Текст книги "Только не в восемь, дорогой"

Автор книги: Шерил Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава десятая

Два следующих дня Барри не переставая ломала голову над ехидными словами Майкла. Он был прав. Карен жила бы с мужчиной, если бы полюбила его так же сильно, как, Барри начала подозревать, она полюбила Майкла. Она бы принимала их отношения как данность и радовалась им, пока они длятся, но с легким сердцем снова сказала бы «до свиданья», едва на них набежала бы тень. Спасибо, и никакого камня на сердце. Разве не так заканчиваются современные истории любви?

Когда Барри придумала этот легкий жизненный стиль для Карен, он казался таким простым и естественным. Он основывался на ее собственной честной и совершенно бесхитростной натуре и на ее способности ясно отдавать отчет в своих мотивах и потребностях и действовать, исходя из них, не задумываясь о последствиях. Очевидно, она не брала в расчет всей сложности эмоций, которые возникают при сколько-нибудь глубоких отношениях. Она и не предполагала, что если откроет свое сердце мужчине с таким богатым содержанием и ярким соцветием чувств, как у Майкла, если согласится на длительный контакт с ним, то попадет в зависимость от него, станет уязвимой.

Исходя из собственного опыта, она считала, что разумная современная женщина может сохранять независимость даже при самых близких отношениях. Но теперь ей стало понятно, какой близорукой, какой дурой она была! Мужчины, которых она знала прежде, вели себя так, что оставаться объективной и холодной было легко и просто, они даже поощряли в ней это состояние.

Майкл оказался совершенно другим. Он обладал той глубиной и, конечно, тем стремлением к серьезным отношениям, которых у других не было и в помине.

И что же теперь? – не раз спрашивала она себя. Отрицать не имело смысла, она привязалась к Майклу намного глубже, чем к его предшественникам. Но как он относится к ней? Он ни разу не говорил о любви, сказал только, что хочет жить вместе с ней. Достаточно ли этого? Если судить по стандартам, которые она установила для Карен, то да. Но как быть с ней самой, особенно теперь, когда она чувствует, что все сильнее влюбляется в него?

Чем она больше думала, тем больше понимала, что единственно правильным было бы согласиться с его предложением, пожить с ним и посмотреть, что будет. Ведь она уже приняла решение отдаться развитию их отношений, куда бы это ни завело.

И вообще, вопреки всем ее сомнениям, у них может все получиться и не придется прятать свои подлинные чувства. Как заметила Даниель, в Майкле есть все, что ей когда-либо хотелось видеть в мужчине. Не часто позволяла она себе мечтать об идеальном спутнике жизни, полагая, что мечтать об этом бесполезно.

Но если вспомнить, во время полусонных разговоров, которые они с Даниель вели далеко за полночь в своей комнатке в колледже, ей рисовался кто-то очень схожий с Майклом: сильный, надежный, уверенный в себе, внимательный и веселый. Такой, на которого можно положиться. Теперь, когда она нашла того, кто похож на этот идеал, неужели из-за собственной нерешительности она потеряет его?

Нечего и думать, ответ напрашивался только отрицательный!

Барри схватила телефонную трубку и набрала номер кабинета Майкла.

– О'кей, хвастунишка, – поспешила она сказать, пока не растаяла ее решимость. – Давай попробуем.

– Попробуем что? Внести изменения?

– Нет. Жить вместе.

Майкл буквально онемел, и это была совсем не та восторженная реакция, на которую она рассчитывала и которая должна была подтвердить, что она приняла верное решение. Она ведь рисовала себе, как у него от чувств потемнеют глаза и он пролепечет что-нибудь вроде: «О, дорогая, ты никогда не пожалеешь. Мы будем счастливы. Обещаю». Вместо этого она услышала беспечный голос:

– Извините, вы уверены, что набрали правильный номер? Это кабинет Майкла Комптона, вице-президента телекомпании.

Она сжалась от неожиданности и попыталась отшутиться:

– Не сыпьте соль на рану. Однако это не помогло.

– Кто говорит? – спросил он с подчеркнутым недоумением. – Голос знакомый, но сказанное совершенно не вяжется с персоной.

– Остроумно!

– Это та самая женщина, которая всего несколько дней назад посоветовала мне броситься с утеса в Балибу, когда я предложил то же самое?

– Ничего подобного я не говорила, – защищалась она, сбитая с толку. Он смеется над ней, превращает в жалкую шутку самое важное в ее жизни решение.

– Может быть, и не теми же словами, но говорила.

– Ну, а теперь передумала. Имею право, – с трудом произнесла она, сама удивляясь тому, что еще пытается убедить его в своей искренности. Если он потерял к ней интерес, говорила гордость, то надо повесить трубку. Но сейчас сделать этого она не могла, она не могла отступить без борьбы.

– И вы считаете, что мы должны жить вместе? – Он произнес эти слова с расстановкой, словно давая ей время отступить.

Сердце вырывалось у нее из груди. Не обращая внимания на сквозивший в словах Майкла скепсис, Барри твердо сказала:

– Да.

Это слово повисло в мертвой тишине.

– Простите, ангел мой, – сказал он наконец, – я в такие игры не играю.

Почва вдруг ушла у нее из-под ног, и от ее решимости не осталось и следа. Меньше всего на свете она ожидала такой реакции. Откуда это, ради всех святых? Несколько дней назад этот мужчина буквально умолял ее о сближении. А теперь, когда она наступила на свою гордость и позвонила ему, чтобы сообщить о своем согласии, он ведет себя так, будто это она навязывается ему.

– Какого черта! – крикнула она. – Это кто играет в игры? Ты же сам предлагал.

– Правильно, – согласился он, – но, как это случается и с вами, я передумал.

– Почему?

– Скажем так, ваш внезапный разворот на сто восемьдесят градусов представляется мне несерьезным. Я не убежден, что вы все продумали. У меня такое чувство, что вы готовы на это только ради того, чтобы кому-то что-то доказать.

– А что доказать?

– Что вы такая же раскрепощенная женщина, как Карен.

От этого обвинения, весьма недалекого от правды и очень неприятного, Барри побледнела, но все же нашла в себе силы отчеканить:

– Я ничего, ровным счетом ничего вам не должна доказывать.

– Естественно, – согласился он. – Может быть, вы пытаетесь доказать что-то самой себе. Почему бы нам не встретиться сегодня вечером и не обсудить это еще раз, когда у нас будет больше времени?

– Тебе же прекрасно известно, что сегодня вечером у меня запись.

– Может, мне удастся добыть билетик.

Барри мгновенно представила самоуверенный, насмешливый блеск в его голубовато-серых глазах. И у нее вдруг ослабли коленки. Если у нее такая реакция только на мысли о нем, стоит ли удивляться тому, что в его присутствии она совсем теряет голову. Боже мой, неужели она и в самом деле хотела сойтись с этим невозможным человеком? На нее явно подействовал стресс, связанный с выходом в эфир ее сериала. Ей бы поспешить к психоаналитику, а не в объятия до предела эгоистичного босса. Еще повезло, что он так просто отмахнулся от нее.

Барри вздохнула. Так почему же она не испытывает благодарности? Откуда это чувство, будто ее предали, чувство одиночества? Она была не очень уверена в том, что ей хочется знать ответы на эти вопросы. А может, она рассчитывала на жизнь с Майклом в большей степени, чем сама осознавала это?

Несмотря на всю несуразность таких чувств, она постаралась придать голосу самый небрежный тон:

– Ну что же, попробуйте, Комптон. Правда, у нас полный аншлаг.

– Ничего страшного. Постою за кулисами.

– Только посмейте, и я задушу вас шнуром от телекамеры!

– За что? – невинным голосом спросил он. – Вы будете нервничать от моего присутствия?

– Вовсе нет, – храбро солгала она. Если и был человек, которого ей не хотелось видеть сегодня вечером, то это он, но, черт ее побери, она ни за что не признается в этом. – У нас очень строгие правила относительно посторонних за кулисами, и я не собираюсь отменять их ради вас.

– Но вряд ли правильно считать меня посторонним, – не без сарказма напомнил он. – Увидимся вечером.

Как и следовало ожидать, после такого начала дня вечер превратился в сущий кошмар. Майкл заявился в тот самый момент, когда они обнаружили, что на съемку было роздано слишком много билетов, а за дверями студии бушевала толпа разъяренных туристов. Барри боялась, что в самый разгар съемки они вышибут дверь и ворвутся в студию.

В довершение всего с самого начала актеры играли так, как будто у них не было ни одной репетиции. Мелинда начисто позабыла про темп действия, некоторые актеры перевирали слова ролей, остальные беспомощно барахтались, всеми способами пытаясь избежать провала. В результате зрители в студии смеялись не там, где нужно, а Хит метался как сумасшедший за кулисами, извергая громы и молнии на головы всех членов труппы.

Когда же вышла из строя звукозапись, на целый час задержав съемки, у Барри появилось отчаянное желание убежать и спрятаться в своем кабинетике. Но она этого не сделала, а, напротив, разрывалась между унижением оттого, что Майкл видит весь этот хаос, и потребностью заслужить его восхищение. Она пыталась сохранять спокойствие и проявлять компетентность всякий раз, когда приходилось тушить очередной пожар.

Но до того, как она успевала взять все в свои руки, ее опережал Майкл: обещал туристам билеты на другую запись, успокаивал труппу, взбадривал Хита, он даже засучил рукава и работал вместе с техниками, ремонтируя звукозаписывающую аппаратуру. Барри чувствовала себя беспомощной и лишней. Чем более бесполезной она себя чувствовала, тем больше сердилась.

– В чем дело?

– Ты опять это делаешь! – рявкнула она.

– Делаю что? – смущенно спросил он.

– Все берешь на себя.

– Но я стараюсь помочь, – возразил он.

– Не нужна мне твоя помощь, по крайней мере такая. Мне нужно, чтобы ты ко мне хорошо относился, чтобы я могла на тебя опереться. Ты можешь на несколько минут сделать вид, будто ровным счетом ничего не смыслишь в телевидении? Просто погладь меня по головке и скажи, что все обойдется, что я со всем этим бедламом справлюсь, и не нужно обращаться со мной, как будто я какая-то недотепа, которая не в состоянии руководить своим собственным коллективом.

– А разве я так вел себя?

– Ну конечно. Как только все начало разваливаться, ты не стал ждать, пока я сама управлюсь, а вмешался, ты же направо-налево раздавал свои указания!

Майкл потупился, всем своим видом показывая, насколько он сконфужен.

– Честно говоря, я-то думал, что помогаю, но теперь вижу, что в твоих глазах это выглядело совсем иначе, – извиняющимся тоном произнес он. – Извини, я не хотел, чтобы ты подумала, будто я опекаю тебя.

Барри вздохнула и провела рукой по волосам.

– Да нет, – сказала она наконец. – Извиняться надо мне. Я ведь знаю, что ты только хочешь помочь. Это я все воспринимаю болезненно. Мне не хотелось, чтобы ты видел спектакль, пока мы не доведем его до совершенства. А сегодня все было настолько далеко от совершенства…

– Никогда не идет так гладко, как хотелось бы продюсеру, – стал утешать ее Майкл.

– Может, ты и прав, – с горечью согласилась она. – Но мне кажется, что сегодня все было просто ужасно.

– Да ты бы и сама отлично справилась, если бы я не путался под ногами.

– Конечно, справилась бы, – дерзко улыбнулась она.

– С этого момента, если ты так хочешь, я больше не появлюсь на твоих съемках.

– Обещаешь?

Он улыбнулся самой своей очаровательной улыбкой, и. сердечко у нее затрепетало.

– Ну, разве так, загляну ненадолго иной раз…

– Майкл!

– Задерживаться не буду. Обещаю. Можешь справляться со всеми чрезвычайными происшествиями безо всякого вмешательства с моей стороны. Напиши это на листочке, и я распишусь, кровью.

Напряжение наконец спало – и его торжественная клятва рассмешила ее.

– Ну, можно и без этого. Я и так верю.

– Рад слышать, – заключил он, обеими руками притянул ее к себе и крепко прижал. – Так кто там мечтал о плече, на которое можно опереться? – прошептал он ей на ухо.

– Не сейчас, – пробормотала она, когда его руки ласково пробежали по ее спине и позвоночник отозвался каскадом щекочущих искр.

– А почему бы и нет?

– Нам же еще нужно закончить съемку, – напомнила она. – А все задержки поднимают цену производства.

Его руки немедленно обмякли. Барри ухмыльнулась:

– А я-то думала, у тебя экономика в крови.

– Значит, встретимся после окончания?

– Да.

Съемки закончились через три часа, к этому времени Барри совершенно выбилась из сил. Майкл сдержал слово и больше не вмешивался. Но, по иронии судьбы, были моменты, когда ей отчаянно хотелось, чтобы он пренебрег ее запретом и взял команду на себя. В десять часов, когда все разошлись, она чувствовала, что смертельно устала быть компетентной и самостоятельной. Майкл нашел ее на скамье для зрителей. Она сидела и разглядывала декорации.

– Готова?

– Почти.

Он проследил за направлением ее взгляда.

– Чем ты недовольна?

– Что-то сегодня странное с декорациями. Мелинда все время натыкалась на вещи. Не пойму, в чем дело. Прошлую неделю вроде все было точно так же.

– Нет, не так.

Барри удивленно подняла глаза:

– Не так?

– Нет. Вы передвинули диван. Смотрится лучше, но ей теперь труднее обходить его. Слишком тесно, к тому же мешается письменный стол.

Он подошел к декорациям и сдвинул все фута на два влево.

– Вот так было в прошлый раз.

– Потрясающе!

Он расплылся в улыбке.

– Напомни, пожалуйста, мне, чтобы я никогда не пыталась стибрить что-нибудь из твоего кабинета. Ты, вероятно, помнишь, где лежит каждая бумажка.

– Я запоминаю симметрию, но не всегда запоминаю содержание.

– Это меня обнадеживает. Мне достаточно будет только подменить то, что я стащу, другой бумажкой.

– Похоже, ты собираешься в ближайшем будущем освоить профессию взломщика. А не проще ли попросить то, что тебе нужно?

– Только не в этом случае.

– Почему же?

Барри замялась, потом быстро произнесла:

– Мне нужны записи, которые ты на днях делал по Карен.

– Понимаю, почему ты не хотела просить, – усмехнулся он. – Ты что, готова внести изменения?

– Скажем так, я начинаю соглашаться, что определенные изменения допустимы. Сегодня она выглядела какой-то крикливой, горластой. Я подумала, что нам с Хитом не повредит еще раз пройтись по ней.

Майкл уселся на скамье подле нее и взял в ладонь ее подбородок.

– Спасибо, – негромко произнес он. – Я знаю, как тяжело тебе было признаться в этом.

– Никаких изменений я заранее не обещаю, – тут же возразила она. – Только пройдусь по тем местам, которые ты отметил.

– Это уже кое-что.

Майкл наклонился и поцеловал ее, жадно, требовательно, и она потянулась к нему – закипевшая в венах кровь просила еще и еще поцелуев.

– Это тоже, можно сказать, кое-что, – пробормотала она и проказливо улыбнулась: – Ты становишься настоящим обманщиком, Майкл Комптон.

– Я? Обманщиком? – возмутился он.

– Да. Ты. Сначала ты отступаешься от собственного предложения жить вместе. Потом за один вечер дважды начинаешь такое, что, по всей видимости, не собираешься доводить до конца.

– Кто тебе сказал?

– А разве не так?

– Неужели сейчас, здесь? – Он с большим сомнением оглядел жесткую скамейку и заключил: – Ну что же, и это неплохо.

– Э, нет, – засмеялась Барри. – Можно придумать что-нибудь получше. Поехали со мной.

– Но здесь стоит моя машина. Я поеду за тобой.

– Так не годится. Твоя машина постоит здесь до утра, охрана не даст ее украсть.

– О'кей, – наконец с радостью согласился он, увидев шаловливый огонек в ее глазах. – Ведите, мисс Макдоналд. Я весь ваш.

– Хотелось бы верить, – пробормотала она себе под нос, когда они садились в машину.

– Чего-чего?

– Ничего.

Барри всегда любила водить машину, если не нужно было вступать в соревнование с маньяками – любителями ездить бампер в бампер, а в это время суток дорога была сравнительно свободна от транспорта. Они мчались на запад, по направлению к пляжам, и непринужденно болтали о чем угодно, только не о телевидении. Разговор шел о том о сем, ничего существенного, но она не давала ему забыть ни па минуту, что думает о чем-то гораздо более важном. Каждый раз, переключая скорость, она нежно проводила рукой по внутренней стороне его бедра или задерживала руку на его колене, стараясь пальчиком найти обнаруженную еще раньше эрогенную зону.

После одной такой вылазки Майкл негромко застонал. Она скосила на него глаза и увидела, что он откинулся на сиденье, глаза закрыты, на губах счастливая улыбка. Она убрала руку.

– Ну, – запротестовал он, схватил ее руку и положил на прежнее место, на этот раз повыше, где она могла ощутить всю силу его возбуждения. У нее бешено заколотился пульс. Затеянная ею маленькая игра выходила из-под контроля. Если она потеряет бдительность, все кончится тем, что они займутся любовью у ближайшей бензоколонки и переключатель скоростей будет бодать ее в бок. Романтики в такой перспективе она не находила.

На этот раз она отступила более энергично, и он не стал ее задерживать, но по раздвинувшей его губы улыбке она поняла: он знает, что разжег ее так же, как и она его. Когда Барри остановила машину и выключила мотор, Майкл открыл глаза и осмотрелся по сторонам.

– Где мы?

Барри покачала головой.

– После того как ты заметил, что диван сдвинут с места на два дюйма, ты, кажется, решил, что наблюдательность тебе больше не потребуется. Это же Тихий океан!

– Это я понял.

– Так зачем же спрашиваешь?

– Наверное, более правильно было бы задать вопрос иначе: что мы здесь делаем?

Она нагнулась и обожгла его губы пылким поцелуем, а ее пальцы легли в теплую впадину, туда, где его бедро переходило в пах.

– А как ты думаешь?

Майкл выпучил глаза.

– Здесь?

– Здесь мягче, чем на скамейке.

– Но тут же песок.

– В багажнике есть одеяло.

– Ты все заранее продумала или часто бываешь здесь?

– Бываю довольно часто.

– Наверняка, черт побери, – проворчал он.

– Одна, Комптон, одна, – успокоила она его. – Здесь хорошо сидеть и думать.

– А-а.

Они взяли одеяло и расстелили в маленьком укромном гроте. Пока Майкл разравнивал под одеялом песок, Барри стояла над ним, купаясь в лунном свете, и медленно снимала одежду. Каждый раз, когда на песок падал очередной предмет ее туалета, дыхание Майкла становилось глубже и тяжелее. Когда же она отбросила в сторону кружевное бикини, Майкл потянулся к ней, но она отступила на шаг.

– Последний готовит завтрак, – поддразнила она его и помчалась к воде.

– Ах, ты… – воскликнул Майкл, пытаясь поскорее стащить с себя одежду. Брюки никак не хотели слезать с ног, и, споткнувшись о них, он растянулся на песке. А Барри тем временем уже погрузилась в воду и громко хохотала над ним.

Когда же он сбросил остатки одежды и встал, смех замер у Барри на губах. Посеребренный лунным светом, он стоял на берегу как величественное божество с прекрасным, стройным и очень мужественным телом.

– Ну, берегись, если попадешься мне, Барри Макдоналд, – предупредил он ее низким, таким притягательным голосом, от которого по спине у нее побежали мурашки.

– А я тебя нисколечки не боюсь, – храбро ответила она, хотя с каждым его шагом по направлению к ней учащающийся пульс подсказывал ей, что бояться стоило бы.

Когда он нырнул в черную ночную волну и исчез из глаз, она попыталась догадаться о направлении его движения под водой и увернуться от него. Но можно было и не пытаться: через несколько секунд его руки скользнули вверх по ее ногам, обхватили за талию и поднялись вверх, к тугой, уже налившейся томлением груди.

Горячие губы, обласкав ее лицо, проложили дорожку по нежной шее к ложбинке между грудей. Он по очереди приникал губами к напрягшимся соскам. И Барри невольно выгибала спину, прижимаясь к нему.

– Барри Макдоналд, я хочу тебя, – хрипло бормотал он, и от этого шепота по жилам у нее разливался жар. – Я хочу любить тебя, хочу, чтобы ты чувствовала каждое мое прикосновение.

Он поднял ее и отнес на берег. Мягко опустив ее на одеяло, он встал рядом с ней на колени, и Барри почувствовала, как нарастает напряжение в низу живота. Ее тело было готово принять его с радостью. Она протянула к нему руки.

– Люби меня, – нетерпеливо сказала она. – Сейчас.

Он покачал головой:

– Не торопись. У нас вся ночь впереди, – и коснулся губами ее лица. Вслед за нежными губами бежали ласковые пальцы, они дразнили и возбуждали, и казалось, что ее кожу охватывает жаркий огонь. Не осталось ни одного местечка, до которого не добрался бы его любовный пыл, и каждым дюймом тела она почувствовала его влажный язык, нежную ласку его рук.

– Ну пожалуйста, – бормотала она, выгибаясь ему навстречу, ища той полноты чувств, которую он мог дать ей.

– Погоди, – снова шептал он, и пальцы его искали, гладили, наслаждались, пока она не вскрикивала от удовольствия. Когда напряжение становилось нестерпимым, он снимал его и начинал сначала, с каждым разом все сильнее разжигая ее. Барри окутывала влажная, мерцавшая в лунном свете пелена. Майкл смотрел на нее потемневшими от страсти и восхищения глазами, и она чувствовала себя более прекрасной, более желанной, более любимой, чем могла представить себе.

И вот волна страсти еще раз захлестнула ее, она застонала, стараясь найти тело Майкла и притянуть к себе. На этот раз он поддался и могучим порывом соединился с ней. Ритм их движений был удивительно гармоничен и создавал напряжение, которое все увеличивалось и увеличивалось, пока Барри не почувствовала, как что-то внутри ее взорвалось, разлетелось на тысячи сверкающих частиц, а из глубин ее существа вырвался отчаянный вскрик. Она задрожала, и по ее телу, догоняя друг друга, пробежали вибрирующие волны. Майкл старался не двигаться, чтобы наслаждение ее было полным. А затем, когда она успокоилась, он удовлетворил и собственное желание, вздрогнув от мощного прилива страсти.

Они лежали без сил и тяжело дышали, потрясенные тем, что с ними произошло. Наконец Барри плачущим тоном тихо прошептала:

– Майкл, что тебе от меня нужно? Что тебе на самом деле нужно?

Он глубоко вздохнул и покрепче прижал ее к себе.

– Милая моя, я не нахожу ответа, – честно признался он. – По крайней мере того определенного, которого ты ждешь. Я знаю, что ты мне нужна, что ты мне нравишься. Ты внесла в мою жизнь что-то такое, о существовании чего я даже не подозревал, и теперь я не могу без этого жить. Ты для меня совершенно особенная. От тебя веет таким нужным мне теплом, ты невероятно сексуальна, ты умна и динамична. И при всем при том в тебе чувствуется какая-то беззащитность, и мне ужасно хочется защитить тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной и я мог заботиться о тебе. Ты мне нужна.

«Хочу». «Нужна». Барри слушала произносимые Майклом слова, пытаясь услышать не только то, что он говорил, но и то, чего он не говорил: что он любит ее. Месяца два назад это не имело для нее ровно никакого значения. Более чем достаточно было испытывать моменты вроде тех, который она только что испытала.

Однако с каждым днем она все глубже и все безогляднее влюблялась в него. Признав это наконец, она испытала огромное облегчение. Ушли все те годы, которые она прожила с боязнью разбить свое сердце. По правде говоря, человек меньшего масштаба вряд ли подвел бы ее к этой черте, и она была благодарна Майклу за то, что он заставил ее вылезти из того панциря, в котором она пряталась.

Но теперь ей хотелось, и хотелось безмерно, его любви. Она вздохнула и поудобнее прижалась к нему, чтобы слышать уверенный стук его сердца. Наверняка там прячется такое же чувство, как в ее сердце. Ему только нужно найти его.

Теперь ее очередь терпеливо ждать. И надеяться.