Текст книги "План Б"

Автор книги: Шарон Ли

Соавторы: Стив Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Это – ваша кампания, сэр.

– Вин Ден! – На этот раз голос Делма невозможно было игнорировать. Она еще раз взмахнула рукой. – Мне говорят, что эта леди – Мири Робертсон Тайазан.

Мири встала и поклонилась, глядя в эти озорные карие глаза.

– Ну а почему бы и нет? – проговорил старый джентльмен, отвечая на ее поклон не без щегольства.

– Леди йос-Фелиум, – негромко сообщил Ван Кон во внезапно наступившую тишину.

Тель-Вости со смехом выпрямился.

– Ого! Мужчина, которому нужна абсолютная уверенность! Примите мои поздравления, сэр! Возможно, вы не столь плохой игрок, как пытались меня убедить.

Он снова посмотрел на Мири.

– Вы – солдат? – спросил он в почти дружеской модальности товарища.

– Была солдатом, – ответила Мири, приняв предложенную модальность, хотя и не без мысленных оговорок. – Пару лет назад ушла в отставку.

– Вот как? В каком чине?

Она недоверчиво посмотрела на него, пытаясь понять, к чему ведут эти расспросы. Ей вдруг стало страшно: вдруг он пытается определить ее меланти, а она окажется не на высоте?

– Старшего сержанта.

– Старшего сержанта! – повторил он, словно ласковое прозвище. – А сколько вам лет?

– Двадцать восемь стандартных. – Она оценивающе посмотрела на него: озорные искры в глазах, прямые плечи, палка, грива розоватых волос. – Более или менее.

Он рассмеялся и взглянул на Эмрит Тайазан, стоявшую у письменного стола, суровую и молчаливую.

– Так вы говорите, что вышли в отставку два года назад в чине старшего сержанта. Работали в частной службе? В промышленности?

– Нет, – пришлось признаться Мири, несмотря на прилив недобрых предчувствий. – В отряде наемников. – Она собралась с мужеством, чтобы вызывающе взглянуть в его веселые глаза. – Перед отставкой я была в отряде «Гирфальк». Я начинала с «Психами Лизарди» и там стала сержантом. Мы попали в переделку, структура командования нарушилась…

– И вас временно произвели в сержанты. – Тель-Вости наклонил голову. – Но вам чин оставили и после того, как… переделка закончилась. А в «Гирфальке» вас еще повысили.

И вдруг, к ее полному изумлению, он поклонился.

– Старший сержант наемников к двадцати пяти годам! Немалое достижение, леди йос-Фелиум, тем более что мне доводилось видеть «Гирфальк» в деле. Они всегда высокопрофессиональны и в высшей степени находчивы. Их услуги стоят недешево – правда, Эмрит? – но они могут цениться на вес кантр, каждый. Корвал прав, оберегая свои ценности.

Дверь щелкнула, впустив изумленного привратника, едва видного за плоской коробкой, которую он прижимал к груди. Следом за ним шла суровая темноволосая женщина в аккуратном комбинезоне: старший медтехник.

– Отлично, – прошептала Мири Вал Кону, пока тель-Вости и Делм повернулись, чтобы распорядиться вновь пришедшими. – Может, мы наконец с этим покончим и сможем отсюда выбраться.

Коробку прислонили к письменному столу, голубой шелк сняли. Эмрит Тайазан опустилась на колени и собственноручно сняла печати, скреплявшие крышку. Ан Дер помог ей встать, заботливо подав руку и придержав за талию.

Она отстранила его и отступила на шаг.

– Открывай! – резко приказала она. Парнишка послушно наклонился.

Вал Кон тихо подошел к коробке, Мири пристроилась рядом с ним. Они остановились справа от Вин Дена тель-Вости, который застыл на месте, положив обе руки на набалдашник палки. Сейчас в его взгляде не было озорства. Медтехник пожала плечами и отошла к дивану. Присев на широкий подлокотник, она наблюдала за происходящим с несколько отстраненным интересом.

Ан Дер снял крышку и отступил в сторону.

Медтехник с шумом втянула воздух сквозь сжатые зубы.

Больше никто не пошевелился. Мири нахмурилась, пытаясь понять, почему старое зеркало стало центром столь напряженного внимания, такого пристального…

– Ах ты черт! – выдохнула она и, отойдя от Вал Кона, уставилась на отражение, которое не пошевелилось. Оно не пошевелилось потому, что это был портрет. Портрет, а не зеркало. Портрет женщины в летном кожаном костюме и чуть распущенной шнуровкой на белой рубашке. Она стояла, скрестив руки на невысокой груди, широко расставив ноги. Серые глаза открыто смотрели со своевольного умного лица, медные волосы были заплетены в длинную косу, трижды обернутую вокруг головы.

– Мири Тайазан, – сказала Эмрит напряженным голосом, – покинувшая клан с позором.

– Бегство которой покрыло клан позором, – уточнил тель-Вости. – Будь точной, Эмрит.

– Отказаться повиноваться приказу Делма – это позор!

– А она не отказывалась, и ты прекрасно это знаешь. Она просто попросила отложить заключение брачного контракта до той поры, пока плод любви не созреет. Тамишон не торопился: ему достаточно было бы знать, что контракт действителен и рано или поздно будет реализован. Четырехмесячная отсрочка не требовала аборта.

Он повернулся к Мири и слегка поклонился, показывая, что более полная информация будет ей предоставлена.

– Видите ли, парень погиб: она не могла бы получить от него другого ребенка. А Баан Тайазан был тираном и жестко распоряжался обеими своими дочерьми, правда, Эмрит?

Не дождавшись от нее ответа, он повел плечами, и его глаза снова весело заискрились.

– Понимаете, она не всегда была дисциплинированной. Это не сочеталось бы с ее именем. Но она нехотя уступила в этих главных вопросах – по крайней мере тонко сделала вид, что уступила.

Мири встряхнулась.

– Она сбежала, чтобы родить ребенка, – договорила она на земном. Потрясение было таким сильным, что сейчас она не разобралась бы в модальностях, усвоенных во время гипноуроков. – А потом совершила аварийную посадку на Пустоши и не смогла вернуться домой…

– Так вот что с ней произошло? – тихо спросил тель-Вости. Земным он владел лучше, чем Делм. – А мы гадали…

Мири снова встряхнулась, поспешно прошла Радугу, чтобы немного отдалиться от потрясения, вызванного картиной и всеобщим вниманием.

– Я только догадываюсь, – сказала она тель-Вости. – Она одевалась, как пилот. И никто не выберет Пустошь, если впереди – вся галактика.

– Вот как, – произнес он и, похоже, собирался сказать еще что-то.

– Будет проверка генов, – отрезала Эмрит Тайазан. – Медтехник, займитесь своим делом!

Медтехник уже стояла, с открытым ртом переводя взгляд с портрета на Мири. С трудом взяв себя в руки, она посмотрела на старуху, поклонилась и изобразила спокойный интерес.

– Как прикажете, – пробормотала она, доставая из кармана комбинезона плоскую коробочку. – Если молодая леди изволит подойти ко мне…

В синем платье было приятно.

И выглядело оно тоже неплохо, как решила Мири. По правде говоря, она выглядела на удивление респектабельной, если учесть, что совсем недавно она была старшим сержантом, телохранителем, беглянкой, разнорабочей и певицей.

Будет ли она выглядеть достаточно респектабельно, чтобы понравиться тому цирку, который собрался в парадных залах внизу? Ответ на этот вопрос она получит даже слишком скоро.

Она в последний раз повернулась перед зеркалом, любуясь, как колье с синекамнями обвивает ей шею. Волосы она распустила, убрав от лица обманчиво простыми серебряными гребнями. Центральный склад, расположенный в пещероподобных подвалах, предоставил ей платье и гребни. Колье и кольцо ему под стать были ее собственные. Это был подарок Вал Кона – из того периода, когда подарки Вал Кона были потенциально смертоносными.

– Очень элегантно, – сказала она своему отражению и поклонилась, выражая удовольствие в связи со знакомством, не забыв изящное движение руки, которое положено использовать при первой встрече с родичами.

– Боги! – проговорила она и медленно выпрямилась, словно женщина из зеркала могла на нее броситься. – О боги, Робертсон, во что же ты влипла?

Гардеробная Вал Кона (им отвели апартаменты, размер которых превышал целый дом фру Трелу на Вандаре) находилась по другую сторону от спальни. Кроме этих комнат, в апартаменты входили еще три – гостиная, кабинет и библиотека, плюс ванная размером с космопорт Литаксина и балкон, выходящий на Восточный сад.

В центре спальни стояла огромная кровать. По двум подпоркам и всему балдахину вились лианы, длинными плетями свисавшие вниз, образуя цветущие занавеси со всех сторон кровати. Мири покачала головой. Ох уж эти лиадийцы! Отдельная комната специально для одевания, сад, выращенный в спальне, и куча других штук, разбросанных повсюду, судя по всему, просто ради красоты. Она прикусила губу, вспомнив квартиры, в которых прошло ее детство: бесконечные вереницы крыс, лохмотья синт-обоев на стенах, почти лишившиеся рам окна, пропускавшие ледяные зимние ветры Пустоши.

– Забудь, Робертсон, – прошептала она себе. – Больше ты туда не вернешься. Никогда не вернешься.

Постельные цветы были бледно-голубые с размытыми белыми полосками, и они источали нежный и приятный аромат. Поддавшись порыву, она сорвала один цветок и заправила себе за ухо, а потом пошла по синему с кремовым ковру к гардеробной Вал Кона.

Как только дверь открылась, он встретился с ней взглядом в зеркале и улыбнулся.

– Шатрез!

Она попыталась ответить ему улыбкой и увидела, как губы ее отражения задрожали, а потом расстроенно сжались. Большие серые глаза открылись еще шире при виде белой рубашки с жабо, шикарных темных брюк, зеленой серьги и кольца на пальце: всех принадлежностей лиадийского джентльмена, собирающегося отправиться на званый обед.

Вал Кон стремительно повернулся. Его взгляд и лицо выражали тревогу.

– Мири! В чем дело?

– Я… – Она тряхнула головой и сумела изобразить более или менее убедительную улыбку. – Ты похож на лиадийца, босс.

– А! – Его лицо разгладилось, и он направился к ней, чтобы ласково дотронуться до ее щеки. – Но, видишь ли, я – лиадиец, так что дело, наверное, в этом.

– Надо полагать, – согласилась она и вздохнула. – Готов идти на встречу со львами?

Одна бровь выразительно выгнулась.

– С Кланом Эроб? Ну, на львов они не тянут.

– Ага. А если проверка генов даст отрицательный результат? Ты-то в порядке, но я не из тех, кого Эроб обычно приглашает на ужин.

– А как же портрет Мири-экликти?

Он нежно прикоснулся к цветку, который она заложила себе за ухо.

– Наверное, совпадением это не объяснишь, да?

– Это представляется мне в высшей степени маловероятным. – Он снова прикоснулся к цветку, а потом извлек его у нее из-за уха.

– Для такого обеда не годится, – тихо сказал он.

– Что? – Мири вышла за ним в спальню. – Закон запрещает надевать цветы к столу?

– Этот конкретный цветок, – ответил Вал Кон, осторожно ставя его в хрустальный стакан для воды. – Он – афродизиак.

Она удивленно посмотрела на него, а потом перевела взгляд на цветочный полог.

– И они вырастили их над кроватью?!

– Разве можно придумать более подходящее место?

– Да, верно.

Она закрыла глаза, усилием воли заставляя напряженные мышцы расслабиться.

– Мири?

Она посмотрела на тот узор, которым он был у нее в сознании: яркий, четкий и любимый, – а потом открыла глаза и криво улыбнулась настоящему лиадийскому джентльмену, стоявшему перед ней.

– Вот что я тебе скажу, босс: весь этот маскарад пойдет прахом из-за какой-нибудь глупости вроде этого цветка. Если бы тебя не оказалось рядом, чтобы предупредить меня прежде, чем я выйду к гостям, я все испортила бы.

«Все, – подумала она. – Его меланти, меланти рода йос-Фелиумов, ее собственные жалкие крохи – все улетучилось бы. Из-за какого-то цветка».

– Я на такое не готова! – вдруг заявила она, чувствуя, как в ней поднимается паника. – Послушай, босс: я солдат, а не актриса. И те, внизу, ни на секунду не поверят, будто я – леди йос-Фелиум. Давай попробуем найти старую леди и скажем ей, что сделали ошибку. Ладно? В городе сейчас полно наемников: среди них найдется кто-то, кто задолжал мне обед…

– Мири! – Он в одно мгновение оказался рядом с ней, крепко обнял и прижался щекой к ее щеке. – Это не маскарад, шатрез. Это – правда. Мы – спутники жизни. И часть нашего с тобой меланти включает появления в качестве лорда и леди из рода йос-Фелиумов. – Он с тихим смехом добавил: – За наши грехи.

Она чуть не подавилась смешком и уткнулась лицом ему в плечо.

– Я испорчу тебе меланти.

– Нет. – Он поцеловал ее в ухо. – Моя спутница жизни – леди умная, остроумная и отважная. И ее меланти может только поддержать и укрепить мое собственное! А вместе… – Он нежно взял ее за подбородок и приподнял ее лицо, чтобы она смогла заглянуть в яркие зеленые глаза, полные озорства, – вместе, шатрез, мы… – он наклонил голову, приблизил губы к самому ее уху и тихо выдохнул: – … настоящий атас!

– Ты… – Мири рассмеялась, крепко его обняла, а потом отступила на шаг и взяла его за руку. – Ладно, пошли знакомиться с семьей.

Но у двери она снова остановила Вал Кона, чтобы задать ему вопрос, который только теперь пришел ей в голову:

– А мы признаемся, что я понятия о твоих родных не имею? Думаю, даже тель-Вости не одобрит пожизненного союза, раз я не встречалась в Первым представителем, не говоря уже о том, чтобы ты получил ее согласие.

– Уместный вопрос, – пробормотал Вал Кон и, наклонив голову набок, устремил взгляд в никуда, чуть сдвинув брови.

– Род йос-Фелиумов, – сообщил он ей через несколько секунд, – в настоящее время состоит из Карин, сестры моего отца, ее сына Пат Рина и его наследницы Квин. Мой отец – Даав йос-Фелиум, он – экликти. Его спутницей жизни, моей матерью была Эллиана Кэйлон. Она умерла. Меня растили в доме чалекет моего отца, Эр Тома йос-Галана и его спутницы жизни Энн Дэвис. Они умерли. Шан – лорд йос-Галан, Нова – Первый представитель, а Антора… это Антора.

Он замолчал.

– Дети йос-Галанов – это Пади, наследница Шана, и Сил Фор, наследник Новы. Дом Клана Корвал – это Джелаза Казон, дома рода йос-Галанов – Треалла Фантрол. Они расположены к северу от города Солсинтра. Корабль, на котором Шан капитан и мастер-купец, называется «Исполнение долга».

Мири смотрела на него.

– И это все? – Да.

– Больше ничего? – настойчиво спросила она. – Мне не хотелось бы ошибиться.

– Этого должно хватить до конца обеда, – тихо успокоил ее Вал Кон. – Трудно ожидать, чтобы молодая супруга была полностью знакома с кланом своего спутника жизни.

– Великолепно!

Мири покачала головой. Вал Кон открыл дверь и с поклоном пропустил ее вперед.

– Ладно, лиадиец. Но только помни: опасность грозит твоей голове.

Ей еще никогда не приходилось видеть, чтобы в одном месте собралось столько рыжих.

Парадный зал был набит ими: мужчинами и женщинами, старыми, молодыми и средних лет. Цвет их волос лежал в диапазоне от червонно-золотого через оранжевый, морковно-рыжий, золотисто-каштановый и вплоть до необычайного оттенка красного дерева.

Держа Вал Кона под руку, Мири рассматривала собравшихся, замечая, как взгляды обращаются в их сторону – и скользят дальше. И она заметила кое-что еще.

– Да ты высокий! – выпалила она, сохранив самообладание ровно настолько, чтобы говорить шепотом.

К счастью, рядом никого не было.

Одна бровь выразительно выгнулась.

– Чуть выше среднего роста, – признал Вал Кон. – Для лиадийца.

Он посмотрел в дальний конец зала, где стояла Эмрит Тайазан, разговаривавшая с тель-Вости и моложавой женщиной с высокой прической из морковно-рыжих волос.

– Нам полагается подойти к Делму с поклонами, шатрез.

«И услышать результаты генной проверки». Мири сурово подавила начавшееся в желудке восстание и пошла рядом с ним, высоко держа голову и чуть прикасаясь к его запястью. Она делала вид, будто не замечает, как при их приближении разговоры смолкают – чтобы снова возобновиться у них за спиной.

– А это удачная мысль? – пробормотала она, почти не разжимая губ.

– Нет, конечно, – так же тихо пробормотал в ответ Вал Кон, и она чуть было не рассмеялась.

От неуместного смеха ее спасло выражение лица Эмрит Тайазан: на нем отразилась смесь облегчения и одобрения, словно Делм опасалась, что они явятся на обед в кожаных костюмах. Мири почувствовала прилив сочувствия и исполнила поклон уважения к хозяйке дома. Вал Кон поклонился одновременно с ней.

– Сударыня, – проговорил он негромко, но его хорошо поставленный голос был ясно слышен над всем морем рыжих голов, – мы приносим вам благодарность за любезность и заботу, которые оказал нам ваш Дом.

– Для Дома честь принимать у себя старинного союзника и друга, – ответила старуха в наступившем молчании. А потом она обвела взглядом зал и повысила голос, хотя в этом и не было никакой необходимости: – Выслушайте меня, дети мои, ибо я хочу сообщить вам удивительную и радостную весть. Только сегодня к нам пришла Мири Робертсон, которая входит в Эроб через Тайазан, в чем нет никаких сомнений.

Она устремила на Мири серьезные серые глаза.

– Повернитесь, – приказала она все так же громко, чтобы ее слушали все присутствующие, – Мири Робертсон Тайазан, чтобы ваша родня могла увидеть ваше лицо и возликовать.

А как же. Она расправила плечи и повернулась лицом к толпе, не заметив особого ликования – если не считать одну оранжевую головку лет восьми – десяти (Мири плохо разбиралась в возрасте детей), мордашка которой сияла широкой улыбкой.

– Вы также видите Вал Кона йос-Фелиума, – продолжила у нее за спиной Эмрит Тайазан, – Тоделма и Второго представителя Клана Корвал, нашего старейшего и ближайшего союзника. Именно благодаря ему мы вновь обрели нашу родственницу.

Тут реакция была более заметной – и еще усилилась, когда Вал Кон повернулся лицом к присутствующим.

– Далее клану сообщают, что Мири Робертсон Тайазан и Вал Кон йос-Фелиум увидели друг у друга лицо сердца и, увидев их, соединили свои руки, сердца и жизни.

Только благодаря гипноуроку Мири удержалась от вскрика, а годы игры в кости за кинак и деньги помогли сохранить бесстрастное выражение лица.

«Проклятие, – подумала она. – В такой формулировке это звучит-таки мистично, туманно и прочее, а ведь мы просто держались вместе и делали то, что нужно было делать».

Морковноволосая женщина, разговаривавшая с Эмрит Тайазан и тель-Вости, шагнула вперед и поклонилась. Ее худое лицо было искренним.

– Род Тайазан признает Мири Робертсон Тайазан и приветствует ее с радостью.

Мири ответила на ее поклон, механически сопроводив его жестом родства.

– Леди Тайазан, для меня это честь.

Потом вперед шагнул тель-Вости, любезно склонившись над своей палкой.

– Род тель-Вости видит Мири Робертсон с восторгом, приветствует ее с искренностью и признает ее с надеждами.

Она чуть было не улыбнулась ему, но тут сработало гипнообучение, а с ним – распознавание модальностей. Она прибавила к этому все то, чего не говорилось в Кодексе: например, то, что лиадийское общество построено строго – угу, и в нем действуют официальные правила, конечно. И все эти красивые фразы, модальности и жесты – это оружие, которым ты пользуешься для того, чтобы выжить в бесконечной, жестокой конкуренции. Меланти и счеты. Есть лицо или оно потеряно. И тут тель-Вости, который всю свою жизнь варился в этой вежливой закулисной борьбе, адресует ей нестандартное приветствие в присутствии Делма и всего клана! Он же ее дразнит, вот что! Испытывает ее, чтобы проверить, что она станет делать.

Она поклонилась, рассчитав движение до миллиметра и доли секунды.

– Милорд тель-Вости! – Она выбрала в высоком лиадийском модальность равенства. Это опиралось на меланти Вал Кона, но было не страшно: он был Тоделмом, как и тель-Вости, и все присутствующие слышали от Делма, что она – спутница жизни Тоделма. – Я вижу вас с удовольствием, слышу вас с пониманием и признаю вас с трепетом.

Карие глаза одобрительно блеснули, но лицо осталось вежливой маской. Невозможно понять, набрала ли она очки. Мири решила, что нет. Однако скорее всего она их и не потеряла. А равный результат – это нормально. Тель-Вости сам это сказал, когда говорил о дяде Вал Кона. У нее в голове узор Вал Кона оставался неизменным, непроницаемым, словно тайный знак вселенной.

Делм шагнула вперед, махнув тыльной стороной кисти в сторону Тоделма Тайазан.

– Ваша троюродная сестра Бендара, дочь вашего покойного двоюродного дяди Сел Мета Тайазана.

Морковноволосая слегка поклонилась – это было больше похоже на кивок.

– Очень рада, сестрица Мири. – Мири ответила на поклон:

– Очень рада, сестрица Бендара.

Выпрямляясь, она ощутила, что стоящий рядом Вал Кон едва заметно изменил позу. Мири скопировала жест Делма, чтобы направить внимание Бендары в его сторону.

– Спутник жизни, Вал Кон йос-Фелиум.

Бендара снова поклонилась, чуть ниже, чем требовало равенство их положения: как будто у Вал Кона стаж побольше.

– Очень рада, милорд йос-Фелиум.

– Очень рад, миледи Тайазан.

Его голос звучал, как всегда, мягко. Его поклона она не видела.

Делм снова взмахнула рукой, привлекая внимание Мири, на этот раз, чтобы представить немолодого мужчину с агрессивно-рыжей шевелюрой и тяжелыми веками, полуприкрывшими серые глаза.

– Ваш кузен Дил Нем, сын вашего покойного дяди Керна Тайазана.

Опять обмен кивками и официальными фразами – и переадресовка Вал Кону.

– Ваша двоюродная племянница Илвин, дочь вашего кузена Джен Сара Тайазана, отсутствующего по делам клана.

– Ваш родственник Кол Вус…

– Ваша родственница…

После первой дюжины Мири потеряла им счет и, наверное, перезабыла половину имен. От множества спокойных вежливых лиц у нее начала болеть голова и отчаянно захотелось хлебнуть кинака. Стиснув зубы, она отвесила родственный поклон тель-Вости, чтоб он лопнул.

– Ваш дядя, Вин Ден тель-Вости, сын Ранды Тайазан и Пел Джима тель-Вости.

После него снова началась неясная сумятица имен и лиц. В следующий раз она четко заметила последнего из родичей.

– Ваша троюродная племянница Элис, дочь вашей троюродной сестры Макины Тайазан, которой сейчас нет на планете.

Та самая Элис, которая «вполне подойдет», но никогда не сравняется с Киа Тайазан. Элис, которую собирались предложить Вал Кону для заключения брачного контракта, когда она вырастет.

Она очень серьезно поклонилась Мири и выпрямилась во весь свой рост, едва составивший метр: кудрявые рыжеватые волосы, безжалостно приглаженные тремя тяжелыми гребнями. В карих глазах светилось что-то кроме любопытства или даже дружелюбия – и у Мири перехватило дыхание. Ей иногда приходилось видеть такой взгляд у новобранцев, которые вообразили, будто влюбились в командира.

– Сестрица Мири, – пропищала девочка, – я счастлива вас видеть.

О дьявольщина! Мало ей проблем – в нее еще впилась эта маленькая фея! Мири ответила на ее поклон с подобающим достоинством.

– Сестрица Элис, я счастлива вас видеть.

Она махнула тыльной стороной ладони в сторону Вал Кона и в последний раз повторила надоевшую формулировку, передавая девчушку дальше. Выпить хотелось смертельно. Она подняла глаза – и поймала на себе почти одобрительный взгляд наблюдавшей за ней Эмрит Тайазан.

– Все прошло подобающим образом, – объявила старая дама. – А теперь мы идем к столу. Вин Ден, будь любезен проводить меня.

Тель-Вости шагнул вперед, предлагая ей согнутую в локте руку. Она оперлась на нее и позволила ему увести ее через зал к двери в противоположной стене. Толпа рыжих расступилась, пропуская их, но никто не пошел следом.

– За ними идем мы, шатрез, – тихо проговорил Вал Кон рядом с ее ухом. – Ты справилась просто великолепно.

– Тебе-то легко говорить! – проворчала она. – А я бы предпочла заплатить за обед пением. Однозначно.

* * *

– Мне нужно выпить.

Мири привалилась к стене сразу за дверью их апартаментов и, закрыв глаза, наслаждалась ароматной темнотой. Обед был просто ужасным. Ее прибор содержал целый арсенал вилок, щипчиков, ложек и ножей, причем каждый предмет, как она узнала из неумолимых гипноуроков, имел совершенно определенное назначение. Она чуть голову себе не сломала в ожидании первой перемены блюд: пыталась вспомнить длинный список блюд, с которыми можно и должно расправляться каждым предметом.

А потом подали первую перемену, и ее прошиб холодный пот: мимо нее проходили совершенно не поддающиеся опознанию яства. Она успела заметить, что выбрал Вал Кон, взяла немножко и медленно ела, пытаясь вести светскую беседу с женщиной, сидевшей слева от нее. К вину она вообще не прикасалась, опасаясь даже немного замутнить разум в присутствии новых родичей, которые наблюдали за ней и вели счет.

– Выпить! – твердо повторила она. – И побольше.

– Конечно, – пробормотал Вал Кон у ее уха. Он взял ее за локоть. – Идем сядем на диван, шатрез. Вот так. Красного вина? Белого? Нефритового? Канарского? И, думаю… да, вот и мисравот, если ты предпочитаешь его…

Мири вздохнула, откинулась на спинку дивана и наконец открыла глаза. Вал Кон включил слабое освещение: на потолке зажглись световые точки, Похожие на звезды. Ковер блестел, как свежевыпавший снег.

– Я же не разбираюсь в винах! Выбери сам.

– Ладно, – согласился он, наливая бледно-зеленое вино в две хрустальные чашечки.

Он принес чашечки с вином к дивану, вручил ей одну и поднял одну в тосте.

– За леди йос-Фелиум, мою любимую. – Она рассмеялась и покачала головой.

– А почему не за лорда йос-Фелиума?

– Лорд йос-Фелиум не выказал отваги и держался не более как посредственно. – Он погладил ее по щеке. – Мири, ты настоящее сокровище.

– Тебе виднее, – с сомнением проговорила она, отпив немного вина. – Сама я считаю, что нужно немало смелости, чтобы так довериться человеку, который даже не знает, какую вилку взять… – Покачав головой, она уточнила: – Который знал бы, какую вилку взять, если бы догадывался, что за еду подали!

– О! А я-то гадал, почему ты так мало ешь… – Вал Кон склонил голову набок. – Ты не должна этим тяготиться, – мягко проговорил он. – Тебе кажется, что мое меланти настолько хрупкое, что разлетится вдребезги от твоей самомалейшей ошибки. Напротив, оно обладает… устойчивостью… и достаточной прочностью, чтобы выдержать, даже если моя спутница жизни ошибется в выборе вилки – или даже возьмет вилку вместо щипчиков!

Он пригубил вино и совершенно серьезно продолжил:

– Во всех важных вопросах – в том, как ты держалась с Делмом и главой твоего рода, в твоем ответе тель-Вости – ты была безупречна. Если в менее важных вещах ты ошибешься или просто сочтешь нужным не обращать внимания на Кодекс, то это… пустяк. Люди просто скажут – если вообще что-то скажут: «О, она – оригинал!» Что совсем не плохо.

– Оригинал?

Мири нахмурилась и покачала головой. Вал Кон вздохнул.

– Это – одна из причин, по которой я настаивал, чтобы ты выучила Кодекс по учебным материалам, а не с моих слов, – медленно проговорил он. – Каждый человек берет Кодекс и… видоизменяет его в соответствии с собственным характером и необходимостями. К примеру, я, возможно, слишком многое перенял от моего дяди (или, если верить Шану, просто выучился слишком рано), поэтому обычно держусь холодно и чрезвычайно пунктуально.

Он снова выпил немного вина, задумчиво хмуря брови.

– Шан – оригинал, – пробормотал он. – Манеры у него ужасающие, но поведение приятно. Антора следует его примеру. Пат Рин держится безупречно, но непринужденно, так что эта безупречность кажется естественно связанной с его меланти. Нова… – Тут он покачал головой и чуть печально улыбнулся. – Мне случилось подслушать, как кто-то сказал, что предпочел бы встретиться с разгневанным лиркотом, чем с Новой и со мной, когда мы приветствуем гостей.

Мири рассмеялась.

Вал Кон наклонился к ней и поцеловал в губы.

– М-м… – сказала она, ощутив сладкую дрожь, когда его теплые умные пальцы скользнули вдоль ее шеи.

– Ты находишь меня чересчур лиадийцем, Мири? – Хрипловатый голос Вал Кона звучал у самого ее уха, его мягкая щека прижималась к ее щеке.

Она вдохнула его запах, а потом протяжно, со стоном, выдохнула, охваченная волной желания.

– Твой наряд меня смутил, – пробормотала она. – Почему бы тебе его не снять?

Он тихо засмеялся, взял у нее вино и повернулся, чтобы поставить чашечки на столик. Вес его тела заставил ее глубже погрузиться в диванные подушки. А потом его губы снова вернулись, захватив все ее внимание. Тем временем его руки ласкали ее и дразнили – а потом нашли застежки платья и расстегнули их.

Она попробовала ответить ему такой же услугой, потянувшись к шнуровке тонкой белой рубашки, но он уклонился, обездвижив ее почти до полной беспомощности. Платье он спустил с ее плеч, покрывая поцелуями ее горло, грудь, живот…

С платьем было покончено. Мири снова подняла руки, чтобы избавить его от рубашки. Ей до боли хотелось прижаться к нему кожа к коже – но он снова удержал ее, чуть задыхаясь, но смеясь.

– Ах! Не надо так жадничать, шатрез…

Его губы и руки снова полностью завладели ее вниманием. Мягкая ткань рубашки и брюк прикасалась к ее нагому телу, то волнуя, то пробуждая досаду.

В какой-то момент он взял ее на руки и перенес на высокую огромную кровать, а потом исчез на секунду, вернувшись с целой охапкой постельных цветов.

И со смехом засыпал ее этими цветами, а потом размял один пальцами, покрыв благоуханным соком ее грудь. Мири дрожала, смеялась и выгибалась, а потом притянула его к себе, шутливо обозначив боевой прием. Ее переполняло желание, которое подпитывал цветочный запах.

Он рассмеялся. Его губы и пальцы продолжали дразнить ее. Но он позволил ей снять с него рубашку – а потом вдруг позволил все, отбросив доминирующую роль. Она покусывала, целовала и гладила – и цветы сминались, источая свой соблазнительный аромат.

Мири лежала у него на груди, дразня его, двигаясь почти лениво, борясь с понуканием цветов. Вал Кон полузакрыл глаза и его лицо размякло от желания, а ласки стали настойчивее. Но теперь командование перешло от него к ней. Она потерлась об него, ощутила, как приподнялись его бедра, и со смехом поцеловала его в ухо.

– Жадничаешь, Вал Кон…

Он то ли засмеялся, то ли тихо застонал:

– Мири…

Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, как она его ощущает: на его тепле, на том, как их тела подходят друг к другу, на едва сдерживаемой страсти, которая скоро получит свободу.

Она посмотрела на его узор в своем сознании.

И – потянулась, очень осторожно, чтобы погладить его, подышать на него… поцеловать его… любить, и хотеть, и…

Вал Кон внезапно замер. Мири открыла глаза.

– Шатрез… – Он прикоснулся к ее лицу. Глаза у него были широко открыты и в них отражалось потрясение, словно его неожиданно разбудили. – Мири, что ты делаешь?

Она прищурилась на него, продолжая ласково прижимать его узор – его квинтэссенцию – к себе, ощущая, как из ее сердца потоком течет любовь, возвращаясь обратно обогащенной и преумноженной.

– Люблю тебя, – с трудом проговорила она. Растерянность, которую она увидела в его глазах, начала отражаться в его узоре. – Мне перестать?

– Нет! – Его руки судорожно сжались у нее на талии, и он перевернулся, опрокинув ее в смятые цветы, приподнявшись над ней в страстном желании. – Не надо! Никогда не переставай.