Текст книги "Происшествие в Оттербери"
Автор книги: Сесил Дэй-Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Cecil Day Lewis (Day-Lewis)
(1904–1972)
The Otterbury incident
New York, The Viking Press, 1949
Сесил Дей Льюис
Происшествие в Оттербери
Повесть
Главы I–V перевела Т. Порфирьева; главы VI–XI перевел В. Рамзес
Рисунки Г. Епишина
I. Засада на Эбби Лейн
– Начни с самого начала, – посоветовал мне Рикки, наш учитель английского языка, когда было решено, что я должен изложить на бумаге эту историю.
Сделать это не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. Как мне начать? И вообще, с чего начинаются любые истории? Взять, к примеру, случай, о котором я собираюсь рассказать. Предположим, я скажу, что всё началось с того, что Ник разбил мячом окно в классе. Но он не разбил бы его, если бы ребята не стали гонять мяч, после того как выиграли сражение с отрядом Топпи. Да и самого сражения могло не быть, если бы месяц тому назад Топпи и Тэд не придумали игру в войну. И я уверен, что они никогда не придумали бы такую игру с танками, пулемётами, засадами, если бы не было настоящей войны и если бы однажды бомба не угодила прямо в центр нашего городка. Там, среди развалин, груд мусора, кусков железа, старых водопроводных труб, было очень удобно играть в войну. Место это стали называть Местом происшествия. Но и это ещё не начало. Ведь если бы Гитлер не пришёл к власти, то не было бы никакой войны. И так можно без конца говорить: «Если бы, если бы…» – и дойти до самого сотворения мира.
Я опять посоветовался с учителем Рикки. Он сказал:
– Не ломай себе голову, начни с главного! – Это, между прочим, полностью противоречило тому, что он говорил раньше. – Не ломай себе голову, расскажи, как вы, малыши, затеяли возню и Ник разбил окно в школе.
Мистер Ричардс часто называет нас малышами, и мы ничего не имеем против: Рикки хоть и учитель, но вполне приличный человек. В общем-то, он прав – взрослыми нас не назовёшь, даже Тэду и Топпи только четырнадцать лет. И всё же «малыши» сумели собрать больше пяти фунтов и уплатили за разбитое окошко да вдобавок шайку преступников выследили. Недаром инспектор Брук в присутствии всей школы сказал, что мы молодцы.
Итак, я приступаю. Остаётся только придумать название. Пожалуй, «Происшествие в Оттербери» – то, что надо!
* * *
– Сверьте часы. Через 5 минут 30 секунд наступит время «Че», – сказал Тэд, глядя на свои швейцарские часы. На них, кроме циферблата и обычных стрелок, был ещё секундомер и два маленьких диска. Эти часы привёз из Германии и подарил Тэду в день рождения его брат-лётчик.
Разведка донесла, что в час «Че» отряд Топпи при поддержке танка появится на улице Эбби Лейн. Наша задача заключалась в том, чтобы отбить танковую атаку и преградить путь Топпи и его армии на школьный двор. Тэд тщательно разработал план операции. По обеим сторонам дороги устроили засаду: одну фальшивую, другую настоящую.
– Топпи наверняка думает, – сказал Тэд, – что мы устроим ему засаду в Месте происшествия. Мы так и сделаем. Восемь человек спрячутся в развалинах и, как только я дам сигнал, откроют огонь по танку. Их задача будет заключаться в том, чтобы отвлечь внимание экипажа танка и сопровождающей группы от главной атаки. Джордж, ты возьмёшь троих ребят и…
– Главная атака, а всего три человека – так не бывает, – перебил его Ник.
Ник часто говорил невпопад. С того дня как в Оттербери упала бомба, Ник вроде бы немного рехнулся. При бомбёжке погибли его родители, а самого Ника насилу откопали из-под обломков. Так что никто не удивлялся, если он вдруг задавал нелепые вопросы. Мы любили Ника. В конце концов, не у всякого хватило бы духу играть на том месте, где погибли его родители. Поэтому Тэд принялся терпеливо объяснять Нику весь план:
– Цель этой атаки – уничтожить танк, поэтому я считаю её главной. Мы произведём обманный манёвр силой, чтобы отвлечь внимание противника.
– Манёвр силой, персидская кобыла, земляничное мыло, – передразнил Тэда Чарли Мазуэлл.
– Рядовой Мазуэлл, молчать! – приказал Тэд.
Тэд не такой силач, как Топпи, но если он говорит «молчать», никто ему не перечит.
– Джордж, – продолжал Тэд, обращаясь ко мне (я его первый заместитель), – возьми троих ребят, захватите липучие гранаты и спрячьтесь во дворе у Скиннера.
Я похолодел от ужаса. Двор Скиннера расположен как раз напротив Места происшествия, на другой стороне дороги, по которой должен пройти вражеский танк. За тяжёлыми двустворчатыми воротами у Скиннера не то склад, не то мастерская. Лучшего места для засады не придумаешь. Там мы были бы в полной безопасности и сквозь щель в заборе могли бы наблюдать за всем происходящим на улице. Единственное, что нас останавливало – это сам Скиннер. Один вид его внушал нам ужас. Это настоящий громила с небритым лицом и маленькими злобными глазками. Однажды двое мальчишек заключили пари, что заберутся в его мастерскую. Услышав шорох, Скиннер схватил верёвку и кинулся на ребят. Он прогнал их со двора и гнался за ними по улице, стегая изо всех сил. Они еле ноги унесли. Вот каков этот Скиннер.
– Послушай… – хотел я было возразить Тэду.
Но он перебил меня:
– Не беспокойся. Наша разведка донесла, что утром Скиннер сел в грузовик и уехал. А перед отъездом сказал какому-то парню, что не вернётся до вечера. Ворота мастерской не заперты, а только закрыты на засов. Можно перелезть через забор и отодвинуть засов.
Да, ничего не скажешь. У Тэда котелок варит. Он отдал ещё кое-какие указания, а потом предложил сверить часы. Для этого большинству из нас пришлось обернуться и посмотреть на маячащую над крышами городка церковную колокольню – своих часов почти ни у кого не было.
Тут мы заметили Джонни Шарпа и Бородавку. Они околачивались поблизости, обмениваясь насмешливыми замечаниями в наш адрес.
Сейчас опишу этих типов.
Между прочим, хочу заметить, что я лично всегда пропускаю те места в романах, где говорится: «Лицо у него было суровое и в то же время нежное, нос – с красиво изогнутыми ноздрями». Или: «Её сияющие глаза были, как большее влажные озёра, губы алые, как гранат»… Для меня такие слова – пустой звук. Ведь прочитав это, вы так ничего и не узнаете про героев. И всё же я должен дать точный портрет Джонни Шарпа и Бородавки. Это очень важно, как вы сами потом увидите.
На макушке у Джонни Шарпа серая фетровая шляпа с загнутыми вниз полями. У Шарпа лисье лицо – узкие глазки, длинный нос и большой рот с тонкими губами; он часто ухмылялся, обнажая гнилые зубы и золотую коронку в верхней челюсти. Ходил он в ярком клетчатом пальто с ватными плечами и повязывал безобразные галстуки с крикливым рисунком, как на занавесках в гостиных. На правой руке блестели два кольца, и когда он говорил, то обычно размахивал этой рукой перед вашим носом. Он худой и какой-то вертлявый, как угорь или змея. Шарп всегда вёл себя нахально.
Бородавка, наоборот, парень застенчивый. У него круглое одутловатое лицо, и когда он разговаривал, не смотрел вам в глаза. Бородавка никогда не напяливал шляпы. Волосы его блестели от бриолина, но на макушке всегда торчал вихор. Носил Бородавка спортивный голубой пиджак с двумя разрезами позади и грязные зеленовато-серые фланелевые брюки, которые свисали на стоптанные башмаки.
Вид у Бородавки был всегда неряшливый. Вообще-то его имя было Джордж Сидз, но все звали его Бородавкой, потому что на правой щеке у него была огромная бородавка, и из неё росли волосы. Шарп и Бородавка всегда появлялись вместе. Бородавка жил в Оттербери всю жизнь, а Джонни Шарп приехал в город только в конце войны. Оба уклонились от военной службы, то ли из-за больного сердца, то ли ещё по какой причине.
Очевидно, они нигде не работали, вечно шатались по улицам и лезли не в свои дела.
Вот и в это утра они появились в Месте происшествия, где мы все собрались.
– А, ребятки, всё играете, героев из себя корчите, – обратился к нам Джонни Шарп.
Тэд покраснел. Чарли Мазуэлл сказал:
– А вы, пижоны несчастные, всё по улицам шляетесь! – и тут же юркнул за кучу мусора.
Но Шарп и Бородавка не побежали за ним. Бородавка, конечно, разозлился, но Шарп только ухмыльнулся, обнажив дёсны, и, заломив шляпу набекрень, пошёл прочь. Он как будто гордился тем, что его обозвали пижоном. Бородавка потащился за ним.
Пройдя ярдов сто по улице, они остановились, прислонившись к стене полуразрушенного дома.
Их присутствие могло нам помешать. Ведь они могут не пустить нас во двор Скиннера. Но Тэд послал одного из ребят отвлечь их внимание, и пока гонец разговаривал с этими типами о всякой всячине, я со своим звеном перелез через ворота. Со мной пошли Чарли, Ник и маленький Уэкли. Я захватил гранаты, сложенные в плотный бумажный пакет. Питер Батс, заместитель командира, сам изготовил их в школьном химическом кабинете. Гранаты эти совсем не опасные, они не взрываются и не загораются. Но у них есть одно хорошее свойство: они здорово липнут. Их следовало бы назвать липучками. По правилам игры, чтобы вывести танк из строя, надо прилепить к его борту по меньшей мере две такие гранаты. Но бросать их нельзя. Это было бы слишком легко. Их полагается прилепить к вражескому танку руками. Часто мы отчаянно спорили, действительно ли граната была пришлёпнута к танку или её бросили с очень близкого расстояния. В таких случаях судья нам был просто необходим. Во время споров мы горячились, теряли терпение, и ко времени, о котором я пишу, отношения наших отрядов очень обострились.
До начала боя оставалось три минуты. Тэд скомандовал:
– Все по местам. Маскируйтесь!
Через минуту я выглянул на улицу. Сначала мне показалось, что Тэд и остальные ребята куда-то исчезли. Внимательно присмотревшись, я разглядел, что все они расположились за кучами мусора вокруг воронки. Из-за ворот торчали две головы и ствол деревянного ружья. Один мальчик спрятался за кустиком курослепа, проросшим над кучей обломков, другой забрался в бетонную трубу. Поверьте мне, ребята были превосходно замаскированы. Тэд зачем-то притащил мусорные ящики и поставил их посреди улицы.
В ожидании боя мы решили перекусить. Ребята достали завтраки, принесённые из дома.
– Эх, не было бы сейчас войны, ну и наелся бы я! – размечтался маленький Уэкли, уписывая чёрствый хлеб. – Начал бы с бутерброда с сардинами, потом слопал бы целую тарелку эклеров, а потом… потом запеканку с мясом и ещё закусил бы жареной картошкой с бобами… – А тебе чего хочется, Ник?
– Не знаю, – сказал Ник, – наверное, того же, что и тебе. – Он сидел на футбольном мяче, и вид у него был понурый. Ему не очень-то хорошо жилось у дяди с тёткой, которые взяли его к себе после смерти родителей. Ходили слухи, что Ника, даже не кормили досыта. Но, может, это просто сплетни.
– Ник, хочешь липучки? – предложил я.
– Нет уж, большое спасибо. Лучше я возьму футбольный мяч, привяжу его к верёвке и буду колотить их по голове мячом.
Я раздал гранаты остальным ребятам. До начала боя оставалось лишь полминуты. Сердце у меня бешено колотилось. На подумайте, что я трусил, нет, просто… я волновался. Ведь вся ответственность за успех боя лежала на мне. Я вспомнил, как Тэд предупреждал нас: «Не торопитесь выходить из засады. Выждите, пока не завяжется бой. Не поступайте необдуманно. Иначе всё полетит к чёрту».
В этот момент я услышал, скрип колёс и подумал, что это танк проехал по Эбби Лейн мимо нас, вправо. Должно быть, скрипели приделанные к танку старые велосипедные ободы без шин. Танк, был совсем как настоящий, мы сделали его в школьной мастерской… Башня была из дерева, а бока выкрашены в маскировочный цвет. На башне был натянут кусок всамделишной маскировочной сетки, которую Тэд выклянчил у брата. Впереди вместо ствола орудия торчала половая щётка. В танке свободно умещались три человека: водитель, стрелок и командир.
Я снял автомат с предохранителя и выглянул на улицу. Но вместо танка я увидел двух вражеских велосипедистов. Очевидно, Топпи послал их, чтобы разведать, нет ли ловушек.
«Чёрт возьми, – подумал я. – Они сдвинут мусорные ящики и очистят танку путь».
Изо всех сил нажимая на педали, пригнувшись, велосипедисты промчались мимо нас, направляясь прямо к ящикам, словно собираясь их протаранить.
Из засады Тэд и ребята открыли ураганный огонь, но велосипедисты смело ехали под обстрелом. Казалось, они были заколдованы, и пули их не брали. Я уже решил, что всё потеряно, но вдруг распахнулись крышки ящиков, и оттуда, как ваньки-встаньки, появились две головы. Две длинные трости преградили велосипедистам путь. Ага, – значит, Тэд посадил в ящик ребят. Ловко придумано! Велосипедисты, боясь, что трости попадут в спицы колёс или проткнут им животы, свернули в сторону. У одного из них, вероятно, были испорчены тормоза. Он стремительно пронёсся мимо ящиков – и не мог остановиться, пока не отъехал от них на расстояние не меньше 50 ярдов. Другой повернул направо, резко затормозил и, петляя, скачками стал двигаться к Месту происшествия. Наконец он свалился на кучу мусора, и на него прыгнул один из наших ребят.
Итак, первая вылазка противника была отбита, но мы знали, что Топпи на этом не успокоится.
Вскоре появился танк в сопровождении трёх человек. Они шли гуськом, нагнувшись, прижимаясь к его левому борту. Танк укрывал их от огня из засады Теда, но с нашей стороны они были открыты для обстрела.
Проехав ярдов десять, танк остановился. Стрелок открыл лихорадочный огонь по засаде Тэда. В этот момент я увидел, что Топпи и ещё трое крадутся к воронке от бомбы, окружая отряд Тэда с тыла, а Тэд с ребятами так увлёкся боем, что не замечает опасности. Положение с каждой минутой становилось всё тревожнее. Если Топпи удастся напасть с тыла, то Тэд окажется запертым в клещах между отрядом, охранявшим танк, и вражеской пехотой. А я не мог даже крикнуть, чтобы предупредить Тэда, – этим я бы выдал себя и сорвал план внезапного нападения.
Мне предстояло принять очень важнее решение: напасть ли на танк тут же, немедля, или подождать, пока вражеские солдаты, залёгшие между танком и моей засадой, выйдут из укрытия.
Мы вполне справились бы с троими и завладели бы танком, но шестерых нам не одолеть, поэтому я решил пока не обнаруживать себя. Это было чертовски трудно: Чарли тяжело дышал мне в затылок, а маленький Уэкли всё время порывался проскользнуть у меня между ног, чтобы посмотреть, что происходит.
Когда наконец я решился выйти, случилось непредвиденное. Прун запустил куском кирпича в Тэда, хотя по правилам игры категорически запрещалось швырять камни друг в друга. Их можно было бросать только в танк. Конечно же, только Прун мог нарушить приёмы цивилизованного ведения войны. Прун неприятный тип, поверьте мне.
Он был в команде Топпи, и я сам видел, как он схватил обломок кирпича и швырнул его. Кирпич угодил Тэду в плечо. Вообще Тэд – спокойный парень. Но иногда он становится просто бешеным, как это было на школьных соревнованиях по боксу. Его противником был Топпи, Тэд проигрывал, и в последнем раунде он буквально озверел. Вот и на сей раз с ним случилось то же самое. Он отдал приказание, чтобы двое ребят вместе с ним атаковали группу Топпи. Потом дал три коротких свистка – это был сигнал атаки, и помчался к Пруну со скоростью пожарной машины.
Я понял, что настал мой черёд выходить из засады. Когда охрана танка бросилась наперерез Тэду, мы проскользнули через скиннеровские ворота и ринулись вперёд, не встречая на своём пути никакого сопротивления, если не считать вражеского велосипедиста, того самого, у которого отказали тормоза. Он был совсем ещё сопляк и наблюдал за тем, что происходит, издалека. От волнения он пританцовывал на месте, как это делают дети. Однако, увидав, что я и мои ребята устремились к танку, он сел на велосипед и что есть духу помчался наперерез нам.
Должен признаться, это был отважный поступок, но безрассудный. Мы увернулись от него, а я ещё и подтолкнул его сзади. Он так и ехал быстро, а тут со свистом пронёсся по улице, свернул за угол и исчез за поворотом. В это время Чарли и маленький Уэкли прилепили гранаты к обоим бортам танка, по две на каждый борт, а Уэкли даже ухитрился влезть в танк и прилепить одну гранату в кабине. Пять гранат – это рекорд. Потом мы с Ником взобрались на башню и следили за сражением с этого великолепного наблюдательного пункта!
В Месте происшествия завязался яростный бой. Дрались врукопашную. Оружие побросали все ребята, кроме двоих, скрестивших шпаги на куче мусора. Воздух оглашали крики раненых и умирающих. Я увидел, как Тэд нокаутировал Пруна, и тот, споткнувшись о ржавую канализационную трубу, упал на спину.
Тут Топпи дал свисток, и его войска, оставив раненых, побежали к танку. В пылу сражения враг не заметил, что танк захвачен, и когда Топпи и его солдаты примчались к танку, Ник наклонился и стал колотить их по головам футбольным мячом, выкрикивая: «Убиты, убиты, убиты!» Так ему удалось уничтожить четверых, а пятым оказался сам Топпи.
– Эй, вы! Это не по правилам! – завопил Топпи.
– Лежать! – приказал я. – Ты ведь убит.
– Танк уничтожен, – объявил Чарли. – Мы прилепили к нему пять гранат, честное слово!
– Вот как? – удивился Топпи, осмотрев борта и дно танка. – Здорово! От пяти гранат танк должен взорваться и разлететься вдребезги, а вместе с ним и вы, дураки несчастные! Поэтому Ник никого не мог убить. Значит, я не убит.
Представляете, какой тут поднялся спор! Обе армии, столпившись вокруг танка, кричали друг на друга до хрипоты. Теперь, выступая в роли беспристрастного историка, я должен признать, что Топпи был прав, но тогда, конечно, я ему возражал.
Тэд, подойдя вплотную к Топпи, так, что носы их почти соприкасались, произнёс:
– Ты ведь не будешь отрицать, что мы уничтожили танк, а это главное. Поэтому мы победили.
Но тут прозвенел звонок. Я уселся в танк и, нажимая на педали, покатил по улице, несколько ребят толкали танк сзади. Остальные убежали вперёд, передавая друг другу мяч Ника. Танк с грохотом въехал в школьные ворота, и в тот же миг раздался звон разбитого стекла. Кто-то поддал мяч ногой и угодил в окно класса, расположенного рядом с кабинетом директора.
II. Разбитое окно
На какое-то мгновение все застыли от ужаса, потом бросились в разные стороны и попрятались кто куда, словно по сигналу воздушной тревога. И когда через десять секунд на крыльце появился директор, во дворе уже никого не было. Ник, Тэд, я и ещё несколько ребят укрылись в сарае. Директор подошёл к разбитому окну, потом повернулся и сказал, обращаясь к пустому двору:
– Тот, кто разбил стекло, должен немедленно выйти.
Мёртвая тишина. Я и сам не знал, кто это сделал. Как ни стыдно в этом сознаться, но про себя я порадовался, что окно разбил не я.
Директор повторил приказание. Ник медленно направился к двери, но Тэд схватил его за руку и оттащил назад.
– Если тот, кто разбил окно, не признается, я отменю каникулы, – сказал директор твёрдо, не повышая голоса.
Ник опять приподнялся, и на этот раз Тэд не удержал его. Опустив голову, он медленно шёл по двору, как уходит с поля вратарь, пропустивший решающий гол. Ребята вышли из укрытий и столпились за спиной у Ника.
– Так это ты разбил окно?
– Да, сэр, – сказал Ник.
Директор хотел было напустить на себя грозный вид и произнести назидательную речь, но, посмотрев на Ника повнимательнее, очевидно, раздумал.
– Как это случилось?
– Я ударил по мячу и случайно попал в окно, сэр.
– Гм… Охотно верю, что ты это сделал не нарочно. Однако за последнее время школа сильно пострадала от драк и поломок. – Директор сурово посмотрел на нас. – Что же, Уэйтс, тебе придётся заплатить за новое стекло.
Бедный Ник совсем скис, и вид у него был как у подбитого щенка.
– Но, сэр, у меня нет денег, – сказал он.
– Поэтому стоило хорошенько подумать, прежде чем бить стёкла, – ответил директор. – Даю тебе неделю срока. Пусть твои родители, вернее, опекуны внесут эту сумму из денег, которые дают тебе на мелкие расходы. А теперь – все на занятия.
По странному совпадению следующий урок был как раз в том классе, где Ник разбил окно. Это был урок арифметики. Учителя звали мистер Робертсон.
– Ну и ну, как же всё это произошло? – спросил он, входя в класс.
– Уэйтс разбил окно футбольным мячом, – выскочил Прун. – И директор приказал ему возместить убытки. Это влетит в копеечку, не правда ли, сэр?
– Что же, Прун, если ты так сочувствуешь Уэйтсу, возьми-ка веник и совок и собери осколки, – сказал мистер Робертсон.
Здорово он осадил этого противного Пруна. Будет знать, как радоваться чужому горю!
– А ты, Мазуэлл, – продолжал учитель, – вооружись линейкой и сними мерку с окна. Постарайся не порезаться. А то, чего доброго, истечёшь кровью здесь, в классе, дело может дойти до парламента, и мне придётся отвечать на массу неприятных вопросов. Итак, что у тебя получилось?
– Шесть футов[1]1
Фут – английская мера длины, равная примерно 30 см.
[Закрыть] на три с половиной, сэр.
– Прекрасно. А теперь откройте тетради и решите такую задачу. Если квадратный фут стекла стоит четыре шиллинга шесть пенсов, сколько придётся заплатить за стекло для оконной рамы размером шесть на три с половиной фута?
Задача была совсем лёгкая. Мы её сразу решили и подняли руки, все, кроме Ника, который сидел неподвижно, как каменное изваяние, уставившись в одну точку.
– Какой у тебя ответ? – спросил меня мистер Робертсон.
– Четыре фунта четырнадцать шиллингов шесть пенсов.
– Правильно. Прун, я просил тебя собрать осколки, а не крошить их своими неуклюжими ножищами.
– Сэр, может быть, вы одолжите Уэйтсу денег, ведь у него в кармане дырка, – сказал Чарли Мазуэлл, имея в виду финансовые затруднения Ника.
– Надеюсь всё же, что не такая большая, как в окне, – отшутился мистер Робертсон.
Мы засмеялись из вежливости, но, по правде сказать, нам было совсем не смешно.
Следующий урок был английский. Его преподавал Рикки. Английский – мой любимый предмет, и этот урок был просто отдыхом для меня. По этому предмету я в числе лучших, вместе с Тэдом и Топпи. Кстати, я заметил, что весь урок Тэд и Топпи зловеще переглядывались, и я подумал, что после занятий бой придётся продолжить. Рикки читал нам отрывок из «Трёх мушкетёров». Книга не плохая, только немного старомодная. С особым выражением Рикки прочитал девиз мушкетёров: «Все за одного, один за всех!» Когда Рикки читает, заслушаешься! Непонятно, почему его до сих пор не пригласили на радио вместо дикторов, у которых рот точно ватой набит!
Мне пришло в голову, что девиз мушкетёров вполне подошёл бы нашему классу, и я словно в воду глядел: через 24 часа отряды Тэда и Топпи подписали мирный договор и… но я забегаю вперёд.
После уроков мы с Тэдом пошли домой вместе. Я живу с родителями на Эбби Клоуз, а Тэд у старшей сестры – на Вест-стрит – главной торговой улице Оттербери, рядом с Эбби Клоуз. У его сестры книжный магазин. Чтобы попасть домой из школы, мы должны пройти мимо Места происшествия. Ну так вот, когда мы подошли к Месту происшествия, я увидел, что ворота скиннеровского двора распахнулись. Мы с Тэдом прижались к стене, думая, что сейчас появится Скиннер. Вдруг он узнал, что мы устроили у него во дворе засаду. В это время кто-то высунулся из ворот, украдкой осмотрел улицу и только потом вышел. Это был Джонни Шарп. Заметив нас, Шарп оскалил гнилые зубы, пытаясь изобразить улыбку.
– Как поживает твоя сестричка Роза? – спросил он Тэда.
– Хорошо, – ответил Тэд. – А разве ты с ней знаком?
– Конечно, – ответил Джонни Шарп, лихо сдвинув шляпу на затылок. – Конечно. С вашего разрешения, я умею читать и иногда захожу в магазин купить книгу. Разве нельзя? А твоя сестра очень мила, ничего не скажешь!
Тэд покраснел и собрался было идти дальше, но Шарп протянул руку и взял Тэда за верхнюю пуговицу куртки.
– Послушай! – сказал он. – Куда тебе торопиться? Домашнее задание от тебя не сбежит!
Стоит Шарпу открыть рот – сразу становится ясно, что он не из Оттербери. И дело не только в американском акценте. Все в Оттербери знают, что в нашей школе говорят не «домашнее задание», а «уроки».
– Сестра у тебя – первый сорт! Слишком хороша для школьного учителя. Что ты на это скажешь?
– Она не учительница.
– Брось прикидываться. – Джонни Шарп махнул рукой. – Я говорю о вашем мистере Ричардсе, он вроде бы к ней сватается.
– Не твоё дело, – отрезал Тэд.
– Правильно, не моё. Это – твоё дело! Ты как единственный мужчина в доме должен вмешаться. Тебе ведь будет не очень приятно, если этот мистер Ричардс поселится у вас, будет стоять у тебя над душой, проверять, как ты выполнил домашнее задание, давать тебе двойную нагрузку.
Тэд был сбит с толку. Наверно, раньше такие мысли никогда ему в голову не приходили. Но он сказал решительно:
– Рикки, то есть мистер Ричардс, – приличный человек.
Джонни Шарп опять махнул рукой:
– Да ты не горячись. Разве я сказал что-нибудь плохое о нём? Мне просто кажется, что хлебнёшь ты горя, если в вашем доме всё время будет торчать учитель с учебниками и розгами. Кроме того, у него нет ни пенни за душой. У учителей никогда не бывает денег. Гроши, которые им платят, – это не деньги в моём представлении.
Он щёлкнул пальцами, как фокусник, и извлёк из кармана огромную лачку денег. Ударив ею Тэда по носу, спросил:
– Знаешь, что это такое?
– Банкноты.
– Нет, ошибаешься. Это меховые шубы и обеды в ресторане, удобные места в кино и даже небольшой спортивный автомобиль. Мистер Ричардс не сможет дать всего этого твоей сестре. Чтобы купить ей букетик цветов, он должен год деньги копить. Словом, он ей не пара. Или хочешь, чтобы она всю жизнь книгами торговала? – И добавил, кривляясь: – Подумать только, твоя сестра торгует в магазине! Бедняжка! Нет, это занятие не для неё. Это – чёрная работа.
– Заткнись ты! Пошли, Джордж, – сказал Тэд.
Мы уже собирались идти дальше, когда распахнулись ворота и появился Скиннер. Голос его был подобен грохоту вулкана.
– Послушайте, негодяи, – проворчал он. – Это вы залезли ко мне во двор сегодня утром?
К вам во двор, мистер Скиннер? – переспросил я.
– А то к кому же!
– Нет, не мы, – ответил Тэд.
– Так, значит, не вы!
Нам показалось, что его обрюзгшее, жирное лицо ещё больше раздулось. Он прятал что-то за спиной.
– Когда я вернулся домой, ворота были открыты. Я нашёл во дворе вот эту фуражку со значком школы. Кстати, уж не за ней ли вы пожаловали теперь сюда? – закричал на всю улицу Скиннер.
– На подкладке должно быть имя, – подсказал я.
– Не торопись, приятель, – продолжал он тем же голосом. – Осмелюсь спросить, где твоя фуражка?
Я достал фуражку из ранца.
– А твоя? – обратился он к Тэду.
Я понял, что мы погибли. Утром я попросил у Тэда его фуражку, потому что свою оставил в школе. Ведь я командовал главной атакой, а командир без фуражки – это пустое место! Ну, а Чарли случайно сбил её у меня с головы, когда мы выбежали со скиннеровского двора. В пылу битвы я совсем забыл о ней.
Тэд слегка побледнел, когда этот великан Скиннер уставился на него. Любой из нас на месте Тэда испугался бы.
Вдруг Джонни Шарп сказал:
– Я сейчас всё объясню.
– А ты кто такой, чёрт тебя побери! – завопил Скиннер.
– Фамилия моя Шарп. Сегодня утром, проходя мимо этого места, я видел, как один из этих малышей стащил с другого фуражку и подбросил её вверх. Она отлетела в сторону и упала за забор. Достать её малыши не могли, потому что ворота были заперты. Вот и всё. И нечего шуметь, мистер.
Конечно, Скиннеру пришлось возвратить Тэду фуражку, хотя в его свиных глазках сквозило недоверие.
Мы пошли по Эбби Лейн, и Джонни Шарп сказал:
– Услуга за услугу, мой милый. Идёт? Ну пока!
Некоторое время мы шли молча. Наконец Тэд сказал:
– Одного не могу понять – почему они притворялись, что не знакомы?
– Ты имеешь в виду, зачем Скиннер спросил Шарпа, кто он такой, если Джонни Шарп только что вышел из его ворот?
– Вот именно!
– Может быть, они действительно не знают друг друга?
– Чепуха!
– А быть может, Джонни Шарп забрался в скиннеровский двор с какой-нибудь гнусной целью. Он, наверное, неспроста утром здесь слонялся. Грабители часто обследуют помещения, прежде чем совершить кражу. Помнишь, как он украдкой выглядывал из ворот, прежде чем выскользнуть на улицу?
– А ты не такой дурак, как это может показаться на первый взгляд, – заметил Тэд, обдумав мои слова.
– Жаль, что о тебе этого нельзя сказать!
Тэд хлопнул меня на прощание ранцем, и мы разбежались по домам.
Так закончился день 10 июня, вторник.
