Текст книги "Звездное скопление"

Автор книги: Сэй Алек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В тактико-стратегическом плане ввод в продуманную плеяду стратегических игр позволит наметить среди молодежи командиров старшего звена (если те согласиться стать профессиональными военными и оправдают надежды после обучения). А миллионы игр на планетарных чемпионатах после своего анализа могут добавить идей и концепций для адмиралов и генералов. Те пока скорее теоретики чем практики, на самом-то деле.

3. Общефизическое развитие молодежи стимулируем солидом. Для получения значка ГТО требуем предоставить значки попроще, в количестве пять штук – ну там "Стрелок", "Орудийный стрелок", "Зенитный ракетчик", "Механик-водитель", "Танковый артиллерист", "Пилот флаера" и тому подобное. За каждый знак государство компенсирует от одного до 3 процентов при получении послешкольного образования. Профессионально всеми воинскими прибамбасами владеть юноши и девушки не будут, но хоть как-то владеть своим вооружением и техникой смогут. Уже экономия на времени обучения. Ну а за ГТО (по которому еще и нормативы надо сдать), так и вовсе четверть платы за обучение на себя берем.

4. Поручаем довести до ума проект Скуриди и Солодухиной.

5. Всё!

Ну, офигеть! Первый раз такое единодушие! Не один я, видать, до усрачки испугался, когда в мою систему чужой флот пришкандыбал.

Под самый конец я вспомнил тоже важную вещь, и предложил наградить медалями "За отличную службу" третьей степени командующего флотилией, базирующейся на Роксане и командующего гарнизоном. С формулировкой "за умелые и согласованные действия перед лицом потенциальной угрозы". Никто, в общем, не возражал.

А Фоку я уже деньгами премировал. Сам.

***

– Готово? – спросил я у замученной Анжелы, выходя из кабины связи. Дежурство у девочки выдалось сложное, ничего не скажешь.

– Да, синклитик.

– Ну и славно. Сейчас быстро пишемся, и ты иди, отдохни немного. Не пропадет секретариат без тебя какое-то время. Только подведи мне глаза, самую малость.

Мы проследовали в мой кабинет, я сел в кресло, улыбнулся давно отрепетированной для судов усталой, но мудрой улыбкой, глядя прямо в объектив телекамеры, и произнес:

– Дорогие сограждане. Жители Роксаны. Земляки. Я счастлив сообщить вам всем, что к нам, с миссией мира и доброй воли, прибыли наши друзья из республики Каракорум…

Десять минут спустя я влетел к визажисту, плюхнулся в кресло и, глянув на него несколько иронично, сказал:

– Наводи парадный макияж, только особо в творчество не вдавайся. Сверхзадача: я должен выглядеть практически как обычно, но чтоб при этом от меня за версту несло педиковатым. Времени у нас на все про всё – полчаса. Понял, пра-ативный?

***

Брови у флигель-адъютантов и Доместика Схол, когда я вошел в приемную, неудержимо поползли куда-то к затылку.

– Пампусечки мои, я в себя не влюблен, а только нравлюсь. – сделав это глубокомысленное замечание, я сходил в кабинет, принес бутылку вискаря, и строго приказал: – Всем прополоскать рот, но не глотать. Пусть эта рожа думает, что мы все под шафэ.

И сам подал пример – прямо из горла.

– Так, идти нам метров сто пятьдесят. – сказал я, когда с процедурой парфюмеризации ротовых полостей было покончено. – Сразу становимся в боевую фалангу. Я, ясен пень, в центре. Рома слева, Дима справа, Анжела слева с краю, соответственно, на правом фланге уважаемый Юстиниан. Центр идет развязной походкой. И-и-и, раз… Стоп. Парни, ближе. Еще ближе. Дима, ты что, не хочешь убедить нойона в том, что мы любовники?

– Честно говоря – не очень. – пробормотал он. – Но раз надо…

– Вот именно, что надо. Еще раз шагаем. И-и-и, раз!.. Да ёб вашу мать! Ну кто так ходит с теми, с кем остальное время спит – на пионэрской дистанции? – я сгреб парней за талии и прижал к себе. Ромка дернулся и покраснел, Дима закашлялся. – Вот так и пойдем. И-и-и, раз! Развязней, сексом мы с вами трахаемся – не забывать. Ну вот, уже что-то. Двигаемся плавнее, никто вас за жопу щупать не собирается. Ну, пошли.

Всю дорогу пришлось им анекдоты рассказывать. Под конец вроде слегка расслабились – даже Роман, который всю дорогу пытался изображать бойца из армии Урфина Джюса. Выглядел он в конце пути, кстати, весьма порнографически – некоторая розоватость со щек его все же не сошла, а губы он по дороге искусал так, что ослу понятно – прям перед тем как встречать делегацию, я его поцеловал. Какие тут еще выводы сделаешь?

Дмитрий, тот вообще вошел в роль и в тот момент, когда мы подошли к залу для парадного приема делегаций, смог изобразить пошлый и недвусмысленный взгляд в мой адрес. Двери растворились, и мы, одновременно с делегацией Каракорума, шествующей с противоположного конца, вступили в зал.

Увидав нас Костя дернулся, словно бежать надумал, я же, изобразив самую лучезарную улыбку, отпустил наконец бедняг-секретарей, и раскинув руки в широком приветствии, словно собираясь обнять гостя, двинулся навстречу Денецкому. У того, в свою очередь, дернулась щека.

– Дорогой темник, – воскликнул я, – нет сил описать ту радость, которую я испытываю встречая вас на Роксане!

У несчастного нойона начал нервически подергиваться еще и левый глазик, а руки непроизвольно в кулаки сжались.

И в этот момент из-за строя почетного караула вылетели цыгане с медведем. Косолапый тащил поднос с двухсотграммовой рюмкой водки, полной до краев, а цыгане… Что ж, они играли, плясали… И, разумеется, пели:

За дружеской беседой,

Коль пир идет кругом,

Примеру дедов следуя,

Мы песню вам споем.

И с ней отрадней дышится,

Всё станет веселей,

И в этой песне слышится

Нам отклик жизни всей.

Хор наш поет припев любимый,

Вина полились рекой,

К нам приехал наш любимый

Константин Денецкий, дорогой!

Мишка доковылял до остолбеневшего от изумления посла (Туменчи-нукер потянулся к кобуре – пустой, разумеется), а вокруг Кости, хороводясь, пританцовывая, кружились несколько цыганок, и неслось:

Выпей, выпей, выпей,

Выпей, выпей, выпей,

Выпей, выпей, выпей,

Пей до дна, пей до дна,

Пей до дна, пей до дна,

Пей до дна, пей до дна…

Видно было, что посол в замешательстве. Однако, либо старая закалка его не подвела (мы примерно ровесники с ним – Made in USSR), либо приблизившийся с распростертыми объятьями на опасно близкую дистанцию я подтолкнул его к участию в творящейся вакханалии. Повернувшись ко мне чуть бочком он ухватил с медвежачьего подноса рюмку, и, под одобрительные "пей до дна" выцедил ее мелкими глоточками.

Силен, зараза! И продуман еще тот – пока он пил, мне, дабы не выглядеть дурачком, руки пришлось опустить. Зато, когда он выдохнул, поставил рюмку на поднос, и пренебрежительно отмахнулся от предложенного соленого огурчика, ничто не мешало мне поаплодировать ему наравне с цыганами.

– Досточтимый темник Денецкий! – обратился я к нему. – От имени всего народа Бизантия выражаю вам самую искреннюю радость от вашего визита.

– Благодарю, синклитик Киндяшков. – попыток приблизиться я не делал, так что Костя расслабился малость. – Со своей стороны позвольте выразить мое восхищение столь радушным приемом, – он покосился на все еще стоящего рядом медведя. Миша благодушно оскалился. – и представить вам моих спутников.

Представил. Я представил своих. Представляя Ромку и Диму чуть придыхал – самую малость, чтоб не переборщить. Но Ромарио все равно начал розоветь.

Нет, однозначно, заканчиваем с этим Игом пузатым, беру парня за шкирку и едем к блядям! Куда это годится-то?

Впрочем, учитывая то, как нойон от такого знакомства начал непроизвольно ежиться, видимо мы не спалились. Ну, по крайней мере – не по полной.

– Весьма рад знакомству, почтенные. – промямлил Денецкий. – Синклитик, не стоит ли нам пройти в зал переговоров.

– Да ни в коем случае! Это же будет грубейшее нарушение наших культурных традиций и законов гостеприимства. – возмутился я. Правда, возмутился – жрать было охота. А то время уже девять утра, а у меня с вечера ни маковой росинки не было. – Сейчас, досточтимый, пир!

И увидав, что он хочет что-то сказать, даже рот уже открыл, я энергично замахал руками. – Пир-пир-пир! Мажордом, проводите нас.

Пресекая попытку отмазаться, я подхватил Костю под локоток (видать водка натощак дала о себе знать – он не успел вырваться) и мы, как шерочка с машерочкой, отправились за высоким ливрейным стариком в пиршественный зал.

– Вы меня, темник, пожалуйста, не обижайте. Мы всего лишь отпразднуем ваше благополучное прибытие в узком кругу. Только вы, я, и наши свитские. Ведь, согласитесь, несмотря ни на что, межзвездные перелеты продолжают представлять из себя некоторую опасность. Так поднимем же по бокалу вина за ваше прибытие, вы отдохнете заодно – эти путешествия, они так утомляют. – соловьем разливался я, не давая послу вставить ни слова. Он, правда, с каждым шагом все больше пыхтел, и собирался, видимо, уже начать вырываться. – Посидим тихо, скромно, в малой зале, практически по домашнему.

Это я не подумавши ляпнул, наверное. Потому что как раз в этот момент два ливрейных лакея отворили дверь в комнату, где синклитик и нойон со свитами трапезничать желают.

Я окинул взглядом обстановку. "Ой, бля", сказали лесорубы – по домашнему мы тут посидим… Бордель. Натуральный бордель. Молодец, Ромка! К ордену представлю!

Денецкий при виде этого вообще замер как громом пораженый, наконец громко сглотнул, и сдавленным голосом спросил:

– Синклитик, а вы всех гостей так принимаете?

– Ну что вы, темник. – промурлыкал я в ответ. – Только самых важных и почетных. Протокол-с. Ну, а теперь прошу к столу.

Одной рукой я указал внутрь зала, а другой дружески обнял Костю за плечи. Тот влетел внутрь как ужаленный, едва не сбив с ног мажордома (вообще-то я знал, что он у нас есть, но никогда не встречал), собравшегося препроводить нойона к его месту.

Немного он, правда, успокоился, когда понял, что сидеть мы будем на разных концах стола, и даже, покуда мажордом рассаживал свиту согласно табеля о рангах, проявил признаки реанимации аппетита – начал разглядывать, что у нас на столе.

На столе чего только не было! Картошки жареной не было, например, макарон по-флотски не было тоже, селедки под шубой или салата "Оливье" я как-то тоже не разглядел. Даже борща не наблюдалось. Зато было много всего разного, о названии чего я понятия не имею.

В начале обеда я нойона не доставал – рот от запахов так слюной наполнился, что вести беседу не забрызгав половину блюдей было бы никак невозможно. Да и желудок настойчиво требовал: "Хозяин, покорми меня". Так что суп, жидковатый на мой вкус и подозрительного коричневатого цвета я толком не распробовал – заглотил зараз. Ну… Вроде ничего. Моя молодежь тоже наворачивала за обе щеки, и лишь Доместик Схол проявлял чудеса выдержки. Даже подталкивал меня тихонько ногой под столом, когда необходимо было провозгласить очередной тост.

Ну кушать очень уж хотелось.

Однако, утолив первый голод, я все же нашел в себе силы приступить к выполнению своего плана, и завязал с послом светскую беседу.

– А как вы находите нашу планету, темник? – с невиннейшим видом полюбопытствовал я.

– Как понимаете, синклитик, – отвечал подобревший от пищи нойон, – я не имел возможности ее осмотреть иначе чем из космоса. Но с орбиты она производит впечатление довольно положительное. Бизанциумцы, я так понимаю, разместили большую часть поселений в субтропиках?

– Ах, ну что вы, конечно же нет. – произнес я всем своим видом желая показать, что это в принципе невозможно. – В этой климатической зоне у нас и впрямь крупные поселения курортного плана, однако они наполовину пустуют.

Денецкий удивленно вскинул брови и часто-часто заморгал своими изукрашенными зелеными тенями веками.

– Но… отчего?

– Ну сами посудите, ну грешно же промышленными выбросами портить такую замечательную природу. Там загорать надо, на пляжах нежиться, отдыхать – а тут шахта какая, или и вовсе завод. Что это, скажите на милость такое? – я едва сдержался, чтоб не перейти на педиковатовскую гнусавость, но пару раз жеманненько ручками все же всплеснул. Не переиграть бы. – Нет, нет и нет, это совершенно неприемлемо с точки зрения экологии. Вот тундру, степи, пустыни и вечную мерзлоту – их не жалко. Там у нас моногорода разбросаны и все такое. А кто хочет отдохнуть, тех милости просим в курортную зону.

– Вот как? – каракорумский посол смотрел на меня удивленно. – И что же, это не вызывает недовольства? Эмиграции?

– Ну, не без того. – я скорчил кисляк. Спасибо, Лена, у тебя научился. – Но у нас недурные заработки, хорошие развлечения и казино, полная свобода почти во всех планах, так что охотники до воли тоже приезжают.

– Мне доводилось слышать о крайне, гм, либеральных законах, установленных вами. – осторожно произнес Денецкий. – Кажется, у вас тут даже однополые браки разрешены…

– Господи, а что такого? Ну любят люди друг друга, так пускай живут вместе! Правда, церковники выступали против, так что пришлось оформить это не как брак, а как договор, но по сути вышло одно и то же.

– М-м-м-м… И что еще из таких вот новшеств вы ввели? Возможно, – тут он закашлялся, – мы смогли бы что-то перенять.

– Ну, – я покрутил в воздухе кистью руки, – наркотики разрешил, например. Мы их по всей республике поставляем. Не всюду, правда, легально… Ну, вы меня понимаете.

Костя кивнул, глядя на меня большими-большими глазами.

– Азартные игры почти все разрешены, без ограничений на ставки – вот "Русскую рулетку", правда, пришлось завернуть. Слишком уж много стрелялись по пьяни. Проституцию легализовал, причем в самых разных формах. У нас можно найти практически все, что угодно, на любой, самый изощренный вкус. Вы, например, не желаете после пира чего-то такого экзотического?

– Нет. Благодарю, нет. – как-то слишком поспешно ответил он и покосился сначала на Ромку, потом на Димана.

Роман вспыхнул и уставился в тарелку. Нет, не потащу я его по бабам – уметь так вовремя краснеть, это талант от природы даденый.

Дима сделал вид что увлечен негромкой беседой с Цэлмэг, и ничего не заметил.

Кстати, не наврал Скуриди – девочки действительно замечательные, прекрасные особой, восточной красотой, какая не редкость у многих юных буряток. Вот и за что этому сморчку пузатому такое счастье: целых три роскошных девицы под боком. А у меня – Анжела. Тьфу! Справедливости в мире нет!

– Напрасно, жалеть будете! – я шутливо погрозил нойону пальцем. – Впрочем, я уже в каких-то паре шагов от того, чтобы превратить планету в курортную столицу всего Скопления! Вас, темник, мне сами боги послали, не иначе. Вы представляете, если будут установлены добрососедские отношения, что начнется? Скупайте акции компаний, занимающихся перевозкой пассажиров. Не прогадаете!

– Благодарю за совет. – он даже склонил слегка голову в знак согласия. – Однако, говоря об установлении дипотношений, вы употребили слово "если". Полагаете, могут быть какие-то препятствия? У стремления наших великих народов жить в мире есть противники?

– Противники? Ха! – воскликнул я. – Косность, ханженство и недальновидность Синклита – вот они, эти противники! Вы даже не представляете, какие деньги теряет бюджет Роксаны из-за того что они запретили мне легализовывать детскую проституцию, на том основании, что это, видите ли, аморально. Мы политики, мы выше морали! Ее для нас вообще нет!

Денецкий старался не смотреть на меня как на какое-то противное насекомое – мокрицу там, или тарантула, – а выразить на лице сочувствие моим неприятностям. У него, надо сказать, это почти получалось. Не права Ванина агентура – дипломатом Костя быть может. Только это ему не нравится.

– Наверное, и вас лично это разочаровало? – сухо поинтересовался Туменчи-нукер.

– Нет, что вы, господин Чобайласан. – улыбнулся ему я. – Чистый бизнес. Детство, это прекрасная пора, но меня больше привлекают такие поры как отрочество, юность и молодость. Ах, мои уже не вернуть, зрелость пришла.

Ромка чуть не нырнул в тарелку с каким-то рагу из Бог знает чего. Но, скажу честно, это незнамо что сготовлено отменно.

– И вы полагаете, что эта косность воспрепятствует установлению дипотношений? – продолжил гнуть свою линию нойон. – Кто-то может воспротивиться?

– Самим отношениям – разумеется нет. – радушно улыбнулся я своему гостю. – Но вот на каких условиях, это вопрос.

– И какими же будут эти условия?

– Не знаю. – легкомысленно отозвался я. – Мы с дуксом друг друга на дух не переносим.

Ложь всегда надо разбавлять правдой, которую легко проверить.

– В любом случае, я на вашей стороне. – продолжил свой спич я. – Друнгарий армии, думается, также проявит понимание моей, простите, вашей позиции. Мы с ней… сходимся во взглядах на деловой подход.

– И в чем же такой подход вы видите сейчас? – несколько удивился почти незавуалированному предложению о сотрудничестве посол.

– Кроме того, что я уже озвучил? Ну, представьте себе, чисто теоретически. Если миры фронтира, Роксана и Увек станут форпостами торговли между нашими странами, какие перспективы откроются перед их наместниками и теми, – я выразительно поглядел на Константина, – кто будет эту связь обеспечивать. Неужто купцы откажутся… Ну, не знаю, последовать вместе с крейсером, совершающим дружеский визит в соседнее государство? Пока мы не знаем пиратства, это верно, но это ведь не вечная ситуация – давайте быть реалистами. Или вот, обустройство исправительных заведений. Дорогое удовольствия, верно? А я бы с удовольствием принял каракорумских зэков, у меня несколько рудодобывающих комбинатов на спутниках простаивают из-за отсутствия персонала. И расходов нет, и в казну Каракорума доход в виде процентов от прибыли. Верно? Да мало ли что деловые люди могут придумать… к вящей славе и процветанию своих стран?

– Я с вами… кхм… абсолютно согласен, синклитик Киндяшков. – задумчиво произнес нойон. – И потому предлагаю поднять бокалы за плодотворное сотрудничество… кхм… процветание… кхм… наших держав и рост благосостояния… кхм… их населения.

– Прекрасный тост! – провозгласил я, вставая. – Выпьем же за это!

Что могли сделать остальные? Только нас поддержать. Если уж начальство выпить предлагает, значит это приказ.

Оставшаяся часть пира продолжалась недолго – все уже были сыты. Юстиниан усиленно делал вид, что слаб на выпивку, и начал с интересом заглядываться на Анжелу, каким-то образом сумевшую выглядеть даже в парадной форме натуральной шамотрой. При выходе всех откушавших из зала он даже приобнял её за талию и что-то шепнул, на что она разразилась хохотом. Боже, того презрения к нам всем, какое плескалось в глазах Чобайласана и флигель-адъютантш Денецкого хватило бы на тысячу проповедей о пороках.

– Синклитик, и все же, когда я смогу вручить свои верительные грамоты? – спросил темник флота.

– Да хоть сейчас, могу забрать. – я пожал плечами. – Если же вас интересует то, когда вы попадете на заседание Синклита для обсуждения предложений Каракорума, то это можно будет устроить часа через два, по грависвязи. Отдохнете пока, кто ж на полный желудок переговоры ведет?

– Это было бы великолепно. – ответил Константин.

– Значит так и поступим. – покладисто согласился я. – А пока предлагаю пройти ко мне в кабинет, выкурить по сигаре и выпить по бокалу чего ни будь им соответствующего.

– Э… Вдвоем?!! – он ощутимо шатнулся в сторону от меня.

– Ну зачем? – флегматично ответил я. – Безопасников наших с собой возьмем. Им тоже профессиональное взаимодействие надо будет налаживать. Значит, о договоренностях быть должны в курсе.

– Резонно. – нойон нервно хихикнул. – А остальные?..

А остальные пускай отдыхают, ваших девочек в аппартаменты проводят, мои свои комнаты и сами найдут. Намаялись поди, молодёжь. Только сейчас одного из своих заряжу, чтоб к техникам сбегал, сказал о настройке второй камеры связи. Рома-а.

Парень двинулся ко мне, а я, пропустив Недодёница вперед, чтоб отошел шагов хоть на несколько, громко сказал приблизившемуся ко мне флигель-адъютанту:

– У вас у всех троих до завтра, до восьми утра, отдых, но ты сейчас, будь ласков, прикажи технарям гостевую капсулу связи для заседаний Синклита настроить. Да, ну а потом, – я чуть приобнял его за плечи и склонив голову к его уху, шепнул, – представь что я тебя лапать начал.

Расчет мой оправдался. Сначала он, от резкой перемены темы, застыл потом инстинктивно дернулся от меня, но поскольку я этого ожидал, то был Рома удержан на месте. Стоит ли говорить, что он краской начал наливаться? Правда вот взгляд его мне не понравился – злой какой-то, слезы на ресницах выступили.

– Молодец, – шепнул я., – правильно реагируешь. Теперь бегом лети к любому терминалу связи и сообщи Скуриди, что я веду вербовку посла в тёмную, и он однозначно ведется. Причем это он считает, что вербует меня. Мы сейчас по конкретике будем торговаться. Так что пусть ничему не удивляется и ни по какому поводу не возмущается, я ему на заседании маякну, на что идти можно, а где на усмотрение Синклита.

Парень смотрел на меня, растерянно хлопая глазами.

– И не забудь все же технарям сказать про финальную отладку гостевой капсулы. Не нужен нам конфуз сейчас. – я отпустил парня и поспешил догнать своего "хуже татарина".

– И о чем вы с ним шептались, синклитик Киндяшков. – поинтересовался тот.

– О том, что будет несколько позже. Но это, простите, сугубо личного плана вопрос.

Костю передернуло.

***

– Скажите, синклитик, чего вы хотите на самом деле? – спросил Денецкий, развалившись в кресле и попыхивая сигарой.

– Я? Все очень просто, нойон. Я хочу ни от кого не зависить, никому не подчиняться. В идеале для этого надо стать не дуксом даже, базилевсом.

– Гм…

– Но и одна, ни от кого независимая нейтральная система меня тоже вполне устроит. Этакая, знаете ли, Швейцария на звездной карте. Я, знаете ли, в Повелители Всего не лезу.

– Что ж так? – приподнял бровь Костя, и иронически усмехнулся. – Не хотите сорвать джек-пот?

"Э, твоё превосходительство, а тебя ж уже развезло", подумал я.

– Никакого Джека я не хочу, особенно потного. – хмыкнул я в ответ. – Но, скажу вам, муторное это дело, большой страной управлять. Мне и Бизантия хватит за глаза.

– И вы предлагаете Каракоруму посодействовать вам в достижении ваших целей. – с пьяной хитринкой темник глянул на меня.

– У Каракорума есть свои интересы, у меня свои. – я затянулся сигарой и выпустил к потолку клубы сизого дыма. – Там где они совпадают, мы могли бы помочь друг другу.

– Какой же помощи вы желаете?

– А что вы имеете предложить?

– Хорошо, что вы можете предложить нашей державе?

– А что вы хотели бы получить? – я усмехнулся. – Разговор пока, увы, беспредметен. Вы не полномочны мне ничего пока ни предлагать, ни требовать. Давайте будем считать, что мы заключили декларацию о намерениях, а подробности…

Я поднялся, и проследовал к своему рабочему столу, надеясь что Дима не забыл выполнить мое распоряжение отданное на бегу, между заседанием Синклита и визитом к стилисту. Чобайласан напрягся. Ждал, наверное, что я достану ствол, и порешу их к чертовой бабушке. Мысль такая была, но табельный бластер я оставил вместе с контр-адмиральской формой.

Дмитрий не подвел. В ящике стола лежало два новеньких, в упаковке, коммутатора. Достав их, один я демонстративно положил на стол, а второй передал послу.

– Вот. Связь со мной ваш человек, когда прибудет на Роксану, пускай держит по этой фиговине. Номер там в памяти только один, не ошибется. А теперь, – я аккуратно положил выкуренную до половины сигару на край пепельницы, давая ей "умереть", – нам, пожалуй, пора. Скоро начнется заседание Синклита.

– Да, идемте.

Чобайласан только цокнул языком.

– Один момент, синклитик. – пробурчал Денецкий, закатывая рукав. – Это ненадолго.

Туменчи-нукер достал из кармана ампулу с впрыскивателем, приложил ее к вене нойона и на что-то нажал.

– Это что? – вполголоса поинтересовался я у Савватия Юстиниана.

– Антидот. – столь же тихо отозвался Доместик Схол. – Протрезвляет почти моментально, но похмелье у него будет через пару часов кошмарное.

– Так дураку и надо. – шепнул я.

Меж тем темник флота вернул рукаву его законный вид.

– Идемте, произнес он, стремительно, прямо на глазах трезвея. – Я готов.

И затушил сигару в пепельнице. Ну варвар, ёптль!

***

Само заседание Синклита смысла, наверное, описывать никакого нет. Сели, наговорили друг другу комплиментов, торжественно объявили о начале дипломатических отношений между державами, утвердили Роксану и Увек центрами межнациональной торговли, нойон передал нам частоты для установления единой межпланетной системы гравитационной связи (Скуриди тихо радовался этому обстоятельству, намереваясь устроить в Каракоруме глобальную прослушку), глобальные внешнеполитические сношания были вменены в обязанности дуксу и чингису – не Айтматову, а главному табунщику Каракорума, – и, собственно, на этом все. Глобальные перемены в наших взаимоотношениях были оставлены на будущие переговоры, бо Костя сделал свое дело, Костя может улетать. Ну, еще, по мелочам там, типа утверждения взаимного порядка работы консульских учреждений, порядка прибытия военных кораблёв с дружеским визитом, и тэ пэ. Денецкого наши пытались попытать на тему соседей и внешнеполитических отношений с ними Каракорума, но тот нагло мазался. Я не я, рожа не моя, чего вы хотите от простого и скромного гросс-адмирала. Мы в политику не лезем, мы бьем кого прикажут. В общем, по извращенному варианту песни «Орел Шестого легиона»: пусть даст приказ Тиберий Август, пусть нас пошлет Тиберий в анус… Мндя, как-то так.

Затем мы быстро подписали у нойона в апартаментах договор о дружбе и сотрудничестве, где Бизантий и Каракорум русским по белому клялись один другому в нерушимых мире и жвачке, но никаких обязательств по этому поводу на себя не берут, я забрал его верительные грамоты, и темник флота убыл со всей возможной поспешностью. Не помогло: уже на выходе, под громовые песнопения хора (пели гимн Бизантия – творчески обработанный и переделанный "Славься, славься наш Русский Царь") последствия антидота его настигли, и он в прямом смысле свалился на руки своему ЭсБэшнику и флигель-адъютантам. Так что от наместника Роксаны нойона, в прямом смысле слова, выносили, и хорошо хоть не вперед ногами.

А я ведь предлагал ему повременить с отлетом, говорил я ему, что сейчас самое то к блядям и на посошок, но он чего-то застремался. Ну и Хефрен с ним Ебипетский.

С проводов дорогого нашего, и любимого, который хуже татарина, я отправился в кабинет. Вы будете смеяться – чтоб поработать, а то эти пляски вокруг нойона меня утомили, надо было чем-то отвлечься. Бухать не хотелось.

В приемной меня ожидали траурные рожи флигель-адъютантов и Доместика Схол.

– Так, вот я чего-то не понял… – мня изумилось совсем неподдельно. – Приказ был отдыхать.

– Командир, – Юстиниан кивнул на монитор. – Глянь на это.

"Это" оказалось выпуском новостей. Поглядев, как акулы пера творчески отобразили визит к Минотавру, сиречь ко мне, одного сына каракорумскоподданого, полистав их же новостной сайт, где статья о визите высокого гостя обильно иллюстрировалась фотками пьющего поднесенную медведем рюмаху темника флота, вынесения его тела прочь и "комитета по встрече" в дверях, в обнимку, я примерно минуту пытался выразить свое к материалам отношение предельно лаконично. Наконец, формулировка, краткая, изящная, и, при этом, отражающая истину, была найдена.

– Пидарасы. – произнес я, откидываясь на спинку секретарского кресла.

Особо добила эпиграмма:

Бизантий в ужасе трепещет, но тут, отбросив ложный стыд -

"Вы разрешите вам впендюрить?" – послу синклитик говорит…

Кочевник – в шоке, паникуя – хватает кобуру рукой.

Синклитик маникюром блещет и манит, и зовёт с собой…

Журналиста, это понаписавшего, звали Дмитрий Волк, собака бешенная…

– Отгул отменяется, готовим бравурное коммюнике о результатах переговоров. Особый акцент ставим на моей роли во время предварительных консультаций. Не забываем упомянуть про правительственные награды командующим флотилией и гарнизоном. – скомандовал я.

Управились мы с этой задачей быстро, где-то за полчаса, если не меньше. При этом генератором идей и автором лучших формулировок был отнюдь не я, а Рома. Получив задачу он моментально переменился, подобрался весь, словно тигр перед прыжком, и выдал такое, что доктор Геббельс мог спокойно отойти в сторонку покурить. Причем получилось совсем не пафосно, без лозунгов, без явной агитации. Простым и доступным языком в коммюнике рассказывалось о том, какой синклитик Киндяшков опора и надежа всея Бизантия, а остальные синклитики мудаки и бездари. Перечитав конечный текст я присвистнул от восхищения, и в восторге хлопнул флигель-адъютанта по плечу.

– Молодец! – произнес я. – Все молодцы, все отлично поработали. Заливаем, и бегом все отдыхать. Кстати, есть предложение сгонять за казенный счет в термы, взять водки и девочек…

Я на миг осекся.

– Ну, а Анжеле – мальчиков. Черт побери, мы сегодня это заслужили как никто!

Ромка закашлялся и покраснел, Дима промямлил что-то насчет того, что ему-де завтра с утра рано вставать и разгребать завалы накопившейся за сутки корреспонденции, что после такого активного отдыха некомильфо (рассказал бы я ему, как с бодунища процессы вел!), но удивила меня всё ж таки Анжела.

– Если это не приказ, синклитик, то у меня на сегодняшний вечер уже есть планы.

И покосилась на Юстиниана.

Я тоже.

Доместик Схол флегматично пожал плечами:

– У меня тоже, командир.

Ну Савватий, ну… Нет, дело вкуса, разумеется – но он же вдвое старше! Вот же ж кобель…

– Ну а ты, Ромарио? – я уже понял, что подчиненные меня обломали, но для проформы поинтересовался у парня.

– Я… – он покраснел еще сильнее. Да что там – побагровел. – Боюсь, что откажусь, синклитик. Мое… Мое сердце не свободно, вот.

Последнюю фразу он выпалил так, будто во влюбленности есть что-то постыдное.

– Мндя. Но я другому отдана, и буду век ему верна… Ладно, валите отдыхать, господа. А меня тут Скуриди вызывает.

Переключив канал связи напрямую в свой кабинет я ушел в шефские апартаменты под смущенными взглядами флигель-адъютантов и совершенно индифферентным главы СБ.

– Долго ты на вызовы отвечаешь. – мрачно усмехнулся Ваня, когда я включил экран. – Чем у тебя там секретариат занимается?

– Отдыхом. – буркнул я. – Разогнал всех в отгул до завтрева. Заслужили.

– Да? – ехидно поинтересовался тот. – А вот Леночка рвет и мечет.

– Это ее не рвет, это она харчами хвалится. – отмахнулся я. – С чего бы, кстати?

– Ты новостные файлы по поводу визита посла и его убытия смотрел? – нахмурился Иван.

– И тебе того же советую. – вздохнул я. – Только что закончили официальное коммюнике, уже в сети.

– Секунду. – Скуриди повернулся к камере в пол оборота и что-то начал разглядывать на другом, невидимом мне экране.