Текст книги "Я Обещаю (ЛП)"

Автор книги: Шантель Тессье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 13

КОУЛ

– Вот, – Я хватаю Остин за руку и помогаю ей выйти из машины.

Она слегка смеется.

– Коул, я знаю, как ходить.

– Просто хочу помочь тебе, – предлагаю я, закрывая пассажирскую дверь. Врач наконец выписал ее после двух недель пребывания в больнице, но сказал, чтобы она не напрягалась. Однако ее понятие «полегче» не совпадает с моим.

Когда я поворачиваюсь, она стоит передо мной с широкой улыбкой на лице. Черт, никогда не думал, что увижу это снова.

– Спасибо, но ты не должен относиться ко мне как к стеклу.

Мое лицо опускается при упоминании стекла. Именно так в ее дневнике было написано, как Мартин обращался с ней. И хотя я больше не хочу ломать ее, также не хочу относиться к ней так, как относился ее бывший кусок дерьма. Я совсем не такой, как он. Он пытался накормить ее всякой ерундой и заставить ее думать, что он рядом с ней. Если бы он был хоть каким-то мужчиной, он бы не пытался накормить ее наркотиками и забыть о больном ублюдке, с которым ей пришлось жить. Вместо этого он бы убил этого ублюдка.

– Все в порядке? – с беспокойством спрашивает она, заметив перемену моего настроения.

Я киваю.

– Да. Пойдем, занесем тебя в дом. – Взяв ее руку в свою, я помогаю ей дойти до двери клуба. Зайдя внутрь, бросаю ее сумку на стол в углу, а она садится на диван.

И это напоминает мне о том, как она была здесь в последний раз – на выпускном. В тот вечер, когда я позволил ей уйти от меня.

Я поворачиваю замок, и тут меня разворачивает. Ударяюсь спиной о дверь и смотрю в очень тяжелые, очень красивые зеленые глаза.

– Ты в порядке? – спрашивает она.

– Конечно, – вру я, проводя тыльной стороной костяшек пальцев по ее мягкой щеке.

– Не похоже, что ты в порядке. Ты не обращаешь на меня внимания с тех пор, как парни оттащили тебя в сторону на сегодняшнем балу.

Это потому, что они хотят, чтобы я отказался от тебя. И хотя знаю, что они правы, не уверен, что смогу это сделать. Мне придется заставить тебя уйти. И это убьет меня, потому что я влюбился.

Впервые я позволил себе такое подумать, и надеюсь, что она слишком пьяна, чтобы заметить, как дрожат мои колени, когда наконец признаюсь себе в этом.

– Сегодня все было так плохо, как ты думал? – спросила она, когда я замолчал, и я нахмурился от ее слов. Она хихикает, уверяя меня, что она настолько пьяна, что ее мысли разбегаются. – Тебе не нужно врать. Знаю, что ты не хотел идти сюда. – Она кладет руки мне на грудь и проводит ими по моему смокингу.

Я хочу, чтобы ее ногти впивались в мою кожу. Ее дыхание на моей шее. Хочу зарыться лицом между ее ног и есть всю долбаную ночь.

– Это неправда...

– И ты ненавидел, что я хочу ходить на вечеринки. – Она прикусывает накрашенную красную губу, и мой член начинает твердеть. Я с нетерпением ждал этой части вечера с самого утра.

Выпрямляю спину и запускаю руку в ее темные волосы. Я знаю, что она уложила их специально для меня. Поворачиваю нас, прижимая ее спиной к двери. Я вжимаюсь в ее тело, заключая ее в клетку.

Ее тяжелые глаза закрываются, а губы раздвигаются. Из них вырывается тихий стон, когда она прислоняется затылком к двери, открывая мне свою шею. Опускаю голову и провожу губами по линии ее челюсти.

Она права.

Я не хотел идти на эти отстойные вечеринки. Хотел, чтобы она была здесь. Одна. Но никогда не признаюсь в этом. Никогда не дам ей понять, что стоит ей только взмахнуть своими гребаными ресницами, и я дам ей то, что она хочет. Что настолько слаб для нее, что так легко уступлю.

Я лгу.

– Если бы я не хотел идти, не пошёл бы. – Моя свободная рука пробегает по ее грудной клетке, и жалею, что у меня нет с собой ножа, чтобы срезать с нее это платье. Я хочу развернуть ее, как гребаный подарок в рождественское утро. Разорвать его в клочья и бросить на пол.

Она улыбается.

– Тебе не нужно мне врать, Коул. Ты в любом случае получишь секс.

Я тихонько хихикаю. Когда добираюсь до ее шеи, мои зубы впиваются в ее нежную плоть. И она вскрикивает, вцепившись руками в мою куртку.

– Бля-я-ядь…

Я втягиваю ее кожу в рот и чувствую вкус духов. Черт, я могу съесть ее живьем. И в этот момент не думаю, что она меня остановит. Она еще не остановила.

– Да.

Она вскрикнула, когда я просунул руку за ее колени и поднял ее ноги с пола.

– Подними платье, – приказываю я. Оно такое длинное, что я наступаю на него.

Она собирает красную ткань в руки, и я несу ее по лестнице. На лестничной площадке опускаю ее на ноги, и она слегка покачивается.

– Подними руки, – приказываю, и Остин подчиняется.

Я тянусь вверх и расстегиваю молнию на платье. Молния останавливается у бедра, и в рекордное время платье падает на пол. Куча красного цвета лежит у наших ног, как лужа крови. Бюстгальтера на ней нет, но есть черные кружевные стринги. Я кладу обе руки ей на бедра и провожу пальцами между тканью и кожей. Опускаюсь перед ней на колени и медленно спускаю ткань по гладким, подтянутым ногам, нежно целуя внутреннюю сторону бедер. Она вздрагивает от прикосновения.

Ее безупречная кожа покрывается мурашками, и я улыбаюсь, прежде чем впиться в нее зубами.

– Коул. – Она задыхается, когда вздрагивает.

– Милая? – Я целую ее выше. Она задыхается. Чувствую жар ее киски. Она так готова ко мне. Но еще не все...

Мои руки скользят вверх и обхватывают ее попку – пальцы впиваются в плоть. Я с нетерпением жду момента, когда смогу оставить на ней отпечаток своей руки. Женские пальцы зарываются в мои волосы, а мои губы возвращаются к бедру. Она хнычет в знак протеста. Я улыбаюсь и снова прикусываю ее кожу. На этот раз сильнее. Она откидывает мою голову назад. Поднимаю взгляд и вижу, что она смотрит на меня сверху вниз, ее красные губы приоткрыты, она тяжело дышит. Соски твердые и готовы к моему рту. Встав во весь рост, я хватаю ее за бедра, поднимаю и бросаю на кровать.

Она удивленно вскрикивает, и волосы закрывают половину ее лица. Остин сдувает их с лица, когда я пролезаю между ее ног.

– Мои каблуки...

– Оставь их. – Я планирую обхватить их кулаками.

Ее руки хватают мой смокинг, и она дергает за него, пытаясь притянуть меня к себе.

– Сними его, – стонет она, и я смеюсь над ее отсутствием терпения. – Коул, – рычит она.

– Что? – Хватаю ее за запястья и сжимаю их над головой.

Она извивается подо мной. Выгнув спину, стискивает зубы, и ее грудь вздымается. Она начинает злиться. А я тверд, как гребаный камень.

Я скрещиваю ее запястья и обхватываю их одной рукой, удерживая. Моя свободная рука проникает ей между ног. Она раздвигает их, как может.

– Такая охуенно мокрая, детка.

– Пожалуйста, – умоляет она.

Я ввожу в нее палец.

– Ты этого хочешь?

– Нет. – У нее перехватывает дыхание, и она двигает бедрами, желая большего.

– Чего же ты хочешь? – спрашиваю я, вытаскивая палец и вводя в нее уже два. Мой большой палец проводит по ее клитору, дразня.

Ее бедра снова выгибаются, а пятки впиваются в плед.

– Тебя. Я хочу тебя.

– Чего ты хочешь, милая? – Я люблю трахаться с ней. С той самой ночи, когда встретил ее на кладбище, я хочу ее вот так. И пользуюсь этим в полной мере.

– Трахни меня. Пожалуйста? Коул, просто трахни меня! – взывает она ко мне.

Я все еще не хочу давать ей то, что она хочет. Хочу заставить ее ждать. Потому что знаю, что завтра утром все будет по-другому. Я должен буду оттолкнуть ее, как бы сильно это меня ни убивало. Это нужно для ее безопасности. От меня. От группы. От всех. Я с готовностью отдам ее и буду молиться, чтобы она вернулась ко мне.

От одной этой мысли мне становится плохо.

– Коул? – огрызается она, пытаясь освободить свои руки из моей хватки. Не получается. – Что ты... Пожалуйста? – снова умоляет, покачивая бедрами под мной.

Ее идеальные сиськи совсем рядом. Я мог бы легко наклониться и взять твердый сосок в рот, но не собираюсь. Пока не собираюсь.

Опускаю голову и трусь о ее шею, вдыхая запах. Ее кожа уже покрыта тонким слоем пота.

– Я собираюсь трахнуть тебя, милая. Только сначала хочу услышать, как ты умоляешь об этом.

– Да, – хнычет она.

– Умоляй о моем члене, Остин. Умоляй, чтобы я был в тебе. Владел тобой. Трахал тебя. Уничтожал тебя. – Хочу услышать отчаяние в ее голосе. Потребность во мне. Потому что знаю, что пройдет много времени, прежде чем я услышу это снова. Завтра она возненавидит меня. Больше, чем когда-либо.

Она борется подо мной. Ее зеленые глаза сужаются, и я улыбаюсь ей.

– Такая красивая.

– Ты мне нужен, – задыхается она, ее тело сотрясается. – Пожалуйста, Боже... – Она выгибает спину. – Мне нужно, чтобы ты трахнул меня..., – почти кричит.

Я просто наблюдаю за ней. Она заводит себя, и в таком виде выглядит чертовски великолепно.

– Такая нуждающаяся.

– Коул! – рычит она. Ее каблуки продолжают вгрызаться в кровать, и я слышу, как рвутся простыни. Я улыбаюсь. Ее мышцы напрягаются в запястьях, которые я продолжаю сжимать.

– Ты, блядь, владеешь мной, – говорит она, зажмурив глаза. – Ты этого хочешь? – Она вдыхает долгий вздох. – Ты владеешь мной. Ты мне нужен... пожалуйста...

Но любишь ли ты меня?

Качаю головой при этой мысли. Она никогда не сможет испытывать ко мне таких чувств. Не после того, что я с ней сделал. Но я докажу, что могу быть лучше. Ты будешь любить меня, Остин Лоус, независимо от того, что мне придется сделать, чтобы вернуть тебя после того, как причинил тебе боль в последний раз.

– Видишь, это было так трудно? – поддразниваю я.

Ее глаза распахиваются и смотрят на меня. Отпускаю ее запястья, и она тянется вверх, расстегивает мою рубашку, и пуговицы разлетаются. Обхватывает меня за шею и прижимает голову к себе. Отчаянно целую ее. Мой язык танцует с ее, а я протягиваю свободную руку вниз, расстегиваю молнию на брюках и беру в руку свой твердый член. Я трусь им о ее киску. С помощью бедер раздвигаю ее и вхожу. Болезненно медленно. Чувствуя, как она тянется ко мне. Она так охуенно хороша.

Она отрывает свой рот от моего и издает стон, прикусывая нижнюю губу. Ее глаза закрываются, и она выгибает спину.

– Это то, чего ты хочешь? – Я хочу трахать ее так сильно, что завтра она не сможет от меня уйти. Ей придется ползти. – Видишь, что бывает, когда ты хорошая девочка?

– Да. Боже... да. – У нее перехватывает дыхание, и я выхожу так же медленно, как входил.

После того, как я закончу с ней сегодня, хочу, чтобы она чувствовала меня несколько дней, даже недель, потому что не знаю, когда у меня будет следующий шанс обладать ею вот так.

– Мне нужно к папе.

Я покачал головой.

– А? – спрашиваю я, вырываясь из прошлого в настоящее. Потянувшись вниз, поправляю штаны, потому что, конечно же, я чертовски тверд.

– Мне нужно к папе, – повторяет она.

– Зачем?

Она поднимает на меня глаза.

– Мне нужно забрать свои вещи. Собрать все вещи...

– Это уже сделано. – Я прерываю ее и достаю из холодильника воду.

– Что? – удивленно спрашивает она. – Когда?

Сажусь рядом с ней, прекрасно понимая, что у меня стоит, но стараясь скрыть это от нее. Секс должен быть последним, о чем она думает.

– На прошлой неделе. Я попросил Бланш собрать все для нас. Все упаковано и уже погружено в грузовик. – Не хотел, чтобы ей пришлось зачем-то возвращаться в дом. Я боялся, что воспоминания всплывут. А они до сих пор не убрались. Не знаю, что они теперь собираются делать с этим домом.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Протянув руку, я задвигаю прядь волос ей за ухо и провожу пальцем по всем ее пирсингам. За последние пару недель я нечасто прикасался к ней. Ну, скорее, последний месяц. С выпускного вечера. Приходится сдерживаться, и это одна из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать. Вот и сейчас, когда ее зеленые глаза смотрят на меня, мне хочется подхватить ее на руки, отнести на чердак, уложить и зарыться между ее ног. Но я знаю, что пройдет еще немало времени, прежде чем это произойдет.

Поэтому вместо этого спрашиваю:

– Что, милая?

– Ничего, – отвечает она, отворачиваясь от меня.

Дверь открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть вошедшего Дика. У него на лице выражение "иди на хуй", а челюсть сжата в жесткую линию. У меня все еще не было возможности поговорить с ним.

– Где Беннет? – спросил Дик, усаживаясь в одно из игровых кресел.

– Уже в пути, – отвечаю я.

Он кивает и достает из кармана джинсов мобильный телефон.

– Я пойду приму душ, – объявляет Остин и встает.

– Я помогу тебе. – Вскакиваю на ноги.

– Нет. – Она кладет руки мне на грудь. – Я могу это сделать, Коул. – Затем она приподнимается на цыпочки и целует меня в щеку. – Со мной все будет в порядке. Обещаю.

Я стою и смотрю, как она поднимается по ступенькам. Честно говоря, она хорошо передвигается. И не думаю, что когда-либо гордился кем-то больше. Садясь обратно, я замечаю, что Дик смотрит на меня.

– Что? – спрашиваю я.

– Я так и не убрался в ванной. А ты...?

– О, черт! – Вскакиваю и бегу по лестнице. Я останавливаюсь у открытой двери и вижу, что она стоит посреди нее.

– Что случилось? – дышит она, широко раскинув руки. Ее взгляд устремлен на разбитое зеркало, затем на мои руки. Средства для волос и макияжа валяются на полу вместе со стеклом от зеркала. Оно хрустит под ее ботинками.

– Когда ты это сделал?

– Неважно. – вздыхаю, – Дай мне десять минут, и я все уберу.

– Это имеет значение, – говорит она совершенно серьезно. – Когда?

Я провел рукой по волосам.

– Остин...

– Нет, Коул. – Ее глаза сужаются, и я не могу не улыбнуться. Это та Остин, которую я люблю. В ней есть боец, который не отступает. Она с улыбкой смотрит в глаза дьяволу.

– Мы не будем этого делать. Ты расскажешь мне то, что я хочу знать. – Она скрещивает руки на груди.

– Или что? – спрашиваю я, моя ухмылка растет.

Она хмыкает.

– Или я откажусь от секса.

Смеюсь впервые за шесть недель. Я и забыл, как это здорово – находить что-то смешное.

– Мы все равно не будем заниматься сексом еще очень долго. Так что давай, воздержись от своей киски, милая.

Ее лицо опускается, как будто она ожидает, что я трахну ее сегодня вечером.

– Тогда... просто... – Она вздыхает. – Когда ты это сделал? Это было из-за того, что я сделала?

– Что ты сделала? – Делаю шаг в ванную и обхватываю ее за талию, осторожно притягивая ее грудь к своей. – Ты ничего не сделала, Остин.

– Это неправда. – Она нервно сглатывает. – До Киллана... Я притворялась, что мне нравится Майерс, чтобы заставить тебя ревновать. – Мои брови поднимаются. – Я использовала его, чтобы добраться до тебя. Хотела, чтобы тебе было больно, как мне.

– Мне было больно, – признаю. Мне не трудно сказать этой женщине, что я одержим ею и что она способна погубить меня еще больше, чем уже есть. – Мне нужно знать...

– Между нами ничего не было. – Она прервала меня, уже зная, к чему я клоню.

– Ничего страшного, если что-то и было, – лгу. Это убьет меня, но я буду жить с этой болью. – Я заслуживаю этого.

– Коул. – Она кладет обе свои мягкие руки мне на лицо, и ее глаза ищут мои. – Я не лгу. Ничего не было, – повторяет она. – Так вот почему ты это сделал? Потому что ты думал, что я с ним сплю?

Делаю глубокий вдох и прижимаюсь к ее щеке.

– Я сделал это в ту ночь, когда Киллан выстрелил в тебя.

– О, – говорит она.

– После того, как нашёл тебя лежащей на полу в кухне твоего отца. Мертвой. Мы позаботились о Киллане, а потом вернулись сюда, чтобы принять душ, прежде чем я сдался.

– Ты что? – Она задыхается, ее руки опускаются на бока.

У нас не было возможности обсудить, как все произошло. Как только она очнулась в больнице, все стало суматошным. Медсестры и врачи входили и выходили из ее палаты. Если Бекки не приходила, то приходил Дик. Потом часто приходил Беннет. Полиция допрашивала ее. После нашего с Джейкобом возвращения они так и не попросили с ней поговорить. Когда сказал им, что они не имеют права разговаривать с ней без его присутствия, они ответили, что у них достаточно информации. Что было полной чушью. Вопрос только в том, почему? Неужели мой отец добрался до них? Я не понимаю, зачем ему что-то делать, чтобы спасти ее, если только он не думает, что она переметнется ко мне. А мы все знаем, что ублюдок сделает все возможное, чтобы моя задница не попала в тюрьму. Что касается Киллана, все, что она знает, это то, что мы его убили.

– Почему? – требует она.

– Это долгая история.

– Коул...

– У меня еще много времени, чтобы рассказать тебе. – Я прерываю ее. – Дай мне десять минут, и я все уберу. Потом расскажу тебе все, хорошо?

Ее глаза долго ищут мои, прежде чем она наконец кивает.

– Хорошо.

Через пятнадцать минут выхожу из ванной и застаю ее сидящей на краю кровати. Ее голова опущена, она рассматривает свои ногти, но вижу, что ее мысли работают. Я почти чувствую ее страх. Как тогда, когда я взял ее с собой смотреть Джерролда. Но в этот раз все по-другому. Дело не в том, что будет с ней, а в том, что будет с нами. Куда мы пойдем дальше? Угроза, может быть, и миновала, но что это значит для нас теперь? Можем ли мы так легко жить дальше? Смогу ли я обеспечить безопасность ей и Лилли?

Я знаю это, потому что задаю себе эти вопросы снова и снова.

Подхожу к краю кровати и опускаюсь перед ней на колени. Она поднимает глаза от своих рук и смотрит на меня. Вижу, как непролитые слезы наполняют зеленые глаза, и она отводит взгляд. Она явно не хочет говорить о том, о чем думает. Это одна из особенностей Остин: если она хочет что-то узнать, спросит. Поэтому я не буду давить на нее сейчас. Когда будет готова, она даст мне знать.

Остин встает и идет в ванную, не говоря ни слова. Я уже собираюсь пройти мимо нее, чтобы спуститься вниз, как вдруг слышу, что она стонет. Я заглядываю и вижу, как она пытается выпутаться из моей футболки, которую надела. Бекки принесла ее. Шелби предложила ей надеть что-нибудь открывающееся спереди, чтобы можно было легко влезть и вылезти, но она проигнорировала ее и выбрала одну из моих футболок. Девочки помогали ей одеваться в больнице.

– Давай я тебе помогу, – предлагаю, входя в ванную.

Ее руки упали набок, и она фыркнула. Я потянулся в передний карман и достал свой нож. Откинув лезвие, протягиваю его ей. Она смотрит на него, потом на меня. Те зеленые глаза, которые я впервые увидел посреди ночи на кладбище, смотрят на меня. Теперь они выглядят по-другому. Менее потерянными, но более испуганными, чем когда-либо. Я поднимаюсь и берусь за воротник, а затем медленно разрезаю футболку спереди, стараясь держаться подальше от ее кожи.

– Мне нравилась эта футболка, – говорит она тихим голосом, когда футболка разрезана пополам, обнажая голую грудь и живот. Я вижу повязку, скрывающую ее шрам, и мой кулак крепче сжимает нож. Как бы мне хотелось заколоть им Киллана. – От неё пахло тобой.

Улыбаюсь ей, не обращая внимания на ярость, которая жаждет выхода. Я должен измениться ради нее. Я могу измениться ради нее.

– У меня еще много чего есть. – Убрав нож, протягиваю руку к поясу ее черных брюк для йоги и медленно спускаю их с ее ног. Это напоминает мне о выпускном бале, только я не буду швырять ее на кровать, когда они будут сняты. Когда она выходит из них, выпрямляюсь во весь рост. Я наклоняюсь и целую ее в лоб.

– Прими душ, милая. Я буду внизу, когда закончишь.

_______________

Час спустя я сидел на диване, разговаривая с Диком и Беннетом, когда она спустилась по лестнице. Ее волосы распущены и еще немного влажные после душа. Идеальное лицо без макияжа улыбается мне. Она выглядит потрясающе. Ее синяки от рук Киллана наконец-то зажили. На ней еще одна моя футболка, и я хмурюсь, недоумевая, почему она не крикнула мне, чтобы я помог ее надеть. И пара моих треников. И то, и другое она проглатывает.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает ее Беннетт, садясь рядом со мной.

Я притягиваю ее к себе и целую волосы. Вдыхаю этот знакомый запах, по которому так чертовски скучал.

– Намного лучше. – Она улыбается. – Удивительно, что дом может сделать с тобой.

Дом? Она считает это место своим домом? Очень надеюсь на это. Я вполне мог бы представить, как она, Лилли и я будем жить здесь, если бы нас не ждал дом в Техасе. Как бы я ни любил это место, мне не терпится уехать из этого города и уйти от этой жизни. Может быть, Бекки была права, и Остин всегда была для меня началом новой жизни.

Он кивает, словно понимая, и в комнате воцаряется тишина. Ребята знают, как много я ей рассказал и чего не хочу, чтобы знала. Некоторые вещи просто лучше держать между нами.

– Что-то не так? – спрашивает она, когда тишина затягивается.

Беннетт нервно проводит рукой по волосам. А Дик смотрит в потолок.

– Остин?

Она поворачивается ко мне лицом, и я вижу страх в ее глазах.

– Что ты сделал, Коул? – Ненавижу, как она паникует. – Пожалуйста, скажи мне, что, что бы ты ни сделал, вы замели следы?

– Конечно, мы это сделали. – Дик фыркнул. – Мы же акулы, в конце концов? Не такие уж и тупые.

– Мы? – Ее голос скрипит. – Вы все принимали участие в убийстве Киллана?

Он кивает на нее.

– Ну, я позволил Коулу сделать эту работу. Просто следил за тем, чтобы Киллан не сбежал, пока он о нем заботился.

Она вздрагивает в моих объятиях от того, что Дик так небрежно говорит о том, кого мы когда-то считали братом.

– Как только все закончилось, мы позвонили Беннету. Он избавился от тела.

Она садится ровнее.

– Как вы это сделали? – Все, что ее волнует, – это защитить меня и убедиться, что я не облажался. Это заставляет меня улыбаться. – Ты сделал так, чтобы его никто не нашел? Пожалуйста, скажи мне, что вы, ребята, не похоронили его. С Джеффом вы поступили хреново.

Беннет хихикает.

Дик фыркает, как будто она его оскорбила.

– Баллоны для погружения. – Беннетт привязал то, что осталось от его безжизненного тела, к паре баллонов для дайвинга. Взял скоростной катер своего отца, чтобы поплавать ночью в океане, и бросил его задницу в воду.

– Сомневаюсь, что от его тела сейчас что-то осталось, – добавляет Беннетт.

– Что...? – Она осеклась, когда ее глаза встретились с моими.

Я использовал ее план. Она сказала мне именно это, когда я спросил, как она избавится от тела, если когда-нибудь убьет кого-нибудь. И, должен сказать, мне было гораздо легче от того, что акулы поедали его гниющий труп на дне океана. Это было очень поэтично.

– Вы нашли его машину? – спрашивает она.

Дик кивает.

– Она была у него дома.

Остин хмурится.

– Так как же он туда попал?

Он пожимает плечами.

– Похоже, твоя идея о том, что, возможно, его подобрала Селеста, была единственной возможной.

– Я не знаю..., – медленно произносит она, и голос ее затихает. – Почему он не поехал? Они ссорились. Не думаю, что он планировал, что я появлюсь, но наверное, он планировал причинить ей боль. У него не было бы машины, что бы добраться домой, если бы он ее убил. Это не имеет смысла.

Мы все с ней согласны.

Телефон Беннета звонит, сигнализируя о сообщении. Прочитав его, он встает.

– Что ж, я дам вам всем немного отдохнуть. Мальчики, поговорим завтра.

– Я тоже собираюсь уходить, – говорит Дик, следуя за ним.

– О, подожди. – Выворачиваю ее из-под руки и встаю. Вытащив ключи, я протягиваю один Беннету. – Я сменил замки.

Он кивает и кладет ключ в карман.

– Спасибо.

Закрываю дверь, когда они выходят, и возвращаюсь к дивану.

– Пойдем спать. – Мы поднимаемся наверх.

– Зачем ты поменял замки? – спрашивает она.

– Дик предложил. – Вру. Я поменял их, потому что у всех акул есть ключ от этого места, и я больше не доверяю Шейну.

Она кивает, веря мне.

– А как же Дик? Ты ему не дал.

– Дал на днях. К тому же, он будет с нами в Техасе. Беннетт останется здесь на время учебы.

Она стягивает с ног треники, когда меняет тему.

– А где Лилли?

– Сейчас она живет у Бланш, – отвечаю я, откидывая одеяло.

Она кивает.

– Ты говорил с отцом о Техасе?

Я обхожу кровать и подхожу к ней.

– Да.

– И что? – спрашивает она.

– Все в порядке, Остин. Перестань волноваться. – Хватаю ее за подол футболки.

Она делает шаг назад, но я не отпускаю.

– Не разрезай ее.

– Я и не режу, – говорю ей с улыбкой. – Я помогу тебе избавиться от неё.

Сворачиваю ее в руках, а затем помогаю ей вытащить одну руку за раз. Эта модель больше по размеру, поэтому легче ее снять. Как только она оказывается на полу, я оглядываю ее тело, стоящее в паре маленьких голубых трусов. Видны ее ребра. Больше, чем раньше. Кости бедер тоже стали заметнее. Провожу по ним большими пальцами. У нее все еще есть синяки от грудной трубки и капельницы. А один проглядывает под свежей повязкой.

– Коул. – Она берет мои руки в свои и отводит их от себя. – Твой отец...

– Он нас не остановит. – Я прерываю ее, чтобы она была спокойна, когда речь идет об этом ублюдке. Все вещи Лилли уже упакованы и уложены в грузовик U-Haul.

Она, кажется, успокоилась и кивает. Помогаю ей лечь в постель, а затем ложусь рядом с ней. Притягивая ее к себе, снова вдыхаю ее запах. Черт, как же я по ней соскучился.

– А как же Шейн? – тихо спрашивает она.

– О ком-то другом тебе не стоит беспокоиться.

– Но он должен знать, что вы сделали? – Она рисует маленькие круги на моей обнаженной груди. Ее пальцы нежно касаются меня. – Ты его видел?

– Нет, – лгу я.

Не хочу ее волновать, потому что на самом деле пока не знаю, что делать с Шейном.

Она верит мне и спрашивает:

– Что случилось с Диком?

Я сдерживаю вздох. В ее голове так много вопросов, и я ненавижу, как много она видит. Как сильно переживает.

– Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что он расстроен из-за того, что Бекки его бросила. – Но не уверен, что это именно так. Он скорее зол, чем расстроен.

– Они расстались? – Ее пальцы задерживаются на моей коже.

Видимо, Бекки в последнее время мало говорила о своей личной жизни.

– Да.

Остин зарывается лицом в мою грудь и тяжело вздыхает. Я крепко обнимаю ее, и она вздрагивает.

– Прости меня. – Тут же ослабляю объятия.

– Они сами разберутся. – Она игнорирует мои извинения.

– Может быть. – Но не уверен. Если бы Дик знал то, что знаю я, он был бы так зол на нее. И на меня.

– Ты сказал мне, что он любит ее. – Она зевнула.

– Да. – Провожу рукой по ее мягким волосам. – Любит. – Теперь я не уверен.

– Тогда они найдут способ, чтобы все получилось.

Я отстраняюсь от нее настолько, чтобы заглянуть в лицо. Ее глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты. Когда я провожу костяшками пальцев по щеке, она открывает глаза и смотрит на меня.

– Ты в порядке? – спрашивает она.

Я не отвечаю. Не знаю, как. Сказать "да" было бы очередной ложью, а ответить "нет" – беспокойством. У меня и так были проблемы со сном до того, как она появилась в моей жизни, но теперь их практически нет. Я слишком долго не спал.

Она вздыхает.

– Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Пожалуйста, расскажи мне.

На этот раз решаю снова солгать. Что еще?

– Меня ничего не беспокоит.

– Коул, – она отстраняется и медленно садится, – Я хочу, чтобы ты поговорил со мной.

Тоже сажусь. Простыня натянута до подбородка, закрывая ее тело, и я удивляюсь, почему она решила спрятаться от меня. Но не отдергиваю ее. Я глажу ее по щеке, не в силах удержать руки при себе. Не то что раньше, с тех пор как встретил ее.

– Коул, пожалуйста...? Что бы это ни было. Мы пройдем через это вместе.

Она думает, что я скрываю что-то еще. Конечно, скрываю, но это все для того, чтобы защитить ее.

– Ты...?

– Я люблю тебя. – Это единственные слова, которые я могу сказать ей.

Единственное, что знаю со стопроцентной уверенностью в этот самый момент. Я знаю это уже некоторое время. Все остальное мне не подвластно. Не знаю, придет ли Шейн за мной. Не знаю, захочет ли мой отец однажды забрать Лилли. И я не знаю, проснется ли однажды Остин, поймет, что я недостаточно хорош для нее, и бросит меня.

Ее губы разошлись, а глаза расширились.

– Я люблю тебя, Остин Лоус. И мне жаль, что не сказал тебе об этом раньше. – Эти прекрасные зеленые глаза наполняются слезами. Боже, она так великолепна. – Ты изменила меня, милая. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить и позаботиться о тебе.

Моя рука скользит по ее мягким волосам, и она закрывает глаза, втягивая дрожащий воздух. Когда они открываются, по ее щеке скатывается первая слеза. Потом вторая. И третья, пока мы сидим в тишине. Мое сердце колотится в груди, ожидая, что она скажет что-нибудь. Хоть что-нибудь. Даже если это будет то, что она меня ненавидит. Я могу поработать над этим. Могу показать ей, как сильно ее люблю...

Она облизывает свои влажные губы и шепчет.

– Я люблю тебя, Коул.

Никогда не думал, что слова могут значить так много – все, что я когда-либо знал, это ненависть и ярость, – но эта женщина придает моей жизни совершенно новый смысл. И это чувство сильнее, чем все, что я когда-либо испытывал. Выдыхаю воздух, о котором не подозревал, и нежно целую ее, касаясь только губами, но когда она пытается углубить поцелуй, отстраняюсь.

– Мы не можем. – Я ненавижу говорить ей эти слова. Никогда не хочу отказывать ей или заставлять чувствовать себя нежеланной.

– Я хочу тебя, – шепчет она, ее водянистые глаза бегают по моей груди.

– Я тоже тебя хочу. – Провожу рукой по ее мягким волосам. – Но не хочу причинять тебе боль. – Она улыбается мне, и я отвечаю ей улыбкой. Поцеловав ее в лоб, говорю. – Пойдем. Давай немного отдохнем.

Мы ложимся, и она снова зарывается лицом в мою грудь. Я не сплю, наблюдая, как она засыпает в моих объятиях, и в конце концов ее дыхание выравнивается. Целую ее в лоб и шепчу: «Я люблю тебя, милая». Затем закрываю глаза, надеясь, что эта ночь будет первой за долгое время, когда я действительно смогу отдохнуть, зная, что она в моих объятиях.