Текст книги "Навеки моя"
Автор книги: Шарлин Рэддон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
—Опять она идет туда. Так же, как и вчера, – вот маленькая шлюха! – Хестер поморщилась и прильнула к соседнему окну, из которого было лучше видно пространство за домом помощника смотрителя. Вдали Эри, одетая в светло-голубое платье, входила в лес. По крайней мере, Бартоломью не бежит за ней, как кобель за сукой во время течки. Хестер была в этом уверена. Она настояла, чтобы он наловил окуньков на ужин. Причард был на маяке, а этот старый дурак Сим спал. Хестер была одна в доме. Это был шанс, которого она так ждала.
Хестер вышла за дверь и посмотрела вокруг. Никого не было. Ее стопы и бедра наполнились.болью, когда она поспешила через лужайку к соседнему дому, используя поломанную ручку метлы как трость. Волдырь на пятке загноился. Она промыла его виски, но толку было мало. Больше она не будет попусту тратить ценный продукт. Волдырь все равно в конце концов заживет. Она выздоровеет. Когда никто не ответил Хестер на стук, она открыла заднюю дверь и проскользнула внутрь. На этот раз она точно избавится от этой шлюхи.
Лес был темным и тенистым. После ночного дождя мыс был окутан таким густым туманом, что не был виден даже огонь маяка. Все, что Эри видела из окна в это утро, были легкие хлопья серого цвета. Она почувствовала себя как в странном незнакомом мире, живущем по другим законам. Даже обычные крики морских птиц звучали странно и необычно, мягким эхом озвучивая все вокруг. Часам к десяти утра туман рассеялся, открыв взору низкие серые облака и мрачный стальной океан, гневно обрушивающий свои волны на неподвижные утесы. В прошлый раз Бартоломью, вооруженный ружьем, ходил с ней в лес, но вчера Хестер устроила такой скандал по этому поводу, что сегодня Эри ушла на час раньше, чем обычно, чтобы не создавать себе лишних проблем.
Она положила еду на тропу и уселась в нескольких ярдах поодаль. Неожиданно она поняла, что она не одна. Не было никакого предупреждения, собака просто появилась из ниоткуда, как будто она материализовалась из тумана.
Собака посмотрела на еду голодным взглядом, боясь посмотреть в сторону из страха, что еда пропадет. Эри замерла – волна пережитого когда-то ужаса опять накрыла ее. Она едва удержала себя, чтобы не убежать. Целую вечность они смотрели друг на друга – полуголодная собака и девушка. И вдруг страх Эри куда-то пропал. Собака нуждается в ней, а она нуждается в собаке. Несмотря на постоянную занятость, она чувствует себя так одиноко! Только тогда, когда она рядом с Бартоломью, она чувствует себя веселой и счастливой, но эти тайные встречи так редки!
Собака схватила кусочек хлеба с подливой, так и не отводя пронзительного взгляда с Эри.
– Хорошая собачка, – прошептала Эри. – Ешь. Все ешь. Я тебя не обижу.
Как бы ловя ее на слове, собака легла перед едой и начала жадно есть. Когда она все съела, то сразу же поднялась. Эри медленно протянула руку, надеясь, что она правильно выбрала момент.
– Иди сюда, малыш. Я тебя не обижу. Дай-ка я поглажу твой мех. Я хочу подружиться с тобой.
Собака подняла голову, прислушиваясь к ее словам, но не делая ни шага. Эри увидела, что ее собственное жгучее одиночество смотрит на нее этими большими черными глазами, мягко поблескивающими на царственной черной с белыми пятнами морде. Затем собака покрутила ушами и перевела взгляд на тропинку, мимо Эри. Эри оглянулась, чтобы увидеть, что же там такое. Когда она обернулась, собаки уже не было.
– Эри? Где ты, девчушка? – прозвучал знакомый голос.
Из-за поворота тропинки показался старый Сим. Его пошатывающаяся походка наводила на мысль, что он еще не привык ходить по земле после долгих месяцев морских путешествий.
Из его усов торчала трубка, просоленная ветрами всех морей, его широкие брюки, видавшие лучшие дни и лучшую стирку, поддерживали подтяжки.
– Ты собиралась сжечь дом? – спросил он без вступления. Он всегда говорил так, напрямик. – Или огонь на плите вспыхнул случайно?
Глаза у Эри расширились от ужаса.
– Бобы! Но как могла вода так быстро выкипеть, что вспыхнул огонь?
– Воды там не было ни капельки. Огонь был таким жарким, что расплавил штукатурку на потолке.
– Но я оставляла бобы на медленном огне, и они стояли на крайней конфорке.
Сим выпустил клуб дыма из трубки:
– Нет, я нашел их в другом месте. И ты оставила книгу советов, которую ты читаешь, как раз рядом с огнем. От нее мало что теперь осталось.
– Этого не может быть! Я оставила книгу на столе, – она поспешила домой, а Сим поплелся за ней, бормоча себе под нос:
– Говорил я Бартоломью, что эта чертова курица с утра сегодня распиналась. А это недобрый знак. Он никогда не слушает. А все из-за этих проклятых новшеств. Зачем они наводят электричество, телефоны, запудривают людям мозги? Чушь это все. От них ничего доброго не будет. Вот увидите, я точно говорю.
– Вы сделали все, что надо? – спросила Эри, думая о пожаре.
– Нет, хотя эта упрямая старая курица заслужила того, чтобы ее как следует проучили, – с негодованием произнес Сим. – Если бы это была моя курица, то я бы ей задал, но Бартоломью и слушать ничего не хочет.
Ничего не понимая, Эри посмотрела на моряка. Он вечно говорил о всяких приметах и по сто раз пересказывал эти свои сказки об удаче и неудаче.
– Я про пожар. Вы потушили пожар, Сим?
– Конечно, потушил, девчушка! – раздраженно проговорил он. – Или ты думаешь, что я совсем из ума выжил?
Эри улыбнулась. Несмотря на все свои недостатки, старик ей нравился.
Они уже почти подошли к дому, когда Бартоломью подошел к ним с целой связкой рыбы.
– Принес тебе окуньков, Эри. Рыба сегодня отлично ловилась. Я наполнил целую банку, в которой я держу приманку для рыбы, всего за полчаса. – Он кивнул головой Симу, который зажигал спичку, чиркая серой о край своего поломанного ногтя на большом пальце.
– На обратном пути я заметил, что петухи-фазаны начали ухаживать за курочками, – Бартоломью повернулся к Эри. – Я подумал, что тебе будет интересно посмотреть на это.
Эри прошла мимо него и поднялась на порог.
– Сейчас я не могу. Я опять спалила ужин. Это уже третий раз за неделю. Причард будет сердиться весь вечер, если я не приготовлю ему чего-нибудь, а Хестер…
Ее голос сорвался, и она выругала себя за то, что произнесла это имя. Бартоломью всегда сердился, когда слышал, что его жена постоянно ругает Эри. Не зная, извиняться ли ей или объяснять дальше, Эри замолчала и решила не делать ни того ни другого.
Эри вошла в дом и услышала бормотание Сима: «Я же говорил тебе, Бартоломью, если уж эта курица завелась, жди неприятностей. Если бы я не проснулся раньше обычного и не учуял бы дым, то от дома остались бы одни головешки».
– Курица устроила в доме пожар? – съязвил Бартоломью.
– Конечно, нет, черт возьми! Я говорю о твоей бабе. Провалиться мне на этом месте, если это не она все это устроила.
Бартоломью смотрел на следы огня в тишине, плотно сжав губы.
– Проклятье! На этот раз она зашла слишком далеко, – сказал он и направился к двери. Эри схватил его за плечо, сразу же поняв, что он собирается делать.
– Пожалуйста, не надо. Она не хотела сделать ничего плохого.
– Ничего плохого? Посмотри на это! – прорычал он, показывая на беспорядок на плите и почерневшие стены. – А что, если бы Сим не проснулся, вовремя? Он бы сгорел заживо!
Эри упрямо продолжала:
– Она не хотела. Никто бы не посмел такое задумать. Я уверена, она знала, что я вернусь домой до того, как что-то произойдет. Именно так она все и рассчитывала.
Бартоломью с удивлением посмотрел на нее и покачал головой.
– Она не заслуживает твоего доброго отношения, Эри. Я уже говорил тебе когда-то, никогда не доверяй ей. В ней есть какая-то болезнь, которую тебе не понять. Черт, даже мне, этого не понять! Я имею в виду не ее физическое состояние, – он охватил руками свою голову, и руки утонули в черных взъерошенных волосах.
– Может быть, это моя вина. Я не знаю. Может, нужно было попробовать еще, – Бартоломью так и не смог закончить свою мысль. Глубоко внутри он сам не верил, что был бы какой-нибудь результат, сколько бы он ни пробовал смягчить Хестер. Даже если бы он смог полюбить эту женщину, которая обманом заставила его жениться на себе. Тогда бы она просто считала его любовь слабостью. И использовала бы эту слабость, чтобы сделать его жизнь еще ужаснее. Он тихонько сел за стол. Сим сказал, прочистив горло:
– То, что пожирает эту женщину, уже было в ней намного раньше, чем ты встретил ее, парень. Не бери на себя чужой грех.
– Я не могу позволить, чтобы все это сошло ей с рук, – ответил Бартоломью, жестом указав на следы пожара. – Все то, что Хестер сделала, чтобы насолить Эри и выставить ее дурой в глазах остальных: красный перец, песок в кровати, протухшее мясо, которое она бросила в рагу, чтобы потом обвинить Эри в том, что она хотела накормить нас тухлятиной. И Арлекин, – мягко добавил он. – Я до хрипоты объяснял этой женщине, что так нельзя поступать, я угрожал ей… – он опять покачал головой. – Она считает, что поступает правильно, пытаясь разрушить брак собственного племянника. Кто знает, что она придумает в следующий раз? Я должен что-то сделать, чтобы остановить ее. И для этого я сделаю все возможное.
С мрачным и неподвижным лицом Бартоломью хлопнул дверью и вышел. Эри хотела догнать его, но старый Сим остановил ее.
– Он хороший человек, милая. Пусть поступает, как считает нужным. Он не обидит эту женщину, которая, видит Бог, давно этого заслужила.
Эри едва сдерживала слезы.
– Это все моя вина. Если бы я не приехала сюда, всего этого не случилось бы.
– Ты зря винишь себя. Единственная разница между тем, что происходит сейчас, и тем, что было до того, как ты приехала, заключается в том, на кого она направляла свой яд. Раньше все доставалось ему. Все эти хитрые грязные штучки, которые она устраивала тайком.
Слезы брызнули у Эри из глаз. Но она думала не о себе. Она думала о Бартоломью и обо всем том, что ему пришлось пережить. Он не заслужил всей этой боли. Как она хотела бы исправить все, утешить и поддержать его своей любовью! Любовью, которую она, похоже, не испытывала к своему мужу.
Причард пришел домой чуть позже четырех. Эри была на кухне и пыталась на скорую руку приготовить ужин. Ее глаза были красными от слез.
– Через час будет прилив, – сказал он и побежал наверх, не обращая внимания на почерневшие стены кухни и на стойкий запах дыма и горелых бобов. – Ребята решили поиграть сегодня в покер, так что я поехал в город.
Сим, сидевший за столом, удивленно пробормотал что-то. Эри вытерла руки о фартук и пошла вслед за мужем. Когда она зашла в его спальню, он правой рукой заливал воду в рукомойник, а левой расстегивал рубашку.
– Я не знала, что ты играешь в покер, – сказала Эри неуверенно. На этой неделе он уже третий раз собирается поехать в город. Домой он сможет вернуться только со следующим приливом, который будет лишь завтра утром. Эри будет сидеть одна весь вечер, и ей не придется терпеть его пылких, щенячьих взглядов. Она подумала об этом с облегчением, но потом чувство одиночества навалилось на нее с новой силой.
Причард бегло взглянул на нее. Он был слишком занят переодеванием.
– Я не часто играю, но если я не приду сегодня, то меня могут выгнать из команды.
– Какой команды?
– Ты же знаешь, «Тилламук Кингз», – он разделся до пояса и начал мыть плечи. – Наша бейсбольная команда. Стаффи Симз дал ей такое имя. Он рыбак, а самая лучшая рыба здесь – королевский лосось.
Эри никак не могла сообразить, что он собирается делать.
– А ты разве не голоден?
– Если я буду есть, то не успею и не смогу провести время с… ну, в городе с ребятами. Жена Стаффи обычно готовит нам сэндвичи, пока мы играем.
Он закончил мыться, вытерся и начал искать чистую рубашку в комоде. С тяжелым чувством Эри вернулась вниз, на кухню. За столом сидел старый Сим, он пил черный кофе и читал допотопный номер «Хэдлайн Хералъд». Эри никак не могла понять, откуда у нее взялось это неприятное чувство. Несколько минут позже Причард сбежал вниз по ступенькам. Он сорвал с вешалки свою куртку и шапку и выскочил в дверь, попрощавшись на ходу.
Сим поднялся, положил газету на стол и пошел в свою комнату. Последнее, что Эри услышала до того, как в доме установилась абсолютная тишина, были его слова «проклятая курица».
На следующий день, когда Эри принесла Причарду обед, он сидел на стуле и дремал, опершись спиной на стену. Рот его был открыт, а голова наклонена на одну сторону.
– Причард?
Стул, стоявший лишь на задних ножках, опустился на все четыре, и Причард открыл глаза. Эри явственно увидела в его взгляде чувство вины, потом карие глаза ее мужа вновь приняли обычное беззаботное выражение.
– Уже обед? – он кулаками протер глаза. Нетти не дала ему уснуть до самого утра, показывая любовные положения и способы возбуждения, некоторых он и представить себе не мог. Под ее руководством он обрел уверенность в себе не только в постели – до сегодняшнего дня он никогда не осмеливался уснуть на дежурстве. Эри поставила поднос на стол и сняла салфетку. Острый запах горчицы и аромат свежеиспеченного хлеба заполнили комнату.
– Похоже, что покер затянулся на всю ночь, – сказала она, заметив его сонное состояние.
– Да, почти, – Причард отправил себе в рот порцию жареного картофеля и принялся жевать, не останавливая разговор ни на минуту:
– Но зато меня назначили первым отбивающим. Так что оно того стоило.
Эри отвернулась, чтобы не смотреть на еду у него во рту, и постаралась вспомнить, кто такой страйкер.
– Это значит, что ты первый будешь бить этот маленький мячик?
– Самое важное, что из этого следует – в этом году я не просижу на скамейке запасных гол сезона, – он самодовольно улыбнулся. Остальные игроки команды относились к нему совсем по-другому, после того как он потребовал дать ему шанс показать, на что он способен. – Я также буду подавать. На стартовой базе. Я рассказывал тебе. Бросать мяч стайкеру другой команды. – Это чудесно, Причард.
За окном волны тяжело бились об огромную базальтовую скалу, напоминавшую по форме шляпу, Причард называл ее Хэт-Рок. Взяв бинокль, Эри могла разглядеть, что на ее крутых склонах гнездятся гагары.
– Я, наверное, поднимусь наверх и понаблюдаю за птицами, пока ты будешь есть, – сказала она. – Когда закончишь, приходи ко мне.
«Странно, – подумал Причард, уплетая сочный бутерброд с ветчиной, – что мысль провести время с молодой женой уже не вызывает во мне той радостной дрожи». Она была красива и она нравилась ему, но с Нетти он чувствовал себя как дома. В тихие предрассветные часы, когда он лежал в объятиях Нетти, она рассказывала ему, как, лишь бы избежать ежедневных побоев отца, убежала с первым же подвернувшимся мужчиной – лудильщиком, который был почти вдвое старше ее. Лудильщик научил ее, как нужно ублажать мужчину, каждый раз повторяя, как он любит ее и как будет о ней заботиться. А однажды ночью он привел с собой еще одного мужчину и приказал ей на практике продемонстрировать, как она научилась делать мужчинам приятное.
Причарду тут же захотелось убить этого лудильщика, но Нетти заверила его, что этот человек ушел из ее жизни. Побои, которыми лудильщик пытался заставить Нетти выполнять его волю, оставляли много следов, а клиентам такое не нравилось, и бизнес заглох. Однажды он привел домой более молодую девушку, а Нетти выгнал на улицу. Обстоятельства вынудили ее продавать себя, пока старый больной человек не спас ее. В благодарность за доброту старого Саула Нетти присматривала за ним до самого дня его смерти. А он оставил ей хижину, в которой она сейчас и жила. Она бедна, но теперь у нее есть крыша над головой, которую никто не может отнять, и овощи с собственного огорода. «Мне не нужны твои деньги, Причард, – сказала она. – Как и деньги любого другого мужчины».
Узнать, что Нетти вовсе не проститутка, как молва окрестила ее, значило для Причарда очень много. Он рассказал ей о своем новом амплуа в команде, почему-то это особенно заводило ее. Постепенно Причард понял, что ничего ему не хочется так сильно, как поспешить туда, к Нетти, в ее нежные объятия.
Услышав призывный крик Эри, он соскочил со стула, бросив остатки сэндвича. Когда он поднялся к ней в смотровую башню, она дала ему бинокль и указала в сторону Хэт-Рока.
– Это кит. Я уверена, – возбужденно сказала Эри, – Я видела фонтан воды, как ты и описывал. Затем на поверхности появилось что-то темное.
– Да, я вижу, – закричал Причард. – Вот опять фонтан. Смотри, видишь его спину? Теперь там! Видела, как его хвост высится над водой?
– Как чудесно! А они ближе подходят?
Причард отдал ей бинокль.
– Нечасто.
Эри наблюдала за китом еще некоторое время, потом он уплыл на север. Она повернулась:
– Мне пора идти. Хестер сегодня плохо себя чувствует, поэтому я делаю всю домашнюю работу.
Причард пошел следом за ней.
– Дядя Барт боится за нее. Он говорит, что, по мнению доктора Уиллса, у нее какой-то диабет.
– У него действительно есть причины переживать за нее. Она сильно сдала за последние несколько дней. Мне кажется, тебе следует уделять ей больше времени, Причард. Неизвестно, сколько она еще проживет.
Намек Эри на приближающуюся смерть его тетки вызвал у него неприятный холодок по спине. Он не хотел думать о смерти. Это было слишком страшно. Пытаясь отвлечься от грустного и сменить тему на более приятную, он сказал:
– Первая пробная игра будет в следующее воскресенье. Не хочешь прийти и посмотреть?
– Боюсь, что нам придется остаться дома и смотреть за тетей. Может понадобиться наша помощь.
Причард почувствовал себя ребенком, у которого забрали конфетку.
– Я должен быть на этой игре, Эри. Если я пропущу ее, меня могут заменить на другого.
Сдержав гневные слова, уже готовые сорваться у нее с губ, Эри подошла к столу и собрала тарелки на поднос.
– Поговорим об этом позже. Сейчас мне нужно все убрать. Он прислонился спиной к дверному косяку и смотрел, как она взбиралась по деревянным ступенькам, держа поднос и стараясь не наступить себе на юбку. Ее лодыжки, обутые в модные ботинки на пуговках, казались такими стройными, а икры такими круглыми!
У Нетти ноги были длинные и гибкие. А когда она обвивала ими Причарда, то кровь у него закипала. Может быть, будет даже лучше, если Эри останется дома ухаживать за тетей Хестер. Тогда у него будет время сходить к Нетти после игры. Он закрыл глаза и представил ее обнаженные груди у себя в ладонях, и его тело напряглось. С улыбкой Причард отошел чуть вглубь комнаты и закрыл дверь. Он опять представил себе нежные округлости грудей Нетти, и пальцы его начали расстегивать пуговки на брюках. Кроме всего остального, Нетти научила его еще кое-чему – как заниматься этим самому.
Бартоломью хлестнул коня, удивляясь, как ему хочется попасть домой. Он уезжал на три дня в Тилламук по делам. Кроме того, он навестил своего брата Кельвина на старой молочной ферме Нунов. Его поразило, насколько сильно можно скучать по женщине. Но ведь Эри не просто женщина! Наконец он проехал мимо последних деревьев и направил к амбару. Даже старая кобыла под ним теперь сама торопилась домой, к овсу, который, как она знала, ждет ее там. Из трубы дома помощника смотрителя тянулся дымок, наполняя сердце Бартоломью теплом. Он знал, что Эри там, она готовит еду своим мужчинам. Как он хотел быть в этом доме! Просто находиться в этом доме и держать ее в своих объятиях. Из трубы его дома дыма не было. Но он и не ждал хлебосольного приема.
Он слез с лошади. Перебросив мешок через плечо и взяв ящик под мышку, он подошел к крыльцу. Дверь на кухню была заперта. Странно. Зачем закрывать эту дверь? Он поставил вещи на порог, а сам пошел к двери, ведущей в зал. Она тоже была заперта.
– Что за черт?
Эри была на кухне и слышала, как он несколько раз выкрикнул имя Хестер и стучал в дверь. Она подбежала к окну, и ее сердце наполнилось радостью. Оставаться без Бартоломью было настоящей пыткой для нее. Она ведь так одинока! А теперь, когда он вернулся, ей казалось, что и выглядит он намного красивее обычного.
Вытирая руки о фартук, Эри выбежала на улицу и побежала вдоль стены дома, желая предупредить его о том, как странно вела себя его жена во время его отсутствия. Она внезапно остановилась, когда со стороны задней двери послышался удар ботинком в дверь. Послышался громкий треск ломающегося дерева.
– Хестер? Черт побери, где ты?
Он засунул руку в проделанную щель, открыл дверь и пролез вовнутрь. Даже туда, где стояла Эри доходил ужасный запах, выходящий из сломанной двери. По ее спине пробежал холодок ужаса. Медленно, закрыв лицо руками, она вернулась к своей кухне.
Дом показался Бартоломью до странности беззвучным. Запах был настолько отвратительным, что он закрыл лицо носовым платком. Он попытался отбросить тяжелое чувство, гнетущее его с самого утра, но оно еще сильнее подступило к горлу, душа его.
Предупреждение доктора Уиллса о том, как быстро может прогрессировать болезнь Хестер, еще больше усилило это тяжелое предчувствие. Он вспомнил, что когда уезжал, то заметил на коже жены нездоровый пот. На шее у нее была хорошо заметна пульсирующая вена – ее сердце явно билось слишком быстро. А эта внезапная потеря аппетита…
– Хестер? Где ты, жена?
Господи, в доме стояло такое зловоние, как будто кто-то умер еще несколько дней назад! В ужасе от того, что он может обнаружить, Бартоломью побежал к комнате Хестер. Там запах был еще хуже, как от кита, которого выбросило на берег, и он протух. Похожий, но только не такой сильный, запах стоял в комнате еще до того, как он уехал в Тилламук. Хестер говорила, что это из-за дохлой мыши в стене.
– Хестер? – он постучал в дверь. – Хестер, открой.
Не услышав ответа, он толкнул дверь. К его удивлению, она была не заперта. Дверь беззвучно открылась. Все петли в доме он лично регулярно смазывал, и они никогда не скрипели. Тяжелые шторы на окне не пропускали в комнату свет.
Пытаясь не вдыхать кошмарный запах, он зажег лампу рядом со столом. Хестер лежала, свернувшись калачиком под одеялом на своей узкой кровати, уставившись в потолок потухшими, ничего не выражающими глазами. Ее изможденное лицо было белым, как носовой платок, которым Бартоломью прикрывал себе лицо. Она была покрыта потом, хотя в комнате было прохладно. Он боялся произнести хоть звук из-за страха убедиться в том, что это все действительно происходит. Из-за страха того, что он уже знал.
– Господи, Хестер, что случилось? Ты выглядишь, как будто ты в двух шагах от смерти. Я как можно скорее приведу к тебе доктора Уиллса.
Он ожидал, что она начнет спорить, но ответа не последовало. Металлические кольца на шторах скрипнули, когда он потянул их в разные стороны. Хотя день был пасмурный и приближался шторм, Хестер прищурилась от света. Бартоломью открыл окно, впуская в комнату свежий воздух.
– Сейчас комната немного проветрится и тебе станет лучше, – сказал он, укрывая ее еще одним покрывалом, чтобы она не простудилась. – Я уберу горшок и принесу тебе чего-нибудь поесть.
Ночной горшок был полон. Хотя Бартоломью надеялся обнаружить там только мочу, там была не только она.
Несколько секунд он смотрел в горшок. Ужас пробежал у него по спине. Затем он повернулся и посмотрел на жену. Она повернулась лицом к стене.
– Что с тобой, Хестер? От тебя пахнет как…
Резко прервав свои слова, он взял крышку и аккуратно накрыл горшок.
Некоторое время он стоял, глядя на жену. Его тошнило, он старался сдержать рвоту, а холодные пальцы ужаса сжимали его тело.
На него смотрела сама Смерть.
