Текст книги "Расследование по-итальянски"

Автор книги: Шарль Эксбрайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– У вас слишком богатое воображение, мистер Тарчинини. Я думаю, только в романах встречаются люди, способные добровольно сесть на электрический стул, лишь бы оказать услугу человеку, который никогда даже не узнает об их жертве. А кроме того, Мануэль очень любил папу, не говоря уж о том, что смерть хозяина лишила его завидного положения. Наконец, Мануэль отлично знал, что отец мне дороже всех денег на свете.

– Однако корыстный ум мог надеяться на вознаграждение?

– Вы, кажется, хотите меня оскорбить, мистер Тарчинини! Можете не сомневаться, будь у меня хоть какие-то подозрения насчет виновности Мануэля, я бы немедленно сообщила в полицию!

– Конечно, синьорина, но это еще не снимает подозрений с Мануэля. Человек, способный так слепо любить, не размышляет, а действует.

* * *

Около одиннадцати часов, когда Тарчинини излагал Анджело свои соображения об убийстве Джереми Паркера (Ромео нуждался в наперснике, чтобы порассуждать вслух и проверить таким образом собственные теории), в комнату вошла Черити. Старую деву обуревала жажда деятельности, а потому она жаждала немедленно обсудить с итальянским гостем, как помочь Стиву Мерси, жертве несчастной любви. Ромео одобрил благородный порыв мисс Лекок и пообещал после обеда вместе с ней сходить к молодому человеку, раз Черити решила его опекать.

– У меня множество высоких связей, мистер Тарчинини, и никто не посмеет отказаться взять на работу достойного человека по моей рекомендации. Следовательно, мы можем объявить Стиву Мерси, что для него начинается новая жизнь и я всеми силами помогу ему занять в обществе приличное место.

– Он будет благословлять ваше имя, синьорина! Я счастлив, что нашел в вас такую союзницу! Быть может, вы согласитесь выпить со мной в ознаменование нашего пакта?

Воодушевление Тарчинини позабавило Черити. Решительно, этот маленький итальянец нравился ей все больше и больше – рядом с ним и дышалось легче – ледяная атмосфера дома Лекоков теплела. Старая дева улыбнулась.

– С удовольствием. Анджело, принесите нам кока-колы.

Ромео горестно застонал.

– Сжальтесь, синьорина! Не заставляйте меня пить кока-колу! Я согласен, что этот напиток освежает, укрепляет и все такое прочее… но… но я к нему не привык.

– А что же мы тогда будем пить?

Глаза Черити полыхнули от негодования и шепотом, словно не решаясь вслух произнести такое кощунство, она добавила:

– Ведь вы, надеюсь, не посмеете предложить мне виски?

– О нет, синьорина! Я бы никогда не позволил себе ничего подобного! И потом, у нас в Вероне виски почти не пьют… Но у меня есть «Кьянти»…

Черити в ужасе отшатнулась.

– Вино? В этом доме никогда не было ни капли подобной мерзости!

– Быть может, именно поэтому здесь так грустно?

С этими словами Тарчинини достал бутылку «Кьянти» и бокалы.

– Я не стану даже пробовать это гнусное зелье! – продолжала возражать Черити.

– Тогда каким образом вы сможете составить свое мнение?

Побежденная столь неотразимой логикой, Черити пригубила вино, потом отпила глоток и озадаченно проговорила:

– Положа руку на сердце, я не могу сказать, что мне противно…

– Вот видите?

Ошарашенный Анджело ломал голову, какие тайные силы помогли тестю Сайруса заставить кошмарную старую деву изменить пуританскому прошлому.

– А теперь, синьорина, давайте выпьем за полное оправдание Стива Мерси!

Они осушили бокалы, и у мисс Лекок порозовело лицо.

– Ну, что вы думаете о «Кьянти», синьорина? – коварно спросил Ромео.

– Пока я не решаюсь сказать определенно…

– Правильно, синьорина, для полной уверенности всегда нужны неоспоримые доказательства!

Он снова наполнил бокалы, и Черити так же лихо выпила свою порцию. А минут через пятнадцать двухлитровая бутыль изрядно опустела. Анджело с ужасом думал, как бы ему не пришлось стать свидетелем такого жуткого зрелища, как вдребезги пьяная предводительница «Первопоселенок Запада». А мисс Лекок с каждым бокалом утрачивала свойственный ей ригоризм. Наконец она ласково потрепала Ромео по щеке.

– Вы мне ужасно нравитесь, мой мальчик!

Отец Джульетты поклонился.

– Это для меня великая честь, синьорина.

– Дайте-ка я вас поцелую.

Тарчинини бросил на Анджело тревожный взгляд – лицо дворецкого сохраняло обычную невозмутимость, хотя, по правде сказать, на сей раз он с огромным трудом сдерживал смех. Черити сжала итальянца в объятиях, и бедняге на мгновение показалось, что на него напал гигантский спрут. Нежности Черити больше всего напоминали состязание по вольной борьбе. Наконец, тетушка Сайруса жалобно простонала:

– Ромео, не уезжайте в Италию! Останьтесь со мной! Я богата, и мы заживем очень весело.

Удар гонга, оповестивший, что пришло время обеда, прервал любовные излияния старой девы. Рефлекс, некогда открытый Павловым, заставил Черити выпрямиться. Она нетвердой походной направилась к шкафу и, решив, что выход именно там, исчезла внутри. Анджело пришлось вывести ее на верную дорогу. Когда за Черити закрылась дверь, мужчины, напряженно прислушиваясь, стали ждать, не раздастся ли шум падающего тела, но ничего подобного не произошло. Они с облегчением перевели дух.

– Синьор Тарчинини, вы позволите мне заметить, что, по-моему, вы несколько перегнули палку? – не выдержал дворецкий.

– Позволяю, Анджело мио, ma que! Это научит их, как выгонять меня из дому, верно?

* * *

Все семейство, включая Тарчинини, собралось за обеденным столом. Джульетта, опасаясь встретиться взглядом с отцом, не смела поднять глаза. Так Каин прятался от взоров Всевышнего. По приказу Элмера Анджело пошел узнать, почему задерживается Черити. Вернувшись, дворецкий сообщил, что мисс Лекок просила ее не ждать. Это нарушение ритуала немного раздосадовало Лекока-старшего. Быстро прочитав молитвы, он уже собирался, как и все остальные, сесть, но в столовую неожиданно вошла его сестра. И это стало завязкой драмы, хотя никто, кроме Ромео, сначала ничего не понял. Слегка пошатываясь, Черити добралась до своего места и тяжело плюхнулась на стул.

– Вы плохо себя чувствуете, Черити? – с тревогой осведомился Элмер.

Старая дева окинула брата туманным взором и голосом, какого еще никто не слышал от мисс Лекок, вдохновительницы «Первопоселенок Запада» и грозы бостонского высшего света, отчеканила:

– А может, ты перестанешь лезть не в свое дело, Элмер?

Вряд ли Лекок-старший испытал бы большее потрясение, даже если бы кто-нибудь из служащих плюнул ему в лицо. Привычный мир рушился, и Элмер не понимал, как себя вести. Что до его супруги, то она просто окаменела. И даже те, кто еще сохранил остатки хладнокровия, не могли бы сказать, дышит она или нет. Сайрус таращил на тетку глаза. Тарчинини с лицемерным видом лжесвидетеля прикинулся, будто ничего не понимает, – благо, незнание английского языка давало ему такую возможность. Только Патриция хохотала до слез. А Черити, словно не догадываясь о всеобщем смятении, мрачно взирала на свой бокал. Неожиданно в гробовой тишине снова раздался голос мисс Лекок:

– Я хочу пить!

Элмер поспешил было налить ей воды, но старая дева издала настоящее рычание:

– Я не рыба, братец, и не желаю пить воду!

– Но… тогда чего же вы хотите? Кока-колы? Фруктового или томатного сока?

Черити снисходительно хихикнула и, шарахнув кулаком по тарелке так, что та разлетелась на куски, рявкнула:

– «Кьянти!»

Хотя это слово и прозвучало несколько странно для его уха, Ромео все понял и опустил голову, как человек тактичный и не желающий вмешиваться в чужие семейные дела. Все остальные просто онемели. Только Элмер каким-то придушенным голосом спросил:

– Вы… собираетесь пить ви… вино?

– Вот именно! Я хочу вина! Чтобы выпить за жизнь! За любовь!

После этого поднялся такой шум, что никто не заметил, как Маргарет, издав стон раненой птицы, без чувств откинулась на спинку стула. Черити с трудом встала:

– Элмер… ты надутый осел! – объявила она. – А твоя жена – безмозглая индюшка… Ты, Сайрус, – бессовестный тип, и, надеюсь, жена с тобой разведется – нечего ей чахнуть в этой могиле, повторяя мою судьбу! Тебе, Патриция, я дам денег – поедешь учиться в Италию… Я не хочу, чтобы ты превратилась в такую, как все они…

Услышав об Италии, все повернулись к Тарчинини. Очевидно, они начали понимать, в чем причина невероятного поведения Черити. Элмер первым обвиняюще ткнул перстом в сторону Ромео:

– Это все ваша работа, а?

Отец Джульетты по-прежнему делал вид, будто ничего не понимает, но мисс Лекок бросилась его защищать:

– Элмер, я запрещаю вам нападать на нашего гостя! Большое счастье, что он приехал из Вероны и показал мне настоящую жизнь!

Ужас и недоверие охватили всех членов семейства Лекок, кроме Патриции, бурно восторгавшейся возможностью съездить в Европу. Маргарет пришла в себя, но, увидев, как ее золовка, покачиваясь, бредет к Тарчинини и страстно обнимает этого итальянца, снова потеряла сознание. Элмер и Сайрус в один голос ахнули от возмущения. А Ромео, не зная как себя вести, с удовольствием убрался бы куда подальше. Итальянец попросил бы совета у дочери, но она смотрела на отца с таким осуждением, что он предпочел промолчать. Анджело, стоявший у буфета, боялся, что не сумеет совладать с душившим его хохотом. Наконец Элмер не выдержал:

– Черити, вам должно быть стыдно! – проквакал он. – Что подумали бы «Первопоселенки», увидев, как вы…

– Все «Поселенки» – набитые дуры!

Это уже переходило всякие приличия. Лекок-старший встал.

– Черити!

– Оставь меня в покое, Элмер;

Глава семьи, как подкошенный, рухнул на стул, а его сестра продолжала бушевать:

– Не желаю больше видеть ваши постные физиономии! Я выйду замуж! И создам семью! И еще нарожаю детей!

Элмер подумал обо всех долларах, которые Черити способна забрать из семейного дела, загробив плоды его многолетних трудов, и не знал, что лучше – то ли немедленно придушить старую деву своими руками, то ли сейчас же умереть от удара, избавившись от всех огорчений разом.

– И еще я буду счастлива! И еще…

Немного помолчав, лисс Лекок закончила мысль:

– …как же вы все мне осточертели!

Маргарет пришла в себя, словно для того, чтобы услышать это поразительное заявление, и уже в третий раз потеряла сознание. А Черити, гордо выпрямившись, более чем нетвердой походкой направилась к двери, но споткнулась о ковер и рухнула во весь рост, а потом, даже не пытаясь встать, мирно заснула.

* * *

Тарчинини счел, что сейчас ему лучше оставаться вне пределов досягаемости Лекоков, а потому сразу после обеда позвал Анджело, и оба незаметно выскользнули из дому.

Уже на улице они остановились, не зная толком, куда податься.

– Все эти мелкие происшествия, – наконец объявил Ромео, – не должны отвлекать нас от расследования уголовного преступления. А потому я бы с удовольствием взглянул, что поделывает Стив Мерси. Давай-ка его навестим.

* * *

Тарчинини и его переводчик свернули на небольшую улочку, где Стив Мерси снимал комнату у пары пожилых рабочих. Вдруг Ромео потянул спутника за руку и быстро утащил в ближайший подъезд. Жестом приказав Анджело молчать, он указал на женскую фигурку, выскользнувшую из дома, где обитал выпущенный под залог узник. Теперь дворецкий тоже узнал Джанет Паркер. Они пропустили девушку вперед, осторожно двинулись следом и увидели, как Джанет села в машину примерно в трех сотнях метров оттуда.

– Сколько предосторожностей! – заметил Ромео, проводив ее глазами. – Как, по-твоему, что это может означать, Анджело?

Дворецкий пожал плечами – что он мог ответить?

Стив Мерси явно обрадовался гостям. Жил он очень скромно и, предоставив Тарчинини с Анджело стулья, сам уселся на краешек кровати. Ромео, все еще под впечатлением от странного визита сюда Джанет Паркер, невольно заговорил без прежней теплоты в голосе:

– После освобождения полицейские вам не особенно докучали?

– Нет. Во всяком случае, пока я их даже не видел. Знаю лишь, что кто-то приходил проверить, правильно ли я назвал адрес. Наверняка боятся, как бы я не удрал.

– Надеюсь, вы не собираетесь сделать такую глупость?

– Конечно, нет.

– И каковы ваши дальнейшие планы?

– Честно говоря, пока я об этом не думал.

– Разумнее всего было бы устроиться на работу, верно?

– Само собой, но кто захочет взять на службу подозреваемого в убийстве?

– Кое-кто уже подыскивает место… Вы не так одиноки, как вам кажется.

– Да, и я знаю, что всем этим обязан вам!

– Так вы продолжаете утверждать, что в баре к вам подошел незнакомец и представился секретарем Паркера?

– Да.

– В случае чего вы сможете его узнать?

– Не уверен… Уже стемнело, а парень надвинул на глаза шляпу.

– Досадно… А кто-нибудь вас уже навещал после освобождения?

Молодой человек чуть заметно запнулся.

– Н… нет, никто.

Спускаясь по лестнице, Ромео ломал голову, зачем Стиву Мерси понадобилось лгать.

* * *

В комнате Тарчинини поджидал Сайрус.

– Ну что, вы очень гордитесь собой, а? – тут же набросился он на тестя.

– А что?

– Я имею в виду скандальную сцену, которую вы устроили за обедом! Моя мать слегла, а отец заперся у себя в кабинете. Как вы могли учинить такой дебош?

– Ma que! Разве я виноват, что Черити плохо переносит «Кьянти»?

– А зачем вы ее поили?

– Хотел показать, что на свете существует не только кока-кола.

– Это было нечестно!

– Экспортеры итальянских вин вряд ли согласились бы с вашим мнением.

– Из-за вас теперь все пойдет не так, как прежде!

– И вы еще жалуетесь? Но, бедный мой Сайрус, вы же все живете в тюрьме! Патриция это поняла, а теперь, благодаря «Кьянти», и Черити – тоже. И где тут зло? Если бы ваш отец и мать пили вино, возможно, и они стали бы похожи на людей!

– Я запрещаю вам…

– Ma que! Сайрус, вы ведь отлично знаете, что я прав! Вспомните только, каким вы приехали в Верону!

– Дело вовсе не в том…

– Наоборот! Именно в этом и дело! Почему вы не хотите, чтобы ваши родители пережили такую же метаморфозу? Чтобы они поняли наконец, в чем смысл жизни, и стали счастливы?

– Но они и так счастливы!

Ромео добродушно поглядел на зятя.

– Врать – нехорошо, Сайрус… – вкрадчиво заметил он.

Лекок, видимо, борясь с собой, пытался удержаться на прежних позициях, но в конце концов сдался.

– Может, вы и правы… Но попробуйте стать на мое место! Все единодушно вас ненавидят, и каждый только и мечтает поскорее отправить ко всем чертям! А больше всех – Карлсон.

– Потому что я отнял у него добычу?

– Поверьте мне, тесть, вы ошибаетесь. Вы слишком привыкли становиться на сторону бедных против богатых, но на сей раз природная доброта ввела вас в заблуждение. Мерси виновен!

– Зачем ему было убивать Паркера?

– Порой преступления совершаются без особых причин.

– Чувствительные юноши вроде Стива не убивают просто так!

Сайрус с раздражением покачал головой.

– Ох, уж эти ваши вечные любовные истории!

– Странно, что я, старик, верю в любовь и считаю ее движущей силой всех человеческих поступков, а вы, молодой человек, это отрицаете!

– Как бы я хотел убедить вас, что в Бостоне совсем иные ценности, нежели в Вероне.

– Ma que! Люди везде одинаковы!

– По-моему, на сей раз это вы ведете себя как юнец!… Но, так или иначе, никто не понимает вашего поведения. В нем усматривают лишь желание навредить и унизить нашу полицию. А она этого ни в коей мере не заслуживает! Почему вы внесли залог за Мерси?

– Потому что уверен в его невиновности.

– Больше всего меня смущает то, что у вас не могло быть такой крупной суммы. Кто же согласился дать вам столько денег?

– Я не могу назвать вам имя.

– Эта таинственность меня тревожит.

– Почему?

– Я опасаюсь, что, сами о том не подозревая, вы стали игрушкой в чьих-то руках… И этот человек очень заинтересован в том, чтобы мы никогда не узнали ни кто убил Джереми Паркера, ни почему.

– Не морочьте себе голову, Сайрус… Я не стану открывать вам тайну лишь для того, чтобы показать, насколько вы заблуждаетесь. Кстати, мне понадобятся кое-какие сведения. Могу я от вашего имени обратиться за ними к капитану Нортону?

ГЛАВА V

Имя зятя снова послужило Тарчинини пропуском, и он узнал от Нортона все, что его интересовало. Капитан ненавидел этого самонадеянного коротышку и считал его поведение просто смешным. Как любой средний американец, Нортон обладал солидным здравым смыслом и наивно верил, что его цивилизация во всем превосходит остальные, а потому поступки Ромео рисовались ему как злонамеренные попытки подорвать надежность привычных и удобных догм, иными словами, просто ересь. Уверения итальянца, что он хочет восстановить справедливость, Нортон про себя называл чистой воды надувательством. Нечего выдавать за оригинальную мысль то, чего в глубине души хочет каждый! Полицейский считал себя верным и преданным слугой закона и не мог допустить, чтобы какой-то иностранец смел утверждать обратное. Раз он, Нортон, может привести четкое, ясное и логичное объяснение убийства, значит, Стив Мерси виновен, и нечего создавать дурацкие сложности. Все равно это ни к чему не приведет. В действиях Тарчинини он видел лишь желание придать себе весу за счет бостонской полиции. И, чтобы успокоиться, Нортон воображал, как итальянца в наручниках вводят к нему в кабинет для «углубленного» допроса.

А Ромео, не подозревая о такой возможности (впрочем, она все равно показалась бы ему недостойной внимания), вместе с Анджело спокойно возвращался к Лекокам. Дворецкий, чьи дружеские чувства к Тарчинини крепли с каждым днем, рискнул задать вопрос:

– Прошу прощения, синьор, но зачем вам понадобилось расспрашивать капитана?

– Пока не могу сказать определенно… Понимаешь, Анджело, я лишь собираю самые разные сведения в надежде, что одно из них натолкнет меня на след.

Возле дома они столкнулись с преподобным Армбриджем. Тот подбежал к Ромео и с восторгом сжал ему руки.

– Дорогой мистер Тарчинини! Мне рассказали, какой скандал устроила мисс Черити! Великолепно! Замечательно!

– Вы это одобряете? – робко спросил слегка ошарашенный итальянец.

– Еще бы! Благодаря вам и средству, которое я, конечно, не могу приветствовать (хотя вообще-то оно лишь еще раз указывает на неисповедимость путей Провидения), мисс Черити вновь обрела человеческий облик и набралась мужества указать своему семейству, что оно напрасно пыжится от гордыни! Вы совершили благочестивый поступок, мистер Тарчинини! Надеюсь, с этого дня Лекоки начнут понимать, что они точно такие же мужчины и женщины, как и прочие смертные!

После этой встречи Ромео охватила легкая эйфория. В таком приподнятом настроении он вошел в холл, поднялся к себе в комнату и, сославшись на необходимость поразмыслить в тишине, мирно уснул. Проснулся он только вечером, за полчаса до ужина, и тут же позвал Анджело, якобы помочь одеваться, а на самом деле – поговорить, ибо Ромео не мог долго обходиться без собеседника, иначе он впадал в страшную тоску. Таким образом, итальянец узнал, что Черити не выходит из своей комнаты – у нее болит печень и голова раскалывается от мигрени.

Когда Ромео шел в столовую, из кабинета навстречу ему вылетел Сайрус. При виде тестя он застыл и, довольно бесцеремонно ухватив комиссара за руку, кинул в лицо:

– Вам известно, что случилось?

И, не ожидая ответа Ромео, он продолжал:

– Убили Элейн Паркер!

Новость произвела должное впечатление. Семейство Лекок, переходя от волнений к потрясениям, потихоньку теряло связь с реальностью. Тарчинини лихорадочно обдумывал событие, которого он никак не ожидал. Сайрус, нервно улыбаясь, не отводил от него глаз. Казалось, он лишь выжидает наиболее удачного момента, чтобы нанести смертельный удар. Очевидно, когда тесть недоуменно развел руками, он решил, что пора.

– И угадайте, кого подозревают в этом гнусном преступлении?

– Стива Мерси, конечно… У ваших приятелей из полиции это навязчивая мысль…

– Навязчивая мысль на сей раз опирается на такие улики, что только слепой упрямец не воспримет их как доказательства!

Теперь у Тарчинини вспотел лоб. Он слишком боялся того, что сейчас услышит, но все еще напускал на себя беззаботный вид.

– И что это за улики? – небрежно спросил Ромео.

– В момент преступления Стив Мерси находился у Элейн Паркер – портье настолько точно описал его, что не остается и тени сомнений.

– Ma que! Собирайся парень совершить преступление, вряд ли он действовал бы настолько услужливо, а?

– Все преступники полагаются на удачу, а она отвернулась от Мерси.

– Ну, это только ваши предположения!

– А что ему понадобилось у Элейн Паркер?

– Почему вы решили, что он был именно у нее? Я полагаю, миссис Паркер жила в этом доме не одна, верно?

– На теле жертвы нашли его отпечатки пальцев.

Тарчинини содрогнулся. Неужто он проиграет эту партию? И мог ли он заблуждаться до такой степени?

– Я не сомневаюсь, что Мерси сумеет объяснить свои поступки – не очень уверенно пробормотал он. – Почему бы вам его не допросить?

– Сначала вашего приятеля еще надо найти!

Ромео показалось, будто сердце его сжали ледяные пальцы. А зять меж тем торжествующе продолжал:

– …Потому что он скрылся! Понимаете? В бегах!

У итальянца подогнулись колени, и ему пришлось вцепиться в спинку дивана, чтобы не упасть. Смущенная Джульетта подбежала к отцу и нежно обхватила его за плечи.

– Ma que, папа! Ты заблуждался просто по доброте душевной… Ты же не привык иметь дело с бандитами, живущими по эту сторону Атлантики, правда? Так не стоит портить себе кровь, слышишь?

Если бы только посмел, Ромео расплакался бы в объятиях дочери. Он чувствовал себя обесчещенным в своих собственных глазах и, что хуже всего, понимал, как будут потешаться другие. Что за подлец этот Мерси! Сделать такую гадость ему, Ромео, единственному, кто вопреки всему и вся встал на его защиту! Ох, люди, люди… А теперь придется испить чашу унижений до дна. Итальянец робко посмотрел на зятя.

– Сайрус, если вы правы, если дело было так, как вы говорите, значит, я полный идиот и готов принести вам извинения за все совершенные мной ошибки.

Глубоко тронутый, Лекок протянул тестю руку.

– Ну, я-то уже, считайте, все забыл… Я не сомневался, что, попытавшись применить свои методы в Бостоне, вы потерпите поражение. В наших грязных историях нет и намека на любовь!

Тарчинини уже собирался сказать, что он прав, как вдруг раскаты зычного голоса совершенно изменили ход разговора. Черити по обыкновению вмешалась в беседу, не имевшую к ней никакого отношения. Правда, перевод Сайруса несколько смягчил силу ее натиска.

– Что здесь происходит?

В нескольких словах Лекок-младший обрисовал тетке ситуацию и объяснил, что Ромео готов признать свое поражение. Но старая дева не желала сдаваться. Для начала она уничтожающе посмотрела на итальянца.

– Неужели я в вас ошиблась?

Тарчинини опустил голову, готовясь получить нагоняй.

– Вы что же, хотите отступиться после первых же трудностей?

Отцу Джульетты вдруг стало легче дышать.

Раз вы поверили в этого несчастного молодого человека, израненного любовью, то какое значение могут иметь новые обвинения против него?

Комиссар просиял.

– Я с вами, Ромео, и до конца!

И, уже совсем другим тоном, Черити добавила:

– А где вы достали то восхитительное «Кьянти», что мы тут вместе пили, дорогой друг?

Сайрус так рассердился, что, даже не подумав перевести последнюю фразу, живо потащил тестя прочь.

– Я уже от всего сердца принял ваши извинения, – на ходу внушал он Ромео, – но теперь настало время извиниться перед другими. Нортон и Карлсон ждут вас в полицейском управлении!

Однако благодаря Черити Тарчинини больше не хотелось каяться и унижаться перед кем бы то ни было.

* * *

Когда доложили о Сайрусе и его тесте, начальник полиции Карлсон и капитан Нортон проводили совещание с помощниками. Полицейские переглянулись со злорадной усмешкой. Наконец-то им выпало не только отомстить тщеславному итальянцу, но еще и малость посбить спесь с Лекока, который, по их мнению, слишком уверовал, что он самый умный, знающий и ловкий специалист по уголовному праву. Они отпустили помощников, решив, что столь лакомый спектакль – не для простых смертных. Однако если Карлсон и Нортон рассчитывали увидеть смущенного и пристыженного Тарчинини, то они глубоко заблуждались. Ромео вошел первым и с улыбкой осведомился:

– Ну, как поживаете?

Только расторопность Сайруса помешала полицейским броситься на его тестя. Возможно, Карлсон и Нортон не совсем поняли смысл вопроса, но насмешливое выражение лица Ромео восполнило этот пробел. Наконец Лекоку-младшему не без труда удалось восстановить спокойствие, и все сели. Первым перешел в наступление начальник полиции:

– Я полагаю, мистер Тарчинини, если бы вы поехали с нами и увидели эту несчастную женщину с разбитой головой, если бы вы видели отчаяние бедняжки мисс Джанет, потерявшей одного за другим отца и мать, вам было бы не до смеха.

Итальянец слегка поклонился.

– Ma que! Мне вовсе не нужно это видеть – я и так искренне жалею мисс Джанет и разделяю ее боль.

– А когда специалисты из нашей лаборатории сказали бы вам, что на теле обнаружены отпечатки пальцев Стива Мерси, – повысив тон, продолжал Карлсон, – вы бы, несомненно, раскаялись, что вырвали этого подонка из тюрьмы и дали ему возможность продолжать преступную деятельность.

– Совершенно справедливо, мистер Карлсон, однако такой проницательный человек, как вы, вероятно, за долгие годы службы не мог не заметить, что ни один человек не совершает убийство без серьезного основания, разве что он не в своем уме.

– Ну и что?

– А то, что мне было бы весьма любопытно узнать, какие причины заставили вполне здравомыслящего парня, знавшего, что за ним постоянно наблюдает полиция, убить даму, которой он до тех пор, очевидно, и в глаза не видел?

– Зачем же тогда Мерси к ней поехал?

– Эту проблему и надо решить!

– И я с легкостью это сделаю, как только доберусь до Стива Мерси!

– Не сомневаюсь… Видите ли, мистер Карлсон, у нас в Италии самым опасным в расследовании уголовного дела считается доверять внешней стороне событий. Мы привыкли копать глубже, а потому, пока не обнаружим мотив преступления, личность убийцы нас почти не интересует. Таким образом удается избежать множества ошибок вроде той, например, что вы совершаете по отношению к Стиву Мерси.

На висках у Карлсона вздулись вены. Похоже, у него вдруг подскочило давление.

– Мистер Тарчинини, ваши соотечественники вправе работать так, как считают нужным, и, я думаю, они бы не потерпели, чтобы какой-то иностранец давал им уроки!

Ромео с улыбкой поклонился.

– Я, кажется, понял намек, синьор.

– Не сомневаюсь. Желаю вам приятного возвращения домой, мистер Тарчинини.

Расстались они более чем прохладно. Однако, к удивлению Лекока, враждебность бостонских полицейских, как видно, не произвела на его тестя никакого впечатления.

Вернувшись домой, Сайрус сразу потащил Тарчинини к себе в кабинет – его очень интересовали дальнейшие планы итальянца.

– Ma que! Они нисколько не изменились! Я твердо намерен отыскать убийцу Паркера!

– Послушайте, с вашей стороны упрямиться – чистое безумие!

– Желание добиться торжества справедливости никогда не бывает неразумным!

Сайрус покачал головой.

– Меня ужасно смущает ваше упрямство… Но почему вы так настойчиво защищаете этого человека, хотя решительно все указывает на его виновность?

– Просто я уверен, что он ни при чем. Разве этого мало?

– Ну, хоть мне-то вы можете сказать, на чем основана такая уверенность?

– Да все на том же – на отсутствии мотива преступления. Стиву Мерси незачем было убивать Элейн Паркер, следовательно, убийца – не он.

– А вдруг мы пока просто не знаем, что им двигало?

– Скорее, мы не знаем о причинах из-за полного их отсутствия.

Лекок немного помолчал.

– Я не больше вашего доверяю профессиональным качествам Карлсона и Нортона – оба они больше политики, чем полицейские, – признался он. – И у меня нет особого желания делать за них работу. Например, существует один факт, о котором и Карлсон, и Нортон совершенно забыли…

Хорошо зная проницательность своего зятя, Тарчинини слегка встревожился.

– Что вы имеете в виду?

– Кроме вас Мерси поддерживает кто-то еще.

– Правда? Хотел бы я знать, кто это!

Сайрус пристально посмотрел итальянцу в глаза.

– Тот, кто с вашей помощью внес залог.

– Но…

– Так кто дал вам деньги?

– Я не могу…

– Даю слово, что без вашего разрешения я никому ничего не скажу.

Ромео немного поколебался.

– Ладно… У меня нет оснований не доверять вашим обещаниям… Это Джанет Паркер.

– Что?

– Джанет Паркер.

– И она согласилась заплатить за освобождение убийцы своего отца?

– Нет, человека, которого без всяких доказательств упорно считают таковым.

– И это, разумеется, вы уговорили девушку внести залог?

– Естественно, – с напускной скромностью подтвердил Тарчинини.

Наступило долгое молчание – Лекок с трудом переваривал невероятную новость.

– Не будь вы отцом Джульетты… – медленно и глухо начал он, но Ромео перебил зятя:

– Однако это так!

– Да… А вы думали, что Джанет, возможно, сыграла на вашей великолепной самоуверенности? Вы ведь считаете себя самым умным, самым ловким и хитрым?

Итальянец расцвел от удовольствия.

– Как хорошо вы меня знаете, дорогой Сайрус!

– … И, воспользовавшись случаем, девушка могла заставить вас сделать именно то, что хотела.

– Простите, не улавливаю…

– Элейн Паркер была единственным препятствием между паркеровским состоянием и Джанет!

– Надеюсь, вы не посмеете утверждать, будто…

– О да, и еще как! Неужто теперь мне придется напоминать вам, что в нашем ремесле нельзя допускать никакой предвзятости и что мы обязаны рассматривать все возможные предположения?

– Согласен, но…

– Тогда давайте представим, что этот более чем странный дорожный инцидент, когда машина Джанет Паркер буквально налетела на машину Мерси, произошел не случайно. Что, если девушка его подстроила, подготовила заранее?

– Что за выдумки!

– В преступных замыслах всегда есть что-то книжное! Возможно, Джанет – вовсе не та, за кого мы ее принимали. Не исключено, что она возненавидела отца, когда тот, женившись на Кэрол, лишил ее части наследства, которое Джанет уже считала своим? В конце концов, девушка вполне могла думать, что Паркер все оставит второй жене…

– Но в таком случае убийство банкира лишь усугубило бы проблему – вдова-то никуда не исчезла!

– Вне всякого сомнения, она погибла бы вчера вечером вместо Элейн Паркер!

– Я всю жизнь проработал в полиции и встречал немало чудовищ, но ни одно из них не сравнится с тем образом Джанет Паркер, который вы тут нарисовали!

– Эмоции, дорогой мой, – не аргумент! Добавлю, кстати, что столь отвратительная вам гипотеза лишь подтвердила бы ваши же теории!

– Что вы имеете в виду?

– Да то, что, по-вашему, даже в основе самых гнусных преступлений всегда лежит любовь.

– Так вы допускаете, что…

– Угу, вполне возможно, Джанет Паркер и Стив Мерси любят друг друга.