Текст книги "Любовь в виноградниках"

Автор книги: Сеймур Элстин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Мэри в страхе повернулась. Ханна стояла на шлюзовых воротах и, нагнувшись, пыталась повернуть колесо, поднимающее нижние створки. В одно мгновение Мэри поняла, что Ханна старается открыть ворота. Если ей это удастся, вода затопит ров почти мгновенно.

– Что вы делаете? – в ужасе вскрикнула Мэри.

Ханна повернулась. На ее исказившееся от злобы лицо было страшно смотреть.

– Я не позволю вам снова разрушить мою жизнь, проклятые Мартинесы. – Ее губы скривились в зловещей усмешке. – Ты маленькая потаскушка, твоя сестра Оливия убила моего сына. А теперь ты пытаешься украсть землю Голардо!

Несмотря на сильную боль, гнев заставил Мэри подняться на ноги. Ее жизнь и жизнь ее отца висели на волоске. Но Мэри не могла позволить, чтобы эта женщина бросала ей в лицо подобные обвинения.

– О чем вы говорите? Оливия никого не убивала. Это ваш сын сидел за рулем автомобиля в ту ночь. Если кто-то и был убийцей, то именно он. А что касается земли, мы только пытаемся сохранить то, что и так было нашим.

– Скоро она вам больше не понадобится. – Ханна резко дернула колесо, и раздался ржавый скрежет. Ворота застонали и затрещали еще сильнее. Эти страшные звуки побудили Мэри к действию. Она начала изо всех сил карабкаться наверх по грязному отвесному склону рва. Надо остановить Ханну прежде, чем ей удастся открыть ворота. Если сдерживаемая ими вода вырвется наружу, отец неминуемо погибнет.

Над ее головой зазвенел пронзительный голос Ханны:

– Если только посмеешь вылезти – застрелю! Мэри взглянула вверх. Держа в маленькой ручке тяжелый пистолет, Ханна целилась ей в голову. Мэри выпустила толстый корень, за который уцепилась, пытаясь подтянуться.

– Вам все равно не удастся скрыть преступление! – Мэри сделала отчаянную попытку образумить потерявшую рассудок женщину.

С самодовольной усмешкой Ханна снова ухватилась за заклинившее колесо одной рукой, второй рукой направляя пистолет на Мэри и ее отца.

– Почему же нет? Прежде мне все прекрасно удавалось.

– Удавалось прежде? – невольно переспросила Мэри.

– Ваша медовая наливка, например. Ты знала, что она была ядовита? Это был отличный план. Представь себе мое разочарование, когда яд оказался не смертельным.

Боже мой, да эта женщина в самом деле сошла с ума, мелькнуло в голове Мэри. Вытерев тыльной стороной ладони мокрое лицо, она опустилась на землю рядом с отцом, загораживая его от Ханны. Она знала, что надо заставить Ханну говорить – разговор мешает ей сосредоточить все усилия на колесе.

– Чем же вы отравили вино? Я отдавала его на анализ, но мне не смогли сказать ничего определенного.

– Это был сумах, – гордо объявила Ханна, – или, если тебе так будет понятнее, ядовитый дуб. Я прочитала о нем в одной книге. Достаточно посадить его рядом с пасекой, и пчелы отравят мед, собирая с него пыльцу. Не правда ли, умно? Потом все эти маленькие неприятности, которые я устраивала твоему отцу. К несчастью, ни одна из них не сработала, как надо, кроме последней – с лошадью.

– Вы имеете в виду случай, когда отец сломал ногу? – пробормотала Мэри, со страхом ожидая ответа.

– Я ведь говорил, – слабо воскликнул отец. – Как ты это сделала, Ханна? Я полагаю, ты выстрелила из ружья.

– Из дробовика. – Запыхавшейся от непрестанных усилий раскачать колесо Ханне удалось насмешливо фыркнуть. – Этот случай в самом деле удался лучше других. Я даже успела подобрать дробинки, пока вы ездили в больницу. Вот и нет никаких доказательств! А эта черная лошадь так ненавидит меня, что не было особых хлопот загнать ее в стойло в тот день, когда ты чистила лошадь, – добавила она, обращаясь к Мэри. – Но этот план – моя самая большая удача. Я избавлюсь разом от вас обоих, и выглядеть это будет чистой случайностью…

Ветхие доски шлюзовых ворот пронзительно заскрипели, словно протестуя, и в нескольких местах сквозь щели брызнула вода.

Ужас и бессильная ярость захлестнули Мэри. Она не могла смириться с тем, что Ханне сойдет с рук ее страшный план. Если удастся внезапно выскочить из канавы и кинуться к ней, она, может быть, не успеет точно прицелиться…

Где-то совсем рядом вдруг раздался шум мотора. Ханна, должно быть, тоже услышала его, она обернулась и, злобно вскрикнув, удвоила свои усилия. Отвечая молчаливой молитве Мэри, звук двигателя стал приближаться и внезапно резко затих. Она услышала, как хлопнула дверца, послышался звук приближающихся шагов. Голос Тони громко воскликнул:

– Ханна, ради Бога, что ты там делаешь?

В следующий момент он появился на краю обрыва и, увидев Мэри и ее отца, замер на секунду, пораженный ужасом и состраданием. Но когда его взгляд упал на ворота, хлеставшую из щелей воду и фигуру Ханны, его лицо потемнело от гнева.

– Оставь колесо и отойди немедленно! – Его властный голос заставил сердце Мэри дрогнуть в надежде.

Но Ханна затрясла головой и навалилась на колесо всем телом. Снова раздался громкий скрежет.

– Ты не понимаешь, Тони. Я стараюсь и для тебя тоже. Ты бы и сам давно все понял, если бы не потерял из-за нее голову. – Она замолчала, переводя дыхание, и кивнула в сторону Мэри. – Но это меня даже не удивляет – после того как ее сестра завлекла бедного Генри. Если бы он только…

– Прекрати, Ханна, – резко оборвал ее Тони. – Мне, как и всем, хорошо известно, что представлял собой Генри. Если кто-то и был жертвой, так это несчастная Оливия. А теперь перестань безумствовать и спускайся вниз, пока я не остановил тебя силой.

Ханна зловеще прищурилась.

– Отойди или я убью тебя тоже. Клянусь.

Тони даже не замедлил свой шаг.

– Ты ничего не сделаешь Мэри и ее отцу.

– Я сказала, стой!

Ханна топнула ногой. Ворота под ней издали страшный треск, и вода, выливавшаяся из щелей тонкими струйками, брызнула фонтаном. Но, когда Тони не подчинился ее требованию, Ханна вскинула пистолет и прицелилась.

– Тони, не надо! – вскрикнула Мэри, но прогремел выстрел, и Тони, пошатнувшись, схватился за левое плечо. В ту же секунду из губ Ханны вырвался крик. Она качнулась, взмахнув руками. Пистолет, описав дугу, приземлился на дно канала, а Ханна, окончательно потеряв равновесие, упала за верхнюю кромку ворот. Мэри смутно расслышала удар и всплеск, все ее внимание было устремлено на Тони.

Он удержался на ногах, но из плеча его текла кровь, быстро запятнавшая рукав куртки. Он остановился на краю рва и покачнулся.

– Тони! – воскликнула Мэри. – Боже мой, что же это такое!

Тони мотнул головой, словно пытаясь развеять ее опасения. Ворота затрещали, и он бросил на них тревожный взгляд.

– Не думай обо мне сейчас. Вам надо успеть выбраться оттуда, пока ворота не разнесло в щепки.

Он огляделся вокруг, затем быстрым движением плеч освободился от куртки и, морщась, стянул с себя пиджак.

– У меня нет веревки, придется обойтись этим.

Мэри взволнованно смотрела, как он разрывал одежду и связывал рукава, затем стянул джинсы и присоединил их к этой импровизированной веревке. Тем временем у основания ворот появилась большая трещина, и вода устремилась сквозь нее в ров.

– Надо спешить. – Тони съехал вниз по откосу на дно канала и бросился к отцу Мэри. Вода доходила ему уже до середины икр, а ноги Никколо Мартинеса совсем скрылись под водой. – Будет нелегко, – пробормотал Тони, – но мы справимся. Мэри, помоги мне только поднять его повыше.

– Как твое плечо? – беспокойно воскликнула Мэри.

– Ничего серьезного. Быстрее, нам надо спешить.

Он присел на корточки перед ее отцом.

– Никколо! Мы поможем вам встать, опирайтесь на откос и попробуйте хоть недолго удержаться на ногах. Мы обвяжем вас, я стану тянуть сверху, а Мэри будет подталкивать снизу.

Отец Мэри протестующе дернул толовой.

– Вы не обязаны стараться для меня, Голардо. Вы мне вообще ничем не обязаны. Выбирайтесь отсюда вместе с Мэри, пока еще не поздно.

Тони покачал головой. Он, казалось, забыл и о хлещущем дожде, и о пятне крови, которое быстро расплывалось по рукаву его рубашки.

– Послушайте, Никколо. Сейчас не время для вашей упрямой гордости. Я люблю вашу дочь по крайней мере не меньше вашего, и ее счастье для меня важнее всего. Если с вами что-то случится, она будет страдать, так что, нравится вам это или нет, я попытаюсь вас спасти. Не кажется ли вам, что вы тоже могли бы хоть немного мне в этом помочь?

Он любит меня! Несмотря на всю опасность ситуации эти слова прошли через сознание Мэри подобно взрывной волне. Но у нее не было времени осмыслить их. В глазах ее отца блеснул странный огонек, но еще через мгновение он кивнул.

– Я крепко ударился при падении, но думаю, что смогу устоять на здоровой ноге.

Они подняли его, и он замер, опираясь всем телом на земляной откос. Цепляясь за торчащие из земли корни, Тони вскарабкался наверх. Мэри слышала, как он один раз застонал от боли, но даже не приостановился. И вот с помощью самодельной веревки начался нелегкий подъем Никколо Мартинеса наверх. Пока они все трое прилагали неимоверные усилия, шум воды за шлюзовыми воротами превратился в рев. Вода уже доходила Мэри до колен. Она подталкивала отца изо всех сил, но продвигался он очень медленно – тяжелый гипс сковывал, тянул вниз. Ей казалось, что мышцы ее рук лопнут от напряжения, и, когда силы были уже совсем на исходе, Тони последним мощным рывком удалось вытянуть отца на поверхность.

И в тот же миг за спиной Мэри раздался оглушительный треск. Не оглядываясь, она ухватилась за толстый корень над головой и повисла на нем. Бурный поток воды резко потащил ее в сторону. Вскрикнув, она судорожно вцепилась в корень обеими руками. Но пальцы заскользили вниз. В этот момент Тони свесился сверху, протягивая к ней руки.

– Держись, дорогая! – крикнул он.

На мгновение поддавшись панике, Мэри усомнилась, что ей это удастся. Для того чтобы схватиться за его руки, ей придется выпустить корень, рискуя быть сбитой с ног устремившейся в ров водой. Что если он не удержит ее? Если их руки расцепятся?

– Слушай меня, Мэри! – Его слова прозвучали наполовину просьбой, наполовину приказом, и, когда она взглянула в его глаза, ее сомнения исчезли. Она оторвала от корня одну руку, и он тут же поймал ее. Но тут вторая ее рука скользнула по мокрой коре – и один страшный миг Тони и поток в отчаянной схватке тянули Мэри каждый за собой. В страхе она громко вскрикнула. Но Тони отчаянным усилием рванул ее вверх. Она почувствовала, как сильные руки обхватили ее – и она уже лежала на мокрой земле, всхлипывая и обнимая его, и слышала его горячий шепот.

– Я люблю тебя, Мэри, я люблю тебя.

Она прижалась к нему, и слезы радости, смешиваясь с дождем, потекли по ее лицу.

– Когда Ханна выстрелила в тебя, я чуть не умерла от страха.

Он замер.

– Черт возьми, я и забыл про нее. Ты видела, что с ней случилось после того, как она выстрелила?

Мэри закрыла глаза, вспоминая страшный момент.

– Она оступилась и сорвалась в воду по ту сторону ворот. Больше я ее не видела…

Ее глаза в ужасе расширились.

– Тони! Когда ворота рухнули, она, наверное…

Тони вскочил на ноги.

– Я иду туда. Ты побудь с отцом.

– Постой! – она удержала его за руку. – Надо что-то сделать с твоим плечом. Смотри, кровь идет до сих пор.

– Я думаю, пуля только задела мякоть. – Он быстро поцеловал ее и направился к тому месту, где еще несколько минут назад стояли шлюзовые ворота.

Мэри повернулась к отцу, и все ее мысли тотчас сосредоточились на нем. Он лежал на земле с серым от боли лицом, но в сознании.

– Мэри! Слава Богу, что он успел вытащить тебя. Я слышал грохот и решил…

– Тсс! Не думай больше об этом. Я цела и невредима.

Она стащила плащ и натянула над его головой, чтобы защитить от дождя.

– Но как ты себя чувствуешь? Где болит сильнее?

– Все не так плохо, как могло быть. Болит, кажется, везде, но руки и здоровая нога двигаются.

– Тогда потерпи. Тони пошел взглянуть, что с Ханной, но, как только вернется, мы сразу же отвезем тебя в больницу.

Он внезапно сжал ей руку.

– Ничего этого не случилось бы, если бы я не держался за ранчо с таким упрямством. Никакой клочок земли не стоит, чтобы из-за него умирали. Если бы не Тони, могли погибнуть мы оба. Теперь я его должник на всю жизнь. Но знаешь, я все-таки не уверен… – Отец покрутил головой. – Он сказал, что любит тебя – не знаю, что мне и думать.

Мэри глубоко вздохнула.

– Наверное, тебе все-таки придется примириться с этой мыслью. Я тоже люблю его, папа. Мне очень жаль, если это тебе неприятно, но изменить тут уже ничего нельзя.

Глубокие морщины прорезали его лоб.

– Мэри, ты уверена?

Он замолчал, услышав приближающиеся шаги Тони.

– Я нашел ее. – По его мрачной интонации они догадались, что новости плохие. – Когда ворота рухнули, ее потащило следом. В сотне ярдов отсюда сгрудилось несколько бревен… – он тяжело вздохнул. – Ее тело зажало между ними под водой. Понадобится несколько человек, чтобы достать ее, так что сейчас мы уже ничем не сможем ей помочь.

– Правосудие свершилось, – негромко проворчал отец. – Она погибла именно той смертью, которую предназначала для нас. – Он повернулся к Тони. – Слава Богу, вы подоспели вовремя.

Тони поморщился.

– Я легко мог и опоздать. – Он устало улыбнулся Никколо. – Похоже, вам снова придется прокатиться в моем пикапе. Или вы предпочтете дожидаться «скорой помощи»?

Они молча посмотрели друг на друга, затем отец кивнул.

– Думаю, что ваш автомобиль вполне сгодится.

Но Мэри послышалось в его словах нечто большее, чем просто ответ на заданный вопрос.

Мэри медленно шла вдоль стройных рядов виноградников. Яркая луна разливала вокруг таинственный свет, мягко серебрила листья. После ужасной гибели Ханны прошла всего неделя, но Мэри казалось, что время тянулось очень долго. Страшные воспоминания все еще преследовали ее временами, но с каждым новым днем блекли и теряли силу.

Рана Тони, к счастью, оказалась неглубокой и не причиняла ему слишком много неудобств. Но все равно Мэри не удавалось видеться с ним так часто, как ей хотелось. Он был страшно занят, помогая полиции в расследовании и улаживая массу осложнений, возникших со смертью Ханны.

Он приходил на ранчо каждый вечер, и они ужинали все вместе – Тони, Мэри и ее отец, и Мэри казалось, что мужчины начинают испытывать друг к другу чувство, все больше похожее на дружбу. Но, к несчастью, Мэри и Тони совсем не имели возможности побыть наедине. За исключением долгих прощальных поцелуев и пылких слов любви, которыми они обменивались на заднем крыльце, пока еще ничего не было решено между ними.

И когда он позвонил ей вечером и попросил прийти в виноградник, ее сердце забилось в надежде. Может быть, именно сегодня они наконец смогут поговорить о своем будущем?

Ароматный ночной ветерок раздувал платье из розового газа, мягко струившееся вокруг ее тела. Когда Мэри глубоко втягивала в себя воздух, сладкий пьянящий запах теплой земли и сочной листвы наполнял ее душу счастливым трепетом. Тони прав, здесь ее дом, и здесь ее родина.

Она закрыла глаза и плавно закружилась между лозами, отдаваясь радостному чувству, которое принесла ей эта мысль. И когда внезапно голос Тони нарушил ночное безмолвие, она чуть не упала от неожиданности.

– Сначала русалка в пруду, теперь царица эльфов, танцующая в моем винограднике. Твои таланты просто беспредельны, любовь моя.

– Тони! – Она побежала к нему и снова испытала чудесный миг – прикосновение его обнимающих рук.

Он поднял ее на воздух и закружил, и впервые за эти дни она услышала его звонкий смех. Но, вспомнив о его ране, она попыталась освободиться.

– У тебя разболится плечо!

Но Тони лишь снова рассмеялся и крепче обнял ее.

– Разве может у меня что-то болеть, когда я обнимаю тебя, любимая.

Тогда она тоже обвила руками его шею и поцеловала нежно и страстно, пока он снова не опустил ее на землю.

– Обещай, что будешь встречать меня так каждый вечер. – Он потерся носом о ее шею и игриво сжал зубами мочку уха.

– Как же я могу обещать, когда даже не знаю, буду ли видеть тебя каждый вечер?

И она, быстро наклонившись, увернулась от его нового поцелуя.

– Будешь видеть, если выйдешь за меня замуж.

От неожиданности Мэри широко раскрыла глаза.

– Ты серьезно?

– Очень. Я даже успел получить благословение твоего отца.

Она изумленно засмеялась.

– Потрясающе! Так старомодно.

– Знаю. Но я знаю и то, что ты будешь чувствовать себя счастливой, если он одобрит наш брак, а он его одобрил. Да с тех пор как ты вернулась в долину, я только и думаю о всяких старомодных вещах – таких, как любовь, обручение, семья.

Он коснулся губами ее рта с обжигающей нежностью.

– И о том, чтобы каждое утро просыпаться рядом с тобой. Это меня особенно привлекает.

Она хотела сказать «да», но все было не так просто. Прежде всего следовало решить вопрос о будущем отца.

– Тони, я не смогу выйти за тебя, пока в моей жизни не прояснятся некоторые обстоятельства.

– Если ты говоришь об отце, то у меня есть одно предложение. С того дня, когда мы вместе катались верхом, мне тоже захотелось иметь лошадь или две, а раз Бой и я, как мне кажется, стали друзьями, то я намерен предложить твоему отцу купить его. В конюшне пока останется все по-прежнему. Для лошадей мы сохраним одно большое пастбище, а остальная земля пойдет под виноградники. Если твой отец на это согласится, он сможет переехать в дом, где жили мои дедушка и бабушка.

Она все продолжала смотреть на него с удивлением.

– Но если он станет жить в твоем доме, значит, ты переедешь в большой дом?

– По закону он принадлежит мне с тех пор, как умер мой отец. Я просто позволял Ханне там жить, так как она с первого же дня своего приезда все в нем обустроила по-своему. Но я там все переделаю. Не останется ничего, что могло бы напомнить о ней.

И снова сердце подсказывало Мэри ответить «да», но оставался еще один вопрос, который она должна была выяснить.

– Все это звучит замечательно. Но где же мое место в этой грандиозной программе?

Он ласково провел пальцем по ее щеке.

– Место моей подруги, жены, возлюбленной. – Он улыбнулся и подмигнул ей. – А также моего бухгалтера, если ты не прочь поработать. Вместе мы могли бы вершить великие дела.

Мэри была согласна безоговорочно с каждым его словом. Но она не успела сказать ему об этом. Какая-то тень промелькнула над их головами, и они подняли глаза на небо. Над ними кружила маленькая сова, бесшумно и грациозно взмахивая крыльями.

– Тони, ты видишь?

– Да. Родители научили ее летать несколько дней назад, я все собирался сказать тебе, но постоянно забывал.

Он повернул ладонями ее голову к себе, и их взгляды встретились.

– Но должен тебя предупредить. Если ты согласишься на все мои предложения, у тебя может прибавиться еще одно занятие.

Она в шутливом изумлении широко распахнула глаза.

– Ты желаешь, чтобы я занялась воспитанием потерянных совят?

– Нет. – Он притянул ее ближе и поцеловал долгим страстным поцелуем. – Но я хотел бы видеть, как парочка оленеглазых наследников бегает по пастбищу и по виноградникам. Ты согласна помочь мне в этом?

Дети? Боже мой, он говорит совершенно серьезно.

– Мне надо немного привыкнуть к этой мысли. Я никогда не представляла себя в роли матери.

Он усмехнулся и ласково, и вместе с тем возбуждающе, провел рукой по ее спине.

– Я умею быть очень убедительным.

Сладостное наслаждение пробежало по ее телу, и она затрепетала от удовольствия.

– Я знаю. И думаю, что ты с самого начала задумал обольстить меня.

Откидывая ее голову для поцелуя, он помедлил, перед тем как их губы встретились.

– Это ты околдовала меня своими оленьими глазами. Ну, так услышу ли я когда-нибудь: «Да, Тони, я согласна!»?

Ответ вырвался из ее губ так же пылко и страстно, как шипучее шампанское вырывается из бутылки:

– Да, Тони! Да! Да! Да!

И тут же их губы встретились в опьяняющем поцелуе.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.