Текст книги "Неприступные стены"

Автор книги: Шарон Фристоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

8

Уже пять недель Марко живет вместе с ней в Ковердейл-парке. Жизнь ее совершенно переменилась. Оливия сидела за столом, рассеянно постукивая пальцами по каретке пишущей машинки. Джонни спал, а она сидела в своей старой комнате и пыталась работать. Только ей плохо это удавалось.

Сейчас Марко уехал по делам в Нью-Йорк, и она ужасно скучала по нему. Она грустно улыбнулась. Тяжело всем сердцем любить человека и бояться сказать ему об этом.

Марко прекрасно ладил с Джонни, а всех ее знакомых просто очаровал. На вечеринке, которую они устроили через неделю после возвращения, он был душой компании. К счастью, Памела к тому времени отбыла в Америку, так что больше столкновений между нею и Марко не было. Однако, перед отъездом она имела серьезный разговор с Памелой по телефону. Завершился этот разговор мрачным пророчеством Памелы:

– Все это закончится катастрофой. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, милая.

Оливия постучала по деревянному столу – пока Памела ошиблась. Пока. Марко был просто идеальный муж, ровный и вежливый. Только ночью в постели он превращался в ненасытного и бесстыдного любовника. Эта любовь была для нее как наркотик, и она страшно страдала в разлуке. Иногда она почти верила, что он любит ее. Иногда корила себя за слабость и уступчивость: она не в силах была сказать ему «нет».

Но теперь пора это прекратить. Теперь она отвечает не только за себя. Она со вздохом наклонилась к пишущей машинке.

– Вот ты где прячешься! – раздался за спиной знакомый волнующий голос.

Она вскочила. Марко стоял в дверном проеме, широко улыбаясь. Пиджак и галстук он успел снять и где-то бросить, ворот рубашки был расстегнут, брюки чуть помялись. Волосы растрепались и падали на лоб темными завитками. Выглядел он не таким высокомерным и самоуверенным, как обычно.

– Скучала? – прошептал он, утыкаясь лицом в ее шею.

Да! Да! Да! – хотелось ей закричать. Его глаза пристально вглядывались в ее лицо. Впервые она заметила, что под глазами у Марко залегли тени. Вид у него был утомленный. Ей так хотелось обнять и приласкать его, но вместо этого она сказала ровным голосом:

– А я думала, ты вернешься через неделю.

– Я закончил дела раньше.

Он отпустил ее и подошел к столу. Мельком взглянул на пишущую машинку. К счастью, она пока ничего не успела написать – сидела и мечтала.

– Мне хотелось провести ночь с женой, – продолжал он. – Так что перестань валять дурака у пишущей машинки и поваляйся со мной в постели. Каламбур, – засмеялся он.

Оливии и самой больше всего этого хотелось! Но его самодовольная уверенность в том, что она бросит все, стоит ему поманить ее пальцем, взбесила ее. За эти четыре дня она много думала, и ей не нравилось, во что она превратилась. В рабыню своих желаний.

– Как прошла поездка? – спросила она.

Его глаза блеснули.

– Светская дама, – с издевкой произнес он. – Почему ты не спросишь, какая погода была в Нью-Йорке?! Немного супружеской нежности не помешало бы.

Он показал на пишущую машинку.

– А чем ты занималась?

Супружеская нежность! Да он просто феодал какой-то! Думает, что я тут сижу у окошка и жду его!

– Собиралась поработать над сюжетом книги. Я задумала детскую книгу. Это будет вторая. Одна уже вышла, а контракт у меня на пять! – гордо сказала Оливия. ― Тебе это, я вижу, не приходит в голову, но я не сижу, сложа руки. Я работаю. У меня своя карьера.

Он только засмеялся. Она вытаращила глаза. Да он вовсе не принимает ее всерьез! Щеки ее залил румянец гнева. Увидев это, он со смехом поднял руки.

– Господи, Оливия! Да я давно об этом знаю. Мы с Джонни сто раз читали твою первую книжку.

Он помедлил, наслаждаясь смущением Оливии. Потом добавил с грустной серьезностью:

– Я лишь думал, когда же ты сама об этом скажешь.

Оливия покачала головой.

– Что, меня насквозь видно?

– Не сказал бы. Ты похожа на меня – тоже скрытная. Даже хуже. Я иногда бываю откровеннее. Вот, например: я вернулся из Америки раньше, потому что ни минуты больше не мог быть вдали от тебя.

Она широко раскрыла глаза. Нет, это не было признанием в любви. Но это больше, гораздо больше того, что он когда-либо говорил о своих чувствах! В эту минуту его губы коснулись ее губ, и Оливия поняла: он и вправду безумно скучал по ней.

– Пойдем в спальню, – почти простонал он. ― Хотя твоя девичья постель выглядит очень возбуждающе. И она ближе.

– Нет, ― прошептала она. – Пойдем в спальню. Ты сильный, потерпи.

Он вздохнул и подхватил ее на руки. Оливии показалось, что он преодолел коридор, словно на крыльях. И вот она уже лежит на кровати, и он быстро снимает с нее одежду.

Он выпрямился.

– Лежи так, – приказал он. – Я хочу посмотреть на тебя.

Не спуская с нее горящих глаз, он освободился от одежды. Оливия, приоткрыв губы, смотрела на него. Он казался ей еще красивее, еще сильнее, еще желаннее, чем раньше. Он присел на край кровати и протянул к ней руки. Она судорожно вздохнула в предвкушении волшебных ласк. Но он стиснул ее щиколотки и подтянул к себе, одновременно разводя руки в стороны. Она беспокойно дернулась: ей непривычно было лежать перед ним такой... незащищенной, при ярком свете. Но он приказал ей не двигаться. Она послушно закрыла глаза. Ей было одновременно стыдно и сладко, и еще немного страшно – что он сделает дальше? Он положил ладони ей под ягодицы и потянул ее на себя, приподнимая, и она услышала его тяжелое дыхание. Потом она почувствовала словно огонь между ног, а приоткрыв глаза, она увидела, что он наклонил над ней голову. Он целовал ее там! Она чувствовала прикосновение горячих губ и жадного горячего языка, который проникал внутрь ее жаждущего лона. Она не выдержала и закричала, голова ее металась из стороны в сторону, а пальцы судорожно царапали постель. Он испустил какой-то звериный рык и набросился на нее, мощным толчком проникая в ее уже сжимающееся в сладкой судороге лоно, все глубже и глубже. Она извивалась под ним, и приподнимала бедра ему навстречу, чтобы дать ему проникнуть еще дальше, и ей казалось, что это продолжается целую вечность. Наконец, оба затихли, и он прошептал:

– Бог мой, как я мог прожить без этого четыре дня.

А через минуту он уже спал.

Оливия минутку полюбовалась его прекрасным сильным телом, потом, сладко улыбаясь, надела ночную сорочку и выключила свет. Улыбаясь в темноте, она думала о том, как завтра скажет Марко о своей беременности. Может, они поженились не так, как полагается. Может, и у него, и у нее были разные причины для этого союза. Но никто не помешает им сделать этот брак счастливым.

Она его любит, а он... По крайней мере, он хочет ее тело и скучает по ней, а это уже немало. Для начала. Потом, может, он тоже ее полюбит, и еще их будет связывать ребенок. Из Марко выйдет замечательный отец – как быстро он нашел общий язык с Джонни! С этой счастливой мыслью она уснула.

Разбудил ее телефонный звонок. Она нехотя открыла глаза. Марко рядом уже не было.

Из холла до нее донесся голос Марко. Видимо, связь была плохая, и он говорил довольно громко.

– Да, Тереза, мне только что позвонили. Да, я знаю, мы только вчера вернулись, но обстоятельства требуют. Нужно вылетать немедленно, приезжай, как только сможешь. Только сначала закажи билеты. Я тебя буду ждать. Пока, дорогая.

Оливия заскрежетала зубами. Как смеет он называть другую женщину «дорогая»! В ее доме! Она бессильно прислонилась к стене. Вся ее решимость сказать ему о том, что он станет отцом, исчезла. Она устало прикрыла глаза.

Дверная ручка повернулась, и вошел виновник ее печали. Оливия открыла глаза. На нем был только купальный халат, и она хорошо видела, как он оттопыривается на уровне бедер. Этот негодяй возбужден! Оливия метнулась в ванную и с треском захлопнула за собой дверь. Упала на колени перед унитазом, и ее мучительно вырвало. Ее бил озноб, и она с трудом поднялась, чтобы умыться и почистить зубы.

Он колотил в дверь.

– Оливия, дорогая, почему ты заперлась? Неужели ты до сих пор стесняешься?

Ее снова замутило. Он и ее называет «дорогая». Какое счастье, что она не поторопилась и не поделилась новостью еще вчера! Какое это было бы унижение!

Марко сказал из-за двери:

– Оливия, мне надо поговорить с тобой. Я уезжаю. Срочное дело.

Она еще раз прополоскала рот и процедила:

– Выйду через минуту.

Она набросила махровый халат и крепко затянула поясок. Теперь она готова.

– Ты хотел что-то сказать, – бросила она, выходя из ванной.

Он немного удивился, но сказал лишь:

– Да, я уезжаю по срочному делу. Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала со мной, но вряд ли ты хорошо перенесешь полет. До Мексики лететь часов десять!

Она кивнула.

– Правильно. Желаю тебе удачной поездки. А мне надо поработать.

Марко замер, как вкопанный, и она проскользнула мимо него. Он нагнал ее на пороге ее старой комнаты.

– Послушай! Что произошло? Что это значит – желаю удачной поездки? Я думал, прошлой ночью...

– Прошлой ночью ты думал, что быстренько утолишь свой сексуальный аппетит перед следующей поездкой. Очень удачно получилось, правда?

– Не знаю, какая муха тебя сегодня укусила, – возмутился Марко, – но я не желаю выслушивать всякие глупости...

В этот момент из своей комнаты прибежал Джонни, и им пришлось прекратить перепалку. Марко заперся в кабинете, а Оливия поплелась вниз кормить Джонни завтраком. Сама она даже подумать о еде не могла, ее сразу же начинало мутить.

Казалось, день начался – хуже не придумаешь. Но это были еще цветочки. Раздался звонок в дверь, и Оливия, бледная, осунувшаяся и усталая, пошла открывать. Любопытный Джонни побежал следом.

На пороге стояла улыбающаяся Тереза в элегантном светло-сером костюме. Оливия сразу же почувствовала себя простушкой и замухрышкой.

– Доброе утро, Оливия. Марко меня ждет.

И Тереза, не дожидаясь ответа, прошла в дом.

– Привет, – машинально ответила Оливия.

Она закрыла дверь и увидела, что Марко уже вышел из кабинета, принял Терезу в объятия и запечатлел звонкий поцелуй у нее на щеке. Оливия похолодела. К горлу подступила тошнота, и она была уверена, что к беременности это никакого отношения не имеет.

– Марко целует эту леди, – встрял Джонни. – Она что, тоже его жена, как и ты, Оливия?

Устами младенцев, с горечью подумала Оливия.

– Оливия, – сказал, как скомандовал, Марко. – Мы с Терезой скоро вылетаем, но до отлета нам надо поработать. Не могла бы ты попросить Блэки подать нам кофе в кабинет?

Ее даже затрясло от ярости. Что он себе позволяет?!

– Не могла бы, дорогой, – лучезарно улыбнулась она. – Мы с Джонни опаздываем. Желаю удачной поездки.

Она схватила за руку ничего не понимающего Джонни и, волоча его за собой, выскочила за дверь.

Никогда еще она не чувствовала себя такой униженной! Как он посмел! Он не только пригласил Терезу в дом, но и целовал ее на глазах у нее и ребенка!

– Красивая машина, – оценил Джонни, стоявший у входа светло-голубой спортивный автомобиль.

Оливия никогда не замечала в себе склонности к насилию, но с каким наслаждением она пнула покрышку щегольского автомобиля! Хотя лучше бы это была Терезина задница.

Пять часов спустя измученная и голодная Оливия вошла в дом. У Джонни сил уже не было, и его пришлось нести на руках.

– И где вас черти носили? – набросилась на нее Блэки. – Бедный мистер Ферреро все ждал, ждал, два раза переносил отлет. Хотел с вами проститься по-человечески. Но больше уж ждать он не мог.

Вот как, значит. Бедный мистер Ферреро. А она, она не бедная? Оливию душили слезы обиды.

– Мистер Ферреро вовсе не бедный, – холодно сказала она. – Есть мы не будем – у викария нас накормили. Но мы бы выпили кофе.

Тут Блэки почуяла неладное.

– Да на тебе лица нет! Садись, я сварю тебе кофе. Ты не больна? Давай-ка я лучше отменю свои выходные и побуду с тобой, пока мистер Ферреро не вернется.

Оливия замотала головой. Каждый год Блэки с приятельницей проводили две последние недели июня на озере. Оливия не хотела испортить ей долгожданный отпуск.

– Я в порядке. Иди, укладывай вещи, а я завтра вас отвезу на станцию.

Оливия рано отправилась спать и, лежа без сна в широкой холодной постели, она дала волю слезам. Она безумно скучала по Марко и презирала себя за это. Почему ее так тянет к нему, ведь он ясно дал ей понять, что она ему не нужна!

Прошло много времени, прежде чем она успокоилась и смогла здраво рассуждать. Она припомнила все подробности их романа, а затем и брака, взвесила все за и против. И пришла к выводу, что Марко, вообще, не способен на чувства.

Он по натуре одиночка. С ранних лет он был предоставлен сам себе, ни в ком не нуждался и никому не был нужен. Позднее деньги, привлекательная внешность и внутренняя сила дали ему возможность идти по жизни, забирая все самое лучшее: и женщин, и автомобили, и предметы искусства.

С грустью она признала, что вряд ли способна вызвать в нем ответные чувства. Отношения с Терезой для него, видимо, то, что можно назвать подобием любви. Но только подобием. Человек с его деньгами и его положением смог бы добиться для Терезы развода, если бы захотел. Оливия почти пожалела Терезу – столько лет находиться рядом с Марко, любить его, делить с ним постель и наблюдать за бесконечной чередой любовниц.

И какие перспективы у нее, Оливии? Марко никогда не обещал, что брак их продлится долго. Да и сама Оливия была уверена, что он закончится скорее раньше, чем позже.

Но теперь обстоятельства изменились. Зная Марко, она была уверена: узнав о ее беременности, он никогда ее не отпустит. Он сделает все возможное, чтобы у его детей были и мать, и отец, и все, что можно купить за деньги. Ему и в голову не придет, что основа счастливой семьи – любовь, ведь он никогда никого не любил. И прямо заявил, что любви не существует, есть лишь желание.

А она? Сможет ли она жить с человеком, носить и рожать его детей, любить его, зная, что он никогда не ответит ей тем же? Гадать, не завел ли он себе новую любовницу где-нибудь в Мексике?

Нет, решила Оливия, когда первые солнечные лучи пробились сквозь кремовые занавески. Это выше ее сил. Может, ей следует... Сначала несмело, а затем все более уверенно она стала думать о будущем – без Марко. Она стойкая женщина, ей столько горя пришлось пережить – и оно не сломило ее. Она справится. У нее есть образование, ее книги востребованы, она на взлете карьеры – так нужно воспользоваться этим шансом. Они с Джонни и ее малышом заживут как прежде.

Только сейчас Оливия поняла, какой спокойной и мирной была ее жизнь до Марко. Такой она и останется.

А дом... Ей не нужен дом. Пусть Марко забирает его себе. Слишком много горестных воспоминаний связано с ним.

Оливия поднялась с постели и отправилась в ванную. Ее опять мутило. Прополоскав рот и почистив зубы, она начала собираться. О Марко она старалась не думать. Скоро он перестанет быть ее мужем. Она предъявит ему обвинение в супружеской неверности, развод будет легким.

Сегодня – самый подходящий день. Блэки уезжает на две недели. После ее отъезда Оливия созвонится с Джинни и попросит приюта, пока не найдет для себя постоянное жилье. Марко не сможет ее найти.

9

Марко в ярости швырнул трубку на рычаг. Тереза с интересом наблюдала за ним с другого конца комнаты. Только три дня, как он уехал из дома, и вот уже места себе не находит. На него это не похоже – чтобы Марко переживал из-за женщины? Так она ему и сказала.

– Три дня подряд я звоню ей, чуть ли не каждый час. Куда она могла деться? – Не слушая Терезу, Марко метался по комнате. – Что могло случиться? Где они все? Где Блэки, в конце концов, где Джонни?

Тереза лишь усмехнулась. Все это она слышала за три дня раз сто. Марко был вне себя от беспокойства. Понятно, что много тревоги доставили события здесь, в Мексике. Пожар нанес огромный ущерб отелю, принадлежащему Марко, и лишь по счастливой случайности никто не погиб. Но хлопот со страховыми фирмами будет еще немало. Они уже начались, но Тереза знала, что состояние Марко объясняется не только проблемами в делах. Скорее всего, причина заключалась в разладе с этой девочкой, Оливией.

– Дело в том, что мы с ней расстались в ссоре, – вздохнул он. – Поэтому я и волнуюсь. Помнишь, она нам с тобой даже кофе отказалась дать. А потом схватила Джонни и ушла неизвестно куда. И с тех пор о ней никаких сведений.

– Ей нужно было куда-то отвести Джонни, – напомнила Тереза, но Марко лишь рукой махнул.

– Ерунда, это был лишь предлог. Дело в том... Не знаю, как тебе и сказать. Она думает, что мы с тобой любовники. Кто-то ей насплетничал, она поверила, а я не стал опровергать.

Тереза даже вскочила.

– Как?! Кто распускает такие сплетни?! Не дай Бог, мой муж узнает! Инцест – это отвратительно. И как ты мог оставить ее в неведении!

– Не знаю даже, что на меня нашло, – сокрушенно вздохнул Марко. ― Гордость, ревность, злость – все перемешалось. Но ты еще не все знаешь. Четыре года назад, помнишь, когда мы расстались с Оливией? Так это не из-за того парнишки, представь себе. Просто одна ее подруга, которая живет в Нью-Йорке, наговорила про меня бог весть что. В том числе и то, что ты – моя любовница.

Тереза лишь головой покачала.

– Да ты, просто, негодяй! Бедный ребенок думает, что у нас с тобой многолетняя связь!

Тереза подошла и села на диван рядом с Марко.

– Знаешь, мне кажется, ты мне не все рассказываешь. Я все-таки твоя старшая сестра, и я давно замужем. И счастлива, несмотря ни на что. Расскажи мне все, вдруг я смогу тебе что-то посоветовать.

И он принялся рассказывать, вновь и вновь припоминая горькие и дорогие моменты их любви. Тереза не перебивала, но рассказ его вызвал в ней неподдельное волнение. Несколько раз она даже смахнула слезинку со щеки. Наконец, он закончил.

– Давай подведем итоги, – предложила Тереза, – а потом вместе подумаем, что делать. Значит, четыре года назад ты решил жениться на Оливии, потому что лучше жены тебе не найти. Так? Она говорила, что любит тебя, и готова была к близости, а потом бросила тебя, испугавшись твоей дурной славы. Так? Через четыре года ты угрозами заставил ее вступить в брак. Но, несмотря на это, в интимной жизни у вас все складывается прекрасно. Вот здесь я вижу несоответствие. Возможно, она до сих пор тебя любит. А ты? Ты ее любишь?

Марко уронил голову на руки.

– Я и сам долго не мог в это поверить. Но... люблю.

– А она знает?

– Нет.

Тереза желчно усмехнулась.

– И ты еще удивляешься, что она не подходит к телефону. Ах, Марко! Если ты не хочешь, чтобы твой брак развалился, ты должен научиться отдавать, а не только брать. Ты должен научиться делиться любовью. Речь идет не о мехах и бриллиантах, и даже секса недостаточно, даже и очень насыщенного. Ты должен открыть ей свое сердце, поделиться своими сомнениями и тревогами, не боясь показаться слабым и уязвимым. Доверься ей, и она тебя не подведет.

– Боюсь, я опоздал. ― Марко сжал ладонями виски. – Она меня бросила. Ушла неизвестно куда.

Тереза встала и прошлась по комнате.

– Может, то, что я сейчас скажу, прозвучит излишне драматично. Но сейчас решается твоя судьба. Или ты встретишь старость в окружении многочисленного семейства, или компанию тебе составят твои картины и статуи. Выбирай.

Марко остановился около домика викария и огляделся. Тьма кромешная, ведь уже два часа ночи. Но в одном окошке горит свет, значит, не все в доме легли. Впрочем, что ему за дело? Если понадобится, он поднимет на ноги все графство.

Из аэропорта он сразу примчался в Ковердейл-парк, но спешил он напрасно – дом встретил его темными окнами. Теперь викарий был его единственной надеждой. Его дочка Джинни могла знать, где скрывается Оливия. Он должен узнать адрес и номер телефона.

Он громко постучал и стал ждать. Наконец, викарий открыл дверь. Он не смог сказать Марко, где находятся Оливия и Джонни. Единственное, что было ему известно, так это то, что Блэки отправилась в отпуск на озера. Викарий пригласил Марко в дом и налил ему выпить, а вот дать телефон дочери отказался. Сказал, что не допустит, чтобы Джинни тревожили ночными звонками. Адрес он, правда, продиктовал, но взял с Марко клятву, что он дождется утра, прежде чем ехать к ней.

Марко с грустью вошел в пустой дом. Кровать без Оливии казалась холодной и неуютной. Спать он не мог, вместо этого он лежал и размышлял над тем, что скажет Оливии, когда найдет ее. Что он станет делать, если выяснится, что Джинни ничего не знает, он даже думать не хотел.

Услышав дверной звонок, Оливия набросила халат и побежала открывать. Наверное, почтальон. Сегодня ведь у Джинни день рождения, может, это ранние поздравления. Проходя мимо дивана, на котором спал Джонни, Оливия улыбнулась. Малыш подумал, что поспешный отъезд из дома – увлекательное приключение.

Оливия распахнула дверь. Она закрыла глаза. Потом снова их открыла. Нет, это не сон. Перед нею стоял Марко.

– Ты?! – воскликнула она.

Она с удивлением отметила, что сегодня он совсем не кажется ей красивым. Глаза у него ввалились, вокруг залегли тени. Волосы взлохмачены, беспорядочными прядями торчат в разные стороны. И ему явно не мешало бы побриться. Вся его элегантность куда-то исчезла. Джинсы какие-то мятые, тенниска с рекламой какого-то пива висит на плечах. Кажется, он похудел.

– Что ты здесь делаешь? ― осведомилась Оливия.

Она высокомерно вскинула голову, а руки скрестила на груди и оперлась плечом о косяк. Всей своей позой она говорила ему: ты незваный гость, и я тебя не боюсь.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, – не растерялся Марко и, обхватив ее за талию, буквально впихнул ее в холл, а сам вошел следом.

После такого обращения ее гордая и надменная поза казалась бы нелепой, и она вывернулась из его рук и отошла в сторону. Она успокаивала себя, убеждая в том, что была готова к визиту рано или поздно. Лучше поздно, конечно. Тот факт, что он так быстро ее отыскал, не менял ровным счетом ничего. Она приняла твердое, взвешенное решение.

Марко, увидев ее здоровой, невредимой, свежей и, кажется, очень довольной жизнью, страшно разозлился. А он-то ночь не спал, мучился, страдал! Все его тщательно отрепетированные речи улетучились из памяти, и он закричал:

– Какого черта! Что за выходки! Я четыре дня до тебя дозвониться не мог! Где Джонни?

Оливия запахнула плотнее купальный халат. Настал момент истины.

– Джонни еще спит – сейчас только семь утра. Я от тебя ушла. Возвращаться я не собираюсь – мне нужен развод.

Она засунула руки в карманы, сжала их в кулаки и прикрыла глаза: сейчас начнется. Но, к ее удивлению, ничего не произошло.

Когда Марко услышал ее слова и понял, что самые страшные его опасения оправдываются, вся его ярость мгновенно улеглась. Когда он смотрел на нее, сердце у него щемило. Она вновь бросает его... Он лишается самого дорогого в жизни из-за своей глупой гордости и желания доказать, что он сильнее всех и последнее слово всегда за ним.

– Где мы можем поговорить? – спросил он. – У нас с тобой договор. Я заслуживаю хотя бы объяснения.

Она прищурилась. Он настроен серьезно. Может, нужно сказать ему правду? Это, возможно, самый простой способ покончить с этим браком раз и навсегда.

– Что ж, проходи. – Оливия провела его в гостиную. – Ты хочешь объяснений? Изволь. Все очень просто. Я соблюдала наше соглашение, а ты нет. Я старалась, я делала все, чтобы наш брак состоялся. Но когда я увидела, как мой муж в моем доме обнимает и целует другую женщину, свою любовницу, это переполнило чашу терпения.

– Нет, Оливия, ты неправильно все поняла. – Марко в отчаянии обнял ее: – Я тебе никогда не изменял! Мы с Терезой...

– Прекрати! – твердо сказала Оливия. ― Я ничего не хочу слышать. Я не могу жить с человеком, который лжет мне. Я надеюсь, я ясно выразилась?

– Да послушай же! – повысил голос Марко. – Между мною и Терезой никогда ничего не было.

– Послушай и ты! – закричала в ответ Оливия. – Перестань врать мне! Я видела, как ты разговаривал с ней по телефону! И у тебя... ты... В общем, ты возбудился от одного разговора с ней!

Марко прикрыл глаза рукой и засмеялся. Оливия от ярости даже стала заикаться.

– Смешно, действительно. В этом ты весь!

– Какое ты еще дитя! – покачал головой Марко. – Ты, видно, никогда не слышала о том, что утренняя эрекция у мужчин – дело обычное. И Тереза здесь ни при чем. А вот ты – очень даже при чем!

И он притянул ее к себе, касаясь теплыми губами ее виска. Кровь быстрее побежала по ее жилам. Но она почувствовала опасность.

– Нет! Ты не обманешь меня. И я не дам тебе настоять на своем с помощью секса!

Марко немедленно отпустил ее. Так спокойнее.

– Я и не собираюсь, – ответил он. – Отправляясь сюда, я поклялся не касаться тебя, пока не скажу тебе всю правду. А начать можно и с Терезы.

Он помедлил.

– Вообще-то, мы с Терезой никому об этом не рассказываем, но между мужем и женой секретов быть не может. Тереза – моя сестра. Мать родила ее совсем девчонкой и продала бездетной американской паре. Они воспитали ее, как родную. Тереза и сама узнала правду очень поздно. Она лечилась от бесплодия, и врачи стали исследовать наследственность. По результатам анализов выяснилось, что ее родители никак не могут быть ее биологическими родителями. Они милые, законопослушные люди, живут в маленьком городке, и для них было бы катастрофой, если бы их соседи и знакомые узнали, что они незаконно удочерили ребенка. Тереза отыскала меня и стала для меня самым близким человеком.

У Оливии закружилась голова. Теперь разговор между ним и Терезой, подслушанный четыре года назад под окном, выглядел совсем иначе! Ах, если бы она только знала!

– Но я виноват перед тобой. Я мог сразу развеять твои подозрения, а вместо этого я лишь укрепил их. Мне хотелось заставить тебя ревновать, и я не подумал о том, что делаю тебе больно. Прости меня за это. Но я сделал это не для того лишь, чтобы поиграть твоими чувствами, Оливия. Я сделал это от отчаяния.

От отчаяния? Оливия без сил откинулась на спинку дивана. Сколько же глупостей она совершила! Как много она не понимала.

– Я не хочу терять тебя, Оливия. Сначала я убедил себя в том, что меня интересует лишь секс. Как я обманулся!

Оливия молчала, лишь сердце ее бешено колотилось.

– Мне не просто даются эти признания, Оливия, – каким-то чужим надтреснутым голосом продолжал он. – Я не из тех, кто легко открывает душу даже перед близкими людьми. И мне трудно говорить о чувствах. Впрочем, до того, как я встретил тебя, у меня и не было никаких чувств.

– Как печально, – вздохнула Оливия.

– Наверное. Но тогда я не понимал, что это грустно. Для меня это было нормально.

Они помолчали. Оливия с грустью думала о том, что Марко лишь подтвердил то, о чем она размышляла в ночь перед бегством из дома, – что он не способен на чувства.

– Теперь я расскажу о том, как впервые увидел тебя. Ты думаешь, это произошло в тот день, когда меня пригласила Виржиния? Нет, ты не знаешь всего.

Он помедлил. Ему тяжело было рассказывать о своей такой нелепой в его годы выходке.

– В доме у одной знакомой я листал журнал. И там была свадебная фотография – Виржиния с твоим отцом и ты с другими подружками невесты. Виржинию я узнал, потому что мы раньше встречались. А ты... ты поразила мое воображение. Ты была такая красивая и невинная, словно фея из сказки. Девушка-мечта. И когда через несколько месяцев я встретил Виржинию, я сам напросился в гости. Никакого намерения покупать землю у меня не было. Я просто хотел познакомиться с тобой. И когда я увидел тебя с ребенком на руках, я сразу же решил, что женюсь на тебе. Я надеялся, что, имея определенный опыт, смогу увлечь тебя. Так и получилось. Землю я решил купить – это был как бы выкуп за невесту.

– Средневековье какое-то! – покачала головой Оливия, и Марко сделал вид, что смутился.

– За неделю до нашего разрыва я передал твоему отцу деньги. Я делал это с радостью, ведь я рассчитывал войти в вашу семью. Я хотел сделать предложение в тот же день, но мне пришлось срочно уехать. Через неделю я приехал подписать купчую на половину дома. Твой отец настаивал, чтобы я это сделал. Ведь он был уверен, что мы поженимся.

– Боже мой! – Глаза Оливии наполнились слезами. – Как же я ошибалась! Как раз в тот день Памела поделилась со мной грязными слухами, которые она привезла из Нью-Йорка. Но я ей не поверила. Я слишком доверяла тебе, Марко. Но, когда я проходила мимо окон, до меня донеслись обрывки разговора. И я сделала вывод, что тебе нужна послушная жена, чтобы заполучить дом и делать с ним все, что заблагорассудится. Но самое главное... я поняла разговор так, что Тереза – твоя любовница. Я убежала прочь, встретила по дороге Саймона, и он помог мне выпутаться из этой истории.

– Ты услышала обрывок разговора и на этом основании решила порвать со мной? Не поговорив, не дав мне объяснить? Ты не доверяла мне. – Марко покачал головой. – Я обвинял себя в эгоизме, скрытности и гордыне, но ты, Оливия, дашь мне сто очков вперед.

– Мне так жаль, – опустила голову Оливия. – Прости, если я сделала тебе больно.

– Больно? Больно – неверное слово. Я сходил с ума от ярости и оскорбленной гордости. Я приобрел полдома, которые мне были без надобности, и потерял ту, которая была мне нужна. Моей чести был нанесен ощутимый удар.

– Но ты не любил меня, – тихо сказала Оливия.

– Тогда – нет. То есть, думал, что нет. Тогда я не верил в любовь, – признался он. – Но сейчас... Сейчас, когда я вспоминаю те дни... Я понимаю, что всегда тебя любил.

– Что ты сказал? – не веря своим ушам, тихо спросила Оливия.

– Все это время я старался убедить себя в том, что это не любовь. – Он тихо засмеялся. – Хотя мне не слишком хорошо это удавалось.

Он сказал... Неужели он сказал это? Неужели он сказал, что любит ее? Этого не может быть! Она с мольбой вглядывалась в родные черные глаза.

– Ты хочешь сказать...

– Оливия, умоляю, дай мне закончить! Я репетировал эту речь всю эту длинную ночь. Мне непросто об этом говорить. Если я не скажу сейчас, наверное, у меня больше никогда не хватит смелости!

Он поднялся и принялся взволнованно мерить шагами комнату.

– Я страшно разозлился, когда ты меня обманула. Я думал, вы с отцом нарочно все это провернули, чтобы вытянуть из меня деньги.

– Нет! ― вскричала Оливия. ― Я ничего не знала о деньгах! У меня и теперь в голове не укладывается, как папа мог так поступить.

– К чести твоего отца надо сказать, что он предложил вернуть деньги. Но он также сказал, что ты слишком молода. Надо дать тебе время одуматься и попробовать снова. Я не взял деньги, заверил его, что я так и поступлю. Знаешь, он не сомневался, что мы будем вместе. Рано или поздно, но будем. Он так и сказал мне. И посмотри, как он оказался прав!

У Оливии по щекам катились слезы. Значит, отец до конца верил, что Марко станет его зятем! Ах, папа!