Текст книги "Арийхон (СИ)"

Автор книги: Шерон Тихнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Вторая часть города была больше похожа на поселок, как бывает при городах. Одно и двухэтажные домики занимали большую часть площади города. Но такое всегда бывает в провинциях, это же вам не Москва, где люди живут как муравейнике и дышать уже не чем!

Мы сделали небольшой крюк и начали приземляться. Таким образом, я смогла разглядеть почти весь город с воздуха. Больше всего меня удивляло даже не практически четкое деление города на две части, а полное отсутствие цвета. Поселок был песочного цвета, а рядом стоял черный замок, и больше ничего. И одного яркого пятна. Кошмар! Как в этом можно жить?

Крылатые кони приземлились на небольшой площади овальной формы. Вокруг были все те же домики песочного цвета. Единственное отличие между ним было в количестве и форме окон и камней, из которых выполнены стены. Видимо, людям все-таки хочется выделиться, но по каким-то причинам они не могут себе этого позволить.

Оба парня легко и непринужденно соскочили с коня и бросились к Марунте. Она по-прежнему была без сознания. Только сейчас я перестала смотреть по сторонам. Я тоже быстро соскочила с коня, но не успела я сделать и шага, как раздалось хлопанье огромных крыльев. Я обернулась. В нескольких сантиметрах от меня пролетели копыта этого чудесного животного. Я сглотнула ком в горле и двинулась дальше. За это время «смоляной» парень уже подхватил ее на руки, а светловолосый подбежал к ней. Я ели смогла протиснуться между ними, чтобы вновь приложить камень на ее рану. На этот раз я его вдавила. Когда я втискивалась, парни галдели что-то наперебой, но стоило мне приложить камень к ране, как все замолчали. Я понятия не имела с чего это, но и сама ничего говорить не стала.

От холода камня у меня у самой руки заледенели, поэтому я нисколечко не удивилась, когда после затягивания раны Марунта вздрогнула всем телом и резко открыла глаза. У девушки на лице был написан испуг. Она обвела вех присутствующих рядом с ней испуганным взглядом. Легкой улыбкой она отметила мое присутствие, а нежный взгляд и вздох достался светловолосому парню.

– Hase vat?[47] – спросил парень, наклонившись над ней.

– Ut uh-fasapy, das ih-fasapy,[48] – спокойно ответила Марунта, мельком глянув на «смоляного» парня. Что-то в их отношениях я явно не понимала.

– Mazef lasdaf mante?[49] – как-то неприятно спросил «смоляной» парень.

– Ha, kankany![50] – закивала она. В тот же момент парень опустил ее на ноги. И хотя это не выглядело грубым, было каким-то неприятным, будто они тайные враги.

Марунта спокойно отреагировала на такое обращение. И даже, если я правильно расценила ее жест, поблагодарила его. Она слегка кивнула ему. Он же ответил ей твердым взглядом, будто это его обязанность, которую он совершенно не хочет выполнять. И уже через мгновенье «смоляной» парень повернулся и чеканным шагом направился куда-то в сторону. Марунта бросила приветливый и нежный взгляд на светловолосого парня и последовала за «смоляным». Оставшиеся два парня, тоже направились куда-то. Я понятия не имела куда именно они направляются. Однако, особого выбора у меня не было, поскольку никого кроме Марунты в этом мире я не знала. Мне ничего не оставалось как пройти за ними вслед.

Мы шли по узеньким улочкам. Они были настолько узкими, что два человека могли на них разойтись только повернувшись вполоборота. Пока мы проходили, я мельком разглядывала людей. Видимо, и я их заинтересовала, поскольку на меня они смотрели с тем же любопытством. Эти люди выглядели как крестьяне семнадцатого века. На женщинах были блеклые платья и передники, а головы их были покрыты платками, так что ни единого волоска видно не было. После такого зрелища, я инстинктивно изогнулась, чтобы уточнить в чем одета Марунта. Ранее я не придала ее одежде никакого значения, поскольку ее лицо перекрывало все на свете. Но с каждым новым проведенным с ней рядом мгновеньем, девушка все больше и больше мне нравилась. И снова я не придала значения ее одежде, потому как она выглядела как простая девушка. А если еще учесть плен, то она просто шикарно выглядела. Даже я сейчас была не в одежде, а в лохмотьях. Да-да, именно так. Больше никак эти тряпки я назвать не могла. Моя замечательная одежда была не только порвана, но испачкана кровью. Странно было другое – меня это ничуть не задевало! За пару дней здесь, видимо, независимо от своего желания я пересмотрела некоторые свои взгляды, и в частности на внешний вид.

Марунта сейчас была одета в обычную футболку и свободные трикотажные штаны. Если бы это не было все порвано и испачкано, я бы сказала, что девушка собралась на урок физической культуры. Интересно было, что я не знала из чего они здесь делают одежду, но от нашего трикотажа их материя нисколько на вид не отличалась. А вот пощупать ее одежду я ни разу не догадалась. Тогда меня интересовали несколько иные проблемы. А вот сейчас мне казалось странным, что она тоже одета была не как все вокруг. Неужели, она привилегированная? Тут же возникла мысль, что в таком случае она должна жить в городе, а не в селении, только вот мы направлялись как раз прочь от высоких зданий. Куда же мы шли?

В этот момент мимо меня бежала маленькая девочка. На вид ей было всего лет девять-десять. Это было единственная увиденная мной в этом поселении улыбка. Девочка держала на ладошке маленький темный шарик. И у меня закралось предположение, что именно его наличию она так сильно радовалась. Я приподняла свою руку, чтобы посмотреть на свой камень, завернутый в кусок ткани. Но прямо на моих глазах он рассеялся, будто его и не было никогда. Только черная дымка осталась. Я даже остановилась от удивления. Несколько раз перещупала тряпку, будто надеясь, что он вновь возникнет из не откуда, но тщетно. Камень исчез так же неожиданно, как и появился. Я перевела взгляд на девочку, которая тоже следила за моими манипуляциями с тканью. На ее лице не было больше радости, теперь на нем было удивление. Но наши взгляды пересеклись лишь на одно короткое мгновенье, поскольку девочка рванула от меня со всех ног, будто увидело нечто страшное. В надежде найти объяснение и поддержку я повернула голову в строну нашего четкого строя. Но меня никто не ждал. Мало мне было потрясений, так тут еще и это!

Со всех ног я бросилась в улицу, в надежде догнать их. Но мне не повезло. Буквально через два домика была развилка, и как назло это был перекресток двух улиц, а значит выбор у меня был в три разных стороны. Господи, да за что мне это? Если я сейчас потеряюсь, вообще неизвестно, что будет дальше. Улица прямо просматривалась отлично, и поскольку там никого не было видно, мне предстоял выбор – бежать вправо или влево. Так откуда же мне знать? Я кинулась в правый проход.

– Марунта!!! – испуганно кричала я. А если учесть, что за несколько минут проведенных здесь речь я слышала только от парней, когда очнулась Марунта, то была надежда, что меня услышат в кромешной тишине.

– Марунта! – вновь закричала я, пробегая очередной дом и останавливаясь на новом перекрестке. Что же делать? Вывод пришел только один – возвращаться на предыдущий перекресток. Я рванула назад. Подбегая к перекрестку, я позвала ее еще раз. И не останавливаясь побежала дальше по улице. Теперь я уже находилась в левой стороне от исходной улицы.

– Kristiina! – услышала я где-то недалеко. Это был голос Марунты. Однако, он был где-то там, будто через несколько домов. Я даже остановилась, чтобы понять откуда он был.

– Марунта, я здесь! – вновь закричала я.

– Istarm uter junga![51] – ответила она. Зачем она мне это говорит, если прекрасно знает, что я ничего не понимаю? Я осталась стоять, поскольку прекрасно слышала, что она была на какой-то другой улице. Ей будет намного легче найти меня, если я больше никуда не пойду. И видимо, поступила правильно, потому что уже через минуту Марунта бежала ко мне. У меня как от сердца отлегло.

Девушка подбежала ко мне довольная и улыбающаяся, будто только меня и искала. Она взяла меня за руку и повела прочь. Мы вновь вернулись на тот перекресток и пошли прямо. Я даже усмехнулась, такому исходу и своей самонадеянности. Через четыре дома она остановилась. Я повернула голову, чтобы взглянуть на дом. Ничего особенного в нем не было. Он был двухэтажный и точно такой же как и остальные. Марунта толкнула рукой дверь и ступила на порог. Самым интересным было, что различить окончание одного дома и начало другого можно было невооруженным взглядом, а вот дверь я не заметила. Только сейчас я поняла, что на всех домах, которые я видела и мимо которых я пробегала, были окна и не было дверей. Теперь то я понимаю, что просто они сделаны так.

Я ступила за ней следом. Стоило мне только войти, как дверь захлопнулась. Внутри дом был более радостным и современным, чем снаружи, это однозначно. Я стояла на небольшом коврике черного цвета, рядом стояла некая металлическая конструкция, на которой снизу стояла обувь, а выше находились крючки, видимо, для верхней одежды. Значит, и у них бывает зима. Ну, хоть что-то похожее в наших мирах! В общем, это маленькое помещение очень походило на наши обычные прихожие. Даже некое подобие обоев на стенах присутствовало. Только вот определить их цвет было невозможно, поскольку это более походило на замысловатые абстрактные фигуры, нарисованные сразу несколькими цветами. Будто на кисточку нанесли сразу множество красок и уже после этого стали рисовать на стенах. Надо отметить, что это мне понравилось. По крайней мере, здесь кроме песочного и черного цветов присутствовали еще и красный, зеленый, фиолетовый, оливковый, синий и конечно же много их оттенков. Такая обстановка создавала впечатление настоящего дома, а не пещеры, как можно подумать, посмотрев на эти дома снаружи.

Марунта быстро сняла свои подошвы и повесила на один из маленьких крючков снизу. Да, ее обувь была именно подошвой, без единой лямочки или чего-то похожего. Такая обувь создавала впечатление, что девушка босая, однако это было не так. Я опустила глаза на свои ноги. А вот я была действительно босая. Зачем бандитам понадобились мои туфли на шпильках, мне было не понятно, ну да ладно! Я лишь пару раз шаркнула ногами о коврик. Не заходить же мне в дом с грязными ногами? Марунта надо мной усмехнулась и жестом пригласила пройти в дом. Только сейчас я перевела взгляд вперед себя.

Напротив меня стояла женщина в длинном светло-голубом платье, молочного цвета переднике и точно такого же цвета платке, полностью закрывающего волосы. На вид ей было не более сорока лет, ну по крайней мере по лицу. Она улыбалась нам.

– Mahe! – проговорила Марунта и бросилась обнимать женщину. Мне не нужно было понимать их язык в этот момент, поскольку и так было понятно, что эта женщина ее мама. Значит и Марунте, гораздо меньше, чем двадцать пять. Хотя после первого с ней знакомства, она действительно сильно изменилась, и в первую очередь внешне скинула возраст. Сейчас она выглядела на девятнадцать максимум. Я сделала всего шаг вперед, лишь для того чтобы сойти с коврика. Уж слишком колючим он был. Ранее я как-то не замечала отсутствия обуви, мне было не до этого.

Я стояла и наблюдала эти нежные материнские объятья, даже не замечая трех парней, стоящих в нескольких шагах от них. Я обратила на них внимание, лишь когда они строем стали выходить. Первым снова шел «смоляной» парень. Как только его фигура заслонила сцену объятий, я перевела взгляд на него. Он же смотрел на меня теперь не гневно, а с какой-то странной ухмылкой. Его глаза пробежали по мне сверху вниз и обратно пару раз, а в заключение правая его бровь приподнялась, так же как и правый уголок его губ. Я могла только предполагать, что это все значит. Я это расценила как его интерес ко мне, но какой-то мало приятный для меня. Парень ничего не сказал и вышел, хотя даже если бы сказал, я ничего не поняла бы. Светловолосый парень относительно спокойно прошел мимо, слегка кивнув мне и медленно прикрыв глаза. Я расценила этот жест как благодарность с его стороны. Последний парень и вовсе прошел без всяких там эмоций, совершенно равнодушно осмотрев меня. И снова за моей спиной хлопнула дверь. Неужели, в этом мире никто не разговаривает? Что за давящее молчание?

– Mahe, nib Kristiina! Yate xerauf mazu![52] – проговорила Марунта, отстраняясь от матери и показывая одной рукой на меня.

– Здравствуйте! Рада познакомиться, – ответила я, расценив эту фразу как знакомство. А как еще можно было ее понять, когда в одном предложении используются два имени?

– In-sibar, Kristiina! Iphirifis Margota.[53]– сказала женщина, добродушным тоном, а потом добавила уже более снисходительно, – Vat salim’to ik caset?[54]

– Ha, mahe. Yate salim’to ik caset. Re lu-otkhe salimin yate![55] – говорила Марунта маме. Вот теперь я точно ничего не понимала. Единственное знала точно так это то, что они разговаривают обо мне, поскольку женщина смотрела на меня и кивала.

– Starxiv, cha nib bazhe fasapir. Lu-otkhe in-valim lasdaf’to la ves acher gafilinestarmin.[56] – очень грустно ответила ей мама. На лице Марунты читалась скорбь. Неужели, пока ее не было дома, здесь что-то случилось? Я даже сама стала грустить. В этот момент мне вспомнилась моя милая и наивная мама. Как бы мне сейчас хотелось вот точно также прижаться к ней… Зря я стала ее вспоминать. На глаза даже слезы навернулись.

Марунта тяжело вздохнула и подняла на меня свои грустные глаза. Жестом она позвала меня к себе и предложила присесть. Наконец-то я ушла с порога. Когда я сделала всего пару шагов, мне открылась большая комната с теми же рисунками на стенах и настоящей мебелью. Чуть поодаль от Марунты и ее мамы стоял достаточно большой стол, на вид он был плетеный. А возле стены, куда и показывала Марунта стоял небольшой диванчик. Вообще-то он больше походил на плетеную из каких-то толстых и прочных по всей видимости прутьев скамейку, накрытую тканью. Но это было так аккуратно выполнено, что даже не хотелось тревожить. Не хотелось испортить. Но я, тем не менее, села.

– Mahe, ikasty yate kilas, ut-sibar.[57] – проговорила Марунта и повернувшись ко мне спиной, вышла из комнаты. Послышался какой-то странный звук из комнаты, в которую вошла девушка. Я нахмурилась, а Маргота лишь махнула рукой. Теперь ко мне повернулась ее мама. Женщина взяла меня за руку и вновь подняла. Она осматривала меня так, будто портной или продавец. Обойдя меня со всех сторон, она вновь пригласила меня присесть. Я мирно повиновалась. Смысл сопротивляться? Я в их доме, ничего плохого они мне не делают. Я села, а женщина тоже куда-то ушла. Мне хотелось встать и пойти за ней. Но я не стала, может быть так и задумывалось?

Я стала рассматривать комнату. Сейчас, сидя на достаточно мягком диванчике, я заметила, что мои ноги находятся на чем-то мягком. Я опустила глаза. Оказалось, что прямо перед диванчиком лежит небольшая дорожка. На вид она не должна быть мягкой, но в действительности, она нежная почти как шелк. Мой взгляд скользнул дальше по полу. Там, впереди, стоял овальный стол и шесть стульев, а под ними лежал небольшой палас овальной формы и по качеству идентичный дорожке у диванчика. При чем размер этого паласа был ровно по границе стульев, то есть если стул нужно будет отодвинуть, то на паласе останутся только твои ноги, а сам стул уйдет уже за его границы. Мне это показалось странным и интересным одновременно. По правую руку от меня стоял небольшой стеклянный столик на ножке. Для чего он предназначен оставалось только догадываться, поскольку в данный момент он был пуст.

Вновь послышался звук, будто что-то сначала тянули, а потом просто бросили на пол. И снова звук был из той комнаты, куда удалились и Марунта и ее мама. Двухстворчатая дверь распахнулась и ко мне вышла Маргота. В руках у нее было много всякой одежды, и вся она была блеклых цветов. Женщина подошла к столику и аккуратно все положила на него. Двумя руками она дала понять, что мне опять нужно встать. Я послушалась. Теперь я точно знала, что происходит – они просто решили меня одеть в не рваную, и скорее всего, по их мнению, более приличную одежду. Женщина начала поочередно брать из стопки одну вещь за другой и прикладывать ко мне. По ее мотанию головой я понимала, что она, слава Богу, не собирается на меня одевать, и к сожалению, то безобразие, которое отобрали для меня.

Я тихо стояла и ждала приговора, когда вновь раздались странные звуки и двери в комнату распахнулись. Марунта вернулась. На ее лице было что-то необъяснимое, какая-то странная смесь подавляемого смеха, удивления и напускаемой серьезности.

– Mahe, ut dafirs, cha nib kilas yate qul’to piojor. Ut ip-jon wibokm ti-cha mazef. In-sibar![58] – сказала девушка серьезным тоном, сквозь ели сдерживаемую улыбку.

– Hase salim! Re piobir, cha jony ruenif lasdaf inau pi viva kilas.[59] – несколько обиженно и одновременно строго ответила ей мама и тут же стала сгребать всю одежду. У меня как от сердца отлегло. Видимо, Марунте, также как и мне, не очень нравиться все, что она принесла.

– Ut salim, mahe, salim.[60] – грустно ответила Марунта, даже не поднимая на мать глаза. Мгновенье спустя она протянула мне руку и медленно кивнула. Я ответила на приглашение.

Марунта выглядела как-то странно, будто что-то задумала. Мы направились в те двери, из которых девушка только что вышла. Куда же она меня едет? Опять одеваться? Или может быть она покажет мне мою комнату? Одолеваемая своими вопросами, но не произнося ни слова, я следовала за ней. Как только двери распахнулись, моему взору предстала странная конструкция. Я-то ожидала, что меня здесь ждет спальная или гостиная комната, но никак не это. По всей видимости, именно это и издавало странные неизвестные звуки.

Прямо предо мною стояла большая коробка, а если точнее, корзина с дверцей, которую так изящно открыла Марунта. К моему удивлению, девушка не боялась ступать внутрь, и даже наоборот, с охотой и каким-то озорным рвением влетела туда. По укорительному взгляду, интенсивно напускаемому на меня сквозь подавляемый смех, мне становилось понятно, что она зовет меня вслед за собой. Но мне совершенно не хотелось заходить внутрь. Мне эта конструкция казалась достаточно сомнительной, чтобы доверять ей свою жизнь. Хотя если посмотреть на это с другой стороны, почему я могла, ни на секунду не задумываясь, влезть на крылатого коня, а какой-то корзины боюсь? Что-то внутри меня воспротивилось отвечать на этот провокационный вопрос, и тяжело вздохнув, я переступила порог, если это можно было так назвать.

Снаружи эта корзина напоминала старинные плетеные корзины, в которые ни в коем случае нельзя класть более двух-трех килограммов продуктов. В противном случае корзина грозила порваться и с треском вывалить все содержимое на землю. Когда я делала шаг вперед, мне показалось, что именно так и случиться, стоит мне только коснуться ее. Но нет. Внутри она была отделана чем-то твердым и скорее всего очень прочным. У меня на сердце стало сразу легче. Но не успела я обрадоваться, как Марунта развернулась к входу спиной и начала что-то тянуть. Только сейчас я разглядела канаты в два пальца толщиной и сравнительно не большой груз. Ну, по крайней мере, мне так показалось на первый взгляд. И когда я отвыкну оценивать вещи этого мира с точки зрения своего? Риторический вопрос, ответом на который служит лишь одно слово – нет!

Надо отметить, что Марунта действительно тянула его не особо напрягаясь. Но возможно, что это мне снова лишь казалось. Девушка очень ловко перебирала руками, заставляя нашу корзину подниматься. Видимо, это не хитрое приспособление в этом мире используется вместо лифта, решила я для себя и глубоко вздохнула. Что-то мне подсказывало, что этот лифт лишь самое начало моих открытий в этом мире. А просто так мне отсюда явно не выбраться.

Тем временем мы уже поднялись на второй этаж. Марунта перестала перебирать руками канат. Сейчас она одной рукой взяла груз, а другой рукой стала направлять его к какому-то крюку на стене. В следующее же мгновенье груз спокойно висел на крюке и корзина больше никуда не двигалась. Марунта повернулась ко мне и мило улыбнулась. Я ответила ей не такой, конечно же, улыбкой, но все-таки. И вновь она открыла двери, сначала на корзине, а потом и из комнатки.

Двухстворчатые двери открыли для меня сравнительно не большую прихожую, в которой буквально не было ничего кроме дверей. Да-да, двери были со всех сторон: одна двухстворчатая впереди и по две одинарные по бокам. Единственное, что мне показалось интересным, так это то, что здесь стены были отделаны несколько иначе. Теперь появились законченные фигуры. Конечно, это нельзя было назвать картиной или произведением искусства, но тем не менее. Фигур было много, даже не смотря на то, что поверхности стен было достаточно мало. Здесь были и квадраты и ромбы и овалы и круги и просто многоугольники, причем все имели различные цвета и оттенки, что меня не могло не радовать.

Еще одним очень интересным элементом этого помещения оказались своеобразные светильники. Они располагались, как и следовало ожидать, в простенках, но не это меня зачаровало. Они были округлых форм и различных не только расцветок, но и размеров. А светили они и вовсе удивительно, будто завораживал или успокаивал. Смотреть на этот свет так и хотелось. Я даже протянула к одному из них руку, не удержалась. Чем ближе я ее подносила, тем интенсивнее был свет. Интересно!

Марунта оторвала меня от изучения светильников и жестом пригласила в ближайшую правую комнату. Нехотя, я подчинилась, ведь девушка вела меня куда-то и зачем-то целенаправленно. Марунта приоткрыла дверь, осторожно входя внутрь.

– Vi la cazis, lu-otkhe.[61] – произнесла она. Я сделала еще два шага вперед. Только оказавшись по правую руку от девушки я увидела человека, к которому она обращалась. На кровати лежал мужчина преклонных лет. Видимо, это был ее дедушка или какой-то родственник. Я сделала такой вывод по интонации ее голоса. Так можно обращаться только к очень близкому человеку.

Выглядел он если не очень больным, то по крайней мере очень и очень уставшим. Он лежал на большой двуспальной кровати, но обе подушки были аккуратно подложены ему под спину. Может быть ему тяжело сидеть? Одет он был в широкую рубаху, больше напоминающую старую ночную рубашку женщины. Более ничего не было видно, поскольку большая часть его туловища была накрыта одеялом.

– Здравствуйте, – спокойно произнесла, хотя и ни капли не надеялась, что он меня поймет.

– Здравствуйте, девушка, – с улыбкой ответил мне мужчина. У меня даже глаза на лоб полезли от удивления. Конечно, его слова были произнесены с небольшим акцентом, но тем не менее, я вообще не ожидала. У меня самой даже дар речи пропал.

– Меня зовут, Федор Матвеевич. Нам есть о чем поговорить. Проходите, – говорил он мне, продолжая улыбаться, – Vat lasdaf, Marunta![62] – обратился он к девушке и она, кивнув головой каждому из нас в отдельности, спокойно вышла. Я продолжала стоять на месте.

– Вы говорите по-русски! Вы тоже не из этого мира? – вдруг прорвало меня. Наконец-то хоть с кем-то я смогу поговорить и все узнать.

– Да-да! – рассмеялся Федор Матвеевич, но тут же закашлялся. Он стал краснеть. Я даже испугалась. И хотя я понятия не имела, что именно с ним происходит, подскочила к нему и стала слегка похлопывать по спине. Уже через минуту он снова стал приобретать нормальный цвет лица.

– С Вами все нормально? – поинтересовалась я. И почему это мне стало за него страшно?

– Да, спасибо. Я попал в этот мир много лет назад. Но нам предстоит долгий разговор, ты присаживайся! – ответил он. После этих слов мне даже стало легче. Я подошла к кровати, на которой лежал мужчина чуть ближе и присела на краешек.

– Что именно тебя интересует в первую очередь? – начал он.

– Честно говоря, все. Но для начала как я сюда попала и как соответственно выбраться? – начала я.

– Вполне естественные вопросы. Однако, на первый я не могу ответить точно. Насколько мне известно, в этот мир стали попадать люди уже достаточно давно, около нескольких веков назад. Обычно это происходило через «Бермудский треугольник». Ты что-нибудь о нем знаешь или хотя бы слышала?

– Кто же о нем не слышал? – усмехнулась я, но по спокойному выражению его лица поняла, что он-то на полном серьезе, – Вы действительно верите во все эти сказки о треугольнике? – продолжила я удивляться началу нашего разговора. Я откровенно не совсем понимала к чему он клонит, а он тем временем и не пытался что-то скрывать или юлить.

– А ты нет? – спросил он, смотря на меня исподлобья. От такого серьезного взгляда я даже призадумалась. Но ведь я была не на «Бермудских островах»?

– Вижу, что нет. Тогда расскажи мне последние события в твоей жизни из того мира? – тяжело вздыхая, предложил мне Федор Матвеевич. Я рассказала все, что происходило в тот злополучный вечер. Мужчина лишь хмурился и хмыкал. А когда закончила свой рассказ, в комнате не надолго повисла тишина. На какое-то короткое мгновенье мне даже показалось, что он просто заснул, но вдруг он вновь заговорил.

– Интересно. Значит, кошка говоришь? – спрашивал он каким-то странным тоном. Видимо, я ничего не понимала, но кивнула в знак согласия.

– Странно. Я даже не знаю, что тебе сказать на это. Обычно люди попадают сюда через треугольник. Я, например, был подводником. На вторую мировую войну я не совсем успел, однако, венгерские события испытал на собственной шкуре, – проговорил он и отвернул край своей рубахи. Моему взору предстал огромный ломанный шрам. Мне только однажды приходилось видеть нечто похожее. Но тот шрам был оставлен огромным количеством осколков. Неужели и здесь тоже?

– Откуда это у вас? – откровенно спросила я. Дедушка лишь улыбнулся.

– Я не буду рассказывать с подробностями. Просто был взрыв и в меня попало несколько осколков. На моем теле еще есть три подобных шрама, только их я не буду тебе показывать. Просто поверь мне на слово. Я знаю, что представляет собой тот мир, из которого ты только что к нам попала. И предполагаю, что он сильно изменился за эти годы. Но боюсь тебя расстроить, потому как никто еще никогда не возвращался назад.

До меня медленно доходил смысл его слов, а он просто ждал и вглядывался мне в глаза. Что он ждет? Истерики? Паники?

– Ты поняла, что я тебе только что сказал? – начал он, нахмурившись. Я же лишь кивнула. Не могу сказать, что до меня не дошло. Я все и сразу поняла, пока еще не лишилась разума. И не могу сказать, что мысли бегали в поисках какого-то выхода, как это было в плену бандитов. Сейчас все было иначе. В моей голове не было никаких мыслей. Да-да, вообще никаких. При чем не только мыслей, но и эмоций. Странная, конечно, ситуация, и я это понимала, только вот так вышло.

– Понимаю. У тебя нет слов. Но к сожалению это так. Понимаешь, каждый кто сюда угодил когда-то, последним пережил катастрофу. В моем случае, подлодка, на которой я служил не смогла пройти минное поле и подорвалась. Моя жена и бабушка Марунты была родом из Испании и летела на самолете. Когда они пересекали «Бермудский треугольник» самолет потерпел крушение. После этого здесь оказались сразу три человека. Позже уже один из них умер от полученных ранений. И у всех именно такие истории. Твоя явное исключение. Такое ощущение. Что тебя просто заманили сюда, – рассуждал дедушка. На последних его словах я встрепенулась.

– Да-да. Возможно, что вы правы. А это значит, что и выбраться я смогу. Надо лишь найти как! – во мне что-то проснулось. Надежда, наверное.

– Не знаю. Я бы на твоем месте сильно не надеялся. Никто с этим тебе помочь не сможет. Даже потому, что большая часть населения и вовсе не говорит на земных языках. Все земляни вынуждены учить местный язык. И тебе придется. Без него тебе никак.

– Но я все-таки буду искать выход, – ответила я, полностью проигнорировав его наставления по поводу языка. Вот теперь у меня действительно мозги зашевелились, только вот ничего толкового почему-то никак не приходило. Они пролетали мимо не зацепляясь нигде.

– Ну, как говорят, надежда умирает последней. Однако, тебе придется учиться не только языку, но и местным обычаям и нравам, – говорил Федор Матвеевич, вглядываясь мне в глаза. А я тем временем была где-то далеко в себе.

– Понятно все с тобой, – тяжело вздохнул дедушка и покачал головой, – Когда решишь учиться, приходи ко мне. Больше никто не знает языка. Маргота еще поймет тебя более или менее, а вот Марунта совсем плохо знает язык. Но ни одна из них не разговаривает. Ты их не поймешь.

Он говорил, а у меня все это откладывалось где-то снаружи, не проникая внутрь и не находя ответа. Я лишь кивала. Только хлопок двери вернул меня к реальности. В комнату вновь вошла Марунта.

– Upaw qi ruhimun? Ut mante yate falihot?[63] – спросила она дедушку вкрадчивым голосом.

– Falihot! Yate mo pi wufe.[64] – не особо довольно ответил он и откинулся на подушки. Девушка лишь слегка улыбнулась и повернулась ко мне. И вновь она протянула мне руку, приглашая за собой. И вновь я пошла за ней. Я хотела было попрощаться с дедушкой, но он закрыл глаза. Возможно, что ему уже и не нужно было мое прощание, поэтому я и не стала ничего больше произносить. Мне нужно было время спокойно подумать.

И вновь мы оказались в прихожей с интересными светильниками. Только в этот раз мы не стали никуда спускаться. Марунта направилась в дальнюю левую комнату относительно импровизированного лифта. Странно, но в этой комнате все было идентично предыдущей, только что дедушки никакого не было и кровать аккуратно застелена. Стены комнаты разрисованы разноцветными многоугольниками, включая классические квадраты, ромбы и треугольники. Но несмотря на простоту, выглядело это вполне приятно. В комнате было три узких окна на одной стене, а в простенках и над кроватью снова эти светильники. Больше тянуться к ним я не стала, а продолжила рассматривать обстановку. Возле углового окна между стеной и двуспальной кроватью стоял круглый стеклянный столик на одной невысокой ножке, выполненной из какой-то трубы, расходящейся книзу на три более узкие. Около другой стены стоял большой шкаф и сервант, в котором стояло такое количество бутылок и других емкостей, что создалось впечатление, будто это бар. Более ничего в комнате не было. Ах да! На кровати лежала аккуратная стопка вещей. Ну, неужели, снова? Я стала было мотать головой, в знак отказа, но Марунта лишь улыбнулась и подняла верхнюю вещь. Это бала футболка очень похожая на ту, в которой стояла сама девушка. Разница была лишь в цвете. На Марунте была бледно-желтая, а мне предстояло одеть бледно-зеленую. Я поняла, что лучше поддаться, иначе меня все равно переоденут, но только Маргота, а вот этого счастья мне не надо было.