Текст книги "Ну и наломали вы дров, инспектор"

Автор книги: Шарль Эксбрайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Я имел в виду: говорите. Расскажите, что вы видели, и поторопитесь, миссис Рэмсдом, я очень спешу.

– Я тоже. Я не могу надолго оставлять Дизраэли одного. Он этого не вынесет!

Просветив инспектора насчет персоны Дизраэли III, миссис Рэмсдом принялась подробно излагать, как и почему обратила внимание на посыльного «Гроверс энд К°». Она описала его внешний вид, странное поведение, недопустимую развязность и заключила, что именно этот посыльный, вне всякого сомнения, и совершил убийство!

– Я тоже так полагаю, миссис Рэмсдом. Сержант Бредли запишет ваши показания. Повторите ему все, что вы так любезно рассказали мне, и затем поставьте свою подпись.

– Мою фотографию напечатают в газете?

– Возможно, но обещать не могу.

– Если мое фото появится в газете, мисс Хеллоуэй лопнет от злости!

Мортлок оставил миссис Рэмсдом с вожделением думать о грядущей кончине мисс Хеллоуэй (что за соблазнительная перспектива!), а сам пошел к миссис Джилмон, где его ожидал маленький Бенни, аккуратно причесанный, с чисто вымытыми руками. Крис уселся в кресло и, усадив мальчугана напротив, начал расспрашивать.

– Итак, Бенни, говорят, ты очень любишь мастерить?

– Да.

– И каждую субботу вечером ходил помогать мистеру Гендерсону?

– Да.

– И сегодня тоже?

Мальчик, дрожа от возбуждения, принялся торопливо объяснять:

– Мистер Гендерсон хотел построить маленький манеж для деревянных лошадок… Он давно обещал мне его!

– А ты помогал?

– Я подавал инструменты, штифты, клей… Все было почти готово, когда вошел тот человек.

– Ты можешь вспомнить, как он выглядел?

– Как посыльный «Гроверс энд К°», но не из тех, кого я знаю. Догадался я только по фирменной каскетке…

– А его лицо?

– Пойди разгляди, когда у него темные очки и огромные рыжие усы…

– И этот тип ничего не сказал при виде тебя?

– Меня? Он меня не видел!

– Как же так?

– А я сидел под верстаком, собирал гвозди магнитом, но сам все видел; сперва я подумал, что это мамочка уже пришла за мной.

– И ты остался под верстаком?

– Да.

– А потом?

– Посыльный спросил: «Вы мистер Гендерсон?», и мистер Гендерсон ответил: «Да, это я. Что вам угодно?» Человек сказал: «У меня к вам поручение…» Мистер Гендерсон спросил: «Поручение? От кого?» И тут этот тип вдруг заорал: «От Мелвина, сволочь!» Это правда, клянусь вам, сэр, он сказал «сволочь!»

Мортлок зажмурился от радости. Итак, все в порядке! Из Бенни получился самый безупречный свидетель, о каком только можно мечтать. Такой свидетель ни у кого не вызовет ни малейших подозрений. Он отправит Мелвина Дэвиса на виселицу!

– Вы мне не верите, сэр?

– Напротив, я верю тебе, конечно, верю! Ну а дальше?

– Дальше я услышал «бах»! Мистер Гендерсон упал… его голова, вся в крови, оказалась почти у моих колен. Мне хотелось закричать, но я так испугался, что не смог!

Миссис Джилмон сочла момент подходящим, чтобы обратиться к Богу, и начала причитать:

– Благодарю Тебя, Господи, что лишил моего сына в тот момент голоса, этот презренный человек убил бы и его тоже!

– С его стороны это ужасная ошибка.

Остолбеневшая мамаша могла только пролепетать:

– Что… что… что…

– Да, оставив в живых Бенни, убийца совершил ошибку. Разумеется, с точки зрения его собственных интересов. Благодаря вашему парнишке палач затянет красивую пеньковую петлю вокруг шеи этого мерзавца!

– А! Хорошо бы… но ведь нужно сначала узнать, кто он?

– Я его знаю, миссис Джилмон.

Женщина в изумлении всплеснула руками.

– Я сразу поняла, какой вы опытный, знающий полицейский, но чтобы во всем разобраться так быстро!.. Значит, стоило малышу описать вам, как все случилось, и вы тотчас… Расскажи бы мне такое – никогда бы не поверила!

Вернувшись к Гендерсонам, Крис нос к носу столкнулся с Ричардом Болтоном.

– Сержант Бредли сообщил мне, что вы здесь, инспектор… В общем, как я узнал, вы опоздали на каких-нибудь полчаса? Ужасное невезение…

– Я полагаю, суперинтендант, теперь вы верите рассказу и опасениям миссис Гендерсон?

– Не такой уж я упрямец, Мортлок!

– Позвольте мне в таком случае выразить сожаление, что вы пришли к этому выводу с опозданием в несколько дней!

– Позвольте и мне напомнить вам, инспектор, что я ваш начальник. Если я и заслуживаю осуждения, не вам судить о моих ошибках!

– Прошу прощения, сэр.

Мужчины с неприкрытой враждебностью смотрели друг на друга, и никому из посторонних в тот момент даже в голову не пришло, что это закадычные друзья. Ричард Болтон успокоился первым и, вернувшись к официальному тону, продолжал:

– Я прочел показания миссис Джилмон и миссис Рэмсдом. Естественно, полиция Уотфорда проведет расследование и попытается разыскать мнимого посыльного «Гроверс энд К°», но, боюсь, тут просто наивно надеяться на успех. Убийца запасся фирменной каскеткой и, не привлекая внимания соседей, проник в дом Гендерсонов. К счастью, миссис Рэмсдом – из породы тех любопытных старушек, которые часто оказывают полиции неоценимую помощь. Вы, кажется, побывали и у юного Бенни?

Инспектор Мортлок описал встречу с мальчиком. Суперинтендант внимательно выслушал.

– А вы, инспектор, быть может бессознательно, не подсказали ребенку имя Мелвина?

– Я сам здорово опешил, узнав, что убийца произнес именно это имя, и нарочно попросил Бенни повторить.

– И у него не возникло никаких сомнений? Бенни не колебался между, уж не знаю там, Эневрин, Гэвин, Мелвин?

– Нет, ни малейших колебаний.

– Любопытно…

– С вашего позволения, сэр, разрешите напомнить вам, что я инспектор Скотленд-Ярда и до сих пор меня ни разу не заподозрили в должностном преступлении!

– Успокойтесь, Мортлок… Ваша честность не вызывает у меня ни тени сомнений, но вы настолько одержимы Мелвином Дэвисом, что…

– Да, есть у меня такая слабость: не люблю проходимцев, сэр, и не желаю, чтобы их покрывали!

– Мортлок!

Болтон сжал кулаки; разговор явно принимал драматический оборот, но вошел судебно-медицинский эксперт:

– Ничего особенного, джентльмены, я вам сказать не могу… Никаких затруднений… Пуля попала в голову, смерть наступила мгновенно, приблизительно час назад. Кровоподтеки, синяки на лице вызваны падением. Я проведу, как обычно, вскрытие, но, смею вас заверить, ничего нового оно не даст… Заключение вы получите в Скотленд-Ярде в понедельник днем, поскольку на воскресенье я уезжаю. Выходных у нас как будто еще не отменили… До свидания, джентльмены.

Люди из отдела установления личности и эксперт-дактилоскопист в свою очередь отправились отдыхать. Последний мог лишь подтвердить наличие множества отпечатков, принадлежащих, по-видимому, убитому и ребенку. Тело погрузили в фургон, и присутствовавшие журналисты убедились, что за час полиция узнала не больше, чем они сами. Когда суперинтендант, инспектор и сержант вновь остались одни, Болтон сказал:

– Надеюсь, теперь мы сможем допросить миссис Гендерсон?

И, не ожидая ответа, распорядился:

– Предупредите ее, сержант!

Вскоре, опираясь на руку миссис Джилмон, вошла Джойс. Ее усадили в кресло, а миссис Джилмон вежливо, но твердо попросили вернуться домой. Это ее явно раздосадовало, и, дабы соблюсти приличия, соседка с достоинством заявила, что вернется, как только джентльмены оставят помещение, ибо нельзя же бросать в полном одиночестве женщину, перенесшую столь жестокий удар!

Как только миссис Джилмон вышла, Болтон обратился к вдове:

– Миссис Гендерсон, позвольте принести вам соболезнования, а также выразить раскаяние: я не вполне поверил вашему рассказу, переданному мне инспектором Мортлоком. История казалась настолько невероятной… Но факты налицо, и теперь единственным извинением для меня служит отсутствие официальной жалобы. Без нее мы все равно не смогли бы защитить мистера Гендерсона. Увы, он жестоко поплатился за свое недоверие к ним.

– Я знаю…

– А теперь, миссис Гендерсон, не расскажете ли вы все с самого начала?

Молодая женщина говорила долго. Она рассказала, в каком смятении ее муж вернулся из Харрогита, как он несколько дней молчал, прежде чем наконец решился доверить ей причину своей тревоги.

– Вы не пробовали расспрашивать мистера Гендерсона, не старались узнать, что муж от вас скрывает?

– Нет… Как я уже объясняла мистеру Мортлоку, Ларри… не совсем здоров. Сказались последствия войны и пребывания в плену. Но я привыкла к его характеру.

– А как вы объясняете его тревогу, если, судя по всему, виновник дорожного происшествия больше не напоминал о себе вашему мужу?

– Несмотря на паралич воли, Ларри оставался порядочным человеком и полностью отдавал себе отчет, что, умолчав о происшедшем, стал соучастником преступления. Он страдал от этого, но не мог преодолеть страх.

– Но вы сами, миссис Гендерсон…

– Я сделала все возможное, пытаясь убедить Ларри выполнить гражданский долг. Напрасно. Тогда я решилась действовать без его ведома и… вот результат.

– Каким образом ваш муж узнал виновника аварии?

– Увидел его фотографию в газете.

– Фотографию?..

– Мелвина Дэвиса.

Суперинтендант какое-то время размышлял, а затем спросил:

– И что вы намерены делать, миссис Гендерсон?

– В каком смысле?

– После гибели вашего мужа.

– Отомстить, разумеется! Я не хочу, чтобы его убийца остался безнаказанным!

– Если я вас верно понял, миссис Гендерсон, вы собираетесь подать в суд на Мелвина Дэвиса?

– А разве не так я обязана поступить?

– Я вынужден обратить ваше внимание, миссис Гендерсон, на следующее: того, что вы считаете неопровержимыми доказательствами, недостаточно для присяжных. Вы не присутствовали при наезде в Харрогите и знаете о происшествии только с чужих слов. Нужны доказательства, улики иного рода – иначе осуждения не добиться. И, кроме того, если Дэвиса не признают виновным, он сможет возбудить против вас дело о возмещении ущерба, нанесенного его интересам.

Охваченный гневом, Крис думал, что Болтон снова пытается спасти Дэвиса от возмездия. Он хотел вмешаться, но суперинтендант предупредил выпад.

– Прошу вас, Мортлок!.. Я знаю, что говорю: можете спросить у сержанта, разделяет ли он мою точку зрения?

Бредли кивнул:

– Несомненно, сэр.

Не интересуясь более мнением своего помощника, Ричард вновь обратился к миссис Гендерсон:

– Закон есть закон. Советую вам подать жалобу на неизвестное лицо и таким образом предоставить нам возможность вести расследование. Даю вам слово: если виновником этого преступления окажется Мелвин Дэвис, мы в конце концов изобличим его. Но в настоящий момент разумнее всего не называть его имени, чтобы не вспугнуть.

– Я поступлю так, как вы мне советуете, сэр.

– Приезжайте в понедельник в Скотленд-Ярд и подайте жалобу. Вы давно живете в Уотфорде, миссис Гендерсон?

– Пять лет.

– А раньше?

– В Лондоне, в Ноттинг Хилле, также пять лет.

– А еще раньше?

– У себя в семье, в Донкастере. Мой отец Фицджеральд Боунинг держал магазин садового инвентаря и семян. Там я и познакомилась с Ларри.

– Насколько мне известно, вы не очень подходили друг другу по возрасту?

– Да, около двадцати лет разницы… но я так хотела уехать из Донкастера…

– Ваши родители живы?

– Нет, умерли. Ларри тоже остался совсем один.

– Благодарю вас, миссис Гендерсон, за то, что вы любезно ответили на все мои вопросы. Прошу также не сердиться на меня, если некоторые из них показались вам бесполезными или бестактными, но такова уж наша работа…

Уходя, Болтон обернулся к Джойс.

– Еще одно слово… Ваш муж застраховал свою жизнь?

– Да.

– На значительную сумму?

– Тысячу фунтов.

– В общем, в материальном плане ваше положение станет труднее, несмотря на эту сумму?

– Скажем, менее обеспеченным. Мой муж зарабатывал в среднем сто двадцать фунтов в месяц.

– Благодарю вас. Вы идете, Мортлок?

– Следую за вами, сэр.

Прощаясь с вдовой, Крис пожал ей руку. Суперинтендант и сержант скромно удалились.

– Что бы ни говорил Болтон, миссис Гендерсон, я возьму Мелвина Дэвиса!

– Я верю в вас, инспектор.

– До понедельника?

– До понедельника.

Оставив сержанта Бредли перед полицейским участком Уотфорда, Болтон сказал:

– Проведите обычную проверку, сержант, привычки, репутация, долги и т.д. Вы давно служите, и учить вас не надо. Ну а что до остального, то мы займемся этим в Скотленд-Ярде. Я вас подвезу, Мортлок?

– Если вас не затруднит…

Они долго ехали, не произнося ни слова, лишь возле Хендон Вэй Ричард проговорил:

– Если бы я запретил вам заниматься делом Гендерсона, вы бы все равно сунули туда нос, не так ли?

– Вы не ошиблись, сэр.

– В таком случае разумнее поручить вам это официально.

– Благодарю вас, сэр.

И они снова замолчали. Болтон полностью сосредоточился на оживленном в этот субботний вечер движении. Только проезжая через Сент-Джонс-Вуд, он заметил:

– Пожалуй, в понедельник утром вам следовало бы сходить к работодателям Гендерсона. Не мешает выяснить, разделяют ли они мнение об убитом его жены.

– Понятно.

– Со своей стороны, я позвоню в Донкастер и попробую собрать сведения о миссис Гендерсон. Не возмущайтесь, Мортлок, прежде чем двигаться дальше, я должен получить подтверждение, что тут все в порядке. Слишком часто жены убивают своих мужей!

– Шеф!

– Знаю, знаю. У вашей миссис Гендерсон превосходная репутация, в момент убийства она находилась с вами, не преминула сообщить вам о нависшей угрозе, страховка никак не возместит мужниного заработка, и, кроме того, ее горе кажется искренним…

– Так в чем же дело, сэр?

– В том, что – хотите верьте, хотите – нет, Мортлок, – все это меня радует. Чертовски не хотелось бы арестовать женщину, вызвавшую в вас такое участие… Расследование в Донкастере преследует двоякую цель: полностью обелить в моих глазах миссис Гендерсон и доказать, что эта женщина действительно достойна вас.

– Не понимаю, сэр.

– И однако, тут нет ничего мудреного: теперь, когда Ларри Гендерсон переселился в мир иной, место свободно, не так ли?

К своему стыду, Мортлоку пришлось признаться, что он уже думал о такой возможности, и поэтому без особой уверенности он спросил:

– Надеюсь, вы все-таки не подозреваете меня?

– Нет. Во-первых, вам повезло, у вас есть неопровержимое алиби на час преступления, а во-вторых, я же вас знаю.

Опять воцарилось молчание: каждый из двух полицейских думал о другом. Они преодолели сутолоку на Риджент-стрит и Нортумберленд-авеню, выехали на набережную Виктории и наконец остановились перед решеткой Скотленд-Ярда.

– И не забывайте все-таки, Мортлок, что в Лондоне живет не один человек по имени Мелвин, – уточнил Ричард Болтон.

Глава III

Крис провел отвратительное воскресенье. Он даже не вышел из дому ни позавтракать, ни пообедать, а ограничился тем, что нашел в холодильнике, и выпил полбутылки виски. Такое с ним редко случалось. После разговора с суперинтендантом нервы совсем расшатались. Отныне у Мортлока появилась уверенность: Болтон намеренно покрывает Дэвиса. Но почему? Что их связывает? Человек простой, не склонный к философствованию, Крис всю жизнь повиновался и никогда не нарушал приказов, а тут неожиданно оказался перед дилеммой, решения которой так и не мог найти, хотя она вымотала из него все жилы. С одной стороны, честь полицейского не позволяла смириться с тем, что преступник может избежать наказания. Более того, действуя в интересах правосудия, Мортлок одновременно поддерживал Джойс, чью жизнь тот мерзавец исковеркал, убив Ларри. С другой стороны, преследуя Мелвина Дэвиса, инспектор опасался раскопать какую-нибудь неблаговидную историю и невольно дискредитировать Ричарда Болтона. Ведь до последних дней он питал к суперинтенданту самые дружеские чувства. Что стало бы с Джанет, если б выяснилось: ее муж отнюдь не такой честный, неподкупный полицейский и не достоин ее любви и восхищения? Имел ли Крис право, стремясь отомстить за Джойс, разрушить семейный очаг Джанет? Но инспектор слишком чтил Скотленд-Ярд, чтобы смириться с существованием в его рядах продажного полицейского.

К вечеру Мортлок отвлекся от столь тягостных размышлений, и его мысли сосредоточились исключительно на Джойс. Разумеется, теперь, когда ее мужа больше нет, ничто не мешало Крису мечтать о будущем, о том, как они с Джойс вместе начнут новую жизнь. И разве может Мортлок дать более веское доказательство своей привязанности, чем наказание убийцы Гендерсона? Все англичане читали в детстве Вальтера Скотта, и Мортлок невольно уподоблял себя доблестному рыцарю, всегда готовому на любой подвиг ради дамы сердца. Полицейский больше не пытался хитрить с самим собой. Он любил Джойс, и поиски убийцы ее мужа были единственным уважительным предлогом для встреч с молодой женщиной. Почему Крис должен жертвовать своим счастьем из-за того, что Ричард Болтон, возможно, когда-то повел себя бесчестно? Суперинтендант долго и счастливо жил с Джанет. Так чего ради Крису лишать себя этого счастья? Ему всегда так не хватало тепла, а история со Сьюзан принесла одни разочарования. Быть может, впрочем, не будь Джойс, узнав о тайных делишках Ричарда, Мортлок не стал бы ничего предпринимать.

Но пожертвовать Джойс ради Ричарда? К ночи инспектор уже решил добиваться руки миссис Гендерсон даже ценой карьеры Ричарда Болтона и благополучия Джанет.

Утром в понедельник, отправляясь в Скотленд-Ярд, Мортлок думал о том, как вести себя при встрече с Болтоном. С каждым часом он все более укреплялся в подозрениях насчет порядочности суперинтенданта. Крис вспомнил, как с самого начала Ричард пытался уговорить его бросить дело Гендерсона. Оскорбительные сомнения в психической полноценности Джойс, то, с какой неохотой он согласился приказать уотфордской полиции охранять дом Гендерсонов, явное нежелание признать свою ошибку после убийства – все это выглядело очень странно, как будто Болтон даже расстроился, что убийце не удалось вместе с мужем прикончить заодно и жену. И он, помимо всего прочего, явно не скрывал недовольства, узнав о присутствии Криса на месте преступления; не случись этого, суперинтендант, несомненно, направил бы подозрения на Джойс. Инспектора снова охватила ярость, стоило ему вспомнить, как Болтон спросил Джойс о страховке. К счастью, смерть Гендерсона ничего не принесла его жене, даже наоборот, иначе суперинтендант усмотрел бы здесь хороший повод отвлечь внимание полиции от Мелвина Дэвиса. Кроме того, он не пожалел сил, пытаясь убедить Джойс не подавать в суд на гангстера, не погнушавшись даже запугиванием, а тем самым прибег к откровенному давлению! Наконец, как хитро суперинтендант напомнил инспектору, что множество людей носят имя Мелвин, надеясь удержать его от всякой инициативы… Все указывало на то, что Болтон намеренно отвлекал внимание следствия от Дэвиса.

И Крис твердо решил заняться как раз Мелвином Дэвисом, и вплотную, понравится это суперинтенданту или нет.

Придя к себе в кабинет, Мортлок сразу же потребовал принести ему досье Мелвина Дэвиса. Инспектор хотел основательно изучить человека, с котором ему предстояло сразиться и чье крушение обеспечило бы его собственное счастье. На фотографии, вклеенной в дело и сделанной несколько лет назад, Крис увидел человека лет сорока – сорока пяти, довольно красивого, но вульгарного – этакого самодовольного самца, уверенного в своей силе и неотразимости.

История Мелвина Дэвиса была типичной для бессовестных авантюристов, действующих за гранью закона, но достаточно умных или хитрых, чтобы не зарываться. Игрок, мошенник, сутенер, подпольный букмекер, контрабандист, Мелвин прошел через все, каждый раз отделываясь пустяковыми наказаниями. Лишь дважды Мелвин балансировал на краю пропасти, когда ему предъявляли обвинение в убийстве кого-то из конкурентов. Но оба раза суд не смог вынести обвинительного приговора из-за отсутствия бесспорных улик. Немалую роль сыграл в этом и Билли Мак-Намара, юрист с сомнительной репутацией. Все негодяи Лондона, достаточно богатые, чтобы оплачивать его весьма дорогие услуги, выбирали защитником именно Мак-Намару. В досье, повествующем о жизни Мелвина Дэвиса, часто повторялись одни и те же имена: Перри Сэдлер, самый старый, сумевший избежать десяти лет тюремного заключения, Свэн Лейк Валлиец (этот имел-таки в активе пять лет лишения свободы), и, наконец, последний – Джордж Фиппс, хулиган, недавно освобожденный из исправительной колонии, со списком судимостей, пестревшим приговорами по мелким делам. Милая компания проходимцев и мошенников. При мысли о том, что, убив честного человека, Мелвин Дэвис и его сообщники могут остаться безнаказанными, все в инспекторе восставало. Конечно, если он изобличит Дэвиса в случайном убийстве женщины и ее ребенка, то гангстер в его возрасте лишится свободы, почитай, до самой смерти. Если же Мортлоку удастся доказать, что убийство Ларри Гендерсона совершено по приказу Мелвина, то это приведет его на виселицу. Инспектор не сомневался: владелец «Роуг'с мач» не убивал мужа Джойс собственными руками. Для этого скорее годились Перри Сэдлер или Свэн Лейк, но, по правде говоря, оба его совершенно не интересовали. Презренная мелкая рыбешка преступного мира… Рано или поздно за ними навсегда захлопнутся ворота тюрьмы, если только однажды утром палач не накинет на них черный капюшон.

После досье Дэвиса Крис запросил дело его невесты Барбары Коукбэн. Внимательно изучив лицо Барбары, Крис невольно признал, что лет этак с десяток назад она, очевидно, была прехорошенькой. Блондинка с умным, некогда миловидным личиком. Однако возраст оставил на нем неизгладимые следы: веки отяжелели, лоб и щеки покрылись морщинами, шея заплыла жирком. Но глаза оставались по-прежнему ясными. Во внешности этой женщины инспектор не углядел ничего неприятного, напротив. Но, поскольку Барбара участвовала в последних операциях Дэвиса, в Скотленд-Ярде на нее завели досье. Уроженка Уэльса, мисс Коукбэн приехала в Лондон в 1945 году и стала танцовщицей второразрядного мюзик-холла. Девушку подозревали в том, что она приставала к мужчинам на улице, но не смогли найти достаточных доказательств. Танцовщица, певичка, платная партнерша для танцев, Барбара прошла через все наиболее темные и сомнительные стороны ночной жизни Лондона. Дважды ее штрафовали за то, что она шаталась в пьяном виде по улицам. Мелвину нетрудно было втянуть ее в свою банду. Барбаре уже стукнуло сорок лет, возраст, когда девица такого сорта окончательно опускается, а впереди ожидают еще худшие лишения, если не сумеет выкарабкаться.

Мортлок закрыл досье Барбары, когда его вызвал Болтон. Крис шел к суперинтенданту готовый к бою.

Но Ричард после смерти Гендерсона, казалось, хотел восстановить с помощником прежние отношения.

– Ну как, Крис, хорошо провел воскресенье?

– Да нет… воскресенье холостяка. Я сидел дома и размышлял на досуге об убийстве Ларри Гендерсона.

Мортлок предпочитал сразу же перейти в наступление и показать: он не позволит одурачить себя. Суперинтендант отметил выпад и спросил с иронией:

– Не слишком ли много пыла?

– Просто я стараюсь выполнить свои обязанности как можно лучше и тем надеюсь компенсировать равнодушие кое-кого из коллег, утративших интерес к работе… или думающих только о том, как избежать неприятностей, даже если это в ущерб правосудию.

– Полноте, полноте, успокойтесь, инспектор… и не клевещите на Скотленд-Ярд. Он не заслуживает столь пристрастных несправедливых обвинений. Если ваша взвинченность объясняется нетерпением узнать, что нам сообщили о миссис Гендерсон, то могу вас успокоить.

Болтон взял со стола несколько листков бумаги.

– В Донкастере все, кто ее знал как Джойс Боунинг, дружно пели ей хвалу. Сначала – примерная маленькая девочка, потом хорошая ученица. Серьезность, уравновешенность и влияние на школьных товарищей предопределили дальнейшую карьеру учительницы. Мисс Боунинг ни разу не заподозрили в каком-либо романтическом похождении. Такая сдержанность, по мнению близких, объяснялась природной добродетелью, строгим воспитанием и сентиментальным разочарованием, одной из тех маленьких драм юной девушки, о которых пишут в дешевых романах. В шестнадцать лет мисс Боунинг увлеклась своим кузеном Томом Донелли, который ухаживал за ней. Но затем молодой человек уехал в Нью-Йорк, и больше о нем никто не слышал. Мисс Боунинг страдала, набожность ее в это время удвоилась, поскольку разочарованные влюбленные часто бросаются в объятия церкви.

Мортлок питал отвращение к подобному зубоскальству. Ему казалось, Джойс публично раздевают. А Ричарда, по-видимому, приводила в восторг нахмуренная физиономия подчиненного.

– Никто в Донкастере не сомневался, что мисс Боунинг вообще не выйдет замуж и состарится подле своих родителей, весьма почтенных коммерсантов: будет ходить в кино по субботам и в церковь по воскресеньям. Но в один прекрасный день в лавке Фицджеральда Боунинга появился Ларри Гендерсон и стал бывать там все чаще и чаще. Оглашение о помолвке вызвало удивление: Гендерсон никак не походил на обольстителя. Все единодушно решили, что Джойс просто взяла то, что подвернулось под руку! Еще какое-то время она преподавала в Донкастере, а затем добилась перевода в Лондон. Директриса школы в Ноттинг Хилле, под началом которой работала миссис Гендерсон, так же хвалит ее, как сограждане в Донкастере. Надеюсь, вы довольны?

– Тем, что впервые за годы службы мы наткнулись на честного человека? Не вижу, почему бы мне действительно не радоваться?

– Согласен с вами. Теперь надо столь же тщательно выяснить все, что касается Ларри Гендерсона. Отправляйтесь к его хозяевам и постарайтесь узнать, что они думают о бывшем служащем.

– Почему я?

– А потому, мой дорогой, что, если вы, именно вы, представите благоприятный для Гендерсона рапорт, у меня не останется никаких сомнений в его полной благонадежности.

Контора Смита и Брауна находилась в Кингсвэй. Здесь так и чувствовался истинный культ традиций. Можно было спокойно биться об заклад, что продаваемые товары точно соответствуют описанию в каталоге. Для начала Крис узнал, что Смит и Браун действительно существуют, но их разделяют два поколения. Он решил переговорить сначала с мистером Смитом, старшим патроном.

Джошуа Смит, старик с викторианскими манерами, сидел в темном кабинете, обставленном тяжелой мебелью из красного дерева. Все здесь выглядело чинно и торжественно, и малейший проступок показался бы чудовищным преступлением. Джошуа Смит носил крахмальный воротничок и очки в золотой оправе. Инспектора он принял прохладно, но учтиво.

– Садитесь, инспектор. Мне нечасто случается принимать джентльменов из полиции, и я несколько удивлен вашим визитом.

– Я пришел, сэр, попросить вас рассказать мне о Ларри Гендерсоне.

– Бедняга! Какой печальный конец… Он работал у нас много лет и ничего, кроме похвал, не слышал. Превосходный представитель фирмы, весьма ценимый клиентурой. Он поступил к нам за несколько лет до войны и очень быстро продвигался, осваивая различные второстепенные должности. Мы придаем этому большое значение. Старшие сотрудники должны знать все о деятельности и службах нашей фирмы. Мы радовались возвращению Гендерсона после войны, рассчитывая, что он станет одним из руководителей предприятия, но Гендерсон держался за место коммерческого агента и, несмотря на все предложения, не захотел отказаться от своих поездок. У него была страсть колесить по дорогам, если можно так выразиться. Смерть Гендерсона – большая потеря для нас и печаль. Мы очень высоко его ценили и постараемся что-нибудь сделать для вдовы. Впрочем, к счастью, у той есть профессия, так что нужда ей не грозит.

– Если оставить в стороне достоинства мистера Гендерсона как представителя вашей фирмы, что вы думаете о нем как о человеке, сэр?

– Честно говоря, мы редко встречались. Общение с персоналом скорее входит в обязанности моего компаньона Ивлина Брауна. Он и сможет рассказать то, что вас интересует, инспектор, причем сделает это гораздо лучше меня. Я же знаю лишь, что Ларри Гендерсон пользовался превосходной репутацией, что он заключил приличный брак… А насчет остального… Во всяком случае, могу вас уверить: мы считаем убийство Гендерсона… совершенно… недопустимой вещью, и я желаю, чтобы вы как можно скорее схватили этого мерзавца!

Очевидно, Джошуа Смит воспринимал смерть от руки убийцы как поступок, недостойный истинного джентльмена. Инспектор успокоил его, обещав, что Скотленд-Ярд постарается закончить дело как можно скорее, и, выйдя от Смита, вздохнул так глубоко, словно надеялся вновь ощутить биение жизни.

Ивлин Браун ничем не напоминал своего компаньона. Этот сорокалетний элегантный мужчина, одетый по последней моде Бонд-стрит, с цветком в петлице, казалось, твердо решил относиться к прошлому с уважением, но без раболепства. Мортлок подумал, что интерьер его кабинета мог бы навести Джошуа Смита на размышления о конце света или, как минимум, привычного и любимого мира. Здесь мебель была светлых тонов, и картины на стенах принадлежали кисти художников-авангардистов. От одного их вида всех Смитов Соединенного Королевства хватил бы апоплексический удар. Браун встретил Криса радушно и сразу же предложил что-нибудь выпить, но полицейский отказался.

– Ваш компаньон сказал мне, что высоко ценил Ларри Гендерсона как представителя вашей фирмы. А от вас я с глубокой признательностью выслушал бы мнение о нем как о человеке.

– Вы знали Гендерсона?

– Я видел его всего один раз, незадолго до смерти, – меня пригласили на чашку чаю.

– Ну, тогда вы, вероятно, и сами уже составили представление о нем?

– Я хотел бы знать ваше мнение, сэр.

– Говорят, до войны Гендерсон ничем не отличался от других. В таком случае эта мясорубка сильно его изменила. Два-три раза в квартал он приходил ко мне с отчетом и никогда не единой шутки, ни тени улыбки. Словно бедняга жил в постоянной тревоге. Можно было подумать, его терзали угрызения совести или страх наказания. Он не ходил в гости ни к кому из коллег и почти не бывал на наших маленьких праздниках, разве что на Рождество, да и то без жены. Странный тип! И, знаете, его насильственная смерть меня не особенно поразила!

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

– А то, что люди, которым уготована трагическая гибель, носят на лице какую-то особую печать, печать беды, как, к примеру, несчастный Гендерсон. У вас уже есть какие-либо предположения, кто мог его убить?

– Никаких.

– Любопытно. Просто в голове не укладывается, что кто-то ненавидел Гендерсона до такой степени и даже пошел на убийство!

– Он виделся с вами в последнее время?

– Подождите, сейчас загляну в записную книжку… Да, две недели назад…

– И вы не заметили ничего особенного?

– Право, нет, разве что, пожалуй, Гендерсон выглядел еще более хмурым и встревоженным, чем обычно.

– И он не говорил о причинах?

– Гендерсон никогда никому не изливал душу. Он говорил только о работе и ни о чем другом. Даже когда женился, сообщил об этом вскользь, торопливо, так что мы немного растерялись и не смогли преподнести подобающий в таких случаях подарок. Гендерсон не внушал симпатии, инспектор, как, впрочем и неприязни. Его присутствие немного действовало на нервы, но стоило бедняге закрыть за собой дверь – и о нем тут же забывали.