Текст книги "Оружие женщины"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 11

Они услышали сильный кашель еще до того, как вошли в дом.

– Кто из детей? – с отчаянием в голосе спросила Ребекка. Как будто это имело значение!

– Я думаю Алексиус, – взволнованно ответила Бетти.

Ребекка застонала. Она и Ксандрос знали своих детей, как никто другой. Как же они могли оставить их, совсем еще маленьких?

– Что с ним случилось?

– Он начал сильно кашлять где-то полчаса назад. И кашель все усиливается. Мне кажется, это круп. Мой сын переболел им.

Круп? Какие-то смутные воспоминания об этой болезни всплывали у Ребекки в голове. О ней должно быть написано в книге!

Ксандрос взлетел на второй этаж по лестнице, за ним следовали обе женщины. Чувство вины еще больше захлестнуло Ребекку, когда она увидела, как Ксандрос прижимает к себе кашляющего малыша.

– Это Алексиус, – заявил он.

Ребекка прикусила губу.

– Я позвоню доктору, – наконец сообразила она и повернулась к Бетти, – а вас прошу рассказать мне в подробностях, как это началось.

Доктор приехал быстро. Это был на удивление молодой врач, едва получивший степень. Но он бережно и уверенно осмотрел ребенка.

– Ваша домохозяйка права, это круп, – сообщил он, выпрямившись. – Старый добрый круп.

– Круп? Это что еще такое? – недовольно пробурчал Ксандрос.

– Воспаление верхних дыхательных путей, – пояснил доктор. – Обычное дело в это время года у детей. У ребенка, кажется, есть брат-близнец? Я осмотрю и его тоже.

– А лечение? – дрожащим голосом спросила Ребекка. – Вы положите его в больницу?

– В этом нет необходимости, мисс Гиббс, – улыбнулся доктор. – Я боюсь, что лечение будет выглядеть немного старомодным. Вам нужно быть с ребенком и стараться поддерживать влажность в помещении. А еще лучше находиться с ребенком в ванной, когда включена горячая вода.

Ксандрос смотрел на врача, не веря своим ушам.

– Неслыханно! В наш век вы предлагаете лечить моего ребенка паром из ванной?

– Мы просто сделаем это, Ксандрос, – с мольбой в голосе сказала Ребекка.

Он кивнул, уловив какую-то непоколебимость в ее просьбе.

– Да, дорогая, – мягко ответил он. – Я сделаю это прямо сейчас.

Доктор заверил их, что Андреас здоров, и велел несколько дней подержать детей раздельно.

– Завтра утром я загляну, – пообещал врач перед уходом, – а сегодня вам предстоит длинная ночь.

Ребекка бережно взяла сына на руки и пошла с ним в ванную комнату, которая уже вся была в пару. Она не сразу различила высокую фигуру Ксандроса.

– Давай я возьму его.

– Подожди минутку, – попросила она, когда малыш закашлялся. – Я хочу подержать его. О, Ксандрос, мы не должны были ходить на эту вечеринку.

– Ради бога! – воскликнул он. – С ним все было в порядке, когда мы уходили. Иначе ты бы не пошла никуда. Не вини себя, Ребекка. Я этого не позволю. Ты прекрасная мать для наших детей, – пылко закончил он.

– Все это не важно, – со слезами в голосе ответила она. – Главное, чтобы он скорее поправился.

– Обязательно поправится.

– Точно? – неуверенно переспросила она, ощущая, как тяжело дышит ребенок.

– Конечно, – заверил ее Ксандрос, хотя абсолютно уверен не был. Ситуация вышла из-под его контроля. Но он должен успокоить Ребекку.

Ему самому было бы спокойней, если бы доктор дал сыну лекарство или сделал укол. Его нервировало то, что им с Ребеккой постоянно придется находиться в ванной, чтобы их сын дышал паром от горячей воды.

Он был немного растерян. Никогда еще минуты не тянулись так долго. Но одна за другой они складывались в часы. С каждым следующим часом их сыну вроде бы становилось легче дышать. Ребекка чувствовала себя изможденной, потому что все время была в напряжении.

Может, ей просто кажется, что Алексиус дышит немного легче?

– А я еще считал, что это в Греции люди живут примитивно, – пробормотал Ксандрос, когда малыш заснул у него на руках, и они оба поняли, что опасность миновала. – Только подумай – пар!

– О, Ксандрос, – всхлипнула Ребекка и, к своему ужасу, расплакалась. Слезы текли по ее щекам, а Ксандрос смахивал их большим пальцем.

– Тише, тише, – успокаивал он ее, с удивлением рассматривая капли слез на своих пальцах. Он вдруг ощутил что-то вроде облегчения. – Все хорошо, – прочувствованно сказал он.

Утром снова был доктор. Он осмотрел Алексиуса с широкой улыбкой.

– С детьми всегда так. Сначала заставят вас переволноваться, а потом быстро идут на поправку.

Как только доктор ушел, Ксандрос повернулся к ней, не в силах скрыть волнение от пережитого страха.

– Я беру двух нянь, чтобы они сидели ночью с детьми, – объявил он.

– Но я хочу сама сидеть с ними, – еле слышно прошептала Ребекка.

– Никаких возражений я не хочу слышать, поэтому не упрямься, – его лицо потемнело, а акцент стал более заметным. – Ты просто не можешь сидеть с детьми день и ночь. Ты сама сляжешь от усталости. И кому от этого будет лучше? Скажи мне!

Ребекка не могла не согласиться с ним, но чувствовала, что теряет контроль над своей жизнью. Разве она не училась тому, как управляться с близнецами? И что теперь?

Следующие несколько дней она действовала как на автопилоте, удивляясь, откуда у нее еще берутся силы и энергия. Ночные няни очень помогали, и с каждым днем было видно, что Алексиус поправляется, а Андреас не заразился. Но Ребекка все равно не могла до конца поверить в это.

Ночью она просыпалась каждый час, садилась на кровати с ощущением того, что вот-вот должно случиться что-то ужасное. Она бежала в детскую и убеждалась, что с ее ангелочками все в порядке. Няни смотрели на нее каждый раз как на сумасшедшую.

Как-то утром зашел доктор, и они вдвоем с Ксандросом позвали ее в гостиную.

– Сядь, – скомандовал Ксандрос Ребекке.

– Но...

– Я сказал, сядь.

Она опустилась на диван и посмотрела на обоих мужчин. В темных глазах Ксандроса плясали чертики.

– Ребекка, вам нужно успокоиться, – тихо сказал доктор. – Детям не будет от вас никакой пользы, если вы изведете себя.

– Я стараюсь.

Он покачал головой.

– Зачем все время проверять ночных сиделок? Вставайте только тогда, когда приходит время кормления. Недостаток сна ни к чему хорошему не приводит. Вам нужно спать нормально.

– Но я не могу спать, доктор.

– Почему? – спросил он.

– Потому что...– она замолчала и пожала плечами. Ксандрос пристально смотрел на нее. – Я сама не знаю.

– Вам следует уделять побольше внимания вашему партнеру, – продолжил доктор.

Ребекка понимала: он клонит к тому, что после беременности так бывает у семейных пар. Ее щеки зарделись.

Неужели он не заметил, что ее отношения с Ксандросом и не отношения вовсе? Они просто родители, и ничего больше. Нет, конечно, он этого не видит.

– Спасибо вам, – слабо поблагодарила она.

Доктор повернулся к Ксандросу.

– А вы проследите, чтобы она больше отдыхала.

Ксандрос ухмыльнулся.

– О да, доктор, можете быть уверены в этом.

Вечером, когда она покормила и уложила близнецов, Ксандрос заставил Ребекку съесть ужин, который для них приготовила Бетти.

– Тебе надо выпить бокал вина, – сказал он, когда они сели за стол. – Один тебе не повредит.

Она подчинилась.

– Доволен?

– Да. А теперь приступай к ужину.

Первый же глоток расслабляюще подействовал на нее. Сколько времени прошло с тех пор, как она полноценно отдыхала?

– Что я получу, если послушаюсь? – спросила она.

– Посмотрим, – Ксандрос тоже пригубил вина и прикрыл глаза. Он вспоминал вечер после праздника у соседки и то, как Ребекка оказалась в его объятиях. Помнит ли она об этом? Может, постаралась забыть, потому что чувствовала себя виноватой? Или поняла, что секс усложнит их и без того непростые отношения?

Он тогда поцеловал ее, движимый злостью и ревностью. Это был хороший предлог для поцелуя, но, возможно, с Ребеккой не стоило так поступать. И сейчас не стоит. Он ни на минуту не сомневался, что может заставить ее безумно желать его, но какой от этого толк?

После ужина она настояла на том, чтобы проверить близнецов еще раз. Сиделки понимающе улыбнулись ей, а Ксандрос проводил ее потом до спальни. Если бы он не хотел ее так сильно, его бы забавляла роль дуэньи.

– Спокойной ночи, Ребекка, – мягко сказал он.

И вдруг ее нервозность вернулась. Она сглотнула, глядя в его красивое лицо. Как они близки сегодня. Если бы только она могла сказать ему, что до сих пор любит его. Он наверняка снова замкнется в себе и станет общаться с ней равнодушно и холодно. Так было всегда.

– Спокойной ночи, Ксандрос... – Голос ее сорвался.

Она разделась и надела ночную рубашку. С тех пор как родила, Ребекка больше не спала обнаженной. Погасив свет, она забралась в постель. Несмотря на вино и заверения доктора, что с детьми все в порядке, сон не шел к ней. Она ворочалась с боку на бок, постоянно поправляя подушку.

Она услышала, что дверь тихо открылась, и на пороге возникла высокая фигура Ксандроса. У Ребекки замерло сердце, и она резко села на постели.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего, – успокоил он ее, проходя в комнату. – Я работал у себя и решил зайти взглянуть, спишь ли ты. Как вижу, ты не спала.

– Не могу, – она посмотрела на него таким жалобным взглядом, будто он мог что-то сделать, чтобы успокоить ее. Ночное время – самое страшное и одинокое время. Ребекка подумала, что это не преступление – хотеть чьей-то компании. – Останься ненадолго, – попросила она, – побудь со мной немного.

По ее тону он понял, что у нее нет никаких намерений в отношении его. И все же ее невинная просьба прозвучала как провокация. Разве она не понимает, о чем просит его?

Он слышал, что женщины могут подавлять свое желание, но сейчас в ее голосе звучал неподдельный страх. Ксандрос присел на край постели и ощутил тепло ее тела, даже не касаясь его. Он шумно вздохнул. Сущая пытка для него.

– И что будем делать? – спросил он, но, кажется, она не заметила легкой иронии в его голосе.

– Поговори со мной, – попросила она. – Расскажи мне о своем брате. Почему вы больше не общаетесь?

В темноте он криво улыбнулся. Лучше всего убивает всякое желание как раз такое копание в прошлом. Он не думал об этом многие годы. Или просто не позволял себе думать. Иногда что-то происходит, и ты просто смиряешься с этим, не задавая себе лишних вопросов.

– Мужское соперничество, – медленно ответил он, удивляясь, что в первый раз рассказывает об этом без эмоций. Может, потому что прошло достаточно времени? Или благодаря Ребекке, которая задает вопросы, действительно ее интересующие, а не из простого любопытства? – Мы жили на острове, который был недостаточно велик для двух таких личностей, как мы. К тому же у нас был семейный бизнес, которым должен был управлять только один сын. Это была война за первенство, впрочем, мы всю нашу жизнь воевали за что-то.

Война эта порядком утомила его, и он был рад, что сделал то, что сделал. Сейчас он понимал, что Калфера подавила бы его, а он лучше себя чувствовал за пределами Греции. Он любил крупные города, любил улучшать их и жить в них.

Ребекка повернулась к нему.

– Я надеюсь, что наши мальчики не будут враждовать, когда подрастут.

– Это от нас не зависит, – мягко сказал Ксандрос и провел рукой по ее волосам. – Засыпай, Ребекка.

– Ммм, – она почувствовала, как тяжелеют веки, как будто кто-то дал ей снотворное. Это на нее так вино подействовало или то, что страх отступил? А может, то, что Ксандрос нежно гладит ее по голове?

– Как хорошо, – пробормотала она.

– Да? – томно переспросил он. Это он с ума сходит? Или это она не так наивна, как хочет казаться?

– Ммм, – снова промурлыкала она, придвигаясь ближе к нему. Она уже почти забыла, как приятно быть с ним рядом. И этот его запах...

– Ребекка?

– Да-а?

– Спи.

– Если я засну, ты уйдешь.

Повисла пауза.

– Если я останусь, ты можешь получить больше, чем просишь, – предупредил он.

Она посмотрела на него. Он так близко. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Что, например?

– Например, это, – прошептал Ксандрос и провел пальцем по ее губам. Он услышал, как она вздохнула.

– Но мне нравится, – прошептала она.

– Правда?

– Да.

– Что еще? – он коснулся нежной кожи на ее шее, и она вся задрожала. – Что еще тебе нравится, Ребекка?

Ее сердце бешено колотилось в груди.

– Поцелуи, – наконец смогла произнести она.

– Ах, поцелуи... – Поцелуи бывают разные, успел подумать он до того, как прижался к ней всем телом и поцеловал. Это был нежный и медленный поцелуй. Словно в первый раз. Ксандрос не помнил, чтобы испытывал такие чувства раньше. Ни с кем. Он словно тонул в ней.

Он почувствовал, как она прижимается к нему и запускает руки в его волосы. Он вдруг повернул ее лицом к себе и посмотрел ей в глаза.

– Ребекка... – только и произнес он. Это был и вопрос и ответ одновременно.

Она быстро расстегивала пуговицы на его рубашке, осыпая поцелуями обнаженную грудь. Ксандрос застонал, когда она спустилась к ремню на его брюках. Она стянула с него джинсы, и он понял, что контроль над собой безвозвратно потерял.

Резким движением он освободил ее от ночной рубашки, и они оба остались обнаженными.

Никогда еще Ксандрос не был так близок с ней. Она дрожала всем телом, когда он скользил по нему руками. Он как будто заново узнавал ее. Она стала женщиной. Матерью его детей.

Он хотел, чтобы этот момент длился вечность, и в то же время мечтал его прервать, боясь, что желание просто захлестнет его. Поняв, что больше не может ждать, он вошел в нее.

– Ксандрос!

Он шептал ей нежные слова и успокаивал ее, но она все равно испытала шок от ощущения его в себе. Столько времени прошло! По ее лицу потекли слезы от осознания того, что все это только иллюзия.

Он замер.

– Я сделал тебе больно?

– Нет! – по крайней мере не в том смысле, о котором он думает. Ее тело всегда готово принять его, а вот сердце разрывается. – Нет, Ксандрос!

Он целовал ей грудь, волосы. Они прилипли к ее шее и восхитительно пахли. Он медленно двигался в ней, чувствуя, как приближается момент удовольствия. Она двигалась ему в такт и в какой-то момент начала стонать от нетерпения. Ксандрос закрыл ей рот поцелуем, помня, что они не одни в доме. Спустя пару минут он последовал за ней и достиг крайней точки блаженства.

Потом он быстро уснул. Так всегда с ним бывало после секса. Но сейчас все было как-то по-особенному.

Ребекка чувствовала странную пустоту внутри. Она лежала, глядя в потолок. В ее голове снова рождались вопросы, на которые она очень хотела получить ответы.

Глава 12

Ксандрос проснулся на заре. Слабый свет пробивался через шторы. Обстановка вокруг была незнакомой, и он вдруг понял, что лежит в постели Ребекки!

Он резко сел и посмотрел на ее половину кровати. Интуиция не подвела его – он здесь один. Смятые простыни и еле уловимый запах женского тела были единственным доказательством того, что ему не приснилось. Они занимались любовью.

Тогда где она? С детьми? Он сладко зевнул.

Его губы растянулись в улыбке, и он лениво потянулся. Потом встал с кровати и надел смятые джинсы и рубашку. Надо найти ее. И вернуть в постель.

Он нашел ее на кухне. Она стояла спиной к нему и отсутствующим взглядом смотрела на пустынную улицу. Должно быть, только покормила близнецов, потому что жадно пила воду из стакана. Казалось, она не слышала, как он вошел.

– Ребекка! – тихо позвал Ксандрос.

Он не видел, как она крепко сжала стакан в руке, словно хотела позаимствовать у холодного стекла немного бесстрастия. Но ничего не сказала. Пока не сказала.

Он принял ее молчание за смущение. Конечно, ее смутило то, что произошло между ними ночью. Это забавно. Он неслышно подошел к ней и уткнулся лицом в шею, вдыхая ее неповторимый запах.

– Пойдем в постель, – пробормотал он, чувствуя, как его охватывает возбуждение.

Ребекка поморщилась.

– Но я не устала.

– Отлично, – томно отозвался он, – я тоже.

Но ее плечи оставались гордо выпрямлены. Она даже не шелохнулась, стараясь не расслабиться и не поддаться очарованию его сильного тела. Одно его прикосновение, и она пропала.

– Я лучше приму душ и оденусь, – сказала она. Это явно было не кокетство и не завуалированное приглашение. Он прищурился.

– Ребекка?

Она понимала, что не сможет вот так стоять и смотреть в окно, что нужно повернуться к нему. Но это было почти невозможно для нее, Ребекка не помнила, чтобы ей когда-нибудь было так трудно. Как скрыть свои эмоции так, чтобы он ничего не понял? Она не хотела показывать ему свою уязвимость. У нее остается только один выход.

Ребекка резко повернулась и одарила его быстрой сдержанной улыбкой, которой улыбалась всем пассажирам «Эволо». Казалось, сейчас она предложит ему кофе.

– Нам не стоит возвращаться в постель, – равнодушно бросила она.

Он решил дать ей последний шанс. Может, она так говорит ради приличия. Ей сейчас стыдно, что она ночью сдалась. С этим он справится.

– Ребекка, – прошептал он, – милая.

Этого должно хватить. В том, как он произнес ее имя, было все, что он мог пообещать ей. Еще никогда не произносил он его с таким придыханием.

В другой ситуации этого Ребекке хватило бы, чтобы она отдалась рукам и его поцелуям, которых он жаждал. Она бы позволила ему отвести ее наверх и ничего не сказала бы о том, что они могут привлечь внимание сиделок или потревожить детей. Они бы заговорщицки улыбались, а их сердца трепетали бы от предвкушения.

Нет, его сердце не будет трепетать, напомнила она себе. Его чувства сосредоточились совсем не на том, что ей нужно, и не стоит забывать об этом. Оставь свои глупые мечты, надежды, желания, что однажды он сможет полюбить тебя так же сильно, как ты любишь его.Этого не будет никогда.

Ксандрос не умеет любить так, как мужчина любит женщину, и даже никогда не притворяется. Да, он любит своих детей, его привязанность к ним растет с каждым днем, но к ней он никогда не будет испытывать нежных чувств. И, наверно, ей не стоит ничего ждать от него. Он ведь ничего не обещал. И значит, своего слова не нарушает. Разве его можно винить в том, что он не оправдал ее ожиданий?

Если они будут и дальше поддерживать сексуальные отношения, она пропала. Ребекка знала это абсолютно точно, потому что так всегда бывает с женщинами. В сексе они проявляют свои истинные чувства, но мужчинам этого не нужно. А женщин это ранит. Если так случится с ней, вся ее собранность и видимое спокойствие исчезнут. А ее детям нужна спокойная мать. Очень нужна.

Значит, она должна отказаться от того, чего больше всего желала? Чтобы Ксандрос был каждую ночь в ее постели и доставлял ей удовольствие, о котором можно только мечтать. Это опасное искушение. Слишком опасное, чтобы думать о нем всерьез.

Если она позволит ему завладеть ее телом, не будет ли это значить, что она снова станет прежней Ребеккой? Той, которая смотрела Ксандросу в рот, пытаясь угадать его настроение? Нет, такого в ее жизни больше не повторится. Когда она так вела себя, он не уважал ее, да она и сама перестала себя уважать. Захочет ли кто-то в здравом уме снова вернуться к таким отношениям?

Можно, конечно, сделать вид, что секс – это просто секс и она не любит его. Притвориться, что она не переживает. Но это неправда. Она никогда не переставала любить его и не хотела всю жизнь прожить во вранье. Какой пример она подаст Алексиусу и Андреасу?

Тогда скажи ему, кричал ее внутренний голос. Перестань играть в глупые игры. Ксандрос умный мужчина, он поймет то, что ты ему скажешь. Ему придется.

– Прошлая ночь...

– Ах да, прошлая ночь, – повторил он за ней. – Итак, прошлая ночь...

Каким-то образом она умудрилась сохранить на лице улыбку. Слегка равнодушную, но так надо было.

– ...была ошибкой, – закончила она.

Ксандрос прищурился.

– Ошибкой?

– Да. И это не должно больше повториться. – Ребекка буквально заставляла себя произносить слова. – Ксандрос, мы не можем продолжать спать вместе!

Первой его мыслью было сказать, что вот как раз просто спать он с ней не сможет, но потом вдруг понял, что она имела в виду. Женщины никогда не отказывали ему, а Ребекка всегда была такой податливой в его руках. Но что-то в ее голубых глазах дало ему понять, что она не шутит. Она действительно так думает.

Ксандрос поджал губы. Она не может говорить серьезно!

Желание охватило его, и он хотел коснуться ее руки, зная, что одно его прикосновение способно сбить ее с толку. Но гордость не позволила ему. Она думает, что он будет умолять ее? Он? Умолять? Его губы скривились в усмешке. Что ж, он на время отдалится от нее и посмотрит, насколько ее хватит. Очень скоро именно она будет умолять его заняться с ней любовью!

Дни проходили, и Ксандрос видел, что Ребекка не умоляет его, не делает никаких намеков. Он вдруг поймал себя на мысли, что первый раз попал в такую странную ситуацию. Она была безупречно вежлива и мила с ним. Оставалась такой же безупречной матерью. Смотрела новости, а потом обсуждала их с ним. Если бы он принимал ее на работу, то был бы впечатлен. Но он не принимал ее на работу. Он хотел вернуть ее в свою постель!

– Ребекка, – начал он разговор однажды за завтраком перед тем, как поехать в греческое посольство. Он обещал послу, что придумает дизайн нового здания библиотеки.

Ребекка подняла на него глаза от тарелки. На нем был светлый костюм, а на волосах еще поблескивали капли воды. Его оливковая кожа светилась здоровьем и энергией. Он был таким привлекательным...

– Да, Ксандрос?

– Так дальше не может продолжаться!

Она отставила тарелку.

– Что именно?

– Не строй из себя невинность, дорогуша! – Он поставил чашку с кофе на блюдце так, что фарфор предательски зазвенел. – Может, это такая игра? Ты проверяешь, насколько меня хватит? Ждешь, когда мое желание обладать тобой доведет меня до сумасшествия?

Ребекка сглотнула. У нее тряслись руки, и она молилась, чтобы он этого не заметил. Она должна быть сильной и уверенной в своем решении. Ей это необходимо.

– Я ни во что с тобой не играю, Ксандрос, – искренне ответила она. – Я тебе уже говорила, какими, по моему мнению, должны быть наши отношения. И свое мнение менять не буду, – она пожала плечами. – Мне жаль.

Ксандрос хотел с силой стукнуть кулаком по столу и сказать ей, что ни черта ей не жаль! И что ей вообще не должно быть жаль, потому что эту ситуацию можно в любой момент исправить. Но он видел ее спокойный и равнодушный взгляд и с тяжелым сердцем понял, что все очень серьезно.

Весь день он не мог сконцентрироваться, думал только о ней. Весьма странно для него. Он даже несколько раз просил посла повторить только что сказанное. Он даже остался равнодушным к тому, как секретарша закидывала ногу на ногу, демонстрируя шелковые чулки. На его лице отразилось такое отвращение, что девушка тут же поправила юбку.

Вечером он ужинал с другом, который прилетел из Нью-Йорка, но и в его компании Ксандрос не мог расслабиться. Все гадал, спросит ли его Ребекка, где он был весь день и вечер, но, к его удивлению, а потом и к ярости, она этого не сделала.

Он поднялся наверх в детскую и обнаружил Ребекку там. Она мило болтала с одной из нянь и широко улыбнулась ему, когда он вошел. Его лицо было темнее тучи, он немного расслабился только тогда, когда взял на руки Андреаса.

Но когда он встретился со взглядом ее голубых глаз, то вдруг понял, что не сможет отступиться от нее. Страх сковал его сердце. Да-да! Страх. Давно забытое и похороненное в прошлом чувство.

Следующие две ночи он спал едва ли по полчаса – каждый раз вскакивал с кровати и шел к Ребекке. И каждый раз замирал у ее двери, не в силах взяться за ручку. Он понимал, что это будет неправильно – прийти к ней вот так под покровом ночи. И соблазнить ее, когда ее тело такое теплое и податливое во сне.

На третий день он работал в своем кабинете и ждал наиболее подходящего момента. Благодаря своей профессии он умел это делать. Две няни, которых он нанял в помощь Ребекке, утром забрали обоих детей на прогулку.

Ксандрос стоял у окна и провожал их задумчивым взглядом, а потом пошел искать Ребекку. В горле у него встал ком, а пульс участился, когда он зашел к ней в комнату. Она наклеивала фотографии в детский альбом, но отложила его, когда он появился.

– П-привет, Ксандрос, – запинаясь, сказала она. Выражение его лица было настолько мрачным, что у нее бешено забилось сердце. Вот сейчас случится то, чего она больше всего боялась. Он скажет, что больше так жить не может. Что найдет женщину, которая с радостью пустит его в свои объятия, если только он уже никого не нашел. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. – Я тебе нужна?

Молчание.

– Я так больше не могу!

У нее помутился взгляд, а пальцы вцепились в край стола.

– Не можешь? – она понимающе кивнула. – Конечно, не можешь.

– Ни один здоровый мужчина долго так не выдержит, – сказал Ксандрос и скользнул взглядом по ее стройному телу в скромном белом платье. Интересно, что у нее под ним...– И поэтому я предлагаю тебе свободу.

Этого она боялась больше всего.

– Свободу, – с болью в голосе повторила она.

Ксандрос кивнул.

– Я перепишу дом на тебя. Или куплю тебе другой, если ты захочешь. Также я буду пожизненно содержать тебя, чтобы ты могла вырастить мальчиков, не думая о деньгах, – он усмехнулся. – Это, конечно, будет щедрое содержание.

– Несомненно, – пробормотала Ребекка. – А что ты хочешь взамен за такую щедрость?

Его темные глаза сузились.

– Я хочу совместную опеку над близнецами и обоюдное согласие на то, что они станут жить по очереди то в Англии, то в Америке. Пока они будут со мной, тебе, конечно, будет предоставлена полная свобода для новых отношений.

Беспокойство внутри нее только возрастало.

– Это щедрое предложение подразумевает какие-то условия, Ксандрос?

– Конечно, да, – он поджал губы. – Ты не можешь привести в дом моих детей мужчину. Ни временно, ни на постоянное проживание. Если не послушаешься, я подам в суд на полную опеку над детьми.

– Я поняла, – выдохнула Ребекка. – Значит, ты этого хочешь, да?

Он разглядывал ее. Она говорит с ним совсем без эмоций! Абсолютно равнодушно! Разве это та самая женщина, которая столько раз кричала от удовольствия в его объятиях? Та, что носила под сердцем их детей? Ксандрос вдруг понял, что хочет, нет, просто нуждается в том, чтобы показать ей, что он на самом деле чувствует. Сможет ли? Осмелится ли?

Когда его мать бросила их ради другого мужчины, даже дети на острове шептались об этом скандале. Но ни он, ни Кайрос никогда не признавались даже друг другу, что сплетни ранили их так же, как предательство матери. Уязвленная гордость только добавила холодности в их отношения. Именно поэтому оба замкнулись в себе. Он только сейчас это понял. Они прятали свои чувства от окружающего мира, друг от друга и в итоге убедили себя в том, что все забыто.

И сейчас он ясно понял, что может потерять все в попытке защитить себя от боли. Жизнь сама по себе причиняет боль. Боль – оборотная сторона удовольствия, одно без другого не бывает. А это значит, что он должен рискнуть снова причинить себе боль.

– Конечно, это не то, чего я хочу! – воскликнул он. – Я хочу тебя, Ребекка, тебя как полноценного партнера в моей жизни.

Она молча смотрела на него.

– А с чего бы тебе хотеть этого? – спросила она с сомнением в голосе, видя, как на его лице отразилась боль. – Секса очень не хватает?

– Не только секса! Я могу иметь его, когда пожелаю! – прорычал он. – Я люблю тебя, как ты не понимаешь! Я понял, что полюбил тебя, – уже спокойней закончил он, глядя ей в глаза. – Итак, ты хочешь быть свободной, Ребекка? Помни, что у тебя всегда есть другой вариант.

Она смотрела на него и боялась дышать, чтобы волшебство от его слов о любви случайно не развеялось.

– Какой вариант? – еле слышно прошептала она.

Ксандрос весь подобрался.

– Обладание моим сердцем. Ты единственная смогла подобрать к нему ключик, и отныне оно принадлежит тебе, – мягко сказал он. – Если, конечно, ты этого хочешь.

Слезы навернулись ей на глаза, но она заставила себя сдержать их. Просто кивнула.

– Конечно, я хочу! Но ты не сможешь, Ксандрос, – всхлипнула она, – не сможешь.

– Не смогу – что? Принадлежать тебе? – он подошел к ней и поднял ее с дивана на ноги. – Я сказал правду, каждое мое слово – правда. Я был глупцом, не понимая этого раньше. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, любовь моя. Моя смелая, милая Ребекка, моя единственная любовь, – он смотрел в ее глаза и видел, как блестят в них слезы. – Не плачь, милая. Не плачь, твой Ксандрос не позволит тебе больше плакать.

Ребекка не хотела и не могла не плакать, потому что это были слезы радости и облегчения, а не горести.

Ксандрос вытер ее слезы большим пальцем, как уже делал однажды, когда их сын пошел на поправку, и приподнял ее лицо. Она вся тряслась, смотря на него. Он только что отдал ей свое сердце, а сам уже давно был в ее душе и сердце. И никакая сила не заставит ее разлюбить его.

Он крепко прижал ее к себе, и она отчетливо поняла, что никогда не будет в нем сомневаться. Потому что этот человек никогда не давал ей лживых обещаний, никогда не говорил незначащих слов, у него не было на то причины.

– Ты меня сейчас поцелуешь? – выдохнула она.

– Поцелую ли я? – Он посмотрел на нее глазами, полными любви и радости. – Только попробуй остановить меня, дорогая.