Текст книги "План Б"

Автор книги: Шарон Ли

Соавторы: Стив Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шарон Ли, Стив Миллер
План Б
(Лиад—6)

Друзьям Лиад: лизамиа кешок.

Мы у вас в долгу.

И вот что у нас есть: старуха, мальчишка-полукровка, два младенца; контракт, корабль и Дерево.

Клан Корвал.

Джела посмеялся бы.

Выдержка из вахтенного журнала Кантры йос-Фелиум.

Лиад
Штаб-квартира Департамента Внутренних Дел

Время было, но не было ни дня, ни ночи.

Время. Время двадцати планет отсчитывалось на цифровых дисплеях, расположенных на длинной стене слева. Свет был непредвзятый, неизменный. Бестеневой.

Помимо бесшумных хронометров, четко отсчитывавших время, в комнате находился рабочий стол, на котором стояли два экрана, большой и маленький, клавиатура, несколько папок с распечатками и стило. За столом расположилось рабочее кресло. В кресле сидел человек.

Преданные Департаменту и Плану называли его Командиром, или официально Командиром агентов. Этого было достаточно.

Командир агентов прикоснулся к клавише, чтобы вывести на экран следующую страницу файла.

Если бы Командиру устроили экзамен вслепую (кто бы осмелился?), он без труда прочел бы наизусть все содержимое этого файла. Он просматривал его, не читая. Так человек раскладывает пасьянс за пасьянсом, обдумывая какую-нибудь проблему, на много световых лет удаленную от его деловитых пальцев.

Проблема, занимавшая Командира, была троякой: Клан Корвал, Вал Кон йос-Фелиум, Тиль Фон сиг-Алда.

Клан Корвал. Департамент Внутренних Дел давно осознавал опасность, заключавшуюся в Клане Корвал, этом самом непредсказуемом и непонятно почему процветающем клане. В прошлом Департамент Внутренних Дел предпринял определенные меры – радикальные меры, – чтобы устранить угрозу, исходящую от Клана Корвал. Кульминацией этих мер стала вербовка юного На-Делма клана в ряды Департамента, после чего вышеназванный Вал Кон йос-Фелиум превратился в Агента перемен.

Этот шаг, блестящий и необходимый, привел к непредсказуемым результатам. Клан Корвал узнал о существовании Департамента. И, будучи Кланом Корвал, принял меры – радикальные меры. Неожиданно о Департаменте заговорили открыто. Давние стабильные каналы финансирования стали объектом рассмотрения, несколько тайных счетов были распознаны и закрыты мастерами Гильдии Бухгалтеров, а средства с них вернулись Совету кланов.

Не удовлетворившись этой непристойной шумихой, Клан Корвал предпринял еще один шаг, еще более радикальный. Клан исчез – корабли, дети, слуги, кошки и собаки. С Лиад исчезли все, абсолютно все!

Нет, не совсем все.

Командир агентов прикоснулся к клавиатуре. Один прямой потомок клана остался на Лиад: Антора, самая молодая из совершеннолетних йос-Галанов. Она осмотрительно переехала под сень древней и пугающей Джелаза Казон, на главную планетную базу клана, и живет там затворницей. До поры до времени.

Командир агентов листал файл, но взгляд его был устремлен далеко, за экран с цифрами. Корвал где-то там. Кто знает, что они могут предпринять? И когда?

Командир обдумал возможность, что они улетели совсем, оставив позади странную родственницу, которая не в состоянии осознать грозящую ей опасность. Если Клан Корвал отделится от Лиад и примет покровительство Земли, то ситуация, до сей поры благоприятствовавшая лиадийской торговле и лиадийской экспансии, может измениться. Дети йос-Галана – наполовину земляне. Полукровки. Они вполне могли бы переметнуться к родне.

Командир не склонен был испытывать сожаление. Всевозможные действия, направленные против Клана Корвал, включая подготовку революции на планете, являвшейся старинным торговым партнером клана, были необходимы, чтобы уменьшить влияние Клана Корвал и приблизить главенство Лиад.

Недавнее восстание оказалось не вполне успешным: старые союзники, связанные с Кланом Корвал браками, одержали победу. Однако на восстановление экономики этой планеты уйдет жизнь целого поколения, а на улаживание политических конфликтов уйдут многие дюжины релюмм.

Более того: поговаривают, что одна нить, которая должна была связать сеть союза, исчезла. Командир позволил себе тень улыбки. Надо скрытно наносить удар за ударом, и даже Клан Корвал конце концов рухнет. Его уже дважды чуть было не удалось уничтожить.

Командир моргнул. Возможно, на этот раз это удастся сделать. Во время его вахты.

Это почти открытое бегство было крайне неприятным – и неожиданным. Не было сомнений в том, что клан ищет своего пропавшего будущего Делма. Нельзя допустить, чтобы они нашли и вернули себе Вал Кона йос-Фелиума. Это было бы ошибкой, серьезнейшей ошибкой.

Вал Кон йос-Фелиум был великолепным агентом. В этих непредсказуемых генах Клана Корвал было нечто, поднимавшее его членов на высочайший уровень, какой бы путь они себе ни выбирали. Перед тем как в убеждения Вал Кона йос-Фелиума были внесены поправки, он достиг определенных вершин в своем поле деятельности: командор-разведчик, первопроходец. Человек бесконечно изобретательный, пилот из клана, ведущего генетический отбор пилотов. Сообразительный, гибкий и – после должной подготовки – дивно смертоносный, он был вооружен сильнейшим оружием агента: Контуром вероятностей.

Контур позволял агенту оценивать шансы на успешное выполнение задания и на личное выживание. В какой-то степени он позволял предсказывать ближайшие события и создавать программу действий. Конечно, в него были включены и некоторые другие императивы, а также подпрограмма самоуничтожения. Эти императивы и подпрограммы были предусмотрены для того, чтобы агент не терял верности заданию, Департаменту и Плану. Они исключали самую возможность, что агент перемен переступит через дрессуру.

Однако есть факты – пугающе убедительные факты, – говорящие о том, что Вал Кон йос-Фелиум, Делм с генами клана, в котором непредсказуемые поступки ценятся почти так же высоко, как способность пилотировать космические корабли, переступил через дрессуру.

Ситуация такова: агент перемен Тиль Фон сиг-Алда был отправлен по следам слухов. Ему было поручено разыскать Вал Кона йос-Фелиума на просторах некоего запретного мира и предложить ему проезд на родную планету, где он смог бы доложить о случившемся и пройти перекалибровку. Если бы с агентом просто произошло несчастье, это предложение было бы принято. В случае серьезного несчастья агенту сиг-Алде было поручено доставить Командиру тело, череп или несколько позвонков – доказательства. Агент – это не то, что можно спокойно оставить лежать на просторах галактики. Особенно такой агент, как Вал Кон йос-Фелиум.

Командир агентов дошел до конца файла и закрыл его, нажав кнопку клавиатуры. Откинувшись на спинку кресла, принявшую форму его тела, он на секунду закрыл глаза.

Агент сиг-Алда отсутствует довольно долго. Предполагалось, что поиски одного человека – или одного трупа – на технически отсталой планете потребуют затрат времени. Командир был готов еще какое-то время выжидать. А потом ему придется признать, что потерян еще один агент.

Командир агентов открыл глаза и устремил взгляд на второй, меньший по размеру экран.

На этом экране была карта сектора. На этой карте была отмечена Запретная планета И-2796-893-44, где Тиль Фон сиг-Алда ищет Вал Кона йос-Фелиума. Янтарный огонек рядом с планетой обозначал корабль сиг-Алды, позицию которого передавал тайный узколучевой маячок. Какое-то время тому назад маячок сообщил, что находится на поверхности планеты, и Командир агентов позволил себе почувствовать надежду.

Увы: очень скоро корабль снова взлетел, и теперь оставался на орбите уже несколько дней. Следовало заключить, что след, по которому агент сиг-Алда опустился на планету, оказался ложным.

Командир агентов перевел взгляд на стену с хронометрами. Очень скоро ему придется идти на совещание, где будет рассмотрен еще один элемент Плана.

Связи Клана Корвал с другими планетами тщательно прослеживаются. Командир полагал, что численность клана упала до той черты, когда клан уже не может обеспечивать свою безопасность. Отсюда и пробный шар. Клану Корвал не пойдет на пользу гибель «Исполнения долга».

Положив ладони на подлокотники кресла, Командир отодвинулся от стола, взглянул на экран с маячком – и окаменел.

Луч маячка изменил цвет с янтарного, означавшего устойчивое положение, на ярко-изумрудный. Вспыхнувший огонек поглотил планету, которую ее обитатели называли «Вандар», и подзарядка аккумуляторов перед прыжком придала сигналу характерную размытость. В нижней части экрана возникли координаты – а потом погасли: корабль ушел в прыжок.

Командир агентов поспешно ввел команду с клавиатуры. С экрана исчезла солнечная система с запретным миром, и ее сменила новая карта, на которой красными штрихами был обозначен маршрут корабля.

Командир агентов откинулся в кресле и позволил себе решить, что все в порядке.

Тиль Фон сиг-Алда летит на Веймарт.

А от Веймарта до Штаб-квартиры всего два прыжка.

1393 год по стандартному календарю
Орбита Вандара и прыжок

Она была быстра, хитра и осторожна. Она была когда-то старшим сержантом наемников, и у нее за спиной был боевой опыт и сотни сражений.

Он тоже был не новичком: сначала его готовили как разведчика, потом – как агента. И все же нож чуть было не прошел через его защиту, настолько хорошо она им владела. Он успел ухватить ее за запястье, поменял точку равновесия, чтобы сделать бросок, – но завершением его стал некрасивый с вывертом уход: она разорвала его захват и повела нападение вперед.

Она отскочила к металлической стене. Ее серые глаза смотрели бдительно, мышцы напрягались точно в меру. Она была наготове, но без напряжения: катившийся по лицу пот был результатом физической нагрузки, а не чрезмерных усилий.

Она позволила ему восстановить равновесие, дала время сориентироваться, спланировать и начать атаку. Для такого опасного бойца это было необычной любезностью. Он сделал ложный выпад, использовав па из танца Л-апелеки, и поймал промелькнувшую по ее лицу улыбку. Она изменила позу, должным образом отреагировав на его движение.

Он исполнил еще одну полуфразу из танца стайных черепах, избрав тонкую вариацию, которая была выше уровня ее подготовки. И не очень удивился, когда она плавно проделала ответное движение, не погрешив против ритма ни на миг. Его Контур – наследие тех дней, когда он был агентом перемен – оценил вероятность ее победы в этом поединке почти в семнадцать процентов. Это было в четыре раза выше, чем полгода назад.

Она перешла в нападение.

Действуя автоматически, он отреагировал быстрее мысли. Мелькнули его руки – и нож отлетел в сторону. На этот раз он поймал оба ее запястья и увлек в кувырок. Оба постоянно помнили о том, где надо остановиться, чтобы не налететь на стену.

Она изогнулась и почти высвободилась. Он остановил ее, перевернувшись и прижав ее к металлическому полу, обозначив пережатое горло.

– Сдавайся! – потребовал он, стараясь не замечать, насколько легко его пальцы обхватывают хрупкую колонну ее шеи.

Она тихо вздохнула, устремив на него спокойные серые глаза.

– Конечно, – сказала она. – Почему бы и нет.

Он расхохотался, убрал руку с ее горла и, откатившись, приподнялся на локте.

– Это не совсем то отношение, какого я мог бы ожидать от опытного наемника.

– А какой смысл оказаться убитой? – резонно осведомилась Мири.

Она поймала его свободную руку и прижала к груди, а потом немного поерзала, удобнее устраиваясь на полу.

– Так-то лучше.

– Вступаешь в дружеские отношения с врагом? – осведомился Вал Кон.

– Отдыхаю рядом с напарником, – строго уточнила она. – Лиадийцы и земляне – не враги. Они просто не ладят друг с другом.

Он демонстративно округлил глаза.

– Мы с тобой не ладим, Мири?

– Мы-то ладим. Но дело в том, – серьезно объяснила она, прикасаясь к его правой щеке, где гладкую золотистую кожу прорезал шрам, – что мы – психи. И к тому же ты разведчик, и у тебя странная идефикс насчет того, что лиадийцы, земляне и – силы небесные! – икстранцы имеют общее происхождение.

– Это правда, – признал Вал Кон, ощущая ладонью ее сердцебиение. – В процессе подготовки разведчика те показатели, которые характеризуются как «психоз», могли быть обнаружены и максимально развиты. Однако гипотеза об общем происхождении трех человеческих рас позаимствована из исследований моего отца. – Он улыбнулся. – Так что, как видишь, безумие является наследственным.

– Угу. Единственное, что ты сделал, это поверил этому. – Она вдруг потянулась и села. Ее лицо стало совершенно серьезным. – Знаешь что, босс? По-моему, я поправилась!

Он перевернулся на спину, заложил руки за голову и сосредоточился еще на одном феномене своего сознания: бесценном даре, который уравновешивал неизбежное присутствие отвратительного Контура.

Легенды утверждали, что спутники жизни часто соединялись таким образом – душа с душой. Не общими мыслями, но общностью предназначения. Этот контакт был гораздо глубже кровных связей. То, что они с Мири создали такой союз теперь, когда магия Лиад стала ущербной и спутников жизни объединяла только любовь, стало настоящим чудом, в которое ему до сих пор трудно было поверить.

– Босс!

– Что?

Он вздрогнул и улыбнулся переливам песни, которой Мири жила в его сознании. Заметив ее озабоченность, он улыбнулся.

– Извини, шатрез. Я просто задумался. – Он тоже потянулся и сел рядом с ней. – Однако я полагаю, что твоя оценка верна. Сражаешься ты точно как здоровая.

– Ха! – Она покачала головой. – Но должен же кто-то помогать тебе тренироваться.

– Да что ты говоришь? Ты меня почти достала. Два раза, – добавил он задумчиво. – Мири!

– Да?

– Где ты выучила реакцию на то стайное движение?

– То, второе? – Она пожала плечами. – Мне показалось, что это – единственно логичный ответ на изменение твоей позы… – Ее плечи опустились, обозначая сущность его приема. – Ага…

– О!

Она посмотрела на него с подозрением.

– «О»? И что это должно означать?

– Ничего, Мири, – смиренно отозвался он.

Она рассмеялась, и он улыбнулся, радуясь ее радости,

– Ну, партнер, раз мы оба считаем, что я поправилась, то не вывести ли тебе эту лоханку с орбиты? Пора нам двигать отсюда.

– Несомненно, моим первым желанием будет доставить удовольствие моей супруге и спутнице жизни, – проговорил Вал Кон, вставая на ноги и подавая ей руку с изящным лиадийским поклоном. – Но мне интересно: можешь ли ты подсказать мне, куда именно нам следует двинуть?

– Не мог не спросить, да? – Она легко встала, приняв протянутую им руку не потому, что нуждалась в помощи, а только ради удовольствия от прикосновения. – Давай пойдем на мостик и выпьем чаю.

Она пошла перед ним по узкому коридору, не выпуская его руки.

– Твое семейство ударилось в бега? Когда перестанет действовать этот ваш «План Б»?

Он ответил не сразу. Мири считала себя землянкой – несмотря на то, что среди ее самых дорогих сокровищ оказался лиадийский Знак Дома. И она согласилась – возможно, чересчур необдуманно – разделить свою жизнь с лиадийцем. Она не воспитывалась в традициях клана и родства, а первые восемь месяцев их союза прошли на Запретном Мире, где они научились жить – и процветать – в культуре, чуждой им обоим.

– «План Б»… – медленно заговорил он, разбираясь в мыслях, которые меняли свой оттенок и модальность при переводе на земной, – этот план может быть приведен в действие Делмом или Первым представителем в случае… грозящей клану опасности катастрофических масштабов. Таким образом, он не вводится по пустякам. И вряд ли перестает действовать до тех пор, пока опасная ситуация не будет ликвидирована. Думаю, это и является его основным предназначением.

– Грозящая клану опасность катастрофических масштабов, – повторила Мири, внимательно наблюдая за ним. – Что это означает? Кто враги? И как нам уклониться от них и установить контакт с твоей семьей? – Она нахмурилась, кусая губы. – Я ведь не ошиблась: ты хочешь установить с ними контакт?

– Я… Да. – Столь ясное осознание своих желаний все еще было для него непривычным: он совсем недавно избавился от искажений сознания, навязанных ему подготовкой агента. В этом ему помогли Мири – и удача. – Возможно, что опасность исходит от Департамента Внутренних Дел, – сказал он. – В конце концов, – он изящным жестом обвел аккуратный кораблик, окружавший их, – Департаменту удалось найти нас и отправить за нами агента – а ведь мы так дивно потерялись!

– Ну, толку им от этого было мало, – заметила Мири, имея в виду агента, умершего на ярмарке и оставшегося далеко внизу, на поверхности планеты.

– Им от этого чуть было не был толк, – с жаром возразил Вал Кон, имея в виду рану, которую она получила, и то, что задание агента чуть было не завершилось успехом.

– Угу, да… – Она повернулась и снова взяла его за руку. – Ты ведь вроде говорил со своим братцем Шаном…

По незаметным изменениям ее песенки Вал Кон понял, что это ее беспокоит, и мягко сказал:

– Я не эксперт в мысленных беседах. По правде говоря, она стала возможной только благодаря умению Шана. Я ему ничем не помог. Я не могу мысленно окликнуть даже тебя, Мири, – и это при том, что между нами такой тесный контакт!

– А ты пробовал? – Она ухмыльнулась. – Но разве твой брат не сказал, что это за опасность?

– Он сказал только, что «План Б» введен в действие.

– Психодурь! – пробормотала Мири.

Вал Кон укоризненно покачал головой, но невольно рассмеялся.

– Вспомни: в тот момент ситуация была несколько непростой. За мной охотился агент, мы с тобой разделились, и вдруг Шан заговорил у меня в голове, и притом так раздраженно! Мы еле успели назначить встречу – и контакт прервался.

– Так вы назначили встречу! – На ее лице отразилось одобрение. – Где?

Он сделал глубокий вдох и посмотрел ей прямо в глаза.

– В доме твоей семьи, Мири.

– Моей се…

Она уставилась на него, выронила его руку и попятилась. Ритм ее песенки рассыпался потрясением. Ее ноги наткнулись на кресло второго пилота, и она неловко плюхнулась в него, не отрывая широко открытых глаз от его лица.

– Послушай, босс, – проговорила она наконец. – У меня нет семьи. Моя мать умерла. Она умерла через год после того, как я стала наемником. А если Робертсон жив, то мне очень жаль, потому что не хотелось бы убивать его самой.

– О! – Он почувствовал печаль. Да уж, клан и родство! Он присел на подлокотник ее кресла. – Говоря о семье, я имел в виду Клан Эроб.

Ее рука легла на кошель, составлявший часть широкого ремня.

– Клан Эроб, – глуховато проговорила она, – понятия не имеет обо мне. Я же тебе говорила!

– Говорила. А я тебе сказал, что Эроб от тебя не отвернется. Тебе… сколько? Двадцать восемь стандартных лет?

Она кивнула, не скрывая недоверия.

– Так что, – решительно заявил Вал Кон, – пора тебе познакомиться со своим кланом и представиться своему Делму. Теперь, когда ты узнала о своих родственных связях, было бы непростительно невежливо игнорировать свои обязанности.

– И потом, ты сказал, чтобы твой брат встретился с тобой именно там, так что разговор окончен. Разумно отправиться туда первым делом. – Мири бросила на него возмущенный взгляд. – Надеюсь, ты знаешь, где это. Я-то уж точно не знаю.

– Я совершенно точно знаю, где это, – ответил Вал Кон. Он взял Мири за руку и тепло ей улыбнулся. Мири вздохнула, но не ответила на пожатие его руки.

– Почему это меня не удивляет? – спросила она.

– Нет! – твердо сказала Мири, сжимая чашку внезапно похолодевшими пальцами.

– Шатрез…

– Я же сказала – нет! – Она возмущенно посмотрела на него поверх чашки. – Это ты придумал, лиадиец, а не я. Если ты хочешь навещать кучу незнакомцев и выпрашивать у них снисхождение, то сам и бери гипноуроки для этого!

– Я бы и без них справился, – сухо ответил Вал Кон. – И, уважаемая сударыня, ты не просишь снисхождения, а занимаешь свое законное место на основе родства. Доказательства будут представлены должным образом – они имеют вид…

Мири со стуком поставила чашку.

– Кусочка эмали, который моя бабка наверняка слямзила у какого-нибудь пьянчужки в темном переулке – вместе со всем содержимым его карманов!

– … генной карты, – договорил Вал Кон, словно ее вспышки и не было.

Она судорожно вздохнула, борясь с тошнотой.

– Чтобы получить генную карту, разговаривать не обязательно. Да и потом я немного могу говорить. Ты учил меня низкому лиадийскому. Почему бы тебе не обучить меня и высокому, чтобы я тебя не опозорила?

– Мири…

Он со вздохом откинул со лба упрямую прядь волос. Мири прикусила губу: она не сомневалась, что он почувствовал ее волнение с той же определенностью, с какой она ощутила его досаду. И он понял, что ее волнение слишком велико – если принять во внимание суть его просьбы, их доверие и их любовь.

– Речь идет не о том, чтобы ты меня не опозорила, – сказал он. – Мы – спутники жизни, Мири: я почитаю за честь быть рядом с тобой. Но когда соединяешься на всю жизнь, действует еще одна вещь… Ты бы отправила меня на бой, не позаботившись о том, чтобы я знал местность не хуже, чем ты?

– Что?! – Она покачала головой. – Недостаток информации может привести к твоей гибели! И мне надо было бы дать тебе все, что у меня есть, потому что никогда не знаешь заранее, что именно может оказаться важным.

– Вот именно. – Он подался вперед, не давая ей отвести глаза. – Мы говорим об одной и той же ситуации, шатрез! Лиадийцы… Лиадийцы очень церемонные. Очень… организованные. Существует шесть способов просить прощения – шесть положений тела, шесть совершенно разных фраз и шесть разных поклонов. И землянин ни один из шести не назвал бы извинением. Извинения… чрезвычайно редки.

Он снова отбросил со лба волосы и качнулся назад.

– Ты говоришь на низком лиадийском… приемлемо. Ты немного усвоила высокий лиадийский по книгам – достаточно, чтобы обходиться, если бы мы поработали с тобой над произношением. Но слова – это такая небольшая часть общения, Мири! Это все равно как если бы я дал тебе пули, но не дал к ним пистолета.

Она закрыла глаза, потом снова открыла.

– Ты изучал этот Кодекс?

– Да. – Он наблюдал за ней – очень пристально и встревоженно. – Я вырос в этой культуре. Я изучал Кодекс с помощью гипноуроков, чтобы откорректировать понимание нюансов. А потом я трансформировал изученное в соответствии с моим меланти. Твое меланти отличается от моего, Мири. Я не могу научить тебя его демонстрировать. Но твой спутник жизни может посоветовать тебе, как его хранить.

– А книг об этом нет? – Она чувствовала, что дыхание у нее стало учащенным и отрывистым. В висках у нее стучала кровь, ладони вспотели. – Мне нельзя учиться по книге? А потом мы с тобой могли бы отработать мое произношение…

Неужели это обязательно, ОБЯЗАТЕЛЬНО должны быть гипноуроки? О боги!

– Книга… состоит из нескольких томов, – мягко проговорил Вал Кон. – Из нескольких очень толстых томов. Когда я был маленький, я становился на них, чтобы дотянуться до верхней полки в библиотеке моего дяди.

– Наверное, был и более простой способ забраться наверх, – сказала Мири, невольно улыбнувшись.

– Был, – холодно подтвердил он, – но мне было запрещено карабкаться по полкам. Это мой дядя обговорил совершенно определенно.

Она рассмеялась.

– Этому твоему дяде пришлось нелегко!

– Конечно, у нас с Шаном была склонность создавать себе неподобающие… необходимости, – пробормотал он. – Но вот Нова была примерным ребенком. – Он повел плечами. – Почти всегда.

Мири чуть было не рассмеялась снова.

– А младшенькая? Антора? Она была такая же неугомонная, как и остальные, или тут твой дядя смог немного отдохнуть?

– О, Антора, видишь ли, всегда была Анторой. Ее необходимости часто вообще лежали в иных сферах. – Он наклонил голову набок. Его зеленые глаза ярко блеснули. – Что тебя тревожит, Мири?

– Я…

Проклятие, проклятие! К черту в преисподнюю! Включилась память, и на мгновение она оказалась в душной кабинке на Пустоши, в порту: четырнадцатилетняя, с обожженным мозгом, в полубеспамятстве. А техник говорил Лиз:

– Мне очень жаль, командор. Похоже, гипноуроки не для нее.

– Мири? – По ее щеке скользнули теплые пальцы. Из настоящего, а не из прошлого. – Шатрез, пожалуйста!

– Не могу. – Она судорожно вздохнула и заставила себя смотреть ему в глаза. – Не могу, босс, понимаешь? Лиз водила меня в лабораторию гипнообучения на Пустоши, чтобы они пришпилили мне перед отлетом торговый. Я чуть не загнулась. Техник сказал… сказал, что это не для меня. Гипноуроки. Потом я выяснила, что… дефективные… не выдерживают… нагрузки на мозг. – Она выдавила кривую улыбку. – Я знаю, что мне не положено говорить тебе, что я тупая…

– И что дефективная тоже. – Он погладил ее щеку и лоб, прижал пальцы к ее губам, а потом опустил руку. В глазах его появилась тревога. – Скажи, а тебе проверили здоровье перед тем, как включить программу?

Она покачала головой.

– Просто подключили и оставили одну. Стало больно. Я помню, что кричала, пыталась вырвать провода…

Он нахмурился.

– А почему ты не воспользовалась рычагом экстренной остановки?

– Каким рычагом?

Гнев – яростный удар, похожий на разряд молнии. Его, а не ее. Но голос его звучал спокойно:

– Рычаг экстренной остановки обязателен для всех установок гипнообучения. При отсутствии такого рычага лаборатория гипнообучения лишается лицензии.

Мири закрыла глаза, внезапно ощутив огромную усталость.

– А кто на Пустоши смотрит лицензии?

Молчание. Потом он вздохнул и ласково сжал ее пальцы.

– Пошли к автоврачу, шатрез.

Она молча стояла рядом с ним, пока он вводил в устройство запрос – на торговом, чтобы ей легко было прочесть. «Мири Робертсон: прогноз для гипнообучения».

Автоврач не спешил с ответом: пока обрабатывался запрос в банк данных, он мигал разноцветными индикаторами. «Мири Робертсон вложит руку в паз», – распорядился врач, и справа от пульта образовалась узкая прорезь.

Мири сунула левую руку до упора и почувствовала легкое покалывание. Издав мелодичный перезвон, автоврач написал на дисплее: «Мири Робертсон уберет руку».

Паз закрылся, дисплей опустел. Снова замигали индикаторы, а потом по экрану побежали строки:

«Восстановительный период заканчивается. Гипнообучение разрешается при максимальной длительности урока в три часа, количестве уроков не более трех в сутки и двухчасовым минимальным перерывом между уроками. После каждого урока рекомендуются пищевые добавки, чтобы восстановление продолжалось тем же удовлетворительным темпом. Добавки выданы ниже».

– Могу предположить, – мягко проговорил Вал Кон, – что ты питаешься лучше, чем в четырнадцать лет. А еще я могу предположить, что данное устройство правильно налажено и оборудовано. – Он извлек из аптечки пищевые добавки и вручил их ей. – Агент представляет собой слишком большую ценность, чтобы рисковать перегрузкой мозга. Невыполненное задание – слишком высокая плата за неполадки в оборудовании.

Она молча посмотрела на него, а потом повернулась к гипноустановке, открытой и готовой ее принять. И рычаг экстренной остановки имелся.

– Три часа?

Они покажутся ей тремя столетиями!

– Это наиболее эффективная длительность, – серьезно ответил Вал Кон и погладил ее по голове. – Мири, клянусь, что ты в безопасности.

Она посмотрела на него, вспоминая боль, жжение, свой ужас.

– Это действительно так важно?

Но она понимала, что это важно. Вал Кон – ее напарник. Он обязан позаботиться о том, чтобы у нее было все необходимое для выживания. Все необходимое, чтобы выжили они оба.

– Ладно, – вдруг сдалась она и отчаянно поцеловала его. Он крепко ее обнял.

– Я буду следить, – тихо пообещал он. – При сбое включается сигнал тревоги на пульте пилота. Если почувствуешь дискомфорт, воспользуйся рычагом.

– Хорошо.

Она сделала шаг назад, запихнула упаковку с витаминами себе в кошель и подошла к установке. Легла в нее и ухватилась за рычаг. Вал Кон закрыл крышку.

Из матраса и полога выскользнули контакты и с легкими уколами вошли в ее тело. Мири закрыла глаза, чтобы не видеть беззвездной ночи, окружившей ее со всех сторон, и позволила программе завладеть собой.

В ее левом ухе настойчиво звучал сигнал из двух нот, становившийся все громче. Мири открыла глаза и села, ошеломленно моргая глазами. Она сидела в похожей на гнездо установке, а черная куполообразная крышка была открыта.

«Ага. Гипноустановка».

Она выбралась из гнезда, сделала пару глубоких вдохов. Ее сознание быстро прояснялось. У нее за спиной двухнотный укор сменился однотонным требованием. Нахмурившись, она повернулась, заметила рядом с таймером полоску бумаги и рывком высвободила ее.

Сигнал смолк.

Мири хмуро посмотрела на листок. Слова расплывались у нее перед глазами. С усилием она сфокусировала зрение.

«Общая степень усвояемости 98%. Точность воспроизведения 99,8%. Самопроверка устойчиво 98,4%».

Мири тряхнула головой, вспомнила о пакете с витаминами у себя в кошеле и отправилась искать, чем бы их запить.

Когда она вышла на мостик, ей навстречу шагал Вал Кон. Она застыла на месте: разум подсказывал ей добрую дюжину способов обратиться к нему. Сочетания поклонов и приветствий разветвлялись в настоящие джунгли вариантов, и ни один не казался правильнее других. Ей вспомнилась комбинация приветствия, которое адресуют офицеру, старшему по чину, и она лихорадочно ухватилась за него, едва успев отвесить поклон в положенный отрезок времени.

– Сэр, – проговорила она, не забыв выпрямиться прежде, чем начинать разговор, и сохранять интонацию почтительного внимания, – я завершила урок в гипноустановке.

Его брови изумленно взметнулись вверх, но он ответил на ее поклон: коротко и с тонкой ироничностью. Мири смутилась, но потом вспомнила о необходимости принимать индивидуальные особенности стиля, покуда они не переходят границы, неприемлемой для вашего меланти.

– Мэм, – сказал Вал Кон как старший младшему по чину, но с неким оттенком, соответствующим ироничности его поклона. – Я счастлив видеть, что ваш урок оказался столь плодотворным. Однако мне представляется, что долгий срок и… близость наших отношений позволяют вам обращаться ко мне по имени.

– Да, конечно…

Но подходящая комбинация не обнаруживалась, и чем больше она пыталась найти нужную манеру, тем в большее смятение приходила. Она сбилась с темпа разговора, испортила интонацию и позу и потерялась в бурном море оттенков.

– Мири!

Она воззрилась на него, не зная, какой из бесконечных вариантов выбрать: она не могла придумать, как его определить. Он сжал ее пальцы.

– Мири! Перестань беспокоиться, шатрез. Пусть все отстоится и осядет.

Земные слова развеяли ее смятение. Она привалилась к нему, только теперь заметив, что стояла, вытянувшись по стойке «смирно».

– Кажется, я не выучила, как обращаться к людям только по имени, – проворчала она.

Он обнял ее.

– Это уже низкий лиадийский. Помнишь: Вал Кон муж. Да? И Вал Кон любимый. Гораздо приятнее слышать от тебя, чем «сэр». Мне уже показалось, что я впал в черную немилость.