Текст книги "Александр и Алестрия"

Автор книги: Шань Са

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Царица, как царица? – В голосе Александра звучал страх.

Я не подняла головы и ответила не сразу:

– Царица мертва.

Александр оттолкнул меня и бросился к неподвижному телу Алестрии. Он тряс ее и звал по имени. Мука в его голосе оглушала меня.

– Алестрия, проснись! Вернись, Алестрия! Не покидай меня, Алестрия!

Внезапно он вскочил. Его глаза метали молнии.

– Убирайтесь! – кричал он. – Алестрия принадлежит мне. Вы ее не заберете. Убирайтесь прочь! Возвращайтесь, откуда пришли!

Он выхватил из-за пояса меч и начал размахивать им в воздухе, как будто наносил удары невидимым врагам. Царь обезумел.

Внезапно губы Алестрии дрогнули. Я схватила ее руку. Она шевельнулась. Царица жива! Царица вернулась к нам! Я плакала и смеялась. Мы с Александром отталкивали друг друга, чтобы запечатлеть поцелуй на лбу и губах Алестрии. Веки царицы приподнялись.

Алестрия простила Александра. Она вернулась ради него. Он приказал:

– Забудь о ребенке! Я люблю тебя! Мне нужна только ты!

Алестрия услышала этот повелительный шепот. Алестрия подчинилась возлюбленному царю и сдалась. Она выпила отвар, приготовленный колдуном, и в ту же ночь скинула мальчика. Ни она, ни Александр не захотели прикоснуться к холодному скрюченному тельцу. Я, Ания, завернула малыша в белое покрывало, покинула город и углубилась в лес.

Я шла очень долго. Со всех сторон на меня смотрели горящие глаза ночных зверей. Мне не было страшно. Я не чувствовала боли. Я шла, пока не добралась до реки. Для нас, амазонок, бегущая вода – ипостась бога Льда. Я развернула свивальник, разложила его в траве и опустила на него крошечного мертвого младенца. Сын царицы амазонок принадлежал нашему богу. Я покинула место упокоения, почтительно отступая назад. Очень скоро хищные звери сожрут его плоть и вылижут кости. Его тело вернется к земле, а душа поднимется в небо. Эта душа была сильнее Александра и упорней Алестрии, но она слишком торопилась воплотиться. Ее ждали слава, сила и красота, но наш бог изменил ее предназначение.

Подожди, смири нетерпение, родная душа. Доверься богу. Он подарит тебе новую жизнь, новую судьбу.

Александр не стал ждать полного выздоровления Алестрии, свернул лагерь и повел армию вперед. К полному изумлению окружающих, за войском следовала крытая колесница. Царица сопровождала царя. Я, Ания, гордо ехала рядом и вела за собой дочерей Сиберии: двадцать девять амазонок в шлемах и при оружии ни за что не покинули бы свою повелительницу.

Армия пробралась через лес и заняла долину. Желтые колючие кусты цвели на рыже-черной земле. На горизонте колыхалась горная гряда, птицы точками и черточками плыли в головокружительной вышине неба. Вдоль берега обмелевшей в засуху реки сидели полуголые люди и копались в грязи. Сто, тысячу раз каждый из них погружал бамбуковое сито в воду, встряхивал песок и камешки, проверял содержимое на ощупь, выбрасывал на землю и зачерпывал новую порцию.

Горы приближались, увеличиваясь в размерах. Лес, в котором смешивались темно-зеленые, оранжевые, розовые краски, расступился, открыв нашим взглядам город Кришны, построенный на склоне отвесной скалы. Стены его петляли между деревьями и мощеными улицами, хижинами на сваях и глинобитными домиками до самой вершины, где возвышалась крепость. Над скалой летали стаи птиц. Ворота охраняли солдаты в красочном облачении, они играли на флейтах и жгли благовония. Они расступились, пропуская Александра с царицей, и осыпали их дождем благоухающих лепестков. Дабы показать, что у него мирные намерения, правитель всей Азии приказал войску стать лагерем за городом. Александра с Алестрией сопровождали тридцать служанок с закрытыми лицами и висящими на поясе кинжалами, о которых никто не подозревал.

В огромной, размером с город, крепости принца Кришны высилось множество возведенных один над другим дворцов. Длинная крытая галерея связывала воедино висячие сады и бассейны. Александра и Алестрию несли в паланкинах по отлогому лабиринту. Женщины в ярких блестящих одеждах кланялись им, соединяя в знак приветствия выкрашенные хной ладони. У них были кольца в ноздре, карминовая точка в центре гладкого лба и большие темные, подведенные сурьмой глаза. Когда они отступали назад, бесчисленные браслеты на их руках звенели, колокольчики на лодыжках позвякивали, а в воздухе распространялся аромат белых цветов.

Навстречу нам вышли красивые сильные мужчины. Некоторые были в тюрбанах – не таких огромных, какие носили персы, – черные кудри других оставались непокрытыми. Из всей одежды на них были свободные набедренные повязки. Кое-кто носил на левом предплечье браслеты. У некоторых лица были в шрамах, ноздрю украшала алмазная сережка, а мочки ушей – длинные серый. Я поняла, что браслеты с рубинами и жемчугом были наградой от владыки страны за воинскую доблесть.

Наш кортеж проследовал через анфиладу дворцов и добрался до пиршественного зала. Широкий свод, инкрустированный драгоценными камнями, поддерживали мраморные колонны с вырезанными на них фруктовыми деревьями, водопадами и птицами. Стены были обшиты перегородчатыми панелями из благородных пород дерева с позолотой. На барельефе из слоновой кости резчик изобразил всадника, фантастические города и сказочных животных. Молодой князь Кришна вышел вперед и поклонился, сложив перед собой ладони.

Правители заняли места на разных концах длинного стола. Брови и губы хозяина были накрашены, щеки нарумянены, он напоминал изящную, увешанную драгоценными камнями статуэтку. Десять связок бус свисали с шеи на грудь, затянутую в жесткую тунику, тканную золотой нитью на серебряной сетке. Тюрбан, расшитый белыми и розовыми жемчужинами, украшал огромный, размером с яйцо, изумруд. Узкие рукава кафтана блестели, но внимание приковывал широкий золотой браслет на правом предплечье князя: боги и богини танцевали в волшебном лесу, где обезьяны, павлины, тигры и слоны играли с рубинами, жемчужинами и изумрудами. Тонкую талию Кришны обвивал пояс в форме лотоса: каждый лепесток был расшит бриллиантами и украшен миниатюрными фигурками. Князь сидел, подогнув под себя одну ногу, рука расслабленно лежала на другой ноге. Пальцы ног украшали кольца, самое диковинное было выполнено в виде золотой клетки с крошечными камушками внутри.

Князь хлопнул в ладоши, и в зале появились красивые молодые слуги. Они расставили на столе множество маленьких серебряных блюд и удалились. Их место заняли танцовщики с танцовщицами и музыканты. Они порхали между колоннами, звеня колокольчиками на лодыжках.

Сидевший напротив князя Александр делал вид, что пьет и ест, но едва касался губами кубка: он боялся яда. Царь был в ярко-красной тунике, расшитой золотым галуном с узором из трех фениксов. Над рукавами много месяцев грудились лучшие персидские мастерицы. Драгоценности Александра не уступали великолепием украшениям индийского князя. Этой ночью богатство, а не сила было главным оружием. Царь надел десять колец с алмазами, рубинами и изумрудами чистейшей воды. Тюрбан окружала золотая сетка со множеством сверкающих камней, привезенных из покоренных Александром стран. Кошачий глаз, лунный камень, сердолик, бирюза, агат, аметист, жемчуг, оникс, великолепные сапфиры… Ноги царя были обуты в кожаные сандалии с золотыми нитями и жемчужными бусинками.

За спиной князя стояли двадцать его жен. Эти дочери разных народов были прекрасны и желанны, каждая держала в руках блюдо с лакомствами. С Александром пришла только Алестрия. Она сидела за низким столиком, из-под белой накидки выглядывали только обведенные синим, на персидский манер, глаза. В венец царицы были вставлены самые красивые на земле алмазы размером с перепелиное яйцо: лучшие ювелиры гранили их десять лет. Свет, исходивший от Алестрии, затмевал красоту других женщин. Князь Кришна сразу узнал легендарные камни Великих Царей Персии и без устали восхищался ими.

Тем вечером на стол подали никак не меньше ста блюд, одна перемена следовала за другой. Ночь подходила к концу. Танцовщицы с обнаженной грудью кружились вокруг фонтанов, шествовали по лестнице, где на белоснежных ступенях разгуливали павлины и попугаи. В саду горели факелы и свечи. Диковинные цветы поражали разнообразием: у одних лепестки были толстые и кудрявые, у других – гладкие и прозрачные. Благодаря искусному освещению листья, сотни видов листьев – длинные, короткие, кружевные, круглые – дополняли картину красоты. Они трепетали, когда танцовщицы касались их.

На ступени выскочили индийские воины с саблями. Я, Ания, и амазонки царицы ринулись им навстречу, размахивая кинжалами. Они начали танец, мы ответили, желая превзойти своим искусством мужчин. Глаза Кришны блестели. Он наблюдал за Александром. Царь невозмутимо улыбался и хлопал в ладоши, отбивая ритм.

Пир подошел к концу на рассвете, хозяин и гость притворялись опьяневшими и не доверяли друг другу. Они учтиво раскланивались, подносили ладони ко лбу, касались левой рукой плеча друг друга, а правую прижимали к сердцу. Кришна проводил Александра до ворот города, где их ждал сгоравший от нетерпения Гефестион. В благодарность за пышный прием Александр поднес в дар князю две серебряные, с золотыми накладками, шкатулки. Солдаты сняли крышки: внутри лежали отрезанные головы. Удивление на лице князя сменилось улыбкой – он узнал лица своих заклятых врагов, опустился на колени и принес клятву верности Александру.

Что произошло между двумя правителями, не обменявшимися за вечер и десятком слов? Я не успела расспросить об этом мою повелительницу. Вернувшись в лагерь, Алестрия легла на ложе рядом с Александром, и возлюбленные проспали целый день.

Алестрия совсем лишилась сил.

Александр выглядел успокоенным.

Армия медленно продвигалась вперед, располагалась лагерем, снималась с места и шла дальше. Индусы то и дело нападали на нас. Свистели стрелы, ревели слоны, разноязыко кричали солдаты. Стычки вспыхивали и прекращались, как летняя гроза. Все знали, что царь готовится к решающей битве. У него было назначено свидание с Пором, прекрасным и могущественным индийским царем. Они никогда не встречались, но заочно ненавидели друг друга, каждый поклялся добыть голову соперника и обессмертить себя на века.

Ручьи вливались в речушки, речушки становились полноводными реками. Рисовые поля блестели под ясным небом. Лес окружал нас, расступался, снова подкрадывался и затягивал армию в тень гигантских деревьев. Царь и царица ехали верхом, стремя в стремя, их ждала великая смертельная битва.

Александр собрал свои войска на берегу Идаспа. Широкая река спокойно катила грязно-желтые воды. Солдаты и лошади прибывали по суше и по воде. Рано утром рабы покидали лагерь, взяв с собой лопаты. Царь пропадал дни напролет, а когда возвращался, отправлял очередное подразделение в лес.

Александр приказал поставить в палатке стол и соорудил макет местности со всеми окружающими лесами, скалами, реками и болотами. Я, Ания, ночевала перед палаткой, охраняя царя и царицу, и видела, как Александр склоняется над столом, как просыпается Алестрия, встает, присоединяется к мужу и их тела сливаются воедино. Я больше не пыталась разгадывать знаки. Я перестала страшиться будущего. Александр отыскал свою супругу в царстве мертвых, Алестрия последовала за ним и вернулась в мир живых. По обычаям степей, оба считались умершими. Оба теперь жили вне времени.

В реке, среди сломанных веток, сухих листьев и розовых лотосов, плавали крокодилы. Выдолбленные из стволов лодки курсировали по реке, оставляя на воде пенистый след. Луна убывала. Гефестион, всегда бывший на редкость спокойным, тревожился все сильнее. Суетливый болтун Багоас больше не кудахтал дни напролет. Кассандр жил в седле: он возвращался в лагерь за указаниями и сразу же исчезал. По ночам из листвы деревьев доносился гул барабанов, трубили рога, кричали, вспархивая в небо, птицы. Я лежала на подстилке, прижав ухо к земле, и слышала, как она дрожит. Приближалась армия Пора. Царь вел на Александра слонов, людей-обезьян и лучших воинов Индии.

Жара и влажный воздух не давали мне заснуть. Я поднималась и принималась точить кинжалы, выкованные людьми из племени Вулкана. Лезвия блестели в лунном свете.

Земля гудела. Лес дрожал. Тысячелетние деревья расступались, как тростник. Обезьяны и птицы с пронзительными криками бросались в пустоту. Белые слоны, которых Пор напоил маковым настоем, ринулись на солдат Александра, и те побежали. Одетый в красное Кассандр вел за собой кавалерию. Разъяренные слоны с ревом преследовали лошадей, топча все и всех на своем пути. Кассандр с солдатами вброд переправился на другой берег обмелевшей реки. Слоны не отставали и увязли в тине. Внезапно на чудовищ обрушился поток воды и унес их прочь. Александр приказал построить в верховьях запруду, а Кассандр завлек слонов в ловушку. В небо поднялись струи черного дыма. Огонь лизал плющ и ветви деревьев, разбрасывая вокруг снопы искр. Александр велел поджечь лес, и тот превратился в огненный лабиринт. Его солдаты, двигаясь между канавами с водой, прорвали окружение и рассекли армию Пора на несколько частей.

Бойня началась. Я, Ания, получила от моей царицы приказ защищать Александра от стрел его собственных генералов. Переодетый царь с криком бросался на врагов. Я неотступно следовала за ним, размахивая оружием. В горячке боя я забыла степи, птиц и мою повелительницу, которой царь запретил участвовать в сражении. Я скакала, тенью приклеившись к Александру, и больше не считала убитых. Бешеная скачка чередовалась с краткими минутами передышки, когда воины промокали кровь, перевязывали раны и подкреплялись ломтем хлеба. Ночи были короткими, на сон времени почти не оставалось. На рассвете рога и барабаны снова звали воинов на бой, чтобы они истребили друг друга до последнего человека.

Александр исступленно искал Пора. Война царей – это всегда схватка двойников. Я видела, как одетые в доспехи Александры на Буцефалах преследуют Поров на узких колесницах. Уже два дня настоящий царь Азии выслеживал индийского царя – пленные сообщили, что Пор одет в простые, как у раба, доспехи.

На исходе третьего дня мы заметили нескольких солдат противника в разорванной в клочья одежде. Их лошади истекали кровью. Они привлекли внимание царя, он издал боевой клич и проложил себе дорогу копьем. Хищным орлом обрушился Александр на одного из рабов, находившегося в центре группы. Они встретились взглядами. Оба были без шлемов, обоим не единожды накладывали повязки на раны. Глаза блестели на испачканных кровью и грязью лицах предводителей противоборствующих армий. Одно долгое мгновение Пор и Александр смотрели друг на друга, как будто хотели убить надменным и гордым взглядом, потом с криком сошлись в схватке.

Александр ранил Пора мечом в руку. Два индийских воина пришли на помощь своему вождю. Они окружили Александра, и Пор скрылся. Царь разбросал наседавших на него врагов и кинулся в погоню. Я оставила недобитого солдата и бешеным вихрем полетела за царем. Мы углубились в ту часть леса, где не было огня. День клонился к закачу, и Александр чувствовал беспокойство. Он не хотел останавливаться из страха, что враг ускользнет от него. Мы оказались на круглой поляне. Внезапно к стуку копыт примешался свист стрел. Лучинки окружали нас со всех сторон.

Пор устроил западню! Непобедимый Александр так спешил прикончить противника, так жаждал одержать победу, что стал легкой добычей! Рассуждать было некогда. Мы закрыли царя своими телами. Я отбивала кинжалами смертоносные стрелы, но мало что могла сделать. Лучники попали мне в бедро и ноги. Я услышала глухой крик и содрогнулась. Стрела вонзилась Александру в середину лба, и он рухнул с лошади. Я подползла к царю, чтобы осмотреть рану. Кровь стекала на его мертвенно-бледные щеки. Я лишилась чувств.

Я пришла в себя глубокой ночью. Стрелы больше не свистели в воздухе. Ко мне приближались какие-то тени, они оживленно переговаривались на непонятном, похожем на крики ночных птиц, языке. Мы были пленниками Пора.

Меня разбудил грохот барабанов. Руки и ноги у меня были связаны. Я не сразу вспомнила, что произошло. Тело Александра унесли, выживших солдат усадили на колесницы и отвезли в лагерь Пора. Нас обыскали с головы до ног. Поняв, что я женщина, индусы пришли в возбуждение. Их командир куда-то ушел, потом вернулся и приказал отнести меня в шатер, где две женщины вытащили из ран стрелы. От боли я снова потеряла сознание.

Я подползла к стене шатра и попыталась через щель рассмотреть, что делается в лагере. Вдалеке горели костры, солдаты охраняли пленников. Я слышала пение, хлопки в ладоши, видела танцующие силуэты. Пор праздновал победу.

Где Александр? Где Алестрия?

Я снова проснулась на рассвете, когда солнце осветило мое завернутое в сари тело. Вошли женщины, развязали меня, сняли повязки и наложили на раны свежую мазь. От лекарства исходил тошнотворный запах. Меня накормили и снова привязали. В конце дня все повторилось. Наступила ночь. В лагере продолжали праздновать. Я не чувствовала ни страха, ни сожаления. Я знала, что меня ждут пытки, насилие и казнь. Такова участь побежденных. Смерть не унижает воина, но кладет конец походу за славой.

На следующий день, около полудня, в шатер ворвались мужчины. Они схватили меня, привязали к резной деревянной двери, заткнули рот и куда-то понесли. Я смотрела в небо, приветствуя летящих мимо птиц, и мысленно просила их передать царице и сестрам-амазонкам, что Ания скоро встретится с душами славных воительниц.

Меня несли на плечах четверо мужчин, следом ехал эскорт всадников. Я слышала чьи-то голоса, тихую музыку. Наш кортеж миновал строй пехотинцев, группу кавалеристов, золотую колесницу Пора – думаю, там сидел его двойник.

К нам приблизились конники-македонцы. Я узнала Гефестиона! Слуги Пора опустили дверь на землю и ушли. Солдаты развязал и меня, вынули кляп.

– Александр! – воскликнула я. – Где Александр?

Я вскочила. Ноги пронзила адская боль, и я рухнула на землю.

– Александр вернулся, – ответил Гефестион.

Я похолодела от ужаса: царь мертв.

Солдаты усадили меня в паланкин и понесли. Фаланги Александра приветствовали меня, как полководца-триумфатора. Я увидела украшенный золотом и жемчугом царский шатер, и на глазах у меня выступили слезы. Шатер охраняли солдаты Александра. Четыре амазонки приняли носилки и внесли меня в шатер. Александр лежал на деревянной двери со стрелой во лбу. Алестрия стояла рядом.

– Александр не умер. Ты, Ания, вернулась ко мне! Я самая счастливая женщина на свете, – с улыбкой произнесла царица. Она плакала. Слезы текли по щекам, капали на руку царя.

Пор знал: если он убьет Александра, македоняне и персы вернутся, чтобы отомстить. Ему было известно, что стрела, поразившая лоб Александра, нанесла ему смертельную рану.

Александр еще дышал, но он был обречен.

Пор предложил своим врагам тело их царя в обмен на мир.

Гефестион договорился с Лором: армия Александра покинет Индию, богатства будут поделены, македоняне оставят Пору завоеванные ими города, а он умолчит о ране и пленении Александра и будет утверждать, что царь жив.

Армия Пора ушла.

Армия Александра окружила лагерь стеной копий.

Гефестион перевез тело Александра в закрытом паланкине. Он жег толстые свечи, чтобы освежить воздух. С помощью магнита он осторожно и умело извлек наконечник стрелы из раны, закрыл отверстие порошком из слоновой кости и прикрыл лоскутом кожи, взятым с ноги Александра. Три дня царь лежал в темноте. Его сердце билось, но он не говорил и не открывал глаз.

Алестрия оставалась в своем шатре. Она не ела. Ее глаза были закрыты, но она не спала. Она молилась.

Огни жмутся друг к другу. Сливаются воедино и взрываются. Огни стелются по земле, подпрыгивают, кружатся. Они черные, угрожающие, ледяные. Я блуждаю в мире огней и не знаю, кто я. Делаю несколько шагов, поворачиваю, бегу, перехожу на шаг. Кто я? Я ощупываю тело – оно мое, хоть я его и не знаю.

Огни бросаются ко мне, отступают, растекаются по земле. Мне не страшно. Огни кажутся знакомыми. Они приветствуют меня неистовой пляской.

Я спрашиваю: «У вас есть душа?» – и чувствую острую боль. Огни дрожат, пытаются задушить меня, убираются прочь. И я понимаю, что здесь нельзя задавать этот вопрос. Но я спросил, значит, у меня есть душа. Кто она, эта душа?

Я ощущаю боль во всем теле и сворачиваюсь клубком, катаюсь по земле, вскакиваю и бегу. Но боль не отступает. Она внутри меня, как и душа. Огни гримасничают, насмехаются надо мной. Это проклятые существа, у которых отняли душу. Вот почему они выглядят свирепыми и ненасытными, вот почему не сгорают. Без души человек – не человек, а наваждение, морок. Проклятые питаются страхом, который вызывают у людей.

У меня есть душа. Я – Александр! Это имя – великое горе. Это имя причиняет мне боль! В пламени мелькают образы.

Два маленьких мальчика входят в храм Аполлона. Мраморный бог смотрит на них. Они раздеваются и целуются.

Пышногрудая женщина с длинной косой стоит на балюстраде и машет рукой. Она плачет.

В огне возникает город с крашеными степами домов, на улицах тесно от лошадей и людей. Мимо проплывают дворцы, лица евнухов, продажных женщин.

Грязные улицы, проливные дожди, обледеневшие дороги, невыносимый холод! Мертвецы оскальзываются на огнях, их тела изуродованы ранами, одежда превратилась в лохмотья. Столбы дыма поднимаются в небо и рассеиваются. Я вижу разрушенные стены, богатые пиры, лица пьяных солдат. Из разверстой шеи быка высыпаются фрукты и овощи. Голые мужчины и закутанные в покрывала женщины сплетаются в объятиях, извиваются и исчезают. Образы, промелькнувшие в пламени, составляют существо Александра. Александр – это горные перевалы, перейденные вброд реки, выжженная земля. Александр в пыли, в облаках, в пепле.

Кто-то зовет меня: «Александр, Александр!»

Это голос женщины. Он чистый и нежный, но я его не знаю. Он не похож на тоскующий голос моей матери. Нет, это не он. Олимпия далеко. Я сбежал от нее, она не дотянется до меня, не сожмет в объятиях, не поцелует в лоб, не погладит по волосам, не уложит в свою постель, чтобы плакать над моей судьбой и радоваться ей. Голос принадлежит другой женщине. Он простодушный и храбрый, он любит меня, ему ничего от меня не нужно. Он ищет меня и зовет, чтобы провести в другой мир, где я буду избавлен от пламени и наваждений.

Как ее зовут? Где мы встретились? Как она отыскала меня в пламени? Вопросы остаются без ответов. Впрочем, к чему мне ответы? Нужно следовать за голосом. Нужно доверять ему. Александр побежден.

Стрела с силой врезается мне в лоб. Огни гаснут. Я лечу в голубом прозрачном пространстве. Лечу к свету, и мое сердце полнится радостью. Я улыбаюсь, каждая частичка моего тела улыбается, и я слышу улыбку Вселенной. Я в другом мире, куда путь огням закрыт. Торжественная музыка звучит во мне и в каждом луче света.

Белые огни образуют гигантский портал. Я приближаюсь к нему. Я – маленькое тело, жаждущее жизни, я жду, когда двери распахнутся и начнут раздавать души.

Дверь превращается в окруженное золотым сиянием лицо. Оно похоже на лицо Филиппа, моего отца. Но он не кривой. У него два глаза, и они голубые. На лице нет ни морщин, ни шрамов. С этого лица стерты все следы земных страданий. Оно сияет добротой. Это не Филипп, это бог, принявший облик моего отца, чтобы говорить со мной.

Он говорит: «Возвращайся на землю. Книга твоей судьбы еще не дописана. О, тело без души, вернись к своей душе, оставшейся на земле ради любви к женщине».

Я склоняю голову и низвергаюсь вниз. Я лечу по воздуху, дует ветер, синь сменяется белизной, белый цвет сгущается и темнеет. Я рассыпаюсь, становлюсь единым существом и снова раскалываюсь. Я вращаюсь и плашмя падаю на землю.

Я открываю глаза. Огоньки свечей дрожат и потрескивают.

Какой-то человек выбегает из палатки.

«Царь жив! Царь открыл глаза!»

В ответ зазвучали восторженные крики. Мимо стола, на котором я лежал, проходили люди. Я узнал Гефестиона, Кассандра, Багоаса и всех моих спутников. Потом мужчины отошли в сторону, и воцарилась тишина. В палатку вошла женщина. Она приподняла край покрывала и наклонилась ко мне. Я испил ее дыхания, как воды. Я напился ее жизнью, как медом. Она обняла меня, и я погрузился в нее, как газель в реку.

Алестрия… Я вернулся ради нее!