
– Я не могу тебе этого сказать! Но уверяю, что он тоже не желает мне такой участи. Его сестра предлагала мне выбор: остаться человеком или стать одной из них. Но Габриель сам принял за меня решения, даже не слушая моего мнения на этот счет. Он решил оставить меня человеком. Так что тебе нечего бояться!
– Я раньше вообще не знал, что есть вампиры, питающиеся только животными. Поэтому таких случаев история еще не знала, чтоб девушка осталась человеком. А как же вы будите дальше? Ведь ты будешь взрослеть и со временем станешь похожа на его мать, а не на жену.
– Этого не будет! Прости, но это мой секрет. Я решила, что поступлю в университет и расстанусь с ним. Я дала себе время быть счастливой пока могу.
– Не понимаю! То ты готова за него драться и возможно даже умереть, а теперь говоришь, что вскоре расстанешься. Что это значит?
– Вы узнаете об этом позже. Сейчас еще не время. Просто так надо! Я сама не представляю, как буду без него, но я должна так поступить, для его же блага, – у меня на глаза стали наворачиваться слезы.
– Все равно я ничего не понял. У тебя должны быть очень веские причины так поступить! Но ладно. Это твое решение! – он встал с кровати.
– Отто, только не говори ничего маме об этом. В главной степени это и ради нее тоже. И еще не думай об этом разговоре при Габриеле, сам понимаешь! – попросила я, впервые дотронувшись до него. Я остановила его за руку, но он не отшатнулся. Он просто кивнул и вышел. Но мне стало очень интересно все разузнать о нем. Поэтому я вышла из комнаты и догнала его. Мы сели прямо на диване в гостиной и долго еще разговаривали. Он мне рассказал о соей матери, как его воспитывала его тетя, как он чисто случайно встретил таких же как он. Он мне рассказал о своих способностях и отличиях от человека и вампира. Мне это было очень интересно. Отто даже разрешил это рассказать Габриелю, если он спросит.
Утром, как и обещал, вернулся Габриель. Его золотистые глаза смотрели прямо в душу. Я была абсолютно счастлива!
Мы целую неделю пробыли в гостях у мамы. Она опять плакала, провожая нас обратно в Сомт. А перед отлетом я взяла с нее обещание не говорить отцу то, что она узнала о Габриеле и Отто, объяснив это тем, что он просто морально не готов принять это. Сама же я боялась, что расскажи мама отцу правду, он запретит наше всяческое общение.
Глава 9.
Первая ссора.
Вернулись мы без эксцессов. В аэропорту Бергена нас встретил отец. Мы его, конечно, отговаривали, но это бесполезно. Всю дорогу он расспрашивал нас о каникулах. Конечно, рассказывала я. А Габриель тихо сетовал на медленную езду. Папина машина не чата его "БМВ".
Пару дней после приезда прошли нормально. Папа даже разрешил Габриелю приходить ко мне после обеда. Но и вечером он возвращался ко мне в комнату.
Однажды вечером, когда Габриель пришел ко мне в комнату, я решила спросить его о давно интересующем меня вопросе.
– Можно один вопрос? – осторожно начала я.
– Спрашивай, любопытная моя! – посмеиваясь, Габриель взъерошил мои волосы. Никогда не умела особо увиливать. Так и решила спросить в открытую.
– Почему в нашем случае не возможен брак? – набралась я смелости и зажмурилась. Уж очень я боялась его реакции. Габриель напрягся.
– Вот значит, что тебя интересует! А ты захотела замуж? – как-то странно спросил он. Надеется, наверное, что не захотела. Да, я действительно не захотела, но почему такая категоричность? Это, честно говоря, задело, даже почти обидело!
– Просто интересно знать! – отвертелась я.
– Сам брак, конечно, возможен, а вот то, что он под собой подразумевает, вряд ли! – расплывчато как-то объяснился Габриель.
– Ты имеешь ввиду... близость? – решила уточнить я, так и не смея произнести слово секс.
– Да!
– Почему? Ведь это вполне возможно! Отто же как-то появился на свет! – возмутилась я, только потом, поняв, что зря упомянула дампира.
– Ты очень хрупкая, – нежно произнес Габриель, поглаживая мои волосы, – Я слишком сильный и могу не нарочно навредить тебе. Я никогда не прошу себе такое. Я не хочу подвергать тебя опасности!
Мы оба молчали. Тишина затянулась. Я не могла найти слов, а он о чем-то напряженно думал.
– Я и так подвергаю тебя смертельной опасности каждое мгновение, которое нахожусь рядом. Я бы рад обезопасить тебя полностью, но у меня нет сил уйти! – проговорил Габриель, зажмурившись и мотая головой. Он действительно разрывался, и я ничем не могла ему помочь. Я подчинилась своему мгновенному порыву: обняла его, положив свою голову на его грудь. Мне так хотелось его утешить, объяснить, что он смог вернуть смысл в мою жизнь! Но я не знала как. Зря я подняла эту тему! Он открыл глаза и улыбнулся, но не весело, а очень грустно. Габриель тоже меня обнял и зарылся лицом в мои волосы. Так мы и просидели, молча, пока я не начала зевать.
А на следующий день он пришел только после обеда.
– Мои родители снова приглашают тебя в гости, а то прошлый раз нам испортили, – спросил Габриель, сидя со мной на кухне. Так как я ужасная сладкоежка, я пила чай с пирожными, которые мне приносил Габриель. Наверное, откормить меня решил.
– А я на приглашение соглашусь, пожалуй. Когда?
– Когда тебе будет удобно. Хоть сегодня! – спокойно ответил Габриель.
Я глянула на часы. Было только половина третьего. Я посчитала, что мы вполне успеем. Я встала из-за стола и направилась в гостиную, где отец смотрел телевизор.
– Пап, меня семья Габриеля вновь пригласила в гости. Я буду к вечеру, – сообщила я отцу уже принятое решение.
– Хорошо, но учти, я буду тебя ждать! – ответил отец.
– Вставай, чего расселся! – усмехнулась я, поворачиваясь к Габриелю.
– Ты даже разрешения не спросила! – проговорил он.
– Все нормально! Я быстренько переоденусь, а ты меня подожди в машине! – скомандовала я.
Я быстро надела свои серые классические брюки, голубую трикотажную тунику и жилет. Я попрощалась с отцом прямо на ходу и вылетела на улицу. Зря так торопилась! От волнения я чуть не упала на тонком гололеде в сапогах на каблуке. Но к Турненам идти в обычной одежде мне показалось как-то не прилично. Обычно я хожу в джинсах, водолазке или рубашке, джемпере и ботинках на совсем маленьком каблуке.
– Ты быстро! Сегодня уже не так сильно волнуешься? – посмеялся Габриель.
– Волнуюсь, честно говоря, еще сильнее, – призналась я.
– Почему? – удивился Габриель.
– Потому что ты так и не рассказал мне, как твои восприняли новость, что моя мама все о тебе знает, а ее муж вообще пытался тебя убить! Не говоря о том, кто он сам. Да и неудачный прошлый раз как-то не радует. Эшли тоже.
– На счет прошлого раза не волнуйся. Ты совершенно ни в чем не виновата, – решил начать с самого легкого Габриель. Остальное явно было тяжелее.
– Я знаю, что не виновата в той ситуации.
– Ерунда это все! Не волнуйся! А что на счет Эшли... Почему ты из-за нее волнуешься?
– Потому что она мне завидует. Она сама хоть понимает, чему завидует? Следовательно, хороших отношений мне не видать! Главное чтоб гадости не делала, – грустно призналась я.
– Не обращай на нее внимание. Она уже, кстати, почти перебесилась! Так что это дело времени! – успокаивал Габриель.
– А что на счет мамы и Отто? Как они это восприняли? Или ты им не рассказал?
– Рассказал, конечно! В нашей семье нет секретов. Какие могут быть секреты, когда один внушает свои мысли, а другой контролирует твое настроение.
– Ты не хочешь об этом говорить! Что так плохо восприняли? – испугалась я.
– Да, нет! Восприняли нормально, но вот шокированы были сильно. Ведь мы считали, что дампиров не существует, что это фантазии писателей и киношников. А тут оказывается, что они вполне реальны, и отличить их от простых людей достаточно сложно.
– Понятно! – тихо произнесла я.
Мы уже подъехали к его дому. Замок снова поразил меня своим великолепием. Теперь везде лежал снег, целые сугробы и нигде ни тронутый. Окна теперь были закрыты. Прямо снежный замок. У меня аж перехватило дыхание от такой красоты.
– Вы бы хоть снег бы потоптали, а то вдруг кто придет! – посмеялась я сквозь дрожь.
– Ты единственная, кто к нам приходит. Не бойся! – приободрил Габриель, взяв меня за плечи. Мне сразу стало спокойнее.
Мы вошли в дом. Питер и Джанет нас уже ждали, стоя возле дивана. Оба они улыбались нам. Заглянув в глаза Питеру, я тут же успокоилась, видимо он на меня подействовал. Джанет быстрым шагом подошла ко мне и слегка коснулась кончиками пальцев моей кисти. По коже пробежал небольшой холодок, но я постаралась этого не показать.
– Рады приветствовать тебя вновь в нашем доме! – сказала Джанет.
– Здравствуй Виргиния! – произнес Питер с добродушной улыбкой.
– Прости, Эшли и Роберт заняты, поэтому не могут тебя поприветствовать! – извинился Питер.
Ага, знаю, чем они заняты. Просто Эшли и видеть меня не хочет!
– Может, пройдем на диван? – предложил Питер, повернувшись вполоборота и показывая рукою на диван, по-прежнему стоящий посреди огромной гостиной.
– Ты принесла нам много пищи для размышлений! – сказал Питер, когда мы уселись.
– Какой именно? – не поняла я.
– Без тебя бы мы никогда не повстречали настоящего дампира. Да, кстати, огромное спасибо за защиту Габриеля. Сын сказал, что он был настроен очень враждебно, – поблагодарил Питер.
– Не за что! Неужели вы подумали, что я могла поступить иначе?
– Ты подвергала себя огромной опасности! – строго сказал Габриель.
– Не чего делать из меня героя! – возмутилась я, – Тем более, что я уже сражалась с Отто. Может, конечно, он использовал не всю свою силу, но я его одолела!
– Что? Ты дралась с НИМ? – круглыми глазами уставился на меня Габриель.
– Да, было дело! Он решил меня перевоспитывать! Не вышло! – посмеялась я.
– Не смешно! Он мог покалечить тебя. По идее он должен обладать почти такой же силой и скоростью, что и мы. Это было очень опасно и не разумно! – возмущался Габриель.
– Я тоже не промах!
– Про что это ты? Габриель говорил о телекинезе, но этого не достаточно. Может, продолжишь свой рассказ! – попросил Питер.
– Про теорию о клинической смерти? – уточнила я.
– Да! Ты сказала, что сама являешься прямым доказательством этой теории. Мне хотелось бы узнать подробнее.
– Ну,.. в общем, после клинических смертей, когда я пришла в норму, я стала замечать изменения.
– Так ты получила телекинез? – внимательно слушал меня Питер, да и остальные. В это время спустился Роберт и тихо стоял возле стены. Он только приветственно мне кивнул.
– Да, – согласилась я.
– Сколько же ты пробыла в таком состоянии, чтоб получить такое? – не унимался Питер.
– У нее было две клинические смерти, – напомнил Габриель.
– Неужели они накладываются? Каждая последующая усиливает предыдущую?
– Нет. Каждая по отдельности.
– То есть? – сказали хором Габриель и Питер.
– Каждая клиническая смерть приносит свое! – призналась я.
– То есть ты хочешь сказать, что у тебя две способности? – удивился Питер. Роберт отклеился от стены и подошел ближе. Джанет заерзала. Габриель замер. Каждый ждал моего ответа. Я глубоко вдохнула, набираясь смелости.
– Да. Но у каждой клинической смерти была своя длительность, следовательно, силы имеют разную интенсивность. Первая была самая длительная, и от нее я получила телекинез. Вторая почти в два раза короче.
– Какая еще сила у тебя? – подскочил Питер на диване. Для него это было открытием.
– На мне заживают все мелкие травмы и достаточно быстро. Ты должен был заметить это при аварии, – я повернулась к Габриелю, заглядывая в его черные глаза.
– Царапины я заметил, но не придал этому значение, потому как очень быстро оттуда ушел, – признался Габриель.
– Поэтому я и могла бороться с Отто почти на равных. Он, конечно, сильнее, но телекинезом не обладает. Зато он сильнее меня физически, но слабее вас, – объясняла я.
– Что же ты тогда так волновалась за Габриеля? Я уверен, что он помял бы твоего отчима! – ухмылялся Роберт.
– Она правильно поступила! Даже можно сказать героически! Предотвратить такую драку... – говорил Питер, повернувшись к Роберту, – Кстати, ты нам не расскажешь об Отто? – развернулся ко мне лицом Питер.
– А что рассказать? – не поняла я.
– Я просто подумал, что он не мог не воспользоваться моим отсутствием и должен был обязательно с тобой поговорить, – сказал Габриель. У меня мороз прошел по коже.
– Что именно вас интересует? – решила я, что так можно будет избежать ненужной лжи.
– Что у него от человека, а что от нас, – иронично сказал Питер. Я тоже села. Это я могу рассказать.
– От человека у него биение сердца, кровь, кожа, дыхание. От вас у него сила и скорость. Но он сказал, что здесь очень много нюансов. Сердцебиение у него немного учащенное, дыхание замедленное, кожа абсолютно такая же, как у человека, кровь гуще и темнее. Он слабее вас, но в скорости не уступает. А вот продолжительность жизни зависит от питания. Он, например, полностью питается как человек, и никогда не пробовал кровь. И живет соответственно человеческий век. А вот те, кто питаются кровь, живут дольше и в силе не уступают вампирам, даже кожа становиться крепче.
– Значит, есть и другие? Он тебе и это рассказал? – удивился Питер.
– Сначала вы мне расскажите, какие такие у вас здесь законники есть! Габриель говорил о старейшинах и, что сейчас на троне только один. А Отто сказал, что вампирами управляют трое. Кто мне наврал?
– Никто. Просто "законники" – это семья Тутена, старейшины Вентру. Это три вампира, которые следят за соблюдением наших законов. Живут они как ни странно в США штат Пенсильвания. Иногда их называют "Дракулами", – начал рассказ Питер.
Я не удержалась от смеха. Оказывается, люди просто не правильно понимают некоторые вещи. "Дракула" действительно существует, но это не самый первый и сильный вампир, а просто правящая каста, семья.
– Извините! – проговорила я сквозь смех.
– Да, вот кто такой "Дракула" на самом деле! – поддержал меня Габриель.
– Они правят около семи веков. Точнее знают только они сами. Тутен – главный у них, он может одним прикосновением руки прочитать всю твою жизнь, узнать все твои мысли и сомнения, которые когда-либо возникали у тебя. Обмануть его не возможно. Если Габриеля еще можно, то его никогда. Кирма – его жена, она видит недалекое будущее. Как только ты принимаешь какое-либо решение, она его уже видит. Так они сохраняют свой престол. Ты только задумал мятеж, а она уже сказала и отреагировала. Но видит она только то, что касается их самих непосредственно. Ватир – их сын, Тутен его сам создал. Он обладает огромной силой и скоростью. Он сильнее и быстрее любого из нас. Никто не знает, где Тутен его нашел. Ватир их ударная сила. Кстати, Ватир единственный, кто имеет сразу трех жен, – рассказывал Питер, смотря куда-то вдаль.
– А какие у вас законы, которые надо охранять? – поинтересовалась я.
– На самом деле закон один – не раскрывать свою сущность! А отсюда уже: скрытая охота, отсутствие в солнечные дни и т.д. – объяснял Габриель.
– Теперь твоя очередь! Сколько еще существует дампиров? – твердо спросил Питер.
– Он не сказал точно, сколько еще их существует, но дал понять, что не один и не два. А Ватир ваш действительно сын Тутена. Ватир родился дампиром, а когда он вырос, Тутен приучил его к крови и укусил. Так его сын стал полноправным вампиром. Отсюда у него такая сила и скорость. Остальные дампиры либо живут как обычные люди, как Отто, или стали охотниками на вампиров. Они пьют кровь животных и живут дольше людей, но убить их можно точно так же как и человека. Но вампиров ненавидят все без исключения. Вот и все. Больше он ничего не рассказывал.
– Откуда ему это известно? – шокировано спросил Питер.
– Не знаю точно. Дампиры вроде бы как-то общаются между собой. Наверное, оттуда! – пожала я плечами.
– Почему же Тутен не создал еще, таких как Ватир? – задумавшись, сам себя спросил Питер.
– Потому что Ватир опасен и ему. Он сильнее его. Он просто боится потерять свое место! – размышляла я вслух.
Питер поднял на меня глаза и закивал. Потом он встал и поднялся наверх. Джанет, которая сидела тихо все это время, тоже встала.
– Ты не голодная? – улыбаясь, спросила она.
– Нет. Я кушала перед тем, как отправиться к вам. Спасибо! – поблагодарила я.
– Почему бы тебе ни показать дом! – обратилась она к Габриелю и тут же исчезла.
– Хочешь посмотреть? – вставая и протягивая мне руку, спросил Габриель.
– Конечно! – я тоже встала, взяв его за руку. Боже как это приятно, прикасаться к нему. Кожа хоть холодная и твердая, но нежная на ощупь, как лепестки пиона или любого другого цветка. Сильная рука так нежно меня касалась, что сердце сбилось с ритма.
Мы поднялись наверх. Вдоль всей лестницы на стенах были вывешены картины необычайной красоты. Все, что было на них изображено, выглядело как живое. Создавалось впечатление, что ты стоишь посреди этой нарисованной рощи, что стоит только протянуть руку и ты сразу зачерпнешь чистой прозрачной воды из озера с другой картины.
На втором этаже он показывал на закрытые двери: комната Питера и Джанет, комната Эшли и Роберта, кабинет Питера. Возле каждой двери висели индивидуальные портреты владельцев комнат. Единственным отличием этих портретов от настоящих людей, которых я знала, было то, что они нарисованы как люди. Кожа была телесного, а не белоснежного цвета, на щеках играл румянец, и глаза у всех были разные: у Питера карие, у Джанет голубые, у Эшли зеленые, у Роберта серые.
Вдруг мы остановились перед очередной закрытой дверью. Эта была единственная дверь без портрета. Габриель галантно ее распахнул и жестом пригласил внутрь.
– А это моя комната! – как-то нерешительно произнес он.
Комната была угловой с выходом на закругленную террасу. Она была великолепна: больше чем моя, конечно; высокий натяжной нежно голубой потолок; натуральные бамбуковые обои; вдоль одной стены высокий стеллаж, разделенный на две половины. Одна половина была заполнена музыкальными дисками, вторая была закрыта; на другой стене огромный ЖК телевизор, а напротив него стоял небольшой экзотического вида диван. Сбоку от телевизора маленькая дверь.
– Потрясающе! Очень красиво! – восхищалась я, – а что это за дверь?
– Это гардероб, – махнув рукой, ответил он.
– У тебя столько музыки, – сказала я, водя рукой по полкам с дисками, – а что в этой половине?
– Да уж много. У меня вся популярная музыка, которую создавали за время моего существования. А там краски и мольберт.
– Понятно. Вся музыка? Всех направлений и стран? – ухмыльнулась я.
– Ну, почти. Классика вся. А вот из других направлений, только та, которая когда-то понравилась.
– Понятно, – сказала я, развернувшись к нему лицом. Я утонула в его магических глазах.
– Ты совсем меня не боишься? Даже находясь здесь одна?
– Нет. Ты очень милый! По-моему ты вообще не опасен, – смеялась я.
Габриель печально улыбнулся. Он мне не поверил.
– Вот это ты зря сказала! – кровожадно заявил он. И, глухо зарычав, обнажил ровные нижние зубы. Тело сжалось в пружину. Я испуганно пятилась.
– Не уйдешь!
Как он бросился на меня, я не увидела – уж слишком быстрым было движение. Я даже отреагировать не успела. Просто в следующую секунду я полетела на изящный диван, который придвинулся к стене. Сильные руки сжали меня в объятиях, хотя я и не пыталась сопротивляться. Сердце упало, дыхание остановилось. В мгновенье ока испуг сменился шоком. Я просто не понимала, зачем он это сделал. Во мне вскипело негодование...
А Габриель злорадно улыбался.
– Что ты сказала?
– Ты... ты монстр! – прохрипела я.
– Вот так лучше! – сказал он, поднимаясь.
– Ты не нормальный! – закричала я, вскакивая с дивана. Я твердым шагом направилась к двери. Он свободно меня догнал.
– Ты должна знать с кем имеешь дело, – попытался объяснить он свою выходку.
– Я и так прекрасно знаю кто ты! Не на мгновенье не забываю! Зачем мне еще и демонстрацию устраивать? Ты хочешь, чтоб я тебя боялась? – я продолжала спускаться.
– Одно дело знать и совсем другое видеть! – говорил он. Тем временем мы уже спустились вниз.
– Я и до этого видела, насколько быстро ты можешь передвигаться. Зачем это было?
– Ты испугалась. Прости! Так надо!
– Кому надо? Поздравляю! У меня сердце в пятки ушло!
– Ну, прости меня! – взмолился Габриель. Здесь я заметила, что на нас шокировано, смотрит все семейство.
– Вот так просто прости, значит! Сначала ты меня пугаешь до смерти, а потом просто прости? Да ты знаешь, что меня до сих пор колотит?
– Ну, что мне сделать, чтоб ты меня простила? – если б он мог плакать, наверное, сейчас бы заплакал, но осознала я это только когда вернулась домой и успокоилась, а в тот момент это прошло незамеченным.
– Ты должен решить, чего ты хочешь на самом деле: поступить как НАДО или как ХОЧУ. Потому что нельзя любить и бояться одновременно! – проговорила я и вышла на улицу.
– Вира, подожди! Я знаю, я сглупил, но можно я хотя бы отвезу тебя домой? – снова догнал меня Габриель.
– Нет. Ты должен принять решение. А мне надо успокоиться. Я дойду до дома пешком, ОДНА! – сказала я, даже не взглянув на него.
Через пару минут я поняла, что плачу. "Что я натворила??? Вот я дура?" – орала я сама на себя. Я бегом пустилась по тропинке. Я бежала и плакала. Замедлила бег я, только когда уже увидела свой дом. Я постаралась взять себя в руки. Не вышло. Я так и залетела в свою комнату со слезами. Отец вошел ко мне.
– Что случилось? Он тебя обидел? – взволнованно спрашивал отец.
– Он испугал меня. В шутку, – соврала я, – А я... а я... А я наорала на него, хотя он извинялся! – я зарылась в подушку. Мне было так плохо. Я обидела любимого человека!!!
– Все образумиться! Все иногда ругаются! Мирятся же потом! – успокаивал отец, поглаживая меня по голове. Мне не были противны эти прикосновения, но так меня гладит только Габриель, и от этого становилось только хуже.
Отец еще посидел возле меня, молча, но потом ушел. Понял, что мне надо побыть одной. Через мгновенье в комнате что-то хрустнуло. Я резко повернулась и села на кровати, смотря во все глаза. Возле окна стоял мой Габриель грустный-грустный. Я вскочила и бросилась к нему.
– Прости меня! – прокричала я, и тихо опустив голову, проговорил он. Мы просили прощения друг у друга одновременно.
– Тебя-то за что прощать? – удивился он и поднял на меня свои черные глаза.
– Я накричала на тебя. Требовала выбрать. Я вспылила. Прости меня, пожалуйста! Мне не надо чтоб ты выбирал. Я и так знаю, что ты очень стараешься, чтоб быть со мной. Ты всегда в напряжении и не можешь расслабиться не на секунду. Тебе и так тяжело! – говорила я, уткнувшись в его грудь, а по щекам все еще текли слезы.
– Ты самая замечательная девушка в мире! И мне не за что тебя прощать! – сказал он, нежно приподняв мой подбородок так, что не посмотреть ему в глаза было просто невозможно, – Это ты меня прости за эту выходку! Я больше никогда не буду тебя пугать! Но и забыть тебе кто я, не позволю!
Я всхлипнула и еще крепче к нему прижалась. Слезы с новой силой потекли по лицу. Он тоже крепче меня обнял и зарылся лицом в мои волосы. Мы так и стояли, обнявшись возле окна пока я не успокоилась. Потом он нежно меня отстранил и заглянул в глаза.
– Я люблю тебя! Ты смысл моего существования! – произнес он и, не дав мне ответить, очень нежно прильнул к моим губам. Я с такой жадностью впилась в его губы, что самой чуть плохо не стало. Мои пальцы вплелись в его волосы. Одна его рука крепко держала меня за талию, другая тоже спуталась в волосах. Такого страстного и долгого поцелуя у нас еще не было. В конце концов, у меня закружилась голова и я обязательно упала бы, если б он меня не держал.
– Вира! Тебе плохо? Что с тобой? Скажи мне что-нибудь? – обеспокоено говорил Габриель. При этом он поднял меня на руки и стал укладывать на кровать.
– Ммм – произнесла я что-то невнятное. Пришла я в норму достаточно быстро. Он еще положить меня не успел. Я вцепилась в него так сильно, насколько могла. Мне не хотелось его отпускать ни на мгновенье.
– Я смотрю тебе уже лучше! – посмеялся Габриель, – Что это было?
– Голова закружилась, – он поднял глаза к верху, – Ты еще никогда меня так не целовал, – призналась я. Вдруг заурчал предательский желудок.
– Это от поцелуя или от голода? – продолжал смеяться Габриель, но быстро посерьезнел, – из-за меня ты осталась голодной. Чего-нибудь хочешь вкусненького? – встрепенулся он.
– Хочу, – согласилась я. Чего отпираться, когда все очевидно, – но я не хочу чтоб ты уходил!
– Я мигом! – раздался голос быстро удаляющегося Габриеля. Я даже возразить не успела. Мне стало так грустно без него. Я закрыла лицо руками и чуть не расплакалась. Но спустя три минуты Габриель вновь стоял возле окна с коробкой сока и тортом. Я подняла голову и не могла не улыбнуться.
– Я запомнил, что ты сладкоежка и за фигурой не следишь! – сказал он, улыбаясь и ставя все это великолепие на компьютерный стол. У меня потекли слюнки. Но не успела я встать, как он снова исчез и появился через пару секунд со стаканом, блюдцем, ложкой и ножом.
– Ты хочешь сказать, что я толстая??? – удивилась и возмутилась я одновременно. Габриель рассмеялся.
– Я хочу сказать, что ты прекрасно выглядишь. И фигура у тебя отличная и в диете не нуждается, – потрепал он мои волосы, – кушай!
Я открыла торт и стала его резать. Жаль было портить такую красоту. Габриель запомнил даже то, что больше всего мне нравятся взбитые сливки. Он же в это время открыл сок и налил его в стакан.
– Я одна не съем все это, может быть, попробуешь? – посмеялась я. Он просто закатил глаза, усмехнулся и покачал головой.
– Надеюсь, я прощен? – спросил Габриель через какое-то время, пока я уплетала свое лакомство.
– Так это был подкуп??? – наигранно возмутилась я, ели сдерживаясь от смеха. С полным ртом это было сложно.
– Э... – растерялся Габриель. Видимо у меня вышло убедительно.
– Я подумаю! – заигрывающе проговорила я. Он прищурился, вглядываясь в мои глаза.
– Хочу повторить последний поцелуй! – нагло заявила я. К моему огромному удивлению награда не заставила ждать шантажистку. Он мгновенно оказался возле меня и прильнул ко мне губами.
– Прощен? – улыбаясь, спросил он, немного отстраняясь.
