Текст книги "Небесный поцелуй"

Автор книги: Шарлотта Хайнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Добрый вечер, любимый. – Ее шепот утвердил его в принятом решении.

Он потянулся к ее губам, и глаза Мэгги закрылись, когда он прижал ее к себе. Ее тело повторило очертания его крепкой фигуры. Смесь ароматов ласкала ее чувства: резкий запах его кожаной куртки, бодрящая свежесть морозного воздуха, до сих пор исходившая от него, и пряный аромат его крема для бритья.

Мэгги нервно задохнулась, когда ее груди оказались смятыми его крепкой грудной клеткой. Его теплые губы на долю дюйма парили выше ее губ, когда он нежно скользнул кончиком языка над ее затрепетавшими полуоткрытыми губами. У Мэгги помутился разум, и она дала полную волю своим чувствам, сосредоточиваясь на острых ощущениях, которые вызывал его поцелуй. Его дыхание смешалось с ее дыханием, но, к ее разочарованию, он не продолжил ласки. То, чего она позволила, оказалось достаточным для него.

Очень быстро он оборвал поцелуй и, положив руки ей на плечи, поддерживал ее спину, рассматривая ее раскрасневшееся лицо. Очевидно было, что он удовлетворился этим. Оторвав свои губы от ее трепещущего рта, он протянул руку за ее пальто.

– Пора уезжать, Мэгги. – Он помог ей надеть куртку. – Нам надо вылетать чуть больше чем через час.

«А я уже была в воздухе», – печально подумала Мэгги, стараясь освободиться из сладострастного лабиринта, куда она попала в плен. Его поцелуй был откровением. То, что в его ухаживании действительно должно нравиться, было совсем не так, как она представляла себе раньше. Что бы ни случилось, стоит рискнуть, пообещала она себе. Впервые в жизни она обнаружила в себе женщину, чувственную женщину, а не ничтожество, и она намеревалась отдаться страсти. Не склонная разрушать происходящее беспокойством о том, что может произойти, она намеренно прогоняла все мысли о будущем.

4

– Живей, Мэгги, у нас есть двадцать минут перед полетом. Этого достаточно.

– Для чего? – встрепенулась Мэгги.

– Чтобы выпить.

– Если только немного хорошего кофе.

– Я имел в виду не кофе. – Он заслонил ее своим телом от женщины, несущей два чемодана и зонтик, похожий на оружие. – Тебе необходима пара рюмок чего-нибудь крепкого. Ты – клубок нервов. Я уверен, что нет причины бояться полета. По статистике в самолете безопаснее, чем в автомобиле.

– А я уверена в том, что эта статистика не производит на меня впечатления. – Мэгги сощурилась, когда они вошли в тускло освещенный бар аэропорта.

– Привет. – Обольстительный голос хозяйки достиг слуха Мэгги, и она сделала шаг ближе к Джеймсу, пытаясь ясно показать, что он принадлежит ей.

Ответ Джеймса был весьма удовлетворительным. Его рука легла ей на плечо, которое он коротко пожал, тем самым явно успокаивая ее. Но вместо успокоения он возбудил ее. Она почувствовала прикосновение его ноги, касающейся ее в явном желании контакта. Ощущая твердые пожатия, ответ на ее смятенные чувства, Мэгги делала усилия, чтобы снова войти в роль безупречной секретарши.

Эта роль казалась совершенно избитой, но она была единственной, с которой Мэгги была хорошо знакома и чувствовала себя удобно, в отличие от ее новой роли возлюбленной Джеймса. То была роль, для которой она не имела подготовки. За исключением воображаемой. Но в ее воображении Джеймс был опьянен ею.

– Вот сюда, пожалуйста. – Хозяйка остановилась около кабинки, и Мэгги скользнула туда, сбрасывая куртку, в то время как Джеймс делал заказ.

– Ты бледна как тень. – Он рассматривал ее лицо с нежной обстоятельностью, заметила Мэгги.

Она искала остроумный ответ.

– Как ты можешь так говорить? Я клянусь, что во всем баре напряжение не сильнее, чем в сорок ватт.

– Вот тоже чертовщина, – оглядел Джеймс помещение. – Это место – настоящий памятник архитектурной посредственности.

– Все аэропорты такие. – Она энергично распространялась на безопасную тему. – Они все выглядят похоже и серо.

Официантка, с теплой, адресованной Джеймсу улыбкой, поставила перед ними напитки, и Мэгги обиженно сморщила нос при виде янтарной жидкости. Она не питала любви к виски и не считала нужным тратить так много калорий на то, чего она не любила.

– Выпей. – Джеймс совершенно спокойно встретил ее взгляд. – Тебе необходимо подбодриться голландским. Ты сломаешься от напряжения.

Понимая, что он прав, Мэгги выпила, задыхаясь. Виски обжигало ей горло. Приятная теплота разливалась по всему телу.

– Надо выпить еще. – Джеймс подвинул Мэгги свой стакан и знаками подозвал суетящуюся официантку.

Мэгги неодобрительно посмотрела на второй стакан, задумавшись, стоит ли пить еще. Потом она решила, что две порции виски не должны опьянить ее, но, возможно, снимут ее тревоги, страх полета, ее страх перед положением любовницы и тревожное осознание того, что она сделала величайшую ошибку в своей жизни, согласившись иметь дело с Джеймсом.

Она начала медленно потягивать виски, с радостью принимая цепенящий жар, вызываемый им. Может быть, Эми была права? Может быть, она думает слишком много? Может быть, она должна разрешить себе плыть по течению? По крайней мере пока.

Джеймс принял от официантки стаканы и склонился над черным пластиковым сиденьем.

– Ты подтвердила, что мы приедем в денверский офис Джонсона?

– У-гу, – кивнула Мэгги. – Они сказали, что известили строительного менеджера о том, что мы остановимся на частной квартире и что они должны прикрепить к нам кого-то на весь период осмотра участка.

– Учитывая пробелы в предварительном отчете, который Джонсон дал мне, я с удивлением слышу, что кто-то даже будет послан осматривать участок.

– У-гу, – согласилась Мэгги. – Я бегло просмотрела отчет, перед тем как уйти из конторы. Там довольно немного точных фактов.

– Мягко стелят, – фыркнул Джеймс. – Если бы сотрудник моего штата сделал такую халтуру, то она стала бы последним его делом у меня на службе.

Мэгги почувствовала, как от его непреклонного тона холодок тревоги прошел по ее спине. Джеймс показывал себя с лучшей стороны в различных ситуациях и требовал того же от своего окружения. Распространялась ли его гонка за совершенством на личную жизнь? Ждал ли он опытной любовницы? И бросит ли он ее, обнаружив, что она не такая? Она выпила еще здоровенный глоток напитка, чтобы утопить тревожную мысль.

– Хотелось бы знать, что ты думаешь о тех идеях, что Паттерсоны высказали на встрече сегодня утром?

– Хорошо…

– Точнее, – сказал Джеймс сухо.

– Я не хочу быть несправедливой… – Мэгги задумчиво потягивала напиток. – Но…

– Но – что? У тебя потрясающая способность видеть людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими они кажутся. Обычно, – добавил он.

– На самом деле Паттерсонам не нужен тот тип дома, который ты спланировал. Они хотят иметь возможность сказать, что Джеймс Монтгомери был их архитектором. Мистер Паттерсон всю свою жизнь много и тяжело работал, и его теперешнее богатство побуждает его предоставлять своей жене самое лучшее. И самое лучшее – это ты.

– Спасибо, – ухмыльнулся Джеймс.

– Но эта работа не для них. – Мэгги пыталась найти слова, чтобы объяснить свое впечатление. – Они приехали пораньше, и я разговаривала с миссис Паттерсон, пока тебя не было. У меня такое впечатление, что в ту же минуту, когда ты закончишь строительство дома, она утопит интерьер в ситце.

– О господи, нет! – Джеймс выглядел испуганным. – Ситец?

– Х-мм. – Мэгги отхлебнула виски, чтобы запить смех. – Ситец, пыльные шторы, антимакассаровые клетчатые шторы на окнах.

– Не на моих окнах, – сказал он подчеркнуто демонстративно.

– Ты – и Фрэнк Ллойд Райт,[1]1
  Выдающийся американский архитектор (прим. перев.).


[Закрыть] – усмехнулась Мэгги.

– Что?

– В тебе многое от него. Ты продолжаешь думать о спроектированных тобою зданиях как о своих близких. В одной из статей я читала воспоминания его невестки о том, как Райт постоянно перепроектировал дом, который он построил для нее и ее мужа. Она рассказывала, что, вернувшись однажды из отпуска, обнаружила, что он разрушил одну из стен в ее гостиной, так как решил, что пропорции комнаты не были совершенно выверенными.

– Райт… – Джеймс оборвал свое замечание, поскольку был объявлен их рейс. – Допей, Мэгги.

Она быстро допила остатки золотого напитка, подняла куртку, сумочку и встала, слегка покачиваясь, голова закружилась от резкого движения.

Сильная рука Джеймса подхватила ее.

Он улыбнулся. Его голубые, отливающие сталью глаза сверкали. Его пальцы легко скользнули по ее раскрасневшейся щеке.

– Это моя Мэгги. Ты становишься более похожей на саму себя, чем на бледную копию.

Мэгги облизнула сухие губы, трепет пробежал по коже от его случайной ласки. Она старательно искала легкое острое слово, но оно не приходило на ум. Ситуация была за пределами их обычных отношений. Несмотря на то что Джеймс беспрестанно прикасался к ней раньше, он никогда намеренно не ласкал ее до этого вечера. Она завидовала ему, его способности перевести их отношения на интимный уровень таким образом, как будто это была самая естественная вещь в мире.

– Идем, Мэгги. – Джеймс повернул ее к двери. Путешествие через переполненный зал аэропорта дало ей возможность восстановить некоторое самообладание. Через некоторое время они сидели в самолете и она могла отвечать на его замечания с привычной уверенностью. Однако Мэгги быстро потеряла ее, когда после сигнала пристегнуть ремни Джеймс неожиданно наклонился. Он достал оба конца ее ремня, при этом его руки задели ее бедра. В ответ на его прикосновение Мэгги вздрогнула.

– Извини, – прошептал Джеймс. Он застегнул ремень. Его пальцы на мгновение задержались на ее животе и она задохнулась от прилива удовольствия.

– Спасибо, – сказала она нетвердо, обессиленная его прикосновением. Она была уверена, что это было несоизмеримо с тем, что он должен испытывать. «Но, собственно, почему должен?» – мрачно подумала она. Джеймс не был влюблен в нее. Она просто ему достаточно нравилась для того, чтобы оказать ей помощь, руководя ее первой любовной связью. Она пыталась доказать себе, что симпатия не есть влюбленность. Мэгги даже не была уверена, что его физически тянуло к ней. К несчастью, ее тянуло к нему не только физически, но и духовно. Это беспокоило ее, заставляло все время сдерживать эмоции.

– Не стоит благодарности, – обольстительно улыбнулся ей Джеймс.

Она ответила ему тем, что должно было считаться утонченной улыбкой. Но по его глазам поняла, что не обманула его. Джеймс точно знал, какова была ее реакция.

Самолет начал выруливать на взлетно-посадочную дорожку, что на этот раз не вызвало у Мэгги бессмысленного страха. Это, видимо, было связано с выпитым виски или с теплотой прижавшейся к ней ноги Джеймса. По какой-то причине взлет самолета не был столь болезненным для нее, как обычно.

Стюарт появился в проходе с напитками, и Джеймс быстро сделал заказ для Мэгги. Она почти все выпила, когда на нее напала чудовищная зевота.

– Хватит, Мэгги. – Нежность в голосе Джеймса разрушила ее намерение не спать ни в коем случае. – Ты уже готова. – Он взял почти пустой стакан с пятном от губной помады из ее слабеющих пальцев и допил напиток.

Мэгги наблюдала за ним как зачарованная. Ей так хотелось тронуть его кожу, любовно задержать на ней пальцы. Она сжала руку и глубоко вздохнула.

– Ты хочешь диктовать что-нибудь? – спросила она.

– Нет. – Он поставил пустой стакан на стоящий рядом поднос.

Глаза Мэгги сосредоточились на ярком красном пятне от губной помады на ободке стакана. Ее губы трепетали, как будто Джеймс коснулся их, а не пятна. Было странно, что такой случайный жест мог казаться столь интимным.

– Отдохни немного. – Он щелкнул выключателем и зажег свет, чтобы почитать. – Я хочу проверить некоторые заметки. Когда я закончу, ты сможешь кратко записать кое-что для меня.

– Ладно. – Мэгги откинулась на великолепное уютное голубое плюшевое сиденье, довольная передышкой. Она уселась глубже и закрыла отяжелевшие веки. «Я расслаблюсь только на несколько минут, – говорила она себе. – Только до тех пор, пока немного не взбодрюсь». Секундой позже она впала в беспокойный сон, в котором безнадежно влюбленный Джеймс целовал ее с удовлетворяющей основательностью.

– Я люблю тебя, Мэгги, – прошептал ей в ухо воображаемый любовник.

Мэгги беспокойно заерзала на сиденье, когда голос ее возлюбленного стал громче и настойчивее.

– Просыпайся, Мэгги. – Решительная рука сжала ее плечо.

Она протестующе бормотала, не желая терять власть над приятными фантазиями.

– Пристегни ремень, мы на месте! – Командирский тон Джеймса наконец-то проник в ее разум, и она через силу открыла слипшиеся глаза. Туманным взором всматривалась она в голубые, со стальным отливом глаза Джеймса, стараясь сориентироваться. Постепенно она выходила из состояния, подобного наркотическому.

– Где – на месте? – пробормотала она.

– Здесь.

– О, здесь. – Мэгги потрясла головой. Она быстро осмотрелась, изучая людей, стремящихся к проходам. Память стремительно возвращалась к ней. Она и Джеймс были на пути в Денвер. Она так устала. Так легко – от двух стаканов, подумала она с покорностью судьбе. На голодный желудок они сразу усыпили ее.

Она широко зевнула и повела одеревеневшими плечами. Они должны быть в Чикаго, ведь это их единственная остановка.

– Ты хочешь выйти из самолета? – спросила она, снова зевая. – Здесь посадка на пятьдесят минут. Мы можем только остаться… – Ее глаза начали слипаться снова.

– Нет, не можем. – Джеймс ласково пожал ей руку. – Это не аэропорт О'Хейр. Это Степлтон.

– Мы в Денвере! – Глаза Мэгги широко раскрылись. – Что случилось в Чикаго?

– Была прекрасная погода, когда мы улетали, – сухо сказал Джеймс.

– Почему ты не разбудил меня? – спросила Мэгги.

– Именно это я и сделал. Только что, если ты помнишь. – Джеймс указал на почти освободившийся проход. – Давай лучше сойдем, пока не улетели в Сан-Франциско.

– Не сердись. – Мэгги с трудом встала на ноги. – Это багаж теряют на авиалиниях, но довольно тщательно следят за своими пассажирами. – Она спотыкалась, выходя в проход.

– Не торопись. – Джеймс внезапно схватил ее руку, поддерживая ее.

– Извини. – Мэгги сделала решительное усилие, чтобы собраться с силами. – По-моему, я очень устала.

– Если бы ты легла спать вовремя прошлой ночью, то не блуждала бы сейчас в прострации. – Джеймс съязвил и одновременно дал понять, что Фрэд должен быть изгнан и с глаз долой, и из сердца вон.

– Вовремя? – Она взглянула на свои часы. – Сейчас час десять дня.

– Это нью-йоркское время. На самом деле только одиннадцать десять.

– Я напомню тебе об этом завтра, когда тебе захочется остаться работать до восьми. – Она засмеялась, зная по опыту, что он обязательно использует двухчасовую разницу во времени как преимущество, присущее поездке.

Подняв сумочку, Мэгги шагнула в проход почти опустевшего самолета. Она рассеянно улыбнулась бортпроводнику, провожавшему их, едва ли даже замечая быстрый восхищенный взгляд, который тот бросил на нее. Джеймс, однако, заметил.

– Неосторожный молодой щенок, – проговорил он тихо.

– Где? – Мэгги оглядела туннель, ведущий от самолета к конечному пункту.

– Этот проводник. Ты обратила внимание, как он строил тебе глазки?

– Нет. – Мэгги подавила усмешку, вызванную его возмущенным тоном. Она могла бы сказать ему, что никогда не замечает других мужчин, когда он рядом, но передумала. Подобное признание могло намекнуть на любовь к Джеймсу. Но любовь не была тем товаром, который он покупал. Чего бы он ни ждал от нее в том деле, которое они собирались предпринять, она знала, что любовь тут ни при чем. Женщина в любви стремится быть собственницей и даже, что, с его точки зрения, хуже – жаждет постоянства. За те годы, что она знала его, Джеймс слишком часто высказывался об ужасах брака, чтобы она могла ошибиться в его чувствах на этот счет.

Мэгги моментально стряхнула печаль, вызванную напоминанием о временности их отношений. Она отказывалась думать о будущем. Она собиралась извлечь каждую каплю удовольствия из настоящего и беспокоиться о завтрашнем дне лишь тогда, когда он наступит.

– Он выглядит даже моложе тебя. – Голос Джеймса проник в ее мысли, и она возразила на его замечание.

– Это наиболее лицемерная вещь из тех, что я когда-либо слышала, – набросилась она на него, окончательно просыпаясь. – При зрелом размышлении странно, что мужчина может назначить свидание девушке, годящейся ему в дочери, но только позволь женщине взглянуть на мужчину моложе ее, и свидания ей не добиться.

– Когда я назначал свидание девушке, годящейся мне в дочери? – Джеймс был оскорблен.

– Я не сказала, что ты так делал, я говорю предположительно.

– Я не назначал. Я говорю о конкретном случае, имея в виду именно этого малыша.

– Не сердись. Я не имею ни малейшего интереса ни к нему, ни к его восхищенным взглядам.

– Еще не хватало. – На краткий миг пальцы Джеймса сжали ее руку.

Его слова подняли ее боевой дух. Она любила Джеймса всем своим сердцем, но она очертила предел власти над собой.

– Ты держишь меня на службе. Это не дает тебе права диктовать, как мне себя вести.

Глаза Джеймса расширились в ответ на ее резкий тон, но она отказалась отступить.

– Ты устала, – успокоил он ее, очевидно, решив, что разговор ее обидел. – Сейчас – час пятнадцать.

– Не так давно было одиннадцать десять. – Она с усмешкой посмотрела на него. – Как летит время, когда вам весело!

– Я покажу тебе веселье, – проворчал он. – Подожди только, пока мы останемся одни.

Живот Мэгги содрогнулся от сладострастной угрозы, прозвучавшей в его глубоком бархатном голосе. Она устремила взор на кафельный пол перед собой. Она не знала, что ответить на его добродушное поддразнивание, поэтому решила сохранить достойное молчание. По крайней мере Мэгги надеялась, что это было достойно.

– Сядь здесь. – Джеймс кивнул на серый пластиковый стул около багажного отделения. Стул выглядел так, как будто отвалился от сборочного конвейера. – Я возьму ключи от арендованного автомобиля и получу наш багаж.

– Я могу получить чемоданы, – предложила Мэгги, зная, что он устал. Он работал с раннего утра и в отличие от нее не спал пять часов в самолете.

– Нет, спасибо. Ты сейчас в таком состоянии, что можешь свалиться в багажную карусель и кружиться до тех пор, пока какой-нибудь мужчина не потребует тебя.

Мэгги не смогла сдержать смешок.

– Просто сиди, – приказал он.

– Гав, гав, – сухо сказала Мэгги. – Ты говоришь так, будто командуешь собаке.

– А ты и не лучше.

– Не лучше чего?

– Собаки. Однако, я думаю, ты никогда не выглядишь собакой. – Его глаза светились, когда он медленно рассматривал ее.

Дыхание Мэгги стало учащаться, когда его пристальный взгляд задержался на ее груди.

– Фактически ты никогда вообще не выглядишь похожей на собаку. Ты больше похожа на кошку.

– На кошку!

– У-гу. – Его грубоватые пальцы слегка поглаживали нежную кожу ее щеки, и Мэгги затрепетала. – На кошку – нежную, холеную, чувственную.

– О. – Голос Мэгги оборвался, а его рука мягко двинулась по ее шелковистым волосам. Она была настолько поглощена им, будто они были одни на необитаемом острове, а не в середине заполненного до предела аэропорта.

– Сиамская, я думаю. Очень хладнокровная и хорошо владеющая собой.

«Если бы он только знал», – подумала Мэгги. Внутри она была полна сомнений и неуверенности.

– И преданная. – На мгновение лицо его приобрело серьезное выражение. – Запомни это, Мегги. Я буду, как всегда, прав.

Мэгги ждала, когда он уйдет. Она не привыкла быть в центре внимания Джеймса и убедилась, что это труднее, чем она предполагала. Ей было очень трудно сохранять равновесие, когда он небрежно ухаживает за ней. А как себя вести, когда они действительно станут любовниками, Мэгги не знала. Она опять зевнула – и села, слишком уставшая, чтобы беспокоиться в эту минуту о будущем.

Она устояла против желания закрыть глаза, вместо этого сосредоточившись на том, что должно будет случиться, как только они достигнут квартиры. Впервые с тех пор, как Джеймс сделал свое потрясающее предложение, они смогут быть одни вместе. И что-то произойдет. Она задыхалась, представляла себе это «что-то»…

Первое впечатление Мэгги от квартиры, принадлежавшей компании Джонсона, свелось к метрам толстых белых ковров и белизне огромных диванов. При тусклом освещении все это белое мерцало и испускало призрачный свет.

– Идем. – Джеймс поднял чемоданы и направился через огромную гостиную и короткую прихожую в коридор с двумя дверьми. За одной дверью была крошечная кухня. За второй – громадная спальня, которая была также устлана коврами в светлых тонах. Ярким пятном выглядело алого цвета бархатное одеяло, которое покрывало очень большую кровать. Красной, от пола до потолка, была и драпировка, подобранная под пару и закрывающая пятнадцать футов окон.

Мэгги нахмурилась, слегка испуганная этой похожей на бордель обстановкой.

Джеймс опустил их багаж и потер шею усталым жестом. Это мгновенно заставило Мэгги забыть свою неуверенность. Он выглядел измученным. Ему было необходимо как следует выспаться. К несчастью, мысль о сне опять вернула ей ощущение опасности.

Джеймс предполагал, что они оба будут жить в этой комнате? Даже если в квартире была и другая спальня? Как бы собраться с силами и спросить об этом, не создавая впечатления отчаянной наивности? Она напряженно и быстро оглядела богатую комнату в ожидании вдохновения, но оно не приходило.

– Почему бы тебе не принять душ, пока я запру двери? – предложил он небрежно.

Мэгги кивнула. Его ясное видение действительности помогло ей отчасти вернуться в нормальное состояние.

Тотчас, как Джеймс вышел, она щелкнула, открывая свой чемодан, и достала оттуда ночную рубашку и косметичку. Она задумчиво покосилась на чемодан Джеймса, лежащий рядом с кроватью. Кажется, он действительно намеревался делить с ней комнату. Наверно, если бы он собирался спать где-нибудь еще, он взял бы чемодан с собой.

– Вероятно, – ответила Мэгги на свой собственный вопрос. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы. Потом вздохнула еще глубже, поскольку первый раз не помогло. Громкий звон на кухне поторопил ее. Она не могла позволить ему вернуться и обнаружить себя, все так же стоящей посреди комнаты. Украдкой бросив взгляд в гостиную, она пробежала через спальню в ванную. Мэгги заколебалась в дверях, когда оглядела помещение. Три четверти стен ванной были в зеркалах. Пол покрывало непрактично белое ковровое покрытие, а арматура подходила под красную ткань спальни. Водоворот в ванной напротив дальней стены казался огромным.

Мэгги опять погрузилась в свои мечты. Она вообразила, как было бы приятно разделить эту ванну с Джеймсом. Но она никогда этого не допустила бы. Никогда она не решилась бы попросить его искупаться с ней и даже смутно не представляла, как поступить, если он проявит инициативу.

Поморщившись, Мэгги бросила свою ночную рубашку на полку для полотенца и встала под душ. Горячая вода быстро снимала усталость, но разум ее был напряжен, как суматошная весна.

Мэгги скользнула в нежно-голубую шелковую ночную рубашку и неуверенно разглядывала себя в одном из многочисленных зеркал ванной. Она не знала, что делать в таких случаях: то ли подкраситься, то ли оставить лицо без косметики, свежим после душа? А как быть с волосами? Она посмотрела на черные пряди, выбившиеся из пучка волос, вытащила шпильки. Длинные волосы упали ей на плечи. Мэгги медленно начала расчесывать их. Заколоть их или оставить свободно лежащими? Она потрогала пальцами шелковистую массу. Надо полагать, что мужчинам нравятся длинные распущенные волосы. Но не все мужчины похожи друг на друга. И сейчас она подумала о том, не имели ли большинство из подружек Джеймса короткую завивку? Она вздохнула, продолжая расчесывать абсолютно прямые волосы.

По крайней мере духи, безусловно, необходимы, решила она, обильно смазывая пульсирующие точки.

Взволнованно расправила она тонкие кружева ночной рубашки, пытаясь решить, что делать дальше. Ждет ли ее Джеймс в гостиной? И если ждет, то что же ей сказать? Ладно, вперед. Ты готова начать любовную связь?

Трудно. Она никогда бы не смогла вынести глупости этой ситуации. Она бы покраснела, запнулась и умерла от смущения. Ей исполнилось двадцать пять лет, но в сексуальном отношении она была застенчива, как шестнадцатилетняя.

Мэгги открыла дверь, надеясь, что Джеймс окажется в спальне, таким образом, ей не пришлось бы проявлять инициативу. К несчастью, его не было, и она тихо пробежала через комнату в открытую дверь и заглянула в холл. Ничего не было видно в тусклом свете. И не слышно ни звука.

Возможно, она бы просто бросилась в постель и предоставила следующий шаг Джеймсу. Но она подумала, что, может быть, он тоже хочет принять душ? Видение его уставшего лица пронеслось в ее памяти, придав ей смелости. Она не могла дальше заставлять его ждать.

Собравшись с духом, Мэгги неуверенно вошла в холл и двинулась в направлении кухни. Кухня была пустой. Скрипя зубами, она отправилась через громадное пространство гостиной, покрытое белым ковром, едва не споткнувшись, когда внезапно заметила Джеймса.

Он вытянулся на одном из огромных диванов, черты его лица смягчились во сне.

Какую-то секунду она пристально смотрела на него, не веря своим глазам. Чувство обиды охватило ее. Она почти час завязывала себя в узел, а он все это время крепко спал! Печальная улыбка тронула ее губы, юмор ситуации поразил ее. Повернувшись, она пошла в спальню за одеялом, чтобы прикрыть его. Завтра, достаточно скоро, начнется их связь, подумала она, и уже возникло смешанное чувство разочарования и облегчения.