Текст книги "Жаркая ночь"

Автор книги: Шеннон Маккена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

– В понедельник после обеда в церкви Святой Марии. Нам еще нужно купить… Эй, Эбби! Да что это с тобой?

Эбби потерла глаза, и расплывчатое пятно медленно превратилось в лицо Кати.

– Что ты сказала?

– Ты, случайно, не заболела? – заботливо осведомилась Кати. – Нет, только не это. За день до открытия… Бриджет будет вне себя!

Эбби покачала головой:

– Не волнуйся так, я просто не выспалась. Кати взгромоздилась на край стола Эбби.

– Ладно, поверю. Только что мне позвонила Гвен, секретарша мисс Клейборн: похороны Элани в понедельник в пять. Я всех ставлю в известность, что мы собираем по десять долларов на цветы. Деньги сдавать мне.

Эбби быстро достала чековую книжку и выписала чек:

– Вот, возьми. Значит, в понедельник после обеда. – Она выпрямилась. – Подожди, если патологоанатом вернул тело, значит, они, должно быть, уже сделали вскрытие и, надеюсь, узнали хоть что-то о мерзавце, который убил ее.

Кати нахмурилась:

– Может быть…

Врожденное упрямство подвигло Эбби задать вопрос, ответ на который она знала наперед:

– Ты считаешь, что Элани покончила с собой?

Кати отвела глаза в сторону, и Эбби все поняла без слов.

– Бедная Эбби дошла до ручки – так?

– Нет, не так. – На этот раз Кати говорила совершенно серьезно. – Дело не в том, что мы не верим тебе. Я, например, верю, но факты упрямая вещь. Элани задерживалась в обеденный перерыв, опаздывала на работу, стала худеть на глазах. Она сделалась такой рассеянной: мне с трудом удавалось покрывать ее. Все это черты типичной депрессии, когда люди перестают беспокоиться о работе и теряют интерес к повседневной жизни. Я видела перечень симптомов в брошюре в офисе моего психоаналитика: у Элани они все были в наличии… Но я что-то разболталась, а мне еще нужно каждому сообщить про понедельник и позвонить насчет цветов. Обязательно дай знать, если тебе потребуется какая-нибудь помощь, поняла, Эбби? Я говорю совершенно серьезно.

– Спасибо, Кати, ты просто чудо.

Едва Кати вышла, как на столе тут же зазвонил телефон, и Эбби подняла трубку.

– Привет, это Люсьен.

– О! – Эбби потребовалось приложить немалое усилие, чтобы переключиться с мыслей о Зане, которые всегда создавали кавардак в ее голове. – Привет! Как поживаете?

– Спасибо, прекрасно. Надеюсь, вы уже подумали о моем предложении.

Она не подумала. И без того у нее есть много чего, о чем стоит переживать. Впрочем, что тут такого – она же не собирается выходить за Люсьена замуж или ложиться с ним в постель. Всего лишь ужин, несколько танцев, небольшая беседа.

«Каждый раз, когда он дотронется до тебя. Каждый раз, когда он посмотрит на тебя. Вспоминай… об… этом. Когда я – в тебе. Как трахаю тебя».

Она вскочила, ее сотрясал озноб. Ничего себе! Околдовал он ее, что ли?

– Да! – выкрикнула она. – Я согласна.

– Отлично! Где и когда?

– В музее меня нетрудно найти, я целый день на работе.

– Отлично. Кстати, как продвигается ваше расследование?

– Пока никак. – Эбби поежилась. – Давайте больше не будем касаться этой темы. Это больно, только и всего.

– Конечно, я понимаю, – тихо сказал Люсьен. – Тогда до завтра.

Эбби положила трубку. Она была так занята своими дурацкими любовными переживаниями, что и не помнила о своем так называемом расследовании.

Выйдя из своего офиса, Эбби осмотрелась. Никто не следил за ней, и она поспешно проскользнула в офис Элани. Бриджет и Питер уже начали проводить собеседования с кандидатами на место Элани, но никто не удосужился навести порядок в ее офисе. В итоге на долю Эбби выпало осуществить мрачную церемонию упаковки вещей Элани, а потом отвезти их, вероятно, к ее матери. В общем, что-то нужно было сделать, и сделать немедленно.

Ящики стола Элани были забиты аккуратно разложенными канцелярскими принадлежностями, полки заставлены папками. Почетное место на столе занимала фотография в серебряной рамке: на снимке, сделанном на последнем торжественном вечере в прошлом году, Элани и Эбби, порозовевшие от шампанского, стояли, обнявшись, и, надо признать, они смотрелись очень неплохо в своих роскошных вечерних платьях. Да и сам тот вечер был на редкость хорош.

Сглотнув, Эбби начала рыться в ящиках и в самом нижнем обнаружила пурпурную сумку, куда была умело уложена спортивная одежда.

Еще в ящиках лежало несколько книг и испано-английский разговорник с торчащим из страниц чеком. Внутри остался чек. По нему Эбби определила, что Элани сделала покупку за неделю до своей смерти.

Странно. Она никогда не слышала, чтобы Элани интересовалась Испанией.

Расстегнув молнию на спортивной сумке, Эбби стала паковать в нее вещи: книги, фотографии, авторучку, запасы шоколада «Годива», две пары золотых серег и кашемировый кардиган.

Свое фото с Элани она сунула к себе в карман, после чего, захватив сумку, вышла в коридор.

И тут же до нее донесся голос Бриджет:

– Наплевать, что у нее сейчас трудное время! Если она не справляется с работой, пусть ищет себе другую, где требования ниже. Я не жестокосердна, но после ее недавней вспышки даже Питер был вынужден признать, что мы просто не можем рисковать нашим…

Эбби повернула за угол, и голос пропал.

Итак, ее увольняют.

Посмотрев на часы, Эбби вздохнула. Уже почти семь, а она здесь с шести утра, и прошлую ночь проторчала до трех утра, стараясь утвердить почву под ногами и доказать свою преданность.

Судя по всему, теперь над ее усилиями можно только посмеяться.

К черту все! Она слишком устала, чтобы выслушивать весть об увольнении. Подождут до завтра, если им это так необходимо.

Подхватив сумку Элани, Эбби направилась к выходу из музея. Снаружи тучи висели низко и грозили дождем, поэтому она, стоя на ступеньках, стала прикидывать, что делать дальше. Почему бы не отвезти вещи Элани сразу к ее матери? Может, та знает что-то о результатах судебной экспертизы?

Едва эта мысль пришла ей в голову, как Эбби тут же решительно направилась к автобусу.

Мать Элани занимала целый этаж пентхауса в элитной высотке на набережной, и к тому времени как Эбби добралась туда, она не раз пожалела, что не взяла такси. Начал накрапывать дождь, порывистый ветер разметал французскую укладку, превратив ее в торчащие во все стороны космы, и теперь она слишком явно напоминала помятую бродяжку.

Сначала Эбби долго ждала в холле, пока швейцар разрешит ей пройти в лифт. Следующее потрясение пришло от того, что лифт открылся прямо в тот момент, когда она, глядясь в зеркало, пыталась привести волосы в порядок и уж точно не была готова увидеть перед собой Глорию Клейборн.

Глория оказалась хрупкой очаровательной женщиной с едва заметными следами мучительных переживаний на лице.

– Эбби Мейтленд – подружка Элани из музея? Это ведь вы позвонили в полицию? А я так и не поблагодарила вас…

– Это ничего. – Эбби вдруг заволновалась.

– Очень рада, что вы пришли. – Каким-то образом Глории удалось заключить Эбби в объятия, не дотрагиваясь до нее. – Элани была о вас очень высокого мнения.

– Я привезла ее вещи. – Эбби указала на сумку. – Из офиса. Фотографии, украшения и все в таком роде…

Веки у Глории дрогнули.

– В самом деле? Вы очень любезны, благодарю вас. Положите это сюда. – Она отодвинула в сторону широкую дверцу зеркального шкафа. – Я разберу все позже.

Эбби сунула сумку в шкаф, и Глория плотно задвинула дверцу. Теперь последний кусочек живой Элани, который только что был у нее в руках, оказался погребен сейчас под грудой старой одежды.

Эбби поморщилась. Конечно, было бы сплошным идиотством впадать в истерику из-за дурацкой спортивной сумки; да и кто будет осуждать женщину, которая пытается избежать напоминаний о своей утрате?

– Мне пора, – заторопилась Эбби. – Не хочу задерживать вас…

– Нет-нет, вы обязательно должны зайти и выпить со мной чашку чаю. – Глория показала в глубь пентхауса.

Внутри все было белым – стены, мебель, даже цветы – белые розы. От всего этого веяло холодом и похоронами, но теперь уже у Эбби не оставалось выбора.

Несколько минут спустя Эбби уже держала в одной руке песочное печенье, а в другой – чашку с чаем, но разговор как-то не клеился, и Эбби, сунув руку в карман блейзера, где лежала их фотография с Элани, ухватилась за нее, как за талисман.

На удивление, в тот же момент к Эбби вернулась ее всегдашняя находчивость.

– Не говорил ли вам Клиланд о том, на какой стадии сейчас находится расследование?

Глория озадаченно посмотрела на нее:

– Расследование?

– Расследование убийства, – подсказала Эбби. – Мне показалось, если похороны назначены на понедельник, они уже сделали вскрытие.

Глория покачала головой.

– Не думаю, что существуют какие-нибудь сомнения в том, что произошло, – осторожно сказала она. – У полиции тоже нет сомнений.

Слава Богу! Наконец хоть какая-то добрая весть.

– Ну разумеется, – обрадовалась Эбби. – Это же очевидно, что убийца – таинственный Марк.

Глория покачала головой.

– Нет, Эбби вряд ли это так, – сказала она вежливо. – Не было никакого убийства.

Эбби непроизвольно стиснула руки. И печенье, раскрошившись, оказалось на ее коленях.

– Что вы имеете в виду?

Лицо Глории вдруг показалось ей твердым и гладким, как фарфор.

– Скажите мне, насколько близко вы были знакомы с моей дочерью?

Эбби прикрыла рот салфеткой.

– Я довольно хорошо ее знала. Когда я переехала сюда три года назад, Элани познакомила меня со своими друзьями, что очень мне помогло. Она была на удивление ласковой девушкой, другой такой я не встречала.

– Ласковой – да. – Улыбка Глории чуть померкла. – Сильной – нет. Вы и не представляете, насколько хрупка была ее психика…

– Возможно, вы правы. – Эбби постаралась скрыть свой протест. – Но какое отношение это имеет к…

– Она писала себе письма, когда училась в средней школе, все они были от воображаемых бойфрендов. Потом она посылала их себе: как видно, воображаемые отношения ее устраивали больше, чем реальные. Меньше проблем, меньше требований, знаете ли. И еще… – Глория замялась. – Понимаете, до этого несчастья у нее уже были две попытки самоубийства.

Эбби вздрогнула.

– К несчастью, это так. Первый раз в тринадцать лет, – не торопясь продолжала Глория. – Тогда она выпила целую пачку таблеток от бессонницы. В следующий раз все повторилось в девятнадцать, и снова таблетки. В пубертатном возрасте Элани много времени проводила в психиатрических клиниках. Удивительно, что она никогда не говорила вам об этом.

С трудом удержавшись, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, Эбби оглядела нетронутую стерильную обстановку апартаментов Глории Клейборн.

– Мне легко представить, что она испытывала стыд, – поскольку не была идеальной.

Глория прищурилась.

– За последние восемнадцать лет моя дочь несколько раз лечилась от тяжелой депрессии. У нее был лучший уход, который только можно купить за деньги, лучшие доктора, лучшие клиники. Я сделала все, чтобы помочь ей.

И все-таки не приняла ее такой, какой твоя дочь была на самом деле, холодная жаба.

– В тот день, когда ее убили, Элани рассказала мне, что она наняла детектива и поручила ему проверить биографию человека, с которым у нее была связь. Детектив сообщил ей, что Марк – это псевдоним, в реальности такого человека не существует.

Брови миссис Клейборн взлетели вверх.

– Верно. Так и я говорила.

– Нет-нет, вы не поняли! Элани переживала от того, что он солгал ей. Она собиралась припереть его к стенке, и он как раз входил в дверь, когда я ей звонила. Она позвала его к себе, чтобы выяснить правду, и он убил ее! Неужели вы этого не понимаете?

Глория печально покачала головой.

– Не существует способа облегчить вашу душевную боль, Эбби. Проверка ничего не дала по очень простой причине: такого человека и в самом деле не существовало. Нет никакого Марка, и никогда не было, потому что он – всего лишь плод воображения моей дочери!

– Но он…

– Что? Может быть, вы видели его своими глазами?

– Нет, но… – Эбби вдруг вскочила. – Подождите. Я слышала, как он беседовал с ней по телефону, и я была свидетелем, как она заказывала романтический ужин на двоих, который и собиралась разделить с ним.

– Я знаю, чек на оплату пришел ко мне. Скорее всего это лишь повторение того, что уже когда-то было пережито.

– Нет! Элани не могла изощренно притворяться, так замысловато и так… безумно!

Глория печально вздохнула:

– Я знаю.

Эбби резко поднялась.

– Пожалуй, я пойду. – Она направилась в сторону двери, но Глория догнала ее.

– Пождите, я вызову лифт, – сказала она. – Нужно иметь ключ, чтобы пользоваться им.

Когда Эбби вошла в лифт, она обернулась и оказалась лицом к лицу с Глорией Клейборн.

– Элани теперь убита. – Голос Эбби звучал на удивление твердо. – Я найду того, кто это сделал. И когда я найду, вы станете противны себе из-за того, что повернулись к дочери спиной.

Лифт остановился внизу, а Эбби все стояла, закрыв лицо руками. Что же теперь? Ключа к убийству у нее по-прежнему не было, она даже не могла уверенно сказать себе, что права…

Выйдя на улицу, Эбби почувствовала себя какой-то потерянной, но тут кто-то окликнул ее, она обернулась.

– Эбби, привет! Как ты?

Нанетта – девушка с кофеваркой на колесах! Сегодня она была платиновой блондинкой с блестящими веками и черной сверкающей помадой на губах. Сверху на нее был надет серебряный комбинезон.

– Нанетта, куда ты пропала? Это, кажется, не твое обычное место…

– Я переехала, – весело отозвалась девушка. – Здесь выручка больше, потому что больше туристов. Плюс к тому у меня было несколько выходных из-за репетиций, и завтра уже премьера. Это просто потрясающе! Тебе как обычно?

– Черт знает что! – хмыкнула Эбби. – А что ты репетируешь?

Нанетта смущенно улыбнулась:

– «Ромео и Джульетту».

– В самом деле? Я слышала, что «Бездомная кошка» ставит ее в этом году. И кого ты играешь?

– Джульетту, разумеется.

От неожиданности Эбби чуть не выронила сумочку.

– Надо же! Так здорово!

– Еще бы! Может, хочешь посмотреть? – Нанетта с надеждой посмотрела на Эбби.

Эбби растерялась.

– Э… с удовольствием, – услышала она себя как бы со строны.

– Правда? Вот и молодец. В пятницу вечером, в субботу или в воскресенье днем?

– В воскресенье лучше всего. В субботу у нас открытие.

– Чудесно! У тебя будет самое лучшее место в зале, обещаю!

– Приду непременно. – Эбби невольно улыбнулась энтузиазму девушки.

– Можешь сделать мне одолжение? Я говорила с Элани, и она тоже собирается прийти: у меня для нее билет на дневной спектакль. Ей надо его передать, потому что она куда-то пропала. Не могла бы ты сделать это и напомнить о спектакле?

Эбби почувствовала, как земля уходит из-под ног, и лишь встревоженный голос Нанетты не позволил ей грохнуться на асфальт.

– Господ Иисусе, Эбби, что это с тобой? Может, позвонить кому-нибудь?

– Нет. – Вытерев слезы, Эбби замотала головой. – Извини, просто я… просто Элани умерла.

На какую-то долю секунды Нанетта замерла и вдруг, схватив Эбби за руку, подтащила ее к скамейке, усадила и села сама, не выпуская ее руки.

– Как это случилось? – спросила Нанетта очень тихо.

– Ее убили. Все говорят о самоубийстве, но это полная чушь: Элани никогда бы не смогла повеситься.

– Боже! – Рука Нанетты замерла. – Это ужасно. А я-то думала, что дела у нее наконец стали налаживаться.

– Почему? Почему ты так подумала?

– Потому что я видела, как она выходила из отеля с мистером Совершенство. Я еще подумала, вот как здорово. Наступает время для небольшого вечернего развлечения, и лучше этого нет ничего для такой замечательной девушки.

– Мистер Совершенство? Хочешь сказать, ты видела Марка? Неужели? Собственными глазами? – Сердце Эбби заухало, как молот. – У отеля «Седжуик»?

Нанетта кивнула головой:

– Точно!

– И что, он действительно хорош собой?

– Будь уверена. Я еще подумала: вот это отхватила, подружка. Тогда я не поняла, что с ним не все в порядке…

– Что ты имеешь в виду? – Эбби мгновенно насторожилась.

– Слишком уж он роскошно выглядел, чтобы быть настоящим. Высокий, хорошего сложения, с белокурыми волосами, знаешь, такими ухоженными, как после салона. Это очень специфично, если парень одевается чересчур хорошо. – Нанетта сложила губы колечком. – И ты думаешь, что именно он и… – Ее голос упал до шепота. – О Господи!

– Нанетта, ты сможешь узнать его на опознании в полиции?

Девушка задумчиво посмотрела на Эбби.

– С точностью до девяноста девяти и девяти десятых процента, не сомневайся!

– В какой день они были в отеле? – продолжала допрос Эбби. – И в какое время?

Нанетта немного подумала.

– В среду, после ленча: я как раз обратила внимание, что на этом парне было кожаное пальто, и пожалела, что сама не оделась потеплее.

– Спасибо тебе за информацию, – поблагодарила Эбби.

– Но я не сказала ничего особенного. – Нанетта смутилась. – Подожди секунду, Эбби, у меня есть еще кое-что для тебя. – Она подошла к своей тележке, порылась в большой черной сумке под ней и вернулась с небольшим конветром в руках. – Это билет Элани, и он ей теперь ни к чему; так почему бы тебе не взять его? А я посвящу воскресное представление памяти Элани.

Эбби порывисто обняла Нанетту, и ее глаза наполнились слезами.

Как только ей удалось взять себя в руки, Эбби направилась в сторону отеля, где, проходя мимо, взглянула на свое отражение в витрине. Невольно покачав головой, она достала из сумки губную помаду и подкрасилась, слишком поздно сообразив, что это был вызывающий красный цвет. Неподходящий выбор. Такая помада делала ее лицо слишком бледным, и она становилась похожа на вампира с покрасневшими воспаленными глазами. Затем она привела волосы в порядок и, войдя в холл, сразу выбрала жертву – молодого человека, почти без подбородка.

Расстегнув верхнюю пуговицу на блузке, Эбби глубоко вдохнула, выпятила грудь, так что натянулись оставшиеся пуговки на бюсте, после этого, призывно улыбаясь, она двинулась в намеченную сторону. Служащий вытаращил глаза, а Эбби тем временем прочла на его груди: Бретт.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – нерешительно спросил он.

– Привет, Бретт. Не сомневаюсь, что можешь. – Эбби говорила мягко и доброжелательно, демонстрируя южный акцент. – У меня к тебе пара вопросов. Я разыскиваю подругу и полагаю, что не так давно она была здесь, у вас. Ты видел эту женщину? – Она достала из кармана фотографию и показала ему.

Бретт взглянул на фото, и на лице появилось удивленное выражение.

– Да, я помню ее: она была здесь дня два назад. Я видел их как раз перед тем, как уйти на ленч.

Грудь Эбби наполнилась ликованием.

– Значит, она была не одна?

– С ней был мужчина.

Эбби послала собеседнику еще одну многообещающую улыбку.

– Что за мужчина? Можешь описать его?

– Ну, такой высокий, – старательно припоминал Бретт, – с длинными волосами, в общем, видный парень.

Эбби почувствовала, как у нее закружилась голова.

– Они зарегистрировались под ее или под его именем?

Бретт уже собрался ответить, но тут к ним подошла пожилая женщина с блестящими седыми волосами: на именной табличке значилось: Френсис – управляющий.

– Чем могу помочь? – любезно спросила она.

– Бретт уже помог мне, – быстро ответила Эбби.

– Каким образом? – Френсис прищурилась.

– Мне была нужна информация об одном…

– Мы не даем информации о наших гостях, – отчеканила Френсис. – Ни при каких обстоятельствах. – Она скосила глазами в сторону Бретта, и тот, съежившись, подвинул фотографию к Эбби.

– Извините, – прошептал он.

– Пожалуйста, не забудьте по окончании смены зайти ко мне в офис, – зловеще произнесла Френсис.

Эбби почувствовала укол вины, и отчаяние придало решимости.

– Позвольте только еще один вопрос…

Френсис резко обернулась к ней:

– Да?

– Здесь в холле установлены камеры наблюдения?

– Да, а что?

Эбби с облегчением вздохнула. На глазах снова закипели слезы.

– Так, ничего, благодарю вас. – Чувствуя себя победителем, она выскочила на улицу. Теперь осталось добиться от полиции приобщения к делу записи камеры наблюдения отеля. Когда они получат запись, этот мерзавец Марк будет заснят там во всей красе. Точное попадание!

Эбби вытащила из сумочки сотовый телефон и визитку детектива, затем трясущимися от нетерпения пальцами набрала номер.

– Клиланд слушает, – раздался в трубке мужской голос.

– Детектив, это Эбби Мейтленд!

– Ага. Что случилось, мисс Мейтленд?

– Я наткнулась на след, – храбро объявила она. Клиланд недоверчиво хмыкнул.

– Какой-то реальный факт?

– Да. Очевидное доказательство того, что этот Марк на самом деле существует. – Эбби едва сдерживалась. – У меня есть свидетель, который видел его: этот человек останавливался в «Седжуике» с Элани Клейборн в прошлую среду. Там у них есть камера слежения, так что вы можете сами увидеть, как выглядит этот парень.

– Мисс Мейтленд, – голос Клиланда зазвучал холодно и размеренно, – надеюсь, вы понимаете, что находиться в отеле с женщиной – это не преступление.

– Конечно, я прекрасно знаю это! Я знаю также, что вы не стали считать этого парня подозреваемым только потому, что мать Элани сказала вам, будто его не существует. Наверное, известие о том, что он все-таки живое существо, может что-то означать для вас.

– К сожалению, я не так уверен в этом, как вы. – Голос Клиланда стал резким. – Даже если таковой и существует, он не является подозреваемым в убийстве, потому что убийства не было и Элани Клейборн повесилась сама. Это трагично, но так оно и есть. Никаких грязных игр. Окружной прокурор квалифицировал этот печальный случай как самоубийство, и дело закрыто.

Эбби хотелось закричать от бессилия.

– Это возмутительно! Я уже говорила вам, что этот человек вошел к Элани в дом, как раз когда я…

– Пожалуйста, выбирайте выражения! И потом: экспертизу провели очень тщательно. При этом никаких улик, указывающих на любую форму насилия, при вскрытии не было обнаружено: ни порезов, ни ссадин, ни царапин, никаких лекарственных препаратов в организме, под ногтями отсутствуют частицы крови, кожи или волос, кровеносные сосуды глаз не повреждены, что исключает удушение. Следы на шее соответствуют местоположению веревки. Кровь накапливалась в ногах, а значит, тело не перемещали после смерти. На дверях и окнах нет следов взлома…

– Конечно, нет, потому что у него были ключи! Мои ключи!

– Ваши ключи были с брелоком в виде желтой пластиковой акулы?

Эбби замерла.

– Вы их нашли?

– В сумке мисс Клейборн, – вежливо сказал Клиланд. Эбби захлопала глазами, но быстро нашлась.

– Преступник мог положить их туда после совершения убийства, – решительно произнесла она. – Специально, чтобы сбить вас со следа.

Клиланд недовольно хмыкнул.

– Помимо всего прочего, здесь отсутствует мотив убийства. У вашей подруги не было врагов, никто не получил финансовую выгоду от ее смерти…

– Но я же объяснила мотив! – не выдержав, закричала Эбби. – Я только что вручила его вам! Этот человек должен был заставить ее замолчать после того, как она узнала, что он выдает себя за другого!

– Вполне возможно, у мисс Клейборн была интимная связь с каким-то мужчиной, – голос Клиланда ничуть не изменился, – но это еще не означает, что гипотетический любовник убил ее, а потом со знанием дела ликвидировал следы преступления и создал абсолютно точную картину самоубийства. Я подчеркиваю – точную.

– Никаких улик? А как же то, что она говорила мне по телефону?

Клиланд немного помолчал.

– Даже не знаю, как мягче вам сказать. Видите ли, у вашей подруги было много проблем…

– Так вы считаете, что, пригласив меня к себе в дом с помощью изощренной лжи, она потом повесилась, чтобы досадить мне? Но это же безумие!

– Да, – спокойно сказал Клиланд. – Совершенно верно. Такова моя точка зрения. Данные медицинской экспертизы вкупе с предшествовавшими попытками самоубийства, а также данными о психиатрическом расстройстве…

– Подождите, пожалуйста. Миссис Клейборн говорила, что прежде Элани использовала таблетки. Она не стала бы менять способ, если бы собиралась покончить с собой. И зачем ей было использовать веревку? Если бы вы знали ее, вы бы поняли: она ненавидела грязь. Она бы никогда…

– Мисс Клейборн купила веревку сама. Сердце Эбби оборвалось.

– Она… Она – что?

– Мы нашли на полу пластиковую упаковку и на ней – отпечатки ее пальцев. В пакете остался чек с названием магазина, с датой, временем и даже ценой. Я просмотрел запись камеры наблюдения магазина: ваша подруга в течение трех минут стояла в очереди, чтобы купить эту веревку.

– Существует миллион причин, по которым она могла купить эту веревку… – промямлила Эбби.

– Сожалею, мисс Мейтленд, уверяю вас, я сделал все, что мог, – веско заявил Клиланд. – И пожалуйста, прекратите ваше любительское расследование: это не самое хорошее времяпрепровождение. – Он немного помолчал. – Позвольте с вами попрощаться и, если что, звоните. – Он повесил трубку.

Дождь по-прежнему лупил по тротуару, и Эбби вздрогнула, когда холодные капли просочились ей за воротник.