Текст книги "Его украденная невеста (ЛП)"

Автор книги: Шелли Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Не смей прикасаться ко мне!

– Меня не интересуют твои… прелести.

Явный намек, что она таковыми не обладает, вызвал у девушки облегчение. Слова Торнтона посеяли в ее душе семена сомнения. Тот факт, что у него хватило наглости выкрасть женщину из собственной спальни, еще не означает, что он способен на хладнокровное убийство.

Торнтон склонился ниже, пока не оказался в нескольких дюймах от ее лица. Колючий комок страха, подступивший к горлу, спер дыхание.

– Ты собираешься убить меня? – Голос Эверил дрожал.

Черты лица Торнтона напряглись от гнева.

– Я же сказал тебе, что нет. Я не собираюсь проливать чью-либо кровь, кроме крови Мердока.

– Значит, тебе нужен выкуп?

– Нет. В отличие от тебя я не охочусь за деньгами.

Эверил проигнорировала его презрительный выпад.

– Зачем тогда было похищать меня?

– Чтобы быть уверенным, что ты не выйдешь за него замуж, прежде чем тебе исполнится восемнадцать лет.

Что за чушь! Эверил не верила своим ушам. Значит, он продержит ее предстоящие десять месяцев в плену, а затем вернет назад как ни в чем не бывало.

– Тебе не удастся удерживать меня столько времени.

– Посмотрим.

– А если я соглашусь выйти замуж за кого-нибудь другого, ты отпустишь меня?

Темные глаза Торнтона сузились.

– Вначале я должен удостовериться, что тебя не… убедят принять предложение Мердока.

Эверил выдавила смешок.

– У меня нет ни малейшего желания навлекать на себя твой гнев.

В его взгляде отразилось подозрение.

– Тем не менее я вижу: у тебя нет желания отказываться от этого брака.

Эверил скрипнула зубами. Надо придумать другой план действий, чтобы перехитрить этого мошенника. Макдугал ничуть не преувеличил, когда назвал его бессердечным чудовищем.

– Я могу поклясться, – в отчаянии взмолилась она.

– Ты бессовестная лгунья. Может, я бы и поверил тебе, если бы ты меньше суетилась.

– Но ты заставляешь меня нервничать!

– Как и ты меня. – Торнтон фыркнул и отвернулся. – Спи. На рассвете мы двинемся дальше.

Он пересек комнату и лег на кушетку.

– Кстати, если ты попытаешься выйти, я услышу. А если все-таки сбежишь, поглядывай через плечо. Я буду неподалеку.

Следующие полчаса Дрейк боролся с чарами Морфея. Его тело жаждало отдыха, но он боялся упустить пленницу. Огонь почти погас, лишь тлеющие угли отбрасывали танцующие тени на деревянный потолок. Эверил лежала с закрытыми глазами, но, судя по дыханию, не спала.

Сдерживая проклятия, Дрейк сомкнул ресницы, терпеливо ожидая, пока девица Кэмпбелл заснет. Он понял всю тщетность своих надежд, когда услышал, как она выбралась из-под одеяла. Легкий шорох подсказал ему, что она подняла лежавший на полу плащ и набросила его поверх сорочки.

Чуть-чуть приоткрыв глаза, Дрейк наблюдал, как девушка крадется к двери.

Светало, и в комнату через небольшое окошко проникал бледный свет. Заметив у стены свою сумку, Эверил помедлила и бросила нервный взгляд через плечо. Дрейк притворился спящим. Оставив сумку на месте, она двинулась дальше.

Отворив дверь, Эверил выскользнула из комнаты. Спустя мгновение за своей пленницей последовал и Дрейк. Фигурка Эверил мелькнула на лестнице и исчезла в общем зале, погруженном в темноту. Выругавшись, Дрейк скатился по ступенькам. Напряженно прислушиваясь, он обвел глазами пустую комнату. Проклятие, она такая маленькая и шустрая, что может спрятаться где угодно!

За его спиной скрипнула дверь. Дрейк резко обернулся. В приоткрывшуюся щель хлынули бледные лучи утреннего солнца, и он увидел, как девушка выскочила из трактира. Дрейк бросился следом. Когда он оказался на улице, она уже неслась по травянистому склону вниз.

Нет, он не ожидал подобного поворота событий. Дрейк рассчитывал, что пленница будет выводить его из себя истериками, как это делала его мать. Но леди Эверил оказалась крепким орешком. Она решилась на побег, не испугавшись незнакомой местности, ее не остановило даже отсутствие лошади и средств существования. Определенно, деньги Мердока и эта се крепость, Эбботсфорд, значат для нее очень многое.

Эверил остановилась у подножия холма, вглядываясь в расстилающийся пейзаж.

– А где здесь восток? – поинтересовалась она и растерянно обернулась.

При виде Дрейка ее зеленые глаза расширились, и она потрясенно ахнула.

– Я же говорил, что тебе не удастся сбежать, – произнес он, схватив ее за руку.

Бледное лицо девушки приняло упрямое выражение. Она резко вырвала руку и метнулась в гущу зарослей.

– Проклятие, до чего же резвая девица! – выругался Дрейк и устремился следом.

Острая ветка царапнула его по лицу. Чертыхнувшись, он стер кровь со щеки и понесся дальше, ориентируясь по треску сухих веток, ломавшихся под босыми ногами Эверил. Ей наверняка было больно, но она бежала, не издавая ни звука.

Расстояние между ними сокращалось. Среди зеленых зарослей он видел темный плащ Эверил, слышал ее прерывистое дыхание. Ему показалось, что еще немного и ее легкие просто лопнут. Пора было прекратить эту никчемную беготню. Дрейк прибавил скорости и через несколько минут нагнал беглянку.

Обхватив Эверил за талию, удивительно тонкую, он притянул ее к своей груди и развернул лицом к себе.

– Тебе еще не надоело воевать со мной?

– Я буду бороться с тобой, пока не умру. – Девушка принялась отчаянно вырываться.

Дрейк был вынужден крепче прижать ее к себе. Его разгоряченное тело ощутило прикосновение ее упругой груди, и слова упрека замерли на его устах.

Она пахла, как трава после летнего дождя, как крохотные цветочки, которые он собирал в детстве в саду своей матери. Желание жаркой волной разлилось по его телу.

Эверил затихла. Запрокинув голову, она устремила на Торнтона непокорный взгляд. Дрейк едва устоял перед соблазном запустить пальцы во влажную массу светлых локонов и зацеловать свою пленницу до потери сознания.

Он нахмурился. С чего бы ему желать ее? Он ведь не какой-нибудь монах, чтобы, дав обет целомудрия, теперь томиться по женской плоти. Что же касается ее женских чар, она, бесспорно, мила, но не более того. Эверил – невеста врага. Он похитил ее ради мести, а не для того, чтобы удовлетворять собственную похоть.

– Черт бы тебя побрал! – прошипел он. – Я не спал трое суток, а ты испытываешь мое терпение. Перестань дурить!

– Не перестану, пока не вырвусь на свободу!

Дрейк только зарычал в ответ. Перебросив девушку через плечо, он стиснул зубы и понес ее назад в трактир.

Поднявшись в комнату, Дрейк опустил Эверил на постель и привязал к спинке кровати. Потом он залил огонь в камине и принялся паковать вещи.

Закончив сборы, он повернулся к Эверил. Она сидела на коричневом шерстяном одеяле. Ее миниатюрная фигурка терялась в складках темного плаща, только обнаженная лодыжка соблазнительно выглядывала наружу. Босые ступни, вымазанные грязью, были порезаны. Дрейк покачал головой. Как же надо хотеть убежать, чтобы причинить себе такие раны и вынести боль без единой жалобы.

Он подавил вспышку невольного восхищения. Девица Кэмпбелл, несмотря на все ее мужество, – всего лишь пленница. И каковы бы ни были причины, заставляющие его пленницу рваться на свободу, он должен ее удержать.

Дрейк потер глаза. Его тело ломило от усталости, но он не мог позволить себе расслабиться. Тем более когда его план мести вступил в решающую стадию. Прошлое должно быть отомщено, а его честь восстановлена. Только так он победит Мердока.

Проклиная холодный дождь и ветер, Дрейк выволок лодку на травянистый берег и закрепил ее на прибрежных камнях. Нагнувшись, он повесил на запястье сумку Эверил и поднял спящую девушку на руки. Тело ее сотрясала дрожь, кожа казалась неестественно холодной. Сердце Торнтона тревожно екнуло.

Он легко взбежал вверх по склону, пересек поросшее густой травой пространство и спустился в небольшое ущелье. Здесь находилось его убежище.

Эверил неподвижно лежала в его руках. Дрейк толкнул плечом дверь и протиснулся в узкий проход. Швырнув в угол сумку, он уложил девушку на постель и зажег свечи. Комната осветилась желтым светом.

Его бил озноб. Сказывалась усталость. А потом он промок, проведя под холодным дождем чуть ли не всю ночь. Дрейк бросил тревожный взгляд на свою спящую пленницу. В одной сорочке и мокром плаще она наверняка продрогла до костей.

Быстро разведя в очаге огонь, он подошел к Эверил. Девушка по-прежнему не шевелилась. Ее лицо осунулось и было пугающе бледным.

Неприятное чувство, происхождения которого он пока не понимал, шевельнулось в его душе. Неужели он винит себя? Дрейк отмел нелепое предположение. Откинув плащ, прикрывавший Эверил, он принялся растирать ее руки, от кистей до плеч покрытые синяками. То, что синяки – это его рук дело, Дрейк не сомневался.

Проклятие, он не собирался причинять ей боль! Просто жажда мести затмила сознание. Да, он должен отомстить, какова бы ни была цена возмездия, даже если придется навеки успокоиться рядом с Мердоком в часовне Дунели. Правда, Эверил выйдет из этой переделки незамужней, но зато сохранит жизнь и когда-нибудь поймет, что чуть не связала свою судьбу с чудовищем. А до тех пор, пока она не узнает истинной натуры Мердока и не вернется в лоно своей семьи, он будет защищать ее от происков своего сводного братца.

Дрейк не мог не оценить иронии происходящего: обвиненный в убийстве изгой спасает девицу от всеми признанного вождя клана.

Он непроизвольно сжал бескровные пальцы Эверил. Чертов плащ! Так отсырел, что отнимает у бедняжки последнее тепло. С проклятием отшвырнув в сторону бесполезное одеяние, Дрейк накрыл пленницу одеялом, которое достал из сундука, стоявшего у изножья кровати. Его взгляд остановился на изящном лице девушки. Оно казалось удивительно невинным. Слегка заостренный подбородок выдавал мятежную натуру. Длинные пряди белокурых волос прилипли к влажным щекам и шее. Дрейк осторожно убрал с ее лица разметавшиеся локоны.

Его взгляд спустился ниже – к хрупким плечам и округлостям груди, выступающим сквозь тонкую ткань. Ее розовые соски напряглись и затвердели от холода, превратившись в два острых пика, соблазнительно натянувших материю.

Дыхание Дрейка участилось, желание обожгло огнем чресла. С трудом сглотнув, он сжал висевший на шее крест отца, напоминая себе, что в этой жизни поставлено на карту.

Ничто, однако, не могло остановить его взгляда, упрямо скользнувшего по тонкой талии девушки к плавному изгибу бедер. На сей раз его глаза задержались на своде ее стройных ног и видневшейся между ними поросли светлых волос.

Желание с новой силой воспламенило сознание Дрейка, испепелив все мысли, кроме одной. Каждой клеточкой своего тела он хотел ощутить эти бедра, готовые принять его в свои глубины.

Сделав над собой усилие, Дрейк отвел глаза. Нет, он не какой-нибудь похотливый юнец, неспособный владеть собой. Эверил замерзла. Если он попытается ее согреть, ничего страшного не случится.

Он быстро стянул с ее дрожащего тела влажную сорочку. Мысленные образы, один ярче другого, ее гладкая кожа цвета сливок и манящие объятия проносились в его мозгу и возбуждали плоть.

Бормоча проклятия, Дрейк закутал девушку в одеяло и повернулся к огню. Что в ней такого? Ему приходилось видеть и более привлекательных женщин. Дьявол, он даже переспал с несколькими! Эверил – его пленница, невеста Мердока, и к тому же она из рода Кэмпбеллов. Так стоит ли о ней думать?

Расположившись у очага, Дрейк уставился на пляшущие язычки пламени. Он постарался направить свои мысли в другое русло. Итак, первый шаг сделан – он похитил нареченную Мердока. Правда, Эверил преподнесла ему сюрприз, оказавшись упрямой и весьма изобретательной особой, не желавшей быть пешкой в его руках.

Вопреки его ожиданиям она выросла отнюдь не в роскоши. И в отличие от его матери не была избалованным и тщеславным созданием. Достойно восхищения ее желание принести себя в жертву ради спасения собственного дома. Но может быть, все дело все-таки в золоте и именно ради него она готова разделить ложе с самым безжалостным из злодеев?

Дрейк поднялся. Какое ему дело до ее побуждений? Все это не имеет значения. Смерть отца и его собственные страдания требуют отмщения. Когда он отпустит девушку, он даст ей достаточно денег, чтобы ее жизнь стала намного лучше. Если, конечно, доживет.

Расстелив у двери тюфяк, Дрейк наконец лег и расслабился. Из головы не выходил образ Эверил. Может быть, сон поможет излечиться от этой напасти. Дрейк закрыл глаза.

В это время Эверил застонала во сне, и воображение Торнтона тут же заполонили образы влажных тел, сплетенных в порыве страсти. Только этого не хватало! Нет, он не собирается соблазнять девушку. Но сколько бы Дрейк ни убеждал себя в этом, каждая частичка его мужского существа жаждала познать это восхитительное тело.

Глава 3

Когда Эверил проснулась, то первым делом ощутила под собой мягкую перину. Потом в ее памяти возник образ наглого верзилы, выкравшего ее из собственной постели накануне венчания! Неужели этот разбойник и вправду лишил ее будущего? Затем она вспомнила суровое лицо незнакомца, его взгляд, грубые манеры. Нет, наверное, ей приснился кошмар.

Не открывая глаз, Эверил насупила брови. Что толку отрицать правду? Мужчина, сорвавший с ее руки ценный подарок Макдугала, а затем утащивший ее в ночной мрак, существовал в действительности.

Терпкий вкус экзотического фрукта и обжигающий взгляд похитителя всплыли в ее памяти… Дрейк Торнтон. Тот самый, который убил Лохлана Макдугала…

Когда ужасная правда дошла до ее сознания, Эверил широко распахнула глаза и резко села в постели. Ее сердце бешено застучало. Она едва успела заметить, что находится в незнакомом месте, как теплое одеяло соскользнуло вниз, обнажив грудь.

Эверил вскрикнула и, схватившись за ускользающий угол материи, натянула одеяло до подбородка. Ее сознанием овладела паника. Как она оказалась голой? Кто ее посмел раздеть?

Девушка лихорадочно огляделась. В очаге, потрескивая и шипя, пылали поленья. Огонь освещал незамысловатую обстановку небольшой комнатушки.

Судя по сложенным из дерна стенам и соломенной крыше, она находилась в деревенской хижине. Кроме видавшего виды стола, сундука и кровати, на которой она лежала, в комнате ничего не было. Ни одного лишнего предмета, который бы смягчал спартанскую обстановку.

Ее сумка лежала возле очага рядом с парой грубых черных сапог, которые внезапно сдвинулись с места. Испуганно вздрогнув, Эверил уставилась на мускулистые ноги, обтянутые темными рейтузами. Ее взгляд двинулся вверх по стройным бедрам и узкой талии, задержался на широкой груди, облаченной в простую темно-зеленую тунику, а затем, скользнув по мощным плечам, метнулся к выразительному лицу, будто явившемуся из ее ночных кошмаров.

Дыхание Эверил оборвалось. Дрейк Торнтон был отнюдь не воображаемым злодеем, а живым и весьма опасным человеком.

Похититель поднял полено, чтобы оживить угасающий огонь. Его сильные руки с рельефными мышцами вызвали в груди Эверил непонятный жар и трепет.

Как хорошо, что она недостаточно привлекательна, чтобы опасаться с его стороны непристойных домогательств. Даже страстный взгляд, которым он не один раз одаривал ее в трактире, не более чем иллюзия и лишняя причина не доверять темноте.

Торнтон подбросил полено в очаг и поднял голову. Эверил вцепилась в одеяло, как испуганный ребенок в обожаемого родителя. Вскинув черные брови, Дрейк прошелся оценивающим взглядом по ее испуганному лицу и обнаженным плечам.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец поинтересовался он.

– На мне нет ни клочка одежды! – воскликнула девушка, изменившись в лице. – Это ты раздел меня?

– Кто же еще? Здесь на сотни миль ни одной живой души.

– Ты… ты… Зачем тебе понадобилось это делать? – Не дай Бог, если он ее изнасиловал, чтобы отомстить Мердоку.

– Не из похоти, если тебя это волнует.

Скривив губы в пренебрежительной усмешке, Торнтон отвернулся. Эверил понимала, что должна испытывать облегчение от столь недвусмысленного ответа, но вместо этого ее окатила жаркая волна стыда. Видимо, он считает ее настолько уродливой, что сама мысль прикоснуться к ней кажется ему забавной. Она прикусила губу.

Что ж, если он считает ее непривлекательной, тем лучше. Как глупо с ее стороны думать иначе! Она должна радоваться, что жива и невредима, а не беспокоиться по поводу того, что этот преступник думает о ней.

Торнтон сунул в очаг еще одно полено.

– Не мог же я допустить, чтобы вы до смерти простудились, леди Эверил.

– Ты знаешь, как меня зовут? – Она изумленно уставилась на Дрейка.

– И не только это, – произнес он, насторожив ее своим вкрадчивым тоном. – Ты происходишь из Эбботсфорда, что у английской границы. Родилась двадцать четвертого февраля 1469 года. Твое второе имя Элизабет.

Он поднялся с пола и подошел к ней, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Эверил крепче вцепилась в одеяло. Темные глаза Торнтона пристально смотрели на девушку. Воздух между ними так сгустился, что, казалось, стало трудно дышать.

– Ты единственный ребенок Рамзи Кэмпбелла, – продолжил он. – Твоя мать англичанка была родной сестрой герцогини Портсмутской. Она умерла в сентябре 1475 года, когда тебе было шесть лет. Ты чуть не обручилась с Мердоком Макдугалом, которого совсем не знаешь. – Он поддел пальцем ее подбородок. – Ты бедна и наивна и считаешь себя некрасивой.

Эверил увернулась от прикосновения, изумленная подобной осведомленностью. Торнтон, которого она почти не знала, умудрился в нескольких коротких фразах изложить всю ее жизнь, заглянуть в душу, где скрывались ее страхи.

– О-откуда ты все это узнал?

Торнтон пожал плечами:

– Теперь это не важно.

Не важно, что в ее жизнь вторгаются посторонние?! Что ее самые сокровенные и постыдные тайны стали известны опасному безумцу?!

– Важно, черт бы тебя побрал! Ответь мне!

– Ты не в том положении, чтобы отдавать приказы! – выпалил Торнтон и повернулся к очагу.

Раздосадованная столь явным пренебрежением к ее персоне, Эверил уныло потупилась. Никогда ее костлявые плечи не соблазнят такого мужчину. Что ж, тем лучше!

– Куда это ты притащил меня? – спросила она. Он круто обернулся.

– В глухое ущелье на уединенном острове. Так что если ты надеешься, что проезжий путешественник случайно обнаружит тебя и проникнется сочувствием, то напрасно. Отсюда можно выбраться только на лодке, а она надежно спрятана. Кроме того, я перегородил ущелье воротами из заостренных кольев.

– Ты хочешь сказать, что будешь держать меня здесь, пока не добьешься своей цели? Пока мои люди не умрут с голоду, а дом не разрушится до основания?

Торнтон в несколько шагов пересек комнату и склонился над девушкой. Лицо Дрейка оказалось так близко, что Эверил ощутила тепло, исходившее от его дыхания.

– Ты будешь находиться здесь, пока тебе не исполнится восемнадцать лет, – заявил он. – Твой отец, если он действительно мужчина, найдет другой способ решить ваши проблемы. Для того чтобы выдать свою дочь за богатого вельможу, которого он едва знает, особого ума не требуется.

– Отец нашел мне хорошую партию. Он мудрый человек…

– Но слепой. – Торнтон вернулся к очагу и занялся огнем.

Эверил, хмурясь, наблюдала за ним. Похоже, он и в самом деле убежден, что Макдугал – злодей. И почему этот безумец считает ее отца слепым?

Прежде чем она успела задать ему этот вопрос, Торнтон снова повернулся к ней лицом.

– У ворот только один ключ. – Он сунул руку в небольшой кармашек, вшитый в передок рейтуз, и извлек оттуда ключ. – Можешь не сомневаться, я сразу почувствую, если ты попытаешься его достать. Но если ты полезешь в этот карман, я могу подумать, что тебе нужно… что-нибудь другое.

– У тебя извращенный ум! Сомневаюсь, что ты обладаешь хоть чем-то, заслуживающим внимания, кроме этого ключа.

Торнтон пожал плечами, всем своим видом показывая, что ее мнение ничего не значит. Однако его взгляд снова прошелся по плечам и задержался на груди девушки.

Смущенная столь бесцеремонным осмотром, Эверил натянула одеяло повыше.

– Отпусти меня. – Как она и надеялась, эти слова заставили его переключить внимание на ее лицо. – Клянусь, я выйду замуж за кого-нибудь другого, а не Макдугала. Даже за кузена Роберта, если тебе это доставит удовольствие.

Похититель с явным недоверием покачал темноволосой головой.

– Тебе слишком нужны деньги Мердока. Будет лучше, если ты все же до своего дня рождения останешься здесь.

– Это похищение бессмысленно! – воскликнула Эверил. – Почему тебя так волнует, выйду ли я замуж за Макдугала?

Торнтон устремил на нее жесткий взгляд. Отказываясь уступать, она в ответ свирепо уставилась на него.

– Мы уже говорили об этом. Мои заботы тебя не касаются.

Этот ответ разозлил Эверил. Неужели он не понимает, как отразятся его поступки на ее жизни? Прекрасно понимает. Бессердечный негодяй! Такому ничего не стоит уничтожить все ее надежды на спасение Эбботсфорда и брак с любящим человеком.

– Не касаются? Твоя месть может стоить мне будущего! Он помолчал, стиснув челюсти.

– Я дам тебе деньги на восстановление твоего дома. Когда смогу.

– Когда сможешь? – возмущенно повторила Эверил, сильнее вцепившись в одеяло. – И ты полагаешь, что этого достаточно? Даже если мои люди переживут эту зиму, где я найду мужа, который будет жить со мной в Эбботсфорде? Чьи дети будут бегать по его коридорам? Из-за твоей жажды мести я лишусь достойного человека, который готов назвать меня, – она ткнула себя в грудь, – своей законной женой.

Торнтон шагнул к ней. Его лицо исказилось от гнева. Пронзительный взгляд, взлохмаченные волосы и трехдневная щетина делали его похожим на разбойника. Эверил с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть, когда он уселся рядом, прогнув своей тяжестью матрас.

– Достойного человека? – переспросил он, схватив ее за пуку – Ты ничего не знаешь о Мердоке. Пусть тебя не обольщают его приятная улыбка и богатство. Моя месть осуществит правосудие, спасет шкуры твоих сородичей, Кэмпбеллов, и устранит последствия злодейства, в котором повинен Мердок.

– Мердок? – вскинулась Эверил, охваченная праведным гневом. – А ты не забыл о собственных злодействах?

На его худощавом лице мелькнула мрачная гримаса.

– Мердок нанял убийцу Лохлана Макдугала, а вину свалил на меня. Я заставлю его заплатить за содеянное.

Эверил яростно замотала головой. Это невозможно. Отца Мердока Макдугала убил Торнтон. Как он смеет утверждать обратное?

– Неправда! Мердок сказал…

– Вот как? – перебил Дрейк. – И ты веришь всему, что говорит Мердок?

Он встал и скрестил на широкой груди руки. В этот момент он был похож на воина, уверенного в исходе битвы. Темно-серые рейтузы в обтяжку и черные сапоги подчеркивали длину мускулистых ног, изумрудная туника натянулась на широких плечах. Если он лжет и на самом деле намерен расправиться с ней, у нее нет никаких шансов спастись.

На его лице застыла зловещая усмешка. Если в Мердоке воплотились ее детские мечты, то Торнтон олицетворял собой мрачного демона, полную противоположность всему, чего она хотела в жизни.

– Мердок по крайней мере представил факты. А на что способен ты, кроме угроз и проклятий?

– Вот тебе факт: мне не дали и секунды, чтобы оправдаться. – Его взгляд потух, а в голосе прозвучала горечь. – Никого не интересовало, как окровавленный кинжал попал мне в руки. Твоему хваленому Мердоку хватило нескольких часов, чтобы убедить весь клан в моей вине. Они вопили от восторга, как пьяницы на ярмарке, когда он поклялся подвергнуть меня пыткам, а потом убить.

Эверил не сомневалась в справедливости решения Мердока, хотя поспешность, с которой был вынесен приговор, и показалась ей чрезмерной. Тем не менее, она не желала быть втянутой в игру, затеянную Торнтоном.

– Какое отношение имеет мой брак с Макдугалом к твоей мести?

Он выгнул бровь.

– Так ты ничего не знаешь о завещании?

– О каком еще завещании?

Торнтон разразился бранью и принялся расхаживать по комнате. Эверил поморщилась при звуке проклятий.

– О каком завещании?

– Теперь это не имеет значения, – буркнул он.

Глядя на его напряженную фигуру и неистовый блеск в глазах, Эверил поняла, что таинственное завещание имеет очень большое значение.

– Я требую, чтобы ты рассказал мне, о чем говорится в завещании!

– Ты слишком много требуешь. – Судя по его непреклонному виду, он считал тему закрытой.

– Так что ты намерен делать со мной? – поинтересовалась она спустя минуту.

– Я уже говорил вчера, что не собираюсь причинять тебе вред.

Эверил раздраженно тряхнула головой, отказываясь слушать пустые заверения.

– А как насчет лорда Дунели? Насколько я понимаю, ты его ненавидишь.

– Да. – Он стиснул челюсти и устремил на нее тяжелый взгляд.

– Настолько сильно, чтобы убить, не так ли? Видимо, в этом и состоит твой план?

– Да.

Эверил поежилась. Нужно бежать отсюда и предупредить Мердока! Но как? Похоже, Торнтон устроил здесь настоящую тюрьму. Хорошо бы застать его врасплох – если это вообще возможно.

Ход ее мыслей прервался, когда горячие ладони Торнтона сжали ее плечи. Он притянул ее к себе, оказавшись в путающей близости.

– И если до тебя еще не дошло, он убьет меня тоже. При первой же возможности.

Эверил сморщила лоб, лихорадочно размышляя над способами побега и пытаясь вникнуть в безумные замыслы Торнтона.

– Ты собираешься убить Мердока, и при этом уверен, что тоже умрешь?

– Да. – Он отпустил ее и снова принялся мерить шагами комнату.

– И ты не откажешься от своих планов, даже зная, что обрекаешь себя на верную смерть? – В ее резком тоне сквозило недоверие.

– Никогда.

– Это какое-то безумие. Нечто противоестественное! Неужели ты не хочешь жить и не испытываешь сожаления, лишая жизни себе подобных? Ты что, совсем бесчувственный?

Явно задетый, Торнтон стремительно повернулся к ней лицом.

– Я убивал только на поле битвы. Но для Мердока я сделаю исключение. – Он пожал плечами и продолжил: – Что же касается моей смерти, я не дорожу жизнью изгоя. А мои чувства, каковы бы они ни были, не имеют значения. Эмоции – это роскошь, которую я не могу себе позволить.

Эверил разинула рот, уставившись на него круглыми от изумления глазами.

– Человек не в состоянии запретить себе чувствовать. Нельзя погасить пожар в сердце, словно… словно задуть свечу.

Он пресек ее возражения мрачным взглядом.

– Ошибаешься. Чувства подобны омуту с гнилой водой. Я видел немало бедолаг, утонувших в его мутных глубинах, и не намерен следовать их примеру.

Кошмар, в котором она находилась, превзошел худшие опасения. Она с трудом свыклась с мыслью, что ее похитили. Но оказаться в логове головореза, лишенного всяких чувств, – немыслимо! Не говоря уже о том, что он задумал убить единственного человека, который мог бы спасти ее родной дом, мужчину, которого она ждала всю свою жизнь. Нужно бежать, сегодня же!

Слезы подступили к ее глазам.

– Скажи, зачем ты затеял все это безумие?

– Я уже говорил, ради мести, – натянуто ответил Торнтон.

– Стоя на краю могилы, человек не думает о возмездии.

– Я предпочел бы умереть со спокойной совестью.

– Эгоистичный негодяй! И ты можешь умереть со спокойной совестью после того, как разрушил мою жизнь? Надеюсь, тебе придется туго, прежде чем ты отдашь Богу душу. Может, тогда ты научишься понимать чужую боль.

На его скулах вздулись желваки.

– Я понял, что такое боль, побывав в застенках Мердока. Теперь его очередь.

Что толку препираться с этим варваром? Если бы Эверил знала подходящие ругательства, то высказала бы ему все, что она о нем думает.

Торнтон выпрямился и шагнул к двери.

– Если захочешь искупаться, снаружи есть пруд. Сумка с твоей одеждой вон там, в углу.

Его холодный тон задел Эверил.

– Снаружи? Как удобно. А ты, конечно, будешь наблюдать?

Скользнув взглядом по ее плечам, пройдясь по фигуре, обрисованной тонким шерстяным одеялом, Торнтон вернулся к ее лицу и пристально посмотрел в глаза.

– Я должен воспринимать это как приглашение?

Вскипев от ярости, Эверил запальчиво отозвалась:

– Я не пригласила бы тебя даже в ад, хотя там тебе самое место!

Не успела она и глазом моргнуть, как Торнтон оказался рядом и, схватив ее за руку, притянул к себе. Эверил сопротивлялась, стараясь не выпустить из пальцев одеяло.

– Можешь дерзить, сколько тебе угодно, но помни: только от меня зависит, будешь ли ты есть, мыться, носить одежду или говорить – словом, в моих руках твоя жизнь. И моя власть ничем не ограничена.

Раздосадованная Эверил не сразу сдвинулась с места. Подумать только, еще два месяца назад она беззаботно болтала с Беккой, дочерью эбботсфордского управляющего, а теперь стала пленницей жестокого незнакомца. Торнтон как смерч ворвался в ее жизнь и нарушил все планы. Ничто не имело смысла, и менее всего причина, по которой он похитил ее.

Видимо, ключом к разгадке являлось завещание, но Эверил никогда не слышала о существовании подобного документа.

Выскользнув из-под одеяла, она бегом пересекла холодную комнату и вытащила из своей сумки сорочку. Глаза щипало от слез, но Эверил не позволила себе расплакаться. Она поспешно натянула на себя тонкое одеяние, гадая, не связано ли таинственное завещание с тягостным происшествием, которое Мердок отказался обсуждать.

Впрочем, сейчас не время думать об этом. Она должна сосредоточиться на настоящем, найти способ бежать, придумать что-нибудь такое, чего Торнтон не предусмотрел. Вряд ли он ограничится тем, чтобы продержать ее под своей крышей, пока она не станет на год старше. Эверил боялась даже думать о том, какую роль этот разбойник отвел ей в своих планах.

Преисполнившись решимости не сдаваться, она занялась поисками подходящей одежды. Перерыв все свои вещи, Эверил разочарованно вздохнула. Сумка была набита ее лучшими нарядами, достойными жены Макдугала. Ничего, кроме изящных туалетов, которые не годятся в дорогу и обнажают больше, чем ей бы хотелось.

Выхватив из общей кучи лиловое платье, Эверил решила, что одежда не имеет значения. Что бы она ни надела, это предназначено не для Торнтона. Все равно ее похититель не заметит, как она выглядит и насколько обнажилась. Его оценивающие взгляды ничего не значат. Скорее всего он просто удивляется, с чего это Мердок – с его положением и богатством – вздумал жениться на особе, лишенной всякой привлекательности. Мужчина с лицом и фигурой, как у Торнтона, может заполучить любую женщину, стоит ему только пожелать.

Хуже того, судя по его напыщенным манерам, он привык раздавать приказы и ждет беспрекословного повиновения. Натягивая узкое платье на свою худенькую фигурку, Эверил поклялась, что будет самой непокорной пленницей за всю историю войн. Она будет бороться с ним со всей силой и отвагой, на которые способна, пока не обретет свободу и не вернется к Макдугалу.

А для этого ей необходимо оружие. Эверил обшарила взглядом комнату и не обнаружила ни одного предмета, которым можно было бы воспользоваться. На обшарпанном столе стояла корзинка с фруктами. Почерневший от частого использования очаг выглядел так же безобидно, как и набор облупившихся горшков, чайников и деревянных ложек, свисавших с полки. И ни одного ножа! Эверил скользнула глазами по стулу с плетеной спинкой, раковине, выдолбленной из дерева, и собственной сумке. Ничего подходящего.